На Хороль

(Это не "очернительство", это - быль)

       На аэродроме Хороль скопилось много топлива с выходящим сроком хранения. Решили послать на этот аэродром наш полк, чтобы мы полетали на БС, "на себя", план продвинули, и топливо выработали. Нельзя сказать, что мы сильно обрадовались месячной командировке, но, люди мы военные, поэтому спланировали перебазирование, и немедленно приступили к выполнению планов командования.
       Первым пунктом плана был перелет на аэродром Хороль. Так как на аэродроме отсутствовала штатная ГРП, то решили сначала заслать одиночный борт с ГРП, которая и должна была принять все остальные борты. Меня включили в состав ГРП в качестве дежурного штурмана КДП, РП определили зам.командира полка. Чтобы полет не пропал даром, командир полка решил в этом же полете выполнить контрольный полет по маршруту, по программе переучивания этого же зам. командира полка. Короче, экипаж подобрался порядочный: КК - зам.командира полка, инструктор – командир полка, штурман - подполковник, бывший штурман ракетоносной дивизии, ну и я в качестве пассажира, на месте штурмана-инструктора. Накануне дня перелета все истово прощались с родными и близкими, поэтому на вылет пришли с помятыми лицами, и очень неустойчивой психикой. Мне было лучше всех, так как не надо было изображать из себя воздушного бойца. Но я не позволил себе ничего лишнего, не попытался "разгладить лицо", помня о том, что после прилета мне придется несколько часов просидеть на КДП. Не хочу наговаривать на своих товарищей, но мне показалось, что инструктор и штурман, после прохождения доктора, все-таки не смогли справиться с искушением привести здоровье в порядок. Но, не будем на этом зацикливаться, дело житейское.
           Залезли в самолет, с трудом разместились. И, хотя Ту- 142 - достаточно большой самолет, но в кабине было тесновато, так как еще и техники поналезли. Ладно. Взлетели. Полет проходил нормально. Самолет летел, командир корабля старался ему не мешать, инструктор дремал, штурман задумчиво смотрел на приборы, постепенно теряя связь с окружающей реальностью. Я рассматривал кабину, изучал работу навигационного комплекса, завидовал большим лампам-цифротронам, которые прекрасно показывали расстояние до очередного ППМ. Так мы долетели до ППМ, над которым надо было повернуть вправо на 100 градусов, и взять курс на Хороль. Погода была прекрасной, облачности в феврале у нас не бывает, поэтому я хорошо видел тот самый мыс, над которым мы должны были развернуться. Навигационный комплекс, что очень удивительно, работал прекрасно, "шпага" закинулась куда надо, цифротроны начали показывать дальность до следующего ППМ. Но самолет летел прямо, и это не вызывало никакого беспокойства в экипаже. Я толкнул штурмана, мы с ним раньше летали в одном экипаже на Ту-22м2, особенности его характера я знал. Мишка очнулся, послушал меня, сделал успокаивающий жест рукой, мол, сейчас разберемся, отвернулся к приборам, и опять впал в транс. Мне все это не понравилось, я приступил к более решительным действиям - потянул за штанину инструктора. Тот встрепенулся, я ему показал рукой, что пора разворачиваться, он меня понял, но показал, что в самолете есть штурман, пусть он и думает. Командир корабля уверенно контролировал работу различных систем самолета, на самолетовождение не отвлекался, ведь в самолете 3 штурмана, да еще и пассажир из них же будет. Через некоторое время заволновался РЦ. Да так заволновался, что прямо спросил - куда это мы следуем? Инструктор попросил РЦ минуту подождать, и начал опрос экипажа, с целью выяснить наше местоположение. Видя некоторую панику в экипаже, опять очнувшийся штурман задал курс на Хороль, не вникая в настоящее место самолета. Инструктор доложил РЦ, что следуем на Хороль, командир корабля спокойно развернулся на заданный курс, все успокоились. Все, кроме РЦ, который настоятельно требовал уточнить наше место. На душе было неспокойно, но я не мешал ребятам бороться с РЦ. Но, когда Ил-62, заходящий на Кневичи, со снижением пересек наш курс, я не выдержал, взял у инструктора карту, который ее зачем-то разглядывал, показал наше место, посоветовал развернуться вправо еще на 90 градусов, и пройти 8 минут. Инструктор молча отобрал штурвал у командира корабля, быстро проделал необходимые манипуляции, и успокоил РЦ, сказав, что мы немного уклонились, так как обходили кучевку. Пролетавший рядом борт зачем-то сказал в эфир "Оба-на!", РЦ обескураженно молчал, мы пошли на Хороль, где и выполнили нормальную посадку "без последствий".
          Нельзя сказать, чтобы совсем "без последствий", потому, что скоро на вертолете прилетели генерал-летчик, и полковник-штурман, отстранили всех от полетов, и начали контролировать героический экипаж в полетах в районе аэродрома и по маршруту. Но, не всех им удалось проконтролировать. Штурман нашего экипажа так расстроился, что сразу после прилета впал в "коматозное состояние", и его никак не удавалось проконтролировать в полете по маршруту. Генерал, выполнив свои функции, улетел, а полковник-штурман остался, так как Главный штурман запретил ему убывать, не проконтролировав нашего штурмана. Сделав несколько неудачных попыток проконтролировать штурмана в полете, полковник расстроился, разволновался, принял "успокоительного", и все оставшееся время пролежал рядом с нашим штурманом, в таком же состоянии. Никого эти два лежащих штурманских тела не волновали, мы их знали, как облупленных, и неизвестно, сколько бы они так, рядышком, пролежали, если бы не наступило время обратного перелета. Нашего штурмана мы оживили. Оживили настолько, что очнувшись, он даже спросил, глядя на своего несостоявшегося контролирующего, - "А эта пьянь что тут валяется?". Я рассказал Мишке все, ничего не скрывая -  что мы прилетели 20 дней назад, и что это не "пьянь", а его контролирующий, но только очень уставший, и что через пару дней мы собираемся обратно, а он лететь не может, и его теперь уже вряд ли проконтролируют, и лучше всего сейчас позвонить Главному штурману, чтобы тот прояснил ситуацию. Нисколько не сомневаясь ни в чем, Мишка позвонил Главному, рассказал, что не может проконтролироваться, так как "контролер" находится в "уставшем" состоянии, и поклялся, что выполнит перелет и без контроля. Главный ничему не удивлялся, ведь он был у нас старшим штурманом дивизии в то время, когда Мишка был штурманом этой же дивизии, да и полковник не с неба свалился, а раньше был старшим штурманом нашего полка. Главный попросил, чтобы я ему позвонил, разумно рассудив, что хоть кто-то в этом Хороле должен быть трезвым. Мишка передал мне трубку, я убедил Главного, что Мишка все осознал, и его уже можно выпускать в полет, а вот с инспектором труднее, надо ждать еще пару дней. Главный принял грамотное решение - инспектора загрузить в самолет, и идти на перелет домой, считая полет с телом инспектора на борту, контрольным.
     Должен заметить, что уклонение на маршруте на 100 км, очень положительно повлияло на карьеры непосредственных участников. Инструктор спокойно дослужил, уволился с должности "старший летчик-инспектор ОБП"с предоставлением квартиры во Владике, штурман стал старшим штурманом полка, а командир корабля впоследствии стал Командующим ВВС ТОФ. И даже мне, пассажиру, удалось «приподняться» до должности начальника штаба полка.