Сочинение рассказ о встрече с ребенком военных лет

Когда я решила написать данное сочинение, то очень долго думала, о чём, о ком, как оно будет построено и какова его основная мысль. А потом вдруг всё встало на свои места, я просто представила себя в годы войны. Мысль об этом меня столь заинтересовала, что я ею не то что увлеклась, я погрузилась в ту эпоху, в то время, когда всё было совершенно не так, как сейчас. Тогда была война — страшная и беспощадная. А получилось это у меня или нет, судите сами.
— Мальчик, здравствуй, меня зовут Вика, ты меня не знаешь, я из будущего.
— Меня Ваней зовут, здравствуй, девочка Вика, ну и хвастушка же ты, ну и врунишка. Но я всё равно буду с тобой дружить, потому что дружить мне не с кем. Сашка Скакалкин умер на днях от голода, Мишка Иванов подорвался на бомбе, Федьку и Ваську Прыгуновых взрывом скинуло с крыши. А ты, я смотрю, целехонькая — ни единой царапинки. Наверное, в бомбоубежище всегда сидишь. Да и не загорелая и чистая. Точно — там прячешься, боишься, а я не боюсь.
Я стояла и молчала. Как ему объяснить, что я взаправдашняя девочка из будущего, где нет войны, где есть школы, садики, родители и много-много разных вкусностей и еды. И что не надо прятаться от взрывов, и что в домах есть окна и в них всегда тепло.
Я всё стояла и молчала, а мальчишка оглядывался по сторонам и постоянно смотрел на небо. Кругом выли сирены. Мне даже стало страшно, а ему, казалось, было всё нипочём. Он, правда, не боялся ни взрывов, ни этой жуткой сирены. Я это поняла по его поведению, он был уверен и осторожен. Я вновь решилась спросить.
— Ваня, а расскажи мне про себя, — начала было я разговор.
Но Ваня вдруг весь напрягся, подскочил на месте и стремглав побежал вперед с криком, обращенным ко мне.
— Вика! Давай за мной! Зажигалка!
Я как стояла в оцепенении, так и продолжала стоять. Когда же я пришла в себя и подбежала к нему, всё было уже кончено. А Ваня, весь черный от копоти и взмокший, стоял возле какой-то железки, вытирая пот с лица и радостно тараторя что-то вроде «нас так просто не возьмешь, мы сильные, ух-х, мы этому фашисту» — и грозил кулачком в пустоту.
— Ваня, ну расскажи о себе, где твои родители?
— Мама день и ночь на заводе у станка стоит, снаряды делает. Для них подарки, — и он вновь погрозил кулачком, — папа на фронте давно уже. Но он не пишет нам, он, наверное, в секретном подразделении, и писать ему нам нельзя. Так мне мама говорит, а сама тайком от меня плачет над бумажкой про папу, которую военные принесли. Но я верю, всё будет хорошо. Вот мы с ним победим всех фашистов. Он там, а я тут помогаю, и он вернется. Он вернется ведь, вернется? Да, Вика? Как ты думаешь?
И Ваня посмотрел на меня такими грустными глазами, в которых стояли слезы, что мне стало его очень жалко.
— Он вернется, Ваня, конечно, вернется, и у вас с ним начнется другая жизнь. Вы с ним будете ходить в зоопарки, театры, кино, есть мороженое, оно, конечно, холодное, но о-о-очень вкус-с-ное. Ты только не плачь, ладно.
— Еще чего! Плачут девчонки, такие как ты, а я уже мужчина, мне скоро семь лет, большой и самостоятельный. Так мама говорит. Мне плакать некогда, мне дров надо найти, а то дома-а-а х-х-ло-лод-но.
Последние два слова он проговорил с таким чувством, с такими эмоциями, что я тоже ощутила этот жуткий холод.
— Поможешь мне, Вика, а я тебя чаем напою, с настоящей заваркой, мама вчера принесла, правда, немного, и мы ее помаленьку пьем. А тебе много заварю. Ой, вкус-с-ный! — и он перешел на шепот с оттенком детской гордости. — У меня есть маленький кусочек сахара и конфетка. Мне их один солдат дал. Правда, я от конфетки немного откусил, самую малость, вот столько. А остальное спрятал на потом. А вот хлеба у нас нет, мама говорит: карточки украли. Есть каша из лебеды, про-ти-в-ная, фу-у, но есть можно. А еще я глину ел. Ну что, идем?
И мы с ним пошли искать палки, ветки и всякое такое, как сказал Ваня, «что можно засунуть в буржуйку, чтобы горело». Потом мы вместе топили буржуйку в его квартире, на окнах которой не было стекол, а вместо них висели разные вещи и одеяла. Затем мы пили чай с настоящей его заваркой, кусочком сахара и половинкой конфетки. И мы молчали, думали каждый о своем. Уставший маленький мальчик Ваня, уже считавший себя взрослым мужчиной, смотрел на огонь и незаметно для себя уснул, прислонившись щекой к холодной стене.
И я тогда ушла, ушла в свое время, где чай из настоящей заварки, где много сахара и полная ваза конфет. Но это всё не то: это не тот чай, не тот сахар и не те конфеты. Тот чай был особый, искренний, добрый и очень-очень вкусный. А в кармане у меня лежал листочек, на котором детским почерком были нацарапаны стихи:
Я детство в жизни потерял…
Я детство в жизни потерял
В былые времена,
Когда впервые я узнал
Про слово страшное — война!
Когда в один ужасный миг
Сгустились тучи над страной,
Когда истошный женский крик
Перебивал сирены вой.
Когда отцы нас покидали
И уходили навсегда,
Когда мы жили и не знали
Про счастье, ведь кругом беда.
Когда про игры мы забыли
И про веселый детский смех.
В то время взрослыми мы были,
Хоть было двадцать нам на всех.
Мы хлеб по крошке всем делили,
И, просыпаясь по утрам,
Не в садик детский мы ходили.
Тушили зажигалки по дворам.
Мы плакать перестали рано,
Не видя маму пред собой.
И если у кого уж рана,
Того спасали всей гурьбой.
А время шло, и мы взрослели
За годы вечной той войны,
Как мамы наши посидели,
Как папы стали мы умны.
Я же приписала к Ваниному стихотворению только последние четыре строчки:
Нам не забыть тот миг и час,
Когда покинули нас беды,
Когда настала жизнь у нас.
Нам не забыть, мой друг, Победы!
    И в завершении моего сочинения я бы хотела поблагодарить мальчика Ваню, который в свои неполных семь лет наравне со взрослыми боролся и победил в этой страшной войне. А сколько еще таких мальчиков, да и девочек было, про них нам мало что известно, да и известно ли вообще. Но я думаю, что это были сильные, умные и смелые дети, которым судьбой было предначертано стать взрослыми без детства. Спасибо им большое! Низкий им поклон! Я уж не говорю про их мам и пап. Они для меня просто герои!