сорок три

Ровно шесть месяцев назад заснула вечным сном та, кто была светом моей жизни. Дыханием, без которого мне не жить.

– Одна жива, другая погибла. – произнесли они.

Вот только они не сказали, как она умерла. Никто мне так и не сказал. Конечно, описать смерть человека это не драматическую сказку поведать, но мне кажется я достойна услышать правду. Мои родители боятся, что я пойду следом за ней. Как жаль, что я недостаточно сильна, чтобы сделать это.

Почему они даже не расстроены? Кира была так прекрасна. Её тёмно-каштановые волосы мягко обрамляли светлое лицо, янтарные глаза излучали свет, которого мне так не хватает сейчас. Даже после смерти она выглядела так, будто ничего и не случилось. Идеальная кожа лежала на таких же совершенных костях в окружении белоснежных внутренностей гроба. Только мертвенно-бледный цвет лица и закрытые глаза выдавали это. Мне досталась лишь тень её красоты. Не такая умная, красивая, послушная. Может, мне стоило любить её больше?

Как только я переступила порог квартиры, я не услышала ничего нового: очередная ссора, которая, кажется, длится вечность. После её смерти, они постоянно о чём-то спорят, вот только не говорят мне причину.

– Ты прекрасно знаешь, что это было необязательно делать! Её смерть бы ничего не решила. – истерично заявила моя мама.

– Это было необходимо! Иначе они бы...

Родители замечают меня. Все их фразы похожи на неумело созданный текст романтической пьесы. Что вы прячете от меня? Когда я спросила их об этом, они растерянно произнесли:

– Ничего такого, что тебе необходимо было знать. Это всего лишь наши бредни.

Чувствуя, как из моих глаз хлынут фейерверки недосказанных слов, ускользаю в свою комнату.

– Вот видишь, что ты натворил? – говорит мама, но её словам не суждено быть услышанными. Она бежит за мной, и отец остаётся в одиночестве. Заметила ли она мои слёзы? Нет. Собиралась ли она пристыдить моего отца? Да.

– Ева, пожалуйста, открой дверь! Я объясню тебе всё. – её просьба тонет в шуме моих слёз и стуков в дверь.

– Ты мне уже ничем не поможешь! – шепчу я, чувствую, как стаи пчёл вылетают из моего рта, жаля единственного человека поблизости.

– Прошу тебя, открой дверь!

Пока я осуществляю её просьбу, понимание приходит ко мне. Все эти месяца она страдала точно так же, как и я, а , возможно, ей было тяжелее. Она ведь наша моя мать, она потеряла частичку себя и тоже ищет поддержки. А находит стену изо льда и эгоистичности. Но лёд ведь когда-то растает, не так ли?

– Прости меня. – срывается с моих уст этот крик вперемешку со слезами. Такое ощущение, будто на меня обрушились сотни осколков стекла. Они в порыве ветра летят на меня и разбиваются, причиняя боль.

– Кто-то сказал, что время стирает всё. Она умерла, – говорит с горечью мама и я превращаюсь в истеричный комок. – но мы живы, и я верю: она видит нас. Она не хотела, чтобы мы страдали по ней. Она попала в лучший мир... наверное. Не надо жалеть мёртвых.

Я не могу отвечать ей. Не сейчас. И она видит это. Аккуратно убирает прилипшие к моему лбу волосы и тихо напевает успокаивающую мелодию. Рана её смерти ещё глубока, шрам появится нескоро.

– Тебе тяжело, мне тоже нелегко. Надо успокоиться и поспать. Завтра будет тяжёлый день.

С этими словами она целует меня в лоб и думает, что это успокоит меня. Во мне сейчас огненный вихрь. Он разносит всё на своём пути, и я единственная, кто стоит на нём.

– Я принесу тебе воды. – она удаляется вглубь комнат.

Скорее всего, мама даст мне снотворное или ещё какую-нибудь дрянь, это уже точно сделает из меня новокаин. Как раз то, что нужно, но надолго ли продлится моё онемение?

Когда я падаю на кровать в моей голове крутиться лишь одна фраза: «Ангел смерти обрёл её»... и никогда не отдаст. Где я могла услышать её? Временами в моей голове всплывают разные пугающие слова и истории, порой даже не принадлежащие мне. Так хочется думать, что некоторые из них на самом дели были моими, но я всего лишь шкатулка для их хранения.

Выпив стакан с какой-то мутной жидкостью, я слышу её слова:

– Когда ты проснёшься тебе будет легче. Помни, ты не одна. Поезд едет, чтобы привезти тебе хорошие сны.

Чувствую её поцелуй у себя на щеке. Чувствую, что больше никогда его не получу. Обнимая одеяло, мечтаю, чтобы здесь была сестра.

Мама бесшумно выходит из комнаты. Самые сильные страхи видны лишь при свете дня – так думала я. Однако ночью неизбежно приходит настоящий страх.