ЯЗЫК
И сложно было встречаться с этим почти обманом. Она честно пыталась читать и даже стала понимать, что и вправду есть много знакомых слов. Но те, что были непонятны и сложнопроизносимы, искажали весь смысл и оставляли ее со смутным ощущением недосказанности.
Временами ей казалось, что это похоже на сложности с плохим зрением. Ты угадываешь только очертания, а детали раз за разом ускользают. Но ведь она знала, как это - различать тонкости. В языке и в окружающем мире. Потому незнакомый язык ее манил и влек.
Время шло и она и не заметила, как настал момент, когда она смогла понимать речь, обращённую к ней, на языке, который ещё не так давно был ей чужд. И уж точно апофеозом стал фильм, увиденный в кинотеатре, по прошествии которого она не смогла вспомнить, на каком языке была озвучка. Она улыбалась, понимала, что расслабляется, что язык перестал ей быть чужим. Что она перестала быть чужой в стране, в которой этот язык был родным.
Она стала даже различать полутона и оттенки вычурных слов, игру и переливы языка. Она стала слышать тонкости, которые вкладывали в свои слова люди вокруг нее, с которыми говорили в детстве на этом языке. Но сама не говорила на нем. Понимала очень тонко, но не пыталась говорить.
Вроде бы не было в этом необходимости. Но в то же время это становилось ее тонкой гранью, сохраняющей ее принадлежность к ее стране. К той, в которой она выросла и повзрослела. Там тоже была кириллица. И здесь, из ее новых близких, почти никто не знал тонких слов, с которыми к ней обращались в детстве. А она их помнила. Наверное, если б она сказала их кому сейчас, они бы тоже показались им смешными, как когда-то, в самом начале, ее тоже веселили некоторые слова незнакомого языка. Она бы даже улыбнулась в ответ. Наверное. Скорее всего с грустью. И с мыслью о том, что внутри нее уже три слоя родных языков.
Свидетельство о публикации №217100600065