Егорка глава 3-4

глава 3


Егор проснулся от ощущения, что что-то мягкое гладит его по щеке,  будто кошачья лапка. Он открыл глаза. Прямо перед ним стояла девчушка и смотрела на него такими чистыми серыми глазами, что казалось, напрягись чуть-чуть и увидишь в их глубине что-то скрытое, тайное, удивительное.
Егор никогда не общался с такими маленькими детьми, да ещё с девчонками. Он приподнялся, но малышка вцепилась ему в руку. Тогда он спросил:
- Ты кто?
- Я Юя.
- Кто?
- Юя! – и повторила его вопрос: - Ти кто?
- Егор.
- Ти Гой. – Подумала и добавила: - Мой Гой.
Обуглившаяся от горя душа Егора не хотела и не принимала чужого участия. Ел он плохо. Чаще всего сидел где-нибудь на краю лагеря и бессмысленно глядел перед собой. Назойливые приставания Юли отметал грубым словом или же молча вставал и уходил подальше в лес, доводя ребёнка до горьких слёз.
Лагерь располагался на краю топкого непроходимого болота. По крайней мере, с этой стороны люди были надёжно защищены от неожиданностей. Егор часто и надолго уходил вдоль кромки болота то в одну, то в другую сторону. Молча уходил, молча возвращался.  Как-то, примерно через две недели его пребывания в отряде, Егорку  вызвал к себе командир.
- Егор, я хотел поговорить с тобой о Юле.
- О чём? – удивлённо спросил Егор.
- Ни о чём, а о ком! – словно на уроке поправил его Егор Матвеевич. – Я не знаю, почему она из всех выбрала тебя, скорее всего у неё был старший брат, возможно, такой как ты. Егор, ты потерял отца, но и она потеряла всех, кто был ей дорог. А ведь она ещё такая кроха!  Юля видит в тебе брата, защитника, опору, а ты.… Вот ходишь ты где-то там, у болота, что так трудно горстку ягод принести ей?
- Да ей все несут…
- Все, но не ты! А она тебя ждёт, ищет тебя, плачет. Ох, Егор, Егор! Не привык ты заботиться о ком-то. Да, кстати, а  чего ты выискиваешь? Да, да. Доложили – ответил командир на удивлённый взгляд мальчика.
Егорка долго молчал, потом неожиданно попросил карту. Нашел на ней своё село и повёл от него пальцем вдоль края болота. Потом поднял слегка растерянный взгляд и проговорил:
- Я в масштабах не очень разбираюсь, но отец говорил мне, что если от села пойти к болоту, потом по краю вправо километров тридцать, там он знает – тут Егор запнулся и поправил себя – «знал» проход через болото. Тропа выводит на большой участок сухой земли. По этому участку надо вернуться  и там есть ещё тропа. По ней можно перейти на ту сторону. Она выходит километрах в десяти от города. Тропа сложная, но обходит самые топкие места. Отец так в город ходил. За два дня управлялся. 
- Егорка! Что же ты молчал? Ох, как же это нам на руку!
- Да я искал, искал,… может мы не в той стороне…
- Да в той мы стороне!  Как из села уходили, вправо  пошли. Ну, давай, вместе поглядим. Я чувствую, мы где-то тут, рядышком.
Они вдвоём склонились над картой. Через пару минут Егор Матвеевич откинувшись на лавке, довольно улыбался, потирая руки.
- Завтра возьмёшь с собою пару смышлёных ребят и в путь. Ищите, хорошо ищите!
Егор молча кивнул и пошёл к выходу, приостановился у двери, помялся немного и вернулся к командиру.
- Егор Матвеевич! Я вот ещё что хотел сказать – поварихи говорят с продуктами плохо…
- Да, туговато…
- Егор Матвеевич, у нас там…дома…это, огород не убран. Картошка там, морковь, репа.… Организовать бы как-то…. И ещё там, в доме погреб был, может в нём что сохранилось. Вы пошлите кого-нибудь на разведку. – И пошел, сгорбив по-стариковски плечи.
- Спасибо тебе, сынок!  Спасибо!

Ребята ушли рано утром и вернулись в лагерь через сутки, промокшие, продрогшие, но очень довольные собой. Даже на лице Егорки светилась радостная улыбка. Впервые  за всё время, проведённое в отряде.
- Всё хорошо, Егор Матвеевич! Мы всего в двух километрах от тропы. Как я раньше-то не разглядел метку?! Ведь проходил мимо!
- А что тогда так долго?
-Так мы же всю тропу прошли и остров осмотрели.
- И как?
- Очень сложно – выдохнул один из ребят. Не знаю, как Егор эту тропу находил. Мы все по несколько раз окунулись в болото. Хорошо он нас ступачи научил делать.
- А что это?
- Это такие решетки плетеные на ноги привязываются, как снегоступы. Чувствуешь себя устойчивее.
- А тропу изучили?
- Да. Мы свои метки тоже сделали, но ночью вряд ли найдём. Не раз пройти надо, чтобы хорошо запомнить.
- Молодцы ребята, отдыхайте. А ты, Егор, задержись на минутку. – Помолчал, вздохнул. – У нас с Юлей проблема… ты как ушёл, она за день крошки в рот не взяла, всё тебя искала. А к вечеру температура поднялась, всю ночь горела вся. Может, ты зайдёшь к ней?
- Хорошо, зайду. – Пробормотал недовольно Егор.
- Ты тогда к доктору подойди, он подскажет, чем её покормить.
- Егор Матвеевич! Я что, кормить её должен? Я не умею!
- Ну, может, хоть водичкой её напоишь. Я ведь сынок тоже отрядом командовать не умею, а приходится!
Увидев Егора, девочка громко расплакалась. Пришлось посадить её к себе на колени. Тоненькие ручки обвились вокруг его шеи. Юлька лопотала что-то на своем языке ему прямо в ухо, выпила и съела всё, что он ей дал, и вскоре уже спала глубоким спокойным сном. И никаких признаков лихорадки.
- Да, Егор, – говорил доктор, когда они вышли из землянки, - нельзя тебе надолго уходить, нельзя!  Сгорит Юличка без тебя, вишь ты, дело-то какое.


    Глава 4


Жизнь в отряде всё больше принимала форму выживания. Главным вопросом всегда было пропитание и где его взять. Запасы лесника очень поддержали людей, но впереди была зима. Молодёжь, а их в отряде было семь человек, ребята из города, требовали от командира действий. Их группа встретилась с группой Егора Матвеевича случайно. В начале войны, ребятам было по шестнадцать лет и в армию их не взяли. Они работали на фабрике, а когда немцы подошли к городу вплотную, ушли в лес.
Восемь человек, вместе с Егором Матвеевичем, пожилых людей, его односельчане и друзья. В бой они не рвались, но в работе по устройству лагеря и добыванию пищи им не было равных. Командир понимал, что люди они надёжные, не подведут, но по возможности надеются пересидеть лихое время.
Было ещё три женщины, включая и жену Егора Матвеевича, и двое детей – Юля и Егор. Конечно, Егорка мало чем отличался от взрослых, а своим знанием леса он даже превосходил их всех. Но Егор Матвеевич понимал – он всё-таки ребёнок, пусть и рано повзрослевший, поседевший, но об этом Егор не знал. Когда он попал в отряд, его волосы были столь грязны, что определить их цвет было невозможно. Егора обстригли, а потом ему просто никто не говорил, что он совсем седой. Зеркало небольшое в отряде было, мужчины брились перед ним, но какой мальчишка в  этом возрасте смотрится в зеркало? Да и стриглись мужчины часто.
Вот и весь отряд. С Егором Матвеевичем всего двадцать человек и на всех - три охотничьих ружья. И решал командир, как быть: с немцами воевать, или пропитание добывать этими ружьями. Но каким бы сугубо штатским человеком не был Егор Матвеевич, он  понимал, что оружие отряду необходимо. На очередном собрании (Да, да! Егор Матвеевич проводил собрания.) был поставлен этот вопрос. Молодёжь приняла его  с восторгом, и немедленно начали предлагать, где и как лучше провести операцию. Горячие головы слегка остудил один из пожилых членов отряда, сказав, что прежде чем операцию проводить, её надо тщательно спланировать. После недолгих споров решили сделать это на той стороне болота. Хоть и далеко, но зато ближе к городу, больше возможностей. Там проходят дороги,  можно устроить засаду. Проводником пойдёт Егорка.
Ох, как же болела душа командира каждый раз, когда надо было отправлять куда-то мальчика. Никогда не думал Егор Матвеевич, что так прикипит он сердцем к этому ребёнку. Знал его не один год, а что мог сказать о нём? «Серьёзный, не слишком общительный, не глупый, ответственный»  - Вот, пожалуй, и всё. А теперь… словно родной стал с того дня, когда прижал он его к своему сердцу и назвал сыном, которого у него никогда не было.
На рассвете группа из шести человек исчезла в густых зарослях камыша. Потянулись долгие часы ожидания.
Ребята вернулись утром третьего дня  и привели с собою двух человек, в которых с первого взгляда угадывались военные. Но прежде всего в глаза бросались следы страшных избиений. Их лица, почерневшие и распухшие с узкими щелками вместо глаз, вызывали ужас. В отряде Егора Матвеевича ещё никто, исключая Егорку, не сталкивался по-настоящему со зверствами фашистов.
Ребята гордые и очень довольные собой прошли в землянку командира. Говорили все сразу, перебивая друг друга, пока Егор Матвеевич не поднял руку. Устыдившись своей горячности, ребята уселись на лавку, новеньких усадили ближе к столу командира. Старший группы начал свой рассказ: - Перебравшись через болото, ребята до самого вечера вели наблюдение за дорогой и подбирали наиболее удобное место для нападения. Верёвку, взятую с собой, прикопали на дороге ранним утром, привязав один её конец к дереву и тщательно замаскировав.  Риск был велик, но решили не торопиться. Движение по дороге с утра было очень интенсивным. К полудню дорога пустела и вновь оживала к вечеру. На это и делали ставку ребята. Они не зря сидели в засаде почти семь часов. Вскоре после полудня раздался треск мотоцикла. Ребята вцепились в конец верёвки и по взмаху руки старшего группы, резко её натянули. Мотоциклист взлетел вверх и распластался на земле, а ребята от рывка верёвки свалились в кучу, едва не угодив под мотоцикл, летевший с дороги вниз. Быстро убрав верёвку и мертвого немца, они бросились к мотоциклу. Второй фашист был явно жив, хотя и без сознания. Ребята растерялись, не зная, что с ним делать. Возможно, дерись он с ними, они смоги бы его убить, но просто так…. Решили его связать, заткнуть ему рот и забросать ветками. Всё равно ведь их будут искать, ну и найдут его.
Удача окрылила: два автомата, четыре гранаты, две пачки сухого печенья, сигареты и две плитки шоколада. Печенье и одну плитку шоколада съели сразу, вторую для Юли. Пора было уходить, но вот тут-то и встал вопрос: - А может ещё разок? У нас ведь теперь автоматы и гранаты…. Все смотрели на старшего. И он решил: – если в течение часа что-то будет – берём, если нет – уходим. Ночью по болоту пробираться очень рискованно.
Верёвку больше не натягивали, залегли в кустах. Не успели даже замаскироваться, как следует, услышали шум машины. Нападение было неожиданным и для немцев, и для самих ребят. Старший скомандовал «Огонь» и две очереди ударили по кабине. Машина резко вильнула к обочине, прямо на ребят. Они бросились в рассыпную, а из крытого кузова уже выпрыгивали на землю немцы. Автоматные очереди ударили по кустам, где только что были ребята. Ответная стрельба не заставила себя ждать. Один немец упал сраженный очередью из автомата, второй скрылся за колесом машины. Там и достала его пуля из Егоркиного ружья. В кузове слышались глухие удары и крики. Ребята бросились туда. Несмотря на связанные руки, двое пленных удерживали ещё одного фашиста. Освободив пленных и позволив им самим разобраться с врагом, они быстро собрали оружие. Теперь вооружены были все.
Никто и не заметил, как руководство отрядом перешло к человеку, лицо которого было покрыто коркой уже подсохшей крови. Он спокойно и чётко задал вопрос: - «Куда?» Старший рукой указал направление. И снова короткая команда: - «Вперёд!» Бежали, не останавливаясь, лишь изредка переходили на шаг и снова бежали. Семь километров до болота, три – вдоль него, а дальше по камышам. И вот она – топь. Егорка коротко объяснил новичкам: - «Держитесь строго за впереди идущим. Старайтесь наступать только на те  кочки, на которые наступил он и не задерживайтесь. Всё делать надо очень быстро. Вперёд!» Казалось, болото дышит под идущими по нему людьми. Наступает человек на кочку, и оно выдыхает из себя воздух, убирает человек ногу, оно втягивает в себя воздух, выталкивая при этом кочку вверх. Шли по возможности быстро, минуя самый опасный участок тропы. Егорка первый услышал лай собак. Немцы шли по следу.  Теперь уже почти бежали. К счастью топь осталась позади и, хотя болото под ногами ходило ходуном словно живое, но  уже было покрыто невысоким кустарником. Рассредоточившись, группа залегла. Злобно лая и скуля, собаки заметались по краю топи. Послышались громкие команды и автоматные очереди вспороли тишину болота. Ребята впечатавшись телами и лицами в мох, лежали, не шевелясь и почти не дыша. Быстро темнело. Кое-где клочьями пополз туман, но ещё долго не уходили немцы от болота, вглядываясь и простреливая кусты. Спустившаяся ночь  всё-таки заставила их покинуть это место.
Мокрые насквозь ребята гуськом двинулись за  Егоркой. Никто не знал, как он находил тропу в темноте, но верили ему и двигались молча, давно потеряв счёт времени. Наконец под ногами появилась твердая земля и спустя полчаса группа подошла к большому шалашу. Егор проскользнул в него первым и вскоре внутри засветился едва видимый огонёк. Вползли в шалаш и остальные. Крошечный костерок горел в яме посреди шалаша. Редкий дым поднимался вверх и рассеивался среди веток прикрывавших отверстие. Шалаш был сделан добротно, свет от костерка не проникал наружу.
Только сейчас, почувствовав живительное тепло, люди поняли, как продрогли они в мокрой насквозь одежде. Достали завёрнутые в плащ два одеяла, две телогрейки, сухари, сушёные грибы и картошку. Словом весь «НЗ». Котелок наполнили водой, заложили грибы и картошку и вскоре суп был готов. В первую очередь накормили незнакомцев, потом, по очереди, сами выпили суп. Кружки тоже было всего две.
Пока лежали в болоте, вжимаясь в мох, кровь с лиц освобождённых смылась, но это лишь усилило следы страшных побоев. Ребята ждали, когда мужчины что-то расскажут о себе, но те молчали. Не выдержав, старший группы задал вопрос:
- Вы нам расскажете о себе?
- Нет. Простите ребята, но мы будем говорить с командиром. Или это и есть ваш лагерь?
- Конечно, нет! В лагерь мы придём … и неожиданно замолчал, оборвав себя на полуслове.
Пленный, до того не произнёсший ни слова, вдруг тихо сказал:
- Что язык прикусил, правильно.  Но мы не враги, просто говорить права не имеем. Товарищ капитан, ну подтвердите, а то ребята нервничают.
От обращения «товарищ капитан» у ребят округлились глаза.

Во время рассказа дверь землянки чуть приоткрылась и в щель, словно серый мышонок, проскользнула Юля. Видимо, стараясь стать уж совсем незаметной, девочка опустилась на четвереньки и поползла к лавке. Ребята давились от смеха, но делали вид, что ничего не замечают. Девочка забралась на лавку за их спинами, доползла до Егора, вложила ему в руку свою крошечную ладонь и притихла.
- Так что, Егор Матвеевич, – продолжил старший группы – теперь у нас есть оружие. Пора начинать действовать.
- Хорошо! Молодцы ребята! А теперь обедать. Кухарки вас уж заждались. А мы тут с товарищами побеседуем. Да, и нам пусть обед принесут.
- Одну минутку! – остановил ребят капитан. – Вы мне позволите, Егор Матвеевич, сделать пару замечаний?
Ребята в недоумении замерли на месте.
- Первое: если командир говорит «свободны», отвечают «Есть». Второе - по поводу операции: вы действовали совершенно необдуманно и в результате могли погибнуть все. Предвосхищая вопросы, поясняю: первая операция была спланирована и неплохо, а вторая нет. Вы обстреляли крытую машину, имея лишь два автомата. А если бы она была полна немцами? Далее – расстреляв двоих, вы кинулись к машине, подставив себя под пули. Хорошо мы сумели удержать третьего.
- Нет, - ответил один из ребят – я не бежал к машине и если бы он начал стрелять, я бы тоже стрелял.
- И положил бы нас заодно с врагом. Да и не смог бы ты стрелять, ребята были на линии огня.
Парень густо покраснел и опустил голову.
- Ладно, свободны. И, спасибо вам, ребята.
- Есть! – дружно ответили ребята и, почувствовав себя настоящими солдатами, чеканя шаг, вышли из землянки.
От шума проснулась Юля. Не увидев Егора, она сползла с лавки, и уже было двинулась к двери, когда взгляд её зацепился за лицо капитана. Девочка протопала прямо к нему, указав пальчиком на кровоподтёки и ссадины,  произнесла:
- Ти боной. Дий, дай докола.
Капитан повернулся к Егору Матвеевичу и тот перевел, не дожидаясь вопроса.
- Ты больной. Командир надо доктора.
В почти заплывших глазах мужчин заблестели слёзы. А Юля уже рассматривала второго.
- Юля, я очень занят. Позови доктора сама, а потом иди к Егору, хорошо?
Юля постояла несколько секунд и неожиданно произнесла четко и ясно «есть», повернулась, чуть не упав при этом, и затопала к двери. Мужчины улыбались ей вслед, а по чёрным  распухшим лицам  катились слёзы.
- Откуда это чудо?
- Нашли на дороге, возле убитой матери. Как раз когда в лес уходили. Вернуться уже не могли, так и взяли с собой.
Минуту помолчали, каждый думая о своём, затем вновь прибывшие представились:
- Капитан Скворцов Юрий Дмитриевич.
- Старший сержант  Кантимиров Николай.
Уже через полчаса, накормленные, они попали в руки фельдшера Ивана Игнатьевича.

С появлением кадровых военных заметно стал меняться быт отряда. Егор Матвеевич по-прежнему оставался командиром, но теперь его правой рукой стал капитан Скворцов. Он принял на себя обязанности комиссара: проводил политбеседы, обучал ребят ведению боя, разведки и многим другим военным навыкам. Николай Кантимиров обучал партизан изготовлению мин и взрывному делу. Всё чаще уходили ребята на задания, возвращались с оружием, иногда с припасами и медикаментами.  Егор Матвеевич  с молчаливого согласия Скворцова старался удержать Егорку в отряде. Но иногда без него было не обойтись, ведь  он лучше всех знал лес, а через топь мог провести даже ночью. Егор давно уже смог убедить Юлю в том, что она не должна плакать без него, а главное -  должна кушать. И девочка терпеливо дожидалась Егорку. Операции старались проводить на другой стороне болота, но приближалась зима, и все понимали, что исчезать бесследно скоро станет невозможно.