Карташев А. В. Образовательный процесс в медицинск

А.В. Карташев, доктор исторических наук, доцент,
Р.С. Спевак, ассистент
Ставропольский государственный медицинский университет
11.07.2017 г.

Образовательный процесс в медицинских  вузах Северного Кавказа
в 20-е – 30-е годы ХХ века

Образовательный процесс в медицинских вузах (на факультетах) после Октябрьской революции носил на себе отпечаток демократических преобразований общества. После окончательного установления советской власти в 1920 году ученые Донского университета приветствовали освободителей. В принятой ими резолюции говорилось: «…имея в виду, что с приходом Красной Армии наступило раскрепощение школы, служившей ранее интересам буржуазии, что высшая школа сможет теперь действительно послужить делу просвещения народа и что труженики школы получат право на спокойную жизнь в свободной Советской России … приветствовать Советскую власть и Красную Армию, освобождающую народное просвещение от оков».

Фактическое руководство вузами передавалось в руки правления из 5 человек, возглавляемых ректорами. Состав правления и кандидатура ректора предлагались советом вуза, но утверждались Главпрофобром. В состав совета входили члены правления и представители от профессоров, преподавателей, научных сотрудников, студентов, а также представители заинтересованных организаций: губисполкома, губоно, губздравотдела, местных отделений профсоюзов. Деятельностью факультета руководил совет факультета [1].

В только что открытом Кубанском государственном университете с согласия народного комиссара просвещения РСФСР 9 августа 1920 года начался прием заявлений абитуриентов. 12 августа 1920 года состоялось первое заседание медицинского факультета с участием студенческих делегатов, и был избран президиум факультета в следующем составе: декан – профессор Н.Ф. Мельников-Разведенков, помощники декана – профессор К.Н. Малиновский и доктор И.Н. Смирнитский, секретарь – доктор Н.И. Фурсов [2].

Принципиально новой структурой в вузах стали предметные комиссии, объединявшие родственные кафедры (или дисциплины). Они формировались из преподавателей и студентов, представленных в равном количестве. Предметные комиссии должны были стать альтернативой факультетским советам, которые лишались большинства своих функций, как и ученые советы вуза. Это нововведение должно было привести к ослаблению профессорской корпоративности и перестройке преподавания на советских началах. Эти комиссии обсуждали и корректировали методику преподавания, принимали меры к нормализации учебного процесса в условиях недостатка преподавательских кадров. Положительным моментом в работе предметных комиссий стало то, что они стимулировали профессоров и преподавателей более глубоко вникать в проблемы преподавания. Однако присутствие в составе предметных комиссий студентов вызывало недовольство преподавателей, поэтому большинство вопросов учебно-методического и кадрового характера они старались решать на заседаниях кафедр [3].

В первые годы советской власти складывалась система высшего образования, которая основывалась на новой идеологии. Большую роль в жизни медицинского факультета Донского университета и Кубанского медицинского института играли партийные и комсомольские организации. Через партийную организацию осуществлялась идеологическая политика государства. Все стороны жизни института с первых лет его существования формировались под влиянием партийной организации. Постепенно число членов партии росло, должности руководителей вуза, деканов и даже отдельных кафедр занимались только по согласованию с партийными органами.
Историки Кубанского медицинского института В.К. Супрунов и Г.Н. Ковальский писали, что вуз изначально складывался по традиционным, консервативным принципам, которые предусматривали достаточную автономию вуза, демократические принципы управления и значительную самостоятельность кафедр. Однако со временем эти правила, пришедшие из средневековых университетов, постепенно уступали место авторитарным методам руководства как отражение общих процессов централизации власти, происходивших в Советском Союзе.

Значительную роль в жизни студентов Кубанского медицинского играла комсомольская организация. В 1921 году среди кубанских студентов-медиков было всего 10 комсомольцев. После ликвидации университета была создана комсомольская организация Кубанского медицинского факультета. Через комсомольскую организацию формировалось студенческое самоуправление. Как вспоминает доцент Г. Н. Ковальский, в первые годы существования института был создан студенческий отряд, «который, заготавливал дрова и отгружал их в Краснодар для детских учреждений, больниц и госпиталей. На заработанные деньги комсомольцы в 1929 году приобрели трактор, который подарили одному из подшефных колхозов, и первое знамя комсомольской организации института».

К этому стоит добавить, что у студентов вузов в то время появилась своя, по сути, профсоюзная организация. В фондах Ставропольского государственного музея-заповедника хранится делегатский билет Н.М. Павлова, удостоверяющий полномочия делегата (с правом решающего голоса) 2-й Конференции пролетарского студенчества вузов и техникумов Краснодара. Документ относится к периоду 1923-1928 годов.
Вместе с тем система подготовки врачей не требовала значительных преобразований, связанных с политической жизнью. Традиционное обучение путем непосредственной передачи знаний от учителя к ученику у постели больного успешно осуществлялось и на медицинском факультете Донского университета и в стенах Кубанского медицинского института. Большой педагогический опыт дореволюционной профессуры позволил быстро выработать достаточно четкую и стройную систему преподавания.
Действительно, несмотря на многие новшества, введенные большевиками в учебный процесс медицинских вузов, его основное содержание в 1920-е годы не претерпело существенных изменений. Согласно учебному плану медицинских факультетов, утвержденному на заседании Государственного ученого совета 27 сентября 1922 года, на первом курсе изучались: 1) неорганическая химия; 2) аналитическая химия; 3) зоология со сравнительной анатомией; 4) ботаника; 5) физика; 6) органическая химия; 7) описательная анатомия; 8) общая гистология. На втором курсе: 1) анатомия описательная и топографическая; 2) частная гистология с эмбриологией; 3) физиология; 4) биологическая химия; 5) основы физической химии и химии коллоидов; 6) общая биология; 7) фармакология с фармакогнозией. На третьем курсе: 1) общая и экспериментальная патология; 2) патологическая анатомия; 3) пропедевтическая клиника с врачебной диагностикой; 4) семиотика внутренних болезней; 5) общая хирургия с пропедевтической хирургической клиникой; 6) фармакология с фармацевтической химией; 7) микробиология; 8) гигиена с эпидемиологией. На четвертом курсе: 1) факультетская терапевтическая клиника; 2) факультетская хирургическая клиника; 3) акушерская клиника; 4) детская клиника; 5) клиника нервных болезней; 6) клиника кожных и венерических болезней; 7) урологическая клиника; 8) оперативная хирургия; 9) гигиена с эпидемиологией; 10) патологическая гистология; 11) клиника глазных болезней.

На последний год обучения приходились: 1) госпитальная терапевтическая клиника; 2) госпитальная хирургическая клиника; 3) гинекологическая клиника; 4) клиника нервных болезней; 5) психиатрическая клиника с общей психопатологией; 6) детская клиника; 7) клиника инфекционных болезней; 8) глазная клиника; 9) клиника болезней уха, горла, носа; 10) одонтологическая клиника; 11) Социальная гигиена; 12) судебная медицина и экспертиза; 13) Секционный курс (патологические вскрытия); 14) физиотерапия.

На выпускные экзамены выносились: терапия, хирургия, акушерство и гинекология, глазные болезни, кожно-венерические болезни, нервные болезни, душевные болезни, детские болезни. Практическая проверка знаний и навыков предусматривалась по патологической анатомии, эпидемиологии, мерам борьбы с заразными болезнями.
По местным условиям допускалось перераспределение предметов по отдельным курсам без увеличения числа часов. По окончании института или медицинского факультета выпускникам выдавались удостоверения [4].
В музее истории Ставропольского государственного медицинского института хранится копия удостоверения, выданного А.Я. Доршту в том, что он прослушал полный курс медицинских наук, участвовал в установленных учебными планами и практических занятиях и сдал в весеннюю сессию 1925 года при Донском государственном университете установленные испытания. На основании этого 15 мая 1925 года гражданину Доршту было присвоено звание врача и предоставлено право самостоятельной врачебной практики на всей территории РСФСР и Союза Советских Республик.

Учебный план медицинского факультета 1925 года отличался от предыдущего плана тем, что в числе новых дисциплин появились военные науки, иностранные языки, диалектический материализм и ленинизм. Претерпели изменения и названия прежних дисциплин, их наименования стали более походить на привычные нам, например, «пропедевтика внутренних болезней». Топографическая анатомия отпочковалась от описательной и соединилась с оперативной хирургией.
Выпускники, как и раньше, по окончании пяти лет обучения подвергались испытаниям государственной квалификационной комиссии по следующим дисциплинам (на 1928 год): патологическая физиология, паталогическая анатомия, экспериментальная гигиена, социальная гигиена, терапевтическая клиника, акушерская клиника, гинекологическая клиника, нервно-психиатрическая клиника, детская клиника, глазная клиника, кожно-венерическая клиника. На основании постановления СНК РСФСР от 8 июля 1925 года и «Положения о государственных квалификационных комиссиях» выпускникам, успешно сдавшим испытания, присваивалась квалификация врача, о чем на руки выдавалось свидетельство (не удостоверение, как до этого) за подписью ректора (председателя государственной квалификационной комиссии) [5].

В рамках настоящего исследования представляет особый интерес пригласительный билет, выданный выпускнику Кубанского государственного медицинского университета Н.М. Павлову, в котором значится: «Правление Кубанского Государственного Медицинского Института просит Вас пожаловать на Торжественной Заседание, посвященное IV-му ВЫПУСКУ ВРАЧЕЙ Кубанского Медицинского Института, имеющее быть 11 ноября 1928 года в 12 часов дня в здании Мединститута (улица Седина, 4)».
В процессе обучения, как и прежде, студенты работали на кафедрах в научных кружках, а профессора отдавали свои силы для работы с наиболее одаренными из них. Плеяду замечательных офтальмологов в Кубанском медицинском институте воспитал на кафедре глазных болезней профессор С.В. Очаповский. Около сотни врачей – его учеников работали по всему Советскому Союзу. Еще при жизни Станислава Владимировича трое из них стали профессорами и заведовали кафедрами глазных болезней: М.З. Попов (Смоленский мединститут), Н.М. Павлов (Ставропольский мединститут) и И.А. Шарковский (Сталинградский мединститут). Еще четверо его учеников заведовали кафедрами после смерти учителя: профессор М.Н. Бугулов (Северо-Осетинский мединститут), Н.В. Очаповская, Н.А. Юшко и доцент А.И. Липовская (Кубанский мединститут) [6].
 
Вот как вспоминал свою первую встречу с профессором С.В. Очаповским его бывший студент, будущий Заслуженный деятель науки РСФСР профессор Николай Михайлович Павлов: «Очаповский выступал с докладом о поездке глазного отряда в Карачай… Я был упоен голосом докладчика, его оживленной живой речью, красотой и музыкой слов. И я понял, что мне нужно быть в этих отрядах, это то, что мне так необходимо. И я стал пропадать в клинике глазных болезней. Всё свободное время я был рядом со Станиславом Владимировичем. Я полюбил его всей силой молодого сердца. А полюбив его, я полюбил и его любимое дело. Офтальмология для меня стала неразрывной с личностью Станислава Владимировича, с его жизнью. Я стал его «духовным» сыном…» [7].

Удивительно, что Н.М. Павлов шаг за шагом повторит судьбу своего учителя: он станет организатором офтальмологических отрядов в Туркмении и на Северном Кавказе и всю жизнь проработает в провинции, станет известным врачом и ученым-офтальмологом, доктором наук, профессором, будет также удостоен звания Заслуженного деятеля науки РСФСР, получит от правительства те же награды – орден Трудового Красного Знамени и орден «Знак почета».

Спустя много лет С.В. Очаповский напишет о своем ученике: «Упорство в труде, дисциплинированность в мышлении и деятельности при отличных чертах прекрасного общественника характеризуют профессора Н.М. Павлова как советского ученого, преподавателя и врача. Я горжусь, что на моей кафедре вырос и начал свою деятельность такой профессор как Н.М. Павлов» [8].

Уже в самые первые годы существования Кубанского медицинского института учеными изучались актуальные в то время для края и Северного Кавказа заболевания, такие как малярия, проказа, трахома, эндемический зоб. Профессор И.Г. Савченко вместе с доктором Ворониной открывает возбудитель нового неизвестного ранее заболевания из группы паратифов (паратиф N1). Они же публикуют новые материалы по эпидемиологии холеры. Профессора А.Н. Струнников и А.И. Смирнов изучают зоб в Карачае и в верховьях р. Кубань.

Блестящие исследования по изучению влияния кальция и магния на физиологию блуждающего нерва проводились талантливым учеником И.П. Павлова, профессором А.П. Смирновым. Крупные исследования по авитаминозам выполнены Н.Ф. Мельниковым-Разведенковым. Профессор Н.Н. Петров со своими учениками Елисеевым и Кругловым разработали и ввели в практику лечение сепсиса хлористым кальцием и вакцинотерапию после тифозных свищей. Доктор Христианов описывает впервые на Кубани риносклерому. Приват-доцент В.Л. Эйнис организует целую серию исследований по туберкулезу (билатеральная термометрия, классификация форм туберкулеза, лечение пневмотораксом и др.). Все это вызывало огромный интерес и тягу к науке у практических врачей и способствовало быстрому развитию здравоохранения в крае. Физико-медицинское общество, организованное при институте, за первые 20 месяцев своего существования провело 50 заседаний и заслушало 150 научных докладов и сообщений [9].

Во второй половине 20-х годов в Кубанский медицинский институт прибыли новые профессора: М.М. Дитерихс, Г.С. Кулеша, К.М. Руткевич, В.А. Поспелов и др. После отъезда профессора И.Ф. Мельникова-Разведенкова в Харьков ректором Кубанского медицинского института был утвержден профессор П.П. Авроров. В 1928-1932 годы институт пополнился новыми кадрами: из Казани прибыл профессор В.Н. Воробьев, из Ростова – профессор В.С. Попов, из Москвы – профессор И.П. Дмитриев, из Ленинграда – профессора Г.М. Фейертаг, А.В. Ильин, П.С. Модератов, Н.А. Гуревич, А.А. Мелких.

До 1930 года большинство выпускников института начинали свою деятельность в станицах и аулах Кубани и Адыгеи, хотя системы обязательного распределения тогда не существовало. В Краснодаре оставались в основном те, кого привлекали к работе в институте. В предвоенные годы многие выпускники института защитили докторские диссертации и посвятили свою жизнь педагогической работе (А.Н. Гордиенко, К.С. Керопиан, А.М. Рейнгс, Г.С. Демьянов, И.А. Шарковский, В.К. Супрунов, К.А. Пацевич).

Кубанский медицинский институт вырастил и многочисленные собственные кадры профессоров, получивших в заведование кафедры других институтов: В.Л. Эйнис, Ф.М. Плоткин, Н.М. Павлов, А.В. Россов, И.А. Агеенко, Н.В. Колесников, А.В. Абрамов, И.А. Шарковский, В.Ф. Широкий и другие [10]. Они придали дальнейший толчок развитию высшего медицинского образования на Северном Кавказе.

Образовательный процесс в 1930-е годы. Масштабные мероприятия по дальнейшему развитию здравоохранения и высшей медицинской школы анализировались на VII Всероссийском съезде здравотделов (Москва, 1930 г.). Озвученная на нем стратегия развития высшей медицинской школы предусматривала увеличение сети вузов, рост цифр приема, сокращение сроков обучения, организацию профильной подготовки специалистов. Первый пятилетний план советского строительства (1928-1933 гг.) предусматривал подготовку свыше 58 тыс. врачей, тогда как вузы максимально могли выпустить только 17 тысяч. Образовавшийся дефицит планировалось преодолеть за счет колоссальной нагрузки на высшую школу, призванную резко увеличить выпуски врачей. Это требовало пересмотра соотношения вопросов количества и качества в системе высшего медицинского образования [11].

В 1930 году существовавшие ранее и вновь создаваемые вузы перешли в ведение наркоматов здравоохранения союзных республик. Это обстоятельство способствовало улучшению финансирования и снабжения института. По свидетельству историков Кубанского медицинского института, кафедры стали обеспечиваться богатым оборудованием, аппаратурой, возникали кафедральные музеи, значительно увеличился фонд книг библиотеки [12].

Одновременно менялась система управления в вузах, руководство которыми стало возлагаться на директоров. В помощь им назначались помощники или заместители по научно-учебной и административно-хозяйственной части.
В соответствии с решением о профилизации в четырех медицинских институтах – 2-м ММИ, 1-м ЛМИ, Северокавказском (Ростов на Дону), Саратовском, а через год еще в двух – Самарском и Томском – открылись факультеты охраны материнства, младенчества и детства.

Опережавший предложение спрос на врачебные кадры требовал увеличения объема наборов студентов в медицинские вузы. В 1930-1931 учебном году Наркомздрав РСФСР планировал повысить плановые цифры приема в среднем почти в 2 раза. Однако учебно-материальная база вузов, в первую очередь учебные площади, не позволяли увеличивать контингенты до бесконечности. О возможности большего приема заявили лишь четыре вуза в стране, среди них был Кубанский медицинский институт, изыскавший резервы для расширения на 150-200 человек.

С 1931 года в ряде медицинских вузов РСФСР стали действовать вечерние отделения для подготовки врачей из числа средних медицинских работников. На них принимались фармацевты, зубные врачи и зубные техники, лекарские помощники. Среди 11 таких вузов оказался и Кубанский медицинский институт. В провинциальном Кубанском институте число студентов вечернего отделения было небольшим – 63, тогда как в столичных оно доходило до 200 (1-й ЛМИ) и выше – 285 (1-й ММИ), 304 (2-й ЛМИ) [13].

Увеличение контингента обучающихся заставило вузы проводить занятия в две смены, соответственно возросла нагрузка на профессорско-преподавательский и учебно-вспомогательный персонал, интенсивнее стала использоваться учебно-лабораторная база. При этом из-за уплотнения учебного процесса вследствие сокращения сроков обучения страдало качество образования, поэтому принятые меры ощутимых результатов не принесли.
 
В связи с выходом медицинских факультетов из состава университетов возникало множество проблем с учебными площадями. В наиболее трудных условиях в начале 1930-х гг. оказались теоретические кафедры первых двух курсов (физики, химии, биологии и др.). В университетах они работали как межфакультетские и после разделения либо оказались расколотыми, либо отошли к базовым факультетам, оставшимся в университетах.
 
Ростовскому медицинскому институту (студентами которого стали 45% бывших студентов университета) были переданы старые университетские здания, построенные в 70-х годах XIX века и предназначавшиеся для больницы. Теоретические кафедры отошли вновь образованному педагогическому институту, а кафедры гистологии, фармакологии, глазных болезней разместились в разных районах города в мало приспособленных для учебных целей помещениях. Своей библиотеки не было, ее пришлось комплектовать практически с нуля. Клинической базой института являлись небольшие маломощные, расположенные в разных районах города клиники.

Вместе с тем, из стен институтов выходила талантливая молодежь. Одним из выпускников Северо-Кавказского (Ростовского) государственного медицинского института 1931 года был широко впоследствии известный в нашей стране и за рубежом хирург, ортопед-травматолог и цитолог Михаил Сергеевич Макаров. В 1938 году о нем уже писала краевая газета «Орджоникидзевская правда», а в 1940 – центральная газета «Правда». Уже в то время он проводил сложнейшие операции: «доктор делает чудеса», – так писали авторы в своих репортажах. Вот один случай из ранней практики будущего профессора Макарова: «У больного Е. в результате перенесенного энцефалита был спастический паралич шеи. Голова у больного была закинута далеко назад и лежала между лопаток. Е. мог видеть перед собой только заднюю стену и потолок… Пришлось провести три операции – на нервах, на мышцах и на костях. Сложнейшая операция была проведена отличнейшим образом. Е. навсегда избавился от мучений. Голову он держит прямо, костные стропила накрепко поддерживают ее» [14].

В музее истории Ставропольского государственного медицинского университета хранится его «Свидетельство о присвоении квалификации врача». Изготовлено оно типографским способом в виде брошюры объемом 8 страниц. На первой странице – название документа, наименование вуза, фамилия и инициалы владельца документа. Далее перечисляются все теоретические и практические курсы учебных дисциплин (28 и 17 предметов соответственно), по которым обучался студент. Обращают на себя внимание название таких как: медицинская химия, фармакология с токсикологией, рецептура, паталогическая анатомия с патологической казуистикой, экспериментальная гигиена, гигиена воспитания, обществоведение, политическая экономия, экономическая политика. Предметы высшей допризывной подготовки по медицинскому профилю включали: устав внутренней службы, военную санитарию армии, военную тактику, военную топографию и курс боевых отравляющих веществ. Среди предметов практического курса появились: местная патология и терапия, врачебная диагностика с клиникой, одонтология с клиникой. Факультетская хирургическая клиника была дополнена ортопедией, госпитальная хирургическая клиника – урологией.
 
Свидетельство о присвоении квалификации врача выпускнику Северо-Кавказского государственного медицинского института (так указано в тексте документа) М.С. Макарову было выдано 1 февраля 1931 года, что наглядно свидетельствует о том, что срок обучения для студентов, которые учились с 1926 года, был сокращен до четырех с половиной лет, что было санкционировано постановлением СНК РСФСР от 27 декабря 1929 года и положением Главпрофобра № 301-010 о выпуске врачей от 2 января 1930 года.
 
Несмотря на все трудности в начале 30-х годов Ростовский государственный медицинский институт был одним из самых маститых вузов на Северном Кавказе. В тот период в нем работали видные организаторы здравоохранения и ученые, такие как Н.И. Агапов, Б.П. Бруханский, П.И. Бухман, В.П. Вознесенский, И.В. Завадский, Э.М. Кастаньян, А.А. Колосов, Н.Н. Корганов, Ш.И. Криницкий, А.Г. Лихачев, К.Р. Мирам, Н.И. Напалков, П.В. Никольский, К.Х. Орлов, Я.В. Режабек, Н.А. Рожанский, Ф.А. Соловьев, А.И. Шибков, И.С. Цитович, П.И. Эмдин, К.З. Яцута и другие.
Высокопрофессиональный и работоспособный коллектив научных работников сложился в Кубанском медицинском институте. В его составе эффективно трудились профессора В.Я. Анфимов, В.В. Бобин, К.Д. Вачнадзе, И.В. Войцеховский, Г.Г. Григор, Г.С. Демьянов, Е.М. Жадкевич, П.Я. Лаковский, Г.И. Лукьянов, Э.А. Мейер, П.И. Мищенко, Н.Н. Нижебицкий, С.В. Очаповский, П.А. Розанов, К.М. Руткевич, Э.П. Цытович и некоторые другие.
 
Институт систематически издавал сборники научных трудов. Помимо 13 томов «Кубанского научно-медицинского вестника», вышедших с 1921 по 1930 год, в период с 1930 по 1941 гг. вышли 13 томов сборников Трудов научных сессий института. Были опубликованы также монографии и учебники, из которых особо надо отметить такие, как: «К этиологии круглой язвы желудка» – профессор К.С. Керопиан (1926); «К вопросу об ампутации конечностей» – профессор Г.Н. Лукьянов (1926); «Материалы по изучению лепры на Кубани» – профессоры Г.С. Кулеша, И.М. Малинин (1929); «Материалы по изучению зобатости в Карачае» – профессоры Г.С. Кулеша, В.В. Лауэр (1929) [15].

В 1934 году в связи с выходом постановления ЦК ВКП(б) н СНК СССР об улучшении работы вузов и введении ученых степеней, Ростовский и Кубанский медицинские институты получили право присуждения ученой степени кандидата медицинских наук, и пользовались этим правом до 1938 года. Многие ассистенты, а также доценты, получившие свои ученые звания в виде исключения, не имея ученых степеней, успешно защитили кандидатские диссертации.

Новые подходы к подготовке врачей в середине 30-х годов.
В том же 1934 году политика государства была скорректирована и непосредственно в области высшего медицинского образования. Во исполнение решений XVII съезда ВКП(б), обратившего внимание на неудовлетворительное состояние с подготовкой медицинских кадров, ЦИК СССР 3 сентября 1934 года принял постановление «О подготовке врачей». Этим документом предписывалось: установить во всех медицинских институтах СССР лечебные факультеты для подготовки лечащих врачей со специализацией на 5 курсе на терапевтический, хирургический и акушерско-гинекологический профили. В 14 медицинских высших учебных заведениях СССР, включая Ростовский медицинский институт, организовывались факультеты для подготовки детских врачей. Ростовский институт также попал в десяток вузов, где были образованы санитарно-гигиенические факультеты для подготовки санитарных врачей, бактериологов-эпидемиологов и врачей пищевой санитарии с началом специализации на 5 курсе. На всех факультетах устанавливался пятилетний срок обучения. Соотношение по распределению контингентов учащихся в медицинских высших учебных заведениях (в целом по РСФСР) было следующим: 75% – на лечебных факультетах, 15% – на факультетах по подготовке детских врачей и 10% – на санитарно-гигиенических факультетах.

Постановлением «О подготовке врачей» 1934 года запрещалась подготовка врачей путем заочного обучения. Наркомат здравоохранения РСФСР был обязан: обеспечить усиление преподавания специальных медицинских дисциплин и латинского языка за счет сокращения общественных дисциплин и ликвидации излишней многопредметности; достаточную военно-санитарную подготовку; установить на первых пяти семестрах единую общетеоретическую подготовку на всех факультетах; обеспечить общую клиническую подготовку на факультете детских врачей в таком объеме, чтобы врачи, окончившие этот факультет, могли выполнять работу общего врача-лечебника; установить обязательные государственные испытания для всех студентов, оканчивающих медицинские высшие учебные заведения. Экзамены эти должны проводиться специальными государственными испытательными комиссиями, назначаемыми народными комиссариатами здравоохранения союзных республик [16].

Развитие медицинского образования во второй половине 30-х годов осуществлялось в контексте новых административных решений связанных с реформированием высшей школы. Руководство всеми вузами в стране, кроме военных, возлагалось на Всесоюзный комитет по делам высшей школы при СНК СССР (ВКВШ), образованный постановлением ЦИК СССР 21 мая 1936 года. Наиболее важным в развитии высшего образования стало постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О работе высших учебных заведений и о руководстве высшей школой» от 23 июня 1936 года.
Устанавливались единые для всех вузов сроки приемных испытаний и зачисления в число студентов, а также единые сроки занятий с 1 сентября по 30 июня с зимними и летними каникулами. С тем, чтобы ликвидировать имевшие место перегрузки студентов, определялись конкретные учебные часы на шестидневную неделю: не более 30 часов – на I и II курсах; не более 24 часов – на III и IV курсах; не более 18 часов – для студентов V курса. Постановление категорически требовало запретить бригадно-лабораторный метод проведения занятий и устанавливало три вида работы студентов с преподавателем: лекции, практические занятия, производственная практика.

Основной формой итогового контроля знаний становились экзамены – по лекционным курсам и зачеты – по практическим занятиям. В вузах вводился единый студенческий билет, единая зачетная книжка, дипломы двух степеней. Выпускники с дипломом I-й степени пользовались преимущественным правом на получение вакантных должностей по специальности, при приеме в аспирантуру, командировании за границу и внутри СССР в научных целях.

Подготовка кадров в медицинских вузах во II половине 1930-х гг.
В условиях нараставшей военной угрозы повышались требования к военно-санитарной подготовке, знанию военно-полевой хирургии и военной гигиены, объемы которых были сокращены в 1926 году. На совещании отдела высших медицинских учебных заведений Всесоюзного Комитета по делам высшей школы в июле 1936 г. были пересмотрены учебные планы всех медицинских факультетов с целью увеличения часов по военно-медицинским дисциплинам.
Подготовка кадров в медицинских вузах во второй половине 30-х годов велась по единым учебным планам, утвержденным Всесоюзным комитетом по делам высшей школы (ВКВШ) при СНК СССР 21 мая 1938 года, был рассчитан на 5 лет обучения. Общий объем часов учебных занятий составлял 5 760 часов. Дополнительно на изучение дисциплин по выбору выделялось 110 часов, 409 часов составляли консультации.
На первом курсе изучались: политическая экономия, противовоздушная оборона и устройство вооруженных сил, физическая культура, латинский язык, иностранный язык, физика, общая биология, анатомия человека, неорганическая химия и гистология с эмбриологией. В первом семестре студенты сдавали экзамены по неорганической химии и латинскому языку, во втором – по политэкономии, физике, органической химии и общей биологии. Иностранные языки продолжали изучаться со 2 по 5 семестр, зачет сдавался в 3 семестре, экзамен – в 5-м. По физической культуре занятия проводились в течение первых двух курсов, отчетность не предусматривалась.
 
На втором курсе в зимнюю сессию экзаменами завершалось изучение анатомии, физколлоидной химии, гистологии с эмбриологией. В четвертом семестре по итогам года обучения сдавались экзамены по диалектическому материализму, биологической химии с количественным анализом, физиологии.
На третьем курсе в зимнюю сессию студенты сдавали экзамен по ленинизму, а также микробиологии и иностранному языку. По итогам года принимались экзамены по общей хирургии, пропедевтике внутренних болезней с курсом рентгенологии и физиотерапии, патологической анатомии с секционным курсом, патологической физиологии, и фармакологии с фармацевтической пропедевтикой. В качестве учебных дисциплин по выбору в плане значились: стоматология, поликлинический курс, клиническая фармакология [17].

На четвертом курсе программой предусматривалось изучение санитарно-химической обороны, санитарной тактике, топографической анатомии с оперативной хирургией, общей гигиены (с курсами школьной гигиены, гигиены труда, военной гигиены и общей эпидемиологии), факультетской терапевтической клиники с курсом туберкулеза, факультетской хирургической клиники с курсом урологии, акушерства и гинекологии, нервных болезней, кожно-венерических заболеваний, инфекционных болезней с частной эпидемиологией, детских болезней, глазных болезней, болезней уха, горла, носа, На зимнюю и летнюю сессии выносились экзамены по санитарно-химической обороне, топографической анатомии с оперативной хирургией, общей гигиене, акушерству и гинекологии, нервным болезням, кожно-венерическим заболеваниям.

На заключительном этапе обучения студенты должны были изучать медико-санитарную службу, физическую культуру (теорию и врачебный контроль), акушерство и гинекологию, инфекционные болезни, психиатрию, госпитальную терапевтическую клинику, госпитальную хирургическую клинику (с курсами военно-полевой хирургии с травматологией, ортопедии), социальную гигиену и судебную медицину.
На экзамены в зимнем семестре выносились: инфекционные болезни, детские болезни, глазные болезни, болезни уха, горла, носа. По итогам 5-го курса должны были сдаваться акушерство и гинекология, социальная гигиена и судебная медицина.
Аналогично был построен процесс обучения у студентов набора 1939 года. По новому учебному плану, утвержденному ВКВШ 13 июня 1940 года, начали обучаться студенты медицинских вузов с осени 1940 года. В блоке социально-экономических наук в этом плане значились политическая экономия и основы марксизма-ленинизма. К общей биологии был присоединен курс паразитологии. В списке факультативных дисциплин (их объем увеличился до 190 ч.) кроме тех, что были, появились: история медицины и клиническая паразитология. Отличительной особенностью этой программы было обязательное ведение истории болезней по 8 направлениям (по факультетской и госпитальной хирургической и терапевтической клиникам, акушерству, гинекологии, нервным и детским болезням) и протоколов вскрытий по судебной медицине – 2 и патологической анатомии – 1 [18].
 
Набор в медицинские вузы в 30-е годы осуществлялся по результатам сдачи вступительных испытаний. В число экзаменов входили: 1) русский язык (письменное сочинение, грамматика и литература); 2) политграмота; 3) математика; 4) физика; 5) химия; 6) иностранный язык (немецкий или английский). Испытания проводились по программам, утвержденным Всесоюзным Комитетом по делам высшей школы при СНК СССР. Окончившие среднюю школу (десятилетку) и имеющие по основным предметам отметки «отлично», а по остальным предметам – отметку не ниже и «хорошо» принимались без приемных испытаний [19].

Для приема вступительных экзаменов приказом по вузу назначалась комиссия под председательством директора института. При первом наборе в Ворошиловский медицинский институт в состав приемной комиссии вошли: заместитель директора института по научно-учебной части, председатель комитета Союза высших школ и научных учреждений Орджоникидзевского края, первые преподаватели института (по физике и химии) и учителя средних школ [20].

Проблемы обеспечения учебного процесса в новых вузах.
Стоит отметить, что организовывать первый набор Ворошиловскому медицинскому институту пришлось еще до официального открытия вуза. Своих помещений институт еще не имел, поэтому приемная комиссия работала в здании крайздравотдела. Занятия начались 19 сентября 1938 года, однако в течение всего первого семестра приходилось арендовать аудитории у зооветеринарного и педагогического институтов. Использование аудиторий и лабораторий других вузов для обучения студентов-медиков было возможно только в свободные от занятий часы со студентами этих вузов. Свое собственное здание Ворошиловский медицинский институт получил только в феврале 1939 года.
 
По оценке руководства вуза, кафедры были оборудованы вполне удовлетворительно. Учебниками студенты были снабжены на 100% за исключением неорганической химии, по которой только в декабре 1938 года библиотека смогла получить 25 книг, из расчета один учебник на 6-7 человек.
 
Долгие годы (около 20 лет) проблема со студенческим общежитием в Ворошиловском (а затем – в Ставропольском) медицинском институте продолжала носить злободневный характер. Иногородние студенты с первых дней существования вуза снимали комнаты у частных лиц. В 1938-1939 учебном году на выплату компенсации за поднаем жилья студентами институт расходовал 8400 рублей в месяц. При этом при необходимости они снабжались «твердым инвентарем» (мебелью), матрацами и частично одеялами и постельным бельем. С трудом обеспечивались жильем прибывающие на работу в институт профессора. В распоряжении вуза имелся лишь небольшой флигель во дворе главного корпуса, в котором по мере освобождения его учителями средней школы стали размещаться семьи преподавателей.

Состояние успеваемости в Ворошиловском мединституте.
Несмотря на все сложности в организации учебного процесса и быта студентов, успеваемость в Ворошиловском мединституте за первый семестр была неплохая. За этот период всего четыре студента были исключены по состоянию здоровья, системной неуспеваемости и недисциплинированности. Экзамены и зачеты за редким исключением на протяжении учебного года сдавались вовремя. В предэкзаменационный период профессорами и ассистентами было дано около 250 часов консультаций.

Таблица № 1

Результаты сдачи зимней экзаменационной сессии студентами Ворошиловского государственного медицинского института
в 1938 – 1939 учебном году

Полученные оценки Латинский язык Неорганическая химия
«Отлично» 21 человек 6 человек
«Хорошо» 47 человек 23 человека
«Посредственно» 71 человек 91 человек
«Неудовлетворительно» 4 человека 13 человек

Из числа студентов 18 человек не экзаменовались по причине занятости на переписи населения и еще 4 человека, как больные. По мнению руководства вуза, высокая неуспеваемость по неорганической химии объяснялась, с одной стороны, малым количеством учебников, во-вторых, тем, что студенты не были еще в достаточной мере подготовлены к занятиям в институте. Кроме того, причина была в том, что занятия начались на 18 дней позже нормального, а предмет пришлось закончить в срок. Для Ворошиловского института это была первая сессия, поэтому преподавательский состав не желал прививать студентам первого набора легкость взгляда на экзамены. К ним были предъявлены более строгие требования. Это должно было стимулировать студентов к усердной учебе.
 
Для студентов, успешно сдавших вступительные экзамены (на «хорошо» и «отлично»), в первом семестре этого года была установлена стипендия в размере 130 рублей в месяц. После первой сессии этой привилегией стали пользоваться те, кто успешно сдал семестровые экзамены.

Из-за отсутствия у кафедр собственных помещений развернуть полноценную научную работу с первых дней существования института не удалось. Лишь на отдельных кафедрах были организованы студенческие научные кружки.
 
Первый учебный год для студентов Ворошиловского медицинского института завершился в июне 1939 года сдачей экзаменов по физике, органической химии и общей биологии. На второй курс было переведено 163 студента. Успеваемость студентов Ворошиловского медицинского института за 2-й семестр 1938-1939 учебного года оказалась выше, что выразилась в следующем: отличников вместо 5 человек за 1-й семестр к концу года уже имелось 13; ударников вместо 11 – 12 человек.

Таблица №2

Уровень успеваемости студентов Ворошиловского государственного медицинского института по итогам летней сессии 1938-1939 учебного года

Оценки Первый семестр Второй семестр
Отлично 8,5% 16,5%
Хорошо 24% 25,5%
Посредственно 67% 53,2%
Плохо 4.8%
Не аттестовано 3,6%

Неудовлетворительные оценки имели 5 человек и были по 2-3 предметам неаттестованными, из них 4 студента исключены как неуспевающие, а одна студентка была оставлена на второй год, вследствие декретного отпуска. Ряд студентов, не сдавших в сессию по одному предмету, пересдавали экзамены или зачеты в первые две недели после завершения сессии, с предупреждением об исключении в случае невыполнения ими этих указаний.

Приказ НКЗ РСФСР «Об итогах 1939-1940 учебного года в высших медицинских учебных заведениях Наркомздрава РСФСР».
Борясь за качество подготовки врачебных кадров в республике, Народный комиссариат здравоохранения РСФСР ежегодно давал оценку деятельности подчиненных вузов. Так, в приказе НКЗ РСФСР № 686 от 16 сентября 1940 года «Об итогах 1939-1940 учебного года в высших медицинских учебных заведениях Наркомздрава РСФСР» отмечалось, что неудовлетворительные показатели успеваемости 77% (доля студентов успешно сдавших сессию – А.К.) имел Ворошиловский медицинский институт. Аналогичная ситуация была лишь в Новосибирском и Архангельском мединститутах. В том же Ворошиловском вузе отмечалось значительное число студентов – 17 человек (5%), не явившихся на экзамены, хотя это был не самый худший показатель (8% имел, к примеру, Курский мединститут; 7,8% – Новосибирский; те же 5% – Свердловский). С целью «коренного улучшения» организации учебной и научной работы нарком здравоохранения приказал провести в IV квартале 1940 года обследование учебной и научной деятельности 6 институтов, в числе которых попали Северо-Осетинский и Ворошиловский вузы [21].

Докладывая начальнику Управления высших медицинских учебных заведений НКЗ РСФСР о мерах по улучшению образовательного процесса, директор Ворошиловского медицинского института сообщал, что вверенный ему вуз вступил в социалистическое соревнование с Краснодарским мединститутом, соревнование было организовано и между кафедрами и студенческими группами. С целью улучшения качества преподавания общественных дисциплин и интеграции их в учебный процесс медицинского вуза был организован курс преподавания основных биологических и медицинских дисциплин для работников кафедры марксизма-ленинизма. В то же время основная масса ведущих работников института – медиков была охвачена учебой в вечернем университете марксизма-ленинизма. Для улучшения методической работы в институте при учебной части было организовано методическое бюро в составе наиболее опытных педагогов из числа заведующих кафедрами. Была проведена работа по улучшению работы существующих и организации новых студенческих кружков [22].

Таким образом, образовательный процесс в медицинских вузах Северного Кавказа в 1920-1930-е годы протекал в рамках общих тенденций развития высшей медицинской школы. Это проявлялось в организации демократических начал, в изменениях подходов к комплектованию вузов контингентом обучающихся, в пересмотре сроков обучения, в открытии новых специальностей и т.п. Ростовский медицинский институт стал одним из первых вузов в стране, в котором наряду с лечебным факультетом были образованы санитарно-гигиенический и педиатрический факультеты. Вместе с тем после реорганизации медицинского факультета в самостоятельный институт общеобразовательные кафедры пришлось создавать заново, они испытывали большую потребность в учебных площадях. Успешно справлялся со своими задачами Кубанский медицинский институт, руководство которого изыскивало резервы для увеличения контингента обучающихся. Педагогические коллективы этих двух вузов сформировались на основе профессуры дореволюционной российской медицинской школы. Это способствовало взращиванию на Северном Кавказе своих ученых в области медицины. Активно включились в образовательную деятельность по подготовке врачей молодые вузы Северного Кавказа. Несмотря на то, что они испытывали большие сложности в вопросах укомплектованности преподавательскими кадрами, обеспечения литературой, учебными помещениями и общежитиями, эти вузы смогли поставить образовательный процесс на требуемый уровень и войти в систему высшего медицинского образования страны.

Источники и литература:
1. Ерегина Н.Т. Высшая медицинская школа России, 1917-1953. – Ярославль: ИПК «Индиго», 2010. – С. 74-75.
2. Супрунов В.К., Ковальский Г.Н. Супрунов В.К., Ковальский Г.Н. Исторический путь Кубанского медицинского института им. Красной Армии // Доклады научной сессии, посвященной 40-летию Великой Октябрьской социалистической революции. – Краснодар: Изд-во КГМИ, 1958. – С. 75.
3. Ерегина Н.Т. Указ. соч. – С. 75-76.
4. Государственный архив Российской Федерации. Ф. А-1565, оп. 7, д. 69, л. 21-22. Источник: Ерегина Н.Т. Указ соч. С. 426-429.
5. Свидетельство об окончании Кубанского государственного медицинского института Н.М. Павлова. Ставропольский государственный музей-заповедник (далее – СГМЗ). Ф. 197. Ед. хр. 1.
6. Сахнов С.Н., Каленич Л.А. К 135-летию со дня рождения профессора Станислава Владимировича Очаповского // Кубанский научный медицинский вестник. – 2013. – № 2 (137). – С. 105-107.
7. Из письма Н.М. Павлова Амину Темрезову от 20 января 1968 г. (СГМЗ).
8. СГМЗ. Ф. 197. Ед. хр. 1.
9. Супрунов В.К., Ковальский Г.Н. Указ. соч. С. 77-78.
10. Там же. С. 80-81.
11. Ерегина Н.Т. Указ. соч. С. 107-108.
12. Супрунов В.К., Ковальский Г.Н. Указ. соч. С. 79.
13. Ерегина Н.Т. Указ. соч. С. 118.
14. Шергов И. Хирург Макаров // Орджоникидзевская правда. – 1941. – 5 апреля.
15. Супрунов В.К., Ковальский Г.Н. Указ. соч. С. 81.
16. О подготовке врачей // Исторические материалы. URL : http://istmat.info/node/41631.
17. Государственный архив Ставропольского края (далее – ГАСК). Ф. 2431, оп. 1, д. 54, лл. 1-2.
18. ГАСК. Ф. Р-2431, оп. 1, д. 54, л. 3.
19. Орджоникидзевская правда. – 1938. – 12 июля. – С. 4.
20. Архив Ставропольского государственного медицинского университета. Ф. Р-2431, оп. 2, д. 1, л. 2, 2 об.
21. ГАСК. Ф. Р-2431, оп. 1, д. 43, л. 17, 17об.
22. ГАСК. Ф. Р-2431, оп. 1, д. 43, л. 17, 17об.