Её последнее желание, Глава 3

Глава 3

– Неделя пролетела быстро, чёрт! Завтра уже пятница, не забыли? – понуро говорил Лавашев – младший.

– Нет, не забыли! – раздражённо отвечал Артём, и, повернувшись к Кириллу так, чтобы не видел Сергей, покрутил пальцем у виска.

– А ещё завтра тринадцатое! Вы в курсе? – просветил их Сергей, не очень понимая, что в самой пятнице такого?

– Не-е-т, – протянул Кирилл, – что пятница знаю, а вот что тринадцатое – нет. – Ты знаешь, – продолжал говорить он, косясь на Артёма, – мне сегодня приснилась – эта старуха. Она меня куда-то звала, хватала за руки, я так чётко чувствовал её холод, потом проснулся и не смог больше уснуть. Она во сне говорила мне, что ей там холодно и просит, чтобы я ей принёс шубу мамкину норковую. Чё теперь делать – не знаю, может, попить успокоительного какого? А то я чувствую, что у меня крыша едет, ещё никогда в жизни я не боялся пятницы так, как боюсь её сейчас. Как ты думаешь, чего она там ещё попросит? Между прочим, ты телек так и не отволок.

– Ты чего?! Тише! – начал опять жестикулировать Артём за спиной Сергея. Тот как будто бы всё понял и воткнул наушники в уши. Сергей мотал головой в такт музыке и, казалось, был далёк от всего того, что сейчас так тревожило его друзей.

– Вот завтра и отнесу, – огрызнулся сердито Артём. – Только вот чё предкам скажу, не знаю. Блин, если бы я только мог предположить, чем это всё обернётся! Я бы с этой бомжихи пушинки сдувал, и к себе бы домой взял жить. А вот теперь, как дебил, дрожу от страха перед этой вонючей пятницей!

– А я вам говорил, чтобы вы отстали от неё, – вдруг встрял в разговор Сергей, резко вынув наушники, – но у вас так крышу снесло, что просто жуть. Да и бабулька вас умоляла, чтобы вы не били её, «касатиками» называла, «сынками». А теперь вот дрожите от страха, как лохи последние!

– Ты чё, нюх потерял, Чиж?! Чего несёшь-то? Если ты такой деловой, чего не закрыл её телом, может мы и опомнились бы!

– Ага, я пытался вас остановить, а ты, Лаваш, мне так в ухо зарядил, что до сих пор плохо слышу. Чё я мог-то? Вы себя видели со стороны? Вас мог остановить только бульдозер, но извините, у меня не было под рукой такой бибики.

– А если бы была, переехал бы нас бульдозером? – поинтересовался Виноградов.

– Не знаю, – потупил он взгляд и тихо пробубнил, – наверное, да…

– Ну, ни чего себе! А ещё друг называется? да кто же друзей-то – бульдозером?

– Да я пошутил, мне правда пора, а то мать с работы придёт, кричать будет, – засуетился подросток, пряча глаза. – Надо успеть ещё картошку пожарить.

Распрощавшись с ними, он пожалел о своей минутной слабости. Но делать было нечего, что сказано – то сказано.

– Во даёт, лошара, чего разошёлся-то?! Надо ему намекнуть, что если проболтается кому, то пойдёт как соучастник, и неважно, что он её и пальцем не тронул. Так что, Лаваш, тебе задание, объяснить Чижу популярно, чтобы зубы держал во рту.

– Да понял я, всё объясню, он ведь не дурак, и сам всё понимает. И не зубы во рту, а язык за зубами, – поправил его деловито Лаваш.

– Ух ты, какой умный! Понимает – не понимает, а объяснить надо!

– Да, понял, я понял, угомонись. Я чё, лох какой, чего ты орёшь на меня?! Я уже сам сто раз пожалел, и чё, идиоты, стали бить её?

– А ты забыл, как она нас опустила, забыл?!

– Нет, не забыл, но за это не убивают!

– Заткнись, Лаваш! – зашипел Град, сжимая кулаки. – А чего же ты тогда хотел поджечь её?! Не думал о том, что за такое не поджигают? А?!

– Да, чё говорить, нажрались, как свиньи, вот и не соображали, чего делаем.

– Да, хорош, я всё соображал, просто не мог простить ей её выходку. Я на эту Таньку столько бабла потратил, а эта сука старая, всё обломала. Танька от меня как умалишённая бегала, и как ей удалась её убедить, что я конченый извращениц.

– А ты точно знаешь, что – эта она? Ведь ей кто угодно мог рассказать.

– Да хорош, гнать! Я что, по-твоему, извращениц?

– Да не ори ты, это не я так считаю, – огрызнулся Кирилл, – да и вообще, ты повёлся на бабские сплетни.

– Да не чё я не повёлся! Мне ведь её подруга всё рассказала, – фыркнул Град и покасился на друга. – Короче, когда они сидели у подъезда, к ним подошла – эта долбанная блокадница и давай на меня гнать. Говорит: «Танька обходи этого малолетнего извращенца стороной, он чуть девчонку у меня тут в подъезде не изнасиловал, и если бы говорит, я вовремя не подошла, он бы её обесчестил». Прикинь Лаваш, про кого она говорила? – сердито сплюнул Град, – о Строковой Ленке, на которой пробы ставить негде. Артём скрипнул зубами и злобно процедил: – нет, туда ей и дорога, дура старая! Виноградовы таких вещей не прощают!

***

Вечером, в пятницу, девушки, снова, засели с камерой в кустах, поджидая подростков. Ребята не заставили себя долго ждать и в восемь вечера появились на кладбище с телевизором наперевес. Плазма бережно была упакована в покрывало, и не сразу можно было понять – что это? Кирилл направился в будку к сторожу с тем, чтобы отвлечь того, а Артём прямым ходом на могилу к бабе Шуре. Из земли, как и ранее, торчала бумажка, он в темпе поменял телевизор на этот проклятый клочок бумаги, который, просто, прожигал парню руки, и быстрой походкой пошёл к Кириллу на выручку. Увидев, что Кирилл курит и мирно беседует со сторожем, Артём подошёл ближе.

– Ну, вы прям молодцы, ребят! К кому ходите-то? Я вас за неделю уже второй раз вижу.

– К бабуле, – вдруг ляпнул Кирилл.

– А чё так поздно, чего днём-то не приходите? Она по мамкиной родне или по отцовской? – засыпал их вопросами мужичонка.

– Чего? – переспросил Артём.

«чего молодёжь такая тупая, вроде и вопрос простой», а парни смотрят на него, как на идиота. – А может, вы из организации какой? Как их там, «Гетто-метто»!

– Да нет, две недели назад нашу бабушку похоронили здесь, – продолжал врать Кирилл.

– Так я и спрашиваю, бабушка, по какой линии?

– А, да! – уставился Кирилл на мужика, ругая того в душе за чрезмерную любопытность.

– Что, да?! – уже начинал выходить из себя сторож.

– Да, по мамкиной, точно по мамкиной!

– А вы братья или друзья? – продолжал интересоваться сторож.

– А… мы это… да, мы братья, да-да братья, – утвердительно кивал головой Кирилл. – Правда, же, Град?

– Да, правда, – поддакнул Артём, – только сводные. Нам, это… пора, мамка заждалась. Пойдём мы?

– Ну, идите, – сказал сторож, смотря, с восхищением, вслед подросткам. «Вот молодцы! Родственников как почитают, а тут, сволочь, даже ответить на звонок не может, как будто бы у него вообще родителей нет»!

– Ну, ты и тормоз! Какого хрена пургу нёс? – наезжал Артём на друга, – и как этот лох нас срисовал в первый раз? Теперь придётся к ней приходить с другой стороны кладбища.

– Сам ты тормоз, ты же сам меня к нему послал, вот он и стал расспрашивать, чё да как? Теперь можно приходить сюда, запросто, ты же слышал, как он восхищался нашей любовью к бабуле!

– Вот, дебилы, – смеялась Светка, – это же надо – телек притащили! Я вот думаю, что у них вместо мозгов?

– Что-что, маргарин! – отвечала ей Ольга, убирая камеру в чехол. – Сегодня что-то совсем не смешно было, он с такой решимостью оставил здесь телек, что мне кажется, здесь какой-то подвох.

– А в чём подвох? – уставилась Светка на подругу. – Просто малышня напугана вот и всё, думаю, чем дальше в лес, тем выбраться труднее. У них, теперь, можно что угодно просить, думаю, можно и поживиться.

– Чего несёшь? Ты слышала, что с кладбища нельзя ничего в дом приносить, примета плохая!

– Да ну, чё здесь такого? Можно святой водичкой побрызгать и всё. У меня как раз телек стал тормозить, если мы оставим его здесь, это будет глупо. Сторож быстро ему ноги приделает. Я слышала, что кладбищенскую атрибутику нельзя в дом, а так-то – это ерунда.

 
– Ну, и как ты собираешься его перевезти к себе? Ночи будешь ждать?

– Ну да, посижу здесь в кустах с телеком, потом вызову такси и всё.

– Ты чё, сдурела, какое такси?! Нам светиться нельзя, сама подумай, что подумает таксист, когда ты из кустов вылезешь с плазмой? У тебя, вообще, есть ум? Только не спрашивай, что это такое! По-моему, у тебя утечка серого вещества, ты с каждым днём меня всё больше пугаешь.

– А что тогда делать? Не оставлять ведь эту плазму здесь! Ну, Оленька, – замурлыкала Светка, – ну придумай чего-нибудь! Я так хочу этот телевизор, мне самой его, точно, не купить!

– Хорошо, я что-нибудь придумаю, только без шума и пыли, поняла?

– Поняла, как не понять, без шума и пыли. Ты не поверишь, буду как воздух – прозрачна и чиста.

– Мне не нужна ни твоя прозрачность, ни чистота. Ещё раз повторяю – без самодеятельности. А сейчас пошли, перетащим телек сюда, и это… смотри телек не включай, усопшие не поймут.

– Ты чё, милая?! Здесь ведь электричества нет!

– Ну, я же говорю, утечка, перезагрузи мозги, они тебе сегодня понадобятся, – добавила она сквозь усмешку, – пошли, перетащим его в кусты.

И вот плазма лежит у ног Светки, и она с трудом справляется с эмоциями. Ну, надо, я и не думала, что из этого всего ещё и выгоду извлеку, рассуждала Светка, сидя в кустах, надо подумать, чего ещё у них попросить.

– Помнишь сказку, про старуху и золотую рыбку?

– Ну, помню, только не пойму, ты в роли старухи или рыбки?

– Нет, я, наверное, в роли старика, – с умным видом заключила та.

– Ну-ну, смотри, он ведь тоже ни с чем остался, я понимаю, что аппетит приходит во время еды, но не переусердствуй, как говорится, родная. «Переедание чревато несварением». Так и быть, сейчас позвоню знакомому, попрошу, чтобы приехал за нами.

А подростки тем временем, отойдя на приличное расстояния от кладбища, принялись изучать письмо от бабы Шуры:

«Ну что, касатики мои, не соскучились по бабушке своей?» – писала она. – «Знаю, видела, как вы в церкви сделали всё как надо, за что вам объявляю благодарность. Тут вот какая оказия произошла, надо бы одного человечка пригреть на недельку, он бездомный, но хорошо воспитан, так что, Артём, это дело я доверяю тебе. Сам сказал, что взял бы жить меня к себе, но я ведь уже устроена. Хотя спасибо, очень приятно».

– Блин! – вскрикнул Артём, откуда она про это-то узнала?!

– Да тихо ты, Град, я же говорил тебе, они всё знают, читай дальше.

«Как только утром выглянешь в окно, то увидишь у подъезда на лавочке человечка. Пригласишь его в дом, накормишь, обогреешь и оставишь у себя на неделю. А ты, Кирюша, слушай следующее: мёрзну я здесь, так что принеси мамкину шубу норковую, хочу здесь повыпендриваться. Да и холодно тут».

– Вот чёрт, она и про сон мой знает! Ну, это уже точно мистика, у меня от страха ладони вспотели, блин чё делать-то?!

– Читай дальше, Лаваш, они у тебя всегда потные, не ссы, сам же сказал, что они всё знают.

«Одеяло не надо, нужна именно шуба. Мех натуральный лучше греет. А для Сергея, особое задание: пусть на моей могиле ночь проведёт, хочу парня на выносливость проверить, а то он больно щуплый и вовсе на убийцу-то не похож, только позорит вас. Да и „Беломору“ мне побольше пусть принесёт, курить хотца, сил нет, девки-то мало положили мне в гроб. Ну ладно, касатики мои, целую, ваша убиенная баба Шура. Жду вас в следующую пятницу. Буду скучать».

Ребята переглянулись, и тут Артём взорвался, словно перебродивший бидон браги.

– Я хренею, это точно развод, давай сходим в морг и спросим, в каком состоянии её туда привезли?!

– А в каком туда ещё привозят?! – вытаращился Лаваш на друга. – Живых так-то в больницу везут. Да не скажет тебе никто, зуб даю.

– Ты чего, вообще что ли?! Это что тебе – секретная организация? Не тупи, надо пойти в наглую и спросить. Показать фото и всё, они что, не узнают свои стены? Там на фото, я зазырил, плитка на стене кое-где облупилась. Вот дай посмотреть, я тебе покажу.

– Сейчас подожди, Кирилл открыл сообщение и был крайне удивлён – фото старухи исчезло. – Во ёлы-палы, а его больше нет!

– Как нет?! Ты чего, дебил, удалил его?!

– Да ничего я не удалял, я не знаю, куда оно делось?! Я сам в шоке! А давай наберём на этот номер, интересно, что скажут?

– Кто, скажет? – спросил Град, наделив друга ещё более удивлённым взглядом.

– Да не знаю я кто! Просто предложил, и всё! – выкрикнул Лаваш, и стал судорожно набирать зловещие цифры, поставив телефон на громкую связь. Как ни странно, пошли гудки. Кто-то даже принял вызов, но кроме странных звуков ребятам не удалось ничего услышать. В трубке что-то булькало, скрежетало, скрипело и, наконец, чей-то невнятный шёпот напугал подростков окончательно.

– Вот жесть, звуки какие-то странные! – закричал Артём, – но там ведь нет сети?! Парень нажал на отбой и заскрипел зубами. В его глазах стоял страх…

– Где нет с – е – ти? – переспросил Лавашев, заикаясь.

– Где-где?! Там, естественно, не тупи! – Артём опять заскрипел зубами и закурил пятую сигарету за последние десять минут. – Теперь пипец, думаю, мне действительно придётся поселить у себя бомжа, но что я, сука, предкам скажу? Меня ведь отец убьёт! У-у-у! – завыл Виноградов, сжимая кулаки от отчаянья.

– А ты думаешь, меня мать за шубу не убьёт, я же не гундю! Придумаешь что-нибудь, а вот как мы скажем Чижу, что он должен провести ночь на кладбище – вот это жесть!

– Да, я и совсем забыл про Чижа, думаю, ему вообще жопа! Ну допустим, «Беломором» мы его затарим, но как он там ночь продержится, я вообще не представляю. А может, ему не говорить, пусть бабка сама с ним разбирается?

– Нет, сказать мы ему, скажем, а вот пойти ему туда или нет, пусть сам решает. Слушай, в той первой записке, – вдруг вспомнил Кирилл, – она писала, что Зина из восьмой квартиры её не пустила смотреть сериал. Давай сходим к ней спросим, может, кто стучал к ней, а она не открыла.

– Ну и чё нам это даст? – фыркнул Артём, нервно затушив окурок.

– Ну не знаю, сам ведь хотел убедиться, что это не развод.

– Мне иногда кажется, что я сплю, так всё это похоже на бред, только вот, на хрен, не пойму, кто с нами в этот бред играет?

– Кто-кто? Старуха и играет, – подытожил с серьёзным видом Кирилл, чем совсем не удивил Артёма.

– Да я и не сомневался, что ты дебил! «На лоха и жизнь плоха!»

– Да сам ты дебил, что я сказал-то? И не лох я вовсе! Ты ей первый телек подогнал, я-то ещё ничего, ха-ха, – засмеялся он, кривляясь, понимая, что утёр нос заносчивому другу. – Так что, кто из нас лох, ещё посмотреть надо!

– Заткнись! – зарычал Артём, – щас втащу, копыта откинешь!

– Попробуй, втащи, думаешь, я сдачи не дам? Всё, баста, выкручивайся сам, а мне эта хрень надоела! Кирилл резко развернулся и пошёл прочь от своего бывшего друга, именно так он сейчас и думал, что дружба их пошла лесом.

– Ну, и хрен с тобой, козлина, – прошептал Артём, – задолбал, всё ему не так! Ещё сам прибежишь, лошара.

Как бы Кирилл ни бухтел, но отправился к этой самой Зине в магазин. Женщина стояла за прилавком и, казалось – скучала. В магазине в этот час никого не было, может, по счастливой случайности, а может потому, что магазин изживал себя, и все стремительно спешили в торговый центр, на трассе, который построили москвичи. Где было всё, от гвоздя до вкуснейшей колбасы, от клубники до гуталина, короче, там было всё…

Кирилл несмело подошёл к прилавку и стал переминаться с ноги на ногу.

– Если пиво, то только безалкогольное, – вдруг выпалила Зина строгим голосом. – Тебе восемнадцать-то есть?

– Я… мне? – вдруг растерялся парень, – нет, мне ничего не надо.

– А чего тогда надо? Чё пришёл-то?

– Не знаю, – пробубнил Кирилл и отступил назад.

– А кто знает? Ты чё, извращенец? Взрослых тёток любишь?

– Да нет, вы что? Я это… того…

– Ну, ну, чего «того?» Может, ты к Машке моей пришёл?

– Нет, нет, я к вам, – стал заикаться Кирилл, чертыхаясь на себя в душе. «Вот, блин… как же её спросить, чтобы не подумала, что я яйца клею».

– Ну, тогда говори, чего хотел-то? – промурлыкала она и кокетливо поправила причёску, облизнув накрашенные губы.

«Вот сука! Как пиво – так малой, а как трахаться – так созрел». По лицу подростка пробежала пренебрежительная ухмылка.
– Это… – опять замялся он, – к вам, это… кто-нибудь стучался в дверь?

– Чё-ё-ё? – протянула Зина, – ты чё, больной?

– Нет, я здоров, – заверил её с серьёзным видом подросток. – Просто мне надо знать, к вам кто-нибудь стучал, когда шёл сериал «Кассандра?» Ну, вы слышали стук, открыли, а там нет никого.

– Ах ты, гадёныш! Значит, это ты издевался надо мной, а я-то думаю, что за сволочь стучит и убегает, а это, значит, ты! Женщина вышла из-за прилавка, в руке она держала гирю и трясла ей перед носом Кирилла. – Я тебе, сволочь, сейчас голову проломлю этой гирей, ещё раз услышу стук в дверь, позвоню в полицию, понял?

– Да понял, я понял, – шарахнулся Кирилл от прилавка. – Чего орёшь, «дура», это не я был. Сначала бы разобралась, «шалава», а потом орала! От неожиданной грубости она попятилась, вытаращив глаза, запнулась об упаковку газированной воды, и упала.

– Ты чё, дурак? Чего орёшь-то? Дай руку, не видишь, упала! Кирилл рассмеялся и протянул женщине руку, та схватилась за неё и чуть не повалила подростка на себя.

– Ну не ты, так не ты, чего скалишься-то? Кирилл махнул рукой и поспешил на выход, услышав за спиной оскорбления в свой адрес:

– Хамло, малолетнее, быдло!

– Сама быдло! – прошептал Кирилл в ответ и поспешил из магазина. Подростка подмывало позвонить Сергею и рассказать, что ему приготовила старуха. Недолго думая, он набрал номер друга. Сергей как-то спокойно воспринял то, что ему рассказал Кирилл, и пообещал, что сделает все, о чём просит старуха.

– Только… это… у меня нет денег на «Беломор», а так я готов, хоть завтра.

– Ну и ладушки, может, заодно и шубу отнесёшь, а то влом туда переться. Хорошо, что на улице лето, а то бы мать кинулась за шубой, а её нет. А до зимы я что-нибудь придумаю. Может, сэкономлю на карманных деньгах, да и куплю ей шубу, лишь бы сейчас от бабки отделаться. Сергей потерял дар речи на другом конце провода, от того, какие у его друга карманные деньги.

– Ладно, подгребай завтра к магазину, я тебе папирос куплю и шубу передам.

– Слушай, а чего она захотела, чтобы я всю ночь на кладбище просидел? Я думаю, что ночь не выдержу.

– Да я уже и не помню, вроде обиделась на тебя, написала, что ты дохляк, и на убийцу не похож. Да, забей, побудь там часа два, да и домой. Хочешь, я тебе шмали дам, тебе вообще всё будет по барабану.

– Хорошо, попробую её провести, а шмаль мне в этом поможет, – заулыбался парень. Кириллу показалась странной реакция Сергея, и он предложил, проводить его на кладбище.

– Нет, нет, – запротестовал тот, я сам, чего опять идти туда толпой, а то завалим всё поручение старухи.

«Ну окей, сам – так сам, чё так дёргаться-то?» – подумал он, и решил не заморачиваться, тем более, у самого дел по горло.

Утром, как и обещал, Кирилл купил папирос, отдав шубу и коробок с забористой травкой впридачу, напомнил тому, что он должен идти туда в ночь, а не сейчас.

– Да знаю я, пойду ещё посплю, ведь всю ночь сидеть, силы понадобятся.

– Ну и хорошо, – согласился Кирилл. – А чё мамке-то скажешь?

– А я уже сказал, что у тебя останусь.

– А она чё, так и согласилась?

– А чё, она же в ночную смену сегодня, ей всё равно.

– Ладно, тогда я к Граду схожу, он вчера бычку включил, пойду, посмотрю, может, отошёл. Тем более, хочу приколоть его насчёт бомжа.

– Какого бомжа? Опять вы чего-то выдумали?

– Да нет, просто бабка в письме, велела бомжа пригреть на неделю, прикинь?

– Да ты чего? Ну ни хрена себе, вот это жесть, бомжа – в дом, вот бабка изобретательница! Потом ребята разошлись, и каждый пошёл своей дорогой.

Вечером девушки снова засели в кустах с камерой. Светка то и дело ворчала на Ольгу, что та придумала такое задание.

– Вот, влом сегодня всю ночь здесь торчать, не могла чего-нибудь проще придумать?

– Не скули, мы с тобой вместе это придумали, это же ты предложила парня «на слабо» проверить.

– Ну да я, и теперь жалею, я чего такая злая-то была, у меня ведь плазмы не было, а теперь…

– А что теперь?

– А теперь я добрая, она такая классная, самой себе завидую.

– А представляешь, у тебя сегодня ещё и шуба появиться, норковая, теперь вообще заживёшь, как у Христа за пазухой.

– Не завидуй, сама не можешь, так дай другим всласть пожить.

– Ну да, хорошо, даю. Больше ни слова, надо бы камеру приготовить, – Ольга стала открывать чехол с тем, чтобы привести камеру в рабочее состояние. – И вот ещё, Светик, не надевай шубу, пока наша миссия не закончится.

– Ну, ты чего, Оль? Летом-то кто шубы носит? Хотя, если честно, я бы нашла, куда её надеть даже летом. Я однажды видела Лавашеву в этой шубе, ты не представляешь какая она клёвая! Такой цвет классный, короче кремовая или бежевая, я так и не поняла, короче «слоновая кость».

– Ну вот, я об этом и говорю, мы ведь уже под статьёй ходим, мы как бы теперь с тобой мошенницы, а шуба приметная, не каждая может позволить себе такую шубейку.

– Это да, не каждая, – подтвердила Светка с умиляющей улыбкой на лице, потом спохватившись, вдруг выкрикнула: – чего? Какие мошенницы?

– Самые – обыкновенные, – решила Ольга объяснить доходчивее. – То, чем мы сейчас занимаемся, называется вымогательство и мошенничество.

– А… я поняла, – вдруг озарилась Светка довольной улыбкой, – это как Бонни и Клайд, только там кто-то из них был мужик.

– Ну, ты даёшь! Смотрела или читала? – спросила её Ольга, не скрывая иронии.

– Да я уже и не помню, – наморщив лоб, Светка сделала вид что вспоминает, потом неожиданно, стала петь дифирамбы подруге: – Ой, Оль, как я тебе завидую, ты такая смелая, яркая, умеешь выражать так красиво свои мысли, мне до тебя, как до луны! Ольга отмахивалась от тех регалий, что присваивала ей подруга, и утверждала, что она самая обыкновенная. Хотя, чего лукавить, в душе ей всегда нравилось, что подруга выделяла её – таким образом.

К десяти часам вечера на кладбище появился подросток с большим пакетом в руках. Он осторожно просунул его в отверстие в ограде и так же осторожно протиснулся сам. Ольга даже вышла из укрытия, чтобы запечатлеть этот момент.

– Ты чего, Оль? Он тебя сейчас срисует!

– Да ты чего, не бойся, я вне досягаемости его взора.

Подросток быстро отыскал могилу бабули, он нервно дёргался, что-то шептал, пытаясь то и дело креститься. Парень крутил головой словно филин, всматриваясь в темноту. Фонарь, что он держал в руках, то и дело выскальзывал. Сергей был напуган, но очень смело боролся с этим, методично повторяя какие-то слова. В ушах торчали наушники, поэтому он говорил громче, чем, наверное, полагалось. До слуха девушек доносились слова из молитвы «Отче наш». Постояв немного, он закурил и опёрся о сосну, которая росла прямо у края могилы. Ещё через минут пять он достал шубу и завернулся в неё. Парень стал что-то напевать и интенсивно дёргать головой.

– Свет, тебе не кажется, что запах какой-то странный, это чё он там курит? А ещё молитву читает, козлёныш!

– Да он ещё и поёт, вот даёт, «корнишон»! Я думаю, шубе твоей капец, он сейчас её и прокурит и прожжёт.

– Да, мне тоже кажется, что шмалью пасёт! Вот сволочь малолетняя! Чего удумал?! Я его потом грохну за шубу!

– Угомонись, нам всё равно палиться нельзя, пусть курит, я бы на его месте так же поступила, – сказала Ольга и снова ушла в укрытие. Время шло медленно, подросток то стоял у сосны, то бегал вокруг могилы, подсвечивая фонариком. Шуба на нём висела огромным мешком, полы шубы касались земли. Парень забивал уже третий косяк и чувствовал себя на высоте. Он раскидывал руки по сторонам, изображая, скорее – всего, птицу.

– Вот сука, он сейчас докурится до обморока, малолетний беспредельщик! Давай, если он ещё забьёт косяк, выйдем из укрытия и пугнём его.

– Хорошо, – согласилась Ольга, – действительно, чё грех на душу брать? Тут Светка потрясла головой, наводя ракурс, увидела луч фонаря, который пробивался сквозь кусты со стороны сторожки.

– Оль, у нас проблемы! Там кто-то заприметил этого орла, и сейчас эта птица под угрозой. Парень уже находился в нирване, и ему было по-барабану, что кто-то, где-то, чем-то светит. Он сидел у могилы, скрестив ноги, и смеялся так, словно смотрел убойную комедию. Сторож, заслышав смех, остановился и стал всматриваться в темноту. Тут подросток снова подорвался и стал бегать вокруг могилы, размахивая руками. От той скорости, которую развивал, сейчас – этот орёл, полы шубы развевались словно паруса.

– Ёшкин кот! – стал судорожно молиться сторож, – это чё, пр-иви-ден-ие?! – шептал мужчина, заикаясь. В эту минуту перед глазами сторожа стремительно пронеслась вся жизнь. Глаза его были где-то на лбу, а руки дрожали так, словно он не похмелялся несколько дней.

– Б-л-я-ть, или я допился, или это – точно ОНО! А может водка палёная? Ведь чувствовал, что что-то не так. Нет, надо уходить с этой работы: или сопьюсь или с ума сойду! Мужчина не переставал бубнить, не решаясь подойти ближе к могиле, где что-то белое и огромное летало вокруг её.

Светка каталась от смеха по земле, наблюдая, как сторож от страха лишается рассудка, седея на глазах. Тут раздался истошный крик, наверное, эта птица обкуренная надрывала голосовые связки.

– Твою мать! Щас я тебя, сука, шмальну! – выкрикнул сторож и опрометью бросился в сторожку.

Девчонки догадались, в чём дело и кинулись выручать подростка.

– Слава богу, что он щуплый, а то бы не успели его затащить сюда, – сказала Светка, вытирая пот со лба. – Вот, урод! Обкурился в хлам!

– Тихо, Свет, сторож опять сюда бежит, сиди как мышь, да и этому рот заткни.

Мужик бежал с воплями, в руках он держал что-то типа биты. Подбежав к могиле ближе, остановился и встал, как вкопанный.

«Нет, всё же допился», – подумал обречённо сторож и прислонился к сосне. – «Вот, оказывается, какая она, «белочка»». Я думал она маленькая, а, видать, у каждого своя», – подытожил с горечью мужчина.

 
– Всё, завтра закодируюсь, – твёрдо пообещал себе мужчина и затянулся сигаретой.

– Как ты думаешь, он ещё долго стоять здесь будет, а то что-то рука затекла, – прошептала Светка.

– Тише, – шикнула Ольга, – он уже уходит, у меня тоже руки устали снимать, думаешь, камера лёгкая?

– Да не думаю я ничего, просто рука затекла, – огрызнулась Светка. – Да ещё этот… пытается мою руку убрать! Светка посмотрела парню в глаза с такой выразительной угрозой, что тот обмяк и решил подремать.

– Фу, угомонился, сволочь малолетняя, все карты спутал, козлёныш! Это он, точно, попёрся сюда только потому, чтобы доказать своим дружкам, что он не слюнтяй и баба. Однако, продуманный пацан, смотри, сколько у него этой дури осталось. Это кто ж его снабдил таким запасом? Думаю, если бы не мы, парень докурился бы до реанимации или бы вообще остался здесь навсегда. Оль, давай теперь будем немного лояльнее к этим…

– Ох, Свет, твоя доброта сыграет когда-нибудь с тобой злую шутку. Нельзя с ними по-другому, ты забыла, на чьей могиле это всё произошло, ведь она ещё и не старая была и тоже хотела жить.

– Да ладно, тебе, Оль, она ведь в подъезде жила – это разве жизнь?

– Жизнь не жизнь, но не нам решать – это, просто она была удивительной женщиной, в ней столько было доброты и смысла, что я действительно скучаю по ней. Она столько правильных вещей говорила, что я уверена, дай ей шанс воскреснуть, она бы простила этих козлов.

Ночью, на квартире у Светки, девушки пытались вернуть парня к жизни. Пришлось с ним немного повозиться, отпаивая водой, вызывая рвотный рефлекс. Парень покорно делал все, о чём просили девушки. Под утро парень был вполне адекватен и не сводил с Ольги и Светки изумлённого взгляда.

– А я вас знаю, – сказал он, вымученно улыбаясь. – Вы эту старуху хоронили, я вас видел на кладбище. Не понял, а что вы делали ночью на кладбище? – удивился парень прищуриваясь.

– А тебе не кажется, что ты очень много задаёшь вопросов? Любопытство – это не всегда хорошо! – сказала Света, покосившись на Ольгу, – я права, Оль?

– Права, права, – согласилась с ней Ольга и подошла вплотную к парню. – А ты чего комедию ломал? Чего орал-то, как потерпевший? Ведь знал, что мы рядом! Тебе, вообще, чего было сказано: просто прийти и уйти, чего ты там разыграл комедию, сторож чуть с ума не сошёл, на мужика было больно смотреть. А если бы мы тебя не оттащили вовремя, то он бы отстрелил тебе твои маленькие кокушки.

– Не очень-то они и маленькие! – огрызнулся Сергей.

– Не поняла? – уставилась Светка на подругу, медленно переводя взгляд на подростка. – Ты чё, его знаешь? Или я потеряла нить повествования?

– Нет, дорогая, нить ты не потеряла, а вот этот комедиант потерял нюх.

– Да ладно, я же знал, что вы рядом, я ведь думал, что за мной Лаваш следит, он ведь хотел за мной увязаться, вот я и подумал, что он где-то рядом. Это он мне этот коробок подогнал, вот я и накурился, зная заранее, что шмаль бодяжная. Это в духе Лаваша, он всегда был жмотом, а в этот раз подогрел чистоганом, кто же знал? А орал потому, что шубой зацепился за оградку. Ну и подумал, что бабка меня схватила и тянет к себе, а потом когда вырвался, то со всей дури влетел в дерево головой. С кем не бывает?

– Ни с кем не бывает! – вдруг выкрикнула Ольга, отчего подросток вздрогнул. – Бывает только с такими как, ты! Ты поставил под угрозу всю нашу миссию! – при слове «миссия» Сергей хихикнул.

– Та-а-к… – протянула Светка, – он и про это знает. – А про что он ещё знает? – надула Светка губы и опустила взгляд к себе в ноги, делая вид, что её сейчас предали.

– Да чего ты утрируешь, ну знает, и что? Пришло бы время, я тебе всё бы рассказала.

– Ага, если бы пришло? – пробубнила она, и накинулась на парня чуть ли не с кулаками.

– Зачем тогда, козёл, шубу испачкал?! Ты чё, не соображаешь, сколько она стоит?! Куда её теперь можно одеть?! Я бы тебя задушила, сволочь! – Светка выставила вперёд руки и потянулась к шее подростка.

– Э-э-э, тормози, уже не смешно! – отпрянул он в сторону. – Держи себя в руках, статью за убийство детей никто не отменял!

– Слушай, детёныш, а не много ли ты говоришь? Чего распушился-то? Или ты ещё из образа не вышел?!

– Всё, хватит, – прикрикнула Ольга, – надоело, угомонитесь оба! Надо поговорить о делах. Короче, завтра пойдёшь к Артёму, – строго стала говорить она, – и расспросишь его, как там у него дела, пригрел он у себя бомжа или в гостиницу определил? Да, и внимательно слушай разговоры, нам к пятнице нужна конкретная информация. А теперь чеши домой, я тебе такси вызову, а то мамка с работы придёт, а тебя нет.

– Да нет, я ей сказал, что у Лаваша останусь.

– Да, по поводу Кирилла, или как его там, «Лаваш?» Запудри ему мозги насчёт загробной жизни, что души перемещаются, ну, короче, внуши, что – это всё не шутки. Скажи, что на кладбище накурился в хлам и ничего не помнишь, очнулся утром и ушёл домой. Всё понятно?

– Да, всё скажу как надо, не загоняйся, короче, я пошёл, – сказал Сергей, на ходу посылая Светке воздушный поцелуй.

– А ты крутая чувиха! Уважаю!

– Иди уже, птица вольная! Мамке привет.