Удача!!!

Противник был хитер и умен. Не в меру прожорлив. Борман - так я назвал его за его маленькие крысиные глазки и свирепый взгляд. Впрочем, Борман и был крысой, самой обыкновенной мерзкой и противной крысой. Откуда он взялся в доме угадать несложно. Соседи за забором, много лет разводившие кур и индюшек, решили в какой-то момент, что их бизнес не слишком прибыльный, распродали живность и сдали курятник в наем гастарбайтерам, работавшим рядом на мусорном полигоне. Те подошли к обустройству собственного жилища со всей ответственностью, тщательно очистили курятник, потравили крыс. Правда крысы не сдавались, держались, так сказать, до последнего, однако, гастарбайтеры были настроены решительно и, в конце концов, им удалось вытеснить коренных обитателей на улицу. Такого количества этих тварей я не видел никогда. Они шастали по участкам, как неприкаянные, словно погорельцы, оставшиеся без крова, в поисках нового жилья, не обращая внимания ровным счетом ни на кого: ни на людей, ни на кошек, ни на собак. И всё же, через несколько дней они исчезли. Лишь однажды, открывая калитку, я чуть не наступил на хвост жирной перекатывающейся с одного бока на другой, хромой, явно потравленной особи, которая не в состоянии была даже отойти в сторону. Это был последний раз, когда я видел этих тварей.

А потом в один из долгих холодных зимних ночей в моей жизни появился Борман. Я спал, когда среди ночи услышал шум прямо под моей кроватью. Я быстро соскочил, включил свет, заглянул под кровать. Никого. Шум прекратился. Может спросонья показалось, подумалось мне, и я весь в смятении снова лег в постель. Я досчитывал вторую сотню овец, когда шум повторился. Значит, не показалось. Я снова быстро вскочил с кровати, зажег свет, заглянул под кровать. Никого, разве что на крашенном деревянном полу появилась небольшая щель. Странно, никакой щели в половой доске у меня дома отродясь не было. Делать было нечего я снова лег в постель не потушив свет. На этот раз мне даже не пришлось считать овец. Совершенно явно кто-то под моей кроватью с аппетитом грыз пол. Я вновь молниеносно соскочил с кровати и тут-то, наконец, я впервые увидел его - Бормана. Он посмотрел на меня уверенно, не отводя карих крысиных глаз, я бы даже сказал, несколько пренебрежительно, ничем не выдав ни страха, ни смятения, недовольно пошевелил мерзкими нервными усами и снова принялся прогрызать дыру. От такой наглости я потерял дар речи. Я бросился в коридор, схватил тяжелый рыбацкий сапог и хотел было пульнуть его в моего соперника, но увы, его там уже не было. Это была жуткая ночь. Как только мои веки тяжелели и начинали закрываться глаза, эта тварь начинала сверлить в полу дырку, и я просыпался. Уснул я только под утро, когда Борман, по всей видимости, сам уставший грызть пол отправился восвояси спать…

Весь день на работе я думал только об этом гаденыше. Домой я приехал вечером с твердым намерением покончить с Борманом раз и навсегда, почему и по дороге заехал на блошиный рынок и приобрел там крысоловку. Едва зайдя домой, я, не раздеваясь, бросился к кровати и заглянул под низ. На полу зияла дыра внушительных размеров. Борман не терял времени зря. Ну что ж, ты сам на это напросился - ухмыльнулся я и заправил крысоловку салом, поставил под кровать и стал ждать. Очень скоро с грохотом сработал механизм. Я мигом бросился под кровать. Бормана там не было, впрочем, как и куска сала. Как эта тварь умудрилась не попасться и при этом стащить наживку, лично мне было непонятно. Я вновь заправил крысоловку. История с точностью повторилась. Так продолжалось до тех пор, пока сало не закончилось, и я решил перейти на жесткую экономию. Я заправил крысоловку хлебом и стал ждать. По всей видимости Борману еда не понравилась, поскольку он снова начал грызть пол. Нет, эта тварь совершенно явно издевалась надо мной. Недели две я пытался поймать в крысоловку Бормана пока наконец это не надоело. Нет, не мне. Это надоело ему. Хотите верьте, хотите нет, но эта тварь совершенно хладнокровно на моих глазах утащила крысоловку к себе в логово. Некоторое время поразмыслив, поняв, что поймать это чудовище практически невозможно, я решил пойти другом путем, а именно, накормить его ядом. На следующее утро я рассыпал по всему полу отраву и отправился на работу. В сущности, мне уже было жалко Бормана, и я сожалел о содеянном. За то время, что он появился в моем доме, я успел к нему привязаться. И если бы он вел себя по-человечески, то я может с ним бы и подружился, но ведь он не давал мне покоя. Он грыз всё, что попадалась на его пути и не давал мне спать. Я уже начал походить на зомби с красным глазами, впалыми щеками, трясущимися коленями и только с одной единственной мыслю в голове - во что бы то ни стало погубить это исчадие ада. Придя домой, я заметил, что отрава не тронута. Наивно было бы полагать, что он попадется на эту наживку. Борман был слишком умен. В этот вечер, перед тем как уснуть, я положил рядом с собой тот самый рыбацкий сапог и принялся ждать. Я все еще надеялся с ним расквитаться. Борман не заставил себя долго ждать. Я швырнул сапог, он нырнул в нору. Минут через десять вновь всё в точности повторилось. Жутко хотелось спать, но я героически держался, и я надеялся, что мне выпадет ещё один шанс. Трудно сказать сколько прошло времени, прежде чем наглая острая крысиная морда вновь показалось из щели. Я было хватился за сапог, но тут случилось невероятное. Борман что-то прошептал.

- Что? - не поверил я своим ушам.

- Может в дурачка перекинемся? - повторил он, на этот раз гораздо уверенней и громче.
Я от неожиданности чуть не свалился с кровати. Я крепко зажмурился. А когда открыл глаза, то передо мной вместо Бормана стоял гражданин с мерзкими редкими усами, в элегантном черном костюме, обутый в блестящие лакированные туфли. В руках он держал деревянную трость с золотым набалдашником.
- Ну, и что тут такого? Мне скучно, да и вам, по всей видимости, нечем заняться, - он был омерзительно учтив.
Он аккуратно сел на краешек кровати, достал из внутреннего кармана колоду карт и начал искусно тасовать. Играли мы довольно долго.
- Да вы не волнуйтесь, вам обязательно придет хорошая карта, - утешал он меня после четвертого подряд проигрыша.
Я был в бешенстве. Наконец, мне повезло, и я остался к концу игры с двумя козырными картами: с дамой и королем. Я пошел с дамы. Он ухмыльнулся.
- Похоже, вы опять проиграли, мон шер, - проговорил он и отбился козырным тузом.
Смутные сомнения закрались в мою голову. Я был уверен, что туз вышел раньше. Каково же было мое удивление, когда он, отбившись, вновь пошел с козырного туза.
- Ах ты, наглая рожа! Ты что же это, мухлюешь? Откуда взялся второй козырный туз? Я в бешенстве потянулся за резиновым сапогом, но потерял равновесие и с грохотом свалился с кровати.

От удара об пол я проснулся. Фу ты черт, приснится же такое! Я ведь сойду с ума. Надо что-то делать, надо что-то придумать. И хотите верьте, хотите нет, но я распрощался с мыслью расквитаться с ним. Я поменял тактику. Я решил его подкармливать, чтоб он, хотя бы, по ночам не грыз пол и не мешал мне спать. Теперь, заезжая в супермаркет за продуктами, я не забывал и про Бормана. Пару недель прошли в сравнительно мирном сосуществовании. Пока эта скотина совсем не обнаглела. Вдруг, я начал замечать, что, когда я кормлю его продуктами из супермаркета «Арбатский», то ночью Борман ведет себя тише воды, ниже травы. Если же я кормил его продуктами из «Магнита», то ночью он устраивал мне концерт.
Зима подходила к концу, дни становились длиннее. Борман жирел на глазах, а я превращался в зомби. Теперь он даже не прятался, а спокойно бродил по комнате, волоча за собой длинный, похожий на шнур, хвост. Правда, справедливости ради, надо сказать, что он всё-таки держал некоторую дистанцию. И все бы ничего, если бы он не наглел. А тут случилось так, что родственники прислали мне с исторической родины головку вкусного козьего сыра и я утром, встретив поезд с посылкой, потом весь день на работе прямо-таки мечтал, как приду я домой, заверну в тонкий прозрачный лаваш козий сыр, приправлю все это дело душистым тархуном, полью ореховым маслом и предамся простому человеческому чревоугодию. А для того, чтоб этому не помешал Борман, купил ему пол кило российского сыра, мол пусть тоже покайфует, живая душа, все-таки. Но эта тварь, уловив аромат козьего сыра, напрочь забыла о всяческом уважении и субординации. Она выползла из своей норы и уставилась на меня. Я, как ни в чем не бывало, откусил свой бутерброд. Это ему не понравилось. Он демонстративно повернулся ко мне спиной и начал грызть комод. «Что ж ты делаешь, зараза!» - возмутился я, - «У тебя же свой сыр есть, между прочим, 350р за кило!» Мои возмущения его не интересовали. Он требовал козьего сыра. «Шиш тебе!» - сказал я и откусил ещё больший кусок. Борман оставил грызть комод и принялся за телевизионный шнур. То есть, понимаете, у этого гаденыша не было ничего святого. Он решил оставить меня без телевизора. Я был в бешенстве, я не соображал, что я делаю. Какая та высшая сила двигала мной в тот момент. Я схватил со стола ту самую головку козьего сыра и швырнул, что есть силы в сторону Бормана.  «На! Подавись, сучий потрох! Жри, если совесть тебя не гложет, подавись гаденыш...!» И тут случилось то, о чем я не мог подумать даже в самых смелых своих мечтах. Головка сыра, словно артиллерийский снаряд ударилась об пол, встала на ребро и покатилась колесом прямо на опешившего от неожиданности Бормана. Ещё мгновение и крыса сбитая с ног оказалась лежащей на спине лапками кверху. А самое главное, что за те дни, что Борман хозяйничал у меня, он настолько разжирел, что не мог перевернутся и сбежать. Последующие мои действия были настолько быстры и продуманы, что, казалось, я всю свою жизнь только и ждал этого момента. Я бросился на кухню, схватил с плиты кастрюлю с недоеденной гречкой, нашел веник и столь же стремительно вернулся обратно. Борман все так же лежал на спине и дрыгал лапками. Я веником запихал эту тушу в кастрюлю и плотно прикрыл крышкой. Немного отдышавшись, я нашел в кладовке изоленту, крепко перемотал всю эту конструкцию и поставил на веранду. Затем, я налил рюмку трехзвездочного армянского коньяка и выпил залпом.
Спал я этой ночью как убитый…

На утро я взял кастрюлю и отправился в лес. Бормана не хотелось убивать: всё же целую зиму он жил в одном доме со мной. Шел я долго по талому снегу, пока не добрел до небольшой опушки. Тут-то я и решил его выпустить. Я осторожно размотал изоленту, снял крышечку и вывалил содержимое на снег. Поразительно, как за эту ночь Борман успел похудеть. Я тронулся в обратный путь и напоследок обернулся посмотреть на него. Он стоял неподвижно и жалобно смотрел мне вослед.

На этом мой рассказ можно было бы закончить, если бы не одно обстоятельство. Как-то весной случилось мне встретиться с моим новоявленным соседом - таджиком Сашей. И вот пока мы с ним общались, я заметил, как из двери бывшего курятника в ближайшие кусты юркнула удивительно знакомая тушка.
- Это что же, у вас крысы водятся?  - спросил я Сашу.
- Только одна, недавно появилась. - улыбнулся он беззубой улыбкой, - Но ничего, мы его скоро поймаем.
- Борман слишком умен. Для этого непременно надо, чтобы повезло, - сказал я и ушел, оставив таджика Сашу в замешательстве…