7

Я оказалась на чердаке со старыми вещами, которые обросли паутиной и пылью. Старая мебель, игрушки, чемоданы, коробки, какая-то обувь…
Пробираясь сквозь эту захламленность, я то и дело снимала с лица налипшие нити паутины, огляделась…
На куче мебели лежала любимая матерчатая куклу с раскинутыми в разные стороны руками и пластмассовой кучерявой головой.
- Привет, Аленка… - я взяла куклу в руки, стряхнула с нее пыль.
Покачиваясь в моих руках, Аленка заморгала.
Мимо меня вдруг прошла девочка лет пяти в ортопедических сапогах, опираясь на железную перекладину. В ней я узнала себя. Она подошла к ряду детских шкафчиков, какие есть в каждом детском саду для верхней одежды воспитанников, открыла один из них и достала тряпичный мешок.
- Я помню запах этих мешков, - заметила я… - смесь аромата апельсина с печеньем и яблоком…
Пятилетняя уже сидела на лавке и выкладывала из мешка апельсины, яблоки, конфеты, печенье…
- Анаис, - вдруг появилась Логопед, - ты же прекрасно знаешь, что гостинцы родителей детки берут лишь на полдник… Не порти аппетит…
- Анаис, - откуда-то раздался другой голос, - пойдем со мной снимать пробу обеда для детишек…
- Вот любимица всего санатория, - подметила полная женщина в белом халате с задворок чердака.
Вдруг я почувствовала себя в теле пятилетней и рядом со мной открылась дверь, которую я почему-то не замечала… Из комнаты повалил пар и прозвучал другой голос:
- Анаис, давай быстрей… Не задерживайся… Ты же любишь парафиновое обертывание…
Я пошла на встречу пару.
В комнате две ванны с мокрыми мхового цвета большими тряпками, отдаленно напоминавшими старые шерстяные одеяла. Пар шел от них. Взяв одно одеяло, женщина раскладывала его на лежаке и смотрела на меня стоящую уже в одних трусиках.
- Ну ты готов? – она помогла мне взобраться на лежак и завернула мои ноги в мокрое одеяло.
- Когда я вырасту мне не будут это делать?
- Нет, дорогая… Это только для маленьких…
- И ток тоже только для маленьких? – допытывалась я, пока в тряпицей поменьше оборачивали мою правую руку.
- Ну… Ток вообще большим девочкам вреден…
И вдруг я оказалась в кабинете электротока. От запыленного металлического прибора отходило множество проводков. Букет из них я взяла в руки и рассмотрела прикрепленные к каждому кончику железные пластины.
- Давно тебя не было, - услышала за спиной очередной голос. – А я тебе корзиночку грибов принесла…
Небольшая корзинка с печеньем грибками стояла рядом. Шоколадные шляпки и обсыпанные маком ножки призывали попробовать их…
- Но ты ложись, ложись…
Кушетка, покрытая зеленой клеенкой, ждала меня. Я легла.
- Я думала ты уже выздоровела… - женщина подводила проводки к моим рукам и ногам, обматывала их широким бинтом. – Раз «комарики» делаешь!»
- Я давно делаю их
- Понахваталась ты в палате школьниц…
- Ой-е-ей… щекотно – засмеялась я, почувствовав ток. – Я так и не ходила здесь в школу…
Школьная доска во сне была тоже запыленной. Учитель мужчина выводил на ней буквы. Парты в классе стояли как обычно в три ряда, только ученики сидели за ними разных возрастов и каждый занимался своим. Между рядов ходила женщина, иногда останавливалась возле очередной парты. Вдруг она заметила, как я заглядываю в класс:
- А, Анаис… Тебе в школу рано еще, закрой дверь…
Я закрыла дверь и оказалась в палате на пятнадцать коек. Где-то в глубине палаты большая девочка, задрав над собой ноги, крутила «комарики».
- Быстрей, еще быстрей, - комментировала ее ровесница.
И первая убыстряла темп, тяжело дышала, стонала, хватала ртом воздух, извивалась, словно дождевой червяк….
Я проснулась от того, что моя рука теребила волосы на лобке и стремилась протиснуть вглубь указательный палец. Там было влажно, маслянисто, и постепенно начало хлюпать, словно кто-то совершает пробежку по лужам…