Заговорить

Порой приходит время заговорить, слова начинают с гнилью и рвотой выплескиваться из онемевших уст, спасайтесь кто может.


Время стало двигаться окольными путями, ломать ходящие ходуном кости, причудливо изгибать крючковатость носов и указательных пальцев, бормотать на ухо проклятья и глупые анекдоты. Сворачиваешься на простыне, как на полотне безумного художника. Сходишь с ума, не успевая за этим неустанным говором в черепной коробке, барабанишь по клавишам, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Включите музыку, дайте глотнуть воды, укусите за лопатку.

И если говорить откровенно, то все это, что с такой внятной болезненностью втирается в затылок, удушающим куполом накрыло, как на обеденном столе. Рука дрожит, дыхание сбивается, а все вы, что так оглушающе шепчут о прекрасном в горящие уши, день за днем мысленно посылаетесь куда подальше.

Хочется отложить жизнь на потом, на денек/месяц/год. Отдышаться, вздохнуть, напиться до звезд в глазах. Вырваться из этого безупречного фасада ожиданий, добавить бутыль реального отчаяния. Море дегтя разольется, орошая эти ваши облачные берега, куда так тяжело добраться, и к песчаному берегу прибьется обезумевшее тело, с белым флагом в зубах и сигаретой в поломанных пальцах.

Тошнота подкатывает от вашего этого величия и правильности, мудрости "из чужой головы", фальшивости "с экрана". Где же эти ваши хваленые личности, где же люди с головой на плечах и добравшиеся до этого самого счастья, о котором на каждом углу. Мол просто так, как чихнуть, на солнце посмотри и твои окаменевшие губы сами собой превратятся в улыбку свидетеля Иегова.

Стрелки часов со скрежетом оставляют следы на прикушенной до крови губе/заледеневших пальцах/помутневших глазах/морщинке между бровей. Вечера превратились во что-то вязкое, в чем так просто погрязнуть с головой. Хлопаешь дверью, перебираешь ногами до нижней ступеньки и прыжком нараспашку, на застуженную ранней осенью улицу, дышать этим городским воздухом, разгонять внутренние пасмурности. Дождь омывает щеки, запахиваешь полы пальто, прижимаешь холодные кулачки к трясущимся губам, тугой пучок на затылке разглаживает алкоголические/мимические морщинки, спички отбивают в глубоких карманах музыкальный ритм, и не глядя ступаешь прямо по лужам, настолько быстро, насколько возможно.
Мужчина бросает обеспокоенный взгляд из-под своего большого и уютного черного зонта. Еще усерднее собираешься в кучку, лишь бы не подумалось кому, что нуждаешься в помощи или заботе.
Дайте-ка закурить, не по моде, лишь по привычке. Бывают такие периоды, когда что-то быть может и гадкое, но постоянное, доставляет некую извращенную радость. Попробуйте отберите эту чертову сигарету, будешь сражаться за нее как утопающий за глоток кислорода.
Вот тебе и безумие.
Натертые мозоли старых ржавых кандалов ноют ощущением постоянного присутствия скованности, заглушая рвущийся изнутри крик, невидимым обручем сомкнувшись где-то в области грудной клетки и неумолимо сжимаясь. Кольца с грохотом ударяются об пол, соскальзывая с исхудавших крючковатых пальцев, одежда виснет как на вешалке, обнажая выступы ключиц и угловатые плечи.
Стоишь на взлетной полосе, множество огней маячит с разных сторон, ветер подталкивает в окаменевшие лопатки, и все к тому, чтобы сделать пару шагов и вверх, обрести наконец то самое чувство, о котором так грезилось. А в итоге лишь с новой силой на запекшиеся кровавые коленки и в позу эмбриона. Отсутствующим взглядом с полок продуктового бутылку красного сухого, подобие еды и на кассе осипшим голосом название привычных сигарет.

Слова, описывающие степень отчаяния и опустошенности, зудят где-то на кончике языка, бурлят где-то на затворках внутренностей. Закуриваешь, нервно барабанишь кончиками пальцев по заляпанному подоконнику, вдыхаешь сладковатый запах лета вперемешку с дурманящим табаком, делаешь глоток спиртного и снова отрешенно уставляешься в одну точку. Все эти одинокие вечера стали до одури безобразны в этих самых обрывках былой чувственности, с налетом осознанности, с привкусом болезненного смирения.

Я сгусток отчаяния и женственности, грезящий о любви до гроба, верности и взаимопонимании, и неминуемо отталкивающий от себя любого, кто рискнет подойти ближе положенного. Созданная внушать всем и вся, что за пределами четырех стен и горького опыта есть нечто прекрасное и удивительное, познающееся в истинной близости двух созданных друг для друга, а сама же скорее буду в одиночестве курить, пить и флиртовать, ибо это не травмоопасно.