Точь-в-точь Серега Бородай

                Рассказ

Коли Касьянова, инструктора организационного отдела райкома партии родился первенец. Отец весь светился от счастья. Товарищи по работе требовали обмыть новорожденного. Николай обещал: как только жену привезет домой, когда она немного окрепнет – тогда все и состоится. И все будут в дым.

Инструкторы орготдела с нетерпением ждали этого дня. И, наконец, он пришел. Дело было в начале семидесятых годов. Тогда и райкомовские работники жили – не шиковали. А Николай и вовсе. Инструктором райкома партии он стал совсем недавно. Раньше работал в конторе, где ему платили всего 60 рублей в месяц. Поэтому, так называемые «крестины» Касьяновы решили провести в своей
квартире. Хоть и тесновато в двух –то комнатах. Но в тесноте, да не в обиде.
Все восемь орготдельцев прямо с работы отправились не домой, а в квартиру Касьяновых. С шутками ехали в автобусе. У всех было приподнятое настроение.
 Предстояла выпивка. И, как обещал Николай, все будут в дым. В автобусе молодые мужчины еще придерживали свои чувства. Когда вышли на воздух, заржали во все горло. Эта шумная компания ввалилась в квартиру Касьяновых. И тут же убавила свой восторг. Как – никак, грудной малыш. Все быстро разделись, повесили пальто на вешалку, помыли в ванной руки и потихоньку стали рассаживаться за накрытый стол.

Николай занял председательское место в торце раздвижного стола и предложил наполнить стаканчики. Заведующий орготделом Виктор Голованов привычно встал и нетерпеливо ждал, когда у всех будет налито. Как только с этим  управились, он торжественно начал:

 – Дорогие наши Наташа и Коля! От всего сердца поздравляем вас с сыном Маратом! Пусть растет быстро, и все детские болячки обойдут его стороной. Пусть сын приносит вам только радость и гордость за него. За рождение Марата – по полной!

Все с удовольствием выпили и застучали вилками о тарелки. Ребята молодые. И водка им, и закуска в большое удовольствие. Орготдельцы вели себя чинно. Понимали, что в спальне почивает продолжатель рода Касьяновых и гордость молодоженов. Если за столом, кто и говорил что –нибудь незначащее, то только в полголоса. Волю дали себе только после третьего стаканчика. На третьей по давно установленной в нашей стране традиции полагалось сделать перекур.
На улице дали себе волю. Рассказывали анекдоты, подначивали друг друга. Но без обиды. Подначки были не злобные. Так,  ради шутки и поднятия настроения.

Когда зашли в комнату и начали рассаживаться по своим местам, запищал в спальне Маратик. Наташа ринулась туда, включила свет и по шелесту в спальне все поняли: у мальчика мама меняла пеленки.
Николай  подморгнул сидящим за столом и начал наливать в стаканчики. Потом поднял свой и жестом большого пальца левой руки красноречиво показал, что надо, молча выпить. Все так и сделали. Почти одновременно склонили головы над тарелками и деликатно  стали постукивать вилками.

Вскоре в комнате появилась мамочка со своим сыночком. Кроха водил глазами с одной мужской фигуры на другую. Мужчины следили за его взглядом. У некоторых даже шевельнулось в голове: а он что –то понимает. Витя Голованов поднялся со своего стула и  посмотрел на Андрея Мязина, который жил через стенку. Тот согласно кивнул головой, и они с Сергеем Бородаем вышли из квартиры. Сергей тоже жил в этом доме. Только в другом подъезде.

Дом этот все в городке районного масштаба называли райкомовским. В нем было двенадцать квартир. Шесть из них занимали работники райкома партии. В доме были квартиры еще хрущевской планировки. Но все почему –то его жильцам завидовали.

Открылась дверь, и Андрей  с Сергеем вошли со сложенной в упаковке детской коляской. Ее тут же распаковали, соединили всю конструкцию воедино. Все было готово. Отец взял у жены ребенка. Наташа стала укладывать постель для Марата. Когда все было готово, Николай бережно уложил в коляску сына. Наташа стремительно оттеснила мужа плечом и поправила Марата так, чтобы сыночку было максимально удобно.

Минут пять все любовались этой картиной. Потом Наташа сказала:

 – Ну, хватит.

Она бережно взяла сына из коляски и собралась идти с ним в спальню. Но Голованов остановил ее:

 –Ты, уж подожди, Наташа. Я скажу несколько слов.
Он откашлялся и продолжил:

 – Наташа! Это подарок от нашего орготдела. Очень хочется, чтобы коляска была удобной для Марата и легкой для родителей.

Все  деликатно поаплодировали. Родители очень дружно, в один голос поблагодарили гостей, и Наташа попросила разрешения ей и Марату удалиться на покой в спальню:

 – Большое вам спасибо. Для нас это очень дорогой, а, главное, очень нужный подарок. С коляской свободно могу пойти, куда захочу. А теперь, ребята, продолжайте без нас. Просьба только одна: разговаривайте сколько угодно. Но, пожалуйста, потише.

Маме и младенцу пожелали крепкого, здорового сна. Наташа захлопнула поплотнее дверь, а мужчины так же чинно и спокойно продолжали застолье.  Как только пустели стаканчики, Касьянов их тут же наполнял. Вскоре тосты иссякли и сидящие за столом просто выпивали в свое удовольствие. Они становились душевнее и  ближе друг другу. Николай, улучив минутную заминку в разговоре, когда выпили очередную дозу и стали закусывать,  внезапно  объявил:
 – Крестины, так крестины. Мы с Наташей идти в церковь совсем не собираемся. Но я выбрал для Маратушки крестного отца. Эту честь я предлагаю Сереже Бородаю.  Право выбрать ему куму оставляю жене.

Орготдельцы оторвались от тарелок и аккуратно пооплодиравали. Так, что в спальне  это не вызвало никакого движения. Все заговорили разом. Все выражали одобрение внезапно принятому решению. Серега Бородай и Николай Касьянов давно были хорошими друзьями. Ими совместно выпито бессчетное число бутылок водки по –семейному. Серега всегда был ласков и предупредителен к Наташе.

В компании атмосфера любви и нежности друг к другу заметно росла. Орготдельцы стали часто обниматься. У некоторых дело дошло до крепких мужских поцелуев. Такого душевного согласия и любви друг к другу они еще не испытывали. Хотя в отделе была давняя традиция совместно отмечать все торжества – персональные и коллективные. Ряд пустых бутылок под столом был уже – сверх всякой меры. Николай Касьянов не только щедро постарался. Но и заметно перестарался.
Настал момент, когда говорили все и никто никого не слушал. Потом стало и того хуже. Язык уже совсем не слушался. И вместо слов звучало нечто  нечленораздельное. В полночь, наконец, квартира Касьяновых опустела. А сам хозяин едва добрался до дивана.

Утром, прежде чем отправиться на работу, Николай выпил четыре кружки крепчайшего чая. Но голова так трещала, что иногда казалось, она сейчас треснет, как спелый арбуз. Он вышел из квартиры и встретился со своим соседом Андреем Мязиным. Они поздоровались и вышли из подъезда. Андрей пожаловался:

 – Ну, брат, мы вчера и дали. Голова – как церковный колокол. Во рту – как сто котов накакали.

Николай согласился:               
 – У меня тоже такое состояние. Но опохмеляться нельзя. Иначе, какие мы будем работники.  Надо терпеть.

Кислое и опухшее лицо Мязина вдруг осветилось похмельной улыбкой:

 – Слышишь, Коль! Если твоему Маратику перевязать левый глаз повязкой, он станет   точь – в – точь Серега Бородай.

Николай позеленел и криво улыбнулся:

 – Он еще настолько мал, что пока остается похожим сам на себя.

Вечером орготдельцы  накоротке опохмелились  в рабочем кабинете. И тут же  разошлись по домам. Николай Касьянов тоже пришел домой к накрытому женой столу. Но ужинать не стал. Он жестоко избил свою Наташку. Он и раньше слышал разговоры о  том, что Серега Бородай крутит с его женой. Только считал это сплетней. Но когда его Марата сравнили с кумом, все в нем закипело и обратилось в ярость.