Стакан наполнен до краёв

                Стакан наполнен до краёв.

                Стакан наполнен до краёв
                Я пригубить его готов.

                ( Пиеса.)

   Действующие лица;
1) Абрам - главный герой.
2) Сарра - героиня первого плана.
3) Солдат без имени, фамилии и флага.

                ( Сцена.)

   Зрителям видна широченная река, которая спокойно катит свои воды из-за одного
края сцены за другой. На берегах реки нет ни одного кустика, видимость отличная,
для снайпера возможность промаха исключена. Берега у реки крутые, но невысокие и
любой человек может, задрав штаны и присев на берег, пополоскать ноги в приятной
неге воды. Но местами берег пологий и любая женщина может, задрав подол у платья,
войти в воду и пополоскать в ней свежевыстиранное бельё. Кругом нет ни души и нет
ничего такого, чего можно было бы опасаться. Идиллия. Можно сказать - пустыня, по
которой течёт река.

   Но на самом деле это только так кажется, что тут пустыня. В действительности
тут есть живые люди и каждый из них занят своим делом, предназначенным ему самой
судьбой и от этого дела каждому действующему лицу уже не отвертеться, потому что
все они сегодня попались на жизненный крючок. Я бы даже сказал, на огромный крюк,
но моя природная скромность не позволяет мне сделать этого.

                ***

                Стакан уж пуст. Пора и закусить.
                И лишь потом рассказ продлить.

                ( Действие первое.)

   На сцену выходит Абрам, мужчина неопределённого возраста, очень высокий и
настолько худощавый, что у всех зрителей в зале, особенно у женщин, возникает
впечатление, будто бы этот Абрам вовсе не Абрам, а только его подобие. Но делать
нечего, приходится смотреть на то, что сегодня дают. Как говорится, дарёному коню
в рот не смотрят. Да и что там можно увидеть? Разве что зубы. А вдруг зубов там
давно уже нет? Лучше не смотреть. Но пиесу смотреть надо, ведь какие никакие, а
деньги то уплачены за зрелище, тут деваться некуда, надо смотреть. До конца.
И конец тут должен быть непременно хороший, чтобы все были довольны и не было
потом никаких жалоб на плохой конец. Как говорится, конец - всему делу венец.

   Несмотря на то, что Абрам выглядит очень немощным, всё внимание зрителей
приковано к нему, ведь глядеть то больше не на кого, больше пока на сцене никого
нет, кроме Абрама и реки. Но река ведь не настоящая, она нарисована и нарисована
она не кем иным, как никому неизвестным художником, а именно - Махониным
Александром Петровичем, а рисовальщик рек из него сами понимаете - никакой,
поэтому в зале даже далеко не все поняли, что перед ними река. Ну что это за река
такая, когда нарисованная лодка на ней такой величины, что от берега до берега.
И это бортами, а не кормой с этим самым, не знаю, как называется. Может быть -
задняя корма, но про заднюю корму говорить рано, хотя и про переднюю тоже, дело
до этого ещё не дошло, но вот-вот дойдёт, я ручаюсь. Вы меня знаете. Сказал -
можно считать - уже сделал.

   И вот при всей этой тщедушности Абрам идёт по сцене так, будто бы он отпрыск
Моисея или Давида. Он держит свою голову настолько горделиво, идёт так вальяжно,
что все зрители сначала в недоумении. Им кажется, что Абраму было бы уместнее
немного пригнуться, чтобы скрыть свою худобу и чрезмерный рост, но не тут то
было, Абрам напротив всё выставляет напоказ, всем своим видом показывая, что
перед зрителем сам Аполлон! О, артисты! Они кого угодно убедят в том, чего на
самом деле нет! Вот посмотрят свысока и зритель сжимается в кресле от страха!
Уже перед ним сам Голиаф!

   И что Вы думаете? Абрам подходит к краю сцены, туда, куда устремляется так
называемая река, разувается, засучивает до колен штанины, даже чуть повыше колен,
чтобы штанины не раскатались во время игры, спокойно усаживается на край сцены,
как будто в зале никого нет и он в этой пустыне совсем один. После этого Абрам
начинает якобы полоскать в реке свои худосочные ноги и Бог Ты мой! Всем кажется,
что он действительно наслаждается негой воды и лицо его выражает полное райское
блаженство! Зрители в восторге! Они не ожидали от Абрама такого лицемерия и
готовы простить ему даже то, что его ногти сильно поражены грибком и Абрам давно
не лечил их экзодерилом. Уж кто-кто, а Абрам-то знает, что этот самый экзодерил
хорош только в рекламе, а на самом деле толку от него, как от козла молока.

   И тут!..

                ***

                Налит стакан. Пить иль не пить?
                Как до двенадцати дожить?

                ***

                Сегодня был тяжёлый день
                Одел в осеннюю кипень
                Он лист рябины черноплодной
                И ветерок рукой холодной
                С листом безжалостно играл
                Потом с куста его срывал
                Кружил недолго над землёю
                И лист с пожухлою травою
                К тропе навечно прилипал.
               

                ( Действие второе.)

   И тут на сцене появляется прекрасная Сарра! Несмотря на то, что она несёт в
руках огромный тазик, скорее напоминающий платное корыто для стирки, наполненый
свежевыстиранным бельём, в глаза зрителям в первую очередь бросается её неземная
красота, которую невозможно спрятать ни за каким корытом или тазиком. Зрители в
зале сразу же забыли про Абрама, да и какой уж там Абрам, когда сама Афродита у
них перед глазами! Она идёт по сцене так, как Абраму даже и не снилось! И ей
вовсе не надо играть роль красотки, она и есть сама красота! Она прошла по сцене,
как будто жеребчик проскакал! И все зрители остались очень довольны тем, что
Сарра ушла на другой край сцены, подальше от Абрама, чтоб глаза её его не видели.

   Она подошла к тому месту на сцене, где нарисованная Александром Петровичем
Махониным дикая река разлилась несколько шире, чем в своём начале, где Абрам
омывал свои худосочные ноги. Тут Сарра и собралась заняться своим делом, то есть
обыкновенным полосканием белья. Она медленно и бережно поставила тазик, но не на
сцену, а на одну из ступеней небольшого крылечка, которое построил плотник -
Александр Петрович Махонин, так как он умел работать не только по художественной
линии, но и по плотницкой. Не хотелось отвлекаться от темы, но всё же хочу здесь
отметить одну немаловажную деталь, а вернее, несколько деталей, сколько ступеней,
столько и деталей. По крылечку этому люди старались не ходить, опасаясь поломать
себе ноги и скоро мне придётся его переделывать, так как меня уже позвали сделать
это дело и даже предложили перерисовать картину, но от картины я наотрез отказался,
прямо заявив работодателю: - "Кто её рисовал, пусть сам и перерисовывает, легче
весь Ваш театр переделать."