Хищница

Куряка Пётр Иванович сидел уже двадцать лет в своей комнате безвылазно. Курил днём и ночью. В свои семьдесят лет выглядел измождённым стариком, на котором лохмотьями свисали остатки бывшей в постоянном употреблении одежды.
Комната Петра Ивановича выглядела точь-в-точь как и его одежда - такая же древняя и пугающе лохматая. С потолка свисали чёрные нити паутины, мебель потемнела и развалилась. Повсюду - на полу, на кровати, на комоде,  на табуретках, валялись куски загнившей и чёрствой пищи.
Жильца этой комнаты вполне устраивал такой ужасающий беспорядок.
Пётр Иванович в перерывах между курением выходил по нужде в коммунальный туалет. Когда-то его квартиру можно было назвать трёхкомнатной улучшенкой, но денег на курево у владельца апартаментов не хватало. Поэтому Пётр Иванович сдал жильё студентам неграм. По причине этой сдачи комнат, владелец трёшки на двенадцатом этаже московского Бутово, навесил огромный амбарный замок на тощую полусгнившую дверь убогого жилья.
Пётр Иванович уважал своих постояльцев за их трепетное отношение к хозяину. Имён студентов он не запомнил, лиц тоже. Всех, кто приходил переночевать, он кликал Вазиками. Эти негры-Вазики уходили рано утром, когда ещё день не подавал признаков жизни. А возвращались затемно, когда ночь предъявляла свои права.
Вазики возвращались домой одновременно шумною и тёмною толпой. Хозяин встречал их на пороге своей неприхотливой лачуги. Он знал, что негры не дадут ему умереть с голода и от жажды курения.
К одному из Вазиков ходила дамочка бальзаковского возраста. По-видимому, одна из профессорес, которые повсеместно и безысходно страдают от отсутствия мужского внимания. Дамочка выглядела неплохо, в любое время года была облачена в меха и обвешана украшениями, как новогодняя ёлка. Обращалась к своему плейбою на какой-то французкий манер. А Петра Ивановича почему-то именовала не иначе, как "тип":
- Этот тип ещё не свалил?
- Скажи этому типу, чтобы закрыл свою комнату, мне нехорошо от его вида.
Иногда эта дама разводила такие капризы, что Петру Ивановичу становилось смешно. Один раз он обратился к прихожанке:
- Вы что тут командуете? Если пришли разводить аморы, то топайте к любовнику без выкидонов!
Эта фифа переспросила:
- Вы что, разговаривать умеете?
Не дождавшись ответа, ускакала прочь.
После этого случая Пётр Иванович решил поговорить с Вазиком как мужик с мужиком. Разговор получился не сразу, а где-то через неделю.
В четыре утра хозяин квартиры занял самый важный объект, и притаился там, чтобы не прозевать Вазика, и спровоцировать его на диалог. Негр вышел по нужде в половине пятого утра. Туалет оказался уже оккупирован . Внезапно дверь распахнулась, и хозяин поманил пальцем:
- Чего стоишь? Заходи. Я вот тут подумал. Пусть твоя тёлка не выпендривается. Я этого у себя не люблю. Ты меня понимаешь?
Негр молча покивал головой, и знаком дал понять, что его самовар уже вскипел. Хозяин важно покинул клозет и пошагал к своему убежищу.
Вернёмся в прошлое нашего горе-героя. Если бы вы познакомились с Петром Ивановичем тридцать лет назад, то перед вами бы стоял подтянутый, элегантный, холёный мужчина, благоухающий дорогим парфюмом. Должность, на которой работал Пётр Иванович, именовалась - главный дизайнер трикотажной фабрики имени пятидесятилетия Октябрьской Революции. Вокруг нашего героя роились красивейшие женщины, длинноногие и грудастые. А душу и сердце его захватила в плен зубастая хищница с редчайшим именем Жанетта. Она отличалась от своих соперниц, как сверкающий бриллиант от простых булыжников. Никому никогда Жанетта не выдавала своих потаённых желаний. Девизом капризной девицы была такая фраза: "Сорванные фрукты надо есть свежими, через неделю нужно выбрасывать гнильё из своей тарелочки". Таким темпом Жанетта и шла по своей не очень долгой жизни. Она до знакомства с Петром Ивановичем уже побывала не один раз замужем, сожительствовала с известными актёрами, режиссёрами и писателями. К двадцати трём годам Жанетта обладала достаточно обширным багажом любовных отношений.
После нескольких дней обязательного ухаживания, наш герой вдруг понял, что попал на острейший крючок опытного рыболова. Пётр Иванович предложил руку и сердце своей возлюбленной.
Свадьба была назначена на католическое Рождество, был заказан самый лучший ресторан, и оглашён бесконечный список приглашённых на торжественное мероприятие.
Невеста, как и полагается, была в белом. Жанетта облачилась в баснословно дорогое, всё в рюшечках и складочках платье, купленное на средства сумасбродного жениха. Сам Пётр Иванович оделся в костюмчик подешевле, но не менее элегантнее и небезызвестной марки.
После бракосочетательной церемонии все хлынули в ресторан, где зазывно ломились столы от всевозможных яств. Свадьба пела и плясала до утра следующего дня.
Как бывает на всех свадебных церемониях, не обошлось и без воровства невесты. Но только молодожёну её не возвратили. Но никто пропажи не заметил. А Пётр Иванович не хотел провоцировать скандал. Он незаметно по-английски удалился не в заранее приготовленный гостиничный номер, а за угол ресторана. Там терпеливо ждал возвращения блудницы. Жанетту привёз на белом мерседесе шикарный молодой человек. Осторожно взял на руки, донёс до крыльца. Из-за угла выскочил новоявленный муж с кухонным ножом. Лезвие попало прямо в сердце героя-любовника.
Никто этой сцены не видел. Труп недруга был сброшен с моста вместе с его мерседесом. Жанетта помогала мужу со слезами на глазах. Она надеялась, что не всё ещё потеряно.
Через несколько дней Пётр Иванович дал ей развод.
Но этот урок оказался для него переломным, жизнь переломилась пополам.  Дизайнер ушёл со своей работы. Переквалифицировался в дворники. Получил свою "элитную" трёшку в Бутово, чтобы уйти туда навсегда от всех и вся.