Тупик

Нескольких парней провожали в армию. Для их небольшого села, где все давно уже породнились, подружились- это было большое событие. Проводины решили справить всем одновременно в сельском клубе. Готовились заранее и тщательно. От сельсовета были назначены ответственные за проведение важного мероприятия, были выделены средства.  Пятеро призывников , наделенные повышенным к себе вниманием, гордо стояли в толпе взрослых мужчин, слушая их наставления, байки про службу, анекдоты. Слышался смех. Многие к вечеру уже были навеселе. Трех парней провожали подруги, четвертого, Кирилла, молоденькая жена с округлившимся животиком, пятого, Семена, только мать да младшая сестренка. У хорошенькой жены Кирилла , Маши, были грустные глаза, в которых прятались слезы. Она везде следовала по пятам за своим мужем, чем вызывала шутки со стороны остальных призывников. Кирилл отводил жену в сторону, что-то ей внушал, она послушно кивала головой, отставала на полшага от него, но потом вновь оказывалась рядом около его плеча.  Праздник получился на славу. Расходились с рассветом. Утром собрались у военкомата.
Кирилл и Маша после свадьбы жили у родителей мужа. Но своенравная сварливая свекровь изводила ее своими придирками. Кирилл всегда вставал на защиту жены. Когда Кирилл ушел в армию, Маше вовсе не стало житья .Нина Петровна,  свекровь, ругала ее за все, ежедневно доводила до слез. Однажды Маша  пришла в свой родительский дом, где, кроме родителей, проживали еще трое младших братьев, и рассказала матери, что нет никаких сил жить с этой каргой. Ольга Ивановна  внимательно выслушала дочь, огляделась по сторонам в своей маленькой двухкомнатной квартире. Посидела молча несколько минут, думая о чем-то своем. Она прекрасно знала Нину Петровну, известную в селе скандалистку, которая развела двух старших сыновей, ругая на чем свет стоит их жен. Ей до слез стало жаль Машеньку, которая по дури связалась с этой семейкой. Кирилл ей тоже не нравился своим неуравновешенным характером, тягой к спиртному. Внешностью он также не блистал. И что в нем нашла ее дочь, красавица, умница, певунья, никто не брался объяснить. «Я сегодня приду к вам, поговорю со сватьей. В случае чего, вернешься сюда жить, пока Кирилл служит»-, сказала Ольга Ивановна. Вечером она , как обещала, пришла к Сергеевым. Дома были все, ужинали. Во главе стола сидел Иван Иванович, тихий неказистый мужичок, подкаблучник у своей жены, рядом его жена, Нина Петровна, их два сына, проживающих отдельно по-холостяцки, но часто бывавших у родителей. Подавала им Маша. Нина Петровна как раз за что-то отчитывала невестку, но, увидев сватью, встала из-за стола и жестом пригласила ее за стол. Маша быстро поставила  перед матерью тарелку с гречкой и налила стакан чая. После ужина все разошлись по делам. Маша пошла доить корову, и две сватьи остались одни в доме. Ольга Ивановна не стала ходить вокруг да около и залпом выпалила своей родственнице все, что хотела. «Если вам моя дочь не нравится, муж у нее далеко, чтоб ее поддержать, пусть она до его возвращения живет у нас. В тесноте да не в обиде»-, закончила она свою речь. От Нины Петровны она ожидала все. Но чтобы та молча встала, подошла к двери , позвала Машу и велела ей собраться за пять минут, чтоб ее и духу здесь не было, этого Ольга Ивановна не предвидела. Маша заплакала и стала укладывать свои вещички в сумки. Кое-как мать с дочерью добрались до дома. Отец молча посмотрел на них, ничего не сказал, вышел на крыльцо. Покурил и вернулся в дом. Женщины так и сидели, не раздеваясь. «Долго я буду ужин ждать, парнишки уснули голодные, чего уселись, как клуши»-, уже добродушнее закончил Архип Петрович и уселся за пустой стол.
Маша жила в родительском доме. Раньше Кирилл писал часто, а теперь уже два месяца от него не было весточки. Маша переживала, но в дом свекрови,  чтобы узнать хоть что-нибудь о муже, идти боялась. Старалась избегать встреч с родственниками Кирилла и на улице. В марте Маша родила сыночка, назвала его в честь мужа Кириллом. Сообщила мужу радостную весть и наконец-то получила от него ответ. Он сухо сообщил, что у него дела идут нормально, что он недоволен ее поступком –видимо, он имел в виду ее трехмесячной давности уход из дома его родителей, о ребенке он не обмолвился ни словом. Маша поплакала над таким посланием, но решила, что ребенок важнее дурацкого письма, и всю свою любовь, ласку, заботу стала уделять малышу. После родов Маша расцвела. На нее заглядывались все мужчины, молодые парни ходили за ней табуном, видимо, посчитали, что раз молодая женщина ушла из дома мужа, значит, она бросила и его. Но Маша старалась не замечать ухаживаний сильного пола, редко появлялась на улице, не ходила в клуб ни в кино, ни на танцы. Но когда Маша шла по улице из магазина, у нее сразу же появлялись добровольные помощники, чтобы донести ее сумки. Гуляя с коляской в парке, Маша постоянно сталкивалась с откровенными взглядами молодых людей. Они приставали с разговорами, лезли с комплементами, напрашивались на встречу.
Через год из армии по семейным обстоятельствам демобилизовался Семен, друг Кирилла. Они служили не вместе, но постоянно переписывались. Семен в этот же вечер навестил  Машу с ребенком. Он залюбовался молодой женщиной. Маша Михайлова ему нравилась давно, но она почему-то выбрала не его, красавца и умника, а дебошира Кирилла, парня не приметного и грубого. Но, как говорится, сердцу не прикажешь. Семен часто навещал Машу, нянчился с ее сыном, а другу написал, что у него растет прекрасный парень, жена ему самим богом подарена, отругал Кирилла, что не пишет жене, по поводу чего она очень переживает. Но Кирилл получил уже весточку от сердобольной мамаши, которая проинформировала его, что Семен «приписался у его жены, днюет и ночует у нее, на виду у всего поселка». Вскоре от Кирилла пришло письмо и Семену. Он поздравлял друга с «ребенком готовеньким, с женой-шлюхой», желал им счастья и в конце письма добавил: «Приеду, встреча будет жаркая.». Семен не сказал о письме Маше, чтоб ее не расстраивать, но больше писать Кириллу не стал. «Приедет, все станет на свои места. Сам знаю, как трудно быть в отдалении от любимой  женщины. Объяснимся по-дружески, и Кирилл поймет»-, думал Семен.   
В начале декабря демобилизовался Кирилл. Он приехал в родительский дом поздно вечером. Мать  быстро накрыла стол, она заранее готовилась к встрече младшенького сына. Отец позвал старших сыновей, те к тому времени вновь обзавелись женами. Пришли соседи. Кирилл много пил , отвечал на вопросы присутствующих, шутил, рассказывал анекдоты. О жене и сыне не спросил ни разу. Гости разошлись по домам за полночь. Кирилл кое-как дошел до дивана и уснул, не раздеваясь. Утром Кирилл с отцом опохмелились. Отец ушел на работу. Кирилл остался наедине с матерью. «Рассказывай»-, грубо попросил он мать и посадил ее рядом с собой за стол. Нина Петровна заплакала и начала свой рассказ. Кирилл молчал. Затем стукнул по столу кулаком и пьяным голосом прохрипел: «Все, баста, хватит, сам ее расспрошу, что да как. Не такая Машка, как ты сочиняешь.» Мать заголосила громче , причитая: «Значит, я вру, иди, иди, пусть тебе все в глаза скажут про твою красавицу. И черт тебя дернул до армии жениться, а я еще и виноватая теперь». Но Кирилл  уже выскочил  на крыльцо и бежал к калитке. Подъехал на тракторе отец. Заметил сына в расстроенном состоянии, догадался, что ему наплела мать и сказал ему тихо: «Не руби сгоряча, сынок, не мать слушай, не сплетни деревенские собирай, а послушай свое сердце, разум свой включи, а потом принимай решение. А Маша твоя не плохая, это я тебе говорю, твой отец.»
Кирилл шел к Маше. В голове вертелись слова отца. Они ему больше нравились, чем причитания матери. Может быть, на удачу, Маша была дома одна. Сынок был в яслях, родители на работе, братишки в школе. У Маши был выходной. Она затеяла большую стирку. О приезде Кирилла ей сказала еще вчера вечером их соседка. Маша и ждала и не ждала его. Она прекрасно знала свою свекровь , представляла, что она наговорит о ней, и была готова к любому повороту событий. Кирилл появился неожиданно вместе с клубами холодного воздуха. Маша смотрела на него выжидающе с мокрым полотенцем в руках, затем бросилась навстречу и уткнулась в его грудь. Кирилл внешне изменился, возмужал , стал выше ростом. Он обнял Машу, стал целовать ее мокрое от слез лицо. Ему не нужны были сейчас никакие разговоры. Он ощутил физически, как соскучился по любимому телу жены, он подхватил ее на руки и унес на кровать. После страстной встречи, Кирилл закурил , сходил на кухню, выпил ковш холодной воды и вернулся к Маше. Та сидела молча, стыдливо прикрывая грудь халатиком. Кирилл любовался своей женой. Действительно, Маша похорошела. Она смотрела на мужа влюбленными глазами. Затем вскочила , накинула халатик и поспешила в кухню. Однако, Кирилл вновь обнял ее. Ему ни на минуту не хотелось отпускать Машу от себя. Три часа пролетели незаметно. Маша, взглянув на часы, вскрикнула: «Кирилл, скоро мои придут на обед, а я еще ничего не сварила.» Они вместе поспешили на кухню. С объятиями, поцелуями кое-как сварили суп, Маша достала из подполья банку с огурцами. Минут через десять стали собираться домочадцы. Все здоровались с Кириллом, поздравляли его с возвращением. Отец Маши по этому случаю достал из холодильника бутылочку. «По такому случаю грех не выпить»-, приговаривал он, разливая по стопкам водку. Ольга Ивановна  отказалась от стопки. Она, к удивлению всех, не промолвила ни одного слова, как вошла в дом. Молча кивнула Кириллу, подозрительно окинула взглядом раскрасневшуюся Машу с блестящими от счастья глазами и села за стол. После обеда родители заторопились на работу, братья убежали по своим неотложным делам. Маша убирала посуду, Кирилл сидел, наблюдая за ней. Затем его взгляд упал на большую фотографию на стене. С него на Кирилла смотрел мальчуган, очень кого-то напоминающий. К своему стыду Кирилл вспомнил, что ни разу не спросил о сыне, и поторопился исправиться: «Это наш наследник, Машенька?» Маша также посмотрела на фото сына и кивнула головой. Ей стало обидно, что Кирилл только сейчас поинтересовался сыном.  «Сейчас пойдем в ясельки, заберем его пораньше»,- сказала она, заканчивая с уборкой.
По дороге в садик Кирилл начал трудный разговор. Он поинтересовался у жены, куда они пойдут после садика, думает ли она возвращаться в дом его родителей, и как она блюла себя два года без него. Маша не знала ответа на первый вопрос, второй же вопрос ее покоробил: « А ты у мамы своей спроси, она все знает, как я себя вела, мужиков собирала или нет, она больше моего знает.» Кирилл больше не лез с подобными вопросами. Он был поглощен встречей с малышом, нес его на руках, подбрасывая вверх. Маша шла рядом, молча наблюдая за Кириллами. Подошли к Машиному дому. Кирилл уже понял, что жена не вернется в дом его родителей, и мучительно обдумывал, что предпринять, чтобы быть рядом со своей семьей. «Знаешь, Маша, у жены моего старшего брата пустует домик, я сейчас же пойду к нему, переговорю, подготовлю дом и завтра приду за вами»-, проговорил он, прощаясь у ворот. 
  Вскоре молодые  Сергеевы переселились в отдельный дом. Жизнь  у них вроде бы налаживалась. Кирилл устроился на работу, с радостью спешил домой. Помогал жене, возился с сыном. С Семеном они встретились холодно, будто бы и не дружили никогда. Семен  же к тому времени понял, что не может жить без Маши. Ее образ преследовал молодого человека  повсюду. Никакие девчонки не смогли влюбить его в себя. Маша часто встречала Семена на своем пути, боялась его откровенного взгляда, не останавливаясь, спешила мимо. Однажды, не встретив Семена более недели, Маша поймала себя на мысли, что очень хочет его видеть. Она старалась не думать о Семене, все внимание свое и любовь отдавая сынишке. Мужа своего она не любила и поняла это только сейчас. Кирилл также чувствовал холодок , идущий от жены, злился и все чаще стал заглядывать в бутылочку. Маше было все равно, что творилось с Кириллом. Она его просто игнорировала. Семейная жизнь становилась невыносимой. Вскоре Маша узнала, что Семен женится на приезжей учительнице, с которой собирается уехать к ней на родину. Маша, оставшись одна в доме, наревелась от души. Ей так хотелось быть на месте той учительницы, уехать с Семеном на край света, не разлучаться с ним никогда. Вечером Кирилл пришел поздно, пьяный, но очень довольный. «Слышь, жена, думаешь, где я был? Дружка своего, а твоего полюбовничка провожали, укатил он со своей молодой женой да-ле-ко….». Маша промолчала. Как только Кирилл уснул, Маша выскочила на улицу и побежала на берег реки. Стоял  теплый сентябрь. Она смотрела на спокойную гладь воды, тихонько плакала, вспоминая все встречи с Семеном. Как она жалела, что оттолкнула его от себя. Ведь Семен любил ее, и она его полюбила. Почему же так вышло, что два любящих человека должны мучиться в разлуке всю жизнь?. Она жалела себя и его. Но потом опешила, остановившись на мысли, что если бы Семен по-настоящему любил ее, он бы действовал смелее и не женился бы на первой встречной. «Ну, и пусть милуется со своей училкой, без него не пропаду»-, резко изменила свое мнение Маша и  быстро пошла домой.
Шло время. Подрастал сын. Однако, семейная жизнь, как дала в начале своем крен, так и не выровнялась. Кирилл   все больше спивался. Его выгоняли то с одной, то с другой работы. В пьяном состоянии он становился вовсе невыносимым. Издевался над женой и сыном, избивал и выгонял из дома. Маша с сыном за последние полгода не один раз уходили к родителям. Мать уговаривала дочь расстаться с извергом раз и навсегда. Однако, пропившись, Кирилл чуть ли не на коленях умолял жену вернуться домой, забирал из садика сына, обещал навсегда завязать с пьянством. Маша верила мужу, возвращалась к нему. Кирилла хватало недели на две. Потом все повторялось вновь. Ольга Ивановна , встретив в очередной раз дочь в синяках, сама пошла к Кириллу на «разборки». В тот раз зять пил по-черному. Он мутными глазами посмотрел на вошедшую тещу, пригласил ее за стол, налил в стакан мутной жидкости, по-видимому самодельной, и приказал :«Пей сама, раз дочь этому не научила.» Ольга Ивановна пыталась поговорить с Кириллом. Тот молча слушал минут пять, ничего не соображая, затем, видимо, до него дошло, что кто-то в чем-то его упрекает, он одним взмахом руки смел со стола всю посуду, перевернул стол и налетел на женщину с кулаками. На шум из комнаты выбежали Маша с сыном. Дочь кинулась защищать мать, оттаскивая Кирилла. Сынишке крикнула, чтоб тот позвал дядю Витю, старшего брата Кирилла, проживающего через дорогу. С подоспевшей подмогой кое-как угомонили дебошира. Ольга Ивановна сидела на стуле, напуганная до такой степени, что не могла вымолвить ни слова. Кофточка ее была вся изорванная. Под глазом виднелся синяк, волосы растрепались. Она была в ужасе. Прожив с мужем более двадцати пяти лет она ни разу не слышала от него ни одного грубого слова, не говоря уж о рукоприкладстве. Взглядом она отыскала дочь. Та стояла в уголке, прижав к груди сына. По ее щекам катились слезы. «Собирайся»-, приказала мать, немного придя в себя. Маша с сыном вновь перебралась в родительский дом.
Прошло полгода. Маленькому Кириллу исполнилось пять лет. Старший Кирилл за это время окончательно спился. Сошелся с местной пьюшкой, лишенной родительских прав, и на пару они «гужевали». Воровали по-мелкому из огородов, сараев, кое-где колымили , лишь бы хватало на выпивку. Про  Машу и сынишку он, казалось, совсем забыл. Это устраивало и молодую женщину, и ее родителей. Правда, иногда сын спрашивал у Маши про папу, переживал, что у всех есть папы, они приходят в садик за детками, а за ним приходит «одно бабье», так он называл бабушку и маму.
По осени вернулся в родное село Семен. Семейная жизнь у него тоже не заладилась. Его жена не могла иметь детей. К тому же оказалась женщиной истеричной, ревнивой. Такой же была ее мамаша. Вдвоем они так достали Семена, что он в один прекрасный день собрал вещи, оставил ключи от только что купленного «Москвича», пусть не нового, но в хорошем состоянии, и укатил к себе на родину. Дома он узнал о судьбе Маши и решил ее навестить. О приезде Семена узнал и Кирилл. Ему сообщила его мать, которая уже жалела, что не поддержала в свое время невестку, видя, как спивается Кирилл. К удивлению всех, Кирилл резко завязал с пьянством, выгнал свою «партнершу», побрился, приоделся и направился в дом к Михайловым. Вся семья была в сборе. Обедали. Когда вошел Кирилл, все молча уставились на него. Он стоял у порога, переминаясь с ноги на ногу. Маша давно его не видела. Ее испугал внешний вид Кирилла. Он не смотрел ни на кого. Его пустой взгляд был направлен на портрет маленького сына. Руки тряслись. Лицо было бледное, худое. Молчание затянулось. Маленький Кирилл долго и боязливо смотревший на вошедшего, вдруг соскочил со своего стульчика и подбежал к отцу. «Мамочка, так ведь это папка мой пришел, ты что, не узнала, что ли?» Мальчик схватил Кирилла за руку и потянул за собой не к столу, а в свой, отгороженный для него уголок. Минут через пять пришла Маша. Она отправила сына за стол, сама решила выяснить у Кирилла, зачем он явился. «Я умру без вас-, тихо сказал он-, простите меня, пожалуйста, и помогите мне.» Маша молчала. Ей было жаль этого молодого человека, попавшего в пьяное болото. «Кирилл, иди домой, я не могу тебе ничего обещать. Мне нужно растить сына и тебе я не верю. Посмотрю на тебя со стороны, бросишь пить, может быть, мы и вернемся»-, неуверенно сказала Маша. Кирилл , попрощавшись со всеми, ушел. Ольга Ивановна подошла к дочери. Та тихонько плакала, стоя у окна и наблюдая за Кириллом. «Слушай, доченька, не плачь. Забудь о нем. Устраивай свою жизнь. Хочешь, уезжай в город на учебу, мы с отцом поможем. К нему не смей возвращаться, поняла»-, уже более строго произнесла она последнюю фразу.
Однако, Маша не послушала мать. Кирилл устроился на работу грузчиком, пить бросил, каждый день встречал Машу с сыном из садика, покупал сладости. Просто на глазах Кирилл менялся в лучшую сторону. Семен не спешил навестить Машу, как хотел это сделать сразу же по возвращении домой, познакомился с молоденькой фельдшерицей , и дело шло к свадьбе. Это очень задело Машу. Ольга Ивановна, узнав о встречах дочери с ее бывшим от своего же внука в первую очередь, устроила скандал со слезами, истерикой. На следующий день, встретившись с Кириллом, Маша спросила: «Ты нас домой-то позовешь или как?». Кирилл прижал к себе жену и сынишку и проговорил: «Конечно, Машенька, я только боялся тебе это предложить. Пойдемте домой».
В который раз Сергеевы начинали свою совместную жизнь заново. Полгода, пока Кирилл не пил, жили нормально. Кирилл после работы помогал жене по хозяйству, не чурался никакой женской работы, варил стирал, мыл полы, возился с сыном. Свекровь изредка заходила к ним, чего раньше никогда не бывало, приносила внуку подарки, пила чай с Машей, рассказывала ей поселковые новости. От нее-то Маша узнала, что свадьба Семена с медичкой не состоялась, что Семен скрутился с молодой вдовушкой, жившей с ним по соседству, о чем немедленно донесли фельдшерице, и та порвала все отношения с ним. Мать  же Маши за полгода ни разу не зашла к ним, звонила иногда и забирала на выходные дни внука к себе.
Когда Маша убедилась, что беременна, она испугалась. Решила сразу же, что сделает аборт. Сказала об этом мужу. Кирилл встал на колени и стал умолять жену родить ребенка, обещал, что старое никогда не повторится, и он всегда будет любить и ее, и детей. Маша хотела посоветоваться с матерью, но, подумав, что она ни за что не разрешит ей родить второго от «алкаша и хулигана», не стала ничего  говорить.  Ольга Ивановна узнала о беременности дочери, когда та была на пятом месяце. Встретив Машу около магазина, осмотрев ее фигуру, мать заплакала и сквозь слезы сказала Маше, что она сердцем чувствует какую-то беду. Потом обняла дочку, прижала ее к себе и пожелала ей здоровья и счастья.
Родился второй сын в семье Сергеевых. Кирилл еще до его рождения говорил жене, что он приготовил второму ребенку имя, если будет сын. В те времена, тридцатилетней давности, пол ребенка заранее не выясняли, не научились еще. .Когда Машу с ребенком выписали, Кирилл сказал, что сына назвал Семеном. Жена удивилась, но ничего не сказала. Это  неприятно задело мужа. Может быть, время подошло сорваться с трезвой колеи, может быть, причина появилась обмыть рождение сына или им же данное имя Семен, до сих пор занозой сидевшее в его больном мозгу, а главное  то, что жена не дала другое имя, а сразу же молча согласилась, но Кирилл запил по-черному. Он не выходил из запоев неделями. Забросил работу, шлялся по злачным местам, где постоянно обитались алкаши, еле живой приползал домой, молча падал, где попало, и спал мертвым сном. У Маши от переживаний и слез исчезло молоко. Быстро закончились деньги, отпускные и декретные. Родители Маши ничем не могли помочь, так как подросли братья, и их нужно было одевать-обувать, кормить, поить. Да к тому времени отец Маши сильно болел , за месяц до рождения младшего внука он попал в аварию, долго лежал в больнице. Врачи буквально по косточкам собирали его руки и ноги, лечили другие последствия аварии. Ольга Ивановна устроилась дополнительно техничкой в МСО и разрывалась между домом, больницей и работой. Ни физически, ни материально она не могла помогать дочери. Нина Петровна приходила часто, чем могла, помогала, и Маша была рада даже этой мало ощутимой помощи. Свекровь ругала Кирилла, братья его воспитывали, ничего не помогало. Однажды он пришел домой «на своих ногах», долго наблюдал за Машей своими мутными глазами и вдруг, схватив ее за горло, закричал: «Признавайся, шлюха, от Семена родила мне сыночка, а?. Ведь, он как раз в это время  здесь появился. До меня, дурака, только сейчас дошло, почему ты имя-то сыночка не оспорила, а сразу согласилась. Ха-ха-ха, от Кирилла-Кирилл, от Семена- Семен.» Маша с ужасом смотрела на мужа, слушая его бред. Кирилл подошел к кроватке, долго смотрел на спящего малыша, хотел взять его на руки, но Маша повисла у него на руке, уговаривая. Старший сын выскочил на улицу, и вскоре прибежали напуганные родственники и угомонили Кирилла. Когда Кирилл успокоился, Маша обессилено уселась на кровать и стала приходить в себя. За всю свою бабью жизнь она так сильно напугалась впервые. Здесь речь шла о жизни малыша. Маша решила уйти к родителям сразу же, как переговорит  с ними.  Кое-как задремала к рассвету. Проснулся малыш и громко заплакал. От его крика заворочался Кирилл, спавший здесь же около кроватки на полу. Маша выскочила на кухню с плачущим ребенком. Малыш не унимался. Вскоре в дверях появился Кирилл старший и начал кричать на Машу. Затем он вышел в коридор, долго возился , что-то вынимая из шкафа. Маша пробралась в спальную, где на кровати сидел проснувшийся от шума старший сын и стала кормить из пузырька малыша. Вдруг Маша услышала тяжелые шаги и подняла голову. На нее было направлено дуло ружья. Сразу же раздался выстрел. Он насквозь пробил тело малыша левую руку матери. Маша упала на пол, прикрывая уже мертвого сыночка. Она потеряла сознание.  Старший сын спрятался в шифоньер. Кирилл развернулся, вышел в кухню. Через несколько минут снова раздался выстрел. Кирилл выстрелил в себя.
Два выстрела, раздавшиеся на рассвете, разбудили старшего брата, который полураздетый прибежал в дом Кирилла. В коридоре он наткнулся на вытянутые ноги брата. Голова его была размозжена и лежала в луже крови. Виктор громко позвал Машу. Стояла мертвая тишина. Он прошел в комнату и увидел на полу Машу, из под нее виднелась ножка малыша. Виктор поднял женщину и понял, что она живая, только раненая. Он осторожно положил ее на кровать. Затем он склонился за малышом. Взял на руки крохотное тельце племянника и зарыдал навзрыд. Затем опомнился и побежал вызывать врача. Вскоре в доме собрались люди, приехала «скорая» и милиция. На ватных ногах кое-как добралась Машина мама с братьями, которые поддерживали ее со всех сторон. Увезли в больницу Машу, забрали Кирилла и малыша , и тут кто-то вспомнил о старшем мальчике. Стали его искать. Предполагали ужасное. Осмотрели дом, кладовую, сарай, баню.  Младшего Кирилла нигде не было. Нина Петровна, обессилено сидевшая на кровати, услышала стон. Она показала рукой на шкаф. Кто-то открыл его,  и под свалившейся одеждой в уголке увидели мальчика. Он смотрел на всех безумными глазами и молчал. Кирилла также доставили в больницу.
Прошло три года. На местном кладбище часто видели молодую  женщину , полностью седую. Левая рука-протез безжизненно висела вдоль туловища. С нею всегда был мальчик, всегда молчаливый с большими, не по-детски грустными глазами.