Черная любовь

Отступление
Стоя рядом с Антоном и всматриваясь в его искалеченное кровавое лицо, я невольно подумал, что, наверное, любовь стоит таких жертв, пусть даже и на таких столь невинных молодых телах. Она ведь жаждет именно их, самых к ней чувствительных существ. Но обо всём по порядку.
Во-первых, я хочу вам сказать, что мнение относительно суровости мужиков, работающих в почти арктических условиях на краю нашей родины, немного предвзяты. Да, мы бухаем, да, мы занимаемся тяжелым трудом, строя в вечной мерзлоте заводы, промышленные зоны и порты, но мы никогда не считаем суровость необходимостью и при любом случае стараемся её разбавить. Без юмора прожить нельзя, всегда важно помнить эту простую заповедь, ровно, как и без чувства прекрасного, без эмоциональной тоски по самому прекрасному в мире — по женщинам.
Поэтому все, что произошло, завязано на двух вещах: на желании пошутить и на желании получить любовь. И, как ни странно, коктейль из этого иногда даёт своеобразный привкус. Который как раз и вкусил наш мальчик Антон, на котором теперь так мало живого места.
* * *
Антон среди нас был самым молодым — всего двадцать один год. Веселый, общительный, немного спортсмен, из минусов лишь неприязнь к алкоголю и азартным играм, которые у нас частенько практиковались. А так, вполне адекватный парень, пусть и полностью простившийся с юностью, ярко выражающейся в желании поромантизировать.
К примеру, он около шести месяцев влюблялся в девушку из родного Томска. Ей, кажется, было около восемнадцати на тот момент. Стройная и невысокая, с черными волосами и карими глазами. Всё нежно, мягко, ухоженно. Как он сказал, такие девушки, наверно, подобны феям, мягко ступающим по сугробам и не проваливающимся в них. Эх, жаль, все мои феи вязли не только в сугробах, но и в обычной грязи, не в силах добраться до машины.
Но, вернёмся к такому светлому чувству, как любовь. Оно прекрасно, нежно и мило. Поэтом, когда Антон в первый раз поехал к ней на встречу, я был рад — мне нравился наш трудяга, так как от него веяло хорошим желанием влюбиться в хорошую девушку.
И вы знаете, всё получилось хорошо. Он съездил раз, потом ещё и ещё, пару раз он даже взял выходные за свой счет. Деньги у нас хорошие, поэтому такие вещи вполне окупаемы. Да, Новый Уренгой, да Томск — расстояние неблизкое, но иногда можно, ведь далекое чувство — это как свет Луны на руке. Кажется, вот он рядом, просто держи его, но в то же время он так далеко, и это лишний раз помогает познать всю сложность этого волшебного мига. Опять же, я говорю со слов Антона, который в очередной раз уехал в Томск.
Они гуляли, они чувствовали, они дышали одним городским воздухом, их вдохи шли ритмично, полной грудью — так, как это, кажется, бывает у влюблённых. Вы же видели влюбленных? С их горящими глазами и нежным переплетением рук? Ну, так вот, наш парень был одним из них. Разве что он не так часто гулял в своем городе. Как он говорил, они больше предпочитали сидеть в парке и всматриваться в лунный диск, который иногда освещал их лица.
И вот когда он приехал в очередной раз и зашел к нашему доктору Айболиту, то мимолетная напряженность, веером следующая за ним, увлекала меня настолько сильно, что я невольно пошел следом. Иногда так случается, просто берешь и чувствуешь переживания других.
А затем прошли полчаса, и вот уже сам Антон стоит передо мной и немного растерянно, словно я его самый лучший друг задает мне очень смешной вопрос. Я слушаю его, киваю, а спустя час мы собираемся в гостевой. Всего нас около двадцати человек, которые обсуждают одну единственную вещь, мог ли парень заразиться триппером в первую любовную ночь с девственницей?
***
Я смотрю на эти лица. Смех, улыбки, я вижу, как сквозь растопыренные желтые зубы вылетает слюна и как рабочий, краснея от напряжения, переваривает новую мысль. Рабочий тычет пальцем в дверь и пытается сказать, что такое вполне возможно, если в этом замешаны пришельцы. Ему кажется, что это очень смешно. Мы же все любим пошутить.
Я не выдерживаю и подыгрываю ему, я говорю, что верю в любовь и что триппер как простуда — открыл форточку и подхватил. Мне вторят сразу несколько глоток, комната заливается смехом и стуком стеклянных бутылок. Оттопыренные, покрытые волосатым покроем жирные животы трясутся в адской пляске. Нам весело и мы принимаем в дар эту молодую жертву непосредственности.
Наш небритый повар, подыгрывая женским голосом и аккуратно сложив свои пухлые ручки возле щеки, говорит: «Малыш, верь, это наша первая любовь. То, что крови нет, так это, малыш, случайность, а триппер — это результат грязных рук. Я просто шла и упала в грязь». Смех, шум, аплодисменты.
Затем седой архитектор спешит вставить своё слово и докладывает о новом вирусе гриппа, который одновременно переносит две болезни, но, увы, его идея тает среди многих. Но громче всех, конечно,
веселится наш бравый Виктор Прокофьевич. Крупный, немного угреватый, имеющий двух толстых дочек, сорокапятилетний мужик. Но, не будем к нему слишком строгими, да, он отвратителен, но зато он знает, что такое алкоголь и как он влияет на девушек, а ещё он может вовремя и правильно их соединять, о чём неизменно рассказывает нам. К тому же он просто мастер общения — мягкого и немного притягательного. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он кричит, что тоже верит в любовь и рассказывает, как совсем недавно переспал с одной малолеткой, случайно попавшейся ему на пути.
Верим ли мы ему? Конечно. Ровно, как и в то, что он живет с Антоном в одном городе. Что, естественно, толкает нас на одну простую мысль. А вдруг? Что, если это всё — не случайность, что, если черная фея Виктора Прокопьевича и есть девушка Антона? Я вижу, как зрачки нашего системного администратора расширяются в этой догадке. Отсюда также становится понятно, почему триппер. Виктор Прокофьевич ненавидел презервативы, он считал такой секс ненастоящим.
В эту же ночь мы создаем наш небольшой отдел по внутренним расследованиям — избранная троица неприкасаемых по борьбе с тайнами и секретами, мы избраны нести честность в массы. Я, системный администратор Ванюша и хлеборез Семен. Вот, пожалуй, весь оплот честности и громогласности на нашей стройке.
Наступает ночь — оказывается, выкрасть телефон Виктора Прокофьевича совсем не сложно. Ровно, как и найти переписку с этой прекрасной особой. Сверивши фотографии, я киваю — это она. Изящная, нежная незнакомка, ставшая нам такой близкой и родной.
Но мы отвлеклись, как я говорил, мы любим шутки, это локомотив для борьбы со скукой, блуждающей в этой вечной мерзлоте. Поэтому мы, естественно, доносим эту информацию до Антона.
* * *
Снег, ветер. Но это не останавливает ослеплённого яростью Антона, для которого мысль о том, что его невинная девушка, его любовь отдалась престарелому семейному мужику, является наимощнейшей движущей силой.
Выглядывая в запотевшие окна, мы душой с ним, мы верим в его победу. Но, увы, сейчас он лежит и тихо стонет. Как оказалось, Виктор Прокофьевич умеет крепко бить — и вот наш обмякший герой пытается не наесться кровавого снега. Мы тащим его к Айболиту, но тот может разве что дать активированного угля. Затем он осматривает разорванную губу и, ополоснув изувеченного перстнем влюблённого, начинает кое-как зашивать ее. Только это зря, так как через несколько часов выяснилось, что зашить он ее по-нормальному так и не смог и поэтому она нагноилась.
А теперь мы возвращаемся к началу истории, где я стою рядом с Антоном.
Температура, боли, моральные и физические, и я не знаю, что сильнее его убивает: болезнь или же осознание того, что произошло с его первой любовью. Да, кстати, забыл, наш мальчик крепкий, несколько часов назад он очнулся от своего температурного сна, и решил было повторного наказать обидчика, что едва не стоило ему жизни, ведь он пробыл на холоде почти полчаса, выбежав на улицу в одной майке. Логично, что мы потом его привязали и оставили на ночь, а утром Айболит кричал как резаный, ведь крепко привязанный Антон обосрался прямо на носилках.
Верю ли я в любовь? Да. Ведь я вижу её существование наяву, вот она лежит передо мной в виде кровавой массы, которой каждый вдох даётся с трудом. И более того, я верю в неё сейчас, даже не зная, что буквально спустя пару дней наш мальчик всё равно напишет своей девушке и простит её, простит свою чёрную фею.
Жаль лишь, что бедная девочка не знает, что оба наших героя работают в одной компании и что всю её переписку с Виктором мы также читаем. Ведь он рад поделиться с нами своим счастьем, ведь воистину счастливые люди всегда делятся добром с другими.

по ссылке книга моих рассказов
https://ridero.ru/books/kriki_stervyatnikov/