Глава 2..

Ее храбрости хватило ровно до двери дома. Спускаясь по лестнице, она старалась не промахнуться мимо скользких ступеней и судорожно хваталась за перила, которые в этом доме, к счастью, были деревянными. Не раз и не два она ошибалась, и нога соскальзывала через ступеньку. Наконец, сообразив, что она уже внизу, Николь толкнула дверь на улицу. Увы, дверь была заперта. Колотить в нее было глупо: скоро рассвет, а с ним и жильцы начнут покидать квартиры. Она уселась на последней ступени, прижалась плечом к стене и попыталась уснуть. Но сон не шел, а вместо него пришли злые слезы.

Что она оплакивала? Ведь она же сама истово мечтала о такой возможности: оказаться рядом. Понять, что могло занимать мысли и желания этого человека. А когда она очутилась так близко от него, он оказался совсем другим. Действительность оказалась слишком жестока: ее пожелания приняты были буквально — ее вбросило в мир, к которому она была не готова. И что теперь? Как вернуться домой?

Наверху скрипнула дверь: кто-то собрался выходить. Потом появился робкий огонек свечи, и осторожные шаги сабо эхом отозвались на лестничной клетке. Гримо или сам?

Это был слуга. Ни слова не говоря, он протянул руку и ухватил ее за ворот куртки. Пришлось идти за ним: сил не было оттолкнуть руку помощи. В комнате не было никого: заново сервированный ужин и расстеленная постель на кушетке. Атоса не было: скорее всего он ушел спать. Николь вопросительно уставилась на Гримо. Тот показал рукой на ужин и на постель и, водрузив огарок свечи в подсвечник, куда-то исчез: тоже, наверное, отправился досыпать эту странную ночь. Николь, торопливо сжевав кусок курицы и запив ее глотком вина, сбросила сапоги и залезла под тяжелое одеяло. Свитер и джинсы она стащила с себя, не вылезая из-под спасительного укрытия. И почти сразу уснула.


Королевский мушкетер Атос стоял в полной растерянности: перед ним на кушетке, скинув одеяло на пол, спала молодая женщина. Но не это вызвало его потрясение: поразило его то, как одета, вернее - раздета была она. Ничего похожего на дамское белье не предстало его взору: какие-то кусочки ткани на бедрах и груди, тончайшие лосины, сквозь которые просвечивало тело: все это ничем не напоминало батистовую рубашку, которую принято было надевать у женщин под платье, даже, если они переодевались в мужскую одежду. Словно не веря себе, молодой человек взял в руки валявшийся на полу сапог. Странная металлическая полоска по краям распахнутого голенища привлекла его внимание, и он почти машинально потянул за коротенькую металлическую петельку у основания. Края голенища плавно сомкнулись за его рукой, и он уронил сапог. Звук стукнувшего по полу каблука разбудил спящую. Она сладко потянулась на своем ложе и приоткрыла глаза. Вид стоявшего рядом мужчины заставил ее сесть, и тут она обнаружила, что ее не прикрывает одеяло.

- Ну, что уставились! Отвернитесь немедленно!- отчаянно возопила Николь.- Вы что, женщины не видели никогда?- она в отчаянии натянула на себя тяжеленное одеяло.

- В таком виде — не видел ни разу! - трудно было понять сразу, что он имел в виду.- Простите, ради бога. Одевайтесь, я отвернусь.

Дрожащими руками Николь натянула на себя джинсы и свитер.

- Можете обернуться,- она сидела на кушетке и пыталась ступней попасть в сапог. Ее трясло уже так, что она не могла и слова вымолвить. Хозяин какое-то время наблюдал за ее манипуляциями с сапогом, потом усмехнулся краем губ.

- Позвать Гримо, чтобы он вам помог натянуть ваши чудо-сапоги?

- Спасибо, я сама справлюсь!- она вскочила на ноги и стоя натянула сапоги, в одну минуту завершив процесс закрытия голенищ со звуком, напоминающим скрип гвоздя по стеклу.

Атоса передернуло.

«Ишь ты, какие мы нервные! - усмехнулась Николь про себя. - Никогда бы не подумала, что Атос такой чувствительный. Может, он и мышей недолюбливает?»

Но мушкетер ничего не сказал. Окинул ее всю пронзительным взглядом и отвернулся. Несколько минут пошли в напряженной тишине: Атос думал, глядя в окно, Николь ждала. Потом он повернулся к ней лицом.

- Я вынужден буду оставить вас, сударыня: служба. Я вернусь к вечеру. Постарайтесь никуда не уходить до моего прихода. Нам надо серьезно поговорить, прежде чем вы тронетесь в путь. Гримо вам поможет, если у вас возникнут какие-либо проблемы.

Он ушел в спальню и вернулся минут через десять, полностью готовый к выходу: форменный плащ, шляпа, шпага, высокие сапоги. Красавец! Николь постаралась не слишком рассматривать мушкетера: ему бы это не понравилось. Лишний раз сердить хозяина не хотелось: черт его знает, на что этот человек способен в гневе? Если такой же, как в книге — лучше держаться настороже.

Гримо получил указания, и они с Николь остались наедине. Возникшие у нее вопросы он разрешил несколькими выразительными жестами, а когда и просто соизволил ей показать, где и что находится в доме. К вечеру, к приходу Атоса, она уже несколько освоилась, и даже пыталась принять участие в приготовлении обеда, но была с негодованием выставлена из кухни. Слава Богу, хозяйка, сдававшая квартиру Атосу, ее не заметила, когда явилась по каким-то делам. Гримо живо выпроводил ее.

Николь, чтобы хоть как-то занять себя, принялась разглядывать комнаты, а точнее — что в них имелось.

Имелось немногое, но зато об этом стоило говорить. Все выглядело так, как она думала, только портрет был невелик, шкатулка крупнее, чем ей представлялось, а лезвие шпаги было украшено такой насечкой, что за ее изяществом, богатством и красотой эфес уже был второстепенной деталью. Во всяком случае — при беглом взгляде.

Еще на полке в углу оказалось с десяток томов на разных языках. Латынь, древнегреческий, испанский, английский. Не плохо для королевского солдата. «И графа!»- подсказала память.

Атос явился к десяти вечера. Пьяный — это было видно даже издалека. О чем можно говорить с человеком в таком состоянии? Но он помнил, что его ждут.

- Давайте поговорим в другой раз, - предложила Николь.

- А вы уверены, что другой раз будет?- он тяжело плюхнулся в кресло.

- А вы хотите, чтобы он был? - ответила она вопросом на вопрос.- Я собиралась уходить, между прочим.

- Куда?- мушкетер уставился в потолок.- Куда вы собрались уходить, милая моя? Вам некуда уйти.

- Вы уверены в своих словах, господин Атос?- гордость заставила ее вздернуть подбородок и выпрямиться с самым независимым видом.

- Абсолютно уверен. И мы с вами это сейчас обсудим.

- Но вы … вы не в том состоянии, чтобы говорить серьезно!

- Да, я пьян. А еще я чертовски устал и хочу спать. Но есть вещи, которые мы должны выяснить с вами прямо сейчас, госпожа... мгм, Николь. Гримо!- лакей возник по первому же зову, как из-под земли. - Вина, и приготовь горячую ванну.

- Вам бы лучше холодный душ,- вполголоса заметила Николь.

- Ванну не мне — вам! - невозмутимо сообщил господин Атос.- Это займет достаточно много времени у Гримо, а мы тем временем побеседуем.

Николь почувствовала, что щеки запылали. Что задумал этот солдафон? Нет, ванна это прекрасно, это очень хорошо (если она только найдется здесь, в этом древнем доме). Но почему он решил о ней позаботиться? А у нее даже переодеться не будет во что...

- Завтра вы пойдете с Гримо и купите себе все, что необходимо для женщины, - он увидел почти панику на ее лице. - Вы не знаете, что вам нужно? Я так и подумал, - он утвердительно кивнул самому себе. - Ну, вот мы и начали разговор. Вопрос первый: кто вы?

Надо было отвечать и лучше всего — правду. Но правда была слишком фантастична, чтобы ее можно было говорить, да еще человеку верующему. Еще неизвестно, что он после такого признания сделает. Вдруг передаст ее Инквизиции?

Атос спокойно рассматривал ее поверх хрустального кубка, который налил себе.

- Ну что, придумали? Так откуда вы явились? Я жду вашу версию происшедшего.

- А как вы думаете, откуда я прибыла? - ухватилась она за его вопрос.

- Не знаю. Не могу даже представить. Все это выглядит сплошной...

- Фантастикой?- закончила Николь его предположения.

- Именно, - взгляд мушкетера не выражал даже тени насмешки: он был пугающе серьезен.

- Господин Атос, вы проницательный человек. Мне очень не хочется лгать вам, но и объяснить то, что произошло со мной, я не могу: я сама не до конца представляю, как я оказалась здесь.

- Откуда же вы явились, прекрасная незнакомка?- улыбка спряталась в усах, а глаза стали пронзительными и темными.

- Мое имя действительно Николь. Я из страны, которой пока еще нет. Больше ничего я вам пока сказать не могу. Я попала к вам не случайно: я очень хотела именно к вам, сударь, именно к вам и вашим друзьям.

- К друзьям? - по лицу Атоса скользнула судорога.- Вы опоздали: я остался один, да и я вскоре уеду отсюда. Моя служба подходит к концу. Зачем я вам? Зачем вам мои друзья? И вообще, откуда вы о нас узнали?

- Я не могу вам это сказать, вы мне не поверите, господин Атос.

- Поверю, не поверю! Разве это важно сейчас, мадемуазель? Важно только то, что вы хотите домой, а дома у вас, скорее всего, нет. По крайней мере — вам до него не добраться.

«Кажется, он думает, что я из далекой, неведомой страны,- подумала Николь. - Переубеждать его не стоит».

- Вы правы, мне в ближайшее время домой не попасть. Но и оставаться здесь мне не хочется, честно вам признаюсь. Ваш Париж не так хорош, как его представляют.

- Париж не для слабых людей. В нем или живут - или существуют.

- А вы, вы господин Атос, какую жизнь вы выбрали в Париже?

Атос посмотрел на свою гостью с изумлением, которое очень быстро сменилось выражением высокомерия.

- Мы с вами, сударыня, не настолько знакомы, чтобы я отвечал на подобные вопросы,- в голосе явственно звучал лед.

- Я понимаю, что мой вопрос бестактен, но, все же?

- Почему вы считаете, что я должен вам ответить, а не выставить вас вон?

- Потому что вы пьяны, устали, и вам не с кем поговорить, кроме меня,- тихо пробормотала Николь. - Самый момент для откровенности.

- Откровенным я однажды уже был. Меня не поняли.

- В Амьене?

Лицо мушкетера застыло. Медленно, ощупью, он поставил бокал на стол и, помедлив, встал. Подошел к Николь и нагнулся над ней, глядя ей прямо в глаза, и ухватившись руками за подлокотники ее кресла. Теперь она, даже если бы и захотела, не могла вскочить.

- Кто вы? - судя по его тону, он не намерен был отпускать ее живой.

- Я человек. К нечистой силе я не имею никакого отношения, клянусь!- для убедительности она перекрестилась.

Атос шумно выдохнул и выпрямился. Судя по выражению его лица, он боролся сам с собой.

- Хотите убедить меня, что вам просто что-то рассказали?

- Можно сказать и так: мне рассказали, - Николь выдавила из себя улыбку. - Рассказали, как пьяный мушкетер после двух недель затворничества в погребе, в порыве откровенности, поведал молодому другу историю своей любви.

- А, черт! Дьявол! Д'Артаньян разболтал вам? - Атос, весь во
власти холодной ярости, схватил ее за запястья.

- Да нет же, господин Атос. Это не ваш друг, это совсем другой человек. Он знает о вас все, абсолютно все. Только не все рассказал, - она выпалила это единым духом и уставилась на мушкетера.

- Я хочу увидеть этого наглеца, - тоном, не терпящим малейшего возражения, произнес Атос.

- Это невозможно: он родится только через двести лет.

Странно, но Атос поверил сразу. Правда, он был белее стенки, а зрачки у него расширились так, что глаза стали совсем черными, но он поверил! Наверное, в голосе Николь он сумел расслышать приговор своей немедленной мести. Покачнувшись, он с трудом заставил свои пальцы, сведенные судорогой, отпустить руки женщины. Николь с сочувствием следила, как он добрался до окна и распахнул его настежь, не озаботившись, приятно ли это будет его гостье.

Прошло довольно много времени, пока он настолько овладел собой, что смог повернуться лицом к Николь. Увидев, что ее трясет от холода и сырости, затопившей комнату, закрыл окно и взяв кочергу, поворошил угли в камине. Вспыхнули поленья, и стало теплее.

- Так вам лучше? - он повернулся к женщине лицом, и оно было совсем спокойно. - Рассказывайте теперь. Все, что знаете и даже то, что кажется вам самой - чертовщиной. Мне нужны факты.

Когда она закончила говорить, уже светало.

- Как же вы пойдете теперь в караул? - спохватилась Николь. - Вам же и поспать не удалось ни минутки.

- Не впервой, - грустно усмехнулся Атос. - А вот что теперь делать с вами — ума не приложу. К себе вам не вернуться. Жить у меня здесь вы не сможете: я завтра уезжаю. Правда — всего на неделю, но потом я надеюсь выйти в отставку. Разве что, вы поедете (если захотите), в те же края, что и я? Там проще будет вам устроиться. Но вы же, как я понял, интересовались Парижем.

- Я интересовалась вашей четверкой, господин Атос. А еще — тем, чего нет в книге у маркиза де Ла Пайетри. Тем, что он так мудро утаил от всех.

- Наивная душа,- вздохнул Атос,- неужто вы рассчитываете, что мы вам бы об этом рассказали?

- Можете мне не рассказывать, я все равно догадаюсь!

Звонкий смех в ответ на эти слова был так неожидан, что Николь просто растерялась. Атос смеялся, смеялся от души, то ли над ее простодушием и наивностью, то ли над нелепостью случившегося. Но он не был зол, он не испытывал желания ее придушить на месте, и уже за это она была ему благодарна.

- Если вы пристроите меня где-нибудь в ваших краях, я буду очень вам благодарна, господин граф, - серьезно сказала она, снова рискнув обратиться к нему так, как следовало в силу его происхождения. - Я обещаю вести себя тихо, как мышка, и во всем слушаться вас, - добавила она, протягивая руку.

- Хотя бы — поначалу, - и граф пожал протянутую руку, скрепляя их договор.