Глава 12, из которой ясно, что Орден вездесущ

Монах, услышав имя Атоса, медленно поднял тяжелые веки и взглянул на француза, но в эту минуту прозвучали слова графа, что он владеет этой землей. Иезуит едва заметно вздрогнул, словно для него было новостью, что хозяин поместья жив.

- Так вы — граф де Ла Фер? - голос, неожиданно звучный и хорошо поставленный, словно и не принадлежал человеку с отталкивающей внешностью. - Уж не из тех ли вы мушкетеров, что сражались на осаде Ла Рошели, а потом, в годы Фронды, интриговали против Мазарини? Не ожидал, не ожидал, что вы окажитесь в этих краях!

Атос на мгновение лишился дара речи: слишком давно все это было, он не думал, что кто-то кроме него и его друзей еще помнит об их прошлом. И тем удивительнее было это слышать от какого-то иезуита, с которым он столкнулся на дорогах Лангедока.

- Господин граф, вы удивлены? - улыбка монаха утонула в складках кожи, окружавших почти безгубый рот. - Мой Орден помнит и хранит все, что может ему пригодиться в его святом деле. Многие из наших братьев некогда служили богу войны, а затем обратились к святой вере. Я думаю, что упомяни я сейчас имена, вы были бы приятно поражены, узнав среди них многих своих сослуживцев, - и увидев, как что-то дрогнуло в лице графа, удовлетворенно улыбнулся. - Что бы вы сказали, если бы один из таких знакомых попросил вас о небольшом одолжении: дать приют на несколько дней бедному францисканскому монаху, старому и немощному человеку, который совершает паломничество к французским святыням?

- Не вижу причины отказать, - помолчав, ответил граф, - но при одном условии: я должен сам увидеть этого монаха.

- Это будет возможно, если вы задержитесь здесь надолго; нам еще надо будет привести замок в порядок: в нынешнем виде он не может дать крышу над головой даже диким козам.

- От меня это уже не зависит, - пожал плечами Атос. - У меня на это нет средств. Все, что я так беспечно оставил на усмотрение управляющего, ушло, по-видимому, в казну вашего Братства.

- Вы желаете, чтобы Орден восполнил ваши убытки? - что-то в голосе иезуита заставило Атоса насторожиться.

- Видите ли, я бы не желал иметь дело с теми, кто имеет тайную власть. Я признаю власть только своего короля, - Атос откинул голову, устремив на собеседника прямой и гордый взгляд. - Но вы просите у меня гостеприимства, и долг хозяина велит мне помочь. Тем более, что я сильно подозреваю, что только мое присутствие здесь и заставило вас просить о нем. До сего момента, вы отлично использовали замок в своих целях, обходясь и без моего согласия.

- Приходилось! - коротко хохотнул монах. - Вы были слишком далеко!

- Я явился очень не кстати для вас. И на этот раз вам предстоит принять какую-то важную особу.

- Вы всегда так догадливы, Ваше сиятельство? - иезуит поджал губы.

- Приходится быть догадливым, когда видишь, что творится за твоей спиной. - Атос погладил эфес шпаги, не пряча легкой усмешки.

- С вами ваш слуга? - сменил тему разговора монах.

- Мой управляющий.

- Он умеет держать язык за зубами?

- Это он умеет делать лучше всего.

- Тем лучше. Все же объясните ему, что он сильно рискует. Если вдруг окажется, что у него хорошая память...

- Моя хорошая память вас не беспокоит, святой отец? - Атос не счел нужным скрыть явную насмешку в голосе.

- Вы разумный человек, Ваше сиятельство, и вам есть о ком заботиться.

- Вы мне угрожаете? - Атос сузил глаза, но поза его по-прежнему не выразила никакой угрозы.

- Боже меня упаси от такой наглости. Просто я рад убедиться, что разговариваю с умным и храбрым человеком. Господин граф, примите добрый совет: дождитесь нашего паломника. Вам будет приятно поговорить с ним. И он вправе сделать вам предложение, которое может вас заинтересовать. Турен обладает бесспорным достоинством в глазах нашего братства: он лежит в стороне от больших дорог...

- ... и его редко посещают представители французских властей, не так ли? - добавил Атос. - Не рассчитываете ли вы, сударь, что я буду покровительствовать контрабандистам? Предупреждаю сразу, что я в свое время обладал правом Верхнего и Нижнего суда, и полагаю, вам не нужно объяснять, что это значило во Франции.

- Эти места долго были под юрисдикцией Испании.

- Зато теперь они уже под рукой у французской короны. Хоть меня и не все здесь знают, это мои владения и я вправе распоряжаться здесь, как хозяин. Даже, если это кому-то и не по душе.

- Господин граф рассчитывает найти в этих краях верных слуг? - теперь ирония была в словах иезуита.

- Я рассчитываю привести этот замок в нормальный, пригодный для проживания, вид. Мне не нужен здесь дворец, но дом, где бы я мог принимать своих друзей, я из него сделаю, пусть это и займет не один день.

- На какие деньги и с кем вы рассчитываете это сделать?

- Я найду в свое время и то и другое. - Атос встал, давая понять, что разговор окончен. - Трактирщик, приготовь нам комнату! - тон приказа заставил хозяина заведения пусть и неохотно, но сделать знак своей жене: медленно, словно через силу, она поднялась по лестнице на второй этаж, по дороге бросив взгляд на стойку, куда Атос небрежно кинул золотой. При этом из-под его плаща блеснули инкрустированные рукоятки пистолетов. Тяжелая шпага у пояса довершила впечатление, а стройная и крепкая фигура убеждала в том, что владелец этого оружия не примнет им воспользоваться при необходимости.

- И черт же его принес так не вовремя! - воскликнул Педро, в сердцах стукнув по столешнице полной вина кружкой. - Он нам все дело загубит!

- Угомонись, брат мой! Это он так говорит, пока с нашим генералом не встретился.

- Да кто он такой, в конце концов, чтобы нам угрожать. Мы тут французов не видели сколько лет? Откуда этот взялся? Хозяин, говорит? А пусть он нам бумаги покажет!

- Ничего ты в людях не смыслишь, если вздумал у графа документы требовать! У таких не требуют — просят. К тому же, Педро, я о нем немного наслышан и того, что я про него знаю, мне хватит, чтобы быть с ним поосторожнее. Он нам нужен, если не как союзник, то как человек, который нам хотя бы мешать не станет. К тому же наш гость может прибыть со дня на день, а у нас еще ничего не готово. Так что — давай, рассказывай, как обстоят дела.

Что до графа и Гримо, то они, позаботившись о лошадях и приказав принести обед в комнату, все же решили отдохнуть. Вернее, прилег Атос, не скинув сапог и камзола и пристроив шпагу в изголовье, Гримо же занялся пистолетами.

Было самое время подвести итог: путешественники прибыли, что называется, в самый раз. В городе ожидали какую-то важную персону, которая должна была явиться инкогнито.

Монах - иезуит оставил у Атоса брезгливое чувство: живое воображение и чувство юмора живописали пресмыкающееся, чья дергающаяся голова на длиной тонкой шее вылезала из сутаны, как из панциря. Монах был всего лишь исполнителем чьей-то воли, а настоящего хозяина ждали со дня на день.

Атос не очень был знаком с иерархией Братства Иисуса, но знал, что возглавляет его посвященный, генерал, который был по могуществу соперником папы Римского. Орден Золотого Руна, который он принял от Карла Второго, сделал графа значительной персоной и в Испанском королевстве. Но знали ли об этом в Ордене? Скорее всего, знали. У Атоса мелькнула странная мысль: а не замешан ли во всей этой истории Арамис? Тогда от него о графе могли знать многое.
 
Мысль о том, что д'Эрбле стал источником сведений о его жизни, полоснула, как ножом по сердцу, и Атос с негодованием отбросил ее. Нет, скорее всего, братство следило за Рене с самого его посвящения и, конечно же, не прошло мимо круга его друзей. Понимает ли Арамис, что ему никогда не выбраться из ловушки, в которую он попал. Когда-то он собирался в братство лазаристов, Венсан де Поль увлек его своими идеями. Как случилось, что он попал в руки к иезуитам? Он никогда ему об этом не рассказывал, хотя в период Фронды, а еще - в Англии, они были близки, как никогда. Скорее всего, его втянула в авантюру Мари Мишон, а потом ей же и пришлось спасать его голову от плахи.

Лучшей защиты, чем последователи Игнасио Лайоллы, было ему не найти. Только стоит ли жалеть друга? У Атоса сложилось впечатление, что Арамис, наконец-то, нашел для себя путь к вершине. Он, вечный ветреник, непутевый аббат, поп- расстрига в душе, авантюрист и воин, вдруг стал стремительно делать карьеру, дав отставку и своим прихожанкам, и своей шпаге. Отныне на него снизошла благодать, и красавец Арамис стал стремительно превращаться в священника, дипломата и едва ли не святого.
 
Граф в такие скоропалительные перемены не верил, и в особенности - не верил в них у д'Эрбле.

Тот Арамис, которого граф увидел у себя дома после свадьбы Рауля, был ему не знаком, хотя многие черты епископа проглядывали уже в юном семинаристе Рене.

Атос любил друга, дружба четверых была для него свята, он желал Арамису удачи, но не любой ценой. Меньше всего хотел бы граф ему помешать в достижении цели, но Атос не был готов принять малейшее предательство их братства. На мгновение у него мелькнула шальная мысль, что он ждет появления д'Эрбле, но Атос тут же отверг ее.

Как бы ни повернули события дальше, а он был уверен: продавать замок и земли он теперь не станет ни при каких условиях: они ему самому будут нужны. Не ему — так его друзьям; никто не знает будущего, а это неплохое убежище рядом с границей. Если что — рядом Байонна и путь к морю.