Зверь

  В дверь постучали, но Волков не стал отрывать зад от дивана. Гостей он не ждал. Наверное, курьер заплутал, или ошибся этажом пропойца — привычный обитатель унылого спального района. Волков и сам был не дурак выпить, и в компании старых школьных друзей, и дома в одиночестве перед телевизором.

Сегодня он как раз целый день «болел» после ночных посиделок. Вставать было мучительно тяжело. В дверь снова постучали, не сильно, но требовательно. Значит, не прокатит… Волков выругался, раскачавшись на пятой точке, сделал рывок и вскочил на ноги. Голову тут же прострелил спазм, такой резкий и сильный, что грузный мужчина в растянутых черных семейниках чуть не повалился обратно на диван.

Чтобы подойти к двери, пришлось протиснуться между тушками верхней одежды в коридоре. Нащупал выключатель. «Щелк» — и тьма отступила. По стенам расползлись округлые тени. Иссушенные останки насекомых, погребенные под плафоном, проявились на стекле.

— Открывай! Оглох, что ли? — пробасили с лестничной площадки. Дверь содрогнулась под тремя тяжелыми ударами — будто молот забивал сваю.

— Какого хрена тебе надо? — с возмущением выкрикнул Волков.

— А ты открой, вот и узнаешь, — ответил тупой бас.

Волков заглянул в глазок. На площадке стоял невысокого роста вышибала в черной куртке-пузыре. Круглолицый, короткостриженый, широкий лоб, широкие скулы — кирпич, с которым не хотелось бы встретиться в безлюдном месте.

— Сейчас выйду с битой и отделаю тебя хорошенько, понял?

— Ва-а-а-ля-яй! — растягивая гласные, согласился незнакомец.

Физиономия стала еще шире, разъехалась в улыбке. Одной рукой он задергал дверную ручку, другой зажал звонок.

— Прекрати, прекрати! Я полицию вызову, слышишь?

Громила не думал отступать. Он дергал и дергал ручку, бил ладонью в замок. Даже припал лицом к двери, будто хотел через глазок заглянуть внутрь квартиры. Глубокий шрам по щеке уходил за ухо. Волков отшатнулся. «Больше не пью, больше не пью! Боженька, прости!»

На лестничную площадку вышла пожилая соседка из пятьдесят шестой квартиры.

— Уходите, уходите немедленно! — не давая шанса вставить слова, затараторила она. — Уходите, слышите? Уходите! У меня тревожная кнопка!

Незнакомец отступил, по-прежнему не отрывая глаз от двери. Два шага назад. Обернулся на лающий голос старухи, рванул в ее строну и пропал из видимости. Мгновением позже поочередно загудели лестничные пролеты. Здоровяк бежал вниз, перепрыгивая ступени.

— У вас все в порядке? Вы что, связались с бандитами? — старушка боязливо постучалась к соседу. — Смотрите, если вы связались с коллекторами, они нам жизни не дадут из-за вас!

Не получив ответа, прислонила голову к двери. Волков не стал отпирать ей, да и вступать в разговоры после произошедшего тоже не хотелось. Язык прилип к небу. Он вернулся в комнату и открыл бутылку пива. Справился с ней в три глотка, открыл еще одну. Прождав недолго, старуха пожала плечами и зашаркала к себе.



Убийца в маске зеленого свиного рыла преследовал жертву. В руке он держал нож. Жертва, девушка-подросток в спортивном костюме, пыталась спастись. Она вламывалась в заросли осины, и влажные ветви царапали ей руки, лицо, оставляли на коже розовые ссадины. Адреналин придавал сил молодому спортивному телу, но преследователь брал хладнокровной расчётливостью, а потому не оставлял жертве ни малейшего шанса.

Враждебная чаща отступила, и жертва выбежала к узкой речушке. Деревянный навесной мост полоскал свои останки в воде: по закону жанра, был сломан. Девушка спрыгнула с невысокого обрывистого берега, но приземлилась неудачно — ударилась о прячущийся в траве булыжник. Роковое промедление. Свиное рыло прыгнул вслед за ней…



«О чем стоит помнить перед любым застольем? Конечно, о своей поджелудочной и „Триптозоле“! А вот и гости…» Рекламный блок на этом закончился, но в дверь продолжали звонить. Наконец до Волкова дошло. «Нет, не может быть». Он прикурил смятый остаток затушенной сигареты, глубоко затянулся, выпустил дым. «Бред какой-то». От подскочившего давления заложило уши.

Серия отрывистых нервных звонков сменилась тихим постукиванием, будто проверяли, есть ли кто в квартире. С тлеющим окурком между пальцами испуганный мужчина проскользнул к двери. Петелька оборвалась, засаленный пуховик плюхнулся на пол.

Волков, не дыша, посмотрел в глазок. В сумерках лестничной площадки стояли двое. Одного из них, приземистого коренастого вышибалу, он уже знал, а вот рядом стоял настоящий громила — такой же широкий и при этом высоченный. Еще чуть-чуть и упрется головой в потолок. Низкий выпуклый лоб, плоские скулы, сбитый в сторону массивный нос — настоящий урод. «Должно быть, любит ломать человеческие кости», — подумал Волков.

Низкорослый простукивал дверь, делал паузу и прислушивался. Хозяину квартиры очень хотелось, чтобы визитеры решили, что дома никого нет, постучали, позвонили и ушли. Да и что они могли сделать, пока он в квартире? Выломать дверь? Вряд ли. Сколько поднимется шума, выбегут соседи, позвонят в полицию. Может быть, их даже смогут скрутить… нет, с высоченным точно не справиться голыми руками.

Стук прекратился. Все стихло. Волков на четвереньках подполз поближе и припал ухом к двери. Надеялся, что больше ничего не услышит. И сталь дрогнула под мощнейшим ударом. Скрипнули петли, снаружи от двери что-то отвалилось и со звоном покатилось по бетонному полу. По стенам вибрация перешла на потолок, истлевшие останки насекомых подпрыгнули в темноте под грязным плафоном. Мужчина отскочил назад. Ударившись о стену, как контуженный солдат, уцелевший после разорвавшегося рядом снаряда, захлопал глазами.

Из отверстия замочной скважины вылез металлический крючок, прокрутился несколько раз вокруг оси, юркнул обратно. Отмычка заерзала в механизме замка. Откуда-то издалека, будто из другой вселенной, послышался до боли знакомый лейтмотив. Простенькая мелодия из семи нот. Она будто насмехалась, довершала абсурдность происходящего веселым мажором. Мобильник. Испытав чувство странного удовольствия, Волков сбросил вызов и набрал «112». «Мою квартиру хотят взломать!» — всхлипывая, сообщил диспетчеру.



Солнечные лучи проникли внутрь через щели между серыми неотесанными досками, из которых были сколочены стены. Отражаясь от серванта, рассыпались золотой пыльцой по полу. Рассвет приходил так же неизбежно, как и неутолимая жажда охоты. Часто мысли об этом фатальном желании вызывали у Свиного рыла сексуальное возбуждение. Но сейчас он находился в состоянии полного покоя, буддисты называют это нирваной, а он — быть на расслабоне.

Сдвинув маску так, чтобы свободно есть, Рыло черпал из банки подогретый томатный суп. На электрической плитке закипал чайник. Такой вот трогательный холостяцкий быт. В хижине пахло сыростью. За печной заслонкой тлели головешки. Порой они вспыхивали, и объятые пританцовывающими огненными лепестками, потрескивая, передавали жар кирпичу. Внутри хижины все еще было зябко. Огонь приходилось непрерывно поддерживать, ведь вслед прогоревшим дровам, как песок сквозь пальцы, ускользало тепло — стены не могли удержать его.

Докончив трапезу, Свиное рыло откинул голову назад и зычно рыгнул. «Для полного счастья не хватает только сигаретки», — пришел он к выводу. Смятая пачка в страхе жалась к краю стола.

Хижина — убежище от внешнего мира. Здесь можно спрятаться после охоты, отдохнуть и переодеться. Хижина — это тень, пограничное пространство между мирами, войти в которое может один человек, а выйти — другой. Пускай здесь всегда пахнет сырой землей и креозотом, но ведь дом не там, где высокие потолки и отутюженные простыни, дом — это место, куда хочется возвращаться. Он бы с удовольствием жил здесь постоянно, подлатал стены, привез пару обогревателей… Но это, конечно, невозможно. При таком раскладе лесной домик быстро перестанет быть тайным убежищем.

Свиное рыло выпустил последнюю струю дыма и затушил окурок о край стола. Вечерняя охота вымотала его, добыча оказалась слишком прыткой, в отличной физической форме, но он не дал ей сбежать, а значит, не растерял навыков. До полудня можно поспать, а ближе к вечеру выдвинуться в город.

В последние ночи Рыло плохо спал, часто видел повторяющиеся кошмары, такие же жуткие, как те, что снились бы теперь его жертвам, будь они живы.

«Пусть сон будет таким же пустым и черным, как космическая бездна», — пожелал себе Свиное рыло, растянувшись на широком продавленном матрасе.



Щуплый человечек в очках ковырялся в замке. Из уголка рта выглядывал кончик языка. Все манипуляции он проводил со знанием дела и явно получал удовольствие от работы. Двое громил наблюдали за происходящим из-за его спины.

Дешевая стальная дверь вот-вот должна была пасть под натиском отмычки. Волков курил, сбивчиво перебирая в голове возможные варианты спасения. Наконец, затушил окурок, вдавив в замочную скважину. Огарок провалился внутрь, смятый фильтр упал под ноги.

От двери исходили странные звуки, как если бы в ней поселился рой насекомых. На глазах металл деформировался, вгибался и надувался, пульсировал как пирог в раскаленной духовке.

Когда трансформации прекратились и все предметы вернулись к естественным формам, в тревожной тишине прозвучал щелчок. Волков вцепился в ручку. Он ничего не видел: глаза заливал липкий пот. Не находя сопротивления, ручка медленно проворачивалась во влажных ладонях. Неведомая длань осторожно потянула дверь к себе. Увлекаемый вслед за ней, Волков вспомнил вдруг, что именно сейчас должен проснуться.