Бочка с дымом

                "Ангелы живущие на планете Земля".
                Отрывок.
       
   Диспетчерский, паровоз СО-17н, как большая бочка с дымом, не обращая внимания на проходной зеленый светофор, на следующую станцию «Гриковатая», остановился у водонапорной колонки. К нему, были прицеплены три пустых платформы. На самой последней платформе, висел железный красный кружек, хвостовой знак, что означало, последний хвостовой вагон.
- Валя, а чего цэ он остановывся? – Коверкая язык, спросила старшую стрелочницу, практикантка Галина, ей явно не нравился этот паровоз. Они стояли на провожающем мостике, у стрелочного поста, который в народе прозвали стрелочной будкой.
- Это же паровоз Галя, - истерически, вскинув и опустив глаза, бесстрастно ответила Валя. Ей давно уже надоели глупые вопросы напарницы, и теперь она пыталась бурно не реагировать на её глупость. Валентина вспомнила саму себя в ранней молодости и решила что у Галки, всё это пройдёт.
- Ой! Ну так и шо?! Ну так и шо?! – Быстро разведя руки в стороны, истерично заговорила Галя. - Якшо вин паровоз, так ему шо? Всэ можно? Цэж просто свынство! Нэ сило не впало, - она стукнула руками себя в бока, притопнула ногой, заняв позу живой Гоголевской героини. - Ехало лытило, крыла склало, - бац, впало! И так нагло соби растягнулося! Та ище и нашу воду ковтае!!! От же ж падлюка така!!! – Продолжала возмущаться она, перебирая слова с русского языка на украинский, смешивая с суржиком.
- Прекрати Галя. – Слегка разозлившись, ответила Валя. – Я тебе уже много раз говорила! Нэ уродуй ридну мову! Розмовляй на украинский мови! Не позорь саму себе неправыльно вымовляючы росийськи слова!
- Шо Галя! - Шо Галя! Шо прекраты - шо прекраты! Та все ж пидкинтрилем, Валя. Ты будь спок! Галя в усёму разбирётся сама. – Не обращая внимания на слова Валентины, снова взорвалась Галя. – Тут же Валя, на лице, возмутительне грубейше нарушение. Вот шо это! И я сейчас буду звонить дежурному по станции! – Она буксонув подмётками, сорвалась с места, кинувшись в будку звонить дежурному по станции. За нею, с выражением на лице «Нафига мне эти муки!» бросилась Валя.
- Не трогай телефон!!! Галка!!! – Взорвалась Валя. - Твою мать!!! Тебе что?! Вовсе делать нечего?! Ты! Твою мать что?! Первый день тут работаешь? По-твоему будет лучше, когда эта бочка с дымом, взорвётся, к чёртовой матери у нас под домом?! Или тебе, Бога мать, воды жалко!? Ща эти паровозники, мать их так! Напоят своего чёртопхая, да и поедут с Богом! - Валя стукнула кулаком по столу, да так что, и графин, и стакан, что мирно стояли на нём, со звоном подпрыгнули. Вот завилась дурында!!! Ты вообще за собой следишь? Ты же, как курица! – Тут уже Валя по-настоящему заматерилась, на чём свет стоит. Ты что не знаешь, что паровозам по правилам МПС , разрешается пить воду, даже при проходном зелёном светофоре, если у паровоза аварийная ситуация и так далее. Ты! – Снова матюги, - правила читала?! Да ты только позвони дежурному со своими звезданутыми нарушениями, так с нас с тобой… - Она запнулась не находя слов. – Не только стружку снимут… - Валя снова запнулась, представив себе, как это в действительности может быть. А Галина, быстро опомнившись, состроив удивлённые глаза, спросила - А шо ще знимуть – Га?
- Галка ты що?! – Валя смотрела на неё округлёнными глазами, - ты шо, зовсим дурна?! Чы просто прикыдаэшся?! – Крикнула Валя и вышла из будки.
- Валя! Валя! Ну чого ты. Не обижайся! Будьдаска! Я ж не хотила тэбэ крывдыты. Я не знаю, чого оцей паровоз меня так розлютыв. – Галина кинулась вслед за Валей.
- Девочки, а у вас тут напиться, вода есть? – Возникший как из-под земли, перед девушками стоял парень с чайником в руках в железнодорожной форме. Его звали Андрей, он был помощником машиниста паровоза. – А-то, - он покраснел, глядя на раскрасневшуюся Галину, - кто его знает, какая там вода в этой колонке.
- Ой, - радостно развела руки в стороны Галя, - та у нас этой воды, цилэ море, - весело щебеча, засуетилась Галина, - пыйтэ на здоровья, скильки хочыте, - она мигом вынесла из будки стрелочников полное ведёрко воды.
- Мне бы, в чайник набрать, а то, жарко там, в локомотиве, - он продолжал смущённо, - весна то нынче такая ранняя, всё вокруг растет, цветёт, благоухает.
- Да-да-да, - наливая воду в чайник, кудахтала Галина, - и мы тут, цветём и пахнем. Вот оставались бы с нами, такый молодой и гарнюний, да и полелеяли бы нас трошечки. – Она перевела свой взгляд с чайника на Андрея, расстилаясь в самой обворожительной улыбке, на которую, может быть способна молодая девушка, жаждущая любви. - А менэ вообще-то, Галыною зоваты. – Сказала она, тая как снежинка, на тёплой ладошке.
   Вода, переливаясь с переполненного чайника, полилась на землю. Галина взволновано дёрнула руками, облив водой, и Андрея, и себя.
- Спасибо вам за воду, - краснея как весенний тюльпан, сказал Андрей, посмотрев на Валю.
Валя от смущения и стыда за подругу, не знала, куда девать глаза. Андрей был парень не глупый, он всё понял.
- Это вас зовут Валя?
- Да, – кивнула головой Валентина.
- Вам Иван. Ой.., - снова смутился Андрей, - Иван Иванович Рокотов, наш машинист, привет передавал. И еще сыну вашему Сане.
- Спасибо. И ему того же, а Саня во дворе играет он, конечно, сильно расстроится, что не смог на паровозе покататься.
- Он велел передать, что только на этой станции живет самая красивая девушка, всей Приднепровской дороги. И что у неё сын, непогодам умный.
Валя залилась краской.
- Болтун ваш Ванька, - с улыбкой ответила она.
- Ну, я пойду, спасибо вам и Сане привет.
- Да вон он. Летит как пуля. - Валя прикрыла рукой от яркого солнца глаза. - Разве он мог пропустить, дяди Ванин паровоз. Он мне все уши прожужжал, про ваш паровоз. Если вы с «Гриковатой» будете возвращаться с остановкой, то возьмите моего сорванца собой. А то, пока он будет разрешенье у меня брать, то, поди, лопнет от беготни. И Ивану привет передайте.
Валя приложила ладошку к подбородку, наблюдая, как маленькая фигурка её сына со всех ног стремительно двигается к стоящему паровозу. И в кого он только такой? – Беззвучно прошептала она.
- Обязательно передам, - крикнул Андрей, уже на ходу.
- От гадёныш, усю воду забрав, - злобно кинула Галина.
- Галка, ты ведешь себя как дура. Разве так можно?
- А как можно!?
- Нельзя без необходимости сориться с паровозниками.
- Тю! И чого цэ? – Галина демонстративно встала в воинственную позу.
- А-то, как потом жалеть будешь.
- Ой! Да что они мне сделают, гляди какие герои! Вылезли на бочку с дымом и выпендриваются. – Всё это Галина произнесла на безукоризненно русском языке. Валентина давно заметила что, когда Галке нужно, или когда она волнуется то, она разговаривает на русском просто перфект.
- Галя ты ещё молодая, да и к тому же красивая. Будь скромнее и народ к тебе потянется. – Засмеялась Валентина.
- Ага! Щас-с-с! Потягныця! Если сама кого-нибудь, на себья не натягнэш, так в дивках и засохнешь наухнайгель! – Быстро с вызовом ответила Галина.
- Ой, - вздохнула Валя, - и где же тебя такую нашли?
- Там где и всих знаходять, - в капусте! - Где же ищё! - Кинула она, схватив пустое ведёрко, уходя за свежей водой в деревню.
- Ну-ну, деточка. Видать твои родители, точно козлами были, раз такую дурочку в капусте сварганили, - тихо сказала Валя, глядя в след уходящей Галине. - Поставили Галю ко мне в практикантки, - горестно вздохнула Валя. - У этой Галинки, в голове, любовь с пиписьками, как колокольчики звенят без устану. Молодой красивой девке, разгуляться нужно, а её учат, управлять железнодорожным движением. Ведь на самом деле умнейшая и прекрасная девушка. Только в этой созданной для промышленности среде, ни как не может самореализоваться. Душа Украинская вольная, свободолюбивая, не желает жить по индустриальным правилам, по тому и бунтует.  Вот такая вот она – жизнь красавица.

* * *


   Саня любил железную дорогу с детства. В сущности, он и родился на железной дороге, в доме, который стоял у самых железнодорожных путей. Может по тому его всегда манили поезда. Он постоянно всем интересовался, ему всё было интересно. Еще не достигнув школьного возраста, он знал почти всё, о движении и станционном оборудовании, а про паровозы, всю информацию впитывал как губка. Когда-то, отчим, научил его наблюдательности, с тех пор Саня всегда, уже автоматически, мог за всем наблюдать и анализировать. Но, наверное, самым главным его достоинством было молчание. Нет, это не значило, что он был молчуном, скорее всего, наоборот, с ним всегда было весело и нескучно, только он никогда и никому, не рассказывал об увиденном, без особой на то надобности. Отчим это называл «Хранением тайны». Вот по тому Саня и держал свой язык за зубами.
- Дядя Ваня - дядя Ваня! - кричал Саня у подножки паровоза.
- Да не кричи ты! Как сирена! Залезай скорее, сейчас поедем на «Гриковатую».
- Не! Я у мамки спросить должен! – Горестно крикнул Саня, срываясь в сторону стрелочного поста.
- Уже не должен, - подхватив Саню, и поставив его на подножку, сказал Андрей, - Она видела, как ты сюда бежал, вот и разрешила.
- Правда? - Серьёзным взглядом, измеряя Андрея, спросил Саня.
- Правда, - улыбнулся Андрей.
- Саня смотрел в сторону стрелочного поста, ему оттуда мама махала, вверх рукой.
- Точно! - Ответил Саня.
- Гляди-ка, поверил, а если я соврал?
- Взрослым врать не хорошо. Утвердительно сказал Саня, - а моя мама, рукой машет как локомотиву, - вперёд. Значит, она мне разрешает. Если бы было нельзя, то махала внизу, это значит назад. Или по кругу. Тогда вообще всё, это значит остановка.
Дядя Ваня рассмеялся: - Видал Андрюха, что я тебе говорил, у них семья настоящих железнодорожников, они даже знаки подают как на манёврах.
    Саня залез в паровоз, сегодня его радости не было границ, ещё бы такая поездка на паровозе, да ещё на «Гриковатую», вот повезло, так повезло.
Вода водопадом полилась с тендера. Андрей перекрыл кран, отвёл гусак колонки, залез в паровоз.
- Готово Иван Иваныч, можно трогать.
Иван Иваныч быстро глянул на приборы, перевёл взгляд на Саню. Так, - командирским тоном произнёс он: - Поскольку сегодня снами нет составителей, то ты Саня назначаешься машинистом! Саня от услышанного, в удивлении открыл рот.
- Давай машинист, потихонечку, трогай! – Улыбнулся Дядя Ваня, уступая место машиниста Сане.
Саня быстро высунулся в окно, осмотрелся. Потом бегло со знанием дела, осмотрел приборы.
- Открыть эжектор, добавить воды в котёл! – Скомандовал он.
Андрей послушно поднял ручку клапана, он привычно ухнул паром и зажужжал.
Саня высунулся в окно: посмотрел вокруг, выдернул чеку реверса, толкнул рычаг направления назад. Где-то внизу, зашипел мотор, отрабатывая команду. Быстро посмотрел на дядю Ваню. Он в ответ кивнул.
- Ура! – Крикнул Саня и нажал на кнопку маневрового гудка. Протяжный и писклявый свисток прозвучал в ответ. Затем: расстегнув ремешки, он скинул сандалики, влез ногами на сиденье машиниста. Обеими руками нажал чеку и всем телом упёрся в маневровый клапан, с огромным трудом сдвигая его на два деления вперёд. Многотонная машина послушно бухнула, клубом дыма, трогаясь с места.
- Открыть золотники, стравить конденсат! – Крикнул Саня.
Андрей послушно толкнул рычаг клапанов, шипение вырвалось из-под, поршней паровоза. Саня поставил рычаг маневрового клапана на ноль. Паровоз почти бесшумно катил по станции.
- Всё, теперь можно закрыть золотники, - уже спокойно командовал он.
Дежурный по станции Татьяна Алексеевна Кукевич, удивлённо смотрела на Саню, потом улыбнулась и приветливо помахала рукой.
- На обратном пути выгрузка, с отцепкой, - крикнула она.
- Добро! Сделаем! - Крикнул в ответ дядя Ваня. – Давай Саня, поддай-ка под хвост нашему чертопхаю!
Саня посмотрел на Андрея: - Вас как зовут?
- Андрей.
- Дядя Андрей, Включите, пожалуйста, подачу мазута в топку. А-то, как дадим сейчас под хвост, так пар моментально сядет, - Андрей не удержался от смеха: - Даю-даю, товарищ машинист! Сейчас поднимем пар на марку! На этот раз дядя Ваня помог Сане толкать маневровый клапан, поезд, набирая скорость, стремительно уходил на перегон. Саня потянул цепочку тифона - громкого гудка, в то же мгновение паровоз оглушительно загудел.
От гудка, почему-то заложило уши. Где-то, в самом Сашкином сердце, что-то взорвалось. Короткая мгновенная боль пронзила всё тело, а потом, что-то огромное сильное и приятное заполнило его, до самых кончиков волос. Всё осталось прежним, и паровоз, и весь окружающий мир и в то же время, всё стало совершенно другим, новым огромным глубоким и непознанным. Весь мир из обычных привычных картинок, превратился в реальный, насыщенный, живой. Паровоз непросто пыхтел паром, он теперь стал живым, только железным. Рельсы, вытянувшись белыми стрелами, были живыми нитями. Саня показалось, что если он захочет, то сможет увидеть всё, абсолютно всё что на них стоит, и ничто от него не спрячется.
В ушах клацнуло, окружающий мир как водопад влился в Сашино тело.
- Вот это по-нашему! – отреагировал дядя Ваня. – Саня так спешил, что не до конца застегнул один из ремешков своих сандалий. – Какие там сандалии, говорил его мозг. Тут же ему дают вести настоящий паровоз! Да ещё эта машина едет задним ходом, и тут, всё время в окно выглядывать нужно. Вот это да! Вот это жизнь! Вот так везение! Ликовала душа в маленьком Сашкином тельце.

   На станции «Гриковатая» Сане было нужно спрятаться: - От греха и начальства, - объяснил дядя Ваня. Саня ни капельки не расстроился, ему и так было всё видно. Эта станция поражала, своими размерами. Тут было множество путей, а разных локомотивов, так вообще, даже глаза разбегались. Рядом был совсем недавно построенный ГОК , он как монстр дымил своими трубами, его обслуживало огромное количество людей и техники, но самое главное, станция «Гриковатая» была электрифицирована. А это значило, и Саня видел это своими глазами, настоящие электровозы. Именно эта техника, не дымила, не гудела, она просто двигалась, толкала, тащила и гудела гудками.
   Отцепив платформы, они прицепились к новому составу. Андрей  спрыгнул с паровоза, около здания станции, что бы взять документы на груз. Дядя Ваня смотрел в окно, Саня сидел на сидении помощника, во все глаза, запоминая и пожирая всё вокруг.
- Ну-ка Саня сынок спрячься за шторкой в тендере. Похоже, к нам начальство чешет, не хорошо будет, если оно, это начальство, тут тебя увидит.
Саня в мгновение ока, нырнул за штору.

- Здравствуй Иван Иванович, - услышал Саня приглушенный голос.
- Здравствуйте, Григорий Семенович, протяжно ответил дядя Ваня. – Чем мы обязаны таким вниманием вашей персоны, к нашему скромному чертопхаю. – Съязвил дядя Ваня.      
- Нехорошо Ваня-Ваня, нарушаем, - услышал Саня стариковский начальственный голос снизу.
- Да нет Григорий Семенович у меня на агрегате, - дядя Ваня постучал ладонью по подлокотнику, - всё в порядке. Как в Польше.
- Это как в Польше? - Удивлённо спросили снизу.
- Ну как, как и всегда. У кого больше тот и пан.
- Всё шуточки шутишь, - голос приобрёл металлический налёт. - А ребёнка, кто катает?
- Ты чего, Григорий Семенович! Чьего ребёнка!? - Удивлёно ответил Дядя Ваня, - это чистейшей воды поклёп. Всё чешут, не попади. Всё злые языки. Ты же сам знаешь? У меня ребёнок только Андрюха, он вроде и мал ростом, так уже числится у меня помощником. Невозмутимо продолжал отвечать дядя Ваня.
- Да что ты Ваньку валяешь! – Разозлилось начальство. - Видели у тебя на паровозе пацана! Нехорошо это! Будешь наказан, плакала твоя премия! Понимаешь?!
От таких слов у Сани похолодело в душе. Слёзы ударили в глаза, и он прижал ладонью губы, что бы не расплакаться как девчонка.
- Что ты Семёныч несёшь, кто видел, чего видел? - C обидой в голосе ответил Дядя Ваня. Это сначала доказать нужно, а потом уже шашкой махать! - Голос Дяди Вани стал жестким, рубленным, злым.
- А ты, твою мать! Думаешь если я в белом кителе, так я на твой вонючий и задолбаный миазмами паровоз не залезу! Вот мать семь разом, щас, мы всё и выясним. - Саня услышал стук ботика о лестничные балясины. Решение нужно было принимать немедленно. Он посмотрел вниз, увидел щель приличных размеров, меж стенкой кабины и полом тендера. Не думая о последствиях, он полез в неё. Легко протиснувшись, сквозь щель, он оказался на автосцепке, паровоза и тендера. Здесь было: неудобно темновато и тесно но, теперь его найти было невозможно.
Саня пытался удобнее поставить ногу, но она куда-то соскользнула и он, потеряв равновесие, больно ударился лбом и коленкой. Боль была резкой и острой, что бы ни закричать он сильно стиснул зубы, и что было сил, зажмурил глаза. В глазах поплыли круги, засверкали салютики, как настоящий фейерверк, яркие красочные. Вдруг, салютики исчезли, и он увидел рельсовые пути, на которых стояли, самые настоящие коровы. На них, на коров, надвигался паровоз, колеса не вращались, паровоз шел юзом, тормозил так, что из-под колёс водопадом сыпались искры, а ещё, поднимался синий дым. Всё снова померкло, он увидел, как рельсовая скоба ударяет по башмаку, и неожиданный привкус соленых слёз появился во рту. Потом видение исчезло, Саня открыл глаза и долго привыкал к свету. Прислушиваясь ко всему окружающему. Причём тут коровы, думал он и, отчего так солёно во рту? И привидится же такое?
Корова или лошадь на рельсах, это очень плохо, так ему рассказывал мама. Если на неё налетит поезд то, он неминуемо сойдёт с рельсов. Человеческое тело колёса режут легко, а вот кожу большого животного, это им не по силам.
Голоса над его головой заставили быстро прогнать эти мысли. Он полностью сосредоточился на том, что происходило сейчас в кабине.
- И не лень тебе Семёныч, сюда залезать? Испачкаешь свой китель, потом дома от супруги горя не обберёшься.
- Поговори-поговори. Всё же потом легче будет вспоминать, как начальника отделения дороги обмануть хотел. За одно и правила прочитаешь, где сказано, что посторонних брать на локомотив нельзя! Тем более детей. - Он ходил по кабине заглядывал всюду. Когда он открыл шторку тендера, дядя Ваня тоже удивился.
- Ну! Где он!? Мальчик! Парень! Ты где!?
- В Караганде! Уже злобно ответил дядя Ваня. Развели тебя Семёныч, а ты… Уважаемый человек, заслуженный, орденоносец, а на такую хрень купился. Китель испачкал… - Дядя Ваня сочувственно качал головой.
- Так, где малец-то? - Удивлённым тоном, понимая всю глупость своего поступка, спросил он. – Затем плбнул на пол и топнул ногой. - Вот суки! Развели как сосунка! - Он в сердцах снова плюнул: - Так что, нет его?
- Семёныч, Семёныч, - качал головой дядя Ваня.
По ступенькам поднялся Андрей. Увидев начальство, он быстро глянул на дядю Ваню, и всё понял.
- А вот и помощник появился! Ты Андрюша, куда мальца подевал!?
Андрей глянул на дядю Ваню, состроил удивлённое не понимающее выражение лица.
- Какого мальца?
- Да пошли вы… - С этими словами Семёныч полез по лестнице наружу.
- И вас туда же, - прокомментировал дядя Ваня, - затем посмотрел на Андрея, - Ищи Саньку в тендере! Куда он там спрятался? Ума не приложу.
Семёныч, чертыхаясь и поплёвывая на землю, уходил от паровоза.
- Санька! Ты где? - Звал его Андрей, не найдя его за шторкой тендера.
- Саня! Ты где малыш? Вылезай! Гроза прошла мимо.
- Тут я! - Откуда-то из глубины донёсся Санин голос.
- Как же ты туда залез? Мать моя женщина! Удивлялись и смеялись они.
- А я маленький вот и пролез в щёлочку, - смеялся в ответ Саня.

* * *
   Сколько там вагонов Андрюха?
- Тридцать три, полувагона с углём, семь крытых и три платформы с кирпичом в хвосте. Всего сорок три вагона. Всё кроме угля отцепим на «Красном Шахтёре». Вес больше двух с половиной тысяч тонн, если точнее две семьсот, плюс-минус. – Андрей выглянул в окно. - Вижу выходной светофор, зелёный.
- Понял зелёный - продублировал дядя Ваня и добавил - Вот и хорошо, теперь почухчухали в сторону дома: - Он дал, протяжный громкий гудок, паровоз зашипел паром, натужно грохнул в дымовую трубу, первым, самым тяжелым тактом поршневой группы.
   Когда станция осталась позади, Сане снова разрешили управлять поездом.
- Ты там, внизу, не сильно испугался, Санька?
- Нет, не испугался, чего бояться. Только там, света маловато… И… - Саня задумчиво добавил, - коровы какие-то привиделись.
- Какие коровы? - Удивился Дядя Ваня.
- Да… Я…
- Да бог с ним. Главное что всё обошлось. Всё уже позади и ты ведёшь настоящий поезд.
На повороте, Саня выглянул в окно, тёплый ветер ударил в лицо, заставляя слезиться глаза. Впереди рельсы набегали на пыхтящий паровоз, внизу ухали поршня и шатуны, сзади за паровозом, длинной чередой иногда легонько покачиваясь, бежали вагоны. Последними бежали платформы с красным кирпичом.
Саня был весь в напряженном внимании, ещё бы, сегодня самый счастливый день в его жизни.
- В хвосте три платформы, - отрапортовал он.
- Понял три платформы, - дублируя, ответил дядя Ваня. Андрей посмотрел на Саню, улыбнулся, одобрительно кивнул головой, продублировал, - понял три платформы.
Поезд, прошел по прорезанному рву, делая плавный левый поворот по кривой, забрался на перевальный бугор. Скорость начала расти.
- Сейчас Санька, разгонять поезд ненужно, - объяснил дядя Ваня, - тут почти до самого «Шахтёра» уклон, впереди семь кривых поворотов, из них один жесткий и один очень жесткий.  Перед ними, нам с тобой, нужно правильно придерживать поезд, понимаешь?
- Конечно, я понимаю, - быстро ответил Саня, - по законам физики, если скорость поезда будет большая, то на повороте; центробежная сила, веса поезда, умноженная на его скорость может сбросить поезд с рельсов. Иными словами, на повороте, поезд поедет не по кривой, а по прямой. - Для пущей уверенности свои выражения, Саня подкреплял жестами своих рук. Со стороны это выглядело, театрально и смешно.
Дядя Ваня поджал нижнюю губу в удивлении, слегка округлил глаза, но нашел в себе силы, утвердительно кивнуть головой, произнеся, точнее выдавив из себя – Да!, - совершенно верно, молодец Саня.
Андрей, закрыв рукой рот, высунулся в окно и беззвучно смеялся.
- Понял Андрюха, как нужно отвечать на поставленный вопрос? – Наконец найдя нужные слова, заговорил дядя Ваня.
- Да, - уже успокоившись, ответил Андрей, - если по науке, то это так и есть.
Саня высунулся в окно, с радостью осознавая, что его ответ правильный, и что его воспринимают как настоящего взрослого, и равного себе.
 
   Саня чётко выполнял все указания дяди Вани, это ему удавалось с лёгкостью. Благо теперь паровоз шел передом, обзор был гораздо лучше.
- Видал Андрюха, как Саня управляется? – Прокричал дядя Ваня.
- Я вижу и даже слегка ему завидую.
- А вот этого делать не нужно, у него прекрасное самообладание, поучись у него. Это как раз то, чего тебе недостаёт. Понимаешь?
- Понимаю Иван Иванович.
- Без этого из тебя, никогда не получится машинист. Да ты не стесняйся Андрей, иногда такой пример, лучше любой науки.
- А я и не стесняюсь, я даже чувствовать машину стал по-другому.
- Машинист Саня, как капитан большого корабля или пилот самолёта. Ты должен хорошо его чувствовать, его вес, длину, скорость.
- Зачем чувствовать? – Удивился Саня. – Так ведь и так понятно, есть поезд его просто нужно знать, как везти, вот и всё.
- Не все так просто малыш. – Ответил дядя Ваня. - Что бы стать машинистом не достаточно просто учиться. Настоящим машинистом станет только тот, кто научится душой понимать и дорогу и локомотив. Для того, что бы всегда доводить поезда к месту назначения, и никогда не разбить железного труженика, а самое главное не подвергать опасности человеческие жизни.
Конечно, нужно многое знать, тут и математика и физика, тут и свойства материалов. Ещё постоянные расчеты скорости, веса, груза, угловых атак и скоростей. Если всего этого не знать и не чувствовать машину, то можно сбросить поезд на повороте, растянуться на подъеме, неправильно тормозить да и многое другое. В общем, поезд это не так просто как кажется. – Понимаешь Саня?
Странное чувство снова охватило Саню. С одной стороны сейчас он испытывал большую радость, а с другой стороны ощутил огромную ответственность. Саня снова осмотрелся, пытаясь быть серьёзнее, да только как быть ещё серьёзнее, когда и так все на самом пределе. А вокруг бушует самый настоящий мир красоты, звучит музыка радости и настоящего неудержимого движения поезда.
 
  - Вон там вдалеке, видишь высокий тополь?
- А-а-а, тот тополь, что стоит один одинёшенек, как хозяин, среди маленьких деревьев.
- Да именно тот. По-твоему где нужно начинать тормозить, что бы возле него остановить паровоз?
- Честно говоря, дядя Ваня, я не знаю, - смутился Саня.
- Ты же сейчас машинист! Йо-ма-йо. Ну, давай. На глазок!
Саня быстро соображал.
- Я так думаю… Я бы начал тормозить… Сразу за полустанком заброшенной блочной станции. – И добавил, - метров через, сто, сто пятьдесят.
- Давай сынок готовься.
Саня в полном недоумении посмотрел на дядю Ваню. Но на его лице, отсутствовало всякое выражение, говорящее о каком-то подвохе. Когда подъехали к полустанку, он снова посмотрел на него.
- Что же ты Саня медлишь? Давай сынок, покажи нам класс!
Саня не раздумывая, ударил по защёлке, сбрасывая маневровый клапан в ноль. Потянул тугой рычаг главного тормозного клапана до средины. Раздалось сильное шипение воздуха. Подождав пока стрелка манометра тормозной магистрали, упадет до трёх кило, вернул кран на четверть обратно. Поезд начал останавливаться. Все эти движения Саня запомнил раньше, когда видел, как машинисты останавливают тяжелый поезд.
- Правильно сынок, правильно, а теперь жди, ещё жди, ещё жди. А теперь, ещё немного тормоз на себя, до средины.
Саня подвинул рычаг. Поезд, шипя воздухом и скрипя тормозами начал останавливаться заметно сильнее. Он тормозил медленно и остановился точно у того самого тополя.
- Молодец Саня. Точно угадал. Из тебя выйдет настоящий машинист.
У Сани от волнения пересохло в горле. Он посмотрел на тополь, который величественно стоял на насыпи.


   - Здравствуй Ваня! Давненько тебя не встречал. Всё время твой паровоз пролетает мимо, а тебя не видать.
Дядя Ваня уже слез с паровоза и теперь, обнимал какого-то дедушку, который спустился к ним с насыпи.
- Да Трофимович, ты прав, давненько мы с тобой не встречались, а скоро, и я, наверное, не смогу здесь останавливаться. Паровозы идут на покой, вместо них, тут будут ходить тепловозы. А на этих новых локомотивах, приборы стоят такие, что записывают почти всё. Вот и получается, что остановки теперь, будут только там где можно.
- Да не горюй Ваня, ты и на мотоцикле ко мне приедешь. Я тут вам яблочек приготовил, бери своего помощника и закидывай мешок в кабину.
   Они попрощались, Саня снова тронул поезд, только на этот раз он погудел маневровым гудком, совсем легонько, так просил дядя Ваня.
- Тесть это мой, - объяснил дядя Ваня, он тут, яблочный сад сторожит. А ты Саня теперь времени не теряй. Разгоняй потихоньку поезд, сейчас будет та самая жесткая кривая, а за ней, впереди перед станцией, подъем, нам там скорость нужна, что бы на него забраться.
Поезд разгонялся, паровоз натужно пыхтел, набирая скорость. Когда прошли поворот Саня по-деловому, выглянул в окно: осмотрел хвост поезда.
Дядя Ваня помог ему дожать маневровый клапан до самого конца. Теперь паровоз на полной мощности разгонялся, готовясь лезть на подъем.
- С хвостом всё нормально, вижу последние три платформы. – Отрапортовал Саня.
- Понял, всё нормально, вижу последние три платформы, как и положено, продублировал Санину информацию Андрей. Саня снова выглянул в окно, теперь он смотрел вперёд.
- Вижу блокировочный светофор, мигающий желтый. Станция нас принимает с остановкой.
- Понял, - дублировал Андрей, - блокировочный светофор, мигающий желтый. Станция нас принимает с остановкой.
Вдруг Сане, что-то привиделось на путях. Он снова высунулся в окно, затем быстро вернулся обратно, глядя на дядю Ваню, быстро и чётко сказал: - Дядя Ваня, стадо коров на рельсах!
   Саня мгновенно слетел с сидения уступая место машинисту. Дядя Ваня быстро кинулся к окну. Рука Дяди Вани шарила вверху, она нащупала ручку гудка, он несколько раз потянул за неё. Пронзительный тревожный, громкий паровозный гудок, остро резанул по нервам. Саня смотрел в лобовое стекло стороны Андрея. Он хорошо видел, безмятежно спокойно, гуляющих по рельсам коров. По всему было видно, им абсолютно наплевать на неистовые гудки паровоза. Паровоз на полной мощности шел на подъём, расстояние неумолимо сокращалось, дядя Ваня принял решение.
- Начинаю экстренное торможение!
- Понял! Экстренное! – крикнул Андрей.
   Саня прижался к стенке кабины, он знал, сейчас главное не мешать. Всё вокруг: зашумело и загудело, громкое уханье паровоза оборвалось. Поезд как бы споткнулся, начав торможение. Запахло паленым железом, горячим машинным маслом и паром, Вой, и писк тормозов как водопад был слышен отовсюду. Пыль от тормозного песка и синий дым от скользящих по рельсам колес, заполняли кабину. Прерывистый паровозный гудок будоражил сознание. Андрей щёлкал клапанами, вращая, барашки вентилей, он сбрасывал мощность с котла. Тяжелые вагоны толкали весь поезд вперёд. Расстояние до коров быстро сокращалось.
Саня поймал себя на мысли, что он сейчас, да и не только он, никто, ничего не может сделать. Огромная масса поезда, двигается вперёд, обдирая рельсы и колеса. Эта масса остановится там, где все силы природы, брошенные в схватку с законами физики, завершат свое действие. И всем этим силам, абсолютно глубоко наплевать на поезда, людей и мирно пасущихся там, где ненужно этого делать животных.

   Первым стоял белый в чёрных пятнах бычок. Он, наверное, хорошо видел, медленно приближающийся паровоз, воспринимая его как брошенный вызов. Когда до него, осталось всего пару метров, он наклонил вниз голову, выставляя вперёд закрученные рога. Паровоз, легонько стукнувшись в него, остановился. Обиженный бык разъяренно замычал, упершись рогом в фонарь, резко мотнув головой, разбил стекло, свернул фонарь набок.
- Ты-ба, яка падлюка, вин ище и злыться! - Возмутился дядя Ваня. - Он быстро осмотрел кабину: - Все живы, Больных, нервных, раненных нет!? - Потом посмотрел на Саню: - Как малыш, испугался?
Саня спокойно смотрел на него, его вид ни о чём не говорил, только глаза возбуждённо поблескивали.
- Нет, я не испугался, чего же тут бояться. Мне даже понравилось. Такое не каждый день увидишь.
- Вот в этом ты прав, Андрей будь тут, - сказал он: открыл переднюю, дверь кабины, вышел на палубную трубу паровоза. Саня пошел за ним. – Ты малыш по осторожнее, - бросил дядя Ваня.
- Ну и где же ваши пастухи, мать их так. - Дядя Ваня рассматривал стадо в поисках пастухов.
- Они не пастухи, их называют скотниками, - задумчиво сказал Саня.
- Точно, точно Саня, спасибо что напомнил, а то я и впрямь забыл какие они скоты, эти скотники.
Бычок, так и не уходил от паровоза, он мотал головой, ударяя в железную сцепку, истошно мычал, из пасти у него свисала белая пена.
- Значит, уходить ты не собираешься и свой выводок с собой не уведёшь.
Хорошо мать твою, щас посмотрим, какой ты грозный. - Как факт произнёс дядя Ваня и обратился к Сане. - Пошли Саня, преподнесем этим животным урок, что бы знали, как по рельсам гулять.
- Андрей.
- Да Иван Иванович, – заметно нервничая, откликнулся Андрей
- Открой-ка золотники, ща мы их паром и шумом шуганём, как в русской баньке.
Андрей открыл клапан, дядя Ваня снял тормоза с паровоза, толкнул маневровый клапан.
Паровоз слегка зашипел, потом сильно и резко забуксовал. Колёса вращались на месте, снова дым и искры высекались из-под них. Впереди паровоза из-под поршней с шипением вырвался пар. Это был настоящий боевой грохот, всё вокруг дрожало от грохочущего паровоза. Вдобавок, несколько раз прогудели гудком. Но бычок, только сильнее разозлился, даже не сдвинувшись со своего места, упёрся рогами в паровоз.  А раз так, то стаду на это, было абсолютно наплевать. Бык снова выставил рога и замычал, его рог зацепился за переднюю подножку и согнул её в бараний рог.
- От скотина! Ты видал, он ещё и чертопхая калечит! – возмутился дядя Ваня.
- Тут этим не поможешь, - сказал Саня: - они этого не бояться.
- А чем же их, Бога мать, прогнать!? Мы же так долго перегон занимать не можем и на станцию сообщить нет возможности.
- Любое животное боится огня или чего-то, - он задумался, описав руками большую окружность: - по величине, больше паровоза. Все засмеялись но, быстро успокоились.
Наступила тишина, только паровоз задышал, паровым компрессором, это было похоже на голос металлического ишака. Вдруг дядю Ваню осенило.
- Больше и страшнее паровоза! Будет им больше и страшнее! Андрей, мы давно котёл продували?
- На пошлой неделе, - удивлённо ответил он: - Дядя Ваня, - оторопело продолжил он: - если мы это сейчас сделаем, то это стадо, искать, неделю будут. А ещё коровы доиться перестанут. - И помолчав, добавил: - ну-у-у-у, может быть.
- Да и мать их за ногу. Делать-то что-то нужно. Страхуй меня, я сам всё сделаю.
Он снова вышел на палубу трубы паровоза, и присев на корточки, быстро перекрестившись, дёрнул небольшой рычаг.
   
   Продувка паровозного котла, для человека который хотя бы раз это видел, напоминает ядерный взрыв, только в горизонтальной плоскости. Сначала, медленно, но очень сильно ускоряясь, метров на двести и больше, в бок, из паровоза, выходит тонкая, ослепительно белая, струя пара. Этот пар перегретый и сильно сжат. По этому, он начинает увеличивать свой объем, уже далеко от паровоза, и только потом начинает доноситься страшной силы шипение и грохот. Саня смотрел на это зрелище, от грохота, закрыв руками уши. За тем, он посмотрел на коров, и начал смеяться.
   Внезапно мир рассыпался от оглушительной тишины. Это дядя Ваня закрыл клапан, он смотрел на убегающее стадо и то же смеялся. Мирно пасущиеся коровы, увидев такой Армагеддон, подняв свои хвосты, прыгали как стадо кенгуру, убегая, прочь от паровоза, разбрасывая в разные стороны комья земли от своих копыт. Вдоволь насмеявшись и прокомментировав некоторые особо причудливые прыжки животных, Андрей сказал: - Вот так вам мальчики и девочки, как говорится – «Шах и мат»!
Дядя Ваня задумчиво произнёс.
- Да нет Андрей, это ещё не победа.
- Почему, - удивился Саня.
- По тому, что мы растянулись.
- Блин… - только и смог сказать Андрей.
   У каждого вагона есть сцепное устройство, - «автосцепка». Каждый вагон, сам по себе тяжелый и если их соединить вплотную, друг с другом, то получится огромный вес. Такой вес сдвинуть с места, не сможет даже десяток локомотивов. Для этого «Автосцепки», снабжены пружинным устройством, которое, позволяет локомотиву, дергать вагоны один за другим. Каждый потянутый вагон, увеличивает массу, тянущего состава и так до самого последнего вагона. Вот почему когда трогается грузовой поезд, слышны характерные удары, трогающихся, один за другим вагонов, а последний вагон, срывается с места увлекаемый огромной массой всего поезда. Пассажирские вагоны снабжены целой системой смягчающих бамперов и гасителей колебаний. Поэтому когда трогается пассажирский поезд, такого грохота не слышно, но пассажиры все равно ощущают мягкие толчки, трогающегося поезда.
   Сейчас паровоз и его вагоны, стояли на тормозах, под уклоном назад. Если его снять с тормозов то он автоматически растянется и тогда его сдвинуть с места будет не возможно, нужно будет возвращаться назад, до подъема, а это опасно, из-за длины состава.
 - Андрюха, бери башмак неси его и ставь под последний вагон.
- Так он же не удержит состав!
- Знаю. По этому как поставишь башмак, перед последними тремя платформами, перекрой тормозную магистраль. Даш мне сигнал, я потихоньку, расторможу состав и упру его в заторможенные платформы. Затем я начну его трогать, а ты, когда услышишь толчки, откроешь магистраль и снимешь с тормозов платформы. Я буду стараться плавно брать состав, так что прицепиться и запрыгнуть, время у тебя будет.
- Я понял, - задумчиво ответил Андрей - и всё сделаю.
- Смотри Андрей, нужно, что бы всё получилось, без истерик и фанатизма.      
- Сделаем Иван Иваныч. - Андрей поднял вверх сжатый кулак.
- А можно я пойду с Андреем?
- Нет, ты сиди и не высовывайся, будешь наблюдать за стороной помощника. – Скомандовал дядя Ваня.
- А знаете, дядя Ваня, я всё-таки вас не послушаю и пойду с Андреем. – Утвердительно сказал Саня. - Вдруг ему помощь будет нудна, да и башмак-то я убрать смогу.
- А потом как? Как, на поезд. Запрыгивать будешь. Да меня мать убьет, если что с тобой случится!
- А вы не думайте так, оно и не случится. А на поезд я прыгать и не собираюсь, если что так я и сам домой дойду, тут же до станции рукой подать. Подумаешь час пешком по шпалам и по свежему воздуху.
- Вот и хорошо, так и решим. Ты Саня уберёшь башмак, а мы отцепим на станции состав, и за тобой, и башмаком вернёмся. Ты Андрей на станции, беги сразу к Татьяне. Нет не так. Ты сразу беги ко мне, а я сам пойду и всё ёй объясню. Да вот ещё, - он серьёзно посмотрел на Саню. – Ты по шпалам не ходи! Нельзя! Знаешь!?
- Да знаю я. – Быстро ответил Саня. – Мне мама рассказывала. Я буду рядом по тропинке чесать.

   Андрей почти бегом нёс тяжелый башмак, поспевая за ним, Сане приходилось бежать. Андрей с силой затолкал башмак под колесо.
- Саня ты отойди вон туда, он показал рукой на пикетный столбик с номером одиннадцать, метрах в десяти от вагона. И до тех пор, пока поезд не уедет, не вздумай сходить с места. Только потом. Помни, это очень важно, столкни башмак с рельса. Мы конечно за тобой приедем, но дорога есть дорога, понимаешь? – Саня кивал головой.
- Андрей дал отмашку. В тоже мгновение, паровоз просигналил, коротким гудком. В вагонах зашипел воздух, под ними, что-то клацало, тарахтело, скрежетало. Тормоза медленно отпускали колесные пары. Вес освобождённых вагонов нарастал, один за другим они, начали упираться в заторможенные платформы. С каждым таким ударом последняя платформа, наехав на башмак, медленно продвигалась вниз, всё ближе к Сане. Башмак, под весом колеса тяжелой платформы, при таком продвижении издавал скрипящий звук, похожий на электросварку. Платформы, прошли мимо Сани, и теперь Андрей, сидящий на сцепке вагона, был напротив Сани. Паровоз просигналил три раза. Это означало остановку. Громкий одиночный сигнал тифона, означал начало движения вперёд. Паровоз громко ухнул, по составу побежал звук трогающихся вагонов.
- Ура получилось! – Закричал Саня.
Андрей открыл клапаны тормозной магистрали, спрыгнув с платформы, начал тянуть за цепочку тормозного клапана, выпуская воздух с тормозной системы платформы. Вагоны медленно потянулись наверх. Андрей уже растормозил две платформы, когда поезд начал останавливаться, и уже когда казалось что он точно встанет. Андрею удалось снять тормоза с последней платформы. Поезд, набирая скорость, почти бесшумно, уходил прочь от Сани на станцию. Дядя Ваня дал гудок, и по Саниной душе, разлилось чувство радости и отчаянья. Конечно, подумал он, поезд-то ушел, а меня оставили тут одного.
   
* * *
 
  На станции «Красный Шахтер» у дежурного по станции зазвонил телефонный концентратор. Дежурный по станции взяла трубку.
- Дежурный по станции Кукевич, слушаю вас.
- Таня, это диспетчер.
- Я слушаю вас Григорий Палыч.
- Мой диспетчерский паровоз с «Гриковатой» вернулся? 
- Он уже на подходе, я слышала его гудок.
- Вот и хорошо. Тут у нас, такое дело.
Наступила томительная пауза, потом голос я явным раздражением продолжил.
  Ударники, на новых тепловозах, рекорд ставят. Никто про это даже не знал. Они сами начали. Теперь вся дорога на них смотрит. Сам НОД , держит под контролем этот поезд. Ему дали номер 1450. Ты меня поняла?
- Поняла! Поняла! НОД, поезд №1450, контроль. – Привычно машинально ответила Татьяна.
- Так вот. Машинист Игорь Кузнецов, двумя локомотивами ТЭ-3  по две секции каждый, со станции «Запорожье-грузовая», двигается прямиком на ЦГОК, станция «Гриковатая» без остановок. Он ведёт, тяжеловесный состав №1450. Ты же понимаешь, какая тут ответственность! Слава Богу, пока порожняк в сто двадцать пять хоппров . Это для проверки. Они обратно пойдут с грузом. И сегодня же, хотят доставить его в «Запорожье». У тебя, я этот поезд, остановить не могу. У тебя станция всего восемьдесят вагонов вмещает. Последний участок, где я могу его остановить «Кривой Рог Западный», и он, туда, уже на подходе.
- Я поняла.
Слушай мой приказ! Принять диспетчерский поезд на боковой путь. Организовать сквозное прохождение тяжеловеса №1450. На станцию «Гриковатая»! по главному пути! Поняла!?
- Есть принять диспетчерский на боковой путь. Организовать сквозное прохождение по главному пути тяжеловесного поезда №1450  на «Гриковатую».
- Да, ещё, предупреди всех, там за вашей станцией начинается подъем на «Гриковатую», ребята на него, будут разгоняться с ветерком.
- Поняла. Предупредить, с ветерком. – Со металлическим звоном в голосе ответила Таня.
- По прибытии диспетчерского паровоза немедленно доложить.
- Есть доложить о прибытии диспетчерского паровоза.
Она переключила телефонный концентратор и уже хотела связаться со стрелочниками, на постах, когда по селекторной, обще-дорожной связи услышала: - поезд №1450 машинист Кузнецов, доложить место и обстановку.
- Я машинист Кузнецов. – Громко сквозь помехи радио шумов, доносился голос машиниста. - Поезд №1450. Всё отлично, только что зашел на «Западный». Поезд и локомотивы в порядке, скоро будем проходить «Блок пост 61» и за ним «Красный Шахтёр».
- «Шахтёр», «Шахтёр», «Шахтёр»,  - вызывал диспетчер: - Таня!
- Я «Шахтёр» дежурный Кукевич на связи, - ответила она.
- Таня ты слышала?
- Да. Я слышала Григорий Палыч.
- Поезд №1450 машинист Кузнецов, прошел «Западный». Минут через тридцать, сорок, будет у тебя.
- Понятно. Встречаю и пропускаю.
- Поезд №1450 машинист Кузнецов.
- Поезд №1450 машинист Кузнецов, слушаю.
- Кузнецов, там за «Западным» у тебя радиосвязи до «Гриковатой» уже не будет, но ты должен знать! «Красный Шахтёр» тебе!» Уже дал добро на прохождение станции, по главному пути!
- Понял вас! Понял! За «шестьдесят первым», пройду мост, потом кривая, и дальше буду жать на полную катушку. Там за «Шахтёром» длинный подъём, до самой «Гриковатой». Мне, что бы на него забраться, скорость нужна.
- Удачи тебе Кузнецов!
- Спасибо!
 У Татьяны легонько кольнуло сердце, что-то было не так. Сейчас главное дать задания стрелочникам решила она, нажимая кнопки, концентратора.
- Пост номер два, Трофимова, слушаю. - Пост номер один Сова, слушаю. - Раздалось в динамике.
- Девочки к нам идёт тяжеловесный проходящий поезд, №1450 машинист Кузнецов. Его длина сто двадцать пять вагонов. Приказываю пост №2 Валя тебе. Сделать маршрут по первому пути, пропустить тяжеловес №1450 на «Гриковатую». Диспетчерский с «Гриковатой» принять на третий путь. По заходу Диспетчерского сделать маршрут проходящего по первому пути тяжеловесного поезда №1450 на станцию «Гриковатая».
- Исполняю, маршрут по первому пути, пропускаю поезд №1450 на «Гриковатую». Диспетчерский с «Гриковатой» принимаю на третий путь. Пост №2. 
- Пост №1, Зина Ты там диспетчерский уже видишь?
- Та он зараза, похоже, стоит.
- Как стоит?!!!
- Та не знаю я. - Нараспев начала она. - Я на него гляжу уже полчаса. Мне только его трубу видно. Он вроде остановился, потом гудел, так прерывисто, жалобно, потом вроде как пар пускал.
- Как гудел, может, он сигналил? И что значит прерывисто!? Объясни, как положено! И почему сразу не доложила!
- Ну… Как гудел… Гудел… Гудел… Сигналил… Ту-ту-ту. Туу-туу-туу. Ту-ту-ту. И потом снова так же. Жалобно.
- Зина ты что, ничего вообще не понимаешь? Или ты хочешь снова экзамены сдавать!? Эти сигналы, означают, что?
- Что?
- Паровоз помощи просит!!! Вот что!!!
- Ой, да не волнуйся ты так Таня, вон он уже на переезде, едет твой диспетчерский. Точно! Едет! Я его вижу.
Таня заволновалась, она пыталась взять себя в руки. Говорила же она, начальнику станции, рано ещё Сову Зинаиду, ставить на пост, для самостоятельной работы.
- Зина! Зина!
- Я слушаю! Тут я!
 Приказываю! Принять диспетчерский на третий путь. И приготовить маршрут, по первому пути, для пропуска тяжеловеса №1450 на «Гриковатую». Тяжеловес уже в пути! Ты поняла!?
- Ой мамочки! – раздалось в динамиках.
- Что это значит Зина! – сорвалась на крик Татьяна.
- Ой. Всё в полном порядке дежурный, - быстро ответила Зина, - Есть, принять диспетчерский на третий путь. И приготовить маршрут, по первому пути, для пропуска тяжеловеса №1450 на «Гриковатую».
У Татьяны заколотилось сердце. Ей ещё не приходилось работать со стрелочником с такой необычной психической реакцией.
   Валя Трофимова, положив трубу телефона на рычаг: поворачивая стрелочные ручки на централизаторном щите , произносила вслух: - Десятая, по плюсу. Двенадцатая, по плюсу. Четырнадцатая по плюсу. Семнадцатая по плюсу. Затем вынула стрелочные ключи.
- Галя, - обратилась она к ней, протягивая ключи. - Иди и делай проходные стрелки, а я пойду делать входные.
- Тю! Чего это ты всегда делаешь входные!?
- Потому что я старший поста, а ты практикант, - спокойно ответила она: - А тюкать будешь…
- Я поняла! Поняла. – Быстро засуетилась Галина. – Тюкать, буду свекрови в борщ.
   Взявшись за балластный груз, Валя Трошина перевела стрелку, поправила упорные накладки, вытянула запорный ключ. Неожиданно в её груди больно кольнуло в сердце. – Саня! – непроизвольно произнесла она: - Господи, сынок! Что не так!? Что с тобой!?
Она посмотрела в сторону «Гриковатой». Диспетчерский паровоз, беззвучно пыхтя дымовой трубой, заходил на третий путь. Она уже точно знала, что её сын, не приехал вместе с ним. Голова слегка закружилась, переведя дыхание, она положила руку на стрелочный фонарь.
– Успокойся глупая, - сказала она сама себе, - с ним, всё будет хорошо. Быстрым профессиональным взглядом, посмотрела на положение стрелок и так же быстро, пошла на пост, доложить о сделанном маршруте.

* * *

   Саня проводил грустным взглядом уходящие платформы, и удобно усевшись на подогретой весенним солнышком травке, начал ждать. Ещё такого не было, думал он, за мной целый паровоз приедет. Это же если пацанам во дворе рассказать, так они, от зависти полопаются. Он уже представил себе лица ребят и их расспросы. Вот он им расскажет, как тут всё было, как бычок ломал паровоз и как вагоны потом, растормаживали. Как искры летели из-под колёс, и как он остался, чтобы убрать… Саня вскочил как ужаленный. – Башмак! - Закричал он и побежал к нему.
   Башмак безмолвно стоял на рельсе. Саня обошел его с внутренней стороны пути и стукнул по нему ногой.
- Ой! Закричал он, хватаясь за ногу. Чёртов башмак, так и стоял на рельсе, а нога теперь здорово болела.
- Вот кабан железный! – обрушился на него Саня, - тебе что, так было трудно упасть? Он нагнулся: взял его за рукоять, сильно дёрнул. Башмак не поддавался. Он только слегка приподнялся, и когда он его отпустил, тот закачался как пружина.
- Что это такое!? – Возмущался Саня, - ты что, приклеился? Он снова и снова дергал башмак, а тот, так и продолжал болтаться, и не сдавался.
- Эй! Башмачок, миленький, - начал с ним по-хорошему Саня, - хватит уже держаться за этот рельс, давай голубчик спрыгивай. Он с новой силой начал дёргать его. Надергавшись до чертиков с непокорным башмаком, так почти ничего не добившись, Саня устал и присел рядом с башмаком на рельс.
- Ну и стой, чёрт с тобой. Скоро дядя Ваня с Андреем приедут, они вмиг тебя оторвут от рельса.
   Рельс был, белый блестящий и горячий. Все вокруг жило своей жизнью. От рельсов струился горячий воздух, он казалось, был каким-то тягучим, за ним всё плавало как в воде. Летали и щебетали птицы. По земле лазили жуки, стрекотали кузнечики. Казалось, что матушке природе абсолютно все равно, что здесь лежат рельсы и по ним иногда проносятся разные тяжелые поезда. Природа жила сама, своей обычной жизнью.
   Саня сидел и размышлял.
Удивительно, как в жизни, всё вокруг, быстро и неожиданно меняется. Только что, здесь было целое представленье, поезд, коровы, люди, а вот теперь, он остался один и только коровьи лепёшки да прилипший башмак, напоминают о прошлых событиях. Солнышко припекало, вокруг щебетали ласточки, они метались, повсюду совершая немыслимые кульбиты. Сидящего на рельсах Саню, после пережитого напряжения, начало морить в сон. Он зевнул, взялся за ручку башмака протянул ноги, приятная нега всё сильнее разливалась по всему телу.
   Как всё же хорошо, - сам себе сказал он: - я здесь сижу и точно знаю, что за мной, обязательно приедет Дядя Ваня, он ещё раз, разрешит мне, управлять паровозом. Я людям необходим, хоть я, ещё и не очень взрослый. Обо мне помнят и знают. Я здесь сижу, один, на рельсах, охраняю башмак. Значит, я необходим и ещё я смог помочь Дяде Ване. А потом, я приду к маме и всё ей обязательно расскажу. Она будет удивляться и восхищённо вскрикивать.
Интересно, почему все взрослые такие? Они могут удивляться, таким простым вещам? Конечно, меня мама будет хвалить. Потом, мы с мамой, покушаем, и вечером, когда придёт её смена, вместе пойдём домой. Во дворе, я обязательно ребятам расскажу, про свои сегодняшние приключенья, только уже завтра. Вот Валерка удивится. А может, ненужно никому рассказывать? Я должен обязательно над этим подумать.
   В этот момент, мимо Сани, пролетела какая-то птица. Она, почти чиркнула его крылом. Саня, от неожиданности испугался и подпрыгнул. Его нога, скользнув по камешкам, и зацепилась за другую ногу. Потеряв равновесие, дергаясь и махая руками, он начал падать, в откосную яму. Тело онемело от страха, он не мог даже крикнуть. В отчаянии, падая, он, инстинктивно выставил вперёд руки, и закрыл глаза в ожидании удара о землю. Всё куда-то поплыло, в глазах потемнело. Удара он так и не почувствовал. В место него, голове, мелькали видения, о быстро проносящемся поезде, стрелки, светофоры и мама…     Спустя некоторое время, Саня открыл глаза, перед ним покачивалась на ветру травка, она была красивая зелёная, от неё пахло весенней свежестью и сладковатым запахом земли. Он рассматривал траву, обдумывая своё видение, пытаясь сообразить, где он и что здесь делает? Такого локомотива, как там, в своем видении, он ещё не видел, он снова расслабился, закрыл глаза, стараясь всё вспомнить. Видение снова начало всплывать в его мозге. Он видел летящий на него зелёный локомотив и стоящий на рельсе башмак. Вдруг башмак, зашевелился, став живым, у него появились глаза, рот, губы. Он состроил кривую улыбку и голосом мамы сказал: - Я же тебе говорила сынок! Никогда! Слышишь! Никогда! Не садись на рельсы. Этого делать нельзя! Рельсы очень опасны. Они могут тебя заворожить, и ты уснёшь. А если ты будешь просто так сидеть на рельсах, то тебя может заворожить, приближающийся поезд. Когда он будет к тебе приближаться, ты не сможешь встать! – Начал громко хохотать башмак.
- Ерунда какая-то, мама мне про это, точно говорила, но башмаки не разговаривают! – Ответил он башмаку.
- Разговаривают, разговаривают! Ты скоро сам всё увидишь и услышишь, как я умею говорить. Скоро сюда прилетит поезд. Вот я ему и расскажу, какие мы башмаки сильные. – После этих слов башмак стал увеличиваться в размерах: - Теперь-то ты понял? Какой я сильный?!   
Внезапно его пронзила боль. Саня открыл глаза. Его руки не удержав собственное тело, сложились он, больно ударившись о землю плечом, уткнулся лицом в траву. В открытый рот, попала трава вместе с землёй. Он перевернулся набок, увидел молодую зелёную траву. Сладковатый запах земли и травы ударил в нос.
Он сплюнул траву, и ещё долго кашлял и плевался слюной, чувствуя на зубах скрипящую землю. Плечо слегка побаливало, немного ныл нос, ногам что-то не давало шевелиться. Он вытер лицо рукой, посмотрев на ладонь, увидел размазанную с кровью грязь.
- Вот те на! – Услышал он свои же слова: - Сейчас сюда Дядя Ваня приедет, а я тут, такой герой! С подбитым носом! И ещё этот башмак смеётся!
Он быстро посмотрел на башмак. И вдруг отчётливо всё вспомнил. - Башмаки не разговаривают! Это точно. Но поезд! Он, может быть настоящим. Подумал он. Пытаясь встать. Он посмотрел на свои ноги. Его сандалики зацепились застёжкой за ремешок. Вот значит, от чего я упал, подумал он, машинально шевеля руками, в застёжках.
   Двумя руками держась за башмак, Саня, кряхтя и пыхтя, дёргал и дёргал его. Затем, когда снова не осталось сил, он выпрямился в полный рост и начал осматривать всё вокруг. Шпалы, рельсы, щебёнка и трава, окружали его. Вдруг в одном месте глаза заметили, небольшую тень в ровном коврике травы. Там точно что-то есть, отработал мозг, Саня побежал к этому месту. Нагнувшись, он увидел уже почти присыпанною землёй рельсовую скобу. Он схватил её обеими руками и потащил к башмаку.
   Резкий и пронзительный гудок, раздался где-то очень далеко. У Сани оборвалось сердце, сначала оно, упало в самые пятки, потом бешено заколотилось. Так гудел какой-то дугой локомотив! Так паровозы не гудят! Это он знал точно. Значит сюда едет другой поезд! Значит! Он у башмака останавливаться не будет!? Значит!!!
- Будьте внимательны и осторожны… - Донес ветер, обрывок далёкого голоса дежурного по станции.
Голос тёти Тани, Саня легко узнал. Только она, всегда так лаконично, объявляла по громкоговорящей связи, прохождение поезда. 
- Ах ты, гад железный! – Надрывно закричал он, обеими руками подняв скобу и со всей силой опуская её на башмак. Скоба ударила по башмаку, отпружинила и больно стукнула по рукам.
- Ай-ай-ай! – закричал Саня: - Как больно! Дурра железная!
Он снова взял скобу, про себя отметив, что его руки онемели и теперь были как култышки. Он с новой силой грохнул по башмаку. Теперь скоба вылетела из рук и ударила по ногам. За Саниной спиной, нарастал рёв и гул приближающегося поезда.
- Башмачок! Миленький! Ты что!? Совсем не понимаешь глупый, что сейчас будет!? Поезд сойдёт с рельсов! От тебя дурака железного, даже мокрого места не останется!
Он уже плакал, слёзы градом лились из глаз: – Дурак! Дурак железный! – За Саниной спиной начали раздаваться, леденящие душу, громкие прерывистые гудки. – Башмачок! Ты что! Не понимаешь! Ведь любой дурак потом сможет сказать, что я сам тебя на рельсы поставил!!! Пойди потом разберись, как оно было! А я, тогда как? А мама?!! Давай! Давай дурак железный! Убирайся с пути! 
   Машинист Кузнецов, не верил своим глазам. Он уже отчётливо видел человека на рельсах. Рука Кузнецова прерывисто нажимала на кнопку тифона, вторая рука, легла на ручку контролера скорости. Впереди простирался пятнадцатикилометровый уклон, поезд набирал скорость. Стрелка скоростимера скакала у отметки сто пятнадцать километров.  Кузнецов понимал, поезд на такой скорости, он уже остановить не успеет. У него оставались мгновенья для принятия решения об экстренном торможении, которое сейчас все равно было бесполезно. Он так же хорошо знал, по правилам МПС , он не должен на перегоне, останавливать поезд, даже если это угрожает человеческой жизни… Только в некоторых экстренных ситуациях и.т.д.
   Саня из последних сил, снова размахнулся скобой, но его руки изменили ему, скоба, слегка качнувшись, выскользнула из них, она стукнула по башмаку, легонько, почти незаметно.
- Тук, - услышал Саня. Башмак, качнувшись, упал на шпалы. Саня от отчаянья зарыдал. Его мозг не осознал увиденного. Он в отчаянии выпрямился, оглянувшись, посмотрел назад.

    На него, маленького человечка, надвигался огромный зелёный локомотив. Всё вокруг гудело, рельсы звенели как натянутые струны, шпалы и земля дрожали. Вид летящего на него поезда зачаровал его. Тело окаменело, даже воздух вокруг застыл, только, раздирающий душу гудок локомотива, пульсировал в голове. Он вспомнил слова мамы. - «Сынок, никогда не стой на путях и не смотри на приближающийся поезд! Он может тебя зачаровать! Если такое случится, ты не сможешь сдвинуться с места! Вообще сынок, рельсы, это не игрушки»!
   Вдруг всё окружающее, начало исчезать, его заполнял увеличивающийся локомотив. В глазах побежали круги, стало тихо и темно. Тело стало невесомым, Саня начал куда-то проваливаться. Затем в миг, мир изменился всё вокруг, засияло ярким светом.
   Он точно знал это место, он уже бывал здесь и сейчас снова стоял на знакомом берегу озера. Природа в этом месте была настолько прекрасна, что он недоумевал, рассматривая её. Вода в озере была голубая, сверкающая, манящая. Рядом с ним стояла девочка, его же возраста. Она была в ослепительно ярком белом платьице с воланами на рукавах. Её рыжие волосы ручейками струились по плечам, закручиваясь на них. Спереди  справой половинки головы, тонкими ленточками, свисали несколько капризных локонов.  От неё исходило такое знакомое и нежное тепло. Наверное, поэтому, она светилась как настоящее маленькое солнышко. Они с этой малышкой, были уже давно знакомы, они точно дружили, и он, почему-то, это знал. Только как её зовут, Саня не помнил.
- Здравствуй Рыжик, - улыбаясь, сказал Саня, - удивившись собственному голосу, и такому быстрому восстановлению памяти.
- Приветик Санечка. - Улыбнулась она в ответ и Саня заметил в её глазах еле заметную тревогу, а может это только показалось, подумал он и уже всего через несколько мгновений он, смотрел на неё как зачарованный. Он не мог отвести взгляд от девочки. Она без всяческих сомнений нравилась ему, мало того она была такая красивая и чистая, что он невольно посмотрев сам на себя, слегка отступил от неё.
- Зачем ты это делаешь? – Удивлённо спросила она.
- Что делаю?
- Почему отходишь от меня, - теперь её глаза пылали недоумением.
- Я боюсь тебя… Тебя, испачкать. - Саня втянул шею, - сама посмотри, у меня руки и ноги в ссадинах, одежда грязная… - Он показал ей ладони.
- Ты Санечка всё ещё маленький, но уже гораздо умнее. – Улыбнулась она.
- Вот ещё! - Обиделся он: - маленький.
- Не обижайся, пожалуйста, это у меня, просто так, само с языка соскочило. Ты, конечно же, давно уже взрослый. А ещё, добрый и очень милый. - Он хотел возразить, но она, приложила свой тоненький пальчик к своим губам, показывая ему знак молчания.
- Милый мой Сашенька, не спорь, пожалуйста, сейчас это не нужно. Тем более у нас с тобой, совсем нет времени. Лучше быстрее, прыгай в воду, там все твои ссадины, грязь с одежды, даже боль, быстро смоются, и тело твоё снова будет как новенькое, правда не сразу, но очень, очень быстро.      
- Ну что же ты стоишь Сашка! – Прыгай! Прыгай! Скорее! Смотри, какая вода чистая!
- Не, - протянул звуки Саня, теперь действительно ощущая боль в руках и ногах, - ты первая.
- Санечка, как так можно, я же девочка, а ты мальчик, значит, ты должен мне уступать, - обиделась она. Сколько можно тебе об этом напоминать?
- Ох, - вздохнул Саня, - понимаешь, мне одному прыгать не хочется.
В ответ она звонко рассмеялась, беря его за руку: - Хорошо малыш, хорошо! Ты прав! Некрасиво как-то получается, мальчики девочки. Пожалуй, я с тобой соглашусь, - давай вместе. - Они прыгнули.
Интересно успел подумать Саня, кто эта девочка? В тот же миг, вода, мягким покрывалом  окутала его…


* * *

Паровоз, чихая паром, медленно закатывался на станцию. Дежурный по станции Таня, выйдя с жезлом на перрон, махала машинисту рукой. Когда паровоз подъехал к ней ближе, она крикнула: - Ваня! Давай быстрее затягивай хвост! Проходящий «тяжеловес» на подходе!
- Там на перегоне Саня! - крикнул он в ответ, но она не расслышала эту фразу и только махнула рукой, - давай быстрее!
Дав сигналом остановку, затормозив состав, Иван Иванович, уже видел бегущего к нему Андрея. Он не стал его ждать на паровозе, слез с него, собираясь бежать к дежурному по станции, когда услышал протяжный гудок приближающегося «тяжеловеса». Он оглянулся и остановился.
   «Тяжеловес», натужно гудя четырьмя локомотивными дизелями, выходя из длинной кривой, на полном ходу будь-то, влетал на станцию. От его грохота, дрожала земля и в сервантах соседних домов, звенели тарелки и стаканы. Поднимая клубы пыли, на переезде, длинная тяжелая змея поезда, неслась через станцию.
- Твою мать!!! – Выругался Иван Иванович, прижимаясь к подножке паровоза. В то же мгновение оглушительно рявкнул тифон, проносящихся мимо него локомотивов. Этот звук растянулся, меняя тональность, перейдя в грохот вагонов, колёс, рельсов, ветра.  Последние вагоны, ещё проходили мимо Ивана Ивановича Рокотова, когда из-под ближайшего вагона вынырнул Андрей. Переводя дыхание, он быстро затараторил: - Иван Иванович-Иван Иванович!
- Знаю! - оборвал его Рокотов. - Охраняй чертопхая. Я на станцию. Если девочки сделают маршрут, ты давай, потихоньку двигай. Заберёшь меня у перрона дежурного! – Андрей кивнул головой.
Иван Иванович, спокойно пошел на станцию, он понимал, теперь можно было уже не спешить, Если что-то должно произойти, то это, уже не исправить. Он видел как Татьяна, проводив «тяжеловес» уже собралась идти к себе на пост, но тут вдали, там куда ушел «тяжеловес» раздались тревожные гудки локомотива, она остановилась, вглядываясь в даль. Гудки еще долго звучали, они были тревожные, их было много. Иван Иванович подошел к ней. Она повернулась к нему, в её глазах он прочел тревогу.
- Что там Ваня?
Он то же смотрел в ту сторону.
- Не знаю, - встревоженным голосом произнёс Рокотов, - там Саша остался, он должен был башмак с рельсов убрать. Она прижала пальцы к губам, её глаза быстро скользили, обшаривая то Ивана, то уносясь вдаль, за ушедшим поездом.
- Ёлки палки! Ваня! – Взорвалась Татьяна. - Что же ты сразу не сказал!?
- Сейчас не время спорить кто из нас идиот! - Спокойно ответил он. – Сейчас мой паровоз туда отправить нужно.
- Зачем!? – Татьяна уже не сдерживала эмоции, - Твою мать! Ты же знаешь! Так нельзя! Нужно разрешение диспетчера и пока поезд не придет на следующую станцию, перегон будет занят! Закрыт! Чёрт его подери!!! Я не смогу задать маршрут, заблокировано всё!
- Я знаю, - тихо ответил Рокотов. Будем ждать.
Они пошли в комнату дежурного. Иван Иванович рассказал о событиях на перегоне.
Татьяна сняла трубку телефона для немедленного доклада диспетчеру но, Рокотов её остановил.
- Какой сейчас толк от такого доклада, - рассуждал он, - сейчас «тяжеловес» уже на подходе к «Гриковатой» там уже есть радиосвязь, Кузнецов доложит диспетчеру раньше тебя. Вернее его доклад будет для диспетчера важнее твоего. Сейчас пока «тяжеловес» не выполнит свою миссию, всё остальное будет неважным, вторичным. Сама понимаешь, из-за этого поезда, если с ним что пойдёт не так, могут такого шороха наделать. Тут не только штаны спустят, тут и головы полететь могут. Посему пока всё не закончится и там, на верху, не начнут делить премии, мы со своими докладами, все враги и негодяи. А вот потом…


   Рокотов большой тяжелой ладонью, вытер пот на лбу. А вот когда «тяжеловес» доложит о благополучном прибытии.
Он не стал говорить дальше, всё и так было понятно. Сейчас нужно было ждать, а это было томительно, до самых настоящих чёртиков в голове.
Томительно шли минуты. Ожидание казалось вечностью.
- Да ты Ваня не переживай, Саня хоть и мал ещё, но не по годам умный малый. – Татьяна тоже понимала всю серьёзность происходящего. – Сейчас думать нужно, как и под каким соусом, всё преподнести диспетчеру. Сам понимаешь, сразу столько нарушений, тут Ваня, никого по головке гладить не станут.
- Да и Бог с ними с нарушениями. Саня там. И я за него в ответе. А главное то, - он посмотрел в окно в сторону ушедшего поезда. – Главное что поезд прошел. Он ушел на «Гриковатую» и скоро туда придёт. Значит, Саня убрал башмак, – подытожил он.
- Ты так уверен? - Вскинув брови, спросила Татьяна.
- Ещё бы, - улыбнулся Иван, если бы, да кабы чего, - он напряженно посмотрел в окно, - То мы с тобой и увидели бы и услышали бы, самый большой грохот в своей жизни. К тому же, наверное, и самый последний.


   
Бригадир бригады путейцев Максов Георгий Федорович, в народе просто Жорик, подошел к открытым дверям комнаты дежурного, он уже собрался входить, когда услышал голос диспетчера по селекторной связи. Отодвинувшись в сторонку, он решил послушать, что там происходит. 
- «Шахтер»! «Шахтер»! – раздалось в динамике диспетчерской связи. Татьяна, Татьяна! Отвечай! Что там у вас творится!
- Я дежурный Кукевич. – спокойно ответила она.
- Таня! Что там у вас за диверсанты на путях орудуют!!! Кузнецов чуть с рельсов не сошел!
- Вы о чём, какие диверсанты? Григорий Палыч! Нет у нас никого!
- Что с мальчиком!? Крикнул Иван Иванович.
- Ваня! Ага! – Голосом догнавшего добычу хищника, воскликнул диспетчер. - Так вот откуда ноги выросли! Доложи немедленно, что там у вас случилось! Значит Семён Семенович, правду говорил, что видел у тебя на паровозе мальчика!?
Всё это, почти вывело из себя старого машиниста, он снялся с тормозов и понёс:
- Ах! Мать вашу! Вы там … х… Рекорды ставите мать… А на перегоне, перед моим паровозом, целое стадо коров на рельсах распоросилось!!! На подъеме я был вынужден экстренно останавливать поезд, да потом с коровами сражаться!!! Да мать! … Если бы не этот малец, то вы бы со своими рекордами… Мать … Как вы могли додуматься, там у себя! Гнать такой поезд, досконально не проверив обстановку. Да если бы Кузнецов и захотел остановить такой состав, он бы не смог этого сделать физически.
- Да не кричи ты, на всю Приднепровскую дорогу! Слушают же все!
- В гробу я видел! Сам понимаешь что! Спроси лучше у Кузнецова, что там с Санькой!
- Он не знает. – Со спокойным голосом и оттенком взволнованности ответил диспетчер.
У Ивана Ивановича на голове зашевелились волосы. Из динамиков послышалось. Это в селекторе говорил Кузнецов.
Я сначала подумал, кто-то рельсы раскручивает. Ваня ты меня слышишь?
- Слушаю вас, - ответила Татьяна, другой рукой вызывая диспетчера по телефону. Иван Иванович понял её и взял у неё трубку.
- Я занят, послышался резкий голос в телефоне.
Иван Иванович, прикрыл микрофон селектора рукой и проговорил в трубку.
- Палыч, Это я Рокотов.
- Слушаю тебя, ответил диспетчер, тоже прикрыв микрофон рукой.
- Давай не будем это кино по всей дороге гонять. Дай добро Татьяне отправить паровоз за мальчиком, - и передал трубку Татьяне но, похоже, диспетчер ещё не был готов принять такое решение.
 
   Слушая разговор за приоткрытой дверью, Максов всё понял. Он тихонько отошел от двери, быстрым шагом вышел во двор, побежал к путевой мастерской за своим мотоциклом. Его подстёгивала жадная мысль хищника, первым найти малолетнего диверсанта, а там, он уже знал, как он с ним поступит. Главное было то, что он сможет отличиться, его Максова наконец заметят, и может быть, даже наградят. А этого малого говнюка, Трошина, и его мамашу, он наконец-то сможет прищучить!
- Чёрт подери - выругался он, вспомнив о ключах от мотоцикла. Пришлось изменить направление, бежать домой, за ключами.

   В комнату вошла Жанна Григорьевна, станционный врач. Она была в белом халате с саквояжем в руках. Услышав по селектору о случившемся, она уже была готова оказывать помощь. Молодая и симпатичная женщина, была готова бежать бегом, на помощь к Сане.
- Две скорые уже выехали из города на поиски мальчика.
- Палыч! Ты меня знаешь! Какая там нахрен скорая!!! – кричал в телефон Рокотов, - вели сделать маршрут! Я туда паровозом в миг доеду, - он посмотрел на Жанну, - и врач уже здесь.
После минутной паузы диспетчер, Григорий Палыч Клименко ответил: - Таня, пусти его. И Ваня! Ты там смотри! На мягких лапах! К вам, уже вся дорога выехала! Сними НОД, БД  и вся свита!
В динамике селекторной связи зазвучал голос диспетчера.
- Внимание слушать всем! Приказ диспетчер Клименко! Перегон «Гриковатая» «Красный Шахтёр» закрыт, до моего особого распоряжения! Повторяю. Перегон «Гриковатая» «Красный Шахтёр» закрыт, до моего особого распоряжения!


28.08.2013г.

* * *
   Голубое бездонное небо простиралось над Саней. Он лежал на травке с широко открытыми глазами, отрешенно созерцая небеса. Где-то там высоко сияла яркая звезда. Она уже пару раз исчезала и снова появлялась. Он видел её, но его сознание, воспринимало её как нарисованную на стекле яркую точку. Вычерчивая белую полосу, по небу летел самолёт, он долетел до звезды прошел через неё, и она погасла. Тонкий расширяющийся белый след от хвоста самолёта, всё расширялся и расширялся, а Саня всё смотрел на него, ничего не понимая, не чувствуя и не ощущая.
   К небольшой низине за автомобильным мостом, стремилось множество техники. От станции спешил паровоз. Пробираясь через кусты и лесополосу на своём мотоцикле спешил Максов. От моста, вдоль железной дороги, воя сиренами, ехали две машины скорой помощи и две пожарные машины. Напрямик через поле, мчались машины милиции и управления железной дороги. Снова на тихом и спокойном месте, среди полей зеленеющей пшеницы, уже второй раз задень, собиралась толпа, только теперь не животных, а людей, и никто не знал, кто из них лучше. Коровы любопытно посматривая на движение техники, мирно паслись совсем, не далеко, вытаптывая колхозное поле, их пастухи так и не нашлись.
   
   Рокотов остановил паровоз, просигналив остановку. Паровоз обогнал Максова, приехав первым. Неся в руках медицинский саквояж, Иван Иванович, соскочил с паровоза, Жанна бежала за ним. Тут же начали останавливаться прибывшие машины.
- Саня! Санька! Ты живой!? - Кричал Иван Иванович, подбегая к Сане.
- Иван Иванович! Немедленно остановись! - Закричала Жанна, - не прикасайся к нему! Я врач, я должна его осмотреть!
Он упал на колени рядом с Саней, Жанна осматривала его.
- Господи! Слава тебе! Он живой, - еле сдерживая себя, сказала она.
- Слава Богу. – Давя слезу, произнёс Рокотов.

   Они звали его, легонько трогали его щеки. А Саня лежал с широко открытыми глазами и ни на что не реагировал.
Рядом с Саней положили носилки. Сделали в руку и ногу несколько обезболивающих уколов. Потом аккуратно, но с присутствующей всем докторам жесткостью выровняв сломанные руки и ноги, уложили на носилки и увезли в больницу.
У паровоза собралась группа людей, подоспевшие медики, осмотрев место, и людей уехали. Рокотова позвал начальник дороги.
- Как он там, - жестко спросил он.
- Живой, только… - Рокотов прерывисто выдохнул, - весь поломанный и в шоке, пока. Знаете, если бы ни этот малец, то сегодня на этом месте, было бы, самое настоящее крушение. Он спокойно рассказал о недавних событиях.
- Так значит, он у тебя на паровозе всё-таки был?
- Так вы же его видели, ещё и руку пожимали! - Все удивлённо смотрели на них, - а парень-то, геройский!
- Хорошо Ваня, об этом потом поговорим, - задумчиво ответил начальник дороги.
В этот момент к врачам подбежал Максов, быстро думая и делая всё правильно, он глазами нашел башмак, схватил его, подбежал к начальству.
- А! Вот! Наконец попался, этот гаденыш! Юный диверрсант! – Картавя, кричал он. - Мать его тоже сука известная, и сына такого же воспитала. Я всегда говоррил, они ещё себя покажут! Яблочко от яблони, как говоррится!
Вложив в свой могучий кулак не дюжую силу, Рокотов со всего размаху двинул Максова в челюсть. Не ожидая удара, Максов выронил башмак, вскрикнул и, пролетев метра три, приземлился на собственный зад, ухватившись за челюсть. Затем он вскочил на ноги, снова подбежал к НОДу.
- Вы видели! Вы видели! – Он согнулся обводя всех глазами, крича надтреснутым голосом потерпевшего. - Все видели!!! Вот оно как!!! – продолжал кричать Максов. – Этот неноррмальный Ррокотов, меня ударрил!!! Я пррошу вас прринять мерры!!! Немедленно!!! Нет! Я трребую его наказать!
- Ты чего орёшь как потерпевший? – Спокойно спросил НОД. – Кто и где, тебя ударил?
- Как!? Вы что! Смеётесь, надомной!? Вы же видели!!!
НОД оглянулся, все безразлично смотрели в разные стороны.
- Нет, я ничего не видел, - пожимая плечами, ответил он. – И вообще! - Уже командным голосом продолжил он. - Вы Максов, почему здесь!? Вы, почему не на своём рабочем месте!? Вы где должны сейчас находиться!? Приказываю вам, немедленно отбыть на своё рабочее место!
Максов хотел что-то сказать, но запнулся на полуслове, он покраснел, его щеки раздувались в бессильной злобе.
- Ах, так! Так Вы тут все!!! Тогда мы ещё посмотррим! Я напишу! Я такое напишу! - Он развернулся и четким шагом ушел прочь.

* * *

   Солнце уже начало прятаться за горизонт, всё вокруг начало приобретать причудливые вечерние очертания, покрываясь золотистыми красками. Саня и Рыжик сидели на камешке у воды, свесив с него ножки, они болтали ими и разговаривали.
- Рыжик, а как тебя взаправду зовут?
- Вообще-то, Саша. - Неожиданно изменив выражение своего лица, на строгий взгляд школьной учительницы, совсем другим голосом ответила она. - Для тебя я… - Она запнулась на полуслове, несколько раз качнула головой из стороны в сторону, сбросив колючую маску с лица, улыбнулась, -  Я Рыжик. Для тебя я всегда буду Рыжик.
 - Я это знаю, - махнул рукой Саня, как бы, не желая спорить об и так уже очевидном, - но ты, мне сама говорила, что к девочкам нужно всегда хорошо относиться.
- Это правильно, только Рыжик, это и есть хорошее отношение, - ловко увильнула она от ответа.
- Правду все мальчишки говорят, - с вами девочками, кашу не сваришь, - опустив голову, расстроено произнёс Саня.
- Вот ещё глупости, - рассмеялась Рыжик, - Кашку-то как раз, мы девочки обычно и варим.
- Как бы ни так, - возразил он, посмотрев на неё широко открытыми глазами - я тоже научусь варить кашу, и знаешь Рыжик, я тебе точно обещаю, она будет самая вкусная.   
- Я и не сомневаюсь, в твоих способностях. У тебя, всегда и всё, чего бы ты ни задумал, будет получаться, - она немножко помолчала и добавила, - а если чего, я всегда тебе помогу.
- Да уж, конечно, девочки всегда так говорят, вот и ты Рыжик туда же. Ты так красиво обещаешь, прям как Ирочка Коркина. Только она всегда и всё, так и оставляет на словах.
- А-а-а. – Удивилась Рыжик, - это та кудрявая, с веснушками девочка, что живет в соседнем доме? – Рыжик как настоящая подружка, взяла Сашу за руку, спокойно произнеся, - она тебе нравится?
Саня впервые не запаниковал от такого вопроса. Его вообще ни чем не могла смутить эта девочка. Он чувствовал себя рядом с Рыжиком, как со старой подружкой, как с сестрой, которую знал не меньше тысячи лет. Он вздохнул.
- Я не знаю. Наверное, нравится, – он немного наклонил голову, что-то рассматривая в воде, - Понимаешь Рыжик, она такая… - Он прижал руки к груди и снова вздохнул. – Мне трудно объяснить, что происходит, когда она рядом. Наверное, - он запнулся, глубоко вздохнул и быстро заговорил. - Мне нравится её лицо, её большие глазки, ещё маленький носик. Когда она говорит то, как бы задыхаясь, куда-то спешит, может, что бы правильно сказать, или не забыть свою мысль. Я не знаю… Но… Мне её голос очень нравится. Мне всегда приятно быть рядом с нею. Всегда хочется сделать для неё что-то приятное или рассказать что-то интересное. Тогда она рассмеётся, её глазки начнут сверкать искорками. Это… - Он помолчал, наверное, что-то вспоминая, - это очень красиво, - понимаешь?   
- Я понимаю тебя Сашенька, понимаю. – Отвечала она, гладя его по плечу руке и ноге. - Ты действительно уникальный мальчик. И то, что ты чувствуешь к этой Ирочке, это очень хорошее доброе и нежное чувство. Только вот, рановато тебе еще такие чувства испытывать. Вообще-то, по правилам это запрещено, и я не должна позволять тебе такие чувства.
Саня вдруг испугался, он полными волнения словами быстро заговорил.
- Как это не должна позволять? Кто и когда выдумал такие правила? Почему ты так со мной разговариваешь? Разве ты можешь мне запрещать? Ты же не моя мама! Разве мы не друзья Рыжик?!. И это место где мы сейчас, что? Это детский сад, школа, больница, может тюрьма?!
Она приложила к его губам свой пальчик: - Сашенька, милый и нежный мой мальчишка, я сейчас, многого тебе рассказать не могу но, в отличии от Ирочки, я всегда была и буду, твоим другом, я всегда буду рядом с тобой. Я всегда и во всём буду помогать тебе. Только и ты малыш, постарайся не делать глупостей. Будь умным и рассудительным. И даже когда с тобой будут происходить на первый взгляд очень странные вещи, то ты, малыш, главное не паникуй и ничего не бойся.
- А почему тогда… - Она прервала его.
- Всему своё время Санечка, ты всё узнаешь и всё поймешь, погоди немножко, - она посмотрела на него своими большими голубыми глазами и он, вздохнув, безропотно согласился.
- Хорошо, я подожду. Только знаешь Рыжик, я больше всего на свете, не люблю - терпеть, ждать и догонять!
- И это я знаю, - усмехнулась она. - К сожалению, Санечка тебе уже пора возвращаться.
Он посмотрел на уходящее за горизонт солнце, и снова посмотрел в её глаза: - Так быстро?
- Здесь Саня, такое понятие как время, вообще не существует, здесь всё и всегда по-другому, не так как там… - она запнулась, - у тебя дома.
- Мы ещё увидимся?
- Я думаю да, - теперь она вздохнула, -  хотя если честно, то мы с тобой никогда не должны видится.
Саня хотел спросить – почему? Но Рыжик взяла его за руку, и он только успел увидеть, как она вся вспыхнула ярким светом, превращаясь в яркие искрящиеся огоньки, которые быстро заполнили всё вокруг. 
   



* * *

   Саня пришел в себя в больничной палате. Он ещё не мог понять, куда подевалась Рыжик, в голове всё кружилось, сверкало, расплывалось. Постепенно реальность вернулась, мгновенно расставив всё на свои места. Из тумана, нарисовалось мамино лицо. Оно было уставшим, и всё же спокойным, черты лица расположились так, что можно было сказать она в ожидании, и только где-то там в глубине красивых глаз притаилась тревога. Ох, и влетит же мне сейчас, подумал Саня, в глубине души лелея надежду, а вдруг его простят и ему ничего не будет.
- Мам, - шепотом позвал Саня.
Материнское лицо вспыхнуло, радостной нежностью.
- Почему ты шепчешь? – тоже шепотом, спросила она.
- Что бы, не напугать тебя, - улыбаясь, ответил он, - глядя в улыбающееся лицо матери.
- Ну да, это ты можешь, - ответила она, давая волю слезам.
- Мам-мам-мам, Мамочка, только ты, пожалуйста, ну пожалуйста, не плачь, - он поднял к ней руки, - пожалуйста, ты же знаешь, я сейчас тоже расплачусь, а мне это… Ну… Не совсем удобно, - он состроил молящее выражение лица.
Она наклонилась и обняла сына, продолжая сотрясаться в беззвучных рыданиях.
- Сейчас-сейчас, погоди минутку, я перестану. Только ты Санечка мой маленький непоседливый сыночек, ты так сильно меня напугал.
- Прости мамочка, прости. Я не хотел, я старался, только оно как-то само всё вышло.
Валя поднялась, вытерла платком слёзы, спросила.
- Как ты сынок?
Саня подумал, мысленно потрогал всё своё тело.
- Вроде всё нормально, - ответил он, потом его глаза расширились, и он быстро заговорил.
- Мам-мам-мам, а чего ты здесь? - Ой. Нет, а я чего тут? Ой! Мам! Все живы? А этот башмак! Он прилип к рельсу и… А поезд прошел!? А Дядя Ваня как?
Валентина смотрела на него и только качала головой.
- Да успокойся ты, чудо ты моё. Всё в порядке. И все поезда на своих путях. И Дядя Ваня тоже. Он в коридоре вместе с Андреем ожидает, когда ты проснёшься.
- А я что спал? Мам, как долго я спал?
- Поди как целые сутки прошли, а ты всё проснуться не можешь, - со вздохом ответила мама.
- Ого, мам вот это я даю, - растянув последний звук, удивился Саня, быстро сев в кровати, подобрав под себя ноги. Валя попыталась остановить его, сказать, врач запретил вставать, да не успела.
В открывшуюся дверь в белом халате, вошел врач. Он посмотрел на Валентину, но она в оправдание, только развела руками.
Он долго и спокойно осматривал Саню, совсем не удивляясь тому, что у пациента, всего за одни сутки, зажили раны, срослись кости, сошли все синяки и царапины. Мало того на теле нет ни одного следа, от вчерашних ран. И у Сани прекрасное самочувствие.
За окном легонько колыхал листву теплый ветерок, совсем обычного летнего дня. Сквозь оконные стёкла струился дневной свет, и был виден край бездонного голубого неба, на котором яркой точкой сияла большая звезда.

   Прекрасный летний день, почти одиннадцать часов. Галина мамина напарница, отпросилась у дежурного по станции Кукевич Татьяны, побежала домой, обедать. Валентина удобно устроилась на лавочке в тени будки стрелочника, откинувшись на спинку и вытянув ноги. Саня лежал на лавочке, положив голову на колени мамы.
   Всё же власть великая сила, подумала Валентина, удивившись собственному банальному умозаключению. Конечно, и несомненно, так было есть и будет всегда. Она эта могучая власть, своей всесокрушающей силой, сделала так, что тот день, в котором было так много всяческих событий, просто исчез, растворился, пропал. Он, тот день остался только в воспоминаниях, да и то, только тех людей, кто захотел его запомнить, для этого спрятав собственные воспоминания, в самый далёкий уголок собственной памяти.
   За якобы проявленное старание при прохождении «тяжеловесного поезда» ей выплатили премию, сто кованных народных рублей, и дали уже пятый значок «Ударник коммунистического труда». Половину премии пришлось, как положено, отдать начальству. Понятное дело, премии просто так и абы кому не выписывают. Да и начальству за что-то нужно существовать. В конце концов, не за свои же кровные поляны накрывать и водку с коньяками пьянствовать.
И за это спасибо. На оставшиеся деньги, купили Саше рубашку штаны и туфли для  школы, всё ж в этом году ему идти в первый класс.
   Директор колхоза, дабы замять ненужный инцидент, накрыл поляну на базе отдыха железнодорожников, той самой, что на берегу нашего озера. Наверное, ни одной корове пришлось заплатить собственной жизнью, за своеволье и проделки быка-осеменителя. 
   Много народу поощрили премиями и ценными подарками, а главное, слава Богу, никого не наказали.
Валины воспоминания как морской прибой, то накатывали, гудя высокой волной, то сбегали обратно, шурша уставшей галькой.
Паровоз СО-17н, приказом НОДа был отправлен на вечную стоянку в тупик станции «Апостолово». Когда Саня об этом узнал, расплакался, а потом несколько дней почти не разговаривал, находясь в подавленном настроении.
- Как ты не понимаешь мама, - взволнованно объяснял он, когда Валентине удалось вывести сына из этого состояния на серьёзный разговор. - Это же не просто паровоз и не груда железа.
- А что же это, по-твоему? – Удивилась она.
- Он живой! – С болью ответил Саня. Живой понимаешь! – Валентина удивлённо с большой тревогой смотрела на сына, - я это почувствовал мам. У него, у этого паровоза, есть самая настоящая и очень добрая душа! Он живой.
- Ладно-ладно, быстро ответила мама, не зная как реагировать на такие слова собственного сына. – Хорошо - с нажимом, согласилась она, - пусть будет живой.
- Да не пусть, и не ладно-ладно, - теперь уже как взрослый и знающий человек, он твердо напутствовал собственную мать, став жестким и колючим как кактус.
- Все вы взрослые, - он запнулся, - такие. Материнское терпение лопнуло. Валентина открыла рот, желая поставить сына на место, но слова застряли в горле.
- В тот день на этом паровозе со мной что-то произошло. Я не знаю, как объяснить. – Саня посмотрел матери в глаза, и Валентина неожиданно поверила сыну. – Я почувствовал живую силу этого стального гиганта. Я тогда… Там… В общем, после этого я точно знал что мне всегда помогут. Я не знаю кто. Только этот паровоз, точно ко всему причастен. И он точно живой. Понимаешь мама?!
- Хорошо-хорошо, - в замешательстве согласилась Валентина. Она понимала, что такие мысли и поведение Саши, очень странные но, что-то в её сердце подсказывало, что сейчас настаивать и давить эти мысли в сыне ненужно. С другой стороны оставлять всё как есть она тоже не могла.
С выражение полного понимания и реального участия на собственном лице, она пыталась принять решение, найти правильные слова и решение само собой пришло.
- Понимаешь сынок, - она обняла сына, - я тебе верю,  наверное, я понимаю твои чувства.
- Спасибо мам, - ответил он, сбрасывая с себя жесткую колючность.
- Только ты уже взрослый, ты должен понимать, не все поймут твои чувства. Многие, назовут тебя весьма неприятными словами, а ещё многие посчитают тебя опасным.
- Дураком что ли. – Возмутился Саня.
- Хуже, - спокойно произнесла Валентина.
Они долго молчали. Валя не мола видеть лицо сына, она очень сильно переживала и уже была готова расплакаться.
- Я понял тебя мам. – Саня высвободился из объятий, посмотрел ей в лицо. – Правда, понял. Я буду осторожным. Я никому не буду рассказывать об этом. – Он обещающе покивал головой, - Правильно мам, я правильно тебя понял?
Она кивнула ему в ответ.
   Для Ивана Ивановича Рокотова и его помощника Андрея Геннадьевича Орла, инцидента с коровами никогда не было. За их молчание и активное участие в пропуске «тяжеловеса» им выплатили премии и как бы негласно разрешили Саше посещать их локомотив. Естественно для всех под большим секретом. Чуть позже Ивана Ивановича и Андрея отправили на переучивание. Теперь они водят тепловозы. Андрей учится дальше, он хочет водить Электровозы. А самое главное эти милые ребята, подарили Саше велосипед. Трудно передать словами, сколько от всего этого было радости слёз и восхищения. Теперь Саня не слезает со своего велика и наверное меньше тянется к железной дороге.
   Максов так и остался на своей должности, наверное, чтобы заткнуть ему рот, начальство дало ему жезл и удостоверение внештатного помощника автомобильной инспекции. Теперь Максов ходит с жезлом как с золотым ключиком, цепляясь к любому проезжающему через наш поселок транспорту. На Саню он по-прежнему смотрит волчьим взглядом, но больше не цепляется.
И ещё. После того памятного случая на Саше все заживает очень быстро. Он стал сильнее и выносливее, а самое главное в его глазах горит огонёк. Тот самый огонёк, который есть только у очень одарённых людей.
   Вдали за редкой лесополосой, на взлетной полосе аэропорта, самолет прогревал свои двигатели, готовясь к взлёту. Валентина смотрела на самолёт, с явным безразличием, просто как на повседневное явление. Её мысли витали где-то далеко, в далёком родном селе, с огромными лесами, чистым пьянящим воздухом и бескрайними полями.
- Мама, мам, мам, мам.  – Позвал Саня.
- Угу, - не желая произносить, слова ответила она.
- Ты тоже видишь эту большую и яркую звезду? – Саня показал пальцем куда-то в небо. Мама посмотрела в указанное Сашей направление и ничего кроме голубого бескрайнего неба не увидела.
- Да. Конечно. Я её вижу, - ответила она, снова возвращаясь к своим мыслям.
- Здорово Мам, - одобрительно произнёс сын, потом немного помолчал и добавил.
- Понимаешь, Ма, эту звезду никто кроме меня и тебя не видит. Я уже у многих спрашивал. Наташка Чётка, так вообще меня не хорошим словом обозвала. – Последние слова Саня сказал с лёгким нажимом и горькой обидой.
- Вот какая ни хорошая девочка, - машинально ответила Валентина.
- Да ну её. – Задумчиво произнёс Саня. - К чёрту, эту Чётку Мам, - вдруг быстро отмахнулся Саня, - сейчас главное ни в ней, а в этой звезде, понимаешь мам?
Из-за настойчивости сына, Валентина оторвалась от своих мыслей, пристально посмотрев в том направлении, что показывала рука Саши. Она долго смотрела, напрасно напрягая глаза ничего не видя, кроме чистого неба и когда уже глазам стало больно, неожиданно увидела, только на миг, большую яркую точку, на совершенно синем небе. Она вздрогнула, закрыла глаза, потерла их подушечками пальцев. Снова посмотрела на небо. Там опять ничего не было кроме самого неба.
- Я понимаю сынок, - озадаченно ответила мама, - поглаживая на его голове, тонкие светлые волосы, - я всё понимаю сынок, я понимаю.




                Продолжение следует.

                Донец А.В.

Иллюстрация из открытых источников.