Глава 14, из которой видно, что не все плохо

Рауль приехал на несколько дней. Для него этих дней было слишком мало, и он ни на секунду не хотел расставаться с женой. Луиза храбро выдерживала натиск супружеской верности, но, к моменту возвращения виконта в армию, могла себе признаться, что если их жизнь будет состоять из коротких встреч и долгих разлук, она ничего плохого в таком супружестве не находит. Это были эгоистичные, недостойные молодой супруги мысли, ей было стыдно за них, но она ведь таила их про себя, ни с кем с ними не делилась!

К тому же виконт ничего преступного не нашел в том, что ее навещают друзья. Монтале же убедила подругу, что в дальнейшем лично проследит, чтобы никто из гостей не переходил рамки приличий. Приемы продолжались, деньги таяли, и Луиза клялась себе, что следующего салона не будет. Но каждый раз Ора ее мягко убеждала, что ничего страшного не происходит, что для жалования Рауля это все — гроши, и Луиза давала себя уломать. Она стала бояться одиночества. К тому же, в последние дни она неважно себя чувствовала, и это странное недомогание заставляло ее, вопреки здравому смыслу, окружать себя друзьями. Она давно уже не ощущала скованности, стала непринужденной и довольно веселой. Она больше не смущалась, когда к ней обращались, и некоторые ее замечания стали находить глубокими и даже остроумными. Виконтесса понемногу становилась светской дамой.

Прием был в разгаре, и никто не заметил нового гостя, который скромно остановился за портьерой, внимательно наблюдая и слушая, о чем рассуждают гости. В отличие от собравшихся, господин этот был немолод. Он держался прямо и так непринужденно, что сразу вписался в кружок гостей, как только вышел из своего укрытия за портьерой. Лакей, тот, которого нанял еще сам Атос, открыл, было, рот, чтобы объявить «Его сиятельство, граф де Ла Фер!», но граф сделал ему знак молчать и, в нарушении всякого этикета, прошел без доклада на середину салона.

Камень, влетевший в окно гостиной, произвел бы меньший эффект. Разговоры по углам моментально затихли, и все взоры устремились на кружок, в центре которого бледная и помертвевшая Луиза тщетно пыталась найти слова, чтобы поприветствовать свекра.

Атос с самым любезным видом приблизился к невестке, которая присела перед ним в глубоком реверансе и, целуя ее руку, посмотрел на нее так пристально, так внимательно, что бедняжка почувствовала, как земля уходит из-под ее ног. Но она ведь не делала ничего дурного, почему же она должна так пугаться? Этот взгляд Атоса она знала с детства. Он всегда смущал ее, хотя граф был к ней и внимателен и ласков. Но это был такой светский, такой холодный способ общения, он так резко отличался от тона и ласковости по отношению к графскому приемышу, что девочка инстинктивно избегала Атоса. И вот судьба сделала этого человека ее родственником, и она вынуждена трепетать перед ним, словно ребенок.

- Мадам, я только приехал в Париж, и посчитал своим долгом навестить вас. Рад, что вы не скучаете, и вас окружает изысканное общество. А где виконт? - граф окинул взглядом собравшихся.

- Мне так жаль, господин граф, но он пробыл в этот раз всего три дня. Его величество Людовик не дает ему ни минуты отдыха, хочет все время видеть его около себя.

- Виконт - человек военный. Если он нужен королю, это самая высшая оценка его службы. Сударыня, вы должны гордиться мужем, его карьера складывается наилучшим образом. - Атос осмотрел собрание дам и кавалеров, и наткнулся взглядом на Маликорна. Он слегка помрачнел, ответив довольно небрежным кивком на почтительный поклон молодого человека. И почти сразу граф заметил Монтале, ту самую Монтале, о которой был наслышан от Рауля. Он не был с ней знаком, но сразу понял, что девушка, в нарушение этикета что-то бесцеремонно шепнувшая на ухо Луизе, в то время как он говорил с невесткой, очень подходит на роль ее доверенной подруги. Впрочем, эта красавица сразу же постаралась укрыться за спинами гостей. - Я не стану мешать молодежи веселиться,- продолжил граф, - но если вы позволите, я бы хотел навестить вас завтра.

- Ваше сиятельство, как прикажете. В моем лице вы всегда найдете покорную дочь, - опустила глаза Луиза.

- Прекрасно, я рад слышать это, сударыня. Сейчас я покину вас, мне надо отдохнуть после дороги, но завтра мы с вами спокойно обговорим все новости. - Атос приветливо кивнул виконтессе, наклоном головы ответил на коллективный поклон, и вышел с таким царственным видом, что молодежь хранила молчание еще пару минут.

Первым не выдержал де Лоррен, которого Атос просто не заметил в толпе гостей. Он, как всегда и везде, явился без приглашения, считая, что принадлежность к Гизам избавляет его от церемоний. Зная о вражде между де Бражелоном и де Вардом, он собирал при дворе все сплетни, все новости о виконте и его семье, все, что могло потешить злобный нрав его приятеля. Появление графа де Ла Фер заморозило веселье гостей, прервало только завязавшийся разговор об ухаживании господина де Монтеспан за красавицей Тонне-Шарант. А поскольку Атенаис считала ниже своего достоинства посещать салон м-м де Бражелон, гости позволяли себе нелестные замечания в адрес гордячки. Но будущую королевскую фаворитку это мало волновало — она была выше этих сплетен, она была лучшей подругой принцессы Генриетты.

Общая беседа возобновилась, хотя она была уже лишена той живости и остроумия, которые задавала ей Монтале. Гости, поглядывали на озабоченную хозяйку и, уразумев, что она жаждет остаться одна, стали потихоньку откланиваться.
Вечер был испорчен безнадежно, оставаться не имело смысла. К тому же тема для злословия была обеспечена: виконтессу ждала завтра нотация от свекра. Утешившись этой перспективой и предвкушая, как на все лады они растрезвонят это по Парижу, придворные бездельники оставили, наконец, Луизу одну. Даже Монтале сочла самым безопасным исчезнуть с глаз долой.

Ночь Луиза провела тревожно: ей снились какие-то кошмары, и на следующее утро она чувствовала себя совсем разбитой. Но отказать графу в визите, сославшись на нездоровье, не посмела. Атос тоже провел ночь беспокойно: его терзали какие-то предчувствия. Так что оба они, уставшие и бледные, выглядели на момент визита не лучшим образом.

Атос, сидя напротив Луизы, видел и синяки под глазами, и чуть растрепанные волосы и восковую, почти прозрачную кожу молодой женщины, и смятение на ее лице, и в душе у него шевельнулась жалость. Он осторожно взял ее руки в свои, чувствуя, что пальцы ее совсем заледенели.

- Луиза, девочка, - он сам не ожидал от себя такой мягкости и тепла, - я знавал вас совсем еще крошкой, вы выросли у меня на глазах, мне не просто было принять вас в качестве жены моего сына.

- Я знаю, господин граф, об этом. Я это давно чувствовала. Вы искали для Рауля другую невесту, богатую, знатную и красивую. Простите меня, что так получилось.

- Да, так получилось, - чуть помолчав подтвердил Атос. - Но виконт любит вас и самое главное, чтобы вы были счастливы. Если вы будете любить и почитать друг друга, если вы станете для Рауля поддержкой и опорой во всем, если вы подарите ему наследника - Луиза, во мне вы всегда найдете самого заботливого и преданного отца.

Молодая женщина смотрела на свекра во все глаза: она никогда не видела такого Атоса, она не смела надеяться, что у него найдутся для нее такие слова.

- Я постараюсь вас не разочаровывать, Ваше сиятельство, - заверила она графа дрожащим голоском.

- Я очень хочу в это верить, дитя мое. Но позвольте мне удивиться вашему выбору: вчера я застал у вас общество молодых людей; некоторые из них не принадлежат к кругу придворных, которых вам бы не следовало принимать у себя. Они не делают чести дому, в котором им оказывают гостеприимство.

Мягкость замечания заставила Луизу покраснеть сильнее, чем если бы ей выговаривали при посторонних и более резким тоном. Она и сама видела, что многие из ее новых друзей ведут себя не самым достойным образом, но не имела мужества отказать им от дома. Это рассмотрели бы, как серьезное оскорбление, а Луиза боялась мести, боялась скандала. Она подумала, что Атос, как никто, сумеет поставить на место нахалов, и впервые она по-настоящему обрадовалась его приезду.

- Я понимаю, - продолжал тем временем граф, - что одиночество и скука заставили вас пойти на попытку вести светский образ жизни, но, дорогая моя, вам лучше было бы избавиться от таких знакомств. Если вы думаете, что это теперь будет сложно сделать, то не пугайтесь: я вам помогу. Отстраните от себя мадемуазель Монтале и кружок сам собой распадется. Кроме того, есть еще одна причина, - он помедлил мгновение, - я не имею права проверять ваши с Раулем счета: вы взрослые, самостоятельные, и надеюсь, достаточно ответственные люди, но ваши траты на этот салон неразумны. Луиза, вы должны...

Последние слова графа Луиза уже не услышала: в ушах у нее зашумело, серый туман окутал комнату, голос Атоса доносился как сквозь стену, и Луиза лишилась чувств.

Когда она очнулась, она лежала в постели у себя в спальне, рядом находился граф с лицом радостным и озабоченным, а господин Вало, королевский врач, держал ее за руку, считая пульс. Увидев, что она очнулась, он с довольным видом осторожно положил ее руку на одеяло и промолвил, обращаясь одновременно и к ней и к графу де Ла Фер, - Мадам, примите мои поздравления — вы ждете ребенка. Срок пока очень небольшой и вам следует остерегаться волнений и стараться не утомляться. Вы можете известить своего супруга, что через семь месяцев вы подарите ему наследника или наследницу.

Когда врач ушел, Атос присел у Луизы в изголовье, осторожно погладил разметавшиеся по подушке белокурые локоны.

- Что вы намерены делать, Луиза? - спросил он с затаенной надеждой.

- Если доктор мне разрешит, я хочу вернуться в Блуа, - твердо ответила молодая женщина.