Сестрёнка Пролог

Пролог

В тот день, когда родилась моя сестра, я чувствовала себя абсолютно и совершенно несчастной. Справедливости ради скажу, что мне было всего четыре года, и до того дня я была для родителей центром Мироздания. А тут про меня все будто бы забыли. Мама уехала «в больничку за «лялей», папе было не до меня, даже бабушка, на которую меня оставили, обычно такая заботливая и внимательное, что это даже надоедало, находилась будто бы не со мной, а где-то совсем в другом месте. И я догадывалась, где – конечно, там, куда уехала мама, там, откуда забирают новых детей. А кто же теперь я? «Старый» ребёнок? Сразу перед глазами предстали облезлые, потрёпанные куклы. Буду ли я нужна маме и папе теперь, когда у них будет другая дочка?

Нет, это совсем не было неожиданностью, родители давно сказали мне о том, что у меня появится братик или сестрёнка, при этом заверили, что их любовь ко мне ничуть не уменьшится, а если что-то и изменится, то только к лучшему.
- Алиса, теперь у тебя всегда будет, с кем играть, представляешь? – восторженно говорила мама.
Я не очень представляла и не то, чтобы нуждалась в ком-то, чтобы поиграть, но молчала.
- Ты будешь старшей сестрой, будешь вместе с нами воспитывать ребёночка. Будешь? – не отставала мама, которой непременно хотелось, чтобы я разделила их с папой радость.
- Буду…  - мямлила я, только чтобы её не огорчать.
- Вот, ты станешь моей главной помощницей, а он будет тебя слушаться, потому что ты у нас большая.
Большая! А меня кто-нибудь спросил, может, я вовсе и не хотела становиться большой!

Потом у мамы всё больше и больше рос живот, она чаще уставала, иногда плохо себя чувствовала. Мы стали чаще играть в спокойные игры или читать, она даже разрешала мне дольше смотреть телевизор, лишь бы я вела себя тихо и не докучала ей. Уже было известно, что должна родиться девочка, моя сестрёнка, и родители хотели, чтобы я придумала для неё имя. Это идея меня несколько заинтересовала, и я предложила:
- А давайте, её будут звать Жасмин!
Дело в том, что в тот период мне очень нравился мультик «Алладин». Но родители имя Жасмин не одобрили, решив, что какое-то оно уж слишком экзотичное, хоть и очень красивое. И мою сестру решили назвать Викторией.

- Ты пока ещё не понимаешь, как это здорово, иметь родную сестру! – продолжала убеждать мама, которая сама была единственным ребёнком в семье, - Вот вы вырастете, будете взрослыми и поймёте, что ближе друг друга у вас никого на свете нет.
Взрослыми, сказала, тоже! Это же будет через миллион тысяч лет! И потом – как это никого ближе на свете нет, а мама? Кто может быть ближе, чем мама? Никто и никогда! И к тому же, как я уже давно прекрасно знала, у взрослых женщин почти всегда бывают мужья и дети, так зачем мне нужна ещё в нагрузку сестра?

Конечно, родители обманули, сказав, что всё будет по-прежнему и даже лучше, это я поняла сразу, как только мама приехала вместе с Викой домой. Нет, сестрёнка мне, в принципе, даже понравилась, она была похожа на игрушечного пупса, только живая. Круглая головёнка с реденьким золотистым пушком, который оказался очень мягким, когда я осторожно его потрогала, забавное подвижное личико, круглые большие глаза, маленькие ручки и ножки с крошеными пальцами. Но это существо имело огромную власть над мамой, ей постоянно что-то требовалось – то покормить, то поменять подгузники, то убаюкать. Стоило Вике заплакать (что-что, а уж это она умела), как мама всё бросала и неслась к кроватке.  А когда плакала я, то мне говорили, что я уже большая. И с этим не поспоришь, в сравнении с маленькой и беспомощной младшей сестрой я, почти пятилетняя, действительно была большая. Я почти ненавидела себя за то, что так вымахала, вот ведь какая кобыла здоровая, маме уже до пояса! И с грустью понимала, что прошли мои золотые дни, беззаботное детство закончилось.

После рождения Вики мы с мамой несколько отдалились друг от друга. Готова признать, в этом была в основном моя вина. Зато с папой, наоборот, мы стали проводить больше времени вместе. Отчасти это было потому, что ему хотелось помочь маме, «отвлекая» на себя старшего ребёнка, отчасти потому, что с подросшей дочерью стало интереснее общаться. Мы вместе играли в компьютерные игры, читали, гуляли, зимой он поставил меня на лыжи, а летом научил плавать.

Бабушка после рождения сестры тоже стала уделять мне больше внимания, справедливо считая, что в семье я теперь им обделена, старалась повкуснее меня накормить. Кстати, забыла уточнить, что, говоря «бабушка» я имею в виду мамину маму, Бабу Веру. Свою бабушку по отцовской линии, бабу Лиду, живущую в другом городе, я видела редко, наскоками, какого-то ощутимого участия в жизни нашей семьи она, насколько помню, не принимала.

Вика тем временем росла, с ней уже можно было поиграть, но мне было гораздо интереснее сходить куда-нибудь с папой или погостить у бабушки. Погостить – не совсем правильное слово, у бабушки я чувствовала себя едва ли не больше дома, чем в собственном доме. Там у меня была своя кроватка, своя посуда, многие игрушки и книги я тоже держала у бабушки, спасая их от вандализма быстро набирающей активность сестры.

 К тому моменту, когда я пошла в школу, мы переехали в более просторную квартиру и у меня, наконец, появилась отдельная комната. А ещё, когда я стала школьницей, у меня началась своя собственная, отдельная от семьи, жизнь. Учиться мне нравилось, даже в том, чтобы сидеть и выполнять домашние задания, я находила своё удовольствие. Появились у меня и свои друзья, с которыми я общалась в школе и во дворе. Дни проходили очень насыщенно. Иногда какая-нибудь из подруг приходила ко мне в гости (чаще всего это была Наташа Смирнова, моя лучшая подружка), мы закрывались в моей комнате и играли, смотрели фильмы или готовили домашку. Вика обижалась, что мы не принимаем её в свою компанию, а я объясняла, что дело не в том, что мы не хотим с ней водиться, просто у старших есть свои дела, для которых она ещё маленькая.

В то время Вике было лет пять или шесть, то есть не намного больше, чем было мне, когда она родилась. Она была худая, малорослая, всё с такими же круглыми, как в младенчестве, синими глазами, светло-русые волосы, правда, стали длинными и падали на хилые плечики густой копной.  Хотя у сестрёнки тогда уже тоже началась своя отдельная жизнь, включающая детский садик, компанию таких же мелких, как она, ребятишек во дворе и изостудию, куда её начала водить мама, заметив, что ребёнок хорошо рисует (без шуток, действительно очень хорошо),   она ни в какую не желала мириться с моим игнором.
- Твоя Наташка – какашка! – заявляла она мне.
- А ну заткнись, ты, рахит недоношенный! – парировала я.
- А ты – крыса, – подумав, добавляла Вика и сразу же спасалась бегством, увернувшись от запущенного мной в сердцах (впрочем, не слишком прицельно) тапка.

Маму, я знаю, печалил тот факт, что её дочери не слишком хорошо ладят. В идеале, думаю, она представляла меня в роли Викиной няни и наставницы, которая будет мило играть с малышкой, залетать ей косички, вытирать носик, помогать мастерить наряды для её кукол, вслух читать детские книжки, учиться вместе печь кексы или что-то типа того. Очень может быть, что такие образцовые старшие сёстры на самом деле существуют в реальном мире, но я такой не была. Мне гораздо милее было посидеть за компьютером, пообщаться с друзьями, сходить куда-нибудь с папой. Читать я предпочитала про себя и те книги, которые интересны мне, а если готовить, то с бабушкой Верой. И крайне желательно, чтобы Вика при этом не путалась у меня под ногами.
Такова была моя позиция и это, я чувствовала, отдаляло меня от мамы, в то время как Вика, наоборот, росла маминой дочкой, была её крошечкой, её сладкой ягодкой. Разумеется, я была уже не настолько маленькая, чтобы не понимать, что меня мама тоже очень любит, но по-прежнему продолжала её ревновать. Утешало меня только то, что я-то, зато, была папина. Нет, Вику он любовью и вниманием не обделял, но главной его принцессой была именно я, и я это знала.  Понимаю, как это глупо звучит, но мне это действительно было важно, это очень грело душу.

До тех пор, пока Вика не подросла и у них с папой не появились общие темы для разговора, общие интересы. Живопись, будь она неладна! Они подолгу рассматривали репродукции в толстых дорогих альбомах (папа раньше покупал их для себя, а теперь для Вики), совершали какие-то виртуальные, а иногда и реальные, экскурсии по картинным галереям. Вика полюбила читать и смотреть фильмы о художниках и стала мечтать о поездке в Италию и Францию. Если раньше она старалась во многом подражать мне (эта её манера бесила меня, но умиляла родителей, в первую очередь маму), то теперь перестала, можно сказать, девчонка стала сама собой. Личностью.

Когда я окончила школу и поступила в медицинский университет, а сестра из ребёнка превратилась в четырнадцатилетнего подростка, наши отношения более или менее наладились. Я уже не делила с ней родителей, а она не цепляла меня, что, учитывая переходный возраст, было прямо-таки удивительно. Внешне мы были совсем не похожи, она – тоненькая, светловолосая, с огромными, будто вечно удивлёнными синими глазами, с ямочкой на подбородке, я же более спортивного сложения, волосы у меня гораздо темнее, а глаза, наоборот, светлее, и разрез у них другой. Да, и никаких ямочек. По характеру и по интересам мы отличались ещё сильнее.  Мы не были близки (а наша бедная мамочка так об этом мечтала!), мы как будто вращались рядом, но на разных орбитах. Планета Алиса и планета Вика. Вернее, Вика у нас была звездой.

Продолдение: http://www.proza.ru/2017/10/08/210