Глава 29, в которой Рауль узнает цену клятв

Цепочка огоньков начиналась за две улицы от их дома. В другое время виконт бы посмеялся: что за детские забавы со свечами? Теперь же его настораживало все: и эта световая дорожка и тихо переговаривающиеся фигуры, поспешно крадущиеся по пустой улице и темные плащи. Странная игра... Кому нужна эта таинственность, это мнимое возбуждение несуществующей опасностью? Все это вдруг показалось глупым и пошлым, и он с ужасом осознал, что все это творится в его доме с ведома Луизы. Как она могла такое допустить!

Дальше стало еще хуже. Дом сиял огнями, улица перед входом была ярко освещена факелами, а из открытых входных дверей неслась музыка и шум многих голосов. Все это стало напоминать Раулю какой-то чудовищный балаган. Перед глазами у него все закружилось, когда он вступил в гостиную, превращенную в танцевальный зал. Места было недостаточно для такого количества гостей, зато на него никто не обратил внимания. Его возмутило, с какой легкостью он сумел проникнуть в дом: у него не спросили имени, ему не понадобилось показать пригласительную карточку. У него сложилось впечатление, что его дом просто превратили в место встреч хорошо знакомых пар, в модный бордель.

Рауль остановился за колонной не потому, что оттуда мог беспрепятственно наблюдать за собравшимися, у него подкосились ноги, и он ощутил, как по лицу катится холодный пот. Со злостью он сорвал маску, делавшую его неузнаваемым в этой толпе, и шагнул в водоворот маскарада.
 
Он нигде не видел Луизу: ее бы он узнал в любом обличье. Но центром всего, что происходило, центром, откуда несся смех, куда, как магнитом, притягивало всех собравшихся, была молодая женщина, черноволосая, подвижная, шумливая, остроумная; словом, виконту не понадобилось много времени, чтобы понять, что истинной хозяйкой в доме являлась эта дама. Он решительно направился в ее сторону, не спуская глаз с этой хохотушки и крутившегося рядом с ней молодого человека.

Женщина заметила его и узнала: он услышал, как она громко вскрикнула от ужаса. Он подошел почти вплотную и, увидев, что она сделала движение скрыться, схватил ее за руку.

- Отпустите меня, сударь, - взвизгнула она и растеряно оглянулась. Несколько мужчин тут же окружили виконта с самым угрожающим видом. - Что вам нужно? Что вы здесь делаете?

- Вы спрашиваете, что я здесь делаю? - Рауль задохнулся от гнева. - Я пришел в свой дом, который вы превратили в вертеп. Убирайтесь отсюда немедленно! Все!

- Кто вы такой, чтобы приказывать нам удалиться? - кто-то из гостей, видя, что окружающие притихли, решил выступить на стороне мнимых хозяев.

- Я виконт де Бражелон, и я хозяин этого дома. И я не вижу в этой гостиной своей жены, которая единственная имеет право распоряжаться здесь. - Рауль внешне уже овладел собой, загнав вглубь себя страх, отчаяние и непонимание происходящего. - Поэтому я прошу всех покинуть этот дом. А вас, сударыня, в первую очередь! - виконт положил руку на эфес шпаги таким уверенным и красноречивым жестом, что гости, ворча и ругаясь на чем свет стоит, начали расходиться.

Очень скоро Бражелон остался в одиночестве среди упавших букетов и догорающих свечей. К нему робко приблизился лакей.

- Ваше сиятельство, а как же будет с нами?

- С кем «с вами»? - непонимающе посмотрел на него виконт, мысли которого были очень далеко.

- С прислугой, Ваша милость. Нас наняли только на этот вечер и с нами не рассчитались.

- Кто вас нанял? - не понял виконт. - Я вас не знаю, я нанимал в свое время других людей. Тот, кто это делал, пусть с вами и расплатится, - он всмотрелся в людей, выступивших из полумрака. - Вас много, как я погляжу. И сколько вам было обещано за этот вечер? Слугам, поварам, горничным, обойщикам... кому еще?

- Цветочницам, Ваше сиятельство.

- Сколько? - устало бросил Бражелон.

- Вот все расписки, Ваша милость, все счета. Вы не должны думать, что мы хотим нажиться: все по закону, - кипа счетов выглядела удручающе. Рауль, не глядя, сунул счета в карман.

- И часто вы обслуживали этот дом?- спросил он без всякого интереса.

- Раз в неделю, господин.

- И всякий раз вам платили такие суммы? - по самым скромным подсчетам, Рауль уже мог считать себя разоренным.- Бражелон придется продать,- отстранено, как не о своем доме, подумал он.

- Не торгуясь, Ваша милость.

- Хорошо, придете завтра, после обеда, я с вами расплачусь, - он махнул рукой, давая знак оставить его одного, и более не интересуясь окружающим.

Бражелон, забыв запереть дверь (в доме, кроме него не было ни одной живой души), тяжело поднялся на второй этаж, нашел спальню и повалился на кровать в полуобморочном состоянии. Он уже спал сном смертельно уставшего человека, когда под домом остановилась карета, из нее вышла дама под густой вуалью и, чуть прихрамывая, поднялась по лестнице, ведущей в личные покои.

Дом был пуст и тих. Дама обратила внимание, что дверь не заперта на ночь, но это ее не удивило: она сочла это предосторожностью друзей. Она двигалась тихо и осторожно, и, дойдя до своей спальни, стала поспешно раздеваться, стараясь делать все без шума. Наконец она поднялась на ступеньки кровати и потянула к себе покрывало. Оно не поддалось: на нем было что-то тяжелое. Женщина потянула сильнее, и рядом с ней кто-то явственно помянул черта.

Дама задавила в себе крик и, схватив светильник трясущейся рукой, с трудом зажгла фитиль: на кровати, заслонившись рукой от света, лежал полностью одетый мужчина. В неверном свете ночника она признала в нем своего мужа.

Рауль успел загасить пламя от пролившегося горящего масла. Луиза сознания не потеряла: она превратилась в подобие соляного столба. Глазами, полными дикого ужаса она следила, как виконт сбивал пламя, как зажигал потом свечи в канделябре, чтобы видеть, что происходит. Она стояла у постели, уронив руки вдоль тела, не имея ни сил, ни мыслей. Это была кара, кара господняя за ложь, за постыдное увлечение, за запретную любовь. Она не собиралась ничего отрицать, но Рауль ни о чем и не спрашивал. Наконец, он уселся на постели и поднял на нее глаза. Вопрос был безмолвен, но не менее красноречив, чем вопль ярости и разочарования.

- Простите меня... - беззвучная мольба остановила его, и Рауль нашелся спросить только одно: «Где ребенок?»

- Робер,.. Робер в Нуази... с нянюшкой, - пролепетала Луиза.- Там ему хорошо.

Рауль не нашел, что сказать. Голова шла кругом, ему казалось, что он стоит на какой-то гигантской карусели, на ее вершине, а вокруг все быстрее и быстрее проносятся картины былого, какие-то обрывки воспоминаний, бесчисленные лица знакомых, друзей. Луизы в этих видениях не было, но она стояла рядом - такая близкая, живая... но утраченная навеки.

Она даже не сделала попытки отпираться: она не умела лгать.

- Кто он? - спросил Бражелон, не сомневаясь, что она изменила ему, и уверенный, что она назовет имя своего любовника.

- Я не имею права говорить! - Луиза заломила руки в такой тоске, что ему на мгновение стало ее жаль.

- Это король?

- Пощадите, Рауль, пожалейте себя, вам все равно не вызвать его на дуэль! - разрыдалась молодая женщина.

- Так это все же король, а не кто-то рангом пониже, - пробормотал Рауль со странной улыбкой. - Мадам, вы не промах: если уж изменять, то с королем. Великий боже! А я думал, что беру в жены ангела небесного, чистое и непорочное создание, не способное на малейшую ложь и притворство. Какой же я слепец!

- Рауль, вы не способны на месть, вы не способны на жестокость! Вы сама доброта! - она схватила мужа за руки. - Зачем вы меня оставили одну? Если бы вы были рядом, ничего бы не случилось!

- Вы хотите сказать, что он взял вас силой?

- О нет, нет! Но, будь вы рядом, мне было бы легче противостоять соблазну.

- Луиза, вы понимаете, что вы мне вменяете в вину? - виконт почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове. - Вы хотите сказать, что вы никогда меня не любили, да? Потому что тот, кто любит, не видит никаких соблазнов на стороне. Значит, наш брак был чудовищной ошибкой, и прав был граф де Ла Фер, когда всячески ему сопротивлялся.

- Рауль, я так надеялась на помощь господина графа, но и его не оказалось рядом в решающую минуту.

- Отец был прав: ему не к лицу сторожить жену сына.

- Он обещал мне помощь.

- Мадам, это недостойно: искать виновных в своем грехе.

- Я полностью в вашей воле, Рауль: я подчинюсь любому вашему решению, кроме одного... того, что может грозить лично вам.

Рауль не мигая смотрел на жену; ему казалось, что она удаляется от него, что ее уносит вдаль, и с каждым мгновением он перестает видеть еще какую-то черту ее облика. Все заволакивало каким - то туманом.

- Собирайтесь: мы покидаем Париж навсегда! - произнес он глухо, едва шевеля губами. - За Робером заедем по дороге.

- Но я не могу, я не должна уехать просто так... - пролепетала Луиза.

- Если вы имели в виду все те долги, что вы сделали в Париже, вы правы! - слова виконта падали на голову его жены, заставляя ее сжиматься от справедливости упреков. - Мы останемся здесь до завтра, пока я не оплачу все счета, - он вытащил всю пачку, бросив их на постель. - После, если у нас будет за что, мы наймем карету, чтобы ехать в Ла Фер: Бражелон, скорее всего, придется продать. Завтра утром вы пошлете в Нуази кого-нибудь из слуг с приказом привезти нашего сына. Не вздумайте его прятать - ребенок вам уже не принадлежит. Мать-распутница не может касаться невинного дитя.

- Что вы со мной хотите сделать, Рауль? - едва слышно спросила молодая женщина.

- Что? Не знаю еще, но вместе нам не жить, сударыня.

- Я знаю, вы не простите меня, Рауль, - тихо произнесла Луиза. - Я выполню ваше требование: я верну вам сына. Не сомневайтесь, это ваш ребенок. Но, прежде чем я уйду из вашей жизни, я хочу, чтобы вы знали: в том, что случилось, есть и ваша вина. Я любила вас, виконт. Я думала, что другой любви и не может быть. Думала так, пока судьба не столкнула меня с другим; вы знаете теперь, о ком я говорю. И я поняла, что это сильнее меня. Да, я поступила недостойно, обманув вас, обманув всех, забыв честь, долг и свои материнские обязанности. Господь накажет меня, Рауль, - она грустно улыбнулась, увидев, как муж содрогнулся от того, что она обращается к нему по имени. - В нужную минуту не нашлось никого, кто бы мог подать мне совет, кто бы просто удержал меня за руку. Я иду по гибельному пути, рано или поздно он приведет меня к страшному финалу, если я не найду... - Луиза замолчала, и какое-то подобие улыбки скользнуло по ее бледным губам, - если я не сумею найти для себя пристанища.

- Я не могу вам обещать, мадам, ни своего уважения, ни своей любви, ни даже проживания под одной крышей с вами, сударыня. - Рауль встал. - Я ухожу, но завтра мы с вами встретимся здесь в полдень. Будьте готовы к отъезду и приготовьте Робера.

Луиза наклонила голову в знак согласия, и Рауль не сумел увидеть на ее лице странную тень улыбки.