Вся крембирюлёвская рать

Всем людям , которые  мечтали об одной жизни, а прожили совсем другую……


   Северный ветер в июле дул на верхней палубе авианосца с такой же силой, как и в январе, вздымая шестиметровые рваные волны в белых кружевах пены, но до костей он не добирался. В июле его перетерпеть помогало бледное северное солнце, шерстяные носки, присланные дядей Колей, да надежда о скором дембеле. Это вам не крем-брюле освежаться в кафе "Лягушатник", что на углу Невского проспекта и улицы Желябова. Нести вахту на верхней палубе авианосца было страшным испытанием. Вид бурлящей морской пучины с высоты двадцатиэтажного дома, раскачивающегося на этих волнах, вызывал мурашки и тошноту. Привыкнуть к этому Сергей не мог за три года службы.
   Если мичман Бут был в хорошем расположении, то он позволял палубным матросам временами укрыться от ветра в рубке. Но после того, как палубный истребитель слетел в море и утонул у всех на глазах, хорошее расположение к нашим командирам не приходило уже третий месяц. Мы легче пережили гибель Белова, который врезался в палубу своей Сушкой, не дотянув до неё нескольких метров.У него кончилась горючка и он врезался в кромку борта, взорвавшись огненным факелом. Хоронить всё равно было бы некого. А этот, Меркулов, взмыв свечой  вверх, плюхнулся в воду и тонул на наших глазах, пытаясь пробить руками заклинивший фонарь своего истребителя.
   Серёгу призвали на флот в июле 1991 года, когда страну трясло и выворачивало от перепоя спиртом Роялл и регулировок соплежуя Горбатого. Первые полгода авианосец не выходил в море, потому что с нефтяной базы в Североморске украли весь запас горючего. Третий год с большой земли шли обрывочные сообщения о мирных инициативах Ельцина, дружбе с американцами, стрельбе из танков по правительству в центре Москвы, скором разоружении и сокращении армии, о разделении СССР на самостоятельные  государства. Но домой никто матросов не отпускал. Кормили паршивыми макаронами по-флотски, но в письмах от родственников рассказы были ещё страшнее. Армия и флот находились в тяжёлом похмельном раздумье о том, что они теперь смертоносным оружием защищают миллионы нищих сограждан  и сотню наворишей от таких же «братков-капуталистов» с «Дикиго Запада».
  Мичман Бут втянул Серёгу в аферу, которая позволяла сводить концы с концами и покупать на базе жратвы и сигарет. Он использовал Серёгу, как в сказке про конька-горбунка старший брат использовал Ивана-дурака. Стрелкового оружия и боеприпасов на авианосце хватало на две с половиной тысячи матросов, но применять его с 1991 года никто не собирался. Виктор придумал как сбывать этот арсенал местным охотникам   и получать с них деньги. Видимо, они двигали оружие дальше на Кавказ, который полыхал под руководством героя СССР Джахара Дудаева. Серёга помогал Виктору доставлять оружие на берег, а там до стойбища оленеводов. Рассчитывались они только с Виктором и Серёга в бухгалтерию не лез. Виктор отстёгивал ему копейки, но на Северном флоте для моряка и это было капиталом.
-Ну, что матрос, вспотел дрожавши?- вспугнул Сергея голос металлический голос Бута за его спиной.
-Да,товарищ мичман, пробирает до костей, хоть и южный.- попытался отшутиться Сергей.
-Завтра пойдём на спецзадание,матрос. Приготовь карабины и всё остальное.
 
  На завтра планировался заход авианосца на промежуточную восточную базу. Посёлок был большой. Почти как дома в Североморске. Ну может чуточку поменьше. Но после похода по северным морям всё казалось большим и уютным. В этом посёлке даже был экипаж и клуб, в котором матросне и ракетчикам показывали кино, а иногда устраивали и танцы. Баб в посёлке из обслуги было много. Все «брошенки» , бесхозные, в «охоте». Так что поживиться братве на танцах было чем.
   Серёга уложил в ящик десять стволов и патроны, а ящик спрятал в тару и заблаговременно отнёс на катер, чтобы сподручней было доставить товар с рейда на землю. В команде у Виктора было десять человек и у каждого было своё задание. Виктор был строгим и матросы слушались его беспрекословно. Он был постарше всех лет на пять, с сильным и злобным характером.   Офицеры его недолюбливали, а бабы заглядывались.
  Планировалось высадиться на берег вечером, а вернуться, затарившись , к обеду следующего дня. За это время спецы с технической базы устранят на авианосце неполадки и можно будет возвращаться домой. А там и дембель не за горами. Настроение у Серёги стало хорошим.
  Посёлок спрятался в уютной бухте между сопок. Несколько железобетонных домов стояли в окружении деревянных теплушек. Щитовые дома в посёлке пропускали холод, звук, а иногда и свет. Веркина мать орала так, что слышно было не только в посёлке, но и на кораблях, что стояли на рейде. Мать не пускала Верку в клуб на танцы, била мокрой простынёй, обзывала грязными словами и страшила тем, что Верка тоже забрюхатит. Веркины сёстры Любка и Надька забрюхатили в своё время и уже давно растили своих дочерей. Верку они защищали от нападок матери, как могли. Понимали, что в семнадцать лет в голове шумят гормоны и терпежу от них нет никакого. Да и пути другого к излечению от этой напасти в посёлке тоже нет.
  Веркина мать, работавшая продавщицей в магазине, сама брюхатила трижды от разных отцов, заходивших по очереди в бухту и обещавших вернуться. Делать аборты в посёлке было совсем некому. Фельдшера обещали прислать ещё до перестройки. А ехать к шаманам в стойбище оленеводов русским бабам было «западло».

  Виктор с Серёгой быстро обернулись, смотавшись на «козле» к охотникам в стойбище и, получив барыш за стволы, приехали гульнуть в клубе. Виктор сразу заметил Верку и, пригласив её на «медляк», стал тереться о её тугие сиськи и гладить округлившиеся бока. Сергей уселся в буфете промочить горло портвешком.  Толпа танцующих была такая плотная, что Верку не было из буфета видно. Да ещё, стоявшие по периметру морпехи с овчарками на случай драки, загораживали танцующих. Когда Виктор с Веркой подошли к буфету угоститься ликёром, у Серёги отвисла челюсть. Верка была так хороша собой, что у него пересохла глотка. Когда он попытался с Веркой заговорить, то получил от Виктора такой удар по яйцам, что принимать это за дружескую шутку было бы опрометчиво. Но Верка сама засверкала глазками и запросилась  на улицу...в туалет.

  Улучив момент, Серёга выскочил из клуба и кинулся искать Верку. Прямо за клубом поднимались сопки, разукрашенные  не ярким, но густым ковром полевых северных цветов. Верка стояла там и, увидев Серёгу, опрометью бросилась за косогор. Белая ночь и предутренний туман заслоняли их от лишних непрошеных глаз. Они долго бежали по «морю» цветов и упали в изнеможении, задыхаясь ароматом друг друга. Он жадно тискал её упругое тело и стремился к самому заветному её уголку, а Верка, опьянев и обезумев от ласки целовала его лоб, глаза и щёки….Небосвод урывал их своим лазоревым покрывалом с единственной догорающей звездой.

   Опьянённая страстью и раскинув руки, Верка смотрела в глубину неба на эту звезду и улыбалась от нахлынувшего на неё счастья. Сергей провёл своей ладонью по её шелковистым волосам и тоже посмотрел на звезду.
-Если нам трудно будет в разлуке эта звезда будет соединять нас - шепнула Верка.

  Когда солнце высоко поднялось над горизонтом, они поплелись в обнимку к пристани. Виктор , увидев их счастливую парочку, почернел от злости и бросился на Серёгу с кулаками. Он грозил ему гауптвахтой и расстрелом, но сделать уже ничего не мог. Верка навсегда принадлежала Сергею.

  Они стояли обнявшись и Серёга шептал ей, что не сможет без неё жить и скоро за ней приедет. Она гладила его жилистые руки и прикладывала их к своим девичьим губам, ставшими за одну ночь такими страстными.

   Подтянулись другие матросы из их команды в порванных бушлатах со свороченными окровавленными носами, в пылких объятиях своих новых подружек. Когда катер отвалил от пристани и взял курс к их кораблю, как сирены, истошно завыли бабы. В этом хоре высокой, щемящей нотой выделялся голос повзрослевшей за одну ночь Верки.

  Мурманск был завален ларьками с шаурмой, шашлыками и китайскими лохмотьями. На военных моряков в городе стали коситься, как на заразную болезнь. В чести были торгаши и посредники «МММ». Серёга пробился на самолёт до Сыктывкара, а оттуда планировал добраться до родного Ленинграда, который снова переименовали в Санкт-Петербург.

    Отец умер в 1992 году , когда Сергей был в походе. Стойкий строитель коммунизма не выдержал унижений. Ему полгода не платили пенсию и он умер от голода. Хотя может быть он и отравился  «палёнкой»  или  газом. Но дядя Коля не стал этого говорить священнику и заказал отпевание отца в Князь-Владимирском соборе. Там на небе разберутся что к чему и взял очередной грех на свою душу.

   Работу найти было трудно. В строительстве работали только гость-раб-байкеры из Азии. Серёга пошёл в охранное предприятие антикварного салона на Невском, 52 по протекции дяди Коли к Илье Траберу, бывшему подводнику Северного флота. Работа была похожей на флотскую службу. Стой как на палубе, смотри в оба. Не для этого он учился в ФИНЭКе. Появилось, правда, одно неудобство – частые позывы в туалет. Знакомый уролог Соколов сказал, что застужены почки и теперь эта хвороба до конца жизни.

  Виктора он разыскал не сразу. Мать не давала его координат, тихорила. Виктор позвонил Серёге сам и назначил встречу в «Европейской», в лобби – баре. Виктор пришёл с чеченами и был очень краток. Его нельзя было узнать. От него веяло таким шиком, что все окружающие иностранцы казались бомжами. А когда он обнялся с Васильевым, весь расклад стал ясен. Виктор предложил работать на него и торговать вооружением, которое поновым Законам совершенно официально можно было продавать нашим бывшим врагам и повстанцам во всём мире. Серёга обещал подумать, но перспектива такого бизнеса его не грела. Серёга рассказал Виктору, что хочет жениться на Вере, купить приличную квартиру в Питере и открыть мастерскую по ремонту автомобилей. Виктор криво улыбнулся и пошёл к бежевому «БЕНТЛИ» Васильева не попрощавшись.

  Через пару недель Серёга продал однокомнатную квартиру отца в хрущобах Весёлого посёлка и вложил деньги в строительство квартиры в доме на канале Грибоедова. Когда узнал, что его «кинули» бросился в драку с кулаками и очнулся в Крестах. Дали ему два года и поместили в зону на Металлострое. Пахан начал его прессовать, просил денег с воли. В зоне ему жилось не сладко. По ночам ему снилась Верка. Он обнимал её на перине жёлтых цветов, прикасался губами к её розовым соскам и целовал её упругие бёдра. Когда пахан спросил Серёгу согласен ли он работать у Виктора, волосы на загривке встали дыбом. Он понял, что в стране всё схвачено бандитами. Мысли его вернулись на севера, к оленеводам, к Веркиным губам. Не дожидаясь повторения вопроса, Серёга сказал «Да».

   Выйдя на волю по условно-досрочному освобождению, Серёга зашёл к Траберу и получил полный расчёт. Илья оказался в другой команде. Через пару дней они с Виктором съездили в Смольный и поговорили в отделе по Международным связям со скромным, невзрачным человеком, распросившим Серёгу о его морально-нравственных устоях, понятиях о дружбе,прядочности  и верности. Это было похоже на аудиенцию у серого кардинала.
 Серый кардинал сказал, чтобы Серёга принёс документы и они оформят на него визу и фирму. Фирма оказалась на Кипре и Серёге пришлось слетать в Лимасол, чтобы оформить счета в банке. В старом порту в ресторане он встретил своего кореша с корабля, оказавшегося там на отдыхе. Кроме пышногрудых девок они обсудили с ним  бизнес и он предложил Серёге вагон никеля, чистотой четыре девятки и ценой, достаточной для хорошего табоша. У Серёги мелькнула мысль соскочить от Виктора и начать своё дело. Прилетев в Питер, он бросился к Траберу и предложил ему «никелевую» сделку. К его удивлению, Илья наотрез отказался. Он уже занимался антиквариатом и нефтью и влезать в чужие дела не стал.

 Питер сжимался, как шагреневая кожа. Вернее, как шагреневая рожа. Всё у братвы было уже поделено. Что-то у Тамбовских, что-то у Малышевских, что-то у Квантришвилевских. Когда Сергей пришёл к Стасу Домбровскому, давнему приятелю дяди Коли по Поти, с таким заманчивым предложением, тот набрал номер телефона и передал Серёге трубку. В трубке послышался строгий окрик Виктора. Пришлось "подарить" ему сделку на вагон никеля и прикинуться «дохлым бараном».

Через пару дней Сергей сидел в уютном кресле Боинга и летел в Арабские Эмираты на свою первую ответственную операцию по продаже оружия. С ним летели ещё два человека от Виктора, которых Серёга видел в первый раз. Белые облака клубились под крылом самолёта и создавали образ Рая. Он тихо и незаметно провалился в сладкое забытие, увидел причал, на нём машущую рукой Верку и проснулся от её истошного крика.

Мерседес мчался по ровной дороге среди бескрайних песков и привёз их в оазис с голубыми бассейнами, кричащими павлинами и пальмовыми рощами, дышащими приятной прохладой. Спутники Сергея, не проронив ни слова за весь перелёт, также молча разошлись по своим апартаментам, оставив Сергея в некоторой растерянности и недоумении. Вскоре пришёл Шабтай и разрядил накалившуюся атмосферу. Они встречались в Смольном у вице-губернатора Малышева. Араб в белом балахоне на чистом русском языке предложил пройти в зал. Роскошь так била Сергею в глаза, что хотелось нырнуть в русское болотце и схватить за ногу лягушку-царевну. Араб принёс телефон и Виктор добродушным голосом пожелал Сергею удачи при заключение контракта. Поменяв гардероб, все трое выехали с Шабтаем на переговоры.

Образы старенького фильма «Человека из Рио», всплывающие на сорокаградусной жаре, казались жалкими мультяшками по сравнению с окружающей действительностью. Приехав в белокаменный дворец времён сказок Шахеризады,  спустившись на лифте в подземелье, то есть на дно морское в царство Нептуна и очутившись перед огромной стеклянной стеной,за которой плавали океанские обитатели и русалки  российские гости стали надувать щёки, кивать головами и с удивление поглядывая на аквариум. Низкорослый «черномор», оказавшийся властителем мира, тараторил долго и много, а потом, пролистав картинки, предложенные моими спутниками, начал называть какие-то цифры. Парни тоже показали свои познания в алгебре больших цифр и, когда Серёга был готов упасть в обморок, поднесли ему перо и бумагу. Перо было золотым, а бумага…..Бумага была гладкой, как кожа красотки, усевшейся у Серёги на коленях. Хоровод танцовщиц извивался гибкими телами и сотрясал воздух пышными бёдрами, обнажив свои приторные груди. Хотелось опрокинуть стакан холодной водки, чтобы покрыть дурманом этот восточный кошмар, но тут водку не пили.

  Проснулся Сергей с ощущением сладости объятий своей нежной Верки, запаха её детского тела и северных полевых цветов. Открыв глаза, Серёга увидел перед собой пышные груди Шахеризады, которые сжимала его жилистая рука. Мозг был трезвым, а сознание помрачённым. Вошёл араб с опахалом. Сергей зажмурил глаза от яркого белого солнца пустыни. Танки, ракеты и вертолёты прибыли в порт вовремя и после разгрузки на счетах Серёгиной фирмы появились астрономические числа. Их нужно было аккуратно перевести в Швейцарию на счета, указанные Виктором. Сергей представил, как он сбегает с этими деньгами на край Света, покупает остров с уютным замком и вызывает туда свою Верку. Но, поразмыслив немного, он сделал распоряжение о переводе всех денег на указанные счета. Тех комиссионных, которые Виктор ему разрешил оставлять себе, по расчётам Сергея хватало бы на сотню таких жизней.

Прилетев в Питер, он ждал звонка Виктора. Встретились они в Сестрорецке, в доме Виктора на Пляжной улице. Прогуливаясь по променаду вдоль залива, Виктор приказал срочно вылететь в Атлантик-Сити, встретиться с людьми из Конго на боксёрском матче, обговорить все дела для заключения контракта в Куала Лумпуре через полгода. От Нью-Йорка до Атлантик-Сити час езды.
- Поедешь на такси прямо из аэропорта. К ****ям на Брайтон не заезжай. Потрахаешься в отеле. Помогать тебе будет переводчик, который в отеле тебя найдёт. Если возникнет заминка, позвони в агентство «Лилия», вызови себе в номер девочку. Придёт мальчик, лет тридцати. Ты его не трогай. Он тебе всё переведёт на русский язык и покажет этих парней, любителей бокса. Потом полетишь в Лондон. На футбол. Рома поможет там с оформлением документов. Ты должен остаться жить в Лондоне. Здесь тебе оставаться небезопасно. А точнее, очень опасно. - жёстко завершил Виктор.

  Атлантик-Сити – городок очень уютный и ухоженный. Набережная вдоль берега океана с ровным, дощатым настилом. Сергей не послушался Виктора и, отстояв в очереди на кордоне целый час, объясняя зачем он приехал в США, позвонил в Нью-Йорке прямо из аэропорта Саре, своей школьной подружке, которая провожала его в армию. Провожала, руку жала…Они вместе, после школьных уроков по ботанике и зоологии,  познавали природу человеческих чувств  на практике.  Потом она свалила в Нью-Йорк со всей своей роднёй. Сарочка прыгала и визжала от счастья. Потом предложила подобрать её на Брайтоне, чтобы покататься по Нью-Йорку. Виктор наслаждался заграничной свободой и самостоятельностью. Встретив Сарочку он и вовсе раздухарился. Они как пиявки всосались дружка в дружку  ещё на набережной. Сарочка возбуждённо показывала Серёжке высокие дома и богатые магазины. Но когда Серёжа небрежно подарил ей в Саксе меховой палантин, поняла, что он уже ел что-то, слаще морковки.
 Потом, накатавшись по Нью-Йорку, они поехали в Атлантик-Сити, поднялись в номер и трахались двое суток. Никто Сергея не беспокоил. Правда он поселился в другом отеле, который посоветовала Сара. В нём не проводили боксёрских поединков. Но он был очень уютный, с видом на океан. Спустя какое-то время Сергей позвонил в «Лилию» и заказал девочку. Приехали три плохих мальчика и стали Серёжу больно бить кулаками в перчатках. Один из них был очень похож на Японца. Потом привязали Серёжу к кровати и стали трахать Сарочку. Потом позвонили Виктору и он сказал Серёже, чтобы тот не рыпался и вёл себя хорошо. Сара уехала в слезах, не попрощавшись, выслушав указания обо всём молчать. Судя по тому, как сложилась судьба у Японца, она не совсем молчала. Но и с Серёжей разговаривать по телефону больше не стала. Наверное она навсегда вычеркнула Серёжу из своей жизни. И это было даже кстати. Угрызения совести перед Веркой мучили его в тяжёлых снах.

  Бокс, как всегда, был шумный. Они сидели на двадцатом ряду и разговаривали о своём. Сергей был явно не в своей тарелке. На всё кивал, со всем соглашался. Договорились встретиться в мае, через полгода в Куала -Лумпуре и подписать контракт на поставку вертолётов на один миллиард долларов. Откуда возьмутся эти вертолёты , Сергей себе не представлял.

 Ночью Сергею опять приснилась Верка. Она встретила его с сыном в сопках и они пришли в тёплый дом. Потом появился Виктор и стал трахать Верку прямо у него на глазах. А Сергей не мог пошевелить рукой и только глухо стонал. С этим стоном он и проснулся. За окном еле брезжил рассвет. Сергей вспомнил про звезду. Небо было затянуто низкими тучами, из которых моросил дождь.

 Над океаном лететь было очень страшно. Бескрайняя рябь воды напомнила жуткие ощущения от вида океана в фильме Тарковского  «Солярис». Мерещился тонущий авианосец с его тонущими товарищами. Но деваться всё равно было некуда. Страх зажал Сергея в Боинге посреди океана. Можно было только молиться и уповать на Бога. Как Он решит, так и будет.

  В Лондоне Сергей позвонил адвокату Ромы и встретился с ним в Гайд–парке возле Мраморной арки. Разговор был коротким и конкретным. Расставшись с адвокатом, Сергей прошёлся по Оксфорд стрит и зашёл в «Макс энд Спенсер», чтобы купить себе новый костюм и пальто. Потом купил и новые туфли "от Бруни". Старую одежду попросил завернуть в пакет и оставил его в мусорном баке на улице. Теперь точно следуя распоряжениям Виктора Сергей сел на автобус и уехал в Оксфорд, где его ждала весьма миловидная леди, у которой он и поселился.
  Протяжённость пребывания может сблизить людей, а может и отдалить. Всё зависит от группы их крови. То, что с Кэт у них группы крови одинаковы, стало понятно на вторую ночь, когда Сергей с маниакальной настойчивостью полез к ней в кровать, а она не стала орать и вызывать полицию. Жизнь в тихом Оксфорде за пазухой у пухленькой Кэт так обволакивала Сергея лаской и уютом, что он стал подумывать о женитьбе. Документы ему выправили, деньги на его счёте оставались приличные, а лучше жизни он и не видел. С Кэт он об этом разговор не заводил, а она ни о чём и не спрашивала. Те неловкие моменты, когда в порыве страсти или во сне Сергей бормотал непонятные русские слова «Верка, Верка», Кэт относила к издержкам их разноязычия. Одно обстоятельство мешало Сергею забыться в сладкой семейной неге - его сны, в которых он видел Верку со своим сыном, явственно ощущал прикосновения к её нежному телу, нежный запах полевых цветов на сопках, где они слились в одно целое.
  Когда тихая семейная жизнь с головой поглотила Сергея и он стал регулярно ходить на рыбалку, раздался звонок Виктора с жёстким приказом срочно прилететь в Куала-Лумпур. Сергей так растолстел от семейной жизни, что пиджак на нём еле сходился и Кэт  без видимого восторга  съездила в "Макс энд Спенсер", чтобы обменять его на другой размер. От ёё прощального поцелуя потянуло лёгким осенним  морозцем.
    Перелёт и пересадки вернули Сергея к цивилизованной жизни. За время полёта он успел обдумать всё происходящее и решил направить свою жизнь в другое русло. Билет он купил в оба конца. Надо было поведать Виктору о своих планах и расторгнуть с ним деловые отношения. Теперь в Оксфорде у них с Кэт выстраивался свой бизнес и эти демонические цифры мнимого богатства его больше не прельщали. Не в этом было для Сергея счастье.

   Жара в декабре в Малайзии стояла страшная. Влажность как в русской бане. Пришлось заехать в магазин и купить лёгкий костюм. В этом муравейнике можно было выжить только в магазинах и отелях, где есть кондиционеры. Правда они там есть и на остановках автобусов, но Сергей не стал там задерживаться. Да ему бы и не дали. Встретили его те же люди Виктора, которые трахали его Сару в Атлантик-Сити. Настроения Сергею это не прибавило. Среди них не было только Японца. Его арестовали в США и дали четвертак.

Приехав в отель к Виктору, он сразу пошёл в наступление, тоном, не терпящим возражений, сказал, что подписывает контракт в последний раз и соскакивает с дела. Виктор заглянул ему в глаза, убедился что он «чистый» и врезал ему в поддых так, что Сергей потерял сознание. Когда его привели в чувство в ледяной ванной, Виктор прошипел ему на ухо «убью тебя, паскуда!» и вышел из номера. Его парни молча смотрели на Сергея, а потом подвели его к окну на двадцатом этаже, спросили не боится ли он высоты. Высоты Сергей очень боялся. Он начал её бояться на палубе авианосца, заглядывая в морскую пучину, он боялся её, когда Сушки стремительно взмывали с палубы в небо, он боялся её, колеся по миру в Боингах, а теперь он боялся её из окна этого отеля в Куала-Лумпуре. Посмотрев жалостно на парней, Серёга попросился в туалет.
- Обоссался от страху? Ну, иди. Только не утони в своей ссаке, ты нам ещё пригодишься.

На переговоры поднялись в один из ресторанов отеля. Всё шло как по маслу. Обычно детали обговариваются в рабочем порядке, а в такой стадии подводят черту и подписывают бумаги. Продавали военные вертолёты на огромную сумму. Поставки гарантировались в определённые сроки, с высоким штрафом за их нарушение. Отвечал за всё своей головой Сергей. Его местопребывание хорошо было известно и контролировалось заказчиками. Хотя о какой компенсации могла идти речь, если за миллиард долларов они оставляли дурную Серёжкину голову с весьма посредственной стрижкой и вымышленными капиталами его дутой фирмы. Выпив шампанского за успех предприятия, Серёга снова запросился в туалет. Не нарушая деловой атмосферы переговорного процесса, отпустили его одного. На ухо шепнули рекомендации и угрозы.

Когда Сергей облегчился и вернулся в зал, Виктор стоял в наручниках, а зал был битком набит полицейскими. Оба-на! Сергей нырнул под пальмой и медленно, но верно пошёл к лифтам. Превозмогая дрожь от страха, похожего на страх высоты, он спустился вниз и гуляющим шагом пошёл вдоль главного фасада. Свернув за угол, остановил такси и попросил отвезти его в аэропорт. Лихорадка усилилась. Паспорт и банковские карты были с собой, в кармане пиджака. Руки пока свободны. А что ещё нужно, чтобы встретить старость? Сергей улыбнулся, вспомнив Абдуллу из «Белого солнца пустыни».

Самолёт унёс его в Лондон из этой душной, неприветливой страны, оставившей в своих душегубках его палачей. На этот раз небо казалось Сергею особенно голубым и широким, облака вздувались пышными булками, а где-то там в вышине летали ангелы. Во сне Сергей снова увидел Верку. Она бежала к нему навстречу, широко раскинув руки и сияя от радости цветными лучами.
В Хитроу Сергей купил билет на самолёт во Франкфуркт, а там пересел на московский рейс. Возвращаться в Оксфорд было опасно. За час ожидания он оделся в магазинах в зимнюю одежду.
Москва встретила его ядрёным морозцем. Он подошёл к кассе и подумал, куда ему нужно лететь? Это было так странно, но единственным местом, где его могли ждать, была маленькая точка на карте без вразумительного названия с двумя десятками щитовых домов, в щели которых была хорошо видна улица. И там жила его Верка со своими сёстрами, матерью и его сыном. Но самолёты туда не летают.

Пошли вторые сутки перелётов. Дальше можно было ехать только на автобусе и только тёмным полярным днём. Полярная ночь сковала жизнь в этом убогом краю и согнала всех в берлоги, норы и чумы. Когда Сергей добрался до оленеводов, которым когда-то продавал с Виктором оружие, все они крепко спали. Оставалось пять километров снежной пустыни до его любимой Верки. Олени, прячась от ветра, стояли плотным стадом, прижимаясь боками друг к другу. Охотники проснулись, зажгли огонь и стали потчевать друга теплом и чаем. От них Сергей узнал, что Верка ждёт его и ни с кем не спуталась. Его дочка ходит в школу и всем рассказывает про своего папу. Прошлым летом они приезжали к шаману, и тот им сказал, что папка жив и приедет к ним обязательно.

   Сергей выпросил у охотников собак, чтобы не ждать другого дня и побыстрее добраться до своей Верки. Собаки тронули лениво, нехотя шевеля хвостами из-под чужого кнута. Сергей бежал рядом с нартами, не загружая собак своим весом. Чёрное небо было усыпано звёздами, но одна из них сверкала ярче всех. Сергей посмотрел на эту звезду и вспомнил, как про неё говорила ему Верка. Иногда он садился, переводя дыхание, и собаки упирались в упряжь, продираясь в снегу. Над снежной пустыней запылало северное сияние, словно Верка светила ему в пути. С вершины сопки показались редкие огоньки посёлка, где под ватным одеялом ждали его, прижавшись друг к другу, Верка с дочкой. Может и Верка сейчас, случайно проснувшись от шума ветра и выглянув в окно, увидела  сияние этой звезды. Сергей присел на нарты и лениво подогнал собак кнутом. Они понесли по склону резво и весело. Мороз инеем сковывал Сергею веки и он с трудом открывал их, поглядывая на огоньки посёлка.


    Внезапно, как во сне, навстречу ему побежала Верка, широко раскинув руки и сияя тёплом  своих лучезарных глаз. Они с Сергеем упали в крепких объятиях, покатившись по мягкому ковру цветущих трав. Сергей без конца целовал Веркины губы, вдыхая их свежий, завораживающий аромат. Верка гладила его по волосам своими тёплыми, ласковыми руками и не давала открыть глаза, покрывая их сладкими поцелуями.

   Собаки, ощутив послабление в поводу, пошли по большому кругу, выворачивая дугу на терпкий, еле слышный запах своей псарни. Ослабевшее, погрузившееся в мёртвый сон тело Сергея на повороте упало с нарт в мягкий глубокий снег. К утру, которое ничем не отличалось от ночи, собаки привезли пустые нарты к крайнему чуму и начали жалобно скулить, вызывая своих хозяев и, словно извиняясь за то, что у них в этой жизни что-то не получилось.