3

В тот период жизни Джейн окончила учебу, но так и не смогла покинуть ненавистное общежитие, за эти три года принесшее ей помимо тяги к курению еще и множество темных моментов, хотя самой большой проблемой для нее было соседство, которому она предпочла бы даже общество собственных родителей, хотя подобные мысли приходили к ней лишь в самые мрачные дни. Ей редко удавалось поспать ночью, ведь чаще всего перед ее носом просто-напросто закрывали дверь соседки, приводящие в комнату своих возлюбленных, что снова и снова возвращало Джейн к тем дням, когда любовница ее отца оставалась в их доме на ночь, а иногда и на последующие несколько дней. И тогда она снова бродила по городу – и снова прятала от прохожих заплаканное лицо.
Несмотря на всю свою ненависть к этому месту, которое ей приходилось называть своим домом, ведь у нее просто-напросто не было другого, даже после встречи с Остином Джейн оставалась в общежитии – и если бы он предложил ей переехать к нему, она бы отказалась. В конце концов, однако, это все же случилось, хотя Остину и было так трудно предложить Джейн жить вместе, несмотря на все, что случилось с ними за эти месяцы.
Он ясно помнил этот день, когда они стояли на мосту, вдоль которого всегда гулял сильный ветер, помнил, как печально было ее лицо, как спокоен и тих был ее голос, и как это ранило и одновременно пугало его – Остин долго смотрел на темную бугристую воду прямо под ними, прежде чем все же сказал, хотя его голос был заглушен очередным порывом ветра:
– Давай жить вместе, Джейн.
Он ожидал на ее лице множество эмоций – самых разнообразных, от радости до испуга, – но Джейн все продолжала смотреть на воду, хотя ее мысли и то, что она на самом деле видела, было далеко-далеко от этого места. В конце концов, она повернулась к нему всего на мгновение, после чего ответила:
– Давай.
После чего отвернулась вновь.