Не кусай меня, собака!

Из всех домашних животных мне больше других нравились кошки. В нашем доме кошки жили всегда. Это были обычные дворовые кошки, со всеми, характерными для них привычками. Даже когда я жил с родителями в Германии, там тоже у нас были кошки. Помню, в одном городе у нас был немецкий кот, которого звали Васька. В другом городе был кот по кличке Мурзик. Правда, через какое-то время у Мурзика как-то подозрительно стал расти живот, и выяснилось, что это не кот, а кошка. Тогда Мурзика переименовали в Мурзю. При этом надо заметить, что немецкие коты и кошки не отличаются от русских. Точно также умываются, мяукают, урчат и царапаются. Но кроме кошек я всегда любил и других животных. Боялся и боюсь только змей. Но я их уважаю, потому, что такими их создала природа и не мне решать хорошо это или плохо.
Как-то моя жена попросила купить собаку. В детстве ей не разрешали взять собаку в дом, и это была ее давняя мечта. Когда у нас появилась собака, я в нее сразу влюбился. Собаки вообще обладают удивительной способностью влюблять в себя хозяев. В этом плане людям было бы полезно поучиться у них этой способности. Но в этом рассказе речь пойдет не столько о собаках, сколько о людях. Это потому, что поведение собаки можно каким-то образом объяснить. А вот поведение людей очень часто объяснить бывает трудно. В общем, история получилась такая.
 В нашем микрорайоне в соседнем доме жила одна женщина. На вид ей было лет тридцать пять. Она была невысокого роста, плотного телосложения, с мужскими плечами и большой грудью, самоуверенная и грубоватая. Говорили, что она работает главным бухгалтером в фирме по продаже недвижимости. По своему поведению она относилась к тому типу людей, которые получив власти и денег чуть больше, чем другие начинают мнить себя королевскими особами и смотреть на окружающих высокомерно и пренебрежительно. У неё была собака, немецкая овчарка. Собака была молодая и на прогулках вела себя агрессивно. Бросалась с лаем на людей и главному бухгалтеру с трудом удавалось удерживать ее на поводке. По этой причине у хозяйки не редко происходили перепалки с возмущенными соседями.
Каждое утро эта дама с овчаркой проходила мимо нашего дома. Она водила ее на прогулку в близлежащий лес. И вот однажды, в субботу, я одел спортивные шорты, футболку и отправился в этот же лес на пробежку. Я бежал по кольцевой тропинке и вдруг услышал крик хозяйки овчарки. Я узнал ее голос, потому что не раз слышал, как она ругалась с теми, кто делал ей замечания по поводу агрессивности ее собаки. Было понятно, что эти крики относятся к овчарке. И тут же я увидел собаку, которая припав к земле, шла прямо на меня на полной скорости. К поводку она, естественно, была не пристегнута. Собака, не слушая призывные крики хозяйки, через несколько секунд оказалась рядом со мной.  Я немедленно остановился и повернулся лицом к овчарке, чтобы следить за ее действиями. Собака обошла меня сбоку и попыталась укусить за ногу. Я быстро повернулся к ней лицом, и для защиты инстинктивно выставил сжатую в кулак правую руку вперед. Овчарка куснула меня за пальцы руки, извернулась, обошла сзади, так что я не успел отреагировать, и укусила за бедро.  В этот момент из-за деревьев выскочила хозяйка. Криками она подозвала овчарку к себе и пристегнула ее к поводку. Я был в состоянии легкого стресса и громко сделал женщине замечание. Я ожидал, что она будет извиняться, но не тут-то было. Женщина стала обвинять меня в том, что это я спровоцировал собаку на агрессию. Я, конечно, был возмущён, так как мою пробежку никак нельзя было назвать провокацией. Неожиданно к нашему бурному разговору подключился молодой человек, который находился невдалеке на спортивной площадке. Он поддержал мои возмущения и сказал, что эта собака его тоже один раз укусила. Между тем, хозяйка собаки уже перешла на оскорбления в мой адрес. Мы разошлись, но я решил не оставлять это дело без дальнейшего разбирательства.
Дома я обработал раны на руке и ноге, переоделся и отправился к участковому полицейскому. Я застал его на месте и рассказал о случае в лесу, об агрессивной собаке и том, что хозяйка не принимает мер по исключению подобных ситуаций. И еще я сказал ему, что может случиться что-либо худшее, если объектом нападения овчарки станут дети. На это молодой, с уставшим лицом, полицейский сказал мне, что в данном деле он помочь мне ни чем не может, что хозяйку собаки можно привлечь к ответственности только через суд и что мне надо получить справку в судмедэкспертизе и затем обратиться к судье. Беспомощность участкового меня удивила, но я не стал спорить и  отправился за справкой.  В судмедэкспертизе меня осмотрели, дали справку и сказали, что мне еще повезло, потому что овчарка могла бы вообще вырвать кусок мяса из моего бедра. Меня это не сильно утешило, но лишний раз подтвердило верность моих действий в отношении хозяйки собаки.
На следующий день я отправился в районный суд. Там мне сказали, что такие дела рассматривает мировой судья. Я поехал искать мировой суд. Нашел место, где он находился и записался на прием к судье. Написав исковое заявление по образцу, вывешенному на доске объявлений, в назначенные мне день и время, я прибыл к мировому судье, которая сказала, что эти дела рассматриваются в районном суде. Я объяснил, что там уже был, и они меня направили сюда. Мировая судья вручила мне выписку из нового закона и сказала, что мне надо опять идти в районный суд, показать там эту выписку и пусть они, как она выразилась, «не занимаются ерундой», потому что это их вопрос.
Что было делать? Неожиданно для себя, я оказался посредником между двумя судами в разрешении спора о том, кто из них уполномочен рассматривать моё дело. Прибыв в районный суд, я передал в канцелярию выписку из нового закона и тогда там признались, что это действительно они должны рассматривать эти дела. Мне очень хотелось сказать им, чтобы «они не занимались ерундой» и в дальнейшем не гоняли людей из одного суда в другой, но я промолчал, чтобы не портить отношения с теми, кто должен мне помочь в борьбе за справедливость. У меня приняли новое исковое заявление и назначили дату рассмотрения дела.
Рассмотрение дела происходило в кабинете судьи. Судья был мужчина лет сорока пяти, высокий, крупного телосложения, представительный и солидный служитель Фемиды. У него тоже, как у полицейского, было уставшее лицо. Ответчица на рассмотрение дела не явилась. Судья внимательно изучил исковое заявление, выслушал меня и задал несколько уточняющих вопросов. После этого, в связи  с неявкой ответчицы, он перенес рассмотрение дела на другой день. При этом мне было предложено передать в полицию новую повестку для ответчицы, где был указан день повторного рассмотрения искового заявления. Меня это опять удивило, но на мой вопрос о том, почему в полицию повестку должен нести я, мне объяснили, что курьера у них нет, а по почте это будет очень долго.   
Что было делать? Мне становилось все интереснее, я рос в своих глазах, поскольку сам уже становился участником правосудия. Теперь я уже был посредником между судом и полицией. Мне даже подумалось, что если так дело и дальше пойдет, то мне надо будет испрашивать в правоохранительной системе хотя бы частичную оплату моего труда или хотя бы компенсацию затрат на проезд в общественном транспорте.
Когда я прибыл в полицию для передачи повестки, то там мне было предложено самому вручить повестку ответчице. Я резонно заметил, что в этом случае я могу быть вторично укушен овчаркой, которую на меня наверняка натравит ответчица. Полицейский, принимавший повестку, со вздохом взял её у меня и при этом сказал, что они уже ранее приезжали к ней, что это не первая повестка, но дома её не застали. Я поинтересовался, в какое время они были у неё дома. Он ответил, что это было, примерно, в три часа дня. Меня это удивило, потому что в это время её и не могло быть дома, так как она была на работе. На это моё замечание полицейский ответил, что у них работы много и они не могут подстраиваться под каждого. Я подумал о том, что в судах, наверное, тоже очень много работы и поэтому все граждане должны сами под них подстраиваться и в этом есть суть всей нашей правоохранительной системы.
 В своем исковом заявлении я настаивал на возмещении мне морального ущерба в размере трех тысяч рублей. На повторное рассмотрение заявления ни хозяйка собаки, ни сама собака, естественно, ни явились. Но пришел какой-то неизвестный пожилой мужчина, который представлял интересы ответчицы. Мне показалось, что этот представитель  очень плохо понимал суть дела, а задача у него была одна – отрицать все обвинения в адрес своей подопечной. Судья сказал, что хозяйка овчарки после первого заседания приходила к нему и заявила, что она не собирается никому, ничего платить, хотя для нее эти деньги – пыль. Судья не стал требовать присутствия ответчицы и принял решение привлечь ее к ответственности и взыскать в мою пользу не три тысячи рублей, а только тысячу. Он посчитал, что этой суммы будет достаточно для возмещения мне морального ущерба. Я не стал возражать, поскольку мне было все равно как её накажут, важно, чтобы она почувствовала ответственность и в дальнейшем лучше следила за своей собакой. Собака тут, конечно, была не виновата. Она не знала, что у неё от природы агрессивный характер и думала, что ведет себя так, как и подобает собаке из породы овчарок. Виновата была хозяйка, которая вела себя агрессивно по отношению к людям. А собака просто брала с неё пример. В принципе я был удовлетворен решением судьи, справедливость восторжествовала. 
Однако радость моя была преждевременной. Отсутствие опыта в таких делах ввело меня в заблуждение. Через некоторое время мне стало интересно, когда же будет исполнено решение суда. Я позвонил в суд и там мне объяснили, что это уже не их дело, а если я хочу узнать дальнейшую судьбу решения суда, то мне нужно обратиться в службу судебных приставов. Я решил довести дело до логического завершения и отправился к судебным приставам. Приставы сказали, что в данный момент они не смогут найти моего дела, так как переезжают в другое здание и все компьютеры упакованы в коробки. Мне предложили зайти к ним через две-три недели по новому адресу.
Через некоторое время я отправился искать службу судебных приставов и нашёл их в новом здании. Моё дело вела молодая, симпатичная сотрудница, которая попросила, чтобы я пришёл дней через десять, и тогда она сообщит мне о результате. Но через десять дней результата не было. Как объяснила мне симпатичная пристав, она не смогла найти главного бухгалтера известной в городе фирмы по продаже недвижимости, которая находилась практически в центре города. Меня опять удивила поразительная беспомощность людей, обличенных властными полномочиями. Складывалось такое впечатление, что административные правонарушения в нашем городе можно совершать практически безнаказанно.
Время шло, моё дело остановилось, так и не добравшись до конца, и однажды мне приснился сон. Как будто бы я сижу на траве, на какой-то поляне и играю с той самой овчаркой, которая меня укусила. День такой солнечный, мне весело, собака тоже радуется. Я с ней балуюсь, обнимаюсь и говорю ей: «Не кусай меня, собака!», и смеюсь. А в стороне стоит симпатичная девушка, смотрит на нас и улыбается. И я понимаю, что это та самая пристав, которая вела моё дело. Потом мне кто-то говорит, что деньги пришли и мне пора ехать. Куда ехать не говорит. Я спрашиваю: «А как же собака?». Никто не отвечает, и я сажусь в автобус и куда-то еду. В автобусе сидят пассажиры, неизвестные мне люди, но лица некоторых из них мне как будто знакомы. У всех хорошее настроение, люди в полголоса разговаривают друг с другом и улыбаются. Кто были эти люди, о чём они говорили, чему улыбались и куда мы ехали, я так и не узнал, потому что проснулся и сон мой закончился.
Не стану занимать ваше внимание дальнейшими подробностями, скажу только, что к приставам я приходил несколько раз, но дело так и не было решено. В последствие я посчитал, что мне по этому делу пришлось побывать в различных организациях правосудия восемнадцать раз. А времени это заняло более трех месяцев. Единственное утешение было в том, что хозяйка собаки была все же напугана этой разборкой и в дальнейшем, при встрече со мной, старалась обходить меня стороной. Через несколько месяцев она выехала из квартиры, которую снимала в соседнем доме, и больше я ее не встречал.