День Рождения

- Вадим Юрьевич, к вам пришли. Да, хорошо, - секретарь положила трубку и профессионально улыбнулась. - Прошу, он свободен.
- Спасибо, - Эля зарделась, как маков цвет, и чуть не бегом рванула к кабинету. "Ох, до чего же страшно, что сюрприз не понравится. Но День рождения. Я эту зажигалку еле выкупила и именно сегодня хочу подарить. Лишь бы жена не узнала".
Эля постучала и сразу вошла. Хозяин разговаривал по сотовому и, увидев её, запнулся. Лицо вытянулось и почти сразу он нахмурился.
- Ты?! Как ты здесь оказалась? - Вадим был растерян. Хорошо, что успел отключить телефон, принимал поздравления от жены. Он все же собрался.
- Проходи, присаживайся. Ты поступила очень опрометчиво, решив нарушить мой приказ о не вторжении в мою личную жизнь, - Вадим отложил телефон и стал рассматривать Элю и её новое платье, которое так изящно подчеркивало спортивную фигуру. Заметил отсутствие лифчика под платьем и знал наверняка, что и трусиков так же нет.
Эля начала нервничать, прошла к креслу, села и, положив руки на колени, опустила глаза. Когда Хозяин появлялся, она сразу становилась "нижней", перещелк происходил моментально. Сейчас она больше всего боялась посмотреть на него и увидеть отчужденность. "Лучше наказание, только бы не отставка. Вот, дура. Зачем приперлась? Слишком в последнее время "тепло" стало у нас, всё больше он позволял. И вот... перегнула палку". Тишина её уже не напрягала, а сводила с ума. Хозяин никогда не молчал просто так. В эти моменты он решал, что делать с ней дальше, и всегда его решения были неожиданными. Не выдержав, она со страхом подняла на него глаза. Вадим с прищуром смотрел на неё. "Сказать? Может, простит..."
- Хозяин, простите... Я только подарок принесла. И уйду, - покраснев от стыда, снова опустила глаза, и слёзы навернулись. Страх, что он сейчас её может бросить, разрывал сердце.
- Я сказал, что можно поднять глаза и что-то говорить? Ты только за сегодня уже не один раз нарушила все наши правила. Я не доволен тобой, девочка, - немного помолчал. - Подойди, покажи, что за подарок ты приготовила. Может, эта безделушка как-то компенсирует твоё поведение.
Вадим выкатился из-за стола и выдвинулся в проход между стеной и столом. Он смотрел на нее, и возбуждение, смешанное с гневом, которое нельзя было показывать, еще больше вызывали в нем аппетит, его Зверь начинал просыпаться. Медленно, но верно он приподнимал голову и проявлял себя в блеске глаз. Вадим освободил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицы рубашки.
Эля достала из кармана пальто коробочку; черная, с ладонь, перевязана алой лентой. Подойдя, встала на колени и опустив глаза, протянула подарок. "Хоть бы понравилось". Сердце стучало, как сумасшедшее, она уже не понимала, что делать надо, всё на автопилоте. Эля отвалила за этот подарок всю зарплату, ездила на аукцион: серебро, ручная гравировка и украшена рубином. Она знала, что на цену Хозяин никогда не смотрел. Если подарок ему не подходил, значит будет либо забыт, либо отдан.
- Встань, - он взял коробочку и, не открывая ее, швырнул на стол, поднял голову на Элю, которая, встав, стала выше его, и ровным взглядом, как всегда с прищуром, посмотрел в её глаза. Он видел еле сдерживаемую лавину слез и обиды внутри его сучки. - Повесь пальто и подойди ближе, не мне же к тебе ползти.
Вадим отвернулся, нажал на селекторе кнопку.
- Наташа, меня ни для кого нет. Сегодня делаю подарок - все сотрудники могут идти домой. Я выйду через 15 минут, и если кто-то попадется мне на глаза, то будет уволен. Время пошло, - отпустив кнопку, Вадим посмотрел на Элю. - Ну, а ты что копаешься, девочка? Тебя ускорить, так же вышвырнув на улицу?
Слыша, какие указания Хозяин отдает секретарю, Эля начала возбуждаться. Даже если будет боль, то, по крайне мере, они смогут выпустить своих зверей, и им никто не помешает. Ради неё он отправил всех сотрудников домой. Вот это да! Видимо, будем отмечать "громко". Эля, не торопясь, вешала пальто и слегка улыбалась. Горечь ушла, и уже голова кружилась от предвкушения его сюрпризов. Услышав недовольство, поторопилась, опустив глаза, быстро вернулась к нему и, подойдя вплотную, завела руки за спину и опустила взгляд.
- Слушаюсь, Хозяин.
Вадим уже знал, что будет делать и как утолять голод зверя. Он достал из ящика стола сорокапятисантиметровую металическую широкую линейку, и повернувшись к Эле, которая стояла возле подлокотника его кресла, снова посмотрел ей в глаза.
- Ты улыбалась, девочка? Тебе радостно, что ты нарушаешь все мои приказы? Я для тебя никто, тварь? - он входил в азарт, от ее чертиков в глазах, от ее блеска в них. Его Саба, хищная и немного самоуправная, за что и бывает часто наказана, его Кошка. Вадим резко взял за грудки платья Элю и повалил ее на свои колени. Задрав платье, он убедился в своей правоте - по поводу отсутствия трусиков у шлюхи. Взяв линейку поудобнее, Хозяин с размахом хлестанул по заднице Эли.
- И не в вздумай кричать. Вышвырну сразу, как громкоголосящую скотину, - он хлестал ее линейкой по ягодицам, и толчки ее тела передавались, с нажимом, в уже возбужденный член. - Ты понимаешь, за что я тебя наказываю, или мне разъяснить тебе, сука? - он уже сбился с счета, сколько ударов нанес. Попа девушки вся полыхала красным цветом. "Теперь долго не присядет, будет хорошим уроком". Он отложил линейку. - Вставай, хватит отдыхать. Подойди к окну и закрой жалюзи.
Эля была рада гневу Хозяина. Боль? Да, это больно, очень. Но чувствуя животом его выпирающий член, реальный гнев... Всё это вливалось в неё с каждым ударом, наполняло. "Как же хорошо почувствовать свою Дикость!" За это она и любила своего Мужчину. В такие моменты они были на одной волне. Оба знали без слов - "Что чувствует один, то чувствует и другой". Задница горела огнем, мышцы внутри ныли. Она бы и рада была закричать, чтобы легче было перенести боль, но боялась, что всё закончится, даже не начавшись. К тому же, они были так давно вместе, что даже кончала она уже по приказу. Его голос был подобен пульту управления, а она уже настолько была натренирована, что автоматически настраивалась на его волну по голосу, глазам, движению. Силу удара в практиках научилась распределять по телу, боль - не то чтобы терпеть, нет, наказания часто были очень болезненными. Но Эля осознавала, что этим он закаляет её, делает сильнее - подобной ему, что ли. И любое наказание воспринимала как ценный урок, и благодарила его в душе. За эти годы он очень изменил её. Даже в карьере она добилась высот - закалка характера пошла на пользу в принятии решений и быстром сосредоточении на вопросе.
Эля встала и, подойдя к окну, закрыла жалюзи, повернулась, завела руки за спину и опустила глаза. Попа саднила, она чувствовала, как воспалились удары, и теперь появился страх, что он будет и дальше "работать" над её многострадальной пятой точкой.
- Слушаюсь, Хозяин, - произнесла тихо. Сейчас он был для неё Бог, не меньше. Хотя начали "почесываться" коготки, хотелось их выпустить.
Вадим встал с кресла, подошёл к небольшому столику и на музыкальном центре включил легкий блюз. Вернулся к креслу и, сев в него, повернулся к девушке, которая так и стояла возле окна, снял галстук и расстегнул еще несколько пуговиц.
- Раздевайся, девочка. Но не знаю, столе и танцуй. Покажи свою грацию, моя Кошка, - он улыбнулся, откинулся на спинку кресла и, закинув ноги на стол, закурил сигару.
Эля медленно обошла стол и, не сводя с Хозяина глаз, с полуулыбкой, медленно залезла на него, открывая взгляду Вадима декольте. Встала по середине стола, начала медленно, сливаясь с ритмом танца, снимать платье. Она закрыла глаза и "видела" себя глазами Хозяина. Когда платье уже было на талии, она повернулась к нему спиной и скинула его, представив его взору набитые красные, чуть припухшие, удары. Под музыку слегка поглаживая их, чувствуя, как они горят, и это начало возбуждать. Рука Хозяина всегда оставляла свой след на несколько дней, который она потом с нежностью рассматривала в зеркале вечерами, перед сном, вспоминая последнюю встречу. Гладя ноги, Эля нагибалась вперед, открывая глазам Хозяина все свои прелести. И оттого, что они только для него в свободном доступе, она уже текла. Выпрямившись, повернулась к Хозяину, с последними аккордами села на стол, оперевшись на ладони, чуть согнула ноги в коленях и раздвинула их. Музыка закончилась, и Эля, проведя ногтями по столешнице, тихо, глядя в глаза Хозяину, прошептала:
- Мой Хозяин.
Вадим наблюдал за танцем, выпуская густой дым сигары. Он видел грацию Дикой Кошки, которая сейчас стала ручной, но опасный блеск глаз не давал расслабиться. Он прекрасно понимал, для чего она вертит красным задом перед ним, и усмехался этому. "Пусть Сучка помнит Мой день Рождения". Музыка кончилась, и она сказала те слова, от которых он улетал. Вадим встал с кресла, подошёл снова к музыкальному центру и, нажав пару кнопок, включил новую мелодию. Развернувшись и на ходу снимая рубаху, он поднялся к ней на стол и, дав ей руку, помог встать.
Смотрел в её глаза и, приобнимая одной рукой, другой звонко шлепнул ее по горячему заду. Вадим танцевал с Элей, глядя, как она, закрыв глаза, плывет в его руках. Они танцевали приближаясь и удаляясь от края стола, будто находились у края пропасти. Танцевали, прижавшись друг к другу. Вадим резко взял ее за волосы и, притянув к себе, начал целовать. Под звуки мелодии они танцевали и целовались, закрыв глаза, и только непонятным чувством ощущали край пропасти, край стола. Затем он резко сделал подножку Эле и, придерживая ее, чтобы она не упала, положил ее на стол. Спрыгнул со стола и направился к большому шкафу. Открыв дверцу, достал бутылку конька, два бокала и коробку конфет. Положил на стол и, погладив Элю по волосам, сказал:
- Лежи тут, - вышел из кабинета.
Прошло 20 минут, Эля начала мёрзнуть, но не осмеливалась нарушить приказ и хотя бы встать, поднять платье, чтобы накрыться. "Куда же он ушёл-то?". Время тянулась медленно, она то возбуждалась, вспоминая, как они танцевали на краю стола, и от этого сжималось все внутри, то резко остывала, понимая, что он мог наказать её и уйти на несколько часов. Просто пойти в другой кабинет и заняться другими делами. Она нарушила приказ. Зачем? Ведь даже подарок не стал смотреть.
Вадим вышел из кабинета и, пройдясь по пустым помещениям офиса, еще раз убедился, что никого нет. Затем, направляясь обратно в свой кабинет, он вспомнил, что в машине лежит шарф, который она ему подарила. Спустился за ним. Он надевал его всегда, когда думал о ней, и вот сегодня, не ожидая ее визита, он его надел. "Совпадение, чёрт побери!". Взял шарф и вернулся. Эля, покрываясь волнами мурашек от прохлады, все же лежала, не меняя позы, как он оставил ее перед уходом.
- Встань на колени и повернись ко мне спиной.
Она выполнила приказ без лишних слов и лишних движений. Вадим повязал на ее глаза шарф, пахнущий его парфюмом.
- Сядь когда мне лицом, девочка, - направился к столику, где стояла бутылка конька и конфеты.
Эля слышала, как он наливает коньяк, открывает конфеты, потом звук шагов к ней. Хозяин, взяв её ладонь, поцеловал запястье и вложил бокал.
- Ну что, отметим? Говори тост, девочка.
- Да, сейчас, - она от волнения сглотнула. Странный день рождения - сидит голая на столе, с завязанными глазами. "Как красиво, лучше не придумать". Глубоко вздохнув, решилась сказать самое главное.
- Хозяин, мы с вами знакомы давно. Вы меня открыли, воспитали, и вся ваша мудрость помогла мне в жизни. Вы единственный в моей жизни, и тот подарок, что я вам за это сделаю - он бесценен. Нет, не тот, что в коробочке. Тот на день рождения. Я... подарю вам ребенка совсем скоро, - она замолчала. Гробовая тишина ответила ей. Ни звука вообще. Эля ждала и боялась, руки затряслись, и она быстро поставила бокал на стол. - Хозяин... Я... - больше слов не было, в горле просто перемкнуло, и она не могла выдать ни звука. "Ну, хоть слово скажи". Снять повязку не могла, да и боялась увидеть его глаза, полные ненависти и отчуждения. Она знала, что у Вадима в семье были проблемы. Жена не могла родить, да и вообще семейная жизнь у него не складывалась. Он часто ей об этом говорил, и она терпеливо слушала. Слушала и, глотая ком в горле, молчала, что не может тоже подарить ребенка. И вот, две недели назад, она узнает, что ждёт ребёнка. Сама не ожидала и боялась говорить.
Он помолчал, не сводя глаз с её взволнованного и побледневшего лица, потом, словно очнувшись, подошёл к столику, на котором, рядом с музыкальным центром, лежал его портфель. Открыл его, достал оттуда документ и, подойдя к Эле, положил его ей на колени. Это было заключение о расторжении брака. Его брака, который действительно был "браком". Он хотел этот подарок преподнести ей через месяц, на ее День Рождения.
- Сними повязку и прочти. Осмысли, затем оденься и приходи ко мне, - он вышел из кабинета на балкон и нервно закурил. Не было мыслей, что сейчас произошло, не было ничего теперь внутри, кроме того, что он будет отцом.