Экзамен на прочность

Октябрь перевалил за середину. Погода стояла сухая, но ветреная. Ночью Полина Андреевна ворочаясь, невольно слушала, как ветер то завывал в печной трубе, то рассерженно взвизгивал в щелях ставень, то и вовсе барабанил ветками деревьев по крыше. Этот шорох и вой ветра заставили ее вспомнить прежние годы, когда сама была чем-то схожа с непоседой-ветром. Все у нее в руках, как говорится, кипело. Всегда собранная Полина Андреевна во всем  любила порядок, от этого порою не только в школе ученикам доставалось, но и домашним. В памяти всплыло давно прошедшее лето. Семён с Натулькой, накупавшись в реке так, что зуб на зуб не попадали, в одних трусиках, с которых еще капала вода, галопом  влетели на веранду. А так как от реки до дома они бежали по горячему песку, то он прилепился к их мокрым ногам по самые щиколотки. В это время она, решив сменить в вазе с цветами воду, открыла дверь  из прихожей на веранду и еле устояла на ногах.
- Вы, куда летите?- закричала она на детей, прижимая к себе вазу, из которой на ее платье расплескалась вода.
- Мама, а почему ты не на пришкольном участке?- в один голос оторопело произнесли дети.
- Так я вам еще и помешала?- вопросом на вопрос ответила она. Быстро в баню,  вы же знаете, что вода в котле теплая. С такими ногами и в дом… Надеюсь, что такого больше не повторится!
- А мы за сухим  бельем  бежали, - ответила Натуля, виновато смотря на ноги.
- Забыли сразу взять,- поддержал сестру Семён.
- А память у вас на что? Как хотите, а чтобы такого больше не повторялось, – проговорила она строго, а потом, ласково улыбаясь, посмотрела им в след.

 Память… И чего только не вспомнишь бессонной ночью. Полина Андреевна перевернулась на другой бок, потерла рукой колено и вздохнула. Ведь было же время, когда ее ноги в лаковых туфельках на тонких высоких каблучках  такие па выделывали.  Ах, как она любила танцевать!  И как завидовали ей в свое время подруги… И, если быть честной,  то и муж -Виктор на нее в первые обратил внимание  на  танцах. Это  уже потом так случилось, что молоденькую учительницу попросили преподавать в вечерней школе, организованной в соседнем поселке, в одном из классов которой после службы учился  Виктор. И как настоящий мужчина он посчитал себя обязанным проводить хрупкое создание с карими глазами и твердым характером до дома, находящимся на другом берегу реки. Так и началась их дружба, переросшая в настоящую любовь. Что же касается танцев, то Виктор, несмотря на  высокий рост, танцевал неуклюже, а она …. она умела зажигать! Даже на школьных вечерах растворялась ее строгость, и ученики видели в это время не классного руководителя, а друга, который с удовольствием научит, как правильно танцевать вальс, танго, твист… и с которым можно говорить в это время  о чем угодно.
Полина Андреевна прислушалась к нарастающему  гулу ветра, и, подошла к окошку. Мутный полумесяц слабо освещал ее подворье. «А ветер-то надолго», - моментально мелькнуло в голове. Тяжело опираясь на ноющие ноги, она снова вернулась к кровати. Будильник, стоящий рядом на тумбочке показывал пять утра. От дум на душе стало тяжко. Виктор хотя и был розовощёким, рослым мужиком, а три года назад умер от сердечного приступа. Сын давно жил в городе, а дочка вообще за тридевять земель улетела. Один раз увидев  Балтийское море влюбилась в него, хотя нет, не только в него, но и в Сергея, внуков ей нарожала – Тёму и Оленьку.
«Какие же они забавные, - вспоминая внуков, подумала Полина Андреевна, и, забравшись под байковое одеяло, решила ещё подремать. Согревшись, она заснула.

 Рассвет встретил Полину Андреевну тем же бесцеремонным ветром. Открыв глаза, она потянулась и, сделав утреннюю разминку, вроде зарядки, сразу же вспомнила о домашних делах. К слову сказать, без дела бывшая учительница сидеть не умела. На небольшом участке двора росли, посаженные еще мужем деревья, с которых она до сих пор собирала неплохой урожай. Вначале поспевала вишенка, потом краснощекий абрикос, а там и яблоня душистым соком наливалась. Особый уход требовала грядка с клубникой, где Полина Андреевна подолгу задерживалась. Возьмется сорняки подергать, а там уж смотрит и  усики общипывать надо. Вокруг  забора из частокола были высажены кусты малины.  Здесь требовалось не только удобрить землю, вскопать грядки, но и умело обстричь ветки. Этому ее еще Виктор научил. Обычно, он любил приговаривать: «Если куст просто в землю воткнуть, да полить, не ягода, а мелочь будет». Из ягод и фруктов бывшая учительница делала заготовки на зиму, варила повидло и варенье. В холодное время года можно было и самой полакомиться и друзей угостить.
Часть же двора занимал небольшой огород. Помидоры, огурчики, сладкий перец и всякая зелень всё лето выручали беспокойную хозяйку. Хотя заботы с огородом поболее, чем с деревьями и ягодами, отказываться от огородика ей не хотелось. «Со своих грядок закатанные огурчики и хрустят-то по иному, » - любила говорить Полина Андреевна. Кроме того, водилась у нее и живность - куры и пять индоуток. Именно их бывшая учительница в то утро и отправилась кормить.
Выйдя на крыльцо, первым делом, она окинула хозяйским взором двор. За ночь его завалило осенней листвой и принесенным неизвестно откуда мусором. Затем посмотрела на просёлочную дорогу и речку,  ведь дом стоял на песчаном бугре в нескольких метрах от реки. Невольно женщина  съежилась. Ветер, остервенело, швырял песок, поднимая песчинки  чуть ли не до неба. Река тоже посерела. Гребни волн становились на дыбы, разнося пену и брызги. «Боже мой, река, будто изнутри вся кипит» - со вздохом произнесла Полина Андреевна и, проводив взглядом удаляющийся к противоположному берегу паром, направилась во двор.
«Цып-цып, цып-цып, кушайте, кушайте, мои хорошие, утю-тю-тю,» - приговаривала она, обращаясь то к курочкам, то к уткам.
Накормив живность, бывшая учительница умело подвязала куст малины, и только после этого поднялась на крыльцо. Её взгляд снова остановился на разбушевавшейся реке и бедолаге баркасе, который на другом берегу реки, с трудом подтянув паром к причалу, встал на прикол. «Теперь до обеда стоять будет, - подумала она, машинально открывая дверь на веренду. И здесь она заметила вдалеке,  среди подымаемой ветром пыли и пожухлой листвы, мужчину и женщину, которые еле двигались по просёлочной дороге. «Какая-то странная пара, будто прогуливаются. Нашли время», - пронеслось в голове.
 Подогрев чайник, Полина Андреевна решила позавтракать, тем более, что творог, который она заранее достала из холодильника и положила в пиалу уже подогрелся. Кстати, кухонный стол в утеплённой веранде всегда стоял у окна, выходящего на улицу.  И это ей очень нравилось. «Благодаря этому окну, я всегда в курсе всех событий бываю»,- часто шутила по этому поводу Полина Андреевна. Вот и в то утро, завтракая, она непроизвольно поглядывала, то на волны, выкатывающиеся на берег, то на проселочную дорогу. Вдруг ее обзор снова вклинилась эта странная парочка.  «Куда же они плетутся, уж не на паром ли? Вот чудаки,»- она даже улыбнулась, но тут же вздрогнула, увидев, как женщина резко накренилась к мужчине, обхватив руками, выпирающий из-под пол плаща живот. Мужчина при этом старательно придерживал попутчицу. Присмотревшись, Полина Андреевна узнала в молодом мужчине в синей куртке Виталика, бывшего своего ученика. Она тут же вспомнила, как на недели, его мать бойко рассказывала в магазине, что сноха Людмила  на сносях, рожать мол ей скоро.
«Что-то неладное,»- мелькнуло в ее голове. Не раздумывая, бывшая учительница накинула на плечи шаль, и выбежала навстречу молодым.
- Виталик, Виталик,- закричала она, стараясь заглушить порывы ветра.
- Полина Андреевна, - краешками пухлых губ улыбнулся тот. И тут же, потупив взгляд, снова наморщил лоб.
- Вижу, что жена беременная, а дальше что? – строго спросила Полина Андреевна.
- Схватки у меня начались, - еле сдерживая слезы, проговорила молодая женщина.
- Схватки? А чего плетётесь, почему Марию Петровну, нашего фельдшера, не вызвали? Она бы в больницу в родильное отделение сообщила. Виталик, как же так?
 - Мы до фельдшера дозвониться не смогли, дочка сказала, что она на вызове, кому-то с сердцем плохо. Второпях мобильник дома забыла.  Хотели до больницы сами добраться, да схватки рано начались. И паром стоит,- подытожил Виталик.
- А вы знаете, что паром теперь только три раза в день ходит? Нет, если только экстренный вызов, он, может быть, и пойдет! Хотя такой шторм…
- Да если бы не шторм, я Люду на ту сторону уж давно на бударке бы перевез. А так боязно, перевернет, зараза!- с горечью проговорил Виталик, поглядывая на пятиэтажки, находящиеся на противоположной стороне реки. Там поселок, а мы, как на отшибихе!
- Не могу больше, - как девчонка, вцепившись в плечо мужа, прошептала роженица. Сейчас рожать буду…
- Полина Андреевна, что же нам делать? Помогите!- Виталик одной рукой придерживал жену, а второй старался дотянуться до Полины Андреевны. Его голос дрожал.
- А я… я как вам помогу? - растерялась Полина Андреевна. Я же не медик, я педагогический заканчивала… Хотя…Эх! - махнула она рукой. Давайте быстро в дом! Виталик, ставь чайник, за кумой побегу.

 Полина Андреевна, насколько это было возможно, поспешила к находящейся поблизости ограде.
- Валя, Валя, Валентина, ты дома? – закричала Полина Андреевна.
- Дома я, а что случилось? – выбегая,  отозвалась полногрудая соседка.
- Ты, Татьяну Решитову знаешь?
- Конечно, знаю, - тряхнув светло-русыми кудряшками, ответила Валентина.
- Так вот сноха рожать собралась, роды надо принимать. Помогать будешь. Если пелёнки от внука остались, возьми парочку.
- Хорошо, только ни чего не пойму, - растерялась Валентина.
- Потом объясню. Да, чуть не забыла. Водка есть?
- Чекушка.
- Бери, времени в обрез!
- Я быстренько. Хотя какая от меня помощь?- на ходу пробормотала Валентина.
Она знала, что по пустякам Полина Андреевна беспокоить не будет, а потому долго рассуждать не стала. Распахнув бельевой шкаф, Валентина достала две полинялые байковые пелёнки, которые лежали под детскими футболками и трикотажными штанишками. Быстро прогладив, она положила их в чистый пакет, закрыла дом и засеменила к соседке. Тем временем  Полина Андреевна, прихватив чистое ведро, вместе с Виталиком, поспешили в находящуюся во дворе баню. Как на зло, висячий замок совсем не слушался хозяйку.
- Давайте, попробую, - выхватив ключ, проговорил Виталик.
На удивление он легко открыл замок и отворил в предбанник скрипучую дверь, на которой дремал паучок. Тот быстро побежал прочь от непрошенных гостей. В это время Полина Андреевна, вдыхая привычный запах накипи, годами копившейся на стенах котла, уже черпала из него воду.
- Хорошо, хоть вода еще теплая, ветер не все тепло выдул, - проговорила она, подавая ведро с водой Виталику.
В доме их уже встречала Валентина, которая для страховки попробовала ещё раз дозвониться до фельдшера. Однако попытка оказалась неудачной, а времени на раздумья совсем не оставалось. Людмила, скорчившись в кресле, с выбившимися из-под вязаного берета волосами, то и дело охала и причитала: «Ой, мамочки, ой-ё-ёй…».
- Виталик, раскладывай диван,- скомандовала хозяйка.
Она вместе с Валентиной расстелила на него праздничную клеёнку.
- Валентина, протри кипятком клеенку и положи на нее подушку, - обратилась она к куме.
Подкатив к дивану журнальный столик, Полина Андреевна расстелила на него белое вафельное полотенце, на которое стала класть все, что считала необходимым: надорванную упаковку бинта, салфетки, протертые водкой ножницы и др. Рядом с полотенцем она поставила приоткрытую чекушку водки.
- Эх, совсем забыла надо же кровать глаженой простыней застелить, чтоб мальца было куда положить, -  открывая комод, приговаривала Полина Андреевна.
Всё у нее в руках кипело, всё схватывалось на лету, в глазах снова появился молодой блеск.
- Люда, давай я тебе немного помогу,- снимая с роженицу свитер, проговорила Валентина. Это дело житейское, мы тоже рожали. Лишь бы Господь помог. А теперь перекрестись и ложись на диван.
Людмила все послушно исполняла, только все чаще и чаще стонала. Бывшая учительница, тоже перекрестившись у единственной и недавно приобретенной иконы Божьей матери, протерла водкой натруженные ладони рук и подошла к дивану.
- Всё, с Богом. Да поможет нам Пресвятая Богородица, - проговорила она, обращаясь не сколько к небу, сколько к роженице.
В этот момент Полине Андреевне показалось, что кто-то свыше командует ею, и спокойно стала давать Людмиле советы.
- Вдохни, глубже дыши. Хорошо. Так, так…
Малыш не заставил себя долго ждать.
- А теперь возьми в себя воздух и задержи дыхание, а то малыш разобьётся! Вот и все, мы уже здесь!!!
Но её последние слова Полины Андреевны заглушил крик новорождённого младенца.
- Молодец, молодец, пусть нас вся округа слышит!- дрожащими руками колдуя над пуповиной, приговаривала бывшая учительница.
Через несколько минут она взяла на руки крохотное, красное тельцо и показала его роженице.
 - С дочкой тебя! Девочка! – с облегчением выдохнула Полина Андреевна.
- Господи, получилось! – радостно воскликнула Валентина.
Услышав возгласы, из соседней комнаты прибежал Виталик.
- Да, подожди ты, - ухватив за рукав, решила задержать его Валентина.
- Как? Я же теперь отец! – воскликнул он.
- Конечно, отец, но подождать придётся – заулыбалась женщина.
- Молодёжь, - уже шутя, произнесла Полина Андреевна, заворачивая младенца.
- Молодёжь тоже без дела не сидела, - глазея на первенца, в тон своей учительнице, заговорил Виталик.
Оказалось, что пока женщины принимали роды, он сумел дозвониться и до местного фельдшера Марии Петровны, и до соседней больницы. Первой прибежала фельдшер. Еле отдышавшись, она оглядела девочку, потом роженицу, и облечено вздохнула.
- Ой, Полина Андреевна, не зря Наташа медицинскую академию окончила, в вас, видно!
- Возможно!- горделиво проговорила Полина Андреевна. Я же в школе не только географию преподавала, но и анатомию. И еще, Мария Петровна, небеса нам помогали. Я в тот момент даже вспомнила и то, чего сроду и не знала. Чудеса, одним словом!
- Да, уж чудеса…- покачала головой Валентина.
- И про больные суставы забыла, и про давление!- продолжала бывшая учительница. Какую оценку, Мария Петровна, поставите? А то раньше все я оценки-то ставила…
- Отлично! – вытирая со лба пот, произнесла фельдшер. Можете перед Наташей похвастаться.
- Да, уж непременно сообщу. Непременно…

 Наконец перед домом раздался долгожданный визг колес. Это приехала скорая помощь, которая забрала роженицу и новорожденного младенца в больницу. С ними же отправился и молодой отец.
- Спасибо вам огромное, - прощаясь с Полиной Андреевной, проговорил Виталик и обнял её за плечи. Должник я теперь.
- Ещё чего? И не выдумывай!
- А в крёстные матери можно будет взять?
- Вот это другой разговор, - одобрила предложение Полина Андреевна и подтолкнула его в машину.
Дом опустел, и женщины, прибрав комнаты, решили отдохнуть, тем более, что чайник уже вскипел. Но сперва, Полина Андреевна, подошла к иконе Божьей матери, что-то пошептала, еле шевеля губами, перекрестилась и поклонилась в пояс. Потом она достала подаренную ей на День учителя коробку шоколадных конфет, разлила по чашкам только что заваренный душистый чай.  Но пригубив его, вдруг отставила чашку.
- Валюш, а давай-ка я наливочку принесу, - обратилась она к куме, которая лет на десять была помоложе ее.
- А давайте! От вашей наливочки грех отказаться,- согласно взмахнула рукой Валентина.
Минут через десять на столе стояли две стопки и графинчик с малиновой наливкой. Графинчик был стеклянным, но внутри него виднелся петушок с крошечным малиновым гребешком.
- Ой, какая прелесть!- воскликнула Валентина. И почему я его раньше не видела.
- Этот графинчик ко мне от мамы перешел. Зря не достаю, но сегодня особый случай.
- Это уж точно! – подтвердила Валентина, разливая наливку по стопкам.
- За малышку, дай Бог ей здоровья и удачи!- проговорила Полина Андреевна.
 Сделав пару глотков, она почти шепотом продолжила: « Да, не думала я, что после шестидесяти придется мне экзамен на прочность сдавать».
- На прочность? – переспросила Валентина.
- Конечно, на прочность. Я же могла и не рисковать, и не брать на себя такую ответственность. Только не дай Бог, что с Людмилой или с малышкой  случилось бы (девочка могла ведь и пуповиной задушится, пока помощь ждались бы). Вот скажи, как тогда бы я Виталику в глаза смотрела? Ой, да я всю оставшуюся жизнь себя бы корила!..
- Отчаянная вы, Полина Андреевна, ох, отчаянная!... - заключила Валентина, резанув рукой воздух.
Они рассмеялись и, не сговариваясь, запели: «Где тропа, где тропа за рекой запорошена, были встречи у нас горячи. Не ходи, не ходи ты за мною, хороший мой…».