Наше прошлое - Эсэсээрия

Исповедальный жанр, в котором написан роман в новеллах В. Тена, «Прекрасная Медуза Горгона» в литературе -  самый трудный. Трудностей много: уйти от желания изобразить себя более благородным, «явить себя в лучшем виде», не солгать не только читателю, что-то приукрасив, но и себе, зная при этом, что, скорее всего, будешь неправильно понятым. Трудно описать серые будни так, чтобы при всей их однотипности чувствовалось движение времени, становление героев, созревание их душ.  Тут нужны настолько точные слова, чтобы читатель почувствовал себя участником событий. А это возможно, если он уверует: так оно и было, а иначе и быть не могло.

Сразу же переносимся в провинциальный городок в Казахстане, в котором и мне довелось жить некоторое время.  Начинается городок с железнодорожной станции и всех служб, необходимых для продвижения железнодорожных составов. Здесь менялись бригады машинистов, было локомотивное депо и все подведомственное министерству путей сообщения: школа, больница, Дом культуры.  Буранный полустанок постепенно становился поселком городского типа, обрастал жилыми домами, предприятиями сферы услуг, стал городом.
 
Я знала почти всех, о ком идет речь в романе. Места событий переданы с удивительной точностью. Узнаваемы сопки, расположившиеся вокруг города, протекающие у их подножий ручьи, березовые колки по их берегам. Как-то, проезжая на редакционном уазике, я попросила водителя остановиться. Все вокруг покрыто снегом, на фоне которого абсолютно черные веточки с небольшими шишечками выписывают причудливые узоры. Несколько таких веточек потом долго стояли в кувшине, украшая мою квартиру.
 
Поскольку автор называет подлинные фамилии, буду придерживаться того же. Знакомая учительница Валентина Александровна Буглак, увидев эту «икебану», объяснила, что это реликтовое дерево. Вот так обычная жизнь шла вокруг и рядом – необычное.

Многодетная украинско-корейская семья жила в соседнем двухэтажном  доме, со временем приобретшем вид «дизайнерского облупа». В этом же подъезде  жил руководитель Руденко, упоминаемый в романе. Мне довелось бывать в этой семье. Жили, как все. Металлические кровати с панцирными сетками. Все просто, без затей. Никто тогда не страдал вещизмом.  Все стало меняться как-то вдруг.  Автор рассказывает, как детишки приводили своих сверстников со двора посмотреть на новую мебель. Мне вспоминается рассказ мальчишки во дворе о том, что родители купили новый диван, и не какой-нибудь, а «настоящий, на-па-ра-ло-не» Это было событием, повышающим статус семьи.
 
По соседству жила видная молодая пара – Вера и Яша, упакованные по последнему писку моды. Они широко рекламировали, что в друзьях у них работники райпотребсоюза. Все знали, что при таком знакомстве можно доставать дефицит. Нет. Не приобретать. А именно доставать. Это было отличительной чертой людей «умеющих жить».  Пара время от времени, взявшись за ручки, совершала променад по улицам городка, демонстрируя красивую жизнь. Все знали, что живут они напоказ.
 
Их дочь, когда ей покупали пирожное, демонстрировала недетскую выдержку.
Удовольствие было не в том, чтобы его съесть. Полагалось вынести  во двор и медленно откусывать под завистливые взгляды собравшейся вокруг детворы. И уже с детства приходилось выбирать: подражать ли этим «баловням судьбы», поставив себе целью  добиваться сытой жизни, или по примеру отца жить под девизом «Раньше думай о Родине, а потом о себе». Нелегкий выбор.
 
Городок жил, как и все небольшие поселения: каждый о другом знал больше, чем о себе самом. Поэтому большую семью Аушевых знали многие. Отец семейства строил и продавал дома. Не знали только, что это и есть рыночная экономика и, тем более, что экономика и должна быть рыночной.
 
Да и что за дело было мне до экономики, тем более, рыночной, если я твердо верила в то, что именно моему поколению выпала дивная судьба – сделать сказку о коммунизме былью. И я боролась «за голую правду с абстрактным злом".

Директор школы - мнение особое. В разное время я относилась к ней по-разному. Сначала она не вписалась в мои понятия «оголтелой» комсомолки о том, каким должен быть директор: любить свое дело, детей, свой предмет, приближать всеми своими силами «прекрасное далеко». Потом пришло понимание, что работу большого коллектива организовать, если все и всех любить, – не получится. Нужны способности, иначе «души прекрасные порывы» останутся лишь благими намерениями.

  И она была неплохим менеджером. Слова тогда такого не было, а она – была. Тогда и  пришло понимание, что руководит она отнюдь не идеальными людьми, и нужно знать их слабые места для того, чтобы влиять, уметь выстраивать систему противовесов.
 
Это же нужно было придумать такой ход – убедить учительницу, пользующуюся неоспоримым авторитетом у своих бывших учеников,  и класс, в который она вложила частичку своей души, расформировали, как бы случайно встретиться со своими учениками и воспрепятствовать их коллективному  переходу в другую школу. Иначе это ударило бы по престижу школы, которую она возглавляет. Умела «разруливать» ситуации.

Читая повесть, погружаюсь в те времена. Все узнаваемо, только вот директора школы не могу себе представить с тетрадями в «авоське», наблюдающую за игрой детей, потому что преподавала она географию и тетради, как правило, по этому предмету, если и заводили, то крайне редко, а чтобы их брали на проверку, возможно, конечно, но не типично. И тратить время, наблюдая за игрой детей, – не в ее стиле. Ее игры -   передвигать фигурки на шахматной доске, именуемой школой, вычислять варианты наиболее успешных «ходов». Впрочем, автор имеет право на свое видение. Тут еще нельзя не учитывать, что времена меняются, а вместе с ними и люди.  Просто  это единственное несовпадение  изображаемого  мира с тем, которой запечатлела моя память, поэтому и обращает на себя внимание.

Помню, как пришел из армии старший сын Тенов. Моя мама узнала о его способностях от завсегдатаев лавочки во дворе, которая была соцсетью того времени.  Надо было починить настольную лампу. Молодой человек ее починил, от вознаграждения отказался. Мама оценила его благородство, но решила, что для большой семьи деньги быть лишними не могут. Предложила их матери семейства.
Ответ:

- Если сын не взял, я тоже не возьму.

Семья жила по твердым правилам, не руководствуясь сиюминутной выгодой. Герой повести следует  этими правилами. Свой выбор он сделал еще школьником, скорее всего, неосознанно – жить по правде. Реформирование класса было вызвано необходимостью, но почему выбор пал именно на их класс? Это не объяснили ни детям, ни родителям, скорее всего потому, что были и другие варианты.

Известно, что в России философии, как таковой, не было. Она развивалась в основном в Европе. Все житейские премудрости русских заключались в фольклоре.  И вот школьник, как сказочный герой, оказавшись на развилке дорог, выбирает не самую легкую. Тогда как большинство его одноклассников смирилось с несправедливостью, он идет прямо, не сворачивая, согласившись на потери, ожидавшие на «пути прямоезжем». Это был поступок – пойти учиться в школу, находящуюся на другом конце города и каждый день через сугроб и в бураны преодолевать расстояния немалые, просыпаясь, когда еще темно. Обрекая себя на такие сложности, мальчишка не потерял главного – себя. Прямая дорога и вывела его к осуществлению мечты – жить в наиболее европейском городе нашей страны. Судьба награждает тех, кто не выбирает «путь, что попротоптанней да легче».

В повести упоминается Анатолий Стреляный. Доводилось мне слышать, что он обитал в тех краях. Знакомая как-то принесла стихи и уверяла, что это его собственноручная запись. В моем  понятии тогда все поэты жили на Олимпе, потому что им так положено, а тут оказалось, что и с простыми смертными в порядке исключения общались и даже стихи им на память писали. Мимо такой редкости  пройти я никак не могла, и стихи переписала в свою тетрадку. И вот из романа «Медуза Горгона» я узнаю, что работал он одно время в районной газете «Прогресс», с которой начиналась и моя журналистская стезя. Работая уже в областной газете, я оказалась в командировке в отдаленном селе. В книжном магазинчике, расположенном в саманном строении, как и во всех магазинах того времени, в продаже ничего не было, кроме трудов вождей мирового пролетариата. Неожиданно для себя увидела книжечку в сероватой обложке «В гостях у матери». Автор А. Стреляный. Она стала на полку моей библиотеки, которую я собирала всю жизнь, потому что настоящая литература в продаже была большой редкостью.

Первые главы «Прекрасной Медузы Горгоны» - об окружающем мире школьника. Автор изображает жизнь городка в натуре, со всеми несуразностями, характерными особенно для провинции. Здесь и дно общества показано – Печница, и попечительница дощатых скворечников, удобств во дворе, с не очень благозвучным прозвищем. Моя память их не сохранила, очевидно, потому, что вскоре после моего приезда печки предложено было разобрать в связи с газификацией. Газ был в баллонах, и соседство печки противоречило правилам безопасности.  Их быстро разобрали, выбросив кирпичи, куски штукатурки и проржавевшие от времени духовки на мусорные кучи, соседствовавшие с дощатыми скворечниками, радуясь приходу цивилизации.  Доставка угля и дров, выгребание золы остались в прошлом.  Но первая же зима показала, что  в квартирах с символическим водяным отоплением жизнь обрела новые проблемы.

   Теперь печки их не обогревали. Вместе с печками отпала необходимость и в Печнице. А вот надсмотр за местами общего пользования во дворе оставался востребован, потому что в домах была установлена сантехника, но не подключена к системе водоотведения. Так что мусорные кучи, возможно, еще и сейчас остаются достопримечательностью города.
 
Отношения в семье автор не идеализирует. Проблема отцов и детей существовала всегда.  И тут неминуемо сталкиваешься  устоявшимся мнением о том, то не гоже судить отцов, потому что дети всегда у них в долгу. Это лишь одна сторона правды, а другая в том, что уважение –  относится к категории, которую всегда и везде  следует заслуживать, потому что оно складывается помимо нашей воли. И рассказать, как все было на самом деле – вовсе не значит осудить. Злословие и анализ – разные вещи.

Идеальных семей мне видеть не довелось. Жизнь сложна и ставит перед людьми задачи, которые не каждому решить удается.  Меняются времена,  а с ними и приоритеты,  к которым старшему поколению трудно адаптироваться.  Так что идеализировать отношение поколений – самая зловредная форма лжи  – ложь себе.  Единожды солгав, поселяешь вирус в свое сознание, который вскоре начинает давать сбой в мышлении, восприятии мира.  Это есть начало саморазрушения – жизнь с затуманенным сознанием.
 
 «Отца своего за всю свою жизнь добрым словом не вспомнил». Жалость матери ко всем сирым и убогим доведена до абсурда.  Православная традиция ее потворствует безудержной нужде,  тормозит естественный отбор. Автор считает, что не семидесятилетний коммунизм в нашей стране в этом виноват. Точное определение. Но коммунизм в нашей стране обрел национальную черту.  Новелла «Вороток» - не только о вращающемся подъемном устройстве. Это еще символ того, что было наворочено в нашей стране за эти годы, когда мы  двигались по кругу.

Разумеется, аргументы на мать не действовали. Она по своей колее шла. Эта вот украинская упертость, вошедшая в поговорку «упрямый хохол», характерна и для сына. Он тоже по жизни идет своей колеей по зову сердца, не прислушиваясь к «разумным аргументам». И оказалось, что спасение его – не в приспособленчестве.  Уйдя из вуза в никуда, оказался в компании бомжей, прошел через испытания жизнью на дне общества и обрел понимание житейских законов. В частности, что человек частичен, идеальных людей не бывает. Есть которые идеальными прикидываются. Вот они-то и хуже всех. И еще жизненный урок извлекает: никогда ничего не делать вполсилы, иначе это войдет в привычку, станет второй натурой.  И, если сложатся обстоятельства, когда необходимо что-то сделать с приложением всех усилий, – не получится. Устраиваясь на временную работу, чтобы заработать на жизнь, герой произведения следует этому правилу, вырабатывая свой «почерк»  в жизни. Убегая от несправедливости, примитивщины, тупоумия, не следует грешить этим самому, иначе это не жизнь по правде, а поза, прикид. Приходит понимание и того, что строй (система) формирует, полностью или частично, тех, кто в нем находится.

В городке, начавшемся с железнодорожного вокзала, большая часть населения и  жила, как на вокзале. Пожив здесь некоторое время, переезжали. Были и массовые переселения народа в строящийся неподалеку Экибастуз, и после распада СССР.
    
Новеллы оставляют яркое впечатление, потому что вместили в себя не только жизнь автора, но и показали существующее тогда общество как бы в разрезе.  Трудно переоценить ту пронзительную правдивость, с которой ведется повествование.   Прошлое имеет тенденцию стираться в памяти якобы за ненадобностью. На самом деле общеизвестно, что настоящее и будущее коренятся в прошедшем. И просто необходимо возвращаться туда памятью, чтобы понять сегодняшний день. Эта традиция тянется с самых древних времен.  Благодаря правдивости изображения давно минувших дней, 
 Г. Шлиману удалось найти Трою. Прочитав в оригинале Гомера, он шагами на местности вымерял место нахождения города. Хочется верить, что далекий потомок, прочитав новеллы В. Тена, сможет представить себе жизнь городка, затерянного среди сопок, в бескрайних степях Казахстана. Да что  потомок! Ведь и сейчас люди, живущие в бедности и не в предающие своих убеждений ради материальных благ, - сродни неандертальцам.  Так пусть же таких людей сохранит память. Право, они этого заслуживают.
 
Следующие новеллы повествуют о жизни героя в местах, не связанных с буранным полустанком.  Узнаваемость мест и народонаселения теряется. Но не нравов тех времен. Узнаваемо собрание в Петропавловском вузе. Это тоже примета времени – единомыслие, сформированное и направленное на выделяющихся из общей массы. Ох,  уж эта советская одинаковость. Можно быть отъявленным циником, бездарным «преподом», не только не читавшим М. Булгакова, но и авторитетно заявляющим, что это незначительный писатель, иначе он о нем знал бы.  А чего стоит «Платон, Кант, так сказат»? Достаточно же было «цитировать здравствующих генсеков». Можно было позволить себе все, но при этом должно быть стадное чувство.  И, как некогда в школе, герой бежит, куда глаза глядят, потому что остаться – означает уподобиться окружающим, раствориться в среде людей недалеких, предать себя.
 
Личностей ломала среда, подстраивала под свои стандарты, где важны не достижения, а восседать в персональном кресле. И речь вовсе не об уважении идет, а о повиновении. Делать вид, что уважаешь человека – опять же ложь себе. Поневоле переродишься в подхалима, себя уважать перестанешь.

 Целиноград, бомжи – тоже примета времени.  О бомжах открыто говорить было не принято. Асоциальный элемент в период развитого социализма – этого "не могло быть, потому что не могло быть никогда". Но они, вопреки всем понятиям о социализме, были, и земля слухами о них полнилась.  Студенты, учившиеся в Целинограде, приезжали на выходные к родителям в затерянный среди сопок городишко и рассказывали неслыханное. Бомжи, оказывается, есть. И они их видели, потому что милиция привлекала студентов к участию в облавах. Проводили их спозаранку, когда бомжи спали в местах своего обитания, чтобы застать их врасплох.
 
Узнаваем и массовый советский туризм. Экскурсоводы заученно твердят то, что давно всем известно. С превосходством всезнаек вещали.

Непонятно, почему жанр произведения определен, как роман, который обычно имеет несколько сюжетных линий, объединенных общим замыслом. Впрочем, это не столь важно. Назвал же Н. Гоголь «Мертвые души» поэмой, хотя, на мой взгляд, ничего поэтического произведение не содержит. Скорее наоборот. А вот то, что написан со множеством орфографических ошибок, -  прискорбно. Автор считает, что чувство языка не менее редкий дар, чем музыкальный. В этом должна быть сырмяжная доля правды. Но, несомненно одно, что философию языка надо постигнуть, или прибегнуть к услугам корректора. Грамматические ошибки во многом нивелируют впечатление от прочитанного. К тому же это неуважение к читателю и, прежде всего, автора к себе. Прискорбно.

Несмотря на мелкие, но все же досадные недостатки, «Прекрасная Медуза Горгона»  -  правдивая книга, обогащает знаниями о том, как жили в стране Эсэсээрии.  Получилось не слабо.  Сила произведения – в той пронзительной правдивости, а не в «честности с подкладкой из лжи».  Написан повесть ярким, образным языком, а не на канцелярите, который завоевывает в наши дни все больше пространства. Вместе с канцеляритом в нашу жизнь вламывается формализм, имеющий тенденцию душить все живое, не вписывающееся в его рамки.
 
Новеллы не просто передают сюжет. Это размышления. События жизни влекут за собой воспоминания. Из-за этого сюжет приобретает хаотичность, но из хаоса рождается понимание житейских ситуаций. Это вдумчивый рассказ о себе и о людях, в которых был запас прочности. На них держалась Эсэсээрия.  Одни ушли из жизни, других система приспособила к себе, перемолола и…распалась.
Стоящее произведение. Спасибо автору.