Маленький цветок

                Чудно жить. Говорить с людьми на их языке. На языке любви.
                Декарт ошибся, утверждая: «я мыслю, значит, существую». Декарт
                запутался и нас почти на четыреста лет запутал. Правильно так:
                «я люблю, значит, существую!» Или хотя бы так: «я кому-то
                нужен, значит я существую!»...


      Начнешь вспоминать о местах, где был, или о людях, которых любил, ничего полно не вспоминается, пока не вспомнишь мелочи, частности.
Запах моря... горячая ладонь в моей руке... большой камень на берегу...
Если вспомнятся детали, мелочи, то вся картина оживает.

     …Камень нагрелся за день, и на нем можно всю ночь сидеть, целоваться, глядеть на море, на передвигающиеся по небу звезды и говорить на языке любви. Слышен шум накатывающих и отступающих волн прибоя, чувствуются припухлые чуть влажные губы, пахнут солнцем и морем волосы…

     Чуть видна под звёздами наша одежда на остывающем песке, чувствуется доверчивое тело, которое раскрывается на ласки, как ночной цветок...

     На мгновение, огромное, как целая жизнь, останавливается время. И мы в этом мгновении: он и она, вдвоем, взявшись за руки, плывем незримые, расширяясь, над морем, городами, странами, Землею. Над миром людей. Одни из них, но отдельные, другие.

     Наши тела, раскинувшись, лежат среди звезд, легко касаясь их. Мы огромны и мы исполнены нежности и любви и к этим двум маленьким существам на песке у горячего камня, и ко всему, что есть живого и неживого в мире!..



    Чудно радоваться музыке, говорить на языке музыки. В ней свободно живут образы и чувства, и нет контроля разума. Разум занят: он считает! Он старателен, сосредоточен, как ребенок за взрослым занятием:
    - Раз-два, раз-два! Или: раз-два-три, раз-два-три!

     Чудно! Такая свобода! Плывёт душа в звуках, как в море. Звуки то ласкают ее и нежат, то баюкают, то поднимают. Мир податлив и открыт любви. И в нем есть место тебе...



        Далеко-далеко, дальше, чем просто за озером, дальше полувека назад, дальше, чем на другой планете, дальше, чем в другой жизни, на танцевальной площадке в ночном центральном парке вновь и вновь, из вечера в вечер низко и хрипло рассказывает кларнет историю о маленьком цветке.

        Слышите? Вот: форшлаг и неимоверно длинная первая нота, как поиск равновесия над пропастью. Всё замерло и похолодело внутри...

        Мелодия неуверенно постояла и заскользила. Она называется «Маленький цветок»**. Красиво и беззащитно: «маленький цветок». Как первый росток любви.
 
        Мы, мальчишки нашего края улицы, вечерами собираемся у нас на сеновале. Сеновал открыт, над нами звездное небо. Мы каждый вечер ждем, когда на танцплощадке заиграют этот фокстрот. И тогда мы замолкаем. Мы ничего о нем не говорили и не говорим. Мы только слушаем.

        Сейчас там, на танцплощадке, заскользили, зашаркали подошвы ног. Их обладатели заняты поиском человеческого тепла и ласки. Они прислушиваются к дыханию друг друга. Они заняты разговором. Они заняты друг другом. Кларнет им так много сегодня обещает.

        Но нам слышна только чудесная музыка. Она причудливо искажается расстоянием, отражается от озерной глади и медленно поднимается. Мы заворожено смотрим в звездное небо, где ее первая фраза растворяется среди звезд. Вот ее догоняет новый тоскующий призыв кларнета. Хочется плыть вместе с ним, не думая о том, что кларнет не спасет. Он наобещает, заведет и обманет. Музыка закончится безвольным неуверенным выдохом потерявшегося среди звезд кларнета. Потому что он сам не знает пути. Он слеп, как слепы мы и слепы танцующие на танцплощадке.
 
        И когда музыка закончится, мы еще долго будем молчать и глядеть сквозь повлажневшие веки на мерцающие звезды, пытаясь там отыскать следы такой любви. Такой красивой, такой совершенной и такой беззащитной, как маленький цветок среди холодных звезд...


       ...Юность умеет радоваться, но не умеет благодарить. Тогда мы были молоды и только учились быть благодарными. Чудно благодарить за каждый прожитый день и радоваться любому дню жизни: вот, только что, под солнцем и река, и озеро, и лес за рекой радостно перекликались между собой и небом. И вот они каждый сам по себе, каждый сам в себе и нет у них связи ни между собой, ни с остальным миром. Так бывает: набегают тучи – меняется мир.

       Нам не хочется меняться. Понимаем, что время другое пришло. Может быть, осень. Надо бы теплее одеться, а мы все тянем, ходим в летней одежде, словно надеемся, что лето вернется или, хотя бы, продлится дольше. Но не помогают ни модные тридцать лет назад сандалеты, ни модная пятьдесят лет назад рубашка-апаш.

       Это наша осень пришла. И пора лететь. Лететь куда-то с уносимыми ветром листьями и косяками птиц. Пришло время оставить эту землю, на которой порой счастливо, самозабвенно смеялся, порой в отчаянье рыдал.

       Пусть кто-то другой попробует быть на ней счастливым.

       Чудно жить!..


** Медленный фокстрот «Маленький цветок» ( «Petite Fleur»), 1952 год. Автор музыки и первый исполнитель кларнетист Сидней Беш; (Sidney Bechet). Можно послушать здесь: