Презумпция невиновности

Василий Андреевич окончил педагогический институт и получил направление на работу в рабочий посёлок. Он приехал туда в конце августа и пошёл знакомиться с новым своим местом жительства.
 В посёлке имеется деревообделочный комбинат. Основная часть населения посёлка работает на этом производстве. В центре посёлка имеется школа, в которой Василий Андреевич будет преподавать русский язык и литературу, больница, два магазина, столовая, баня и заводской клуб. Главное, что понравилось Василию Андреевичу, посёлок расположен в лесу.
С первого сентября в школе начались занятия. Так как у Василия Андреевича не было ещё никакого опыта преподавания, он усердно стал посещать уроки опытных учителей.
 Особенно он любил посещать уроки математики опытной учительницы, у которой он мог многому научиться. Математика – особая наука, а математик - индивидуальный человек, обладающий даром постичь, что дано, а что нужно доказать. Увы! Василий Андреевич – не математик.
 С утра Василий Андреевич шёл в школу, проводил уроки, а вечерами составлял поурочные планы и проверял ученические тетради. В клубе по вечерам шли художественные фильмы, молодёжь устраивала танцы, иногда ученики выступали с художественной самодеятельностью. Учителя тоже решили провести в клубе вечер, приготовив своими силами концерт. После концерта Василий Андреевич остался на танцы, и тут он увидел Её. С первого взгляда он понял, что без этой девушки ему не жить. Он весь вечер танцевал только с ней, потом пошёл провожать её домой.
 На следующий день они тоже встретились. Они шли по улице в алых лучах заходящего солнца под взглядами сплетниц на скамеечках. Василий Андреевич был счастлив. Ему хотелось кричать: «Люблю! Люблю!» Между тем сумерки укутывали землю в чёрную шаль. Становилось студёно, и старушки, не вытерпев стужи, подняли отяжелевшие зады с наблюдательных постов и, довольные не зря проведённым вечером, расходились по избам на покой в предвкушении сладкого сна.
Вскоре влюблённые очутились перед домом любимой. Стояла тишина. Улица пуста. Вокруг царит безмолвие и тьма, а время идёт и жизнь идёт. Девушка простилась и ушла к себе домой. Василий Андреевич тоже ушёл на свою квартиру. Он жил у одинокой старушки. Она уже спала. Василий Андреевич скинул одежду и скользнул под одеяло. Долго он вертелся без сна, мысли о любимой не покидали его.
  Утром он проснулся и увидел, что солнце ломится в дом. Ему захотелось смеяться от счастья. Он оделся, вышел в сад  и залюбовался им. Сад прекрасен, как всё, созданное природой. Грядки туманно-голубые от росы. Яблоки подставляли солнцу бархатистые бока. Рябина свесила свои грозди прямо перед ним. Шуршат листья, чирикают воробьи, и Василий Андреевич чувствовал себя счастливцем. Но жизнь жестока, она смеётся над людьми, и над Василием Андреевичем посмеялась.
  Прошёл год его работы в посёлке. Встречи с любимой продолжались. Однажды они шли по улице туда, где она незаметно кончалась, переходя в луг, где начинали свой стрекот невидимые насекомые и летали бабочки. Солнце за день нагрело луг, и от травы исходил жар. Василий Андреевич шёл, высоко поднимая ноги и осторожно опуская их в жар, запах и стрекот. Из-под ног порхали кузнечики.
  Он стал воображать дальнейшую свою судьбу. Конечно же, они с любимой поселятся под родительским кровом, насладятся любовью и примутся за дело. Они никого не обделят заботой и любовью, совершат тьму добрых дел и в преклонном возрасте, убелённые сединами, перенесутся в мир иной.
  Вечером он собирался на свидание с любимой, но неожиданно страшный гром сотряс землю. Василий Андреевич увидел, что грозовые тучи обложили небо и с минуты на минуту разразится ливень. Гроза громыхала, и он видел, как вспыхивает небо иссиня-белым светом.
 - Боже! Ну и погодка, - подумал он, и тут изогнутая, словно ветка, вспыхнула белая молния, и вслед за ней без всякого перерыва ухнул гром, за которым тут же посыпались с неба горошины льда.
Но вот ветер стих, град прекратился, и чёрная туча освободила небо. На западе засветился край солнца, и сразу стало светлее и спокойнее. После грозы влюблённые снова встретились, и Василий Андреевич сделал любимой предложение выйти за него замуж.
 - Судьба мне послала тебя, чтобы ты была моей опорой и подмогой на жизненном пути. Так будь же ею! – сказал ей Василий Андреевич.
 - А где мы будем жить?
 - У моих родителей есть дом, и мы будем жить вместе с ними, - ответил ей Василий Андреевич.
 - А мы не обременим их? Сойдусь ли я характером с твоей мамой? – продолжает она.
 - У моей мамы хороший характер, всё будет нормально, - говорит Василий Андреевич.
 - Нет, я не поеду в деревню.
 - Тогда останемся здесь в посёлке.
 - Но у нас жить негде, а на квартиру я не пойду. Я не уживусь с твоей хозяйкой.
 - Найдём другую квартиру. Поживём там, пока нам  выделит комбинат жилую площадь.
 - Нет, я не выйду за тебя замуж.
  Василий Андреевич никак не мог прийти в себя, голова его разболелась. Он никак не мог понять, зачем она тогда встречалась с ним, если не собиралась выходить за него замуж. Выходит, что она его не любила, а встречалась с ним от скуки? Но доказать это он ничем не может, а не доказано, значит, вины её нет. Презумпция невиновности!
 - Что же мне делать? Как жить дальше? Зачем жить, если нельзя быть счастливым? Как же быть? Господи, подскажи! – подумал он, подняв глаза к небу, но небеса безмолвствовали, решать надо самому.
  Он шёл домой, хотя и сам не понимал, куда идёт. Ему горько, ох, как горько. Идёт он усталый и пустой. В столь горькие минуты важно с кем-нибудь перемолвиться, а ему перемолвиться не с кем. Наконец, он очутился дома, повалился на диван и, глядя в потолок, думал. О чём думал? Я не могу пересказать вам те мысли его. Они были, как бред.
 На следующий день пришло решение. Он решил, что надо уехать отсюда, как можно дальше. В раздумье он приблизился к окну. Ветер колыхал верхушки деревьев, в лучах заходящего солнца золотились облака.  В это время в посёлок приехали вербовщики. В посёлке был избыток рабочей силы, а в Павлодаре не хватало рабочих рук на деревообделочном комбинате. Многие семьи согласились поехать в Павлодар. Василий Андреевич решил поехать вместе с ними. Когда закончился учебный год, он рассчитался и купил билет до Павлодара.
  Ну и поезд! Где только такой взяли? Похоже, что перед тем, как подать, его три дня валяли в грязи. Только странно, где её нашли. Впрочем, над такими тонкостями размышлять некогда – толпа понесла его по платформе. Нумерация вагонов оказалась от хвоста к тепловозу. Для последнего вагона платформы уже не хватило, пришлось бежать внизу, потом подтягиваться за поручни.
  Василий Андреевич вошёл в вагон. В таком вагоне только в тюрьму ездить, чтобы дальнейшая жизнь не казалась слишком тяжкой. Облезлые полки, затхлый запах, окна грязные.
 - А чай будет? – спросил Василий Андреевич проводника.
 - Нет.
 - Почему?
 - Угля нет.
  Василий Андреевич взял постель и залез на свою верхнюю полку. В сознании поплыли картины прошлого. Сознание улетало всё дальше, Василий Андреевич погружался в сон. Когда он проснулся, стучали колёса, вагон покачивало. Люди, укрытые одеялами, спали в тёмном купе.
 - Хр-л-л… Хр-л-л… - храпел старик на нижней полке, еле видный при свете ночника.
Сквозь храп Василий Андреевич услышал шорох. Это повернулась на другой бок женщина на нижней полке. Старик продолжал храпеть, студент на верхней полке вскинул осовелую голову и молча повалился. Василий Андреевич повернулся на живот и лежал, думая о родителях. Надо было бы поехать к ним, а он мчится в неведомую даль.
  Он откинулся на подушку, сцепил над затылком руки и, прикрыв глаза, лежал, качался и вспоминал. Потом слез с полки и вышел покурить. Достав сигарету, закурил. Приоткрыл окошко и нюхал свежий ветерок.      
  Он смотрел в окно, за которым уныло тянулась жёлтая степь, словно поезд не бежал по рельсам, а стоял на месте. Дверь отворилась, и в тамбур вышел студент. Он тоже закурил. Василий Андреевич потушил окурок, выбросил в ящик. Он ещё немного постоял у окна и покинул тамбур. В купе тихо, все спят, старик перестал храпеть. Поезд идёт дальше. Увозит он Василия Андреевича в неизвестную даль, и уносит его надежда.
  В Павлодар поезд пришёл поздно вечером. Первую ночь в чужом городе Василий Андреевич коротал на вокзале среди множества людей, дремлющих или спящих на скамьях с высокими спинками. Подходили и уходили поезда. В зале то появлялись, то исчезали люди. Время от времени невнятно бормотал что-то громкоговоритель, и Василий Андреевич, устав думать о случившемся с ним, уснул.
 Проснулся рано утром. Вокзал уже жил напряжённой утренней жизнью. Сновали носильщики, тащившие перед собой тележки с чемоданами. Шли озабоченные люди. У газетного киоска выстроилась очередь. Все были чем-то заняты, куда-то готовились ехать, чего-то ждали от дороги, начинающейся отсюда.
  Василий Андреевич вышел на привокзальную площадь. Он смотрел на город, на новенькие пятиэтажки и старые в заборах и зелени дома. Город ещё не свой, но уже не чужой, потому что города нельзя понять с первого взгляда. Василий Андреевич оглянулся на здание вокзала и пошёл к автобусной остановке. Он приехал сюда жить.
Василий Андреевич приехал на Второй Павлодар, где жили знакомые ему семьи.
  Незнакомый город. Он шёл по каким-то улицам, где деревянные дома сменялись заборами, а за ними низко свисали ветви яблонь, черноплодной рябины, сирени. Он вспомнил, как школьником искал цветки с пятью лепестками, чтобы съесть их на счастье перед экзаменами.
  Жизнь хитра, она всегда подкидывает человеку совсем не то, о чём он грезит. И Василию Андреевичу она подкинула Павлодар. Город на Иртыше в ту пору был неказист. Василию Андреевичу он не понравился, но он надеялся, что со временем город изменит свой облик. Надежду подавали новостройки. Город быстро менял свой облик, и Василий Андреевич не жалел о решении поселиться в нём.
Он работал в восьмилетней школе. Он был педагог по профессии и по мироощущению. Он проработал тут уже три года в школе. Три года опустошающей, но необходимой работы с детьми.
  Была ранняя весна, точнее ещё не весна, а только запах её. Под окном на тополе трудился дятел, то монотонно вкалывает, то выдаёт короткую дробь, будто пишущая машинка, то бьёт отдельными ударами так, что чувствуется, как сотрясается его голова. На солнце дружно звенят, стрекочут, щебечут птицы.
  Весной учеников тянет из душных стен класса на улицу. Стайкой  уходили они на улицы города. Улица, особенно вечерняя, властвует над ними и зовёт. Что им делать дома? Уроки? Их все не переделаешь. Книги? Все не перечитаешь, хотя ученики Василия Андреевича читали, но не дома, а в библиотеке. Но основное время пацаны проводят на улице. Уроки не сделаны? Ничего -  перезимуем.
  У каждого живого существа есть неистребимая потребность общаться с подобными себе. Была она и у Василия Андреевича. Иногда он выходил погулять. Вот ему встретилась ватага мальчиков. Среди них его ученик Витька Тарасов. На уроках он скучал, объяснения учителей не слушал, думал о чём-то своём, молча глядя в окно. На диктантах он всегда списывал втихаря у соседа по парте. Он списывал бесцеремонно, не торопясь. Его выпроваживали из класса, пересаживали с места на место.
  Но вот его Василий Андреевич встретил в компании более взрослых парней. У его компании были другие интересы и занятия, чем у других учеников. Это была кодла подростков, но не преступников. Они любили издеваться над кем-нибудь, но боялись идти до конца.
  Василий Андреевич решил посетить Витьку на дому, познакомиться с его родителями. Воспитанием Витьки занимается одинокая мать, которую он не слушается. Всё-таки воспитанием мальчика должен заниматься отец. Приходу учителя она испугалась.
 - Опять что-нибудь натворил?
 - Нет, ничего пока не натворил, но учиться не хочет и это меня беспокоит.
 - Связался с подонками! Куда бы мне его сдать? Только в тюрьму ему дорога! – кричала мать.
 - Не надо так! – говорит Василий Андреевич. – Что ж ты мать не жалеешь? Пойми, добром это не кончится. Себя погубишь и мать погубишь. Зачем ты с этой компанией связался?
 - Пацаны как пацаны.
 - Плохие пацаны. Ты не понимаешь, в какие игры играешь, - говорит Василий Андреевич.
  Василий Андреевич взял его под свою опеку. Он водил его в музей, потом вовлёк в драматический кружок. Постепенно Витька отошёл от прежней компании и стал проявлять интерес к учёбе. В дальнейшем Василию Андреевичу приходилось возиться часто с такими вот трудными детьми. Этого требовала его профессия. Всю свою жизнь он кого-то воспитывал. Больше всего он возился с теми, у кого ничего не получалось, который не верил в себя.
  В выходные дни он шёл в баню. Он любил похлестать себя веником в парной. Эта привычка у него осталась из прошлой жизни в сельской местности. Потом он занимался чтением художественной литературы. Он любил стихи Пушкина и Лермонтова и часто перечитывал их. Многие их стихи он знал наизусть. Но были у него и другие любимые поэты: Анна Ахматова и Сергей Есенин. Он ощущал смысл и тайну их стихов. Чистый и горьковатый звук стихов Есенина, трогавший и волновавший предчувствием болей и расставаний. Душе Василия Андреевича хотелось несказанного, а в школьной программе этих поэтов не было.
 Сергей Есенин ушёл из жизни молодым. Ему и не к лицу как-то старым быть. Есть люди, которым нельзя быть стариками. Но и то, что случилось в номере «Англетера», не для него. Только историю, жизнь его уже не исправить. Единственно, что нужно сделать, - беречь эту историю для живущих сегодня.
  Поэмы Маяковского в школе учили наизусть. Стихи его удивляли Василия Андреевича не ритмом, не напором, а обнажённой, нескрываемой болью, потому что он был молодым и одиноким.
  Летом Василий Андреевич любил гулять по набережной Иртыша. Он любил свой город, реку Иртыш, набережную, по которой гулял, противоположный дикий берег, где молодёжь вечерами жжет костры. Одним словом, он много чего любил, только о квартире своей сказать этого не мог. Хозяева не очень жалуют квартирантов, а государство не торопится выделить ему квартиру. В первую очередь квартиры выделяют семейным людям, одинокие могут подождать.
  Гуляя по набережной, Василий Андреевич увидел берёзу с разлапистыми ветвями. Он посмотрел на берёзу и всем своим существом понял, как прекрасно дерево. Целый мир. Чистый, радостный, светлый мир, который никогда не изменит, не обманет, выручит, спасёт. Это важно – увидеть родное, русское дерево. В близости к реке, к деревьям, особенно к берёзе, он насыщался чувством родины. Он был уже городским жителем, но родина не хотела его отпускать. Она часто ему снилась по ночам, но уезжать из города ему не хотелось. Он поселился тут навсегда. Отныне тут его родина, его вторая родина.
  Однажды он шёл по набережной. Показалась скамеечка, на которой сидела прекрасная незнакомка. Он поздоровался и сел рядом с ней. Познакомились, разговорились и пошли рядом по набережной. Потом она побежала к лестнице, ведущей на берег реки. Внизу зеленела трава. По реке медленно ползла баржа. Он стоял, опершись на парапет, и смотрел на девушку. Потом они спустились вниз. Они сели на скамеечку. Ветер шевелил его светло-русые пряди. Необъяснимая нежность захлестнула его. Они посмотрели друг на друга. Ей показалось, что всё плывёт. Она не могла понять, что с ней сегодня. Она чего-то ждала от своего нового знакомого. В это время тучи закрыли солнце, подул холодный ветер. На набережной делать было нечего. Они поднялись наверх, вышли на улицу.
 - О чём ты думал там на набережной?
 - Я думал о свободе.
 - Значит, я ему безразлична. Ему нужна свобода, я ему не нужна, - подумала она, тем не менее, соглашаясь с предложением встретиться снова на набережной.
  Василий Андреевич вернулся домой в приподнятом настроении. Окно его комнаты выходило на юг, и квартира была полна солнечного света. Он распахнул окно. Ворвался воздух, тополиный пух. Василий Андреевич чихнул. Ему показалось, что он распахнул не окно, а заслонку пылающей огнём печи.
 - Время обманывает человека пока он верит, но в итоге не оставляет ему ничего, - подумал он. – Жизнь меня обманула, но есть ещё шанс быть счастливым.
  Каждый вечер Василий Андреевич спешил на набережную, где ждала его девушка по имени Аня. Он смотрел на молодое круглое её лицо с гладко причесанными волосами, разделёнными пробором. Её губы нежно вмяты в полные щёки, большие серые глаза излучают радость. Низкий воротничок платья открывает нежную шею, на груди усыпанная камушками брошка. Чистотой, доверчивостью и женственностью веет от неё. У неё негромкий голос и тихий смех. Она такого же высокого роста, как и он. Когда они идут рядом, становится ясно, что им надо быть вместе. Солнце, отражённое в зеркале реки, заливает простор ослепительным светом, и им так хорошо вместе.
Он был счастлив. Всё замирало в нём от восторга, когда он видел Аню. Он был уверен, что она его гипнотизирует, подавляет его волю и велит идти к ней. Друг для друга они теперь просто две половинки единого целого. Настала осень. Они встретились в парке.
  Шли они по аллее парка, наступая на листья, которые своим шуршанием озвучивали парк, а то, втянутые в танец, перелетали из руки в руку невидимого ветра. Деревья тонули в лужах. В почерневших островках первого снега нельзя угадать его благополучия.
  Василий Андреевич подобрал с земли листы, но тут же пустил их по ветру. Ветер закружил скомканные листья, и они птицами понеслись от них. Он обнял и поцеловал Аню. Она показалась ему такой родной! Вскоре зима вступила в свои права. Аня решила познакомить Василия Андреевича со своими родителями.
  Они жили на Втором Павлодаре, который похож на большую деревню. Василий Андреевич вспомнил своё родное село, родительский дом.
Родину Василий Андреевич вспоминал часто. А чтоб жить в деревне? Нет, он уже привык к городу: воду носить в дом не надо, печи топить не надо. Скоро ему выделят квартиру, работа по специальности есть и зарабатывает хорошо.
Однажды он ездил в родную деревню проведать родителей. Сначала он летел самолётом до Москвы. Как от Москвы добирался до родной деревни? Ночь ехал поездом, потом несколько часов ехал на автобусе среди зелёных полей и лесов. В огромных лужах, образовавшихся после дождя, автобус пробирался, как пароход. Потом он шёл по тропинке, едва заметной среди заросшего васильками поля. Пройдя васильковое поле, оказался в селе. Оно невелико. Не счесть таких сёл по России. Такие же лужи на улице, как на дороге.
 Василий Андреевич шёл по улице, где в застеклённых окнах на подоконниках в горшках стояли герани. Немало ругали герань, символ мещанства, но у Василия Андреевича она вызывает трогательное чувство – тёплые, домашние, неприхотливые и очень красивые цветы.
  Среди села расположен магазин, возле которого на брёвнах сидели старухи с пустыми сумками. Двое подвыпивших мужиков в обнимку пели. Привычная, милая сердцу картина. Рядом со школой находится родительский дом. Нетерпеливо он прошёл в калитку и поднялся на знакомое с детства крыльцо.  Мать  бросилась обнимать и целовать сына. Она постарела, похудела. Отец согнулся, сгорбился. Старость – не радость.
  Родителям Ани понравился жених дочери, дело шло к свадьбе, но они решили подождать, когда в школе будут каникулы. Тогда у учителей будет больше свободного времени. Они продолжали встречаться. Иногда он дарил ей цветы. Вот и в этот раз он явился к ней с букетом роз. Больше всего Василий Андреевич любит розы. Цветок розы за красоту и аромат с глубокой древности пользуется любовью и почитанием. Менялись вкусы, проходили увлечения другими красиво цветущими растениями, а роза оставалась царицей цветов. Ни одно растение в истории культуры не играло такой роли, как роза. Трудно перечислить замечательные произведения искусства, посвящённые розе. Невозможно рассказать даже о наиболее интересных исторических событиях, с которыми, так или иначе, связан этот прекрасный цветок.
Наконец, сыграли свадьбу, и стали молодожёны жить-поживать да добра наживать. Они получили квартиру и вместе с добром нажили двоих детей.
 - Мама, мама! – кричали дети Ане, исполнявшей все их желания.
Аня работала библиотекарем в школе, но они с Василием Андреевичем работали в разных школах. Вечером, забрав потомство из детского сада, она бегала для него. А кто ещё побегает для её милых крошек? Может быть, воспитательница? Или заведующая садиком проследит, чтобы детей вкусно накормили, вовремя переодели, заняли их чем-нибудь интересным?
  Аня бегала с детьми паровозиком, читала им книжки, мыла их, раскладывала по кроватям. Одним словом, шумливая круговерть жизни сменилась для Ани одним повторяющимся днём.
  Муж приходил с работы, молча наваливался на щи. Насытившись, ложился на диван. Она смотрела на него и не верила, что это тот самый человек, которого она полюбила. Он равнодушно относился к детям, как будто их не замечал.
 - Мой муж заботится только о себе, о своём комфорте и благополучии, - думала Аня.
  Василий Андреевич помогать жене в домашних делах не собирался: на его родине не принято мужчинам заниматься домашними делами. На то есть жена.
  Давным-давно, ещё в древности произошло разделение труда между мужчинами и женщинами. Мужчина должен был добывать пищу, а женщина хранить домашний очаг. В её обязанности входило варить еду, заниматься стиркой и уборкой помещения.
  Со временем женщины стали добиваться равноправия с мужчинами. Они добились права трудиться наравне с мужчинами на производстве, то есть добывать пропитание. Но мужчины не пожелали разделить с женщинами домашний труд. И вертятся женщины, как белки в колесе, разрываясь между домом и работой на производстве.
  По выходным Аня гуляла с детьми во дворе. Летом она сидела на скамеечке, наблюдая за их игрой. К ней подсаживалась соседка, выходившая во двор со своими детьми. Они подружились и стали бывать друг у друга, потом познакомили мужей.
Борис с Василием Андреевичем выходные дни проводил на рыбалке. В летнюю пору у Иртыша благодать. Сидят на берегу с удочками, солнышко пригревает, ветерок обдувает, птички напевают, и так хорошо и покойно на душе, что не хочется домой возвращаться. Началась сенокосная пора, застрекотали сенокосилки. Одуряющий запах скошенной травы пополам с цветами кружит головы.
  Появились стога, и рыбаки стали выезжать на рыбалку с ночевкой. Зароются в стог сена, поспят до утренней зорьки и принимаются за ловлю рыбы. Утренняя прохлада бодрит и прогоняет сон, азарт захватывает их, и они забывают обо всём на свете. Иногда они забывают и об удочках и не замечают клёва. Появился общий интерес, и это сблизило их. Появились и новые знакомые и друзья. Где собираются больше двух мужчин, появляется и выпивка.
 Кончилось лето, в школе  начались  занятия,  и  Василий Андреевич стал реже встречаться с Борисом, но на день рождения Бориса они пошли всей семьёй. Гости сидели за столом. Хозяин был в хорошем настроении, он много шутил. То и дело поднимали бокалы, наполненные  горячительными напитками. Гости выпивали вместе с хозяином бодрящий напиток, желая ему крепкого здоровья и всех земных благ. Кушали все с аппетитом. Особенно им понравилась стерлядка, приготовленная умелыми руками хозяйки. Борис рассказал несколько анекдотов. Гости хохотали, при этом многие из них падали грудью на стол.
  После этого потекли снова будни. Но однажды Борис пригласил Василия Андреевича на ночную оргию, где было много спиртного, и веселились в обществе девушек лёгкого поведения. Он познакомился с одной из них. Она была немного костлява, но очень миловидна лицом: огромные карие глаза под густыми ресницами, соболиные брови, сочный рот.
  Он пытался осмыслить случившееся, но ничего не получалось. Он любит двух женщин? Но из этого ничего хорошего не выйдет. Он ещё не понимал, насколько это скверно, но видел, что это никуда не годится. Ничего хорошего ему это не сулит.
 - Иногда полезно развлечься на стороне, - говорил ему Борис. – Женщины лучше таблеток снимают стресс, но от жены ничего подобного не дождёшься. Порой следует от жены отдохнуть.
  Лиха беда начало. Со временем он привык изменять жене, и совесть его уже не мучила. Ему, как наркоману, требовались эти «таблетки», и он стал часто прибегать к ним. Однако им не пожалуешься на свою жизнь. Жена – свой брат, ей всё можно сказать, она не смутится, всё поймёт,  озаботится и поможет, а с этими «таблетками» говорить надо только о приличном да красивом. Но душа требовала «таблеток».
 - И сердце бьётся в упоенье,
  И для него воскресли вновь
  И божество, и вдохновенье,
  И жизнь, и слёзы, и любовь, - напевал он романс Глинки, и продолжал снова и снова навещать полюбившуюся «таблетку» по имени Марина. Он одевался и шёл на свидание, и само небо радовалось вместе с ним.
  Ей тоже Василий Андреевич нравился. Ей нравилась его приятная внешность и быстрые глаза. В нём было что-то такое, отчего ей захотелось родить от него маленького быстроглазого ребёнка.
  Он, конечно, понимал, что ведёт себя аморально, но презревшие мораль, как рыбы, резвятся в нечистой воде. Только смысла в этом мало. Жизнь утекает неизвестно куда, не оставляя после себя ничего. А между тем что-то должно оставаться.
Аня знала о его похождениях, но всё равно им было трудно друг без друга. Подушка Ани бывала мокра от слёз, она кусала наволочку.
 - Опять где-то шляется! У-у-у, проститут! Хоть бы он умер! – шептала она.
Она пыталась переключить его интерес на домашние дела, но, потерпев фиаско, сдалась. В ней появилась отчуждённость к мужу. Дети выросли: сын женился, дочь выдали замуж. Они живут отдельно от родителей. У дочери есть дача, и Аня летом стала целыми днями пропадать на даче. Она там вскопала грядку и кинула в землю семена валерьяны. Скоро они взошли.
  От этой травы исходил терпкий, дурманящий запах. Аня надёргает корешков этой травы, промоет и жуёт, а на физиономии у неё появляется блаженство. Отчего же ей так сладко? Пожуёт она корешок и голова пойдёт кругом, и мир в глазах станет розовым, и так хорошо на душе, что ничего больше не надо.
  Но ей всё же обидно, что муж ей изменяет в то время, как она хранит ему верность. И ей пришла идея отплатить ему той же монетой. Незаметно кончилось лето, пришла зима. Василию Андреевичу стало известно о похождениях жены, начался скандал.
 - Как ты могла наставить мне рога? – кричал он.
 - А ты забыл, что сам наставляешь рога другим мужьям? – отвечала она.
 - Они сами позволяют жёнам делать их рогоносцами. Я этого не позволю!
 - Я тебе ни с кем не изменяла.
 - Я всё знаю, не отпирайся. Мне доложили, что ты встречаешься с Володей.
 - Ничего у меня с ним не было.
 - Не ври!
 - Докажи, что я вру.
  Опять презумпция невиновности. Доказательств нет, и вряд ли теперь будут. Но чаша терпения переполнилась и они развелись. Аня, захватив свои личные вещи, ушла жить к дочери.
  Василий Андреевич остался один в своей квартире, и был рад визиту Бориса. Василий Андреевич изливал свои обиды Борису, сидевшему с сигаретой во рту. На улице кружил в танце снег под аккомпанемент музыки ветра. Душевные излияния несколько утешили Василия Андреевича, а шум бурана за окном убаюкивал. Борис сидел, безмятежно попыхивая сигаретой, и качал головой. Потом, не говоря ни слова, он встал и стал надевать пальто.
 - Подожди минутку, я тебя провожу.
  Они вышли во двор и попали в буран. Кругом не было ни души, и шум их шагов замирал в снегу. Проводив Бориса, Василий Андреевич вернулся домой, лёг в постель и уснул. Ему снился какой-то кошмар. Проснувшись, он обрадовался, что избавился от кошмара. За окном белые ветки тополей излучали слабое сияние. Глупо было думать о приснившемся кошмаре, но воображение не давало уснуть.
  Предвидя мучительную ночь без сна, Василий Андреевич выбрался из постели и оделся. Он вышел во двор. Буран утихомирился, небо прояснилось. Оказавшись один на пустой улице, залитой звёздным светом, Василий Андреевич повеселел. Луна начала подниматься, но ничего не было видно, кроме морозного света на крышах домов. Чтобы было хорошо спать после прогулки, Василий Андреевич решил пройтись по улице. Луна немного поднялась, но спряталась за серебрившимся облаком. Ничего не слышно, кроме свиста ветра среди деревьев. Успокоившись, Василий Андреевич рассеянно смотрел в темноту. Затем Луна выскользнула из-под своего одеяла, и Василию Андреевичу показалось, что она всматривается в него.
 - Что ты бродишь одиноко среди ночи, как неприкаянный? – спрашивала она его, и Василий Андреевич поспешил домой.
  Он торопился. Впереди себя он увидел человека. Тот ещё шёл, но скоро должен был упасть. Вот он схватился за дерево, его понесло дальше на газон. Стукнувшись головой о дерево, он упал.
 Василий Андреевич подумал, что и на жизненном пути так: кто-то упал, а ты иди дальше, не оглядываясь. Как он раньше не замечал эти страшные морды? Тупые, вечно пьяные морды. Не оглядываясь, Василий Андреевич пошёл домой. Он поднялся к себе в квартиру и опустился на стул. Раньше у него не было такой одышки. Отдышавшись, подошёл к зеркалу и увидел в зеркале своё усталое лицо. Ему не понравились собственные глаза. Под ними были фиолетово-зелёные мешки. Они могли быть и от переутомления, и от частых выпивок, и как начало болезни.
 - Как мне плохо! Как одиноко! Но есть же кто-то, кто любит меня? Не кто-то, а вполне конкретные люди. Будет ли кто-то, кто не побрезгует возиться с моей старостью? Наверно, нет. Аня настроила детей против отца, и они сторонятся меня. Почему так получилось? Потому что я люблю себя более всех. Эгоизм отвернул людей от меня. Но я тут причём, если уродился таким? Я, наверно, пошёл в отца. Он был таким же в точности, как я. Я в этом не виноват, виноваты гены.
  Он продолжал вглядываться в своё зеркальное отражение и всё больше находил неприятных изменений в нём.
 - Почему я так рано постарел? Почему у меня седые волосы? Почему я произвожу впечатление крайней усталости? – задавал он себе вопросы.
  Василий Андреевич не так уж и стар – недавно ему исполнилось шестьдесят лет. Да и выглядит он вполне респектабельно: внушительная осанка, стройный, орлиный взор из-под густых бровей, ослепительная улыбка. Только с памятью в последнее время что-то неладное происходит. Какие-то провалы случаются.
  Во всём виноваты «таблетки». Он жил на пределе, потому что вёл двойное существование, одно, как учитель, другое – увлечение женщинами. Это увлечение ставило его на край гибели.
 - Разрушительные силы приведут меня к инфаркту, - подумал Василий Андреевич.
  Один! Человек не должен быть один. Одному ничего не нужно. Одному и жизнь не нужна. Но человек думает: «Я один», - и не знает, что сердце его не покидает мудрец, взирающий на добро и зло, творимое человеком. Вот и сейчас Василий Андреевич пытается анализировать свою жизнь.
 Но как бы то ни было, а ему теперь самому следует позаботиться о своём благополучии. До сих пор все домашние дела выполняла Аня. Теперь ему самому надо закупать продукты, готовить еду, заниматься стиркой и уборкой квартиры.
  На следующий день с утра он отправился на рынок. Жизнь полна интереса, хотя бы чудо рынка. Среди лотков и деревянных рядов переливается разноязыкая толпа: русские, татары, казахи, китайцы.
  На крюках висят целые туши свиней, баранов, коров. На цинковых лотках горами высятся куски мяса, печень, сердце, требуха. Рядом находится отдел, где на деревянных лотках желтеют глыбы сливочного масла, лепёшки сыра, бидоны жирного молока и сметаны.
  А вот царство зелени. Свёкла, лук, морковь, огурцы, помидоры, укроп и петрушка так и просятся занять место на вашем столе. А сколько на рынке разнообразных фруктов! Дальше рыбные ряды. Там сверкает серебром свежая рыба и золотом - копчёности.
  Будто заколдованный, бродил Василий Андреевич среди снеди. Сумка уже полна, а он всё ходит среди рядов не в силах вырваться из сладкого дурмана. Рынок крутил его, как водоворот, и обострял чувства.
  Дома он сразу же принялся за приготовление обеда. Аппетит у него разгорелся не на шутку, но он решил не торопиться и приготовить что-нибудь вкусненькое. Внимание его остановилось на котлетах. Он нажарил их столько, что хватит на неделю.
 - Не надо будет каждый день хлопотать с приготовлением котлет: приготовлю гарнир, котлеты разогрею – и обед готов.
  Но всё же одиночество ему не нравится. Ни одной живой души в его квартире нет. Он подумывал завести собаку, но однажды на глаза ему попался бездомный котёнок. Он был хорош собой: чёрное тельце с белым галстуком на шее, симпатичная мордочка с большими зелёными глазами. А какой игривый!
  Зачем он подобрал этого котёнка? Жалко стало брошенного животного? Может быть. Но он уже на пенсии и живёт один. Он увлекается чтением книг, занимается разведением комнатных цветов, но рядом с ним не было живого существа. Один в кресле, под тёплым торшером, вытянув ноги в тапочках, он погружался в придуманный кем-то мир. Чтение заканчивалось томлением. Он подходил к балконной двери, прижимался лбом к стеклу и долго стоял, прислушиваясь к спящему дому, разглядывая пустой двор. Потом он ложился спать. Были такие ночи, когда уснуть не удавалось до утра: тоска сжимала сердце.
 - Что у меня плохо? – думал он. – Я не совершил никакой подлости и зла. Но что же не так?
  И котёнок этот пришёлся кстати, как будто его только и не хватало в жизни Василия Андреевича. Он отвлекал его от ненужных мыслей, ночью ложился с ним в постель и, немного помурлыкав, сворачивался клубком и засыпал. Они подружились.
По ночам Василий Андреевич не может заснуть. Вот и в эту ночь ему не спится. Он сел в кресло и стал ждать появления Луны. Котёнок сидел возле него. Василий Андреевич гладил его, и они вместе вслушивались в темноту, пока не взошла Луна. Ночные звуки стихли, и Василий Андреевич уснул.
  Прошёл год и котёнок превратился во взрослого кота. Ему потребовалась подруга, но кот не понимал, почему ему плохо, а хозяин не торопился ему помочь. Кот злился и однажды напал на хозяина. Он вонзился в его руку когтями и зубами и нанёс серьёзные раны.
  Василий Андреевич схватил первую попавшуюся под руки палку и бил ею кота до изнеможения. Кот не сопротивлялся, только прижимался в угол комнаты, пытаясь защититься от побоев. Когда, задохнувшись, Василий Андреевич выбросил кота на улицу, кот побежал вверх по лестнице и, сидя под дверью, ждал, что хозяин впустит его в квартиру. Но хозяин его не простил и снова выбросил на улицу.
  Господи! Хоть бы не было этого избиения. Может быть, не так тошно было бы Василию Андреевичу вспоминать потом эту историю. Поначалу он даже почувствовал облегчение, но потом как-то незаметно возникла тягостная мысль.
 - Зачем ты выгнал кота? Ты обрёк его на жизнь, полную невзгод, - думал Василий Андреевич.
  Иногда ему хотелось вернуть кота домой, но кот его боялся и убегал в подвал, не давая приблизиться. Принесённые ему вкусные сосиски оставались нетронутыми. Конечно, у Василия Андреевича были свои оправдания. Такого агрессивного кота нельзя держать в доме. Такой кот и загрызть хозяина может сонного.
  Опять Василий Андреевич остался один. Тоскливо одному. Если говорить об одиночестве, то это касается всех. Одиноки все. Любой человек, сколько бы людей вокруг его не было, одинок. Впрочем, Василий Андреевич стал находить в одиночестве свои преимущества: очень приятно спать одному – тянешь к себе одеяло, как хочешь, зажигаешь лампу, когда хочешь, гасишь свет, когда хочешь.
Когда вечерами Василий Андреевич возвращался домой, он с особенной силой ощущал уют безопасности. Однажды, добравшись до дому, он лёг и заснул. Когда он проснулся, заметил, что по стеклу что-то потекло. Этажом выше жила молодая семья. Обычно они выплёскивали в окно помои прямо на стёкла квартиры Василия Андреевича. Разговаривать с ними на эту тему бесполезно. Он уже говорил им о недопустимости такого поведения, но всё бесполезно.
 - Получая квартиру, - получаешь соседей. Вот я и получил соседей, - подумал Василий Андреевич.
  Ради чего рождается человек? Ради славы? Работы? Что изменится, если один человек умрёт? Ничего не изменится. Всё так же будут расцветать сады весной. Всё так же будет зеленеть трава. Всё так же будет всходить и заходить солнце. Всё так же из дальних стран весной будут возвращаться птицы. Всё так же земля будет зимой покрываться снегом.
  Следовательно, человек, появившись на свет, следует по заранее намеченному пути до кладбища. За человека всё решено. Он ничего не может изменить. В юности человек стремительнее всего рвётся к своему концу. Тогда и пробегает он за кратчайшее время основную часть дистанции до смерти, а перед смертью медлит. Ему хочется подольше задержаться на земле.
  А календарь неистовствует, беспощадно перелистывает дни, месяцы, годы. Вместе с ними уходят в прошлое страницы жизни. Год за годом Василий Андреевич отбивал атаки болезни. Дух был сильнее плоти и спасал эту плоть. Болезни шли косяком на приступ, словно хотели, во что бы то ни стало, потопить лодку, но она держалась на волнах.
  Он переламывает судьбу. Он играет со своими болезнями на ничью. Он не может их одолеть, а они не могут сломать его. Но он верит, что одолеет свои болезни. Что это за детский обман – вера в силу и могущество своё? Человек хрупок, смертен. Это только ему кажется, что он может всё. Придёт время, и жизнь его закончится. Без него совершится много событий, но всё уже будет без него.  Однако Василий Андреевич не сдаётся. Он решил возобновить прогулки по набережной. Каждый день он идёт вдоль реки, любуясь природой. Иногда ещё с Борисом выезжает на рыбалку. Чем кончится этот новый период его жизни, покажет будущее.