Пейзаж с ледником

Я художник. В начале осени мне поступило несколько заказов на горные пейзажи. Я дождался, когда осень коснулась горных склонов, зажелтила, зазолотила, подкраснила где надо. Я взял всё необходимое, упаковал холсты и отправился на этюды как минимум на 2 недели. Местом для пленера я выбрал самую высокогорную местность, склоны Кавказского хребта. Приэльбрусье и его окрестности. Остановился на туристической базе затерянной в горах ещё с советских времён. Всё здесь было просто, время как будто замерло. Скромные номера, уютная столовая, и старая библиотека, где иногда проходили творческие вечера. Разнообразия в постояльцах не было, приехал я не в сезон, база была почти пуста. Так как от природы я человек физически сильный, каждый день я выбирал для этюдов всё более и более отдалённые, дикие, и неожиданные места. А места тут и вправду сказочные, могучие и величественные. И как потом я понял, очень мистические и таинственные.
Погода стояла прекрасная, за неделю моего пребывания в горах я написал уже пять пейзажей. Комната моего номера начинала походить на мастерскую.
На восьмой день моих этюдов я ушёл далеко в ущелье, пейзажи сменяли друг друга, чем дальше я шёл, тем грознее становились скалы, всё больше раскрывались ледники, и я никак не мог определиться, где мне остановится. Спустя где-то ещё час поисков, я нашёл прелестную альпийскую полянку с шикарным видом,быстро разложил свои материалы и принялся за работу.
Стоял полдень, светило осеннее солнышко. Но как-то некомфортно было мне там. Я чувствовал постоянный, необъяснимый сквозняк за своей спиной. Как будто что-то творилось за ней, что-то пробегало сзади, оставляя за собой этот холодный ветерок. Несколько раз я резко оглядывался, но выдел лишь только горы, осеннюю листву и тропинку по которой я сюда забрёл. Я начал было думать что совсем одичал за эту неделю в горах, но этот холодный сквозняк за моей спиной только усиливался. «Нет, так работать не получится, настрой не тот» - подумал я и начал собираться. Я начал складывать свои краски и кисти, но когда я в очередной раз обернулся на тропинку, я увидел на ней человека. Если честно мне стало не по себе, ведь откуда он там так быстро взялся? Я не видел и не слышал, что бы он подошёл. Он находился от меня в метрах трёх. Я дрогнул, но потом посмотрел, что руки его пусты, да и выглядел он гораздо слабее меня. Видимо незнакомец увидел моё смущение, и поздоровался.
«Здравствуйте, вы меня напугали, так неожиданно появились, я не слышал, как вы подошли» – ответил я
«Извините, не хотел, а вы художник? Как интересно, можно посмотреть, что у вас на холсте?»- завёл со мной разговор этот человек.
Он подошёл к моей работе, но на ней был только подмалёвок пейзажа, это всё что я успел написать за это короткое время. Я объяснил ему, что работа не закончена, и рассказал ему о своих тревожных чувствах в этом месте, и о том, что постоянно ощущаю холодный сквозняк, когда оборачиваюсь спиной. Незнакомец улыбнулся, сказал, что я видимо просто недавно в горах, и это обычное дело, такое тут бывает часто, и я могу продолжать, а он, если я не буду против, посидит рядом и посмотрит, как я буду писать картину. Я обрадовался и стал раскладывать краски обратно. Собеседник мой представился Игорем, он был худым мужчиной среднего роста и возраста. Одет был в старенький, выгоревший, но видимо любимый спортивный костюм. Голос у него был тихий, но приятный. Лицо было уставшее, морщинистое и сильно загоревшее. Во взгляде читалась какая-то глубокая тоска. Он рассказал мне, что часто тут гуляет, и живёт тут недалеко совсем один.
Пока он сидел рядом со мной, пугающий сквозняк больше не появлялся. Мы беседовали на разные темы, он был не многословен, с интересом слушал всё, что я говорил. Когда у меня зазвонил телефон, он вздрогнул, и мне даже показалось, что он испугался. Я подумал, что его напугал резкий звук. Мы продолжили наше общение. Игорь, с нескрываемым любопытством, поглядывал на мой сотовый, лежавший на траве. Когда он увидел что я начал писать ледник, рассказал мне о нём много историй. Он был очень подкован в горной тематике, с ним было интересно. Картина была написана, я стал собирать краски, незнакомцу жутко понравился пейзаж с ледником. Он долго смотрел на него, и сказал что я хорошо уловил состояние того дня. Я переспросил, какого такого дня? Он улыбнулся и сказал что сегодняшнего. Я сказал ему, что завтра буду писать в этом же ущелье, и договорился с ним о встрече на этой же поляне. Он обрадовался.
Взвалив себе на плечи тяжёлый рюкзак, я собрался идти обратно. Игорь никуда не собирался. Я предложил ему идти со мной, в строну посёлка, но он отказался, сослался на то, что ещё не нагулялся по ущелью. Я попрощался с ним, но искренне не понял, что он будет делать в ущелье по потёмкам. Ночь в горах наступает быстро. Мы разошлись в разные стороны по одной тропе. Я вниз, он вверх. Пройдя несколько метров, я подумал, что неплохо было бы подкорректировать написанную работу уже по приходу на базу, я обернулся и решил сфотографировать пейзаж. Как мне казалось, в моём пейзаже было мало деталей. Я сфотографировал тропу, по которой медленно поднимался Игорь, и за ней возвышавшийся горный пейзаж с ледником.
Когда я фотографировал, мой знакомый как-то почувствовал это, обернулся и помахал мне рукой и как-то виновато и очень искренне улыбнулся. Уже начинало темнеть, я засунул телефон в карман куртки, и стал медленно спускаться вниз.
На базе было необычное оживление, на днях в неё заселился известный в узком кругу бард. На старых дверях библиотеки висела распечатанная на принтере афиша, обещающая творческий вечер. После вкусного сытного ужина редкие жильцы базы начали стягиваться в библиотеку. Люди с любопытством садились на старые стульчики, выстроенные в несколько рядов, в ожидании рассказов и песен. Сбоку от импровизированной сцены, стояли многочисленные полки самой разнообразной, литературы. Свежий, холодный запах горного воздуха, заходивший через приоткрытое окошко, смешивался с запахом старых книг. Некоторые пришли с чашечками ароматного чая. На стенах не было свободного места, множество портретов, какие-то памятки, фото горных пейзажей, фото каких-то людей. Я был здесь первый раз, ведь обычно по вечерам я дописывал работы. Но сегодня мне ничего не хотелось, кроме того что бы просто посидеть и послушать музыку. После десятка задушевных песенных историй, я перестал всматриваться в глаза, руки и рот этого гитариста, и принялся рассматривать всё, что висело на стенах. Гербарии, стенд с названиями различных горных пород, и конечно, с образцами горной породы, которую, видимо, насобирали, прям у входа этой базы. Портреты знаменитых альпинистов. Но тут взгляд мой остановился на одном из фото. Мне показалось, что этот человек мне знаком. Ну конечно, я теперь даже не сомневался, что это был Игорь. «Интересно, - подумал я. - Что же там написано про него, и за какие заслуги его туда повесили?» После окончания концерта я подошёл к стенду и увлечённо стал читать информацию. Действительно, зрительная память не подвела, это был Игорь. С именем и фамилией, спортсмен, альпинист, участвовавший в сложных восхождениях, любимый гость этой базы. Но на последних строчках этого рассказа меня охватил шок. Там было написано, что он погиб в горах Кавказа около двадцати лет назад, при неизвестных обстоятельствах, тело так и не нашли.
Я бросился к библиотекарю с вопросами, не опечатка ли это, и рассказал что я знаком с этим человеком. Библиотекарь смотрела на меня как на сумасшедшего, а я продолжал ей рассказывать, что и завтра с ним встречусь. Потом я понял, что от неё я точно ничего не добьюсь. Всё, что она мне сказала, что всё, что висит на стенах - правда, а я, скорее всего, перепутал. Больше я решил никому этого не рассказывать, до выяснения обстоятельств, потому что реакция у людей явно будет не в мою пользу.
Мне не спалось всю ночь, я то и дело выходил, смотрел на звёзды, с нетерпение ждал утра, и нашей встречи с Игорем. Чем я руководствовался не знаю, но страха у меня не было. Мне захотелось узнать, зачем он прячется в горах.  Так как он был со мной дружелюбен, я готовил для него вопросы, в которых я бы ненавязчиво узнал бы хоть что-нибудь. Личностью он, видимо, был интересной. Мной руководил азарт.
 Ещё засветло, я собрался, взял этюдник и отправился в путь. Ровно в десять я был на месте встречи. Разложив этюдник, я начал писать другой вид. Этим и люблю горы, что можно стоять на одном месте, просто поворачиваться во все стороны и получать новые и новые пейзажи. Мне вообще не писалось. Я ждал Игоря. Был в нервозном ожидании, в голову ко мне начали лесть разные мысли, от криминала до мистики. Спустя час я уже вообще не понимал, зачем я пришёл. Я чувствовал себя приклеенным к этому месту. Я всматривался вдаль, то в одну, то в другую сторону и не знал, откуда он придёт. Всем своим существом я жаждал логического объяснения. Я был уверен, что это он, человек с фото, и это начинало меня пугать, ведь в любом случае в этой истории что-то неладное. Он не похож на преступника, прячущегося от людей, или на сумасшедшего. Эта тайна поглотила меня. Долго неподвижно я сидел на камне посреди поляны в тревожном состоянии. Наверное, я бы не ушёл до самой ночи, если бы не одно но.
Достав телефон, сверился со временем. Шёл третий час моего ожидания. Рядом стоял пустой холст и разложенные краски, писать не хотелось. Покопавшись немного в телефоне, я увидел в нём то, что заставило меня вскочить с камня. Наверное, секунды за две, краски очутились в рюкзаке, а холст и этюдник в руках. Не чувствуя себя, тело моё мчалось вниз. Я, взрослый мужик, убегал, слыша только стук своего сердца. За какие-то считанные минуты я был уже на базе.
Что меня так напугало? Одна вещь. Точнее одно фото, на котором должен был быть Игорь, который махал мне рукой. Тропа была, горы были. А его не было.
Забежав в свой номер, я встретил ещё одно потрясение. Все мои этюды были расставлены мной по комнате. А вчерашний этюд, так понравившийся Игорю, был белым холстом. Что это было, я понять не мог, но доказательством тому, что это был не сон, была вчерашняя фотография. Значит, я был там вчера, а не спал пьяный в номере.
Единственное что мне осталось это навести справки об этом человеке. Информация была скудной, но я узнал, что место его гибели это тот ледник, который я писал. Теперь я понял, что он имел в виду когда сказал что мне удалось передать состояние «того дня». Стало понятно, почему он так смотрел на мой телефон, ведь он при жизни не видел таких. Охоты делится с постояльцами, этой историей не было. Что его спугнуло, я не понимаю. Почему он не пришёл второй раз? Видимо он почувствовал, что я узнал о нём правду. А изображение с моего холста, он забрал на память.
В тот же вечер я уехал с базы. Жизнь в городе потекла как обычно, и больше ничего мистического в ней не происходило.