Старый друг - Простить себя?

***
        Я проделал большой путь. Достаточно, чтобы успеть несколько раз пожалеть о том, что согласился взять с собой старого приятеля. После нескольких дней пути, когда начали подходить к концу провиант, вода и темы для разговоров, когда закончились отговорки о целях нашего путешествия, на горизонте, наконец, возникли башни Вотсорграда. Теперь, опираясь на небольшой кусок пергамента, мне предстояло найти человека, чье имя давно утонуло в темных глубинах мой памяти.
        На клочке из козьей шкуры были нанесены несвязанные фразы, слова, и неумелые рисунки и схемы. Человек со стороны, обративший внимание на эти записи, не уследил бы в них и толики смысла. Но для меня это была путеводная карта, дорога воспоминаний, указатели и подсказки на местонахождение того, кого я искал. Так, одна из надписей на пергаменте, обведенная и несколько раз подчеркнутая, чудесным образом совпала с названием на вывеске местного трактира. «В логове хмельного дракона» - первое место, куда заходил любой путник, лучшее место для начала поисков. Честно, я молил духов, не найти потерянного здесь, среди наемников, пьяниц и блудниц. Но стоило откуда-то начинать…
        Так, проведя целую ночь «в поисках» и лишь под утро покинув трактир, придерживая перебравшего друга, я направился к следующему пункту своих поисков. Пришлось повернуть пергамент несколько раз, чтобы разобрать, что нарисованная загогулина символизирует вывеску цеха пекарей. На приколоченной над дверью доске был изображен крендель, только что вытащенный из печи. Цех завлекал ароматом свежего хлеба и булочек с корицей. Но расспросы, и мои смутные описания не давали результатов. Возможно, потому что сам не имел представления кого именно ищу…
        Я знал этого человека с самого детства. Но в один момент, все перевернулось и тот, кто был мне другом и верным соратником, вдруг оказался незнакомым человеком. Впрочем, может я сам был слеп и не хотел видеть в нем того, кем он был на самом деле. Не видел огонька в его глазах и жажды приключений, другой жизни, риска. А когда для меня открылась правда, я не смог принять его таким. И я позволил ему уйти, даже не попрощавшись, даже не обернувшись. И что меня всегда пугало, я никогда не чувствовал по этому поводу душевных терзаний и не жалел о содеянном. Я забыл его голос, а в памяти всплывал лишь размытый образ.
        Но в один день что-то заставило меня подняться с насиженного места и, преодолевая страх неизвестного, отправиться на его поиски. Мне было неизвестно, что я скажу ему при встрече. Но для начала, необходимо было его найти. Поиски же не приносили результатов. Я обошел весь Вотсорград. Посетил красочную ярмарку, поднялся на сказочный зиккурат к магам города, посетил храм Шайрин и здание Совета. Но ни маги, ни советники, ни прислужники, ни шуты и обычные люди, никто не узнавал в начерченном на пергаменте силуэте моего потерянного старого друга.
        Несколько дней безрезультатных поисков исчерпали все мои силы, и я наконец остановился на мосту и безвольно бросал камушки в солнце, тонущее в водах реки Нод. Мой попутчик стоял рядом, облокотившись на перила, и тоже молчал, вероятно ощущая неловкость нависшей тишины. Мои мысли слегка касались спокойных вод Нода, я был загипнотизирован светом садящегося солнца, проблеском звезд на вечернем небе и шумом города. Крики и базарный гул с одной стороны смешивался со смехом и звяканьем бокалов с другой, пение птиц звучало под аккомпанемент ярмарочной флейты и стук кузнечного молота…
        Вдруг показалось, что удары молота о наковальню стали выбиваться из общего ритма – слишком частые и раздражающие. Я очнулся от забытья и обратил внимание на кузницу на правом берегу Нода – берегу ремесленников и рабочих. На входной двери висели два скрещенных меча. Я подошел ближе и достал пергамент, чтобы сравнить рисунок. На куске из козьей шкуры в правом углу аккуратными штрихами был нарисован диковинный меч – с гардой в виде орлиной лапы и изогнутым на манер ятагана лезвием – точно такой же висел передо мной на двери. Вдруг необычное волнение закружило мне голову, сердце застучало чаще. Преисполненный последней надеждой я вошел внутрь…
        Внутри эта кузня сильно не отличалась от многих других, что мне приходилось видеть ранее. Огромное помещение, обдающее жаром еще при входе, с наковальней, мехами, печью и целой грудой покореженных мечей и доспехов. Приветливый хозяин и по совместительству мастер этой кузни сложил инструмент, подошел к посетителям и начал расспрашивать о целях прибытия. Но впервые я не стал рассказывать заученную ранее историю… Я был заворожен силуэтом, чье лицо освещалось вырывающимися из под кузнечного молота искрами. Меха раздулись, в печи вспыхнуло пламя и я смог увидеть её.
        Подмастерьем была девушка. Пепельные волосы были коротко стрижены, руки украшены узорами, знакомыми мне с детства. На правой руке, среди выжженных магией рун, я разглядел меч, точно такой же, что висел на двери в качестве вывески. Вторую руку обвивал драконий хвост, вспыхивавший заколдованным светом при каждом ударе молота. Наконец, она обернулась, чтобы рассмотреть необычного покупателя, переставшего реагировать на слова хозяина кузницы. И я увидел ее лицо. Я не видел её десять лет. И я не мог узнать ее сейчас. После тысячи лиц, передо мной по-прежнему стояла незнакомка, но только сейчас я знал, что нашел её. Она была совсем не похожа на ту себя, которую я знал. Когда-то храбрая девочка, преисполненная жаждой приключений, и желанием совершать подвиги. Я звал ее «принцессой в доспехах». Она росла с мальчишками, среди сыновей настоящих воинов и потому в битве на деревянных мечах ей не было равных. Но тогда она по-прежнему оставалась прекрасной девочкой, желающей совершить чудо. Сейчас передо мной стояла женщина, в чьих глазах тусклым огоньком тлела грусть разочарования и тягот пережитых испытаний, которые ребенок себе и представить не мог.
        На ее шее висел амулет в форме драконьего зуба. Когда-то я подарил его, с наивным детским пожеланием «найти и победить своего дракона». Вещь, казавшаяся мне безделушкой, стала для нее символом. И сейчас он верно весел у нее на груди, но я не знал, был ли он памятью обо мне или так и остался подарком от мальчишки из давно забытого детства. Мы смотрели друг на друга, словно на призраков. В глазах читалось удивление вместе со страхом. Я пытался впитать в себя момент, с жадностью запоминая ее глаза, губы, шею и грудь. С легким ужасом я смотрел на заколдованные руны на руках и пытался соотнести это с образом хрупкой но храброй девочки, «принцессы в доспехах». Реальность казалась жестокой. И в момент, когда нужно было что-то сказать… я повернулся к ней спиной и вышел из помещения. 
        Узнала ли она меня? Что почувствовала, захотела ли остановить? Во мне боролись желание остаться и бежать прочь. Я перестал себя контролировать, ноги не подчинялись и сами решали куда лучше держать направление. Все словно погрузилось в туман, незаметно для себя я пробежал по мосту через Нод, пересек широкую центральную улицу Вотсорграда, пролетел по каменной брусчатке, ведущей к вратам из города. Я бежал и не оглядывался, забыв, что приехал не один. Я забыл о цели своего приезда, как, возможно и не знал ее с самого начала. Но я чувствовал, что с камень упал с груди, оставив после себя легкое чувство разочарования, но в то же время уверенность, что все было не зря, и есть шанс увидеть ее вновь.
        Встретив призрака прошлого, я встал перед выбором – простить ей ее ошибки или нет. Принять ее такой, какая она всегда была. Но, возможно, сначала стоило прийти к согласию с самим собой?
Простить себя?