Глупости встреч и мысли глупости

Будем честны, друзья, однако, всё вокруг нас происходит вовсе не случайно. Пожалуй, так же не случайно, как эссеист подбирает метафоры к своим произведениям.
Вот так же спонтанно и произошло наше расставание. Расставание ли? - Не уверена, лучше вновь позову на помощь время - оно покажет.
 Одно теперь знаю точно - в гостевой книге моей маленькой комнатушки оставлен новый отзыв.
Чернила уже давно высохли, а я всё перечитываю, нахожу черты когда-то милого почерка. Да и был ли он милым? Успел ли стать таким? Знаете, для меня может и успел. В прочем, важны ли все эти вопросы... Они, по большому счёту, обращены к самой мне и не требуют ответов.

Шёл неприятный снег - она опять куда-то бежала. Отмеряя шаги манометром, а мысли парцелляцией, прохожие обтекали людей, а люди её - хмурую и вечно улыбающуюся. Наступал июнь - она наступила в лужу: "Хорошо, что не сугроб. Большой белый сугроб, похож на мой халат... Чёрт, я забыла халат! ".


Читатель, я буду искренна, поэтому скажу, что не выношу писать длинных сочинений: вас утомляют строки  - а меня захватывают воды, в пучине которых не хочется утонуть.


Когда она думала о белизне халата, он сладко спал в белизне пастельного белья, а может делал утренние упражнения, вкушая аромат спокойствия и беспечности бытия. Двери своих квартир они закрыли одновременно: она - на все три замка, он - даже и не вспомнит после, куда положил ключи.
Выбирая самый короткий маршрут, прыгая с одной ступени на другую и скромно извиняясь перед каждым пассажиром, она входит в средний вагон и занимает излюбленный уголок около дверей.
Он же размеренно шагает по трапу эскалатора и выбирает конечную станцию, первый вагон всегда пуст (смиренно ждёт его появления) .
Она прислушивается к перекличкам поездов и разговору молодых мам - он заглушает лязги рельсов и людской шум чем-то электронным в наушниках. Выходят из раза в раз на одной станции. И вдруг спотыкаются об Эго, выпавшее у него из кармана.
Картинка в её глазах психоделически ползёт. В его тоже что-то дрогнуло - надо сказать, он удивился.
Чему удивился? Может тому, что на дисплее её выпавшего телефона загорелся вальс Шопена в исполнении Александра Таро. А может, ему просто не хватило самоуверенности помочь ей собрать вещи и, бросив надменный взгляд на это неуклюжее создание, удалиться широкими размеренными шагами.
Она засмеялась, засмущалась и улыбнулась - самоирония - лучшая из черт студента, бегущего на пары.
А он не справился со своей мимикой и недовольно улыбнулся  - конечно, девушка это заметила и покраснела ещё больше.
Приняла его неловкость на себя - пусть ему будет легче, а ей только веселее.

Знаете, я пока не представляю чем закончится вся эта история, просто описываю, что вижу по мере рождения событий, чувств и воспоминаний. Но мне нравится - я продолжу, не против?

Смех девушки его смутил - он заметил её имя на блокноте и зачем-то переспросил - " Вы , верно?".
"Ну, да" - буркнула она и, прижав к себе оставшиеся учебники, зашагала, пытаясь не смотреть ему в глаза.

Метро было забито людьми, но знаете, я не была в Питерском метро, поэтому перенесёмся сразу на набережную. Каким-то совершенно возмутительным способом Она оказалась с Ним на берегу Невы - только я успела добежать до Дворцовой, как они уже мило щебетали о Хемингуэе и Фитцжеральде, сидя на холодных камнях у прибоя.

Чудесный город - Питер.


"Глупо всё это", - скажу я вам, - " надо быть настоящим рассказчиком, чтобы вышло что-нибудь дельное, - я же дилетант... Пишу я вовсе не то, что вижу, а что чувствую. Чувства мои принимают образы людей, запечатанных в слова, - разве кому-нибудь они интересны?"

И всё же: Есенин или Маяковский, Хемингуэй или Фитцджеральд? Ты или я?
 Но зачем такие глупости.
Ведь в сущности глупость - мысль, отныне истинная.