Глава 16. Имя

Чем ближе подходило время родов, тем напряженнее становилась обстановка в доме. Рауль обещал сделать все, чтобы быть в это время рядом с женой, и Атос очень уповал на это обещание. Перспектива остаться в это время одному пугала его по-настоящему. В враче, слугах, и даже мадам де Сен-Реми он не видел поддержки. Своими страхами он ни с кем не делился, но событие, которое уже ожидали со дня на день, страшило своей непредсказуемостью. Чужая боль, в особенности, если это боль близких, была для него непереносима.

Луиза, против ожидания, держалась очень спокойно, уповая на помощь Господа. И, когда начались схватки, отказалась, чтобы рядом был кто-то, кроме врача и акушерки. Даже Рауля, который приехал в самый разгар родов, она не захотела видеть, боясь, что после он вообще не захочет на нее смотреть.

Те двое суток, что длились роды, Атос и Рауль, сидя напротив друг друга, не сомкнули глаз и не обменялись ни словом. Доносившиеся до них крики и стоны парализовали волю обоих, заставляя их особенно остро чувствовать свою беспомощность.

Только однажды Рауль пробормотал, ни к кому не обращаясь: «Это чудовищно!»

Потом из-за двери раздался слабый плач и мужчины вскочили, как по команде.

- Если с Луизой или с ребенком что-то случится, я не смогу жить! - глухо произнес виконт, и Атос сжал его руку, не находя слов.

- Подождем врача, - остановил он сына, который хотел броситься в спальню.

Врач, приехавший из Блуа, появился на пороге с торжественным видом. За ним шла повитуха, державшая на руках попискивающего малыша.

- Господин виконт, поздравляю вас с наследником. Все прошло прекрасно, мать и дитя чувствуют себя отлично. У вас крепкий, здоровый малыш. С божьей помощью - не последний. Госпожа виконтесса - мужественная женщина. Вы можете пройти к ней, она хочет вас видеть. А с вами, Ваше сиятельство, я хотел бы побеседовать.

И пока счастливый Рауль покрывал поцелуями свою жену, все еще не веря, что все благополучно закончилось, старый врач, усталый и довольный, внимательно поглядывал на господина графа, крутившего в руках пустой бокал.

- Все прошло действительно без осложнений? - наконец решился он расспросить врача.

- Да, все хорошо. Признаться, я не ожидал, что у слабой и нежной девочки достанет столько сил и мужества.

- Я недооценивал ее, - пробормотал Атос. - Но что вы хотели мне сказать, доктор?

- Я могу это сказать только вам, Ваше сиятельство, и надеюсь, что вы простите меня за эти слова.

- Я не понимаю вас. Что вы хотите мне сказать?

- Ваша невестка несколько раз, в бреду, называла имя Людовик и звала … Его величество. Я ничего не хочу сказать, я был бы рад не слышать этих слов, но я у ее изголовья был не один. Там были еще и повитуха, и горничная и...

- Довольно! - Атос встал с исказившимся лицом. - Вы никому ничего не скажете, потому что сами понимаете, к чему может привести болтливость подобного рода. Всему причиной — пребывание виконтессы при дворе, и увлечение всякими модными глупостями. Я же позабочусь сам, чтобы и остальные держали свои мысли при себе.

Что произошло на самом деле? Ведь в состоянии шока от боли и страха у женщины вырываются самые потаенные мысли, и говорит она на грани жизни и смерти о самом сокровенном. Может быть, именно поэтому не хотела Луиза видеть рядом с собой мужа, боялась, что не сумеет контролировать себя и свои слова? Так и случилось! Но при чем здесь король? Ведь он же дал разрешение на брак? Почему Луиза звала его, ведь у них же не было ничего с Людовиком! «Господи, благодарю тебя, что Рауль ничего не слышал!», - мысленно поблагодарил граф Всевышнего, содрогаясь от одной мысли, что бы произошло, если бы виконт услышал Луизу. Все его подозрения, вся неприязнь, вся боль вырвались из-под контроля воли, и Атос с силой швырнул о стену кубок, который все еще держал в руках.

Вошедший Рауль ничего не заметил, захлебываясь от счастья, он принялся расписывать отцу малыша, не замечая, что Атос едва держит себя в руках.

- Вы разве не хотите взглянуть на мальчика? - наконец изумился Бражелон, поняв, что отец, почему-то, не разделяет его восторгов.

- Рауль, я слишком устал, и не в силах сейчас идти смотреть на внука. Он еще слишком мал и ему нужен покой. Я и вам советую отдохнуть, мой милый, - он ласково коснулся волос сына. - Вы подумали об имени для наследника? - граф хотел улыбнуться, но мышцы лица словно заледенели, и улыбка не получилась.

- Мы подумаем о нем позже, вместе с вами и Луизой. Никто лучше вас не подскажет нам, какое имя выбрать для мальчика.

Какое имя выбрать для мальчика? Законного наследника рода или... Почему, почему Луиза вспоминала короля? Если бы она была не верна Раулю, он бы понял это, но виконт был абсолютно счастлив. Луиза не Анна, она на обман не способна. Значит, просто тайная влюбленность: король поразил ее воображение, она была ослеплена его величием. Это все чепуха, девичьи грезы, теперь она замужняя дама: у нее ребенок, муж, своя семья.

Атос убеждал себя, что все его страхи и опасения — просто мнительность. Он действительно очень устал, он склонен все видеть в мрачных тонах. Малыш — его внук, и хватит морочить себе голову всякими глупостями. Он едва заставил себя лечь в постель, а не идти разглядывать ребенка.

Эту возможность он использовал только на третий день. Мальчик, сытый и спокойный, крепко спал, и граф, отодвинув кружевной полог колыбельки, долго стоял, нагнувшись над ребенком, пока малыш не проснулся и не закряхтел.

- Ваше сиятельство, хотите подержать его на руках? - спросила кормилица, ловко вытаскивая новорожденного из колыбели.

- А можно? - растерялся от неожиданности Атос.

- Конечно, можно! А вам — особенно! - улыбнулась задорная крестьянка, выбранная на роль кормилицы. - Вы же — дед наследника.

Она вручила ему ворох кружев, в которых едва просматривалось детское личико. Оно уж не было красным и сморщенным, сошла припухлость век, и в ребенке проглядывало сходство с Раулем: наследственные черты, настолько явно выраженные, что их можно было заметить даже у младенца.

«Это потомок Ла Феров, сомнений нет!», - с удовлетворением подумал граф. - «Он будет расти, и сходство будет становиться все более явным. Если услышанное этими людьми и превратится в мерзкую сплетню, ребенок одним своим существованием ее опровергнет».

Атос не хотел помнить, как в свое время его собственное сходство с Раулем породило море сплетен и пересудов. Теперь же, сходство его внука и сына должно было стать залогом преемственности поколений.

Личико в оборках чепчика сморщилось, и малыш громко закричал. Граф вздрогнул и крепче прижал к себе ребенка: он никогда еще не держал на руках такого крошку.

- Ваше сиятельство, он есть просит, - промолвила кормилица, не решаясь забрать мальчика.

- Да, конечно! - Атос осторожно протянул внука женщине. - Почти забытое чувство нежности к беспомощному малышу пронзило грудь: как давно это было!

Пора было навестить Луизу, но Атос не мог заставить себя это сделать. Правда у него было оправдание: в спальне царила госпожа де Сен-Реми. Заботливая мамаша окружила дочь таким вниманием, засыпала ее таким количеством наставлений и рецептов, что молодая мать мечтала только об одном: чтобы ее избавили от докучливой матушки. Она сама послала за свекром, решив таким образом хоть на время сменить окружение. Рауль, тем временем, занимался подготовкой малого крещения.

При виде Атоса мадам де Сен-Реми не только не удалилась, она укрепила свои позиции, устроившись с шитьем распашонки в нише окна. На выразительный взгляд графа она только поплотнее уселась в кресле и поджала губы. Атос никак не рассчитывал на ее присутствие при беседе. Но и прямо указать ей на дверь он не мог - она была гостьей в его доме. Он развернул свой стул таким образом, чтобы не оказаться спиной к старой мегере, и сдержано улыбнулся дамам.

- Как вы, Луиза? Я вам благодарен: вы подарили мне прелестного внука.

- Вы находите его красивым? - молодая женщина вся засветилась от счастья.

- Я уверен, что он будет похож на отца.

- Мне тоже показалось, что он уже сейчас очень похож на виконта! - обрадованно воскликнула Луиза. - Если и вы заметили это сходство, значит так оно и есть!

- А разве могло быть иначе? - влезла в разговор госпожа де Сен-Реми.

Атос чуть побледнел и сдвинул брови.

- Госпожа маркиза, я очень прошу вас оказать мне милость и дать побеседовать с госпожой виконтессой наедине. Есть вещи, которые нам надо с ней обсудить, и они не касаются никого, кроме нас двоих.

- Как вам будет угодно! - старуха в сердцах бросила шитье, и оно упало на ковер. Она вышла из комнаты и так сильно хлопнула дверью, что посыпалась пыль. Атос встал со стула, прошел к двери и, выждав секунду, резко открыл ее: мадам, согнувшаяся у замочной скважины, едва не упала на него. Атос и старуха обменялись угрожающими взглядами, и госпожа де Сен-Реми, гордо откинув голову, величественно удалилась. Луиза, в полном смущении за бестактность матери, не знала, куда девать глаза, но, к ее удивлению, свекр только развел руками, словно демонстрируя полную беспомощность перед материнским напором. Он прошелся несколько раз по комнате, поднял с пола шитье, аккуратно положил его на кресло и, наконец, остановился рядом с постелью Луизы.

- Вам пришлось нелегко, как я понял из объяснения врача?

- Господь был ко мне милостив, а святая Богородица поддерживала меня все время родов. Я все время молилась ей.

- Только ей, Луиза? Больше никаких покровителей у вас не нашлось в такую минуту?

- Только ей я и молилась, только ее и призывала. О чем вы, Ваше сиятельство? - она побледнела.

- Мадам, если бы вы в ту минуту были одни или с вами был бы кто-то из близких... ваша матушка, например, этого разговора бы не было. К несчастью, вокруг вас были чужие люди. Они слышали, как вы звали... Людовика, Его величество Людовика. Счастье, что Рауль был в другой комнате!

- Я... - бедная женщина, вся трепеща, уставилась на Атоса.

- Я знаю, жестоко говорить с вами сейчас, когда вы еще так слабы, но у меня нет другого выхода. Счастье и покой моего сына мне слишком дороги. Луиза, я не знаю и знать не желаю, что или кто владел вашими мечтами при дворе. Сейчас это уже не играет роли - вы жена виконта, мать его сына. И ваша обязанность так блюсти свое имя, чтобы ни одна пылинка не омрачала его чистоту. Рауль ничего не знает, и никогда от меня ничего не узнает. Я постараюсь сделать все, чтобы это не превратилось в сплетню. Но я хочу вас предупредить на будущее: путь ко двору для вас закрыт навеки. Отныне в Париже вы сможете появляться не иначе, как только в сопровождении мужа или меня, если я еще буду жив.

- Но, я... - снова попыталась вставить слово виконтесса.

- Можете считать меня тираном, но у меня нет другого выхода. А сейчас, - резко сменил он тему разговора, - поговорим об имени для ребенка. А вот и Рауль; прекрасно, будем обсуждать это втроем, теперь — самое время это сделать, не так ли, виконт?