Человек закона, Глава 2

Глава 2.

Паровоз вздрогнул и остановился, зашипел стравливаемый пар. Труба в последний раз выпустила клубы черного дыма.  Двери распахнулись. Бледные после духоты вагонов кондукторы   натянутыми улыбками провожают таких же измученных пассажиров, умудряясь не оказаться раздавленными толпой встречающих.
Среди последних выделяется худощавый мужчина. Черный жилет поверх рубашки с закатанными рукавами и брюки из прочной материи выдают человек, больше озабоченного практичностью и удобством, нежели внешним впечатлением, ремень оттягивает револьверная кобура. Многочисленные попрошайки, карманники и торговцы всякой всячиной посматривают на него опасливо, лишь один из мальчишек, продававших газеты, дернул за рукав. Мужчина оглянулся. Увидев под черной шляпой бледное, застывшее лицо с горящими глазами и тонкими, бескровными губами, мальчик попятился и скрылся в толпе. Чак Спенсер всегда производил неизгладимое впечатление на окружающих.
Рассмотрев кого-то в толпе пассажиров, Чак  шагнул навстречу. Прибывший остановился. Приятное  лицо несколько отягощено широкой нижней челюстью, ворот светлой рубашки распахнут, открывая мощную шею. Поверх рубашки коричневый жилет из тонкой кожи, такого же цвета брюки прекрасной выделки закрывают голенища дорогих сапог, украшенные серебряными шпорами.
Обменявшись рукопожатием, мужчины направились к выходу с перрона на улицу. Несмотря на ранний час, деревянные тротуары прогибаются под многочисленными прохожими, двери и окна заведений распахнуты настежь. Со стороны булочной пахнет выпечкой и корицей, от кузницы доносятся размеренные удары по металлу. Эль Пасо пробуждается для нового дня.
Чак вынул из кармана жилета платок, тщательно вытер лицо. Его приятель усмехнулся.
- Так и не привык, что уже не в Вайоминге?
- И не хочу привыкать, - буркнул Чак. – Я предлагал уехать в Канаду, но ты потащил нас в это пекло.
- Потому что знаю эти места. Здесь никто не обратит внимания на пару парней с севера. Ты можешь сказать то же самое про Канаду?
Чак  пробормотал что-то раздраженное, но от продолжения перепалки воздержался. Его приятель едва заметно улыбнулся.  Он не стар, хотя возраст перешагнул сорокалетний рубеж, память еще хранит, каким был  город двадцать лет назад - горстка лачуг посреди пустыни, основным населением которых были  мексиканцы и белые, старательно и плодотворно ненавидящие друг друга. Перестрелки были обычным явлением, слово «закон» можно было встретить лишь в словаре, если бы кто-нибудь из местных умел читать. Поступь цивилизации, особенно приход железной дороги, изменили облик города до неузнаваемости. В глазах рябит от обилия вывесок салунов, борделей, театров-варьете, магазинов и банков, вдоль улиц проложены деревянные тротуары, а жители, большей частью белые, имеют вид образцовых прихожан местной церкви. Впрочем, Грант Джонсон не сомневался – дух города остался тем же, что и двадцать лет назад.
Он надвинул шляпу на лоб, неглубокие морщины вокруг глаз и рта стали четче. По мере приближения к центру   наспех намалеванные на куске фанеры вывески редеют,  грязные кабаки уступают место более респектабельным заведениям, в которых не стыдно занять столик не только пьяному ковбою, но и богатому ранчеру. Здесь напарники замедлили шаг, быстро, но внимательно оценивая  переулки между зданиями, крыши, окна и балконы, выходящие на улицу. В одном из переулков в коновязи обнюхивается пара оседланных коней, Чак взглядом указал  в их сторону. Грант кивнул и остановился.
Через улицу возвышается двухэтажное здание из красного кирпича, вызывающе недружелюбное среди празднично украшенных театров-варьете и салунов. Окна забраны решетками, между прутьями не просунуть руку, толщине входной двери позавидуют военные форты и федеральные тюрьмы. Скромная табличка справа от входа сообщает, что в здании находится офис железнодорожной компании.
Лицо Гранта потемнело.  В подобном здании один человек может держать оборону от целой армии, а толстые стены не пробить даже из горной гаубицы, однако природное упрямство не позволяло пойти на попятную.
- Посмотрим.
Вблизи офис показался еще внушительнее, Грант подавил желание втянуть голову в плечи, когда его накрыла тень здания. Сразу за порогом начинается контора, занимающая большую часть первого этажа, треть помещения отделена лакированной стойкой с решеткой до потолка. Окошки  пока закрыты, клерки склонились над бумагами и счетными машинами. Справа от входа винтовая лестница на второй этаж, рядом на стуле охранник, габаритами не уступающий матерому быку-лонгхорну.  Сквозь решетку видно укрепленную дверь, возле нее еще один крепыш с дробовиком.
- Закрыто пока.
Охранник у лестницы поднялся со стула, перехватывая поудобнее дробовик. Грант кивнул.
- Мы подождем.
Чак прошел к стойке, облокотившись  на полированное дерево. Дверь в хранилище оказалась напротив. Охранник у лестницы покачал головой, дуло дробовика качнулось в сторону двери.
- Конечно. На улице.
Дважды стукнуло. Один из клерков отложил тяжелую печать и направился к двери хранилища, стараясь не обращать внимания на немигающий взгляд визитера в черной шляпе.
- Мистер, вы глухой? Я сказал – подождите снаружи.
Грант повернулся к охраннику. Здоров, спору нет, но слишком привык полагаться на природную силу. Удар в горло выведет его из строя на несколько мгновений, достаточно, чтобы отобрать дробовик.
Клерк остановился у двери, зазвенел металл.  Грант мысленно выдохнул. Теперь известно, у кого ключи, дело за малым – забрать их у него. Вот только…
- Вы правы. Мы подождем снаружи.
Чак взглянул удивленно. Клерк закончил возиться с ключами, дверь распахнулась, на мгновение Грант рассмотрел в глубине комнаты внушительный сейф.
- Мы уходим.
Грант кивнул напарнику, тот нехотя оторвался от стойки. Покинув здание, приятели пересекли улицу и лишь в переулке Чак дал волю негодованию.
- Какого черта только что произошло?
- Запах,- ответил Грант.- Там пахнет оружейной смазкой.
- Может, ты не заметил, но у этих двоих здоровые пушки. Бьюсь об заклад,  хоть один из них наверняка смазывал сегодня…
- Не такой запах, - перебил Грант. – Там был запах дорогой смазки. Никто в здравом уме не станет смазывать такой редкостью банальный дробовик, которому хватит и масла за полдоллара. Кто-то из клерков имеет при себе револьвер. Возможно, не один.
Чак помолчал. Впервые с момента встречи его лицо выразило подобие эмоций – поперек лба пролегла едва заметная морщина.
- И что теперь?
- Теперь нам нужен новый план, - медленно сказал Грант. Напарник проследил за его взглядом. У входа в офис железнодорожников остановилась легкая двухместная коляска, запряженная парой лошадей. Немолодой чернокожий мужчина спрыгнул с козел и, сняв шляпу, помог сойти женщине в изящном кремовом платье. Когда она оглянулась, чтобы поблагодарить помощника, Грант рассмотрел смуглое лицо и темные глаза миндалевидной формы. Волосы убраны под шляпу, но Грант решил, что они должны быть черными, длинными и немного вьющимися. Мелькнула мысль, что в ее род затесались индейцы, но он отбросил, слишком изящными и изысканными, даже аристократическими, чертами отличается  лицо этой женщины.
Она остановилась поговорить со стариком-мексиканцем, подошедшим к коляске.
- Кто это? – спросил Грант, не оборачиваясь.
-  Анжела Грейсток, - отозвался Чак. – Она тут вроде как самая  главная по делам железной дороги.
Улыбнувшись собеседнику, Анжела в сопровождении чернокожего телохранителя скрылась в здании.
- Хороша, - заметил Чак.
- Слюни подбери, - посоветовал Грант,  удивившись неприязни в своем голосе. – Такие женщины знают себе цену, и мы вдвоем не потянем даже на половину.
Он посмотрел вслед старику, с которым разговаривала Анжела. Тот неторопливо шагает вверх по улице, с достоинством отвечая на приветствия прохожих.
- Встретимся тут через полчаса, - сказал Грант. – И постарайся хоть на этот раз не лезть в неприятности.
Не дожидаясь ответа, он направился за стариком.