Однажды... 501-550

501. Инструмент лести для придворных

Английский посланник лорд Уитворт (1752–1825) подарил Екатерине II (1729-1796) огромный телескоп, которым она очень восхищалась. Придворные, желая угодить государыне, друг перед другом спешили наводить инструмент на небо и уверяли, что довольно ясно различают горы на Луне.
- Я не только вижу горы, но даже лес, - сказал известный в то время остряк генерал Львов, когда очередь дошла до него.
- Вы возбуждаете во мне любопытство, - произнесла Екатерина, поднимаясь с кресел.
- Торопитесь, государыня, - продолжал Львов, - уже начали рубить лес; вы не успеете подойти, а его и не станет.

502. Великий скептик

Вольтеру (1694–1778) один из авторов как-то прочитал оду под названием «К потомству». Вольтер немного подумал и сказал:
– Я думаю, что ода по адресу не дойдет.

503. Друзья на всех уровнях

Однажды на званном обеде речь зашла о вечной жизни и о том, кто куда попадет – на небеса или в пекло. Марк Твен (1835–1910) не проронил ни слова.
– А почему молчите вы? – обратилась к нему хозяйка. – Мне бы хотелось знать ваше мнение.
Твен ответил со всей серьезностью:
– Мадам, прошу меня извинить. Молчать меня заставляет чувство такта. У меня есть друзья, попавшие и в то, и в другое из этих мест.

504. Это не Пикассо!

Однажды в Париже советский драматург Иосиф Прут (1900–1996) обедал с Пабло Пикассо (1881–1973)  и поэтом Олегом Леонидовым (1893–1951).
Пикассо спросил:
– А кто-нибудь в Москве покупает мои работы?
– Конечно, – ответил Прут. Недавно мне предложили. Но это оказалось фальшивкой: так сказали искусствоведы.
– И что было на полотне?
– Цветы.  И внизу подпись: П. Пикассо.
– И вы не купили?! Дурак.
– З что столь сурово? – удивился Прут.
– Привезли бы картину сюда. Я бы на ней написал: «Это не Пикассо». И подписался бы: «Пабло Пикассо». Вот вам и большие деньги!

505. Кто меня читал?

Однажды восторженный почитатель говорил Юрию Олеше (1899–1960):
– Когда вы назначили мне встречу в холле гостиницы «Москва», я был озадачен, так как прежде никогда вас не видел. Поэтому спросил у мужчины, который, как мне казалось, ждал кого-то. «Вы Юрий Олеша?» Тот мне ответил: «Нет, увы!». Тогда с тем же вопросом я обратился к другому, а тот сказал: «Нет, упаси Господи!» Это доказывает, что, по крайней мере, один из них вас читал.
– Да! – ответил мечтательно Олеша. – Но который?..

506. «Второстепенные» заслуги

Датский король наградил литературного критика Георга Брандеса (1842–1927) медалью «За заслуги» II степени. Брандес поблагодарил короля и сказал:
–  Эта медаль – единственное, что у меня есть II степени.

507. Численность населения СССР

На одной из международных конференций, когда профессор-физик Сергей Капица (1928–2012) упомянул, что население СССР можно указать с точностью до одного миллиона человек, ситуация в зале тут же стала анекдотической. Поднялся эстонец и с вызовом спросил:
– Вы что же, нас за людей не считаете?..

508. Штаны в истории литературы

Михаил Зощенко (1894–1958) умел не только хорошо писать: он еще был хорошим мастером. Он умел тачать сапоги и шить. Однажды у писателя Юрия Олеши (1899–1960) порвались штаны, так Зощенко собственноручно и очень качественно зашил ему штаны. Дело было в 1950 году, и оба писателя жили бедно. В это время в Ленинград прибыл «генерал от литературы» Фадеев (1901–1956) и оказался в обществе этих двух писателей, причем вел себя высокомерно. Олеше это не понравилось.
– Ты думаешь, важное событие в текущем моменте нашей литературы – это то, что ты приехал в Ленинград? – сказал он Фадееву. – Ошибаешься! Важное – это то, что писатель Зощенко починил штаны писателю Олеше.

509. Подарок от почитателя

Однажды почитатель таланта французского живописца Анри Матисса (1869 –1954) прислал ему в подарок громадный ящик. Дело происходило на многолюдной выставке. Ящик вскрыли, внутри оказался большой лавровый венок с ленточкой и запиской: «Великому Анри Матиссу». Всем венок понравился, и только Матисс был недоволен.
– Я ведь еще не умер, – горько сказал он.
– Ничего, – стала утешать его супруга. – Смотри, это ведь настоящий лавровый лист! Я буду класть его в суп. А лента нам тоже пригодится: ее будет носить наша дочь в волосах вместо банта!

510. Портрет жены художника

Французский живописец Альбер Марке (1875–1947) за всю жизнь так и не научился справляться с хозяйственными делами. Всем в доме заведовала его жена. Когда к нему приходили друзья или коллекционеры, она скромно удалялась на кухню, готовила им кофе. Но стоило кому-нибудь из гостей завести речь о покупке картины, Марке звал жену обратно:
– Дорогая, ты хочешь продать картину?
Он воспринимал это как одно из хозяйственных дел. Ведь финансами заведовала жена, и ей было виднее, нужны еще деньги или нет.

511. Шубы с «подтекстом»

Один французский врач вернулся из России и стал говорить Вольтеру (1694–1778), что его похвалы России сильно преувеличены. Вольтеру не хотелось спорить:
– Мой друг! Я очень боюсь холодов, а русские дарят мне такие чудесные шубы!

512. Любезный торговец

Немецкий писатель Герхарт Гауптман (1862–1946) присмотрел в венецианской антикварной лавке красивую вазу и стал торговаться с продавцом. Тот оказался чрезвычайно любезен:
–  Вообще-то я хотел получить за эту редкостную вазу шесть тысяч лир, но вам, глубокоуважаемый маэстро, я готов продать ее всего за четыре тысячи лир.
Гауптман был очень польщен и решил, что не так плохо быть знаменитым писателем, которого узнают продавцы магазинов. Уходя из лавки, он велел доставить вазу в отель «Националь». Продавец спросил:
– А кому?

513. Как не обидеть графомана?

Дмитрий Хвостов (1757–1835) был не только графом, но и графоманом. Любил он посылать свои творения всем знакомым, тем более людям известным. Поэты Карамзин (1766–1826) и Дмитриев (1760–1837) всегда получали от него в подарок его стихотворные новинки. Отвечать похвалою, как водится, было затруднительно. Но Карамзин однажды написал графу, разумеется, иронически: «Пишите! Пишите! Учите наших авторов, как должно писать!»
Дмитриев укорял его, говоря, что Хвостов будет всем показывать это письмо и им хвастаться; что оно будет принято одними за чистую правду, другими за лесть; что и то и другое нехорошо.
– А как же ты пишешь? – спросил Карамзин.
– Я пишу очень просто. Он пришлет ко мне оду или басню; я отвечаю ему: «Ваша ода, или басня, ни в чем не уступает старшим сестрам своим!» Он и доволен, а меду тем это правда.

514. С помощью учеников

Известный французский гравер и художник Клод Лоррен (1600–1682) прекрасно писал пейзажи, но ему не давалось изображение фигур. Поэтому он прибегал к помощи других художников – из числа своих учеников.
– Я продаю только пейзажи, – объяснял он покупателям. – А фигуры идут бесплатно, в довесок.

515. Дорога ложка к обеду

Чехов (1860;1904) часто советовал актеру  Качалову (1875–1948) бросить курение, и однажды тот ему сказал, что скоро собирается бросить. Чехов очень обрадовался:
; Вот-вот, и прекрасно, вот и прекрасно…
А у дверей уборной он обернулся и произнес:
; А жаль, что вы бросите курить, я как раз собрался вам хороший мундштук подарить.

516. Краски против чернил

Однажды Вольтер (1694–1778) встретился с французским художником Жозефом Верне (1714–1789):
– Мсье Верне! Вы станете бессмертным, так как ваши краски самые лучшие и прочные в мире.
Художник скромно ответил:
– Мои краски не могут равняться с вашими чернилами.

517. Язвительный баснописец

В одном из бенефисов знаменитой трагической актрисы Екатерины Семеновны Семеновой (1786–1849) вздумалось ей сыграть вместе с оперной актрисой Софьей Васильевной Самойловой (1787–1854) в известной комедии Ивана Крылова (1769–1844) «Урок дочкам». В ту пору они были уже матери семейства, в почтенных летах и довольно объемистой полноты. Дедушка Крылов не поленился прийти в театр взглянуть на своих раздобревших «дочек». По окончании комедии кто-то спросил его мнения.
– Что ж, – отвечал дедушка Крылов, – они обе, как опытные актрисы, сыграли очень хорошо; только название комедии следовало бы переменить; это был урок не «дочкам», а «бочкам».

518. По указанию Мане

Когда к Эдуарду Мане (1832–1883) пришло признание, один критик написал: «Мане указал путь, по которому можно следовать. Он наметил художникам своего времени дорогу к природе». Этот же самый критик раньше все время страшно ругал художника. Поэтому теперь при встрече с ним Мане неизменно принимал одну позу: застывал на месте и вытягивал руку жестом путевого обходчика.

519. По Моргенштрассе за ягодами

Последние дни жизни Михаил Светлов (1903–1964) провел в Боткинской больнице.
Под окном палаты проходила дорожка, ведущая в морг… Светлов называл ее «Моргенштрассе» и каждое утро говорил ей:
– Гутен морген!
Когда в палату заходила сестра, чтобы сделать очередной укол, он провозглашал:
– А вот и Наденька! Пришла по ягодицы!

520. Русская фамилия

Когда в СССР развернулась борьба с космополитизмом, известному дирижеру Борису Хайкину (1904–1978) предложили сменить фамилию. Он ответил:
– Фамилию менять не стану, но готов на компромисс – согласен заменить вторую букву; тогда моя фамилия будет звучать совсем по-русски.

521. Пытка в карете

Однажды в Петербурге известный графоман граф Хвостов (1757–1835) долго мучил у себя на дому племянника своего Федора Кокошкина (1773–1838), известного писателя, чтением ему вслух бесчисленного множества своих виршей. Наконец, Кокошкин не вытерпел и сказал ему:
– Извините, дядюшка, я дал слово обедать, мне пора! Боюсь, что опоздаю; а я пешком!
– Что же ты мне давно не сказал, любезный! – отвечал граф Хвостов. – У меня всегда готова карета, я тебя подвезу!
Но как только они сели в карету, граф Хвостов выглянул в окно и закричал кучеру: «Ступай шагом!» – а сам поднял стекло кареты, вынул из кармана тетрадь и принялся снова душить чтением несчастного запертого Кокошкина.

522. Продавец потрохов

Один язвительный критик называл скульптора Огюста Родена (1840–1917) «продавцом потрохов» за то, что мэтр иногда крушил свои статуи, а потом продавал их отдельные части. За таким разрушением его однажды застал известный торговец картинами Амбруаз Воллар (1866–1939). Мэтр отбил у статуи руки, ноги, потом голову – и застыл над обломками:
–  Вот думаю, как бы теперь их назвать.
–  А назовите как есть, –  посоветовал торговец, –  руку –  рукой, ногу –  ногой.
–  Вы ничего не понимаете, – презрительно заявил скульптор. – Это слишком просто – называть вещи их именами!

523. Когда папа – помеха!

Когда Микеланджело (1475–1564) расписывал Сикстинскую капеллу, у него возникли проблемы с известкой – она покрывалась плесенью. Из-за этого маэстро сделался мрачнее тучи и приказал, чтобы никого в капеллу не пускали, даже самого папу римского. Но папа был любопытен, неоднократно подкупал подмастерьев и под видом рабочего приходил посмотреть. Микеланджело об этом узнал и еще больше разозлился.
Когда папа прокрался в своем маскарадном костюме в следующий раз, Микеланджело сделал вид, что его не узнал.
– Прочь, мерзавец! – закричал он и стал бросать в папу досками. – Ты мне мешаешь!

524. Гений из Барселоны

Когда молодой Антонио Гауди (1852–1926) представил вниманию экзаменационной комиссии Барселонской школы архитектуры свой дипломный проект, удивлению почтенных профессоров не было предела. Здание, которое предлагал построить Гауди, было настолько странным, что отнести его к какому-либо из стилей мировой архитектуры не представлялось возможным.
– Господа, перед нами либо гений, либо сумасшедший! – воскликнул председатель комиссии.
– Похоже, теперь я архитектор, – ответил на это Антонио Гауди.

525. Поди разберись!

Софья Александровна Стахович (1862–1942) гостила однажды в Ясной Поляне. Как-то в один из вечеров она организовала чтение вслух отрывков из произведений Толстого (1828–1910).Лев Николаевич вошел в зал, когда Стахович читала отрывок из «Войны и мира». Увидев Толстого, она прекратила чтение. Толстой полюбопытствовал:
– Что это вы читали? Недурно написано!
Стахович ахнула:
– Неужели вы не узнали? Это же «Война и мир», Лев Николаевич!
Толстой разочарованно махнул рукой и вышел из зала.

526. Обойденные вниманием

Во время войны было решено снимать фильм по пьесе Иосифа Прута (1900–1996) «Секретарь райкома». Иван Пырьев (1901–1968), назначенный режиссером, предложил Пруту «вместе писать сценарий» и получил от драматурга весьма выразительный жест рукой. После выхода на экран картины все были награждены, кроме… автора сценария. Прут отбил Пырьеву короткую телеграмму: «Что это значит?!» Ответ не заставил себя ждать. Тоже телеграфом режиссер сообщил: «Вспомните жест в Алма-Ата»…

527. Стиль, вызывающий возмущение

Своей непривычной манерой письма, слишком легкой и в то же время неистовой, Делакруа (1798–1863) вызывал у многих  своих современников полное неприятие и возмущение. Некий критик как-то написал о художнике: «Этот человек пишет пьяной метлой!»

528. Сраженный Пападополи

В 1930-е годы круг общения четы Дали включал аристократов, гордившихся  своей богатой и славной родословной. Однажды на званом ужине Сальвадора Дали (1904–1989) атаковала напыщенная дама Мадина ди Висконти: она пыталась донести до художника, что основателем ее рода считается Юлий Цезарь (100–44 до н.э.). Кроме того, Медина еще добавила:
– И, кстати, моя мать была Пападополи.
При этих словах Сальвадор Дали внезапно оживился: 
– Ага! Теперь я понял!
Затем художник повернулся к приятелю и спросил театральным шепотом:
– Что такое «пападополи»?
Приятель объяснил:
– Пападополи – аристократическая венецианская фамилия. А ты о чем подумал?
– Ох! – сказал Сальвадор Дали. – Вы должны извинить меня, Мадина, я решил, что «пападополи» – это нечто вроде гигантского утконоса.

529. Воры в доме

Во время Крымской войны стали открываться факты жутких хищений при снабжении армии боеприпасами, обмундированием и продовольствием. Возмущенный император Николай I (1796–1855) как-то в разговоре с наследником престола заметил:
–  Сашка! Мне кажется, что во всей России не воруем только ты да я.

530. «Артисты не виноваты!»

Однажды Сталин (1879–1953) смотрел в Большом театре премьеру оперы Вано Мурадели (1908–1970) «Великая Дружба». Отзвучал финальный аккорд, зажегся свет в зале. Публика безмолвствовала – все ждали, когда зааплодирует вождь. Но вождю музыкальное действо не понравилось. Он встал в правительственной ложе и изрек, понимая, чем отзовется его молчание:
–  Артисты не виноваты!

531. Осмелевшее солнце

Николай II (1868–1918) посетил Манеж, чтобы присутствовать на кавалерийских состязаниях офицеров. Его величество остался всем доволен, но от его внимания не ускользнуло, что на одном и том же месте Манежа все лошади чего-то пугаются. Командир поспешил разъяснить его величеству, что испуг лошадей происходит по той причине, что солнечные лучи, пробиваясь сквозь окна Манежа, образовали в одном месте на песке яркие блики.
– Закон природы, Ваше Величество, – добавил, словно в оправдание, офицер.
– Надо бы заранее посыпать это место свежим песком, – строго заметил его величество.

532. Знак вопросительный

Василий Кириллович Тредиаковский (1703–1769), известный пиит и профессор элоквенции, споря однажды о каком-то ученом предмете, был недоволен возражениями шута Педрилло (XVIII в.) и насмешливо спросил его:
– Да знаешь ли, шут, что такое, например, знак вопросительный?
Педрилло, окинув быстрым, выразительным взглядом малорослого и сутуловатого Тредиаковского, отвечал без запинки:
– Знак вопросительный – это маленькая горбатая фигурка, делающая нередко весьма глупые вопросы.

533. Полотна трудоголика

Один журналист спросил Пабло Пикассо (1881–1973):
– Кем из художников прошлого вы восхищаетесь больше всего?
– Конечно же, Рубенсом (1577–1640):
– Почему?
– Ну, хотя бы потому, что из двух тысяч картин, которые он написал, до наших дней дошло около четырех тысяч.

534. Когда бациллам не до отдыха

Великий французский бактериолог Луи Пастер (1822–1895) каждый день навещал своих больных. Когда ему сказали, что надо бы отдыхать хотя бы по воскресеньям, Пастер ответил:
– Я охотно буду отдыхать по воскресеньям, но пусть бациллы подадут пример.

535. Под натиском реализма

Однажды знаменитый французский художник-пейзажист Коро (1796–1875) работал на пленэре, и его увидел молодой художник-импрессионист Рафаэлли (1850–1924). Он был крайне поражен:
– Месье Коро, разве можно писать на картине пруд вместо поля?
– Молодой человек, – ответил Коро, даже не обернувшись, – я здесь с самого раннего утра, а сейчас уже двенадцать часов и солнце сильно печет. Мне хочется немного освежиться, вот я и написал на картине воду.

536. Пора бежать!

Однажды в Париже составился заговор против Ришелье (1585–1642). Один из заговорщиков, Луи д’Астарак де Фонтрай маркиз де Марестан (1605–1677) почувствовал, что заговор раскрыт и сказал близкому другу, маркизу Анри де Сен-Мару (1620–1642):
– Сударь, пора спасаться.
Сен-Мар не поверил Фонтраю, так как был уверен в твердости своего положения, и отказался бежать.
Фонтрай с горькой усмешкой заметил:
– Что до вас, сударь, вы будете еще достаточно высокого роста и после того, как вам снесут голову с плеч, а я, право же, слишком мал для этого.
Он переоделся в одежду капуцина и успел бежать до начала арестов.

537. С окончанием на «ин»

Как-то раз, экзаменуя студентов в Медико-хирургической академии, знаменитый химик-органик Николай Зинин (1812–1880) спросил студента:
– А скажите-ка мне, что такое алкалоиды?
– Алкалоиды – это такие дурманящие вещества, у которых названия оканчиваются на «ин»: хинин, кофеин, стрихнин, никотин… – бойко начал перечислять экзаменуемый.
– Стой, стой! – воскликнул Николай Николаевич. – Хоть у меня с Бородиным (1833–1887) фамилии оканчиваются на «ин», мы все же не алкалоиды!

538. Неверный адрес

Немецкие разведслужбы, занимавшиеся радиоперехватами, узнали ценную информацию одной испанской подпольной антифашистской организации о планируемой встрече Рузвельта (1882–1945) и Черчилля (1874–1965).
Испанцы сообщали, что встреча Рузвельта с Черчиллем готовится с их помощью в Касабланке. Но немецкие переводчики впопыхах перевели «Касса бланка» –  как и положено в подстрочнике – «Белый дом». Так что, пока британский премьер вел переговоры с американцами в марокканском городе Касабланка, агенты Третьего рейха безуспешно рыскали по Вашингтону, проклиная своих коллег-переводчиков.

539. Вежливый ответ

Однажды Бетховен (1770–1827) слушал весьма неудачную оперу композитора Паэра (1771–1839).
После спектакля автор музыки подошел к Бетховену и спросил, что он думает о его опере.
– Она настолько мне понравилась, – ответил автор «Лунной сонаты», – что я, пожалуй, напишу к ней музыку.
И написал на тот же сюжет «Фиделио».

540. Древняя мудрость

Аристотель (384–322 до н.э.) писал, что если сделать сосуд из чистого воска, запечатать воском же и погрузить в морскую воду, то через некоторое время он заполнится пресной водой, пригодной для питья. Из века в век комментаторы древнего философа делали сноску: «Древнее заблуждение». Пока кто-то дотошный просто не поставил эксперимент. И оказалось, что прав был Аристотель.

541. Ничего не вышло

Как-то на коллегии Министерства культуры незабвенная Екатерина Фурцева (1910–1974) предложила:
– Как вы думаете, есть ли смысл государству содержать раздельно ансамбль донских и ансамбль кубанских казаков? Может, было бы лучше объединить донцов и кубанцев  и иметь один хороший ансамбль?
На что директор Театра эстрады Николай Павлович Смирнов-Сокольский (1898–1962)) заметил:
– Ничего не выйдет, барышня. В девятнадцатом году Деникин (1872–1947) уже пробовал – и ничего у него не вышло.

542. Своих хватает

В декабре 1949 года Мао Цзэдун (1893–1976) прибыл с визитом в СССР и пробыл в стране около трех месяцев.
Во время одной из встреч со Сталиным (1879–1953) он попросил разрешения переселить 20 миллионов китайцев на советский Дальний Восток.
На что Сталин ему сухо отказал: «Мне своих 200 миллионов хватает».

543. Главное для кардинала

Известный французский драматург Жан Демаре (1595–1676) с 1626 года являлся доверенным лицом кардинала Ришелье (1585–1642). Однажды он застал кардинала за написанием каких-то бумаг.
Оторвавшись от бумаг, могущественный министр неожиданно спросил его: «Как вы думаете, что доставляет мне наибольшее удовольствие?» Демаре не успел заметить, над чем работает кардинал. На всякий случай решил подольститься: «Печься о благе Франции, Ваше Преосвященство!». Довольный Ришелье засмеялся: «Отнюдь! Сочинять стихи!».

544. Дело в хвосте

Как-то раз легендарного маршала семена Буденного (1883–1973) пригласили на открытие нового памятника героям Гражданской войны. Маршал приглашение принял, но прибыв на церемонию и увидев сам памятник, отказался его открывать,, сказав, что он поставлен белым! Среди присутствовавшего начальства поднялась настоящая паника.
А Буденный невозмутимо пояснил, что по драгунскому уставу (принятому в РККА даже у казаков) хвосты коням подстригали. А по казачьему (принятому в Белой армии) – нет. На памятнике конь был изображен с пышным неподстриженным хвостом.   

545. Испуганный философ

Однажды плывший на корабле философ Аристипп (ок. 435–ок. 355 до н.э.), ученик Сократа (ок. 469 –399 до н.э.), пришел в ужас от бури.
Один из спутников спросил его: «И ты боишься, Аристипп, как все простые смертные?»
Философ ответил: «Естественно, даже очень боюсь: вы ведь рискуете полной несчастий жизнью, а я, наоборот, счастливой»

546. Главный среди эллинов

Жана великого афинского стратега Фемистокла (ок. 524 до н.э.–459 до н.э.) очень сильно баловала их сына, позволяла ему буквально что угодно. По этому поводу Фемистокл шутил, что этот ребенок – самый могущественный человек среди эллинов, так как над всей Элладой властвуют Афины, над Афинами –  Фемистокл, над ним – его жена, а над нею – сын.

547. «Я только подписал!»

За взятие Измаила Суворов (1730–1800) получил сначала очень скромную награду – чин подполковника гвардии и право по своему усмотрению наградить одного человека крестом Святого Георгия III степени. Полководец был очень обижен тем, что почти все участники штурма остались без наград. Однако орден нужно было кому-то вручить. Суворова просили принять эту награду. Он на это ответил; «А вот, господа генералы и офицеры, я имею человека, так это действительно герой. Этот человек храбро написал мне бумагу идти на штурм! А я-то что? Я только подписал!»  И надел крест на своего письмоводителя Ивана Куриса (1762–1834). Когда императрица Екатерина II (1729;1796) узнала об этой выходке Суворова, она долго смеялась, а потом щедро наградила как самого Суворова, так и все его войско.

548. Точка зрения

Известный математик  Дэвид Гильберт (1862–1943) говорил: «Каждый человек имеет некоторый определенный горизонт. Со временем он начинает сужаться и превращается в точку. Тогда человек говорит: “Это моя точка зрения”».

549. Конный режиссер

В июне 1941 года известный кинодокументалист Дзига Вертов (1896–1954), получив назначение на фронт военным корреспондентом, пришел в военкомат. , сотрудник, взяв карточку Вертова , обрадовался и сказал:
– Такие большие специалисты для нашей кавалерии очень нужны!
– А–а… при чем тут я? – спросил Вертов, который не умел ездить верхом.
Сотрудник ответил:
– Как при чем? – и протянул кинематографисту его учетную карточку. Вертов посмотрел на написанное и улыбнулся. В графе «специальность» вместо «кинорежиссер» значилось: «Конный режиссер».

550. Словарь без «неприличностей»

Французский лексикограф Пьер Буаст (1765–1824) составил полный толковый словарь французского языка,  из которого исключил все неприличные слова. Одна знатная дама решила похвалить его за это. Буаст съехидничал:
– Мадам! Как же вы узнали, что этих слов там нет? Вы что, их искали?