Глава 4. Разговор по существу

Рауль ждал ответа от отца с тревогой и надеждой, ждал письма, но Атос приехал в Париж сам. Граф вошел в квартиру сына, так и не избавившись от надменной и презрительной улыбки, кривившей его губы. Он настолько ушел в себя, что не сразу заметил, что сын, извещенный запиской, ждет его, сидя в гостиной. Кажется, виконт так и не поменял за это время своей позы, судорожно вцепившись в подлокотники кресла и втянув голову в плечи. Увидев отца, он подался вперед, но ни единого звука не сорвалось с его уст.

- Рауль? - Атос глубоко вздохнул несколько раз, сбрасывая с себя гнетущее впечатление, оставленное визитом к соседям и не развеявшееся за всю дорогу от Бражелона до Парижа. - Не волнуйтесь, все в порядке: мадам дала свое согласие.

- Отец! Я без вас ничего бы не сумел добиться! Как вам удалось уломать госпожу де Сен-Реми? Она на редкость упряма.

- Рауль, мальчик мой, вам просто никогда еще не приходилось сталкиваться с таким типом женщин. – «И дай бог, чтобы ваша Луиза через годы не превратилась в подобие своей матушки!» - добавил он про себя. - Но что вы будете теперь делать? Службу сложно совместить со всеми приготовлениями к свадьбе. Я, конечно, к вашим услугам, но массу вещей вам придется проделать самому. Думаю, вашим шафером будет господин де Гиш?

- Только он и никто другой, - улыбнулся молодой человек. - И я очень надеюсь на его помощь: кто лучше дома Грамонов знает все тонкости придворного этикета! О, простите меня, граф, я посмел поставить Грамонов впереди своей семьи и своего отца.

- Рауль, я порядком отстал от придворной жизни, да и не стремлюсь вникать во все нелепости этикета, насаждаемого в последнее время. Я не собираюсь жить в Париже и не думаю, что буду частым гостем при дворе. Столица и двор мне, говоря честно, осточертели, - он весело улыбнулся. - Женим вас, и я с чистой совестью уеду в провинцию сторожить вашу супругу.

- Кстати, о провинции и отъезде Луизы: отец, Его величество высказал мысль, что мне куда проще было бы устроить семейную жизнь в столице. Так я не испытывал бы затруднений, совмещая службу и семью. Он говорил о доме в Париже.

- Рауль, вы знаете, сколько стоит дом в столице? Для этого пришлось бы продать Бражелон со всеми фермами и этого бы, скорее всего, оказалось недостаточно. К сожалению, это нам не по карману. А Ла Фер... Ла Фер это родовое поместье, продавать его - последнее дело. Когда-то, когда ваша бабка была статс-дамой королевы, у моих родителей был дом на набережной Сены. Потом я продал его — иначе мне было не прожить в Париже все эти годы. Можно снять дом, но приличный дом — это не апартаменты. Рауль, я не хотел бы видеть на вашем месте мота, бездумно швыряющего в угоду тщеславию супруги свое состояние. За Луизой вы ничего не получите; так, крохи, которых ей едва ли хватит на наряды. Титул и земли после смерти маркиза ушли к кому-то из его племянников.

- Мне нужна только она.

- Вы бескорыстны, как все влюбленные, но я знаю жизнь и... знаю женщин.

Виконт бросил на отца быстрый взгляд, но граф успел заметить его.

- Вам это кажется странным, но я не всегда сторонился женского общества. - Атос понял, что пришло время рассказать то, что он скрывал столько лет. - Было время, когда меня числили среди «золотой молодежи», и компания наша ничем не гнушалась: были и игра, и попойки, и женщины. Вот почему, - перебил он сам себя, - я всегда с подозрением относился к тому, что принц Конде устраивал у себя игру на крупные ставки.

- Вы же знаете, что я играл только тогда, когда он приказывал мне.

- Да, вы мне говорили. Но я вам рассказываю, что было со мной только для того, чтобы вы помнили и знали, что и со мной происходило нечто подобное. И когда я полюбил, полюбил так, что ничего не хотел видеть и знать, я готов был бросить к ногам своей невесты, а потом и жены, весь мир. Рауль, я был богат в те времена, я мог позволить себе многое, и я позволял. Жена вознаградила меня за мою любовь, - он горько рассмеялся.

- Она вам изменила? - трепеща прошептал Рауль.
 
- Она оказалась...- Атос замер: слова признания готовы были слететь с его губ, но он вовремя остановился. Рауль не должен знать о том, как его отец умудрился запятнать их род, - она оказалась просто дрянью. Я выгнал ее, хотя... мог убить.

Виконт с испугом следил за лицом отца, на котором застыло совершенно незнакомое ему выражение мстительности и даже жестокости.

- Граф, вам тяжело вспоминать об этом, не надо мучить себя, - робко попросил он.

- Рауль, мукой было жить с этим много лет. Я излечился от этой боли только с появлением у меня сына. И вот теперь я хочу предупредить его: женщины совсем не те, какими мы себе их представляем. Между прелестной невестой и требовательной женой лежит пропасть, и не всегда эту пропасть вы сможете заполнить своей преданностью и любовью. Хорошо ли вы знаете свою Луизу? Не ту девочку, что поверяла вам свои детские тайны, а ту Лавальер, которой она стала, пробыв какое-то время при дворе? Вы уверены, что она любит вас?

- Граф, она мне ответила согласием на мой вопрос. Она согласна стать моей женой.

Атос чуть отшатнулся, но продолжал внимательно смотреть на сына. Рауль ответил ему решительным и прямым взглядом, и только тогда граф отвернулся.

- Хорошо. Значит, этому браку суждено состояться, - он подавил судорожный вздох. - Я в вашем распоряжении, виконт. Надо обговорить все детали предстоящего торжества.