Война майора Робски ч. 3

               
 Загадка "Либерейтора"

Ответная радиограмма пришла из Каира перед рассветом. Радист разбудил Робски и передал ему листок с колонками цифр. Майор, позевывая ,включил аккумуляторный фонарь и быстро расшифровал текст. Офицеры уже были на ногах и, наскоро умывшись, ждали результатов.
- Итак, джентльмены, наш штаб информирует, что   «Либерейтор» с тактическим номером «64» принадлежащий 514-й эскадрилье 376-й бомбардировочной группы ВВС США, вылетел в составе соединения неделю назад  с базы  Салух в Ливии на бомбардировку Неаполя и числится с тех пор пропавшим без вести.
- Связь с ним пропала после того, как соединение  бомбардировщиков попало над Италией в грозовой фронт и самолеты рассредоточившись , прорывались к цели мелкими группами и поодиночке. Часть самолетов отбомбилась по запасным целям, кто-то сбросил бомбы в море. Это был первый вылет экипажа на боевое задание. Командир – первый лейтенант  Уильям Хэттон. Обнаруженный нами мертвым  штаб-сержант Вернон Мур – кормовой стрелок этого самолета. Так что все сходится.
- Нам приказано обследовать самолет, доложить характер повреждений и, по возможности, наше мнение о причинах катастрофы. Найденные документы и личные вещи  экипажа оставить на месте  до прибытия комиссии  из  американской базы. Они должны также снять секретный бомбовый прицел Нордена .
На все это дано  четыре часа времени, после чего приказано доложить о результатах и следовать  прежним курсом. Нас  в ближайшем  оазисе уже ждут связные от бедуинов и представитель французских войск.
- Сэм, сдается мне, что янки парней уже списали и  особо искать их никто не будет. Даже если  прилетят, то найдут с воздуха, в лучшем случае, только тела. Да и насчет комиссии сильно сомневаюсь - каждый день гибнут десятки самолетов и сотни летчиков, а тут из-за одного бомбардировщика  вдруг целую экспедицию снарядят.
- Я придерживаюсь того же мнения, Генри. Неделю в пустыне без воды бедняги вряд ли вынесли…
-Уже рассвело. Сейчас в темпе  начнем обследование .Я  обследую  штурманский отсек, Джонни-пилотскую кабину, Генри-фюзеляж до разлома и отсек стрелка-радиста, Мэллони-хвостовую часть и кормовую турель. Все найденные документы и вещи снести ко мне в штурманский отсек. Отделение  Вустера выгружает трассирующие патроны к «Браунингам» из стрелковых точек. Если найдете бронебойные - тоже возьмите. Я думаю, что  считать их никто не будет и обратно не повезет, а мы все же прилично потратились в последних боях. Остальным охранять площадку по периметру  на вершинах барханов.
-Сэр, разрешите мне вместе с капитаном Фолкнером проверить отсек стрелка-радиста. Возможно, там уцелела аварийная портативная рация и аккумуляторы - неожиданно сказал радист, капрал Эд  Дженнингс - нам бы пригодились.

-Хорошо, Эдди! Только особо не увлекаться. Это все же не трофей - а место катастрофы. Потом подробно доложить, что взяли - составим опись.
И офицеры, увязая в песке, направились  к  самолету. Фюзеляж  и крылья бомбардировщика были окрашены  сверху в стандартный оливковый цвет, снизу-в светло серый. Белые звезды в синих кругах четко выделялись на  не успевших выцвести плоскостях, на килевых шайбах черной краской был нанесен заводской номер 42-24301. Самолет был практически новым, даже не было характерных потертостей возле технологических лючков.
Правый крайний мотор  был разрушен, часть деталей вылетела вперед - видимо самолет  приземлился с одним работающим двигателем и  тот «рубанул» винтом по грунту. На остальных моторах зафлюгированные лопасти  только погнулись по концам.
Робски  протиснулся в  носовой штурманский отсек. Из-за разбитого остекления в отсеке уже успело набиться  песка, а ветром выдуло много бумаг, которые беспорядочно лежали возле фюзеляжа.
Бортовой журнал находился на штурманском столике, прижатый защелкой к карте с обозначенным курсом, видимо штурман все же надеялся, что самолет найдут. Над столиком  была аккуратно привинчена табличка с надписью «Дили Хэйс,2-й лейтенант» и фото актрисы Греты Гарбо.
Робски ,открыв журнал, прочитал последние записи ,написанные аккуратным почерком. Самолет, после попадания в грозовой фронт, не долетел до Неаполя. Сбросив бомбы в море, они взяли курс на базу в Салухе. В последней строчке, торопливо написанной, говорилось о песчаной буре и поломке радиокомпаса. Многое сразу стало ясным – самолет, потеряв ориентировку, ночью в песчаную бурю незаметно пересек береговую черту и углубился в пустыню.
Летели до полного израсходования  горючего из баков, потом выпрыгнули с парашютами. Судя по тому, как не были открыты контейнеры с аварийным запасом - ни воды, ни продуктов летчики с собой не взяли. Патронные ящики носовых пулеметов были полными, следовательно, штурман огня не вел. Собрав  бумаги, Росбски сложил их в металлический ящик на полу кабины. Взял себе только чистую полетную карту с сеткой квадратов, отличающейся от пехотных аналогов. Пригодится.

Из пилотской кабины  протиснулся МакГоверн , неся в руках ворох бумаг-какие-то инструкции, формуляры на оборудование .Сверху лежала записная книжка и большое групповое фото экипажа.
Молодые, красивые парни, белозубо улыбаясь,  стояли у борта самолета с крупной надписью «Lady Be Good»-этого самого, который сейчас  безжизненной грудой металла лежал в пустыне. И только Всевышний знает, где сейчас  души этих парней.

Лейтенант доложил, что  в кабине ничего, кроме этих бумаг не обнаружено, все оборудование на штатных местах. На кресле правого пилота лежала эта книжка с торопливой записью: «Отказал радиокомпас, кончается горючее. Это конец!».
Вернулись  Фолкнер и радист, неся в руках два аккумулятора и полевую рацию со сложенной штыревой антенной. Судя по довольному выражению лица радиста и раздувшимся карманам куртки, ему перепало немало всякой всячины из запасных радиодеталей.
-Генри, что у тебя?
-Так, командир, по порядку. Бомбоотсек  пустой, бомбы сброшены, люки закрыты. Патронные ящики полные-стрелки огонь не вели. Радиостанция в порядке, даже осталась таблица кодов, позывных  и резервных частот на прошлую неделю. Бумаги из отсека здесь, в этой сумке, я их не рассматривал.
-Хорошо, сложи бумаги в этот ящик, и выходим, некогда разбираться. Для меня картина ясна, кроме одного вопроса - как они  ночью просмотрели границу побережья. Ведь там полно войск, немцы бы их обстреляли, союзники  подавали бы сигналы ракетами. В любом случае было бы видно…

Офицеры и радист вышли из раскалившегося на солнце фюзеляжа. Отделение сержанта Мэллони и люди Вустера сноровисто выгружали  патронные ленты из  перекошенной кормовой турели и копошились в боковых амбразурах. Сам Мэллони подбежал к Робски.
- Сэр, в кормовой турели все чисто, никаких бумаг и вещей. Патронные ящики полные, вернее были полными. Разрешите взять еще пулеметы из боковых амбразур, они съемные и с коллиматорными прицелами. Заодно и патроны возьмем - не пропадать же им тут.
-Сколько патронов взяли, Джек?
-Где-то тысячи две, приблизительно. Потом точно посчитаем, если надо…
-Хорошо. Потом доложите Фолкнеру, он распределит по экипажам, а то у вас уже рессоры прогнулись.
-Сейчас  пишем рапорт о результатах обследования с выводами и оставляем здесь, в кабине штурмана. Приложение к рапорту - перечень изъятого имущества, а то  янки еще в мародерстве обвинят.  Потом завтракаем,  даем радиограмму в штаб и снимаемся. Все! К делу джентльмены, время не терпит.

Через час «Виллисы» разведгруппы, свернувшись в походную колонну и выставив головной дозор, снова  наматывали пустыню на колеса. С вершины бархана Робски и Фолкнер последний раз увидели сиротливо лежащий  на песке бомбардировщик, который люди найдут еще не скоро.

-А знаешь, Генри, я понял, почему они не увидели побережье. Когда я летал над морем и пустыней в аэроклубе Каира, я видел, что ночью пески в пустыне «бликуют» точно так же, как и поверхность спокойного моря. Неудивительно, что парни этого не заметили - ведь это был их первый вылет.
Фолкнер только вздохнул в ответ. Шла война, миллионы людей сражались на всех фронтах, сотни тысяч гибли ежедневно и гибель одного экипажа - это только  малая капля в океане человеческого горя. А им еще предстояло долго воевать, и кто знает, как сложится их судьба… (продолжение следует).