Два мира

Объехав в силу служебной необходимости практически всю Карелию, я часто задавался одним и тем же вопросам: вот почему природа и климат здесь точно такие же, как в соседней Финляндии, а уровень жизни в разы ниже? По молодости лет я не находил ответа на этот вопрос, уж больно большими казались мне карельские березы, и я ухитрился заблудиться в трех соснах. Как говорится, лицом к лицу лица не увидать, и за множеством деревьев я не смог разглядеть леса. Но время неумолимо идет, теперь, несмотря на ухудшившееся зрение, контуры леса стали отчетливо проступать, и я могу дать точный ответ на вопрос о причинах диссонирующего уровня жизни: природа и климат тут ни при чем – всё дело в менталитете… Чтобы не вдаваться в совсем уж экзистенциальные вещи, постараюсь объяснить на достаточно простых примерах, почему фраза «Два мира – два шапиро» не сотрясение воздуха, а квинтэссенция несхожести двух наших систем. Всем известно, что в Индии корова является священным животным. Не менее известным является тот факт, что корова дает молоко. У нас же России национальная святыня – не корова, а само молоко, вот только получают его вовсе не от тех коров, которые являются объектом почитания в Индии, производят его другие совсем другие коровки – бешеные…

***

История эта имела место двадцать лет тому назад. В июле месяце я, мой однокурсник Вован и две чудесные девушки по имени Юля и Вера поехали в финский город Оулу к еще одному нашему однокурснику Игорю, проживавшему в студенческом общежитии. В университете наступил сезон каникул, потому свободных мест в общежитии было полно, и Игорю без труда удалось определить нас на проживание. С Верой мы близки не были, однако я намеревался самым решительным образом изменить положение вещей. Дни пребывания в Суоми проходили весело и насыщенно, огорчало лишь одно: отношения между мной и Верой оставались платоническими. Запомнился визит к финским молодоженам: мужу по имени Юхаматти и красавице Маше, родом из Петрозаводска, учившейся в местном университете и покорившей горячее сердце горячего финского парня. Собираясь в гости, мы, чтобы не ударить в грязь лицом, взяли с собой ящик пива, привезенного из России, бутылку шампанского и бутылку водки, привезенные оттуда же. Хлебосольные финские хозяева, с благодарностью приняв дары от русских гостей, от щедрот своих добавили к нашим гостинцам целый пакетик чипсов, объем которого вызвал у меня ассоциации со стаканчиками, которыми бабули отмеряют на рынке семечки. Сначала я решил, что чипсы в Финляндии – это такая разновидность закусочного аперитива, за которым последует настоящее угощение, однако я ошибался: они на протяжении вечеринки так и остались единственным яством, предложенным нам гостеприимными хозяевами. Тот визит серьезно подорвал как наше здоровье, так и наши стратегические запасы, и, отлежавшись, мы вдвоем с Вованом ринулись в соседнюю Костомукшу в целях пополнения арсенала. 
Закупив отечественные продукты, поскольку ностальгия по черному хлебу, несмотря на качество финских продуктов, наступила практически сразу, мы с товарищем зашли в винно-водочный магазин. После небольшого, но очень эмоционального обсуждения вспомнив английскую поговорку «The brandy is dandy, but the liquor is quicker», мы взяли пива, водки и брусничной настойки местного, карельского, разлива для девушек, поскольку водку и пиво Вера не употребляла, а наши с ней отношения пора было сдвигать с мертвой точки. Довольные, мы поехали в обратном направлении, однако при подъезде к пункту пересечения границы нас охватил ужас: дорога была забита сотнями лесовозов, везущих в Суоми березу, сосну и прочую древесину ценных и не очень пород карельского происхождения, то есть произрастания. Однако, оказалось, что паниковали мы напрасно: для легковых автомобилей имелась своя, отдельная, очередь. Достаточно быстро пройдя пограничные и таможенные формальности с нашей стороны, мы подъехали к финскому пропускному пункту. Финский таможенник, невозмутимое лицо которого напоминало Юхаматти, вежливым, но не допускающим возражений тоном попросил нас открыть багажник автомобиля. Тщательно изучив содержимое пакетов, он извлек оттуда бутылки с приворотным зельем, с помощью которого я намеревался приворожить сердце Веры. Как известно, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, у девушек же все по-другому: через их сердце лежит путь к их трусикам. Достав настойку, таможенник стал внимательно изучать их этикетки, потом, со столь же невозмутимым видом, залопотал что-то на финском, тыча указательным пальцем в то место этикетки, где сообщалось о содержании этилового спирта в продукте. 
В отличие от Вована я понимал по-фински всего лишь несколько слов, однако, даже и не зная их, все было предельно ясным: думая о совращении Веры, мы совершенно упустили из вида, что с точки зрения правил ввоза алкогольной продукции бутылка настойки абсолютно эквивалентна бутылке водки, поскольку ее крепость превышала пятнадцать градусов. 
– И что же нам делать? – с убитым видом спросил я. 
Вован перевел. Офицер сделал жест янычара, сносящего голову врагу. Сомнений не оставалось: мы должны были чем-то пожертвовать, сделав тяжелый выбор между настойкой и водкой. 
– Вова, трезвая Вера не дает мне шанса, а водку и пиво не употребляет… – начал канючить я. 
Товарищ вздохнул и что-то сказал офицеру по-фински. Тот кивнул, и хирургически точным движением свернув крышку бутылки водки, начал выливать ее содержимое в ливневый сток, прикрытый решеткой. 
От творящегося кощунства у нас помутилось сознание. Чтобы понять охватившие нас чувства, представьте себе на секунду индийца, на глазах которого иностранец с абсолютно индифферентным видом вспарывает брюхо их священной корове. Дальнейшее помню плохо: в памяти осталось лишь то, что от границы до Оулу мы ехали молча.
 
*** 

Вера так и не дала мне ни единого шанса ни разу. Так что имейте в виду, что сердце красавицы изменчиво, а национальная святыня остается константой. Как, впрочем, ей остаются и огромные очереди лесовозов на российско-финских КПП, работающих на экспорт российской необработанной древесины: причем не только карельской, но всякой другой, произрастающей в архангельских, вологодских, кировских, новгородских и прочих лесах…