La vie de la Rose

ФФ по т/с "Робин Гуд" с Ричардом Армитиджем в роли Гая Гисборна.

______________________

Розовый куст был уже старым. Ему казалось, он видел в жизни очень много, помнил даже руки садовника, ухаживавшего за молодыми ветвями. Он помнил детей, носившихся весной, летом и осенью по саду. Тем временем зима одевала всех вокруг в сверкающие наряды, раздавала — кому шапку, кому платок, кому — искрящееся на солнце белое покрывало. Не отказывался и куст. Укрывшись с головой зимним одеялом, он засыпал. Сны были светлые, полные солнца и тепла, и конечно, свежих животворящих дождей… Весной все обитатели сада скидывали тёплую и пушистую одежду. А Матушка-Земля начинала раздавать подарки. Розовый куст она всегда одаривала богатым изумрудным платьем. Дочки-розочки, что появлялись у куста, очень важничали, ведь они — самые красивые в саду! Ни у кого более нет такой гладкой и зелёной листвы. Даже жучки-вредители, глядя на их красоту, обходят их стороной, жалеют. И конечно, розочки мечтали попасть в мир людей. Потому почти все они с холодком принимали заигрывания летнего ветерка. А тот вздыхал и хмурился. — Пройдет время, — говорил он, — и вы пожалеете о своём решении. Наплачетесь ещё горючими слезами, а к отцу-кусту уж не прильнете… Розочки горделиво отворачивались от него, стараясь не слушать. И вот, одним утром… — Смотрите, смотрите, леди идёт по саду… — подала восторженно голос красавица в пышном темно-красном платье. — с ней молодой воин… — Где? — полюбопытствовала ее сестрица, примерявшая пока утреннее хрустальное ожерелье, оставленное росой. — Так вот же! — восхитилась третья роза в бархатном алом наряде. — какая чудесная пара… — Я очень люблю людей. — заговорила ещё одна прелестница, нежившаяся в лучах утреннего солнца, — они хоть и берут нас с собой, хоть и отрезают от отца-куста, но у них там красиво… Они ставят нас в воду в своих жилищах, любуются нами и поддерживают. А только лишь подходит время нам увядать, они бережно собирают наш наряд… Дослушать откровения о жизни людей остальным розам не удалось. Куст сердито скрипнул: — Да помолчите, хоть немножко! Они подходят ближе… Разве вам не хочется узнать о них побольше? Розы боязливо притихли, внимая отцовскому упреку… -…там ведь опасно… — говорила леди, — ты знаешь, какому риску подвергаешь себя, находясь в королевской охране! — Что же, — молодой человек беспечно улыбнулся, — ты же помнишь, мне всегда везло с самого детства… — Задира, — на губах леди появилась робкая улыбка, которая так понравилась розам. — ещё в детстве ты мечтал быть полезным Англии. Самым сильным, самым быстрым… Всегда так и было. — И тебя защищал от обидчиков… Помнишь? — весело улыбнулся собеседник леди. — вот и здесь все пройдет удачно. Я буду отправлять тебе весточку с надёжными людьми. Вот например, мой оруженосец… — Я знаю, он у тебя проверенный, — леди помрачнела, а меж безупречных дуг бровей появилась тонкая поперечная складочка, — да только позабудешь ты обо мне в постоянных заботах и сражениях. А я здесь даже не буду знать голоден ты или сыт, ранен или болен… Ее спутник слушал эту речь спокойно, но улыбка сошла с его лица. А леди продолжала: — Вы, мужчины, уходите на войну, сражаетесь за славу и честь, за доблестное имя, за небо и солнце… Да за все, что угодно! А задумался ли кто из вас, какая во всем этом участь женщины? Томиться и ждать непонятного? Ждать неделями, месяцами и годами? А может, не дождаться и за всю долгую жизнь? Она отвернулась к розовому кусту и стала нервно обрывать листочки. Молодой человек вздохнул, подумав про себя, что отец леди мог бы и исполнить его просьбу, не говоря любимой об отъезде в Акру. А может, и не сказал — да она что-то заподозрила. Ведь долгие проводы — лишние слезы. А тем временем куст, которому было больно и жалко своего наряда, так и оцепенел от неожиданности.  — Отец, сделай что-нибудь! — умоляюще застонали розы. — защити нас… Неужели люди… могут быть такими жестокими в порыве чувств? — Могут, — коротко ответил розовый куст и, изловчившись, вонзил в нежный пальчик одну из своих острых иголок. Леди отдернула руку, а потом затрясла ею. На пальце выступила капелька крови… — А она нам так понравилась… сначала… — вздохнула одна из роз. В этот момент молодой человек аккуратно сорвал ее, стараясь не наткнуться на шипы. Потом он опустился на одно колено. — Вот мое слово — и я его непременно исполню. Ты будешь получать известия от меня, хоть с края земли. А ещё — я непременно вернусь, всего лишь несколько вёсен… и я буду здесь, рядом с тобой… — Несколько вёсен?.. — леди наконец сообразила, что, держа уколотый палец во рту, она выглядит по меньшей мере, глупо, — несколько вёсен??? Да знаешь ли ты, сколько это дней? И не одних вёсен! А сколько зим, сколько летних и осенних дней? Я уже успею состариться и поседеть? На губах молодого человека мелькнула улыбка и, заменив ее, леди решила, что он над ней насмехается. Недолго думая, она выхватила протянутую ей розу и бросила ее в лицо собеседнику… — Что?!.. — сказал розовый куст, кажется, сгорбившись и став немного меньше от ужаса. Розы онемели, проследив участь сестрицы. Не отрывали они глаз и от молодого воина, который грустно улыбнулся и, подняв розу, положил ее на скамейку. Потом взял снова.  — Любит, не любит, любит, не любит… — говорил он вслух, сев на скамью. Роскошные алые лепестки падали в траву один за одним. Роза стонала и плакала в его пальцах.  — Не любит… любит… — он грустно усмехнулся, бросив стебелёк в траву, и ушел прочь.

****

Разве можно было так поступить с ними?.. Они все искренне доверяли человеческим рукам, пряча шипы, когда люди искали красоты роз. Потому то утро стало для розового куста настоящим кошмаром. В сочной зелёной листве появились жёлтые пятна. Почти как седина у людей. Куст медленно увядал, тоскуя по одной из дочерей, погибшей прямо у него на глазах. Розы пытались держаться, поднимая голову выше из пожелтевшей листвы. Но куст, погруженный в свою тоску, мало накапливал жизнеукрепляющего сока, который бы давал дочерям-розам силы… Так наступила осень, а за ней снова подошла зима. Куст тосковал, новые розочки становились меньше, вздыхая и жалуясь друг другу на тяжёлую жизнь. Новая весна… Куст погружался в свои думы, не в силе отойти от потери… Ему было уже все равно, что случится дальше. Но розы снова и снова будили его, не давая окончательно погрузиться в себя и умереть. Они просили воды корням, сказку на ночь, солнца утром… Куст мрачнел, но отказать не мог. Он рассказывал дочкам вновь и вновь о жестоких людях, пришедших в то памятное утро, о том, как светило солнце, как ничего не предвещало беды… — Какие жестокие люди… — вздыхали розы, — нужно быть от них подальше. — Правильно, — подтверждал куст, — выпускайте шипы, не бойтесь их ранить, когда они разрушают нас, убивают… Мы не настолько беззащитны, чтобы им покориться… Розы соглашались. Но однажды… Ох уж это судьбоносное «однажды»......По садовой дорожке шли двое. Розы по своему привычному обыкновению, потянулись навстречу идущим мужчинам, желая их получше разглядеть. Невысокий и лысоватый, потертого вида, их внимание не привлек, но содрогнуться от чего-то неизведанного заставил. Его спутника еще не все разглядели, но настроились слушать — любопытства розам было не отнять.  — Считай, это подарок за верную службу. — говорил лысоватый, — радуйся жизни, мой мальчик. Поместье теперь твое.  При этом он радушно улыбнулся, показывая ряд крепких, но не совсем белых зубов. Собеседник его явно не оценил этого добродушия, угрюмо промолчав. Но потом все-таки заговорил.  — Кому раньше принадлежало это имение?  — Семейству, верно преданному английской короне. — отмахнулся лысоватый. Потом снова надел радушную ухмылку, — сына хозяина давно уже занесло песками Акры… По крайней мере, будем так надеяться. Розы не знали, что такое Акра и где она находится, но им стало страшно. Почувствовав их дрожь, куст-отец постарался прикрыть дочек ветками. Беспокойство его вызвал ещё и тот факт, что спутник невысокого направился прямо к ним.  — Идёт! Идёт сюда! — ойкнула тихонько одна из роз. Другая с любопытством отодвинула отцовскую руку-веточку. — Трусиха! Что он нам сделает? — бесстрашно заявила она, — лучше погляди, какой красавец! — Ой, да! — отозвалась третья роза, опомнившись немного от испуга. — сестрички, а глаза-то какие… Не хуже неба над нашей головой. И правда, небо сегодня было ясным и бездонно-синим. Солнце пронизывало эту синеву, придавая ей неповторимый оттенок теплоты и счастья. Такими же были и глаза рыцаря, наблюдавшего сейчас за розами. Что послужило причиной его замешательства? Быть может, розы пробудили в его душе воспоминания о родительском доме и детстве? Может быть, он думал о первой любви, которой когда-то подарил такую же розу? А может, сожалел о судьбе прежнего владельца имения? Розы не знали, и даже не задумывались. В теплоте его взгляда они нежились от какого-то неожиданного счастья и удовольствия. Это подобно было тому, как если бы само солнце сошло с неба, чтобы обнять их. Но солнце может быть и жгучим, а это была ласковая теплота, которую хотелось сберечь и сохранить в каждом лепестке и каждом листочке. Разглядели они и горделивый тонкий профиль, и губы, и ресницы… Уголок этих губ приподнялся в лёгкой усмешке, полной горечи… — Я бы срубил этот старый куст, — бесцеремонно вклинился невысокий, — листья пожелтевшие, шипы эти… какая от него польза-то кроме вреда?  Он довольно хохотнул над получившимся каламбуром. Рыцарь невольно напрягся. — Возвращайтесь в замок, милорд, — выговорил он с усилием. Дальнейшие слова дались немного легче, — я присоединюсь к Вам, как только обсужу с управляющим вопросы касательно его новых обязанностей… Милорд выразительно кашлянул, тая нехорошую усмешечку над сентиментальностью своего помощника. Тот ее, кажется, спиной почувствовал, и резко развернулся к невысокому. — Идите!  — Охх! — передернулся невысокий, пряча скользнувший испуг, — мальчик мой, ты усваиваешь уроки налету! В твоём новом положении так и нужно, чтобы не ты нервничал, а те, кто вокруг… Он не договорил, заметив многозначительное движение руки рыцаря к поясу. Хорошо знакомый жест, только обычно он бывает молниеносным — и противник уже у ног с серьезной раной. А потому тот, кого назвали милордом, поспешил ретироваться. Мало ли что может быть на уме у этого рыцаря… … Только лишь затих стук лошадиных копыт вдалеке, рыцарь устало опустился на скамью у куста и закрыл лицо руками. Ветерок пока суетился вокруг, принимая ревнивые попытки заглянуть в лицо рыцаря, понять, чем же соперник так хорош, что же есть в нем…  Рыцарь отнял руки от лица и, поднявшись, подошёл к кусту. Розы, оживлённо перешептываясь, выглянули из своего укрытия. А он осторожно гладил листья, слегка касался кончиками тонких пальцев лепестков то одной, то другой, то третьей розы. А в небесной синеве глаз плескалась печаль. Кажется, такие точно розы выращивала когда-то мать в саду. Любовно подрезая их, она заботилась и о поливе, и о лечении, не доверяя розы садовнику. А детские ручки розы больно кололи шипами, стараясь защититься и удержаться на веточке… Все это было в другой жизни, где все гораздо ярче и теплее, где намного счастливее, только… Только вот туда ему нет доступа. За время вдали от утраченного дома он разучился радоваться и мечтать, забыл, что такое умиление. Забыл даже тепло материнской руки. Забыл сказки, которые она читала на ночь… Гуманность — слабость… До чего же знакомый, противный голос! Но зачем ему повиноваться сейчас?.. Следуя пробудившемуся порыву, он осторожно приподнял пальцами одну из роз, влюбленно глядевших на него и нежно поцеловал бархатистые лепестки… — Ах… — бедняжка так и зарделась, не ожидав такого поворота. А сестрицы-розы зашептались между собой… У всех остальных было лишь одно желание… Но как жаль, что розы не умеют говорить на языке, понятном людям…

****

С тех пор юная Роза жила одной мыслью о встрече со своим Рыцарем. Она прекрасно знала, что лишится отца и сестриц, потеряет возможность каждый день видеть солнце и лазурный небосвод, но ее это не пугало. «Его глаза — мое небо…» — говорила себе она, просыпаясь утром и украшая себя бриллиантами росы. Он не сможет не обратить на нее внимание. А тогда… пусть её жизнь и будет недолгой, но она отдаст ему весь свой аромат и яркость до последней капельки…
Сестрички-розы молча завидовали ей, и она не торопилась делиться своим счастьем. Один лишь поцелуй, один лишь мимолетный взгляд, а она уже почувствовала себя Невестой. И грустно, и смешно. Он никогда не услышит ее голоса, но, может быть, хоть раз склонится к ней, чтобы ближе насладиться ее ароматом. О, она употребит все свои силы, чтобы очаровать его!..  Она мечтала так, что забывала о сне, когда все остальные розы мирно спали. Глядя в ночное небо, она вспоминала глаза своего Рыцаря, светившиеся ярче этих звёзд, его губы, такие осторожные и мягкие… Если бы хоть один раз ещё увидеть его, поймать хотя бы его взгляд и почувствовать, что он счастлив… Роза ушла в свои грёзы настолько, что не слышала, как к ней подлетел ветерок. — Одумайся… — зашелестел он осторожно. Роза отрицательно покачала головой.  — Откуда ты знаешь, о чем я думаю? — она все-таки не удержалась от удивления.  — Я знаю все… И могу устроить твою встречу с ним, пока не окончилась эта ночь… Роза не дала ветерку договорить: — Но как? — Подожди. Я должен предупредить тебя. Ты примешь человеческий вид и придёшь к нему, но вполне возможно, что он быстро забудет тебя, вскоре после того, как чары утратят своё действие. То есть до следующего вечера. А теперь решай… А вдруг не забудет, а вдруг сердцем почувствует?.. Роза ниже и ниже склоняла голову, перебирая различные мысли и варианты. Да, век роз намного короче людского, увядает и мнется алый бархат платья, а потом приходит та гостья, которую так все страшатся — от цветов до людей. А потому пускай хоть один миг она уступит счастью… Посчитав так, Роза уверенно кивнула: — Я согласна! Пусть будет так… Ветерок печально вздохнул. — Ты сама выбрала свой путь. — произнес он, и взвился куда-то вверх. Словно растворился в ночной тишине. Роза вытянулась, готовно глядя в темный небосвод с далёкими блёстками звёзд. Она войдёт в мир людей… Стоит ли радоваться этому? А может, это несёт беду? Мелькнула мысль, что стоит попросить совета у отца, но куст крепко спал и видел сны… В какое негодование пришел бы он, узнав, что одна из его дочерей… Небо озарил яркий искристый след. За ним второй, третий, пятый… Стало светло, как днём. Звёздочки падали в складки платья Розы, окутывали ее своим мягким сиянием. Она зажмурилась и протянула раскрытые ладони к небу. Что-то теплое упало в них и от неожиданности Роза раскрыла глаза. Это оказалось большое сияющее зеркало. Темная его гладь вспыхнула вдруг, явив взгляду и прямой нос, и полные губы, и зелёные, словно листва, глаза, распахнутые в изумлении… Роза подняла руку и стала рассматривать ее. Вместо веточек — гибкие тонкие пальцы. Она снова посмотрела в зеркало, отводя этими пальцами русую волнистую прядь от лица. Получилось! Получилось…
А ветерок, вздыхая, суетился вокруг, расчесывая нежные завитки волос, поправляя платье. Как же прекрасна! И кому она отдаст эту красоту?.. Человеку, который ее не оценит?.. В распущенные кудри легла диадема из упавших звёзд. По алому бархату платья ветерок рассыпал мелкий жемчуг. А Роза всё ещё стояла в оцепенении, не в силах прийти в себя. Ветерку пришлось легонько ее подтолкнуть в сторону поместья.  — Скорее! У тебя так мало времени… — тревожно зашелестел он. — твой рыцарь бодрствует… Всех остальных и все вокруг окутала Тишина, чтобы помочь тебе… Скорее…  Роза вздрогнула, обретая снова ощущение реальности. Сделала неуверенный шаг, затем ещё один, ещё… Побежала было навстречу тому, кого так ждала, но у самой двери остановилась. Ей стало страшно… Ветерок оказался прямо за спиной, она чувствовала его горячее дыхание. Или оно было горячим от ее волнения? Решившись, она открыла дверь и удивилась тому, что та даже не скрипнула. Огляделась, пройдя в большой зал.
.Отпечаток Тишины лежал везде, и на минуту Роза даже усомнилась, что здесь кто-то есть. Если бы не знала всего, что произошло… А еще в этой Тишине страшно было даже шаг сделать. Казалось, он отзовется так гулко, будто раскаты грома, которые не раз сотрясали небо над ее головой в саду. Розы тогда прятались в отцовских руках и сквозь листья наблюдали за частыми каплями, постепенно превращающимися в большие реки. Словно небесный садовник опрокинул целую бочку с водой на землю — и льются потоки, не переставая… Так когда-то ей чудилось… Каким же далеким все стало теперь!  — Торнтон! — раздался возглас откуда-то сверху. Роза подняла голову, рассматривая лестницу, дверь, откуда доносился знакомый голос. Удивительно, но это был голос из ее мечт, принадлежавший Рыцарю… Что будет, если он заметит ее сейчас?.. Роза затрепетала. Не таким представлялось ей осуществление ее желаний. Рыцарь вполне имеет право прогнать ее — незнакомку, которую случайность занесла в его дом… А другого шанса не будет… Словно в забытьи смотрела она наверх, пока не натолкнулась на ответный взгляд. Показалось ненадолго, словно нет ни потолка, ни этих стен. Небесная синева проникла в самую душу, расплескавшись там, не давая спокойно дышать…  — Миледи?..  Только сейчас она очнулась, поняв, что ее Рыцарь перед ней, не выдумка, не мираж… И что он так близко — рукой дотронуться можно… Она была ниже его всего лишь на полголовы. Так мало, чтобы дотянуться до желанных губ. Но вопреки мечтам, она опустила свой взгляд, стараясь не смотреть на него.  — Торнтон! — воскликнул он, повернув голову и ожидая кого-то. Роза осмелилась поднять на него глаза. — Не зовите его, он спит. — улыбка далась ей тяжело, но все-таки далась. — Я звала и… никого. — Как Вы попали сюда, миледи?.. Почему никто не слышал Вашего прихода? — Уже ночь… А я заблудилась… -…конь понес… — зашелестел в окно ветерок, подсказывая услышанную от людей фразу. -…мой конь понес, — согласилась Роза и снова опустила голову. Каким-то шестым чувством ощутила она в этот момент, как поднялась черная бровь в недоверчивом жесте. Еще бы не сомневаться, когда в доме — незнакомка, которую не заметила ни стража, ни слуги?! Даже верный Торнтон не оказался рядом. Неужели это дело рук таинственной гостьи? И какой еще конь в три часа но… Когда до слуха донеслось лошадиное ржание, рыцарь решительно шагнул к двери и открыл ее. Оседланный конь мирно щипал траву у ограды, а Роза ошеломленно выглядывала из-за широкой рыцарской спины, силясь понять, что же происходит. Наконец рыцарь, видимо, удовлетворился столь веским доказательством и повернулся к своей гостье. Та снова улыбнулась, на этот раз более спокойно.
— Не приютит ли милорд бедную странницу до утра?
Рыцарь улыбнулся краем губ, принимаясь изучать взглядом уже немного знакомую незнакомку. Без сомнения, она не походит на особу с сомнительной репутацией — платье, манера держаться, венчавшая голову диадема — все это указывало на знатное происхождение. Однако ее странная осведомленность вызывала подозрения. И что с того? Быть может, она права? Да и потом, еще никому не вредило протянуть руку помощи нуждающемуся…
— Прошу леди следовать за мной, — он слегка склонил голову набок, улыбаясь, отчего стал удивительно похож на забравшегося как-то в сад черного кота. Такие гости были редки, но этот расхаживал по дорожкам сада по-человечески важно. Подходил он и к розам; становясь на задние лапы, нюхал младшенькую, которая только начинала раскрываться внизу куста. Сестричка тихонько смеялась, когда мокрый любопытный нос щекотал ее…
А этот голос … Удивительный и мелодичный, сладкий, точно цветочный нектар. Роза следовала за Рыцарем, поднимаясь вверх по той самой лестнице, а сердце билось встревожено. Жестом он предложил ей сесть в кресло… Ах, только бы не кончалось это время, только бы не пришло утро…
— Как Вас зовут, миледи? — бархатистый тембр его голоса вырвал из задумчивости, заставил сердце биться чаще, вскружил голову. Боясь усиления головокружения, Роза все-таки подняла взгляд на него, глядя ласково:
— Роза… А как зовут милорда рыцаря?
Сказала — и замерла, окунувшись в тепло его ответного взгляда. Или мерещилось это тепло неискушенному доверчивому глазу? Как отличить мечты от яви и понять, где искренность, а где холодная вежливость? Сложна человеческая натура, трудно читать по ней, как по раскрытой книге, с которой усаживались порой обитатели усадьбы вблизи розового куста. Но похоже, собеседник глядел на нее вполне благожелательно и искренне. В довершение к этому он протянул ей кубок, от которого исходил слабый запах винограда.
— Я думаю, это согреет Вас миледи Роза… Хотя я бы назвал Вас Галатея… Мое же имя… — он сделал небольшую паузу, улыбнувшись ей так, что дыханию в груди стало тесно, — Гай Криспин Гисборн. К Вашим услугам, миледи Роза.
Роза усмехнулась, взяв кубок и не отводя взгляда от синих глаз, в которых отблескивали огоньки свеч, освещавших комнату.
— А я думала, Ваше имя — Пигмалион… — отозвалась она с улыбкой. — Есть в Вас что-то царственное…
«…что заставляет трепетать, подчиняет себе волю и разум…» — закончила она мысленно, лаская взглядом каждую черточку его лица. Гай ухмыльнулся, но в следующее же мгновение стал совершенно серьезным.
— Боюсь, у меня нет такого умения, чтобы в полной мере отразить красоту миледи… — отозвался он тихо, — да и ничего царственного. Я — помощник шерифа Ноттингемского.
— Того самого, который на днях был здесь, в саду?! — Роза отставила кубок, вид ее выражал крайнюю растерянность. В растерянности этой она даже не подумала, что может помыслить собеседник при этом признании. Гай чуть склонил голову:
— Откуда это Вам известно?
Что-то в звуке его голоса заставило Розу насторожиться. В голове который раз за всю ночь мелькнула мысль, что не такой видела она свою встречу с Рыцарем… Чтобы не показывать ему своего волнения, она поднялась и подошла к окну.
Ночной сад по-прежнему безмолствовал, терпеливо ожидая ее возвращения, но все хотелось верить, что она пришла не зря… Внезапно картина перед глазами сделала круг. Роза зажмурилась и в этот момент кто-то сильно встряхнул ее за плечи пару раз.
— Да говорите же, хватит молчать! Что Вас заставило оказаться тогда в саду?!
Набравшись смелости, она открыла глаза, встречаясь с его внимательным и возмущённым взглядом. Что же она такого сказала? Ох, надо было слушать тогда ощущения тревоги и опасности, исходившие от спутника ее Рыцаря! Но за счастьем последовавших минут все забылось… Она устало закрыла глаза, стараясь удержать в памяти тот день, стремительно рассыпающийся на осколки…
Из раскрытого окна ветерок принес запах роз. Гай отстранился от нее и прижался к стене у окна, крепко сцепив зубы. «Осел, можно ли так вести себя с леди?!» — отчаянно упрекала совесть. Этот голос немного отрезвил его, как чуть ранее — розовый аромат. Запах дома, запах семьи, канувшей в Лету, запах несбывшихся мечт… Роза смотрела на него во все глаза. Внезапно ей стало его жалко.
— Гай… — она не заметила даже, как назвала его просто по имени, движимая сочувствием, захлестнувшей волной тепла. Рука Рыцаря оказалась вдруг в мягком ненавязчивом плену двух маленьких ладошек, а потом — у горячей щеки. — Гай…
— Простите… — мягко прервал он ее, — это последствия прошедшего дня. Я виноват перед миледи….
— Но я на Вас совершенно не сержусь… — откликнулась Роза растерянно, глядя в его глаза и замечая, как вновь в них воцаряется ласковая синева. Теплая ладонь, которую она в сострадательном порыве прижала к себе, мягко высвободилась и коснулась ее щеки…
— Вы так нежны… — слышала она сквозь оглушительный стук сердца, — Вы так нежны, словно лепесток розы… Почему я никогда не встречал Вас раньше?..
— Вряд ли это было возможно, милорд… — Роза снова прикрыла глаза. Хотелось ли ей самой этого?.. Да, она прекрасно помнила, что ночь коротка. Совсем немного времени — и рассвет озарит горизонт. Чары прекратят своё действие, он забудет ее. Кому нужна увядшая роза?.. Небо будет по-прежнему синим, трава — зелёной и чистым — воздух. Вот только ее не будет больше… Никогда. И никакому волшебству невозможно будет вернуть ее хоть на время. Чтобы потом вновь отпустить в высоту, подвластную лишь птицам…
Она давно уже не держала руку Гая, но, на мгновение прервавшись от своих дум, осознала, что он вновь и вновь гладит ее по щеке, не убирая большой теплой ладони… В горле почему-то запершило от слёз. Казалось бы, радоваться должна — а нет. С каждым его прикосновением внутри просыпалась такая буря чувств, о которой Роза и помыслить не могла раньше. Хотелось плакать, а на душе становилось теплее и светлее, как в саду, когда после дождя пригревает солнце. Сердце застучало в бешеном ритме, как только кончики его пальцев прошлись по ее щеке. Какой же он… какой же… наверное, и слов не хватит, чтобы объяснить все те чувства, владеющие ею сейчас… Внезапно Роза осознала, что ее пальцы точно так же осторожно гладят его лицо, проходясь по чуть щетинистой твердой щеке, обрисовывая линию скулы… Другая ее рука мягко запуталась в черных бархатных, словно ночь, волнах его волос. Небесно лазурный взгляд потемнел, словно перед грозой… Недолго думая, Гай нежно коснулся губами мягких губ девушки, обвив рукой ее стан, привлек к себе. Словно очарованный, он позабыл обо всем, о всего лишь нескольких часах знакомства, о времени суток… Остался лишь вкус поцелуев, бархатистое касание девичьих губ, немного неопытных, запах роз, который исходил от ее распущенных волос…
Ещё немного — и он бы утратил контроль бесповоротно, но Роза вдруг вырвалась из его рук. В глазах ее дрожали набежавшие слёзы, щеки пылали огнем, а с губ слетало беспомощное:
— Прости… Прости меня…
И, не успел он сказать и слова, она покинула комнату. Гай бросился было за ней, но только и успел увидеть, как таинственная гостья ускользнула за двери. И исчезла… Он открыл дверь, выходя в ночной сад. В мыслях о произошедшей встрече Рыцарь так и не заметил, как трепетали ветви розового куста, пока все остальные обитатели сада ещё находились под властью Тишины…
«Куда же вы пропали, таинственная гостья?.. Кто Вы? Шутки вздумали шутить привидения с помощником шерифа?.. Готов поклясться, что это была живая и прелестная женщина… Галатея… оживший камень…»
Одна из веточек розового куста качнулась, словно под дуновением ветерка. Хорошо ли, плохо ли что мир чудес не может существовать рядом с миром людей?.. Кто знает… Рыцарь опустился на скамью у куста, а до слуха доносился едва слышный шепот…
«Услышь меня, мой любимый… услышь меня… Твое тепло сильно согреть холодный камень, а твоя любовь — оживить и зажечь ответным огнем. Не ищи меня, не думай обо мне… Достаточно того, что я буду хранить о тебе память, о счастье, которое ты мне подарил. Два поцелуя — и таких разных, но я… я ухожу счастливой…»
Гай очнулся и, поднявшись, побрел домой...

****

— Пожалуйста, дай мне хоть на мгновение снова увидеть его, лицом к лицу… Умоляю…
— Ты же знаешь, что это невозможно, я предупреждал тебя…
— Ты был везде, ты знаешь все на свете… И все можешь…
Роза отвернулась, зажмурившись. Нет, она не плакала, но с той поры, когда одна из служанок срезала ее для Гая и поставила в его комнате, Роза поняла, с какой силой она скучает по нему. По той ночи, ночи их знакомства, когда для нее падали звёзды. Когда для нее одной существовал он — ее Гай… Он часто сидел за столом там, где она стояла в небольшом кувшине. Вечерами ее аромат, разносимый ветерком, заполнял собой его комнату… Роза видела и ощущала, как теплел взгляд Рыцаря, а потому грустила сильнее… И постепенно от этой грусти пришло к ней увядание. Но ветерок решился последний раз собрать все свои силы и помочь красавице, к которой сам питал нежные чувства.
С тех пор Роза могла приходить к своему Рыцарю, как только тот засыпал. Пусть этого было мало, но она радовалась и этому счастью, когда можно просто сесть в изголовье кровати, успокаивать его, навевая спокойные сны и даря отдых… Она-то помнила, как отдых важен ему! А время шло…
....Она больше не чувствовала ничего. Лёгкость овладела всем ее существом и Роза удивлялась, что так легко заметно сверху все, что она так сильно полюбила за недолгую свою жизнь. Как на ладони — и сад, и поместье, и розовый куст… А он… он, вне сомнения, держит сейчас в руках ту самую книгу, в которую он так бережно опустил ее, теряющую былую красоту. Сколь милосердно было это с его стороны — спасти ее от увядания!.. Сохранить эту ее оболочку, память о ней…
Роза оглянулась, увидев вокруг множество таких же, как она — бесплотных существ. В блеске солнца они сияли, точно капельки росы и переливались разными цветами.
— Теперь ты стала одной из нас…
— Но кто вы?.. — изумилась Роза.
— Песчинки мироздания, частички света… Нас не видно, но мы храним тех, к кому привязаны были в жизни… Этим мы счастливы…
— Да будет так… — и Роза кивнула согласно, обдумывая, что же она сможет сделать для своего Рыцаря теперь…