Бремя памяти

Семеновна, семидесятитрехлетняя женщина, сидела на крылечке собственного дома и грела, как она любила говорить, свои косточки. Здесь же около крыльца на песочке развалился  ее любимец кот Моня. Вдвоем они коротали свою жизнь. Хозяйка держала огород, садила грядки, даже умудрялась продавать ранний лук и редис, все же прибавка к пенсии. Ее жизнь сложилась не сладко, впрочем, как и у всех ее сверстников. Детство прервала война, быстро сделав их взрослыми. Вкалывали от темна до темна, работали на победу, затем на восстановление разрушенной страны. Трудились на совесть, а главное- никого заставлять и подгонять не надо было, не то, что теперь. Многие ее годки остались в старых девах. Просто не за кого было замуж выходить. Рожали без мужей от женатых, заезжих, молоденьких. Сестра ее Анастасия замуж вышла еще до войны. Родила дочку. Но к концу войны получила похоронку на мужа. После войны, когда дочке было десять лет, прижила с кем-то  еще одного ребенка. Никто толком и не знал, от кого она родила сына. Сестры вдвоем и поднимали детей. Может быть, и наладилась бы жизнь и у них , но однажды Анастасия заболела непонятно какой болезнью и сгорела буквально за месяц. Осталась Семеновна с двумя племянниками на руках, двенадцати и двух лет. В детдом ,конечно, она и не думала их отдавать. Да никто и не предлагал, сирот хватало. Екатерине, так ее звали, было не до замужества. Свою личную жизнь она как бы задвинула за кулисы. Устроилась еще и техничкой в контору МСО. Зарплата библиотекаря во все-то времена была низкая, а здесь еще двух детей нужно было поднимать. Племянница Кристинка была умницей. Училась на одни пятерки. Ласковой была, трудолюбивой. Бывало, уроки сделает, да спешит по дому все переделать, пока тетя Катя на работе. Павлик, наоборот, рос непослушным. Ничего не хотел делать. Тетя Катя и накричит на него, где и ремнем отходит, бесполезно. В то же время обе его жалели, сладенький кусочек обязательно ему, сиротинушке. Кристина просто обожала братика. Везде за собой его таскала. Сама худенькая, маленькая, а братик упитанный, тяжелый. В клуб в то время кино не каждый день привозили. О телевизорах и речи не было. Возьмет Кристина Павлика и в кино. На самом интересном месте малыш как раскричится на весь зал, , зрители ругаются. Вот и тащится девочка обратно, сама плачет, а Павлик успокоится, улыбается. Ему что с гуся вода. Спали дети на разных кроватях, но к утру обязательно в одной постели окажутся. То Кристина прибежит к плачущему брату, то он среди ночи со своим одеялком через всю комнату притопает к ней. Подросли дети. Кристина закончила среднюю школу, собиралась поступать в институт. На золотую медаль она немного не дотянула, получила за свои знания серебряную. Гордилась ею Семеновна. Уехала в город Кристина, поступила в институт культуры, на режиссерское отделение. Павлик уже в начальной школе отбивался от учебы, на уроках вертелся, как веретено. Жаловалась учительница постоянно на него. Кристина, приезжая на каникулах и в письмах, постоянно уговаривала брата учиться, слушаться маму Катю. В пятом классе Павлика оставили на второй год.
На четвертом курсе Кристина вышла замуж за военного. Дружили они три года. Познакомилась она со своим Игорем на институтском вечере. Сразу потянулись друг к другу. В то время Игорь учился в высшем военном училище. После окончания училища молодые решили пожениться. Свадьбу сыграли веселую, комсомольскую. Пара получилась на загляденье. Но в военный городок Игорь уехал один. Кристина осталась закончить курс и перевестись на заочное отделение. Через два года у молодых родилась дочь Анфиса, Фисочка. Жили в военном городке. Игорь служил, летал на самолетах. Кристина не работала. Да и устроиться по специальности в маленьком военном городке не было возможности. Вела домашнее хозяйство, воспитывала дочь, ждала мужа со службы.
Павлик, бросив школу, связался со шпаной, хулиганил. Семеновна не могла с ним справиться. Она жаловалась Кристине, та, в свою очередь, просила мужа подействовать на брата. Они решили забрать его к себе. Но не успели. За квартирную кражу, которую совершили пять подростков, задержали и Павлика. Всех их осудили, Павлу дали два года лишения свободы.
Случилось горе почти одновременно и в семье Кристины. Не вернулся из полета Игорь. Его самолет разбился в горах. Двойное горе сломило молодую женщину. Она плакала целыми днями. Анфиса, которой исполнилось пять лет, уговаривала маму не плакать. Начальство Игоря помогло его семье перебраться в тот город, где Кристина и Игорь жили ранее. Вскоре Кристина нашла интересную работу, получила от театра небольшую квартиру и понемногу начала успокаиваться. Переживала за брата и тетю Катю. Она часто писала им, звала Семеновну к себе. Тетя Катя приезжала, прожила несколько месяцев, заскучала и уехала домой, забрав с собой Анфису.
Вернулся из колонии Павел. Он возмужал, повзрослел. Но в то же время казался каким-то прибитым. Его взгляд был испуганно бегающим. С Анфиской они стали большими друзьями. Они не разлучались, вместе ходили на речку рыбачить. Павел сделал для племянницы качели и целыми часами качал визжащую от восторга Фисочку на сооруженных в саду качелях. Соорудил ей под деревьями гамак и укачивал девочку, рассказывая ей какие-то сказочки. Соседка как-то заметила Семеновне, не обидел бы непутевый девчонку, да та и сама опасалась за нее. Кристина сообщила, что приедет в отпуск через месяц и увезет дочку с собой. Известие о приезде Кристины встретили с большой радостью. Начали делать генеральную уборку в квартире, запасать продукты. В июле приехала Кристина, навезла уйму подарков и гостинцев, с ног до головы одела брата и тетю. Составила разговор с Павлом. Тот пообещал  осенью поступить учиться в СПТУ. Июль стоял в полном разгаре. Шли теплые грибные дожди. Павел с сестрой каждый день ходили в лес, приносили столько грибочков, что Семеновна еле-еле успевала их обрабатывать: сушить, солить, мариновать. Когда «пошли» грузди, за ними нужно было идти подальше. В лес Семеновна с Кристинкой  собрались затемно. Дома оставили Павла, который накануне повредил ногу, и Анфиску. Семеновна по ходу попросила соседку присмотреть за домом и детьми, и женщины поспешили в лес. Ходили долго, а когда с полными корзинами вышли на опушку леса, то увидели машину соседа. Это их обрадовало. «Вот хорошо-то, с ним и доберемся до дома»- подумали обе и поспешили к машине. Сосед Иван Николаевич был чем-то сильно расстроен и как будто специально поджидал их.»Садитесь»-, без объяснений сказал сосед, и Семеновна обеспокоено спросила: «Что случилось, Иван?».»Поедем, там узнаете»-, проронил сосед и замолчал. Женщины испуганно смотрели друг на друга, но боялись больше задавать вопросы. Подъехали к дому. Возле открытой калитки стоял милицейский УАЗик. Женщины вбежали в дом. На полу в сенцах лежал мертвый Павел. Его только что вынули из петли. Женщины с криком упали на его тело и заголосили. Кристина очнулась от чьего-то прикосновения. Возле нее стояла фельдшер из скорой помощи , которая попросила пройти ее в комнату. Кристина молча, ничего не соображая, поплелась за медичкой. «А где дочка, Анна Петровна?»- Кристина испуганно схватила фельдшера за руку. «Она в больнице, пройдемте со мною, я вам все расскажу»- провела она Кристину в дальнюю комнату. От услышанного  Кристина потеряла сознание. Когда Анна Петровна привела ее в чувство, Кристина повторяла ее слова снова и снова, как бы осмысливая их. «Анфиса жива, но находится в тяжелом состоянии, ее изнасиловали, но, к счастью, не убили».»Кто ее, Павел?»- шепотом спросила Кристина. Ответа не последовало. Кристина выскочила на улицу, с ненавистью взглянула на носилки, на которые погрузили тело Павла, и ринулась вдоль по улице. Иван Николаевич догнал ее , с силой усадил  в машину и повез в больницу. Кристина бежала по коридорам, никого не замечая. Встречающиеся на пути больные шарахались от нее по сторонам. В хирургическое отделение ее не пустили, и она обессилено опустилась на пол около двери в хирургию. Пока Кристину приводили  в чувство, мимо нее на каталке провезли прооперированную Анфису. Девочка потеряла много крови, лицо ее было иссиня белым. Кристину проводили в палату, и она уселась на стул около кровати. Всматривалась в родное личико дочери и бескровными губами шептала ее имя. Дочка спала после наркоза. Кристина спросила вошедшую хирурга-гинеколога, что с дочкой. Пожилая врач, повидавшая многое за свою практику, с дрожью в голосе поведала матери, что ее дочь изнасиловали не менее двух раз. Девочка потеряла много крови, ей пришлось налаживать швы. Угроза для ее жизни миновала, но вот за ее психику «я не могу поручиться». «Будем надеяться на лучшее»-, врач обняла плачущую мать и вышла из палаты. Кристина все время проводила около дочери. Когда та очнулась, она смотрела на мать большими грустными глазами, в которых стоял немой вопрос: «За что мне сделали больно?». Семеновна пришла в больницу после похорон Павла «Негодяй, а на улицу не выбросишь»-, тихо сказала она племяннице. Случившееся лишило Кристину возможности о чем-то думать. Семеновна бегала домой, варила вкусненькую пищу для своих девочек и вновь спешила в больницу. Женщины почти не разговаривали. Следователь прокуратуры допросил всех соседей, Семеновну, Кристину. С девочкой ему не разрешили разговаривать. Все сводилось к тому, что Павел изнасиловал племянницу, затем опомнился, испугался и залез в петлю. Фиса медленно выздоравливала. Она все время молчала и смотрела на мать. Узнала она и свою бабушку, которая в очередной раз пришла в больницу с горячими пирожками. Фиса протянула к ней свои ручонки и обняла за шею. Но было видно, что она постоянно кого-то ждала. Она с надеждой смотрела на дверь. Однажды среди ночи Кристина проснулась от голоса дочери . Дочь не спала и смотрела на мать. «Ты что-то спросила?»-  тихонько проговорила мать. «Где мой Павлик? Почему он не приходит?»- слабым голосом спросила  дочка. Немного помолчав, девочка  сказала : «Дяди плохие, злые, почему они били моего Павлика?» Кристина испугалась за дочь и  попросила ее успокоиться. «Мама, а почему дядя забрал твои часики, которые тебе подарил папа?»- вновь задала дочка странный вопрос. «Какие дяди, доченька? Тебе приснился сон, да?» Кристина вспомнила, что золотые часики, последний и самый дорогой подарок мужа, лежали на тумбочке в их комнате. Она про них ни разу не вспомнила. Но дочка отвернулась к стенке и замолчала. Кристина решила поговорить с Семеновной. «Послушай, девочка моя, а часиков твоих я не видела, после похорон все перемыла, везде убралась, их нигде не было.  Сходи-ка ты в прокуратуру, расскажи все  следователю.»
Следователь внимательно выслушал Кристину. До сих пор они не разговаривали с потерпевшей по состоянию ее здоровья. С разрешения лечащего врача в присутствии матери следователь допросил Анфису. Девочка, прижавшись к матери и держась за ее руку, отвечала на вопросы следователя. С ее слов, они сидели с Павликом на диване, и он читал Анфисе сказку. Девочка задремала. Павлик положил под ее головку подушку и укрыл одеялом. Вскоре девочка проснулась от громких криков. В комнату, где она спала, кто-то втолкнул Павлика. Он ударился о стол и упал. Фиса поднялась и посмотрела на дверь. Там стояли незнакомые дяди. Один из них увидел девочку и захохотал. «Посмотри, корешок, какая дюймовочка здесь лежит, как будто специально для нас разлеглась». Павлик стал медленно подниматься. Тогда дяденьки снова уронили Павла на пол. Один сел ему на ноги, а второй положил ему на лицо подушку. Павлик извивался и хрипел. Потом он затих и больше не шевелился. Дяди за ноги и руки поволокли его в коридор. Затем оба вернулись в комнату. Один из них , волосатый, увидел на тумбочке мамины часики и затолкал их в карман. Анфиса заплакала, допрос прервали. После того, как девочка успокоилась, она рассказала, что когда Павлика уносили, она громко закричала и позвала его. Один из мужчин схватил ее за горло и больно сдавил. Он прохрипел:» Заткнись, а то придушу». Девочка испуганно забилась в угол дивана и плакала. Потом один дядя подошел к ней, сорвал с нее маечку и трусики и  упал на нее. Ей стало больно, больше она ничего не помнит. Девочка от воспоминаний опять заплакала, и допрос решили перенести на следующий день. Вырисовывалась иная картина, чем предполагалось ранее. Кроме изнасилования, было совершено и убийство. Провели повторный осмотр квартиры, тщательно осмотрели диван. За валиком дивана нашли пуговицу. Семеновна ее не признала. Вновь допросили соседей, сделали поквартирный обход близлежащих домов. Устанавливали двух молодых людей. Кто они были: местные или приезжие, знакомые Павла или случайно зашедшие, следствию нужно было установить. Вновь допросили соседку Антонину, жену Ивана Николаевича. Та ничего нового не сказала. «Утром, совсем рано, ко мне заглянула Семеновна и сказала, что они с Кристиной идут за груздями. Попросила, чтоб я за домом и детьми присмотрела. Я зашла часов в десять. Павлик кормил Анфису, та смеялась, дурачилась, не хотела есть. Перед обедом мне стало плохо, поднялось давление. Я приняла таблетку и уснула. Проспала часа три. Вскочила и сразу же пошла к соседям. Там стояла тишина Я напугалась и стала звать Павла и Анфису. Зашла в комнату. На диване лежала в крови девочка. Она тяжело дышала. Как я добралась до телефона, не помню. Скорая приехала быстро и увезла девочку. Вскоре подъехала милицейская машина. Я сидела на табуретке в кухне. Кто-то меня спросил о Павле. Я опомнилась и сказала, что он должен быть где-то здесь. Его сразу же нашли в кладовке. Я попросила  мужа съездить в лес и привезти хозяек.»-, со слезами рассказывала соседка. Собравшаяся возле дома толпа вмиг вынесла приговор: «Пашка, негодяй, девчушку изнасиловал, а потом опомнился да и со страха в петлю залез».
Следствие сразу же пошло по этому пути. Но показания Анфисы в корне изменили ход первоначальной версии. Было установлено, что Павел уже мертвым был  затолкан в петлю.
Семеновна тяжело поднялась, сходила в дом, попила холодного кваску и прилегла на диване. События десятилетней давности, собранные ею из всех уголков  памяти, растревожили ее. Кристина после выписки дочери прожила у нее три дня. Одна без Семеновны и дочки сходила на могилку к брату. Она попросила прощение у него за то, что так плохо подумала о брате, что не хоронила его. Уезжали в город ранним утром. Звали с собой бабу Катю, но та отказалась. «А кто же будет за Павликом ухаживать»,- сказала она на прощание. Не за могилкой, а за Павликом, как за живым. Десять лет она еженедельно ходила к нему, как говорила соседкам;» Пошла к Павлику, гостинец понесла».
Мерзавцев этих, что убили Павлика и изнасиловали девочку, установили только через полгода при совершении ими нового гнусного преступления. Один из них не дожил до суда, его «замочили» сокамерники. Второго осудили  по «заслугам».