Реки Саян - тайга верхней Лены. Летние приключения

                РЕКИ САЯН - ТАЙГА ВЕРХНЕЙ ЛЕНЫ
                Летние приключения практикантов

     Летом 1964 года после третьего курса студентов-геофизиков Женю и Клима на практику прикрепили к комплексной экспедиции в Мегете под Иркутском. Оттуда их распределили в Агульскую аэрогеофизическую партию. Ехать надо было в Рубахино недалеко от Нижнеудинска. Получив немного денег на проезд на поезде, парни большую часть их прогуляли в общаге с однокурсниками, которые ещё не отбыли на практику. Купили билеты на оставшиеся средства, хватило только до Усолья - примерно на четверть дороги.

     Забрались на третьи полки, уже задремали, а в Куйтуне, когда билеты уже не действовали, ревизор их выковырял с верхотуры и безжалостно высадил с резолюцией - "короткий билет". Прошлись по вокзалу, решили искупаться в озере. На берегу местный мужик согласился им помочь, но попросил ребят пригнать притопленную лодку с другого берега. Они согласились за деньги на оставшуюся дорогу, но потом об этом очень пожалели - лодка, наполненная почти до края бортов, не тонула только потому, что была деревянной.

     Парни вымотались вдрызг. Женька так и вовсе только держался за лодку, не был он как рыба в воде - не рассчитан на дальние заплывы. Дотолкали лодку до берега, плюнули на всё и удумали пойти на танцы. По дороге Клим спёр на рыночке у вокзала у крайней тётки бутылку молока. В столовке заказали чай, хлеб лежал свободно - голод слегка придавили.

     Тут подошел какой-то странный поезд, оказался воинский эшелон из Владивостока в Москву, из него повыскакивали солдаты в штатском. Студенты напросились к ним добраться до Нижнеудинска с условием, что будут бегать на станциях за водкой. Солдаты велели залезать и переодеться, геологическая роба вызовет подозрение.

     Ехали весело, Клим бегал за водкой на каждой станции для всего вагона. Он был к этому привычен по общаге. Не имея стипендии по причине "сомнительной успеваемости", он пропитывался за счёт всей толпы за всяческие бытовые услуги. В поезде в этой роли Клим чувствовал себя при делах и находился от этого в приподнятом настроении.

     Клим был крепкий, голубоглазый с торчащими во все стороны непокорными волосами и широким простецким лицом. Он окончил пед училище и преподавал в начальной школе. Когда его спросили "как он объяснял науку первоклассникам", Клим зажмуривался и говорил: "Ну, тупые!". В общаге, с подачи Женьки его называли Моня, который дошел до этого прозвища путём простых логических рассуждений: Клим - Климоня - Моня. Климу это очень нравилось. Он сообщал всем при знакомстве: "это он!", -  указывая на Женьку, - "так меня назвал!".
 
     А ещё добряк Клим отслужил срочную, играл на баяне, знал всего Есенина наизусть - был чистый гуманитарий. Почему он пошел в геофизику, понять было невозможно. Видимо, ребят после армии брали на престижную специальность только за это, как парней в инъяз, пед и мед за одни "штаны", а выпускников школ "давили". С помощью Есенина с девушками Клим знакомился "на раз", но второе свидание всегда было последним.

     Женька, симпатичный бурятский мальчик, большеголовый с тонкими чертами лица, поступил в вуз после окончания районной школы с золотой медалью. В селе у Женьки на соседней улице была Каротажка - геофизическая партия, проводящая исследования в скважинах. Эта деятельность была ему известна. Из-за получения медали и козней районо, чтобы оставить сильных выпускников в деревне, аттестат парень получил за день до окончания работы приёмных комиссий в вузах.
 
     Так-что они с кузеном Арой, серебряным медалистом, успели добраться только до Политеха, который тогда находился в самом центре города на площади Кирова, за полчаса до ухода приёмной комиссии. И только узнав, что ребята медалисты, документы у них приняли и дали направление в общежитие.

     Рано утром доехали до Нижнеудинска. Когда выходили на перрон, старшой офицер из поездной команды только в этот момент заметил, что ехали с ними чужаки, но, как говорится - поезд ушел. Дождались автобуса до Геолгородка, зашли в экспедицию всё-ещё ранним утром. У одинокого сторожа узнали, что это совсем другая экспедиция, а то, что им нужно находится в Рубахино, которое они проехали до Нижнеудинска.

     Женька попросил показать с крыльца направление в ту сторону, посмотрел на часы, приметил, где встаёт солнце. И попёрлись они напролом, как было указано пальцем. Преодолели одну водную преграду вплавь, сложив вещи на маленький плотик, вода была стоячая - это старица. Почти обсохли и вышли к второй пошире, соорудили и тут плот, на котором уже смогли сами переправиться. Течение было слабое, добрались легко, но на берегу нет никакого жилья. Пошли дальше, и тут им открылась большая и быстрая река. Вот значит она какая - Уда!

     Кое-как переправились, ещё раз пожалев, что толкали лодку на озере в Куйтуне, столько потратили сил с голодухи. Снесло их течением довольно далеко, кое-как доплелись до первого дома. Тётка возле крыльца, узнав что им надо, очень студентов обрадовала - это оно и есть. Контора немного дальше, а здесь столовая! Если бы были силы, ребята бы прыгали от радости, но они только позволили себя накормить под запись. В конторе партии их определили на квартиру к какой-то бабке. Стали устраиваться, тут появился её сын. Познакомились, и пошла гулянка.

     Совершенно неожиданно Женька почувствовал, что к нему летит кулак хозяйского сына, крепкого мужика с цыганистой внешностью. Женька тонкокостный, очень координированный с отличной бойцовской реакцией и злостью в бою, дающей большое преимущество, но бегун только на короткие дистанции. Он успел увернуться, только слегка шоркнуло по губе. И когда Женька уже собрался одержать победу, Клим почему-то перекрыл ему руки захватом сзади.

     Соперник не упустил своей возможности ударить, но тут Женьке пришлось сначала вмазать Климу, а потом пошла рубка. Подоспели соседские мужики - жизнь была в опасности, уже летел сзади дрын. И Женька заорал недуром: "Всех посажу - у меня дядя областной судья! Пересажает всех до одного!". Мужики охолонули, отдышались и стали извиняться. Дядя действительно был, и звучало это очень убедительно.

     Разошлись спать. Утром Женька с припухшими губами пошел умываться на речку, Клим сказал, что подойдёт следом. Когда умывшись и охладив распирающие губы, Женька обернулся на шаги Клима, то не обнаружил на нём привычного простецкого лица - это была сплошная синяя опухоль!
- Ты что, опять успел подраться?
- Да нет, я никого не встретил, просто очень сильно чихнул, и там что-то лопнуло, - стесняясь пробурчал Клим.

     В итоге, Женька с распухшими губами остался без часов на пружинном браслете, подаренных матушкой, а Клим без морды лица. Столько неприятностей за одни только сутки с отъезда из Иркутска.

     В таком виде они и явились на работу в контору партии. Отряд работал на заверке радиометрических аномалий, полученных с самолёта. Ходили в маршруты на точки, проводя измерения приборами, между точками передвигались на военных надувных лодках ЛАС-500 (авиационных спасательных) по рекам Агул, Тагул, Туманшет, Малая и Большая Бирюса. Часто были ливни и грозы. Женька работал на приборе, а крепкому и исполнительному Климу доверяли только закопушки рыть.

     Рабочим в отряде был и молодой мощный мужчина Вадим, студент Училища искусств, родственник начальника. В большой папке у него уже были наброски видов природы и людей, встречавшихся по пути. Несколькими быстрыми линиями он на глазах у всех изобразил Клима - ни добавить, ни убавить - фигура, повадка, динамика движений!
 
     Как-то раз во время сплава он сидел на носу лодки спиной к движению и делал наброски не-то местности, не-то портрет Женьки, сидевшего на корме, а надо было смотреть по ходу лодки. Они и наткнулись на почти незаметный подводный камень - Вадим продолжил путь уже в воде, прикрытый папкой, и листы плыли сами по течению. Хорошо, что было мелко, но ржача хватило надолго.

     Женька на корме, разомлев от красоты природы, вдруг запел популярную тогда песню "Усть-Илим, на далёкой таёжной реке ..." и посвистывает в конце, как исполнитель на радио, Вадим очень внимательно слушает.
- Да, Женька, ты здорово поёшь - очень красиво и правильно, а свистишь ты х...ёво!

     Как-то, перебазируясь на следующую точку, начальник отряда сообразил, что забыл планшет на кустике, когда снимали палатку, и послал практикантов с лодкой на плечах по берегу через бурелом обратно. Пропёрлись через заросли до прежнего места стоянки, нашли полевую сумку, надули лодку и уже с комфортом доплыли до начальника.

     Женька подумал, что для практики надо бы и полетать в маршруте - напросились. Он смекнул, что Клим покрепче будет, и предложил ему лететь первым. Самолёт летает в рейсе по обтеканию рельефа, перепады высот в Саянах очень резкие, Клим заблевал весь салон. Приземлившись, вывалился из хвоста самолёта белый, как бумага и продолжал изрыгать содержимое желудка лёжа на поле. Женька понял, что лететь ему не надо.

     В горах конечно попадали и в грозу, но чаще была прекрасная погода, ягоды, белые грибы, рыба - что ещё надо вечно голодным студентам. Мошки не было вовсе, весь сезон ходили с коротким рукавом, как на курорте. Ловили хариусов на "кораблики". Как-то Женька пустил кораблик, почувствовал поклёвку, и спрашивает у Клима:
     - Может хватит, вытащим? - а тот смотрит дикими глазами на то место, где кораблик был. Женька обернулся, а из воды выскакивает страшное огромное чудовище и ухает вниз. Это здоровенный таймень ухватил хариуса, который шел на наживку кораблика. Ребята побежали к начальнику, он быстро оценил ситуацию, определил, где сейчас должен быть таймень, и вскоре добыл-таки эту здоровенную "речную свинью". Пировали каждый день с такой рыбалкой и грибами!

     Завершив работу, практиканты получили очень мало денег. Клим вечно без стипендии не имел подмоги и от родителей. Он и предложил приятелю поехать сразу в Качугский район к родителям в Шевыкан в кедровник за шишками, чтобы заработать. Поехали в район, где Лена, берущая начало в прибайкальских хребтах, ещё небольшая река. От Качуга путь лежал на северо-восток до Анги автобусом, до Ацикака на попутке, а дальше до Шевыкана, родной деревни Клима, надо было идти пешком сорок километров по сентябрьской распутице.

     Шли целый день, Женька совершенно выбился из сил, когда вдалеке показалась деревня. Клим рванул бегом, будто его тащил магнит, а приятель прислонился к изгороди и отрубился - он помнил только начало дороги и её конец, между этими точками существовала лишь широкая спина Клима впереди, которую Женька старался не потерять из виду. В голове не осталось ни примет местности, ни рельефа, ни растительности - только спина в куртке с рюкзачком, которая всё время норовила исчезнуть.

     Очнулся он, когда прибежал Клим абсолютно счастливый, чавкая и покряхтывая от удовольствия, перехватив стопку и закуску. Женька так и не понял, как они за день умудрились преодолеть сорок километров, таская на ногах кучи грязи, и прийти засветло. Клим помог ему подняться: "Там уже всё готово, на мази!". Дошли потихоньку до места.

     Мать накрыла на стол, за столом сидит отец, дядя Коля, рука его в гипсе. Познакомились - и Женька спросил, что с рукой?
- Упал, сломал. Самое обидное, что трезвый был!
Хорошо посидели, пошли в баню. Баня жаркая без предбанника, Женька не любит в жаре одеваться, вышел на воздух.
 
     Легли спать в амбаре, утром заходит мать:
- Штавайте, шамовар шкипел! - И тут Женька понял, что Клим не придуривался по утрам в общаге, когда приносил скипевший чайник. Это же местный "леншкий" говор.

     Отправились в кедровник, Женьке уже было плоховато, а когда пришли, стало совсем плохо, и он упал - серьёзно заболел. Клим ушел в кедрачи, а дядя Коля добыл рябчиков, сварил суп и бульоном отпаивал больного. Полегчало, но совершенно зря он поел мяса - опять стало плохо. Клим из тайги не возвращался всю ночь. Дядя Коля стрелял, почти весь запас извёл.
 
     Женька плохо спал, на рассвете было тихо, туманно. Из тайги послышался звук зверя, пробивавшегося сквозь заросли - так ломится кабан, взрывая чащу. Дядя Коля изготовил ружьё, а из тайги вылез Клим, как лосяра, встрёпанный и ободранный - заблудился малость. Сожрал весь суп из рябчиков, и в тумане потащили они под белы руки Женьку домой. Дожидались фельдшерицу из Качуга пару дней, приехав, она сделала укол - острый бронхит. Ему быстро полегчало, наелся, через час опять стало плохо.

     Как добирался потом до родного дома, помнил плохо, но точно не пешком. А вернувшись, Женька узнал, что пока он был в поле в Саянах, умерла его любимая бабушка Степанида Ильинична, у которой он был самым любимым внуком из более тридцати внучат.

                Иркутск - Моголюты, август 2017 года.