6. Мальчик Кай в Пустыне Смерти

  Повесть  Мальчик Кай в Пустыне Смерти 
                (15 – 25 марта 1988 года.)
ПРОЛОГ.
   Все зовут его Кай. Вообще-то у него есть своё, так сказать, имя соб    ственное  - Игорь. Да и фамилия у него в принципе-то обычная… Кайдаш. Но именно из-за неё он и получил свою нынешнюю кличку-погремуху Кай… А может быть из-за всеобщего стремления молодёжи съэкономить языковую силу на непроизношении второго слога его фамилии. Ведь там ясно присутствует одна гласная буква и неопределённо долгое шипящее окончание. Так что… Всё может быть в нашей Советской Армии…
   Как бы то ни было, но в нашей первой роте Игоря Кайдаша называли просто и лаконично – Кай. Как, впрочем,  и того легендарного мальчика из всемирно известной сказки Ганса Христиановича Андерсена, в которой добрая девочка Герда упорно искала своего потерявшегося братца Кая с помощью других хороших персонажей: то мудрого Ворона Карла и его жены Клары, то принца с принцессой, то разбойничьей дочурки, то наконец-таки при непосредственном соучастии Северного Оленя. И тот мальчик Кай был найден мужественной подружкой в ледяном замке самой Снежной Королевы… Ну и так далее… В конце-то концов великодушное добро окончательно и бесповоротно победило сильное зло.      
   Однако в нашей истории практически всё имело непредсказуемо противоположное значение, совершенно иной смысл и абсолютно другой сюжет. Наш Кай служил в самом южном военном гарнизоне Советского Союза, причём в аккурат посерёдке между двух афганских пустынь: Дашти-Марго и Регистан. Его конечно же ожидала своя персональная фроляйн Герда, только вот она находилась за несколько тысяч километров от своего славного девятнадцатилетнего мальчугана и почему-то вдальний путь особо так не рвалась. Может быть надеялась на то, что её Кай сам приедет к ней… Ведь у него в прямом подчинении имелся не какой-то там Северный Олень… А самая настоящая боевая машина пехоты №2. И от той замечательной сказки товарища Г. Х. Андерсена ему в память остался лишь напоминающий оленьи рога боевой штурвал механика-водителя… Ибо именно им и числился в нашей первой роте рядовой третьего периода службы Кайдаш Игорь.
   В отличие от того внезапно обозлённого мальчишки из детской сказки у нашего современного Кая было обычное человеческое сердце. Без ледяной занозы или же сосульки. Да и нрава он был очень уж добродушного. Как и все толстячки – любители хорошего пива… Ведь Игорь Кайдаш имел прямое отношение к отличному ответвлению от одного  немецкого генеалогического древа… Несмотря на то, что его обрусевших родителей в лихую годину занесло аж в Северный Казахстан…
    А вот теперь и его самого забросило в далёкий-предалёкий Афганистан… Где он должен был выполнять священный и прямо-таки благородный интернациональный долг… Строить школы и больницы, рыть малой сапёрной лопаткой оросительные каналы для благодарных местных жителей, раздавать всем желающим бесплатную муку и соль, угощать очаровательных дехканских детей конфетами «А ну-ка отними!» или «Мишка на Севере!»… Ну и иногда всё же выезжать на помощь братской афганской армии, которая вот-вот должна наголову разгромить коварных врагов светлого социалистического будущего Демократической Республики Афганистан.       
   И вот в один из таких рейдов Каю досталось… Ему за какие-то десять дней и ночей довелось испытать столько ужасов и бед… Начиная от непредсказуемого коварства бездушной техники и непосредственно боевого столкновения с кровожадными душманами… С неизбежно последующим попаданием в безжалостные руки палачей-истязателей… А чуть погодя и с томительным ожиданием неминуемой смерти, так и рыскающей по ночной пустыне Дашти-Марго… Ну и заканчивая само собой безоговорочным расстрелом!..
   И несмотря ни на что… Кай остался жив! Но обо всём этом – по порядку. Так сказать, с чувством, с толком и с расстановкой… И, разумеется, никоим образом не забывая ставить правильных ударений в нужных местах…
   Итак-с… В добрый путь… То есть «По машинам!»
   *
   Глава 1. СКОРЫЙ СКУДНЫЙ ЗАВТРАК И ДОБРЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ХЛОПОТЫ. 
                В армии зачем награды?..
                Лишь бы дел не перечесть!..
                «Партия сказала: «Надо!»
                Комсомол ответил: «Есть!»»
                А.М.
   В нашем могучем Союзе Советских Социалистических Республик забота о подрастающих поколениях была поставлена на очень серьёзную основу. Не знаю как этот вопрос решался в яслях… Но прямоходящих детсадовских малышей вполне целенаправленно приводили к памятнику «дедушке Ленину», дабы ни о чём ещё не подозревающие «внучата Ильича» впервые познакомились со своим окаменевшим прародителем. Чтобы эта незабываемая встреча ненароком не стёрлась из всё ещё неокрепшей детской памяти, умудрённые светлой жизнью тётеньки-воспитательницы регулярно просили ребятишек «показать дедушку Ленина»… Так что вся эта идейно проклюнувшаяся детвора впоследствии могла уже без малейших отклонений изображать «Дедушку Ленина» с его убеждённой позой и вытянутой в будущее рукой…
    Потом политически несмышлёных первоклашек зачисляли в октябрята, предусмотрительно разбивая шумную ораву малышей на иерархические звёздочки и звенья. Затем по истечению нескольких лет подросших детей торжественно принимали во Всесоюзную Пионерскую Организацию имени всё того же Владимира Ильича Ленина. После чего морально устаревшие нагрудные октябрятские звёздочки быстро трансформировались в маленькие красные значки в виде костра и алые нашейные галстуки. Но то были новые внешние атрибуты… Тогда как всё ещё неугомонные школьные классы жизнерадостных учеников дополнительно «самоорганизовывались» в пионерские отряды, в которых ребята шагали дружно в ряд и попутно перетаскивали в школу то ржавый металлолом, то запылённую макулатуру.
   А вот уже в 13-14 лет наступал своеобразный переход от здорового пионерского детства к почти что взрослой жизни советской молодёжи. То было вступление в ВЛКСМ!.. Сперва умудрённые школьным детством пионеры внимательно изучали Устав Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодёжи, его славные трудовые традиции и доблестный боевой путь… Причём обязательно штудировались все исторические предпосылки и проявленный комсомольцами массовый героизм, за что впоследствии данная организация была награждена пятью орденами. В общем и в целом, к вступлению в комсомол отношение было очень серьёзным.
   Затем в выжидательно-притихшие школы приезжали усталые инструктора районных комитетов комсомола… Именно к ним и шли на приём страшно волнующиеся пионеры. Чтобы после двух-трёх простеньких вопросов и сбивчиво-путанных ответов услышать неопределённое «Хорошо…» Чтобы под перекрёстно-многозначительными взглядами инструкторов всё-таки оказаться отпущенными в спасительный школьный коридор… Чтобы потом при всеобщем восторге и лёгком личном разочаровании узнать о том, что абсолютно весь класс благополучно принят в ряды советского комсомола.
   Потом всё возвращалось в своё обыденное русло. Жизнь шла своим чередом и подростковые эмоции свежепринятых комсомольцев постепенно сменялись другими школьными заботами… Комсомольский значок становился привычным атрибутом одежды учеников и затем Всесоюзная организация напоминала о себе либо ежемесячными членскими взносами, либо редкими отчётно-выборными собраниями, либо телевизионной трансляцией очередного съезда молодых помощников нашей компартии.    
   И о своём активном участии в жизни советского комсомола все начинали вспоминать тогда, когда школьники заканчивали десятые классы… Ибо для более-менее благополучного поступления в какие-либо учебные заведения требовалась обязательная комсомольская характеристика. В принципе-то можно было обойтись и без неё! Но это чисто в теории… Поскольку практически все выпускники советских школ являлись заядлыми комсомольцами и активными участниками общественной жизни школы, района, области и всей нашей огромной страны!
   Таковы были традиции… И они считались чем-то непременным и даже обязательным. Равно как и то, что каждый здоровый и, главное, полноценный парень должен отслужить два или три года в Вооружённых Силах Советского Союза. Причём, уже в звании комсомольца!   
   Однако, как оказалось, и тут бывают редкие исключения!  Наверняка наш дембель Кузя ещё в своих средних классах успел проявить себя отличным хулиганствующим элементом. Иначе бы его – Александра Кузьмина так и не выпустили из общеобразовательной школы города Ташкента без обязательного значка и непременного комсомольского билета.
    Но вот к своим двадцати годам и накануне демобилизации из доблестных рядов Советской Армии… А также в преддверии начала новой светлой жизни молодого ветерана с неизбежными льготами и всевозможными перспективами поступления в высшее учебное заведение, а значит и дальнейшего карьерного взлёта… В общем дембель Кузя тоже решил вступить в комсомол.
   -Хватит мне каждый месяц по двушечке экономить! – хорохорился он перед почти сформировавшимся строем НАШЕЙ первой роты. –Пора становиться хорошим мальчиком…
   -Давай-давай… - лениво подзадоривал его наш замок Ермаков. –Только по две копейки собирали со школьников и студентов… А с тебя комсомольские взносы будут побольше брать!
   -И между прочим каждый месяц! – вставил своё мудрое слово сержант Сорокин.
   Но рядовой Александр Кузьмин уже был готов ко всему и поэтому на предостережения Ермака с Кар-Карычем отозвался очень спокойно.
   -Вы меня тут не пугайте! – заявил бывший ташкентский хулиган и возможно второгодник. – Я уже…
   Но ему так и не дали договорить… То есть дорассказать всей роте о прежних довоенных заслугах…
   -Кузьмин, встать в строй! –приказал только что вышедший из казармы прапорщик Акименко. –И побыстрее!      
   -Есть, товарищ старшина!
   Дембель Кузя демонстративно галантно поднёс свою правую ручку к нужному виску и с лёгким прогибом отдал воинскую честь… После чего неспешно развернулся и всё также небрежно побрёл в строй первой группы. Товарищ прапорщик посчитал такое вызывающее поведение дедушки-нахала обычным кривлянием слегка опухшего дембеля и потому никак на него не отреагировал. Вернее, почти не отреагировал.
   -Когда придёте с войны… -проворчал прапорщик Акименко. –То ты – Кузя у меня первым пойдёшь в наряд по роте.
   -Есть, товарищ старшина! – прокричал рядовой Кузьмин, подчёркивая своё дембельское право последнего слова. –Хоть два раза!
   Однако тут он слегка просчитался.
   -Хорошо! –усмехнулся товарищ прапорщик. –Договорились! Пойдёшь два раза! Рота, равняйсь! Смирно! В походную колонну!.. По-взводно!.. Первый взвод, левое плечо, шагом марш!
   Вместо привычного маршрута, когда наша рота сперва выдвигалась в диаметрально противоположный и потому самый дальний угол плаца, чтобы затем буднично промаршировать мимо пустой трибуны… Сегодня этот обязательный военный церемониал был слегка нарушен – первая группа развернулась прямиком к солдатской столовой, тем самым проторив короткий путь всем остальным группам первой роты. Чему мы были только рады. Ведь ковылять строем по булыжному плацу и потом разбрызгивать воду из дорожных луж – это не очень-то приятное занятие для марта месяца. А тут мы прямиком прошагали ко входу в нашу столовую, где и остановились в ожидании дальнейших команд прапорщика Акименко.
   -Так! –начал свою мудрую речь товарищ старшина. –Кто сегодня уезжает на войну, пьют кофе с молоком и кушают хлеб…
   -Без масла? –спросил вечно голодный дембель Дедюкин.
   -Без масла! –сказал как отрезал товарищ прапорщик. –Вы с сегодняшнего дня на котловом довольствии не состоите! Понятно! Вам выданы сухие пайки! А все остальные питаются как положено!
   На этом распределение продовольственных полномочий на предстоящий завтрак закончилось. Кто-то из задних рядов негромко высказал своё личное отношение в адрес тыловых представителей отряда крысиных… На чём, собственно говоря, всё и заглохло. С правого фланга уже потянулась длинная вереница солдат первой роты, всё ещё желавших отпить напоследок кофе с молоком.
   В общем-то всё выглядело довольно-таки справедливо. Сегодняшним утром наша первая рота почти что в полном своём составе выдвигалась на десятисуточный боевой выход, вследствии чего убывающие на войну бойцы уже не имели абсолютно никаких моральных прав на этот завтрак. Ибо предусмотрительный начальник продовольственной службы 6-го батальона спецназа старший лейтенант Ханнолайнен, выдав два дня назад на нас обязательный сухой паёк, тутже распорядился снять аналогичное же количество убывающего личного состава первой роты с батальонного котлового довольствия.
   Выполняя данное приказание товарища зампотыла, военная женщина-делопроизводитель сделала необходимые и скурпулёзные подсчёты, в результате которых начальник продсклада вчерашним вечером выдал наряду по солдатской столовой значительно меньшее количество каких-то круп и банок тушёнки, а также масла растительного и животного, жира комбинированного и обязательной томат-пасты, столько-то штук маринованных огурцов или зелёных помидоров, возможно консервированной свёклы и непременного лаврового листа. Задолго до рассвета полусонные повара старательно засыпали часть этого добро в свои огромные котлы… Ну, и так далее… 
  Именно таким вот незамысловатым способом был соблюдён обязательный в армии продовольственный паритет. То есть уже получившие сухпай обжоры и проглоты никоим образом не смели рассчитывать на утренний рацион своих коллег с такими же извечно ненасытными желудками.
   Но всё же день сегодня выдался особый! Поскольку уже общеизвестно то немаловажное политическое обстоятельство, что некормленый личный состав практически не способен эффектно участвовать в традиционных армейских ритуалах: дружно и нарастающе рявкать в ответ на приветствие военачальников, а также хлопать в ладоши необходимое количество минут… А ещё громко выражать криком «Ура!» своё личное согласие с курсом партии и правительства. Ну, и само собой разумеется, демонстрировать несмолкаемыми криками «Ура-а!» персонально бурный восторг по поводу столь знаменательного и политически-важного события, которое должно было произойти нынешним утром. 
   А чтобы это запланированное мероприятие прошло, как принято говорить без сучка и задоринки, то наше батальонное начальство… А вполне может быть и политическое руководство 22-ой бригады спецназа… А скорей всего скомбинировав указание начПО бригады Петрачёва с заботливостью комбата Еремеева и с обязательностью начпрода Ханнолайнена при непременном условии несопротивления начальника продовольственного склада и исполнительностью ночных поваров… В конечном итоге этой цепочки команд и приказаний наша первая рота получила незабываемую возможность побаловать свой личный состав не только горячим кофейным напитком из отлично прожаренных ячменных зёрен, но и разбавленным в нём же сгущённым цельным молоком с некоторым добавлением натурального сахара.
   Но не всё было так просто!..  Ведь чтобы данное лакомство не заливалось в бездонные солдатские желудки со всемирно известной скоростью земного притяжения Жи, то есть 8 метров за одну секунду вертикального падения в безвоздушном пространстве… То в качестве всеобщего замедлителя необратимых желудочных процессов был избран обыкновенный армейский хлеб. Во-первых: кофе с молоком будет употребляться во-внутрь не одномоментно, то есть залпом. Во-вторых: обжигающий напиток не причинит сильного вреда особенно чувствительным к пищевому обману солдатским желудкам. И в-третьих: ощущение приятной сытости и возможно даже эйфория лёгкого счастья – они будут сопровождать личный состав на всём протяжении уже запланированного мероприятия.               
   «Вперёд-вперёд-вперёд!.. Живо-живо-живо!»
   Пока мой здравомыслящий скептицизм соревновался с моим же логически подкованным критицизмом… Ну, чтобы хотя бы чуть-чуть приблизиться к заоблачным высотам эмпирио…
   «Ну, того самого!.. О чём и писал Владимир Ильич Ленин… Что мы проходили, кажется, ещё на первом курсе… Так-так-так… Вот и наш стол! Что ж… Эмпириокритицизм тут явно налицо!»
   В общем, когда наступила долгожданная очередь и мне зашагать к двери в столовую, то все высокие материи моментально улетучились в неизвестном направлении. И теперь на их место водрузилось вполне такое обыденное солдатское чувство… Но не голода, которое сопровождает любого молодого бойца. А стремления побыстрее усесться на своё место и как можно скорей облагородить себя кофейным напитком «Ячменный». Ну, и порадовать свою истосковавшуюся по теплу душу  ломтём свежеиспечённого хлеба.   
   -Да-а-а!.. – доносилось от столов первой группы. –Товарищ прапорщик как в воду глядел! Только кофе и хлеб! Жмотьё!
   Это дембель Кузьмин выражал свои обычные эмоции.
   -А ты чего думал? –прокричал с другой стороны сержант Матвеев. –Что тебе тут блинчики с икрой подадут?!
   Дед Матвей являлся замком четвёртого взвода АГСчиков и огнемётчиков-РПОшников, которые обладали чисто вспомогательными функциями. То есть их четвёртая разведгруппа №614 считалась боевым подразделением лишь в номинале, то есть по бумагам. На самом же деле этот взвод выделял на усиление трёх боевых групп по одному расчёту АГС-17, то есть всего шесть человек. Вследствии чего именно в четвёртом взводе больше всего оставалось тех, кого и называли тыловиками.
  Поэтому именно у четвёртого взвода столы сейчас «ломились» от всевозможной армейской снеди, которой нас тут потчевали каждое утро. Самым соблазнительным видением были бачки с гречневой кашей и мясной подливкой из тушёнки. Вместо желтых кружочков сливочного масла на плоских алюминиевых тарелках наблюдались длинные ломтики сыра, который, впрочем, почти всегда оставался для молодых солдат недосягаемым лакомством. Поэтому мы о этом сыре даже не мечтали… А в общем всё Было по прежнему. На тех столах!
   А вот на наших столах… Под привычный для военного завтрака шум и гам разливалось кофе с молоком и разрезался свежеиспечённый хлеб. Для уважаемых дедушек быстро вскрывались баночки паштета и сгущёнки. Нам же, то есть молодым и зелёным, было строго-настрого запрещено распечатывать коробки личного сухого пайка… Так сказать, до поры до времени. Поэтому мы баловали свои натуры жиденьким кофеёчком с молочком да чуть тепловатым хлебом.
   «И на том спасибо!»            
   По окончанию этого якобы завтрака наша рота потопала обратно к выходу и прямо на крыльце столовой начала дробиться на несколько частей. Три боевые разведгруппы быстро построились по-отдельности. После чего прозвучали разрозненные команды замкомвзводов и мы, чтобы не терять драгоценного времени,  по задворкам казарм стали выдвигаться к явно заждавшейся нас броне. Тыловые же остатки первой роты построились в обычном направлении, чтобы под руководством прапорщика Акименко тем же маршрутом возвратиться обратно в казарму. Да и заняться своими привычными тыловыми делами.
   Ну, а нас у боевой брони дожидалось не только командование первой роты, но и сам комбат Еремеев.
   -Строиться с оружием! – приказывал нам замкомроты Барышник. –Живо-живо!.. Перед своими машинами! Цигель-цигель!..
   Именно он сейчас и исполнял обязанности командира нашего подразделения спецназа. Что было не совсем привычно. Ведь чуть больше недели назад нашему законному командиру роты из Советского Союза пришла телеграмма-молния, вследствии чего капитан Перемитин получил срочный отпуск по семейным обстоятельствам… Он попутным вертолётом улетел в Кандагар, чтобы оттуда помчаться в Союз к своей внезапно приболевшей супруге. Так что на нынешний боевой выход наша первая рота спецназа отправлялась под руководством чересчур требовательного и иногда вредноватого замкомроты.
   -Живо строиться! – продолжал подгонять и торопить товарищ капитан. –Равняйсь!.. Отставить!..
   Эти команды сейчас отдавались не для того, чтобы выровнять строй подразделения… Они озвучивались для того, чтобы мы не только поторопились… А чтобы как можно быстрей и организовали этот пока ещё несуществующий строй первой роты. Личный состав сейчас копошился вокруг своих боевых машин. Ведь персонально штатное вооружение, средства связи и наблюдения мы получили сразу после подъёма. Затем это оружие, снаряжение и прочее боевое имущество было принесено к стоянке нашей брони, уложено в десантные отделения или же оставлено на БМПешках под охраной нескольких часовых…
   -Равняйсь! – явно подгоняя нас, командовал капитан Барышник. –Отставить!
   Строй первой роты наполовину уже сформировался. Но вот на горизонте показался начальник политотдела 22-ой бригады спецназа… Его приближение не осталось незамеченным.  Командир батальона майор Еремеев негромко прокашлялся в кулак и занял коронное место перед строем. Капитан Барышников, сердито зыркая взглядом по нашим всё ещё неровным шеренгам,  уже шёл на правый фланг первой роты, где ему и полагалось находиться… Командиры разведгрупп отдали последние команды… И вскоре перед комбатом стоял чёткий строй первой роты специального назначения.
   -Равняйсь! –скомандовал товарищ майор. –Смирно! Равнение – на средину!
   Мы дружно выполнили все команды и теперь, буквально замерев всем телом в едином строю, могли шевелить лишь глазными яблоками… Внимательнейшим образом наблюдая за идущим вправо командиром батальона и приближающимся к нему навстречу полковником Петрачёвым. Вот они разом перешли на строевой шаг и одновременно остановились в двух метрах друг от друга…
   И над притихшим гарнизоном раздался спокойный уверенный голос майора Еремеева:            
   -Товарищ полковник! Личный состав первой роты для проведения торжественного митинга перед убытием на боевой выход построен! Командир батальона майор Еремеев!
   Затем и комбат, и начальник политотдела прошли на середину, после чего разом повернулись лицом к нашему строю…
   -Здравствуйте, товарищи разведчики! –приветствовал нас начальник политического отдела штаба бригады.
   Мы дружно набрали в грудь воздуха побольше… И спустя несколько секунд хором поздоровались с главным коммунистом нашей бригады.
   -Здравия желаем, товарищ полковник!
   Что ни говори, но недавний кофе с хлебушком не пропали даром. Наш громкий и дружный ответ понравился всем: и начПО, и комбату, и временному ротному, и даже нашему солдатскому «хору».
   -Вольно! –скомандовал полковник Петрачёв.
   -Вольно! – тутже продублировал команду майор Еремеев.
   Каждый военнослужащий первой роты, как и положено по команде «Вольно!», сразу же ослабил правую или же левую ногу. После чего от нас требовалось следующее: стоя на своих местах, сохранять чёткий строй и внимательно слушать всё то, что нам сейчас скажут. 
   А что нам говорить… Так этого добра у начальника политотдела всегда имелось в избытке! Полковник Петрачёв обладал вполне достойными манерами поведения. Он был в меру строг к провинившимся, скромен везде и повсюду, красноречиво сдержан в проявлении своих персональных эмоций и, и самое главное, сторонился всяческого панибратства. За что мы его и уважали… Невзирая на то, что он являлся целым полковником и начальником политотдела бригады, а мы – всего лишь солдатами срочной службы. Причём наши встречи были редки и немногословны.
   Вот и сейчас полковник Петрачёв был сдержан и краток. Открыв наш торжественный митинг добрым напутственным словом, он в первом предложении высказался о международном положении в мире. Вторая его фраза была о текущей обстановке в Советском Союзе. Потом речь пошла о военно-политической ситуации в Демократической Республике Афганистан… И наконец-то… То есть в четвёртом пункте его выступления были упомянуты и мы.
   -Вот вы сейчас убываете на выполнение очередного боевого задания! – говорил начальник политотдела. –И у меня к вам будет одна-единственная просьба! Берегите себя и своих товарищей! Бейте душманов, где только можно… Но больше всего… Берегите себя и друг друга! Чтобы, сами понимаете…
   Мы понимали… Что духов нам следует уничтожать везде, где только это возможно и любым доступным способом. Но никоим образом не зарываться!.. То есть бдительно отслеживать окружающую обстановку и не лезть на рожон… То есть береч свои молодые солдатские жизни… А при подвернувшемся случае незамедлительно прикрыть грудью своего боевого товарища…
   -А ещё лучше – закрыть своим телом командира! –пробормотал сзади дембель Лёнька Дедюкин. –За это могут орден дать!
   -Посмертно! – фыркнул другой дембель.
   Но на старослужащего Юрку Лебедева уже оглянулся никто иной, как сам командир нашей разведгруппы… Которому естественно захотелось лично узнать фамилию того бойца, явно засомневавшегося в целесообразности совершения столь высочайшего подвига!.. После чего в строю РГ№613 все разговорчики прекратились сами собой.
   А митинг тем временем продолжался.
   -Позвольте от лица командования поздравить младшего сержанта Здырко!.. –говорил торжественным тоном начПО. - И вручить ему билет кандидата в члены Коммунистической Партии Советского Союза!
   Серёга Здырко прошёл учебку в Чирчикском полку спецназа. Причём, в той же первой роте, что и мы: Юрка Дереш, Лёха Шпетный, Андрюха Корнев, Виталик Суворян и я. То есть мл.с-т Здырко был на полгода нас старше по времени призыва. Поэтому по негласной солдатской иерархии Сергей  принадлежал к сословию фАзанов… Причём, добросовестно командуя своим совершенно отдельным согласно штату подразделения и потому абсолютно независимым отделением управления нашей первой роты. Под его командованием состояла одна боевая разведывательная машина БРМ-1 и аж целых трое подчинённых: механик-водитель Зикирилло Исматуллаевич Исматуллаев по прозвищу Зики, санитарный инструктор Чухарев по кличке Чух и молодой разведчик Серёга Гудков с соответствующей погремухой Гудок. Таково было боевое войско отделения управления, которое подчинялось лично командиру первой роты, а в случае его отсутствия – замкомроты капитану Барышнику. Ну, и самому мл.с-ту Здырко.
   Пока я вспоминал все заслуги Сергея Здырко… Он уже успел бодрым шагом дойти до начальника политотдела, доложить ему же о своём прибытии «для получения билета кандидата в члены КПСС»… После чего полковник Петрачёв торжественно вручил товарищу младшему сержанту Здырко заветную серую книжечку и крепко пожал быстро протянутую руку будущего коммуниста.
   -Поздравляю! – произнёс начПО напоследок.
   Окрылённый своим новым статусом мл.с-т Здырко чётко развернулся лицом к нашему строю и громко ответил положенной фразой:
   -Служу Советскому Союзу!      
   Его слова, как говорится в подобных случаях, потонули в бурных овациях… Явно засмущавшийся фАзан Здырко испросил разрешения встать в строй, тутже получил его, после чего уверенно зашагал к правому флангу первой роты. То есть в своё отделение управления. Он шагал и нам было отлично видно, то что в правой руке его была крепко зажата серая книжечка кандидата.
   -Ну, Здырко! –заохал наш Коля Малый. –Ну, тихоня! Молча-молча, а во-он куда… В коммунисты подался-а!.. Вот это да!
   Серёга Здырко уже встал на своё место командира отдельного отделения и сразу же передал свой билет позади стоящим товарищам. Сперва серенькую книжку полистал старший механик роты Зики, потом на неё полюбовался санинструктор Чухарев, затем она перешла к молодому солдату Гудкову.
   Вообще-то на этом торжественную часть нашего военно-полевого митинга можно было закрывать. Причём, как можно быстрее!.. Ибо второе вручение могло запросто перерасти в незапланированное представление театра солдатских миниатюр. Что было вполне реально!.. Поскольку ещё ничего не произошло… Однако почти все солдаты нашей первой роты стали улыбаться и тутже прятать свои смешки… Ведь теперь настал черёд перевоспитавшегося ташкентского уркагана!
   -Рядовой Кузьмин! – скомандовал комбат.
   -Я-я-а-а! –пропел со своего места дембель Кузя.
   Его громкий и, главное, неподдельно искренний тенор сразу же разрушил чёткий строй роты. Заулыбался даже майор Еремеев… И только начальник политотдела оставался сдержанно серьёзен.
   -Ко мне!
   Это вместо комбата скомандовал уже товарищ полковник.
   -Е-есть! – опять пропел Кузя.
   Но теперь его ответная песнь была намного короче. Ведь помимо куплета «Е-есть!» ему предстояло пройти строевым шагом метров двадцать… И только потом исполнить свою дальнейшую сольную партию.
   -Ты глянь-ка! –сказал вполголоса командир моего отделения Серёга Сорокин. –Идёт как на параде! По Красной Площади!   
   Потенциальный комсомолец Александр Кузьмин действительно шагал с усердием заслуженного ветерана Роты Почётного Караула. Однако делал он это с малоопытностью новобранца и вместе с тем демонстрируя своеобразный дембельский шик. Отчего сразу же становилась ясной одна непреложная истина… Что за почти два года своей солдатской службы рядовой Кузьмин занимался строевой подготовкой очень уж маловато… С таким же успехом Кузю можно было переодеть в форму того самого караульного, да и запустить его вместе с настоящими кремлёвцами вышагивать к Мавзолею или же к Вечному Огню, что в Александровском Саду. Вот тогда-то, то есть на общем фоне действительно вышколенных строевиков, наш дембель выглядел бы крайне нелепо и безусловно смешно…
   Однако мы сейчас находились не на Красной Площади, а в нашем Лашкарёвском гарнизоне, да ещё и перед самым началом очередного боевого выхода. Именно поэтому нескрываемая старательность «перевоспитавшегося» ташкентского хулигана вызывала у нас вполне объяснимые улыбки. Не далее как всего-то час назад дембель Кузьмин со страшной силой «гонял» молодых бойцов из своей первой группы… Которые преподнесли заслуженному дедушке не очень-то и «борзую утреннюю сигарету»! Стало быть обычную «Охотничью» папиросу, то есть без фильтра…
   Но то проявление неуставного злодейства  было час назад. Зато теперь рядовой Александр Кузьмин демонстрировал всем присутствующим всю свою «перевоспитанность»… Что очень потешало наших дембелей…
   И всё-таки митинг продолжался.
   -Товарищ полковник! –докладывал Кузя, картинно поднеся правую руку к виску. –Рядовой Кузьмин для торжественного вступления во Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодёжи и для получения комсомольского билета ПРИБЫЛ!
   Последнее слово было произнесено с особым нажимом и характерным ташкентским акцентом.
   -Поздравляю вас, товарищ Кузьмин! – сказал начПО, протягивая ему тёмнокрасный комсомольский билет. –Теперь вы настоящий комсомолец!
   Полковник Петрачёв говорил искренне и без всяких там посторонних эмоций. Тогда как стоявший рядом комбат Еремеев продолжал улыбаться и даже подсмеиваться…
   -Спасибо, товарищ полковник! – совсем не по-уставному ответил Кузя.
   Он уже взял комсомольский билет… И тутже прижал его к левой груди. То есть к своему отныне комсомольскому сердцу.
   -Ну, прям как в индийском кино! –рассмеялся сержант Ермаков.
   Остальная первая рота уже смеялась в-открытую… Рядовой Кузьмин развернулся к нам, всё также прижимая к сердцу новенький комсомольский билет. Потом послышалось победоносное и протяжное: «Служу Советскому Союзу!».
   А мы хлопали и хлопали… Довольный не только самим собой, но и произведённым фурором, рядовой Кузьмин парадно-цирковым шагом возвращался в свою первую разведгруппу.
   Но ему и этого оказалось мало! Остановившись напротив своего непосредственного командира, Кузя опять поднёс руку к виску.
   -Товарищ лейтенант, комсомолец Кузьмин! Разрешите встать в строй?
   Этим он хотел продемонстрировать свою маленькую победу… Ведь командир первого взвода не питал никаких иллюзий по поводу «перевоспитанности» дембеля Кузи и не далее как пару недель назад публично пообещал заслуженному дедушке «зарубить вступление в комсомол!»… Однако ж… 
   -Разрешаю! – ответил лейтенант Семенько.   
   -Есть! –заявил борзый дед и горделиво зашагал на своё место.
   Увы… Но на этом занятное представление закончилось… А вместе с ним и наш митинг.
   -Равняйсь! Смирно! – командовал майор Еремеев.
   Начальник политотдела ещё раз пожелал нам боевой удачи и возвращения на базу без потерь личного состава… Мы даже и не знали, как же нам следует отреагировать на столь неуставное напутствие… Поэтому за всех нас ответил комбат.
   -Спасибо, товарищ полковник! Мы постараемся!
   На этом официальная церемония была точно окончена. Командир батальона уступил место перед общим строем нашему капитану Барышнику.
   -По машинам! – скомандовал замкомроты. –Заводи!
   Солдаты и сержанты дружно бросились занимать свои места на броне… А начПО и комбат отошли в сторонку, чтобы уже оттуда наблюдать за нашим отъездом.
   Мы расселись на своих боевых машинах пехоты. Командиры разведгрупп доложили Барышнику о готовности к выдвижению. Замкомроты, повинуясь субординации, развернулся было к майору Еремееву… Но тот махнул ему издалека рукой… Дескать, в добрый путь!
   Вскоре на правом фланге лязгнула гусеницами БРМка. Она выехала вперёд и тутже развернулась влево. Следом за ней тронулся крытый Урал. Затем БМПешка и топливозаправщик. Все эти машины представляли собой ядро нашего разведотряда, считавшееся отдельной боевой единицей.
   Потом в путь тронулась первая группа… На головной БМПешке сидел лейтенант Семенько с половиной своего личного состава. Минуту спустя мимо нас скрежетала траками уже вторая… То есть замыкающая БМП первой группы.
   -Ну, что, Кузя?! –крикнул наш замкомвзвод проезжавшему мимо ташкентскому дембелю. –Значок всё-таки пригодится?!
   -Конечно! –проорал в ответ «бывший» хулиган первой роты. –Если меня… Вдруг убьют!.. Прошу считать меня настоящим комсомольцем!
   Утреннее представление хоть и на мгновенья, но всё же продолжилось… Ибо при многозначительной фразе «Если меня…» дембель Кузя в трагическом порыве прижал левую ладонь к своему сердцу… То после его слов о возможно летальном стечении жизненных обстоятельств правая рука картинно смахнула «набежавшие» скупые мужские слёзы… После чего «настоящий комсомолец» Кузьмин гордо выпятил вперёд свою могучую грудь… Да так и укатил на своей второй БМПешке.
   -Вот балабол! – усмехнулся сержант Сорокин.
   -Ну, да! – согласился с ним наш дед Ермак. –Зажал всё-таки значок!
   Как оказалось, около месяца назад дембель Кузьмин где-то раздобыл особенно «фильдеперсовый» комсомольский значок… Где на обычном красном флажке помимо обязательного профиля вождя нашей партии имелась золочённая лавровая ветвь… Которая так красиво огибала весь правый нижний угол. Возможно именно это немаловажное обстоятельство и сподвигло ротного хулигана Кузю на столь самоотверженный поступок… Чтобы поехать на дембель хоть и без каких-либо медалей… Не говоря уж про отсутствующие ордена… Но зато со столь «фильдеперсовым» комсомольским значком.      
   Но все эти дембельские заморочки теперь отодвигались на срок в десять суток. Или чуть подальше… То есть к моменту нашего возвращения в Лашкарёвку. А пока…
   А пока мы только собирались тронуться в далёкий путь. Вот справа от нас стало пусто и неуютно. Две брони второй группы поочерёдно покинули временную стоянку и теперь они уверенно двигались вслед уходившей колонне. Наступал и наш… Выход!
   -Вперёд! –приказал командир третьей группы.
   Наша головная БМП-2 резко и мощно дёрнулась вперёд, отчего мы все похватались за что попало.
   -Кайдаш! –прикрикнул на механика сержант Ермаков. –Потише! Не дрова везёшь!
   Но… Кричать уже было поздно… Поскольку весь окружающий мир пришёл в неизбежное движение. Наша боевая машина уже развернулась влево и поехала дальше… Так мы отправились на свою очередную войну.
*
   Глава 2. ТЕХНИКА, КОНЕЧНО, ТЕХНИКОЙ… НО ЕЮ УПРАВЛЯЮТ ЛЮДИ.
                В армии всего так много
                Где бойцу и не вздохнуть!
                Ох, трудна… Трудна дорога!               
                Эх, тяжёл же долгий путь!
                А.М.
   Как мне тогда показалось… Сержант Ермаков сердился на нашего механика-водителя Игоря Кайдаша совершенно беспричинно. Ну, дёрнулась БМПешка чуть сильней, чем обычно… Так это же было явление вполне объяснимое. Ведь все боевые машины пехоты трогаются с места лёгким рывком.
   На мой почти что непритязательный взгляд всё дело заключалось в том, что сейчас наша разведгруппа направлялась на войну, имея в своём составе несколько посторонних. Точнее говоря, одного совсем уж явного «новичка»!.. Двое приданных связистов нам уже были хорошо известны, поскольку они не раз ходили на боевые выходы именно с РГ №613. Причём, на тот самый!.. То есть многострадальный мой переход вдоль высохшего озера Хаджи-Вазир-Хан. Тот пеший выход был в прошлом месяце феврале. Стало быть, недельки три назад. С того времени мои сбитые в кровь ноги уже зажили и теперь совершенно меня не беспокоили. Чему я, кстати, был только рад.
   Сейчас в боевом составе нашей группы также находилось двое минёров. Но и они оказались мне знакомы. Эти минёры ходили с нами толи в декабре прошлого года, то ли в январе этого. Те выходы были тоже не из лёгких… Особенно декабрьский… То есть самый первый!.. Но тем не менее лица наших нынешних минёров мне были знакомы.   
   Однако самым существенным являлось то, что в настоящий момент среди личного состава РГСпН №613  был и тот, кто ехал с нами впервые. Но и это было не всё!.. Механик-водитель Игорь Кайдаш вообще в первый раз направлялся на самый настоящий боевой выход. Он хоть и был фАзаном, то есть на целых полгода старше нашего призыва «зелёных как кузнечики духов», что в свою очередь автоматически увеличивало на соответственно шестимесячный срок его личный период пребывания в Демократическом Афганистане… Однако на боевые выходы Кайдаша раньше почему-то не брали… То ли его персональная БМП находилась в стадии вечного ремонта… То ли в этом не было особой необходимости! В смысле, тогда агрессивно настроенных душманов во всём Афгане было так мало, что наша доблестная первая рота могла справиться с ними, что называется, одной левой. Стало быть, и без личного участия нашего богатыря Кайдаша.
   Но вот настал такой исторический момент, когда не только в Советском Союзе, где буйным цветом расцвели гласность да перестройка с демократией… В общем, не только «там, за речкой», но и в нашем боевом подразделении произошли серьёзные перемены. Кроме любимой командирской БРМ-1, все остальные боевые машины пехоты первой роты были признаны страшно нуждающимися в капремонте! То есть двенадцать наших БМПешек оказались отличным материалом для повышения ежегодной отчётности одного секретного танкоремонтного завода и соответственно солидным подспорьем для успешного выполнения ранее взятых обязательств победить в неизбежном для всех директоров социалистическом соревновании.
   Ведь наши старые БМПешки были действительно не новыми. Их выпустили со сборочного конвейера военизированного предприятия Министерства тяжёлого машиностроения аж в каком-то тысяча девятьсот семьдесят лохматом году! Потом они лет с десять катались по полевым дорогам и «разухабистым» полигонам Московского Военного Округа. А когда в братском Афганистане стало совсем невмоготу и туда решили отправить отдельные батальоны специального назначения, на колёсно-транспортном вооружении которых находились лишь командирские УАЗики, медицинские санитарки и солдатские Уралы… Вот тогда-то боевые подразделения советского спецназа были усилены бронированными и гусеничными средствами передвижения.
   Так далёкий 1985 год стал поворотной вехой не только для личного состава. До южных рубежей Союза БМПешки добрались на открытых железнодорожных платформах воинского эшелона. Потом боевые машины без особых потерь пересекли пограничную «речку» и опять же своим ходом помчались дальше. Они совершили долгий и ужасно длинный марш: сначала по ровной всеафганской магистрали-бетонке, а потом по разбитым грунтовым дорогам провинции Гильменд. Оказавшись в н.п.Лашкаргах советская броня в автопарке не отсиживалась, ибо бронетранспортёры БТР-70 соседних рот тоже были выпуска семьдесят какого-то года… Военные грузовики считались пригодными только для совершения снабженческих маршей до границы и обратно… Командирские УАЗики и санитарки обладали особым статусом техпригодности… И поэтому боевые машины пехоты по причине своей гусеничной всепроходимости ежесуточно и поочерёдно заступали на вооружённое дежурство… То бишь одна БМП вместе со своим экипажем шла в наряд по всему гарнизону в качестве дежурного тягача. Да ещё и вооружённого гладкоствольной пушкой 2А28 «Гром» со спаренным пулемётом ПКТ.
   «Да-да!.. В ту далёкую пору на вооружении первой роты находились старинные БМП-1!.. То есть вооружённые коротенькой гладкоствольной пушечкой калибра, кажется, 73 миллиметра!.. Ну, и с курсовым 7,62 миллиметровым пулемётом Калашникова Танковым… Но зато с пенопластовыми поплавками по обоим бортам!.. Чтобы тяжёлой броне было сподручней переплывать через многочисленные афганские реки, озёра и водохранилища…»
   По прошествию трёх лет ежедневных боевых дежурств у КТП и десятисуточных выходов по местным пустыням ежемесячно… Когда зампотех первой роты устал бороться за военную живучесть своих стальных колесниц… Когда в континентальной Советской Армии оказались лишними целых двенадцать новеньких БМПешек… Когда над маленьким домиком КТП нависла страшная угроза остаться вообще без боевого прикрытия дежурным тягачом… Когда Генеральный Секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачёв начал всерьёз задумываться о необходимости вывода советских войск из Демократической Республики Афганистан… То именно тогда… В конце 1987 года…
   Именно тогда командование ОКСВА решило проявить свою постоянную готовность следовать исключительно верным курсом непобедимой партии товарища Ленина и в доказательство тому действительно перевооружить наш 6-ой батальон спецназа более современными видами продукции советского Министерства Тяжёлого Машиностроения. Так было принято исторически обоснованное решение об усилении группировки советских войск в самом центре провинции Гильменд!.. То есть нашего батальона, что дислоцировался на окраине города Лашкаргох.
   Когда над нашим гарнизоном дружно взлетело три сигнальных ракеты – носителя трёх звёзд в каждой… Когда  вслед им тутже прозвучало три зелёных свистка… Страшно обрадовавшийся зампотех первой роты стал готовить свою всё ещё боевую технику к совершению обратного марша до славных границ нашей Родины. Две заведомо ремонтонепригодные БМПешки были взяты на буксир более резвыми своими собратьями… И в таком режиме все наши БМП-единички отправились обратно в Союз.
   Дорога домой, как и следовало того ожидать, оказалась двоекратно трудной и четырежды долгой. Допотопная техника капризничала и ломалась… А когда она же набирала на бетонке хорошую крейсерскую скорость, то и тогда могла выкинуть какое-нибудь эдакое коленце!.. Так один двигатель сначала начал перегреваться, а затем и вовсе загорелся. Герметичность двигательного отделения оказалась на достойном уровне, вследствии чего возникший пожар был обнаружен слишком поздно… БМП-1 едва успела съехать с дороги и практически сразу взорвалась.
   К счастью обошлось без жертв!.. Наводчик-оператор благополучно десантировался на обочину прямо с башни… А выскочивший на ходу из своего внезапно задымившегося люка и метнувшийся быстроногим зайцем к спасительной бетонке юркий механик-водитель Вова Смирнов также остался цел и невредим. Однако, получив хорошую взбучку за несоблюдение температурного режима,  он потом долго ещё копался среди чёрного остывающего железа… Совершенно сгоревший и слегка так оплавленный свой автомат АКСУ он всё-таки нашёл… Однако из одежды на Вовчике остались лишь ХЛОПЧАТОБУМАЖНЫЕ штаны-галифе, полосатая тельняшка с рукавами и солдатские тапки. То есть из тёплых вещей у него теперь имелся только забрызганный грязью танковый шлемофон!.. И это в самый разгар почти что лютой афганской зимы!         
   Чёрные останки боевой машины пехоты так и оставили на афганской земле. Отлетевшую при взрыве башню тоже решили не трогать… То есть слегка прокопчённую изнутри башню не стали загружать на подъехавшую БМПешку, ибо транспортировать её в далёкий Советский Союз не имело абсолютно никакого смысла. Военные представители завода МинТяжМаша конечно бы приняли одну-единственную башню, однако и они стали бы интересоваться судьбой корпуса БМП-1. Чугуноплавильная и сталелитейная промышленность нашей державы успешно выполняла и даже перевыполняла свои пятилетние и ежегодные планы. Да и местных афганских пионеров следовало начать приучать к такому очень полезному занятию как сбор металлолома.
   Так и сделали!.. Из осиротевшей башни выдернули курсовой пулемёт ПКТ и кое-как сняли пушку «Гром». Под бдительным присмотром зампотеха механики-водители пособирали все запасные части, которые ещё могли пригодиться… Остальные «работы» выполнили неизвестные лица… В общем, когда наша боевая колонна спустя неделю возвращалась обратно в Лашкарёвку… То от сгоревшей БМПешки осталось только плоское днище. То есть почти четырнадцать тонн высококачественной советской стали вместе с другими цветными металлами, включая даже серебро и золото… Всё исчезло!.. Даже улетевшую башню куда-то утащили…
   -Охренеть! – сказал со вздохом зампотех первой роты и тутже обратился к своим механам. – Учитесь! Всё сделано голыми руками… Ни электрогазосварки, ни подъёмного крана… Ни даже лебёдки…
   -Даже следов не осталось! – подтвердили хором механики-водители.
   Действительно!.. На влажном зимнем грунте не наблюдалось абсолютно никаких отпечатков… Оставленных ушлыми афганцами, наверняка, как всегда обутыми в галоши на босу ногу… Не было ни следов от какого-либо трактора или же другой автотранспортной техники, ни отпечатков копыт верблюдов, лошадей или хотя бы домашних осликов, запряженных в двухколёсные арбы… Ничего!
   -Пришла корова и языком всё слизала! –сказал тогда Вова Смирнов.
   -Я тебе дам! –неожиданно рассердившись, заявил товарищ майор. –Такую корову! Ты у меня всю стоянку будешь своим языком драить!      
   Маленький солдат тутже скрылся за промасленными спинами своих товарищей, то есть остальных  механиков-водителей. Ну, чтобы в лишний раз не расстраивать своим видом заместителя командира первой роты по технической части.
   Вова и последующие дни старался как можно меньше попадаться на глаза товарищу майору… Однако тот ничего никогда не забывал и регулярно напоминал Вове Смирнову о многих моментах суровой военной службы. Что наряды на КТП автопарка никто не отменял, а такое «святое место» один раз в трое суток просто-таки не должно пустовать без рядового Смирнова… Что в свободные от этих нарядов дни он «может» заступать на боевое дежурство в качестве бессменного водителя дежурного тягача… Что тёмная афганистанская ночь не является законным поводом для отдыха тех, кому положено нести боевую службу… Что в светлое время суток водитель дежурного тягача не имеет абсолютно никакого права отсиживаться внутри своего же дежурного тягача, то есть он должен либо убирать стоянку техники первой роты, а также прилегающую территорию всего остального автопарка… Либо же он «вправе» помогать своим молодым организмом другим более старшим механикам первой роты обслуживать дорогостоящую военную технику. В общем… Вовочка Смирнов пахал в автопарке как Папа Карло…
   Но Володя Смирнов не чурался никакой работы… Как ни странно, но он этому был только рад!
   -Ты мне должен спасибо говорить! – напоминал ему всякий раз товарищ майор. –Сам знаешь за что!
   -Конечно знаю! – тутже соглашался бойкий на язык солдатик Вова и на всякий случай быстро добавлял. –Спасибо! Товарищ майор!
   -Вот то-то! – соглашался с ним зампотех первой роты и тутже нарезал новую боевую задачу. –А теперь _здуй-ка во-он туда! Там нужно сделать вот что!
   И, внимательнейшим образом выслушав подробнейший инструктаж, молодой механик-водитель рядовой Смирнов беспрекословно отправлялся на добросовестное выполнение очередного поручения товарища майора.
   -И запомни! –добавлял ему вслед зампотех. –Температурный режим надо соблюдать всегда!
   -Так точно! –отвечал ему Вовочка и понимающе вздыхал. –Я этот температурный режим… Так и сяк его, да разэтак!.. На всю оставшуюся жизнь запомню!
   Завершающие фразы рядовой Смирнов предусмотрительно бурчал себе под нос, уже удалившись подальше от товарища майора… Чтобы родной его ротный зампотех их не мог услышать никоим образом… А также понять их смысл по выражению солдатского лица маленького механика или же расшифровать по шевелящимся губам… Как бы то ни было… Однако публично роптать на свою военную судьбу Вовочка Смирнов не хотел. Уж лучше собирать бычки-окурки со всего автопарка, а потом отмывать грязную ходовую часть БМП-2… Чем регулярно выплачивать родному Министерству Обороны ежемесячные возмещения за угробленную боевую технику. Причём, не только из своей афганской двадцати двух чеково-рублёвой солдатской получки, но и из грядущей заработной платы по возвращению из армии… А то и из своей же стариковской пенсии!..   
   Прецидент уже был.
   -Ты знаешь сколько стоит один двигатель от БМП? – спрашивал полгода назад свирепеющий на глазах зампотех. –Знаешь или нет? Так и сяк тебя!
   Тогда нашего молодого призыва в первой роте ещё не было… Зато имелись другие молодые… В том числе зелёные и малоопытные механики…
   -Никак нет! Не знаю! – отвечал скороговоркой рядовой Галиуллин и предусмотрительно пятился назад.
   Его вроде бы просто заглохшую БМП-единичку тогда вполне благополучно дотащили на буксире до автопарка и даже умудрились затолкать на её законное место на стоянке первой роты. Возникшую поломку пытались обнаружить… И только сам товарищ майор поставил окончательный и точный диагноз.
   -Двигатель заклинило! –сказал он вполголоса…
   И тутже начал багроветь от внезапно нахлынувшей ярости. Но спасительного деревянного банника под рукой не оказалось… И тогда зампотеху пришлось изливать накипевшие эмоции посредством применения непечатных выражений и даже откровенно нецензурных слов…
   -Так и сяк тебя, да разэтак! – разносилось над стоянкой техники первой роты. –Да ты знаешь, что я с тобой сейчас сделаю?!
   Механик-водитель Галиуллин хоть и являлся закоренелым казанским татарином, однако русскую ненормативную лексику понимал очень даже хорошо… Он то краснел, то бледнел… Но в руки зампотеха решил не даваться… И стремительно ускользал от товарища майора на более безопасное расстояние… В конечном итоге первоначальное наказание ограничилось лишь устными «выговорами».
   Но на следующий день служебное разбирательство продолжилось. Ибо товарищ майор сходил в кабинет начальника финчасти бригады и поинтересовался размерами материальной ответственности за непредумышленную порчу боевой техники Советской Армии… Капитан Верзаков посмотрел на случайного посетителя своим умным еврейским взглядом и с ходу назвал сумму… Товарищ майор недоверчиво переспросил и начфин полез в ещё более умную книгу… Приведённая по памяти сумма совпала с напечатанной на бумаге тютелька-в-тютельку!.. То есть копейка в копейку… Причём с соответствующим дополнением…
    Вот тогда-то товарищу майору и стало всё ясно… То есть сколько именно, да ещё и в каком размере! Вследствии чего по прибытию в свой родной автопарк зампотех первой роты решительно и безоговорочно расставил все точки над неопределённо-многозначительной буковкой «i».
   -Капитальный ремонт одного двигателя БМП стоит восемьсот тридцать девять рублей и сорок пять копеек! – произнёс товарищ майор, ещё раз заглянув в свой потёртый блокнот.
   -Ясно… -сказал рядовой Галиуллин упавшим голосом.
   -Рано обрадовался! –произнёс зампотех и захлопнул блокнот со свежими записями. –Это только ремонт! А ведь ещё запчасти…
   -Понятно… - произнёс внезапно охрипшим голосом татарский механик. 
   -Рано обрадовался! –опять заявил ему товарищ зампотех. -А теперь умножь эти циферки  на десять!
   Казанско-татарский ум быстро произвёл необходимые подсчёты… То есть к уже имеющейся сумме добавил один дополнительный нолик… Причём сзади… После чего рядовой Галиуллин сперва побледнел… А спустя минуту посерел.
   -Это восемь тысяч что ли? –пробормотал он своими непослушными губами. –И всё остальное тоже?
   -Вот именно! –сказал зампотех и тяжко вздохнул. –Восемь тысяч триста девяносто четыре рубля и пятьдесят копеек! Понял? И всё это должен выплатить именно ты! Ни копейкой больше и ни одной копейкой меньше! И это без учёта запчастей…
   Рядовой Галиуллин помолчал-помолчал, старательно обдумывая своё незавидное финансово-экономическое положение… После чего он решил прикинуться никем иным, как само собой казанским сиротой.
   -Как же так, товарищ майор?!.. – заканючил он жалостливым тоном. -У меня папа – инвалид! Он нигде не работает… Здоровье не позволяет! Мама за ним смотрит… Живём на одну его пенсию!.. Ну, товарищ майор!
   -А что «товарищ майор»?! –тутже взорвался зампотех роты. –Это я что ли движок угробил?! Я или ты? Дурья твоя голова!
   -Я… -честно глядя в глаза товарища майора, признавался татарский механик тире водитель. –Так я же не специально! То есть слущайно… Так полущилось…
   -Я тебе щас дам! –кричал зампотех. –«Не специально!» Я сколько раз вас всех инструктировал?! Каждый день повторял одно и тоже! Смотрите на датчик температуры двигателя! Там даже для дебилов и дураков всё понятно нарисовано! Если стрелка зашла на красную полосу, значит двигатель греется!.. То есть надо сбавлять обороты и ехать потише!.. А ещё лучше – вообще остановиться! И выяснить причину повышения температуры! Может уровень масла упал!?.. Или охлаждающая жидкость закипает!?.. Или там ещё чего…
   -Я смотрел… -механик виновато прятал глазки и всё-таки продолжал бубнить своё. –Оно как-то само собой получилось… Я вам точно говорю, что смотрел на этот датчик! Ну, товарищ майор! У меня же папа… Инвалид…
   Если бы ему приказали… То наверное механик Галиуллин с большущей бы радостью сбегал за деревянным банником… Посредством применения которого товарищ майор иногда «воспитывал», то есть наказывал своих всерьёз проштрафившихся подчинённых… Однако было уже слишком поздно… Да и случившаяся поломка требовала более серьёзного наказания… То есть определённого Приказом Министра Обороны перечня служебных расследований с дальнейшими мерами дисциплинарного наказания и итогового финансового взыскания. 
   -Ну, товарищ майор! –продолжал жаловаться на нелёгкую татарскую жизнь молодой и недотёпистый механик – водитель. –У меня папа… Работать не может… Мама за ним ухаживает… Тоже не работает… Семья у нас большая… Я из детей самый старший… Надо остальных одевать-обувать… Кормить-поить…
   Майор-зампотех уже отошёл своим российским сердцем, но помочь казанскому солдату уже ничем не мог.
   -Ну, что ты заладил? «Товарищ майор, товарищ майор!» Уже поздно!.. Приказом комбата целая комиссия назначена… Чтобы провести служебное расследование и принять соответствующие меры!.. А председателем там сам майор Зайнуллин! Чуешь, чем пахнет?
   Кто-то из механиков даже присвистнул.
   -Как Зайнуллин? –забормотал рядовой Галиуллин. –Зачем Зайнуллин? Не надо Зайнуллина…
   -«Не нада!» -произнёс со вздохом товарищ майор. Только тебя вот забыли спросить!
   Майор Зайнуллин являлся зампотехом всего нашего батальона и он отличался не только повышенным рвением к военной службе. Его придирчивость ко всяким обязательным мелочам, причём дополненная истовой дотошностью и самой настоящей въедливостью при рассмотрении буквально всех служебных вопросов… Всё это характеризовало майора Зайнуллина как самого ретивого служаку из всего нашего 6-го батальона.    Ведь он нёс личную ответственность за всю боевую, автотранспортную и прочую вспомогательную технику нашего батальона спецназа, которая, надобно отметить, всегда заводилась и затем бесперебойно урчала работающими двигателями. В случае необходимости крутящий момент исправно передавался на полуоси колёс и оси ведущих катков, в результате чего наши БМПешки, БТРы, обе ЗСушки и один-единственный танк всегда были готовы к выполнению боевых задач. Не говоря уж об остальных транспортных Уралах, КАМАЗе-самосвале, специализированных тягачах БТС, Санитарных УАЗах-таблетках, командирских УАЗиках и позорной ассенизационной автомашине.   
   Конечно же случались всевозможные недоразумения и в автобронетанковой службе. Так две трофейные Тойоты, некогда заехавшие в автопарк лашкарёвского спецназа своим японским ходом... Теперь обе автомашины стояли на вечном приколе! Ибо чья-то ловкая рука умудрилась стащить из под капотов родные японские карбюраторы… Увы, но наши советские аналоги никак не подходили к заморским двигателям внутреннего сгорания… Что причиняло зампотеху батальона дополнительные душевные страдания… Ведь эдакую подлость сотворили не коварные душманы, а свои же советские водители!.. Ну, и само собой эти обстоятельства заставляли майора Зайнуллина относиться к своим обязанностям с ещё большим усердием.
   В общем… Зампотех батальона спецназа не давал спуску никому!.. Особенно тем водителям, кто в чём-либо провинился!.. А тем паче – проштрафившимся обладателям тюркоязычных фамилий…
   И в данном конкретном случае рядовой Галиуллин оказывался в самом наихудшем положении!.. Ибо он не только запорол двигатель боевой машины пехоты, что автоматически ставило его в категорию страшно виноватых… Этот механик-водитель первой роты не только обладал тюркоязычной фамилией, что неминуемо повышало степень придирчивости товарища майора Зайнуллина… Рядовой Галиуллин нёс в себе практически все отличительные признаки самого настоящего казанского татарина!.. Ибо фамилия, имя и отчество были вполне соответствующие… Да и его округлое личико с прочими внешними данными… Всё это отлично выдавало в нём самого настоящего земляка майора Зайнуллина!
   Так оно и вышло! То есть согласно древней военной пословице: «Вздрючить своего земляка – это всё равно, что на Родине побывать!»
   Однако служебное расследование не ограничилось воображаемым краткосрочненьким отпуском на свою Малую Отчизну!.. Иллюзии, конечно, могут согреть душу… Однако есть дела и поважней!
   Майор Зайнуллин как зампотех батальона получил законный повод продемонстрировать всем присутствующим свою наиполнейшую профессиональную пригодность к боевой службе в бронетанковых войсках. Коммунист Зайнуллин при этом проявил свою высочайшую преданность делу партии и правительства, никоим образом не допустив халатного разбазаривания социалистической собственности. А офицер Зайнуллин заодно избавился не то что от малейших подозрений, но даже и от случайной мысли!.. В создании поблажек подчинённым солдатам, да ещё и по национальному признаку! То бишь умышленного создания своеобразных землячеств, в которых солдаты определённой национальности чуть ли не публично братаются с офицерами всё той же национально-этнической принадлежности.   
   «Хотя… Командир нашей первой роты капитан Перемитин совершенно не чурается общения со своим землячком из Омской области – санинструктором Чухаревым. Всё конечно же в рамках уставной службы и абсолютно никакого панибратства… Но тем не менее!.. И переводчик нашей роты… Старший лейтенант Вахабов  тоже очень спокойно и безо всяких заумных выкрутасов разговаривает со своими земляками таджикской национальности. И Зики, и Муха уважительно обращаются к нему как к старшему… Но так же и должно быть!»
   Вопрос конечно интересный…
   «Однако ж!.. Татары – это и есть татары… Как и русские… В общем, это совсем не грузины! Или армяне! Или азербайджанцы!»
   Тут действительно!.. Какой бы то ни было взаимовыручкой… Увы, но здесь даже взаимопомощью не попахивает!
   «Не-ет!.. Шалишь!.. Не для того майор Зайнуллин так долго шёл к должности зампотеха батальона, чтобы… Вот так вот!.. Без особой такой надобности покрывать проступки своих же землячков!.. Надо же понимать! Служба есть служба…»
   Короче говоря, созданная приказом временная комиссия под мудрым руководсТвом зампотеха батальона провела дотошное служебное расследование. В конечном итоге были выявлены все виновные и определён окончательный размер причинённого Советской Армии материального ущерба. По итогам работы комиссии зампотех первой роты получил строгий выговор без занесения в личное дело… А вот на нерадивого механика-водителя рядового Галиуллина повесили финансовый начёт в размере 8394 рубля 50 коп.   
   И всё бы ещё ничего!.. Но военное главнокомандование тутже отправило все свежеотпечатанные финансовые документы в один райвоенкомат города Казани, чтобы там заблаговременно стали готовиться к бухгалтерским операциям по вычитаниям из будущих зарплат гражданина Галиуллина. Однако военкомат – это и есть военный комиссариат!.. И то ли тамошние бухгалтера вознамерились получать задолженность с родителей, не дожидаясь возвращения из армии их сыночка… То ли военкоматчики решили поподробней ознакомиться с потенциально богатым кланом Галиуллиных… Которые не мелочатся даже с Министерством Обороны…
   Как бы то ни было… Но в общем, эта финансово-секретная информация каким-то непостижимым образом дошла-долетела до его большой семьи… Которая естественно не смогла «не порадоваться» тому, как доблестный рядовой Галиуллин с честью отдаёт свой священный воинский долг воина-интернационалиста… Да ещё столь успешно, что весть об его заслугах долетела до родной Казани! Причём, в виде совершенно конкретной суммы…
   -Вот, блин! – сокрушался татарский механик-водитель, читая спешно прибывшую из отчего дома внушительную петицию. –Откуда они всё узнали?.. Ай-яй-яй!.. Как так можно?!.. Ай-яй-яй… Я тоже знаю… Что новые Жигули стоят всего шесть тысяч рублей! Это я что ли виноват?!.. Что Жигули стоят дешевле движка от БМПешки?!.. Ой-ёй-ёй!.. Папа начал письмо… Мама продолжила… А потом и все остальные…
   Его коллеги по автопарку тем временем сопоставляли стоимость запоротого двигателя от БМП-1 с дорогостоящими атрибутами мирной советской жизни. И выходило так, что рядовой Галиуллин за первый год своей службы в армии «заработал» чуть больше половины автомобиля ГАЗ-24 «Волга», или 1,39 сотых машины «Жигули», или почти что два новеньких «Москвича-412» или почти три ушастых «Запорожца»!   
   -Слышь?! –интересовался механик-водитель Лукачина. –Ты не знаешь, сколько стоит «Иж-комби?» Их же рядом с вами производят!
   Гражданская, то есть наполовину уменьшенная и значительно облегчённая копия Большого Армейского Вездехода БАВ выпускалась в столице Удмуртии городе Ижевске. То есть практически по соседству с Казанью… Однако данное обстоятельство так и не прояснило ситуацию… В результате чего точное количество «заработанных» им автомобилей «Иж-Комби» осталось неизвестным.
   -Отстаньте от меня, а! –возмущался рядовой Галиуллин, дочитывая письмо. –Не мешайте!.. Ага!.. Вот опять папа пишет… Угу…
   -Что ты как филин угукаешь? – рассмеялся Мишка Лукачина. –Чего он там тебе пишет?
   Татарский горе-механик помолчал, но затем вздохнул и всё-таки признался:
   -Он пишет… Что они всё равно меня любят и ждут!.. Что они мной по-прежнему гордятся… Но очень сильно просят… Чтобы я тут в Афгане больше ничего не ломал!.. И даже не портил…   
   -Ай, маладэс! – рассмеялся наводчик-оператор Абдуллаев. –Не надо тут ничего ломать!
   Остальные механики, хоть и смеялись… Но тем не менее отлично понимали то, что техника есть техника… Она может сломаться в любую минуту. Но именно поэтому за состоянием боевых машин надо следить с повышенным вниманием!.. То есть подмечая любую мелочь, способную перерасти в очень большую беду. Ведь от надёжности и технических возможностей БМП, да ещё и в суровых условиях афганских пустынь… От всего этого зависит жизнь не только экипажа, но и остальных разведчиков… Не говоря уж о выполнении боевого задания.
   Со следующего месяца из солдатской получки рядового Галиуллина была удержана ровно половина его денежного довольствия. Так Министерство Обороны приступило к неизбежным вычетам для возмещения причинённого ущерба. Так рядовой Галиуллин приступил к выполнению своего очередного долга: Советское государство он защищал почти уже год, братскому Афганистану он отдавал свой воинский интернациональный долг на протяжении шести месяцев…
   -И вот теперь пришла пора выплачивать денежный долг родному Министерству Обороны! –«отшучивался» рядовой Галиуллин. –Ой-ёй-ёй-ёй-ёй!..
   Узнав о первом вычете, механики опять занялись подсчётами, после чего заметно погрустнели… Если военные финансисты и дальше будут удерживать с Галиуллина по ползарплаты, то есть по 13 рублей… То платить ему предстояло оч-чень долго!
   Но затем все механики-водители воспряли духом!.. Ибо, как это уже было сказано выше… Старые БМПешки первой роты оказались в приказе Командующего на замену, после чего они все были своим ходом переправлены к советско-афганской границе. Обездвиженная бронемашина рядового Галиуллина тогда катилась по дорогам на жёсткой сцепке. На всеобщее счастье за штурвалом тянущей БМП-1 находился не молодой солдат Вова Смирнов, а более опытный механик Зики. И в этом плане всё прошло нормально! Рядовой Галиуллин преспокойненько сидел на своём месте механика-водителя и Всю дорогу беспечно любовался окрестными пейзажами. В сторону которых он периодически поплёвывал. Ведь ему было строго приказано ни к чему не прикасаться ни руками, ни ногами… То есть ни к рулевому штурвалу, ни к педалям, ни к рычагу переключения передач. В общем, рядовой Галиуллин никоим образом не мешал персональной БМПешке катиться вперёд на нейтральной передаче и жёсткой сцепке. 
   «А в это же время! Молодой механик-водитель Вова Смирнов отважно совершал свой первый боевой марш… И всё ещё не чуял уже подкравшегося вплотную горя… То есть он ещё не замечал ни запаха дыма… Ни чрезмерной теплоты переборки справа… За которой уже горел его дизельный двигатель…»
   Но что случилось, то и произошло!.. Смирновская БМПешка благополучно сгорела и ротная колонна погоревав-погоревав двинулась дальше. Так что рядовой Галиуллин оказался не самым-пресамым…
   На приграничной базе хранения и снабжения дела пошли ещё лучше. Наши механики и наводчики быстро сдали своих «старушек» на ремонт и уже на следующий день обзавелись новенькими «красавицами», которые в отличие от предшественниц оказались более оснащёнными. Даже невзирая на чуть больший вес. БМП-2 были вооружены 30-миллиметровыми скорострельными пушками и точно таким же спаренным пулемётом ПКТ. Помимо этого на башне имелась пусковая установка для ПТУРов и система постановки дымовых завес.         
   Механиков-водителей радовали совершенно новые двигатели, которые, судя по прилагаемым тактико-техническим характеристикам, были гораздо мощнее прежних. По бокам бронекорпуса вместо пенопластовых поплавков теперь нависали стальные фальшборта, предназначенные для снижения эффективности кумулятивных гранат. Даже днища БМПешек оказались усиленными. Правда, только одним бронелистом и лишь в одном месте… То есть под местом механика… Но ведь именно они и погибали более всего… Когда под первым катком слева срабатывала противотанковая мина или же мощный фугас.   
   Весь обратный путь новенькие БМП-2 проделали ходко и без каких-либо остановок. Только на месте гибели боевой машины Вовы Смирнова колонна задержалась на целых полчаса. Поудивлявшись возможностям афганских умельцев и отдав последние почести неподъёмному днищу сгоревшей «единички», наши солдаты отправились дальше. 
   Прибыв в Лашкарёвку без единой поломки, боевые машины горделиво заполнили собой всю стоянку первой роты. Новенькие БМПешки порадовали не только командование 6-го батальона, но и начальство из 22-ой бригады спецназа. Естественно… Что среди прибывших посетителей были и технические специалисты, которые отлично разбирались во всех преимуществах и недостатках боевых машин. То есть которые могли быстро смекнуть об истинных причинах возникновения всевозможных нештатных ситуаций… В том числе и одного недавнего пожара! 
   Но воистину!.. Нет худа без добра… На общем фоне свеженьких, то есть ещё в заводской смазке бронемашин как-то вскольз проскочило сообщение о гибели одной из старых БМП-1. Однако не обошлось здесь и без того, что реальные факты были чуть-чуть «подкорректированы». Пожар на борту действительно произошёл, но только не по причине откровенного солдатского разгильдяйства и грубейше халатного исполнения обязанностей механика-водителя и наводчика-оператора.
   «Как оказалось», бронеколонна первой роты была коварно обстреляна душманами из дальнобойного безоткатного орудия. Причём, одним-единственным снарядом. «Как назло», этот первый и одновременно с этим последний боеприпас «угодил» прямиком в БМПешку, за штурвалом которой находился молодой механик-водитель Володя Смирнов. «Как и следовало того ожидать», экипаж машины боевой тутже принялся бороться тире сражаться за живучесть родной брони… Однако, «увы»!   
   Вражеский боеприпас оказался повышенной вредоносности, вследствии чего быстро возникший на борту пожар погасить так и не удалось. Полностью исчерпав все имеющиеся возможности, экипаж был просто-таки вынужден покинуть родную БМП-1. Причём, так сказать, со слезами на глазах! После чего горящая машина на этих самых глазах взяла, да и взорвалась.
   Штабные военачальники естественно интересовались дальнейшими действиями вражеских артиллеристов с их малозаметной безоткаткой. Однако их и след простыл!.. Душманы, разумеется, быстро покинули свою огневую позицию, растворившись на бескрайних просторах Афганистана. Так что организовывать погоню ради поимки и немедленного расстреливания врага у наших механиков и наводчиков не оставалось абсолютно никакой возможности.
   -Да и темнело уже… А нам ещё ехать и ехать!
   Завершающие фразы тутже признавались более убедительными аргументами… Так что военное командование даже и не подумало назначить в приказном порядке новую комиссию. Ведь боевая машина пехоты была «действительно» подбита и затем сожжена афганистанскими душманами… К тому же во время совершения длительного марша… То есть далеко за пределами Лашкарёвского гарнизона.
   «А ехать к месту происшествия… Хоть и в составе целой комиссии… Да ещё и созванной специальным приказом… Но своими собственными персонами!.. В общем… Рисковать своими драгоценнейшими жизнями никто из штабного начальства не захотел. Даже сам майор Зайнуллин. Вот так!»
   Потом военачальники вдруг вспомнили о мужественном героизме экипажа, который сперва едва не погиб от разрыва вражеского снаряда, но всё-таки продолжал движение в составе колонны, а затем в реально боевых условиях бесстрашно тушил неугасающий пожар. Всё ещё пребывая в состоянии общей контузии… Ну, и так далее…
   Мудрый зампотех первой роты внимательно выслушивал речи вышестоящих начальников, соглашательски при этом кивая головой… Однако сочинять наградные листы он не стал, решив обойтись письменной благодарностью в своём личном деле и отсутствием каких-либо финансовых начётов для своих подчинённых.
   -А вы знаете? – спрашивал зампотех заговорщицки-шутливым тоном механика Смирнова и его наводчика Абдуллаева. –Сколько стоит «она»?
   Те привычно обменивались многозначительными взглядами… Но по-прежнему талдычили одно и тоже.
   -А кто это «она»? Ничего не знаем!.. И даже не хотим «это» знать!
   Товарищ майор добродушно подсмеивался и на какое-то время переставал травмировать чувствительные солдатские души своими интригующе-каверзными вопросами. Ибо полностью сгоревшая БМП-1 согласно соответствующему Приказу Министра Обороны «потянула» бы на гораздо бОльшую сумму… Чем эти несчастные 839 рублей 45 копеек за капремонт одного двигателя.
   Всё это было понятно и без дополнительных уточнений. Кроме того имелись и другие факторы. Наводчик Абдуллаев был уже старослужащим воином и потому ближайшей же весной 1988 года он собирался «легко отделаться», то есть демобилизоваться из рядов Советской Армии. А его молодой механик Вова Смирнов только-только начал свою нелёгкую службу в «этом» Афганистане… В котором по страстному убеждению рядового Галиуллина желательно «вообще» ничего не ломать и даже не портить!   
   Но всё это было уже очень давно! Казанский механик Галиуллин, благополучно прохлопав температурный режим, запорол свой страшно дорогостоящий двигатель жарким летом прошлого 1987-го года. Юный водитель Вова Смирнов спалил свою боевую машину во время совершения первого же марша по страшно непредсказуемым дорогам Афгана. Стало быть в декабре всё того же прошлого 1987 года… И эти технические вехи нашей современной истории уже казались чем-то страшно далёким… А потому уже почти нереальным!         
   Ведь сейчас был март 1988 года. Наша доблестная разведгруппа №613 ехала на очередной выход, удобно рассевшись на всё ещё новой броне. За штурвалом нашей головной БМП-2 сидел механик-водитель Игорь Кайдаш… Который хоть и числился в штате РГ№612, но в настоящее время он находился среди нас. Рядовой Кайдаш хоть и являлся фАзаном, однако нрава он был беззлобного и всегда спокойного. Правда, сейчас Игорь ехал на свою первую настоящую войну… Ибо тот марш до границы продолжал оставаться всего лишь маршем…
   Однако наша боевая техника была почти новой. Особенно БМПешка Кайдаша!.. Это вторая, то есть замыкающая БМП-2 Мишки Лукачины уже успела побывать и на январском выходе в Гиришк-Мандехе, и на февральском блокировании дальних подступов к Лашкаргаху… Это когда мы всей группой принимали меры противодействия, дабы коварные душманы не обстреляли реактивными снарядами наш гарнизон в день светлого праздника Советской Армии.
   Но то была БМПешка Мишки Лукачины!.. Тогда как боевая машина пехоты механика-водителя Кайдаша как совершила тот долгий марш от советской границы до лашкарёвского автопарка, так она более никуда не выезжала. То есть считалась практически новой!
   Поэтому наше всеобщее настроение было вполне нормальным. Даже у командира разведгруппы старшего лейтенанта Веселкова. Ведь это именно он осуществлял всеобщее командование бронеколонной первой роты, в составе которой Вовочка Смирнов и совершил свой «подвиг». В огне того пожара сгорели и личные вещи командира, включая его зимний бушлат… Которого товарищу старшему лейтенанту потом очень сильно не хватало!.. В декабре-то!.. Так что наш Весёлый надолго запомнил и тот марш, и персональные способности механика Смирнова. Но этот «юный поджигатель» сейчас оставался в своём родном автопарке. Ибо от ведения боевых действий Вову Смирнова отлучили всерьёз и надолго. То есть до особого распоряжения командира группы.
   В общем, всё шло своим чередом и в нормальном режиме! Наша славная разведгруппа на двух БМП-2 совершала марш в район проведения поисково-засадных действий. Причём, как это уже было очевидно, ехали мы туда далеко не одни… То есть в составе ротной колонны… Данное обстоятельство означало то, что в этом районе мы будем находиться не одинокой разведгруппой, а всем нашим разведотрядом, в составе которого находилось три группы спецназа и одно ядро главнокомандования… Кстати, представляющее собой вполне укомплектованную и очень боеспособную тактическую единицу!
   Мы ехали и ехали по разбитой афганской грунтовке. Уже были вскрыты и тутже проглочены первые консервы из походного сухпайка. Вокруг нас простирались местные дали… Мелкий дождик накрапывал всего-то с час… И всем нам было почти сухо, практически неголодно и лишь периодически нехолодно… Но в целом – очень даже комфортно! Ибо лучше ехать на войну на броне, чем шагать по ней пешком.
   Как вдруг… Продолжая рулить своим штурвалом, механик-водитель Кайдаш задрал голову кверху и прокричал командиру группы:
   -Товарищ старшнант! У меня движок греется!
   Веселков отреагировал почти мгновенно.
   -Сколько?
   -Уже сто пятнадцать! – проорал Кайдаш, теперь уже не поворачиваясь.
   Наступила относительная тишина… Вроде бы по-прежнему ревела наша БМПешка, выбрасывая в воздух чёрные клубы сгоревшей солярки… Передние машины продолжали двигаться дальше на привычной скорости… Сзади бодро рычала замыкающая БМПешка Мишки Лукачины. Всё вроде бы обстояло как и десять минут назад… И даже час назад.
   Но что-то нехорошее уже произошло. И мы это понимали… Настроение стало ухудшаться… Поскольку это было только начало… То есть греющийся двигатель нашей БМП дал о себе знать в первый же день выхода. Вернее, спустя несколько часов после нашего отъезда…
   А что будет дальше?!.. Этого не знал никто.
*
   Глава 3. БОРЬБА С ТЕМПЕРАТУРОЙ И НЕ ТОЛЬКО С НЕЙ.
                Здесь же ничего не жалко               
                Чтоб задачу выполнять!               
                Лом, кувалда и смекалка
                Да она… Ядрёна мать!
                А.М.
   Если бы наш боевой выход начался как обычно… То есть с раннего подъёма и торопливых команд сердитых замкомвзводов… С уже привычного получения личного оружия, носимого комплекта боеприпасов, средств связи и наблюдения… С последующего построения во внутреннем дворике роты и дотошной проверки командиром группы… С шаткого выдвижения к своей броне и полусонного ожидания окончательного сбора отряда… С появления слегка нервничающих командиров и построения по-группно перед БМПешками… С бодрой команды ротного «По машинам!» и ещё более энергичного приказа «Вперёд!»… Когда с первыми прогазовками дизельных двигателей исчезают последние остатки сна… Когда колонна боевых машин начинает своё движение на войну, направляясь прямо к заалевшему на горизонте рассвету…    
   Тогда бы всё было чем-то привычным! Но наш первый день этой войны начался именно так, как он и начался. То есть с якобы-завтрака и богатого политического мероприятия!.. Следовательно что либо изменить было уже невозможно. Поэтому нам пришлось покорно принимать всё… Что этот день нам и приготовил!
   Сперва командир второй разведгруппы кое-что позабыл в своей комнатушке. Поэтому вся наша колонна остановилась километрах в пяти за Лашкаргахом и ждала минут сорок… Пока старший лейтенант Фролов на своей БМПешке мчался в казарму нашей роты и потом обратно.
   -На Мухе туда… -пошутил наш замкомвзвод Ермаков, когда КРГ-612 полетел в гарнизон. –И на Мухе обратно.
   Механик-водитель Мухаммадиев этих слов конечно же не услыхал. Добросовестно выполняя боевой приказ своего командира группы и совершенно не отвлекаясь по всяким там мелочам, он лихо гнал свою боевую машину прямо по буграм и ямам, то есть сразу за обочиной. Сидевшие на броне бойцы только и успевали покрепче вцепляться за всё, что попадётся им под руку… Лишь бы удержаться на мчащейся БМП-2 и не слететь на землю.
   -Во даёт, а!? – ухмыльнулся Коля Малый, наблюдая за бедолагами из второй группы. –Ни себя не жалеет, ни машину… Ни пацанов.
   И это слышали только мы. Стремительно объехав замыкающую БМПешку нашей колонны, механик Муха вылетел на дорогу и ещё больше поддал газу… Вскоре его пятнадцатитонная бронемашина превратилась в чадящую чёрную точку… А потом и вовсе исчезла из виду!         
   Потянулись долгие и томительные минуты ожидания.
   -Ну, во-от… -не выдержав, заворчал дембель Юрка Лебедев. –Как ротный улетел в Союз… Так без него в роте сразу же бардак начался.
   Мы молча сидели на своих местах и тихонечко мёрзли. Эта неожиданная остановка казалась всего лишь досадной оплошностью командира второй разведгруппы… А вовсе не предзнаменованием грядущих неприятностей. Во всяком случае так думал я… Ведь в прошлом месяце перед самым вылетом на войну у меня свистнули добротные носки… После чего проклятые трофейные ботинки мстили мне буквально на каждом шагу… То есть на всём протяжении нашего пешего выхода к маячившей на горизонте горе с выветренной скалой-цилиндром на вершине.   
   Я невольно поёжился, вспоминая свои физические мучения и душевные страдания. Но ведь «это» было тогда… А сейчас мы ехали на броне, то есть не шли пешкодралом… Трофейная пакистанская обувка теперь красовалась на их добытчике Юрке Дереше, находившемся сейчас сзади, то бишь на нашей второй БМПешке. Тогда как я был обут в армейские ботинки с высоким берцем… Хоть и старенькие, но всё-таки на размер больше!.. Да и тёплые зимние портянки приятно грели мои вдоволь настрадавшиеся ступни.
   А время шло… Колонна стояла… Мы мёрзли и мёрзли…
   -Что он там хоть забыл? – спросил дед Ермак, обращаясь к нашему наводчику.
   Тот явно был в курсе происходящего. Ведь Лёнька  Дедюкин сидел на своём месте - в левом люке наводчика-оператора. И красующийся на его голове новенький шлемофон с самого начала марша был подключённ к бортовой сети и УКВ-радиостанции.    
   -ШСН! – сказал Дедюкин.
   Сержант Ермаков тихонечко присвистнул. Ведь блокнот со спецшифром являлся для командира группы самым дорогим элементом боеготовности! Причём, похлеще личного пистолета Стечкина и секретной карты местности вместе взятых!
   -Да-а… - отозвался спустя несколько минут наводчик Дедюкин. –Плохой знак!
   Оракул Лёнька старался говорить как можно важней… Что впрочем не спасло его от ехидной реплики нашего командира отделения Серёги Сорокина.
   -Ну, уж ты-то не каркай! –сказал Серёга. –Тоже мне вояка нашёлся!
   Наводчик Дедюкин решил не отвечать, то есть мудро промолчать. Он хоть и являлся дембелем, но далеко не самым бОрзым… Если не сказать честнее… В общем, раньше даже старослужащему Дедюкину иногда перепадало от не совсем ещё перевоспитавшегося некомсомольца Кузи. 
   Прошло ещё минут тридцать, когда сзади послышалось слабое гудение… Оно усиливалось с каждой секундой и вскоре мимо нас всё тем же аллюром пронеслась долгожданная БМПешка второй группы. Она с ходу заняла своё место в нашей колонне, которая тутже тронулась в дальнейший путь. 
   А спустя час случилась новая напасть.
   -Товарищ старший лейтенант! – прокричал механик-водитель Кайдаш, оборачиваясь в сторону командира группы. – У меня движок греется!
   Именно это и было вторым сюрпризом за сегодняшнее утро.
   После уточнения показаний температурного датчика командир нашей группы раздумывал недолго. Он вполголоса выругался… Но не в чей-то персональный адрес, а так… То ли для поднятия боевого духа, то ли желая высказать своё личное отношение к столь неожиданному повороту наших военных событий. И только потом прозвучали первые команды.
   -Так! – начал приказывать Веселков. –Всем уйти с ребристого и сетки радиатора! Перебраться на башню и корму! Чтобы впереди никого не было! И забрать отсюда все свои вещи!
   Приказы были более чем ясны и очень даже понятны. Сложившаяся обстановка требовала освобождения передней части БМП-2 как от сидевших там разведчиков, так и от всяких посторонних предметов. Ведь они преграждали доступ набегавшего воздушного потока к решётке радиатора, расположенного в аккурат под пушкой и у передней кромки башни. Что возможно и  стало самой главной причиной случившегося.
   Ведь это в военных бронеавтомобилях и прочих авто-авиа-плавсредствах охлаждающие двигатель радиаторы устанавливаются в строго вертикальном положении и поперёк направления движения. Тогда как в танках, бронированных тягачах БТС, бронетранспортёрах и боевых машинах пехоты радиаторы имеют совершенно иное конструктивное решение своего местоположения. Поскольку вражеские пули,противотанковые снаряды, гранаты  и ракеты несутся к своей цели в основном по горизонтали… Поскольку всевозможные осколки разорвавшихся боеприпасов и противотанковых мин также разлетаются по сторонам практически по пологой траектории. То именно охлаждающие решётки радиаторов являются для них самой лёгкой мишенью. Вернее, являлись бы!               
   В  больших армейских вездеходах БАВ и всяких БТРах, на инженерных БТСах и наших БМПешках, на боевых танках и даже гусеничных плавающих лодках К-61 радиаторы охлаждения размещены практически над своими же двигателями. Причём, в горизонтальном положении. Стало быть в верхней части своих бронекорпусов. Такое местоположение хоть и является не совсем хорошим с точки зрения науки аэродинамики, ибо вертикальные радиаторы обладают куда бОльшим коэффициентом полезного действия… Однако это сугубо дилетантский подход!.. Ибо человеческий разум уже понапридумывал всевозможные вентиляторы и воздушные нагнетатели. Тогда как теория ведения боевых действий основана прежде всего на законах баллистики и аксиомах защиты от вражеских поражающих элементов. 
   А ведь непреложные военные истины подтверждаются прежде всего реальными фактами. Поскольку неприятельские пули, снаряды, гранаты и осколки имеют гораздо большую горизонтальную скорость, нежели вертикальную. То есть они выстреливаются при визуальном способе наведения, после чего эти боеприпасы летят в нас почти по горизонтали. Вследствии чего, то есть при непосредственном контакте с целью поражающие элементы способны в той или иной мере боевой эффективности пробить бронекорпус или же разнести в пух и прах гусеницы с ходовой частью… Гораздо хуже бывает, когда вражий боеприпас пробивает броню в наиболее уязвимых местах, уничтожая внутри механизмы, приборы и, главное,  поражая экипаж. Но самое печальное происходит в том случае, когда неприятельский «гостинец» налетает на башню, поражая её кумулятивной струёй, бронированным сердечником или же обыкновенной детонацией своей взрывчатой начинки. Причём в последнем случае гарантировано почти стопроцентно беспощадное истребление разместившегося на броне десанта.
   Конечно у наших потенциальных супостатов уже имелись хитроумные разведывательно-ударные комплексы типа «Ассолт брейкер» или же более современное «ПЛСС». Согласно вражьим тактико-техническим данным советские бронемашины могли быть обнаружены с разведывательного самолёта хоть на марше, хоть в районе развёртывания в боевые порядки, хоть в момент непосредственной атаки. Тогда координаты быстро передавались на аэродромы или ракетно-артиллерийские командные пункты, после чего либо срочно взлетали бомбардировщики, либо спешно изготавливались к запуску ракеты малого радиуса действия, либо дальнобойные гаубицы залп за залпом выстреливали свои «умные» снаряды.   
   И всё дальнейшее должно было происходить в запланированном варианте. При подлёте к зоне поражения вражеская электроника приступала к самой активной фазе своего противодействия. Отдельно летящие кассетные боеприпасы освобождались от своей начинки, которая в виде пассивных авиабомбочек или «умных» боеголовок разлеталась в разные стороны и тем самым покрывала гораздо большую площадь поражения. Устаревшие «глупенькие» бомбы никак не управлялись и потому попросту взрывались от механического контакта с поверхностью земли или с прочным корпусом советского танка.
   А вот «умные» боеголовки обладают куда большей эффективностью. В завершающей фазе своего полёта они в автоматическом режиме сканируют земную поверхность и в случае обнаружения чётких инфракрасных целей приступают к изменению своих траекторий. Для маневрирования в воздушном пространстве используются либо ракетные рули управления, либо привычные авиационные стабилизаторы… И в этом случае боевой коэффициент куда больше…
   «Хотя!.. Эти инфракрасные, то есть тепловые датчики запросто «клюют» на обычную коптилку, установленную внутри макета танка… А что?!.. Это в дорогостоящих планирующих авиабомбах и в ракетах последних разработок применяются высокоточные приборы самонаведения. Всякие там лазеры или системы теленаведения… А в боеприпасах попроще и подешевле обнаружение цели осуществляется инфракрасными датчиками.»
   По такому же принципу действуют 122-миллиметровые снаряды, выпущенные дальнобойной артиллерией. Оказавшись над потенциальной зоной поражения вражеская электроника приступает к торможению и к поиску. Сперва над этими боеприпасами раскрываются специальные парашутики. Причём, направленная вниз головка самонаведения описывает круговые движения. Приближаясь к земле, «умные» снаряды совершают эти вращения по сужающейся спирали и тем самым они методично сканируют поверхность земли… Когда советский танк «оказывался» в зоне гарантированного поражения, то на наиболее подходящем витке и на определённой высоте «умный» боезаряд взрывается! То есть всё ещё находясь в воздухе!.. Однако к потенциальной цели уже несётся кумулятивная струя или всепробивающий сердечник из обеднённого урана…
   А поскольку советская броня не очень-то крепка именно сверху… То выпущенная снарядом кумулятивная струя или же урановый сердечник обязательно поразят как сам танк или БТР, так и находящийся сверху десант вместе с боевым экипажем внутри. Во всяком случае именно это и гарантировала самовлюблённая похвальба западных производителей боевых средств поражения.(* ПРИМ. АВТОРА: Когда согласно советско-американским договорённостям «они» приступили к уничтожению своих ракет среднего радиуса действия «Першинг-2» посредством обычного запуска… То из всех семидесяти пяти ракет «П-2» удачно стартовали всего двадцать пять! Остальные попросту не сработали… Наглядно демонстрируя «высокую» степень своей боевой эффективности.)      
   Но все эти иностранные смертоносные «достижения», о которых нам так подробно рассказывали родные журналы «Советский Воин», «Знаменосец» и конечно же иллюстрированное «Зарубежное Военное Обозрение»… Все эти смертоносные «достижения» втайне производились, публично демонстрировались и широко рекламировались «Там»!.. То есть на далёком и почти уже загнившем Западе. Тогда как мы сейчас находились не просто на Востоке, но ещё и в демократически процветающем Афганистане! И даже малейшее появление в здешних местах любого высокоточного оружия, а тем паче дорогостоящих элементов разведывательно-ударных комплексов… Всё это означало бы непосредственное начало третьей мировой войны!..
    Тогда как нашей первой роте вполне хватало ставших такими привычными ежемесячных войн… Ведь мы называли этим простым и одновременно столь объёмным словом реальные боевые выходы сроком от семи до десяти суток.
   «Разумеется, не учитывая ни заурядного пребывания в Лашкарёвском гарнизоне, ни даже ставших обыденными облётов афганских территорий.»
   В этот самый момент в небе послышалось ровное гудение. Шум авиационных турбин донёсся справа, где в нескольких километрах от нас на малой высоте неслись хорошо узнаваемые силуэты. Это, как нарочно пролетала вертолётная четвёрка: два боевых Ми-24 и пара военно-транспортных «восьмёрок». Возможно, это какая-нибудь разведгруппа из второй роты нашего шестого батальона сейчас полетела на облёт… И их боевой курс был на северо-восток. 
   «Однако ж… По идущей бронетехнике можно «вдарить» даже из «Стингера»!.. Ведь этот вражеский военный «импорт» уже давно начал поступать и в нашу зону ответственности! То есть сперва к афганским душманам тире моджахедам… А уж потом и к нам! Правда… Гораздо чаще вместе со сбитыми бортами!»
   Китайское, пакистанское  и иранское вооружение вместе с соответствующими боеприпасами уже считались делом обыденным. Ведь эти страны находятся по соседству с Афганистаном, а значит алчные торговцы смертью могут продавать свой товар нашим врагам, исходя из вековых принципов добрососедских отношений. Итальянские пластиковые мины поступали к афганским «партизанам» из третьих государств, куда они поставлялись в качестве привычных партий иностранного военного импорта… Произведённого и проданного строго в рамках международных законов общемирового рынка вооружений! Французские радиостанции, медикаменты и целые полевые госпитали свидетельствовали о трогательной заботе европейских «гуманоидов» о нуждах и чаяниях простых афганских бородачей… Как всегда обутых в галоши на босу ногу и одетых в шаровары на голое тело…(ПРИМ. АВТОРА: Расположенные чуть выше нагрудники с магазинами, полностью набитыми патронами… Равно как начищенное оружие и угрюмые лица… Такие фотоснимки западными редакторами не очень-то и приветствовались! «Желательно что-нибудь эдакое!.. Поромантичнее и пожалостливее! Се ля Ви, мон амии!»)
   А вот неожиданное появление у афганских моджахедов наисовременнейших ПЗРК «Стингер» - это произвело самый настоящий скандал не только в цивилизованной Европе, но и в американской колыбели мировой демократии! Ведь эти переносные зенитно-ракетные комплексы только-только поступили на вооружение самой передовой в мире американской армии… То есть были произведены специально для вооружённых сил США и, стало быть, закуплены на бюджетные средства американского государства!.. То есть на деньги рядовых налогоплательщиков Соединённых Штатов!
   Вездесущие репортёры стали «копать» гораздо глубже и с ещё бОльшим охотничьим азартом… Обескураженные своей неосведомлённостью американские конгрессмены начали своё служебное расследование… Центральное Разведывательное Управление ГосДепартамента США старательно изображало свою полнейшую непричастность… Однако наши агенты «К-Ж-Би», ну, и скромные разведчики некоего управления советского ГенШтаба – они хоть никак себя не афишировали, однако свою порцию информационного маслица в данную историю вплеснуть всё же постарались. Чтобы по мере сил помочь нам – простым советским парням из далёкой афганистанской глубинки!
   И как оказалось… Не зря всполошились бдительные защитники неприкосновенности бюджетных накоплений американского государства США!.. Тщательно собранных из личных налоговых отчислений простых налогоплательщиков, начиная со штата «Тексас» и заканчивая нашей бывшей Аляской! Подлючие агенты ЦРУ не только нагло воровали свои же деньги из страшно секретных фондов для проведения сверхзаконспирированных спецопераций!.. Они не только отмывали похищенные средства через тайные сделки, втихаря покупая на них новенькие ПЗРК! Эти проклятые ЦеРеУшники в обход своих американских законов ухитрялись по очень выгодному курсу нелегально обменивать свои «Стингеры» на суперпопулярный в Штатах наркотик – кокаин. Бережно выращенный никарагуанскими повстанцами на своих огородах и приусадебных участках…            
    «Афганцы с неменьшей любовью взлелеивали свои посевы опийного мака… Они с величайшей заботой делали аккуратненькие надрезы на цветочных головках… Чтобы затем с чрезвычайной осторожностью собирать буквально по крупицам одну застывшую капельку за другой… Однако их личные героиновые плантации никоим образом не интересовали ЦеРеУшлых бизнесменов!.. Во всяком случае напрямую!.. А вот через верноподданных посредников – завсегда, пожалуйста!»(* ПРИМ. АВТОРА: Причём, этими посредниками оказались даже не «братья-мусульмане» и тем паче испаноязычные террористы, а скромные и неприметные ближневосточные пройдохи… То есть тихушники-евреи. Как оказалось, тогда США продали Израилю партию суперновейших ПЗРК «Стингер», которую израильтяне затем успешно перепродали одной иранской группировке, откровенно оппозиционной к режиму аятолл. Взамен чего будто бы из иранского или афганского плена должны были освободить шестерых американцев. США получило деньги за переносные зенитные ракеты и направило эти средства в поддержку организации никарагуанских «контрас». В 1986 году вся мировая общественность узнала об этой спецоперации. После чего в Соединённых Штатах было проведено расследование и одиннадцать должностных лиц понесли уголовное наказание. Причём, среди них был и сам министр обороны США!.. Во всяком случае так говорят и пишут сами американцы.)   
   Сделка с ракетами, героином и кокаином была чрезвычайно взаимовыгодной: как в военноэкономическом, так и в политическом плане. Ведь никарагуанские «контрас» самоотверженно и беззаветно сражались с местными сандинистами и пришлыми коммунистами!.. То есть с правительственными войсками Президента Даниэля Ортеги вместе с их ближайшими друзьями – советскими специалистами и военными советниками. Ну, и с боевыми отрядами кубинских братьев!.. А вот афганские моджахеды мужественно и поистине фанатично боролись со своими народными демократами из НДПА и также приезжими коммунистами! То есть с правительственными войсками Президента Наджибуллы и его советскими братьями: военными советниками и политическими инструкторами, гражданскими специалистами и целыми подразделениями Советской Армии.   
   Поэтому у никарагуанских «контрас» и афганских душманов были практически одни и те же враги. Что не могло остаться незамеченным самыми «тихими американцами». Афганский опиум, дополненный более очищенным и высокостоящим героином – всё «это» стало поступать никарагуанским повстанцам, которые расплачивались за полученный товар ничем иным как всё теми же ПЗРК! Ведь и для «контрас», и для моджахедов самым опасным средством борьбы с ними являлась боевая авиация!.. Но именно истребители, штурмовики, транспортники и вертолёты являются отличной мишенью тире целью для американских «Стингеров»…
   «Так что!.. Никарагуанские бандиты-«контрас» при тайном посредстве ЦРУ США наладили взаимовыгодное торговое сотрудничество с афганскими, так сказать, партизанами. Но вот грянул международный скандал «Иран – контрас!» И военно-наркотическая лавочка стала спешно закрываться…»
   Но за всё время тайных поставок новейших систем противосамолётных вооружений в обмен на афганский опиум и героин… Причём, не через соседний Пакистан, что более удобней, а в обход - через территорию Ирана, где тоже базируются моджахеды… Но ведь Исламская Республика Иран является непримиримым противником американского империализма… Что по замыслам закулисных деятелей должно было обеспечить США очень удобную и даже выгодную политическую позицию…
   «Ведь американский ГосДепартамент сто раз подумает перед тем, как продать свои ультрановейшие «Стингеры» какому-то другому государству… Даже своему самому верному партнёру по блоку НАТО!.. И наверняка всем откажет… Так что Госдеп США ни при каких обстоятельствах не санкционирует явные или тайные поставки своего наисовременнейшего и высокотехнологичного вооружения другим странам… А тем паче афганским «партизанам», чьи лагеря расположены на территории враждебно настроенного против Америки революционного Ирана!»   
   Как бы то ни было… Но за время этих негласных сделок в руки афганских моджахедов попало несколько сотен высокоэффективных переносных зенитных ракет типа «Стингер». Если уж говорить точно, то около четырёхсот!.. Что естесственно не могло не сказаться на росте потерь советской авиации! Ведь в отличие от устаревших английских ракет «Блоу Пайп» и американских ПЗРК «Ред Ай», которые очень хорошо «клевали» на тепловые ловушки, регулярно отстреливаемые с наших бортов… «Стингеры» имели второй, то есть дублирующий телевизионный способ наведения на цель.
   Потому-то афганские моджахеды и ликовали! Когда своими собственными глазами увидали результаты применения новейших «Стингеров»!.. Если устаревшие типы ПЗРК самонаводились на цель по тепловому излучению авиадвигателя… А значит могли уводиться в сторону более «горячими» тепловыми ловушками… То головной блок самонаведения «Стингера» реагировал одновременно как на тепловое излучение двигателя, так и на телевизионно определяемый контур самолёта. Именно эти два фактора и останутся главными при дальнейшем самосопровождении воздушной цели с последующим её поражением. Ведь маленькая точка тепловой ракеты-ловушки не идёт ни в какое сравнение с внушительными габаритами истребителя, вертолёта или военно-транспортного самолёта.
   Именно поэтому афганские «партизаны», душманы и прочие моджахеды приноровились очень уж результативно сбивать наши советские борта и афганские правительственные самолёты. Именно поэтому резко ухудшилось снабжение наших удалённых гарнизонов свежим пополнением личного состава, а также боеприпасами, продовольствием и многим другим. Именно поэтому наиглавнейшей боевой задачей для разведгрупп спецназа стал поиск вражеских караванов, перевозящих как обычные виды вооружений, так и переносные зенитные комплексы. Именно поэтому наши спецназовцы буквально охотились за душманскими расчетами «Стингеров»… Именно поэтому вооружённые американскими ракетами афганцы стремились как можно ближе подобраться к нашим аэродромам и взлётно-посадочным полосам… Именно поэтому командиры разведгрупп, захвативших целым и невредимым суперсовременный ПЗРК «Стингер», сразу же представлялись к награждению высоким званием Героя Советского Союза.      
   «А ведь этим званием Героя могли наградить и простого солдата-разведчика! Если бы именно ему посчастливилось лично захватить этот ПЗРК… То есть обнаружить расчет и уничтожить его!.. А то и попросту найти длиннющую трубу и блок наведения «Стингера» среди разнообразного барахла свежезабитого каравана… Да и преподнести драгоценный сюрприз товарищу командиру группы! Глядишь, и в Кремль бы вдвоём поехали!»   
   Однако все эти НАТОвские разведывательно-ударные комплексы и действительно высокоточные переносные зенитно-ракетные комплексы, нестриженные никарагуанские посредники и лощёные ЦеРеУшные интриганы – все эти моменты являлись лишь абстрактными факторами нынешнего мирозданья. Они возможно не дают кому-то покоя ни светлым днём, ни туманным вечером, ни даже тёмной ночью…
   «Ну, и ляд с ними!»
   Лично нас в данную минуту более всего  волновало техническое состояние дизельного двигателя той БМП-2, на броне которой мы сейчас и ехали. Даже окружающая обстановка, будь то умиротворяюще ровнёхонькие пространства каменистой пустыни, приятно пологие спуски или подъёмы, равно как и потенциально опасные ложбинки с подозрительным кустарником… Увы, но даже разнообразие афганского ландшафта не могло отвлечь нашего насторожённого внимания от одного-единственного двигателя.
   -Ну, сколько там у тебя? –кричал сержант Ермаков нашему горе-механику. –Сто пятнадцать?
   Кайдаш отрицательно мотал головой, но точные показания датчика температуры озвучивать не осмеливался.
   -Нормально у тебя? – опять орал дед Ермак.
   Кайдаш утвердительно кивал… Дескать, не волнуйтесь… Всё нормально!.. Но реальную картину происходящего он всё-таки не оглашал… Ибо механик-водитель Кайдаш эту информацию хранил в себе как самую настоящую военную тайну. Которую Кай мог доверить только командиру группы. А тот как перебрался на башню, так там и засел… Видимо, ожидая того момента, когда механик-водитель сам проявит инициативу в озвучивании температурных показаний.
   -Ох, ты!.. Сук-ка! – ругался наш замкомвзвод. –Надо было на своей броне ехать! И на какой хрен нам этого Кайдаша подсунули? Да ещё и с его БээМПэшкой?!.. Сейчас бы спокойно себе ехали и ехали… Так нет же!
   Его приглушённую ругань я слышал очень хорошо. Ведь моё нынешнее место располагалось как и прежде, то есть слева на башне. Сержант Ермаков свою излюбленную диспозицию тоже не менял. Он всего лишь открыл личный люк старшего стрелка, на котором сидел раньше, и свесил в него ноги. Так что явно нервничающий замкомвзвод располагался слева от меня… Потому-то мне и было хорошо слышно, как Серёга вполголоса ругается и даже матерится.
   А костерить ему было кого! Прежде всего «этого Кайдаша», который совершенно не умеет следить за вверенной ему боевой техникой. Само собой – Вовочку Смирнова, специально спалившего свою родную БМП-1, чтобы его потом вообще к броне не допускали… Разве что в качестве вечного водителя дежурного тягача! Доставалось и зампотеху роты, который мог подготовить к нынешнему выходу и молодого механика Ямбаева, и любую из наших двух БМПешек… Благополучно так оставленных в автопарке неизвестно для какой надобности!   
   Даже наводчику-оператору Дедюкину не удавалось оставаться без бдительного внимания товарища сержанта.
   -Лёня-а! – кричал дед Ермак, пригибаясь к отверстию своего люка. –Слышишь?!.. Пайпа!.. Ну, что там у тебя?
   Наш долговязый наводчик отдельным приказом командования был только что записан в камикадзе. Ему и только ему было доверено особое задание государственной важности: сидеть безвылазно внутри башни и тщательно принюхиваться ко всем подозрительным запахам! Причём, самое бдительнейшее внимание уделять запахам перегретого машинного масла и тем паче скрытого горения!
   Лёня хоть и сопротивлялся… То есть никак не хотел лезть в свою же башню. Но сержант Ермаков посмотрел на Пайпу таким своим взглядом… Что наводчик Лёня понял всю бесполезность своих отказов исполнять свои же собственные обязанности… Остальные перспективы жизни наводчика Дедюкина наш замкомвзвод мог бы обозначить и в устном исполнении. Однако в правом люке башни сидел бесстрастный командир группы. Вследствии присутствия которого дед Ермак постеснялся высказать всё то, что он искренне думал и о Лёньке, и о его такой-то башне, и о всей этой БМПешке в целом.
   Нет… Наш сержант Ермаков не крутился в своём люке как пойманный уж на раскалённой сковородке. Серёга попросту нервничал… Он и раньше вёл себя в такой же манере… Особенно заметно это становилось тогда, когда окружающая обстановка складывалась явно не в нашу пользу. Но сегодня было нечто другое…
   -Ох, с-сук-ка! –проворчал замкомвзвод сквозь стиснутые зубы. –Бля-а-а!.. Ну, как жопой чувствую…   
   Наконец дед Ермак не выдержал и пнул своим правым ботинком спину механика… Ведь его люк старшего стрелка располагался как раз позади люка механика-водителя. Однако Серёга промазал и его ботинок угодил прямо в затылок шлемофона. Вследствии чего Кайдаш тутже ткнулся своим лбом в передний срез люка.
   -Какие показания датчика? – орал рассвирепевший замкомвзвод. –Сколько? Ну!
   Механик-водитель потёр рукой ушибленный лоб… И только потом со вздохом поведал свою главную тайну:
   -Почти сто двадцать! 
   Тут сержант Ермаков окончательно разозлился:
   -И ты молчишь?! С-сук-ка! У тебя температура – сто двадцать! И ты спокойно себе едешь? Товарищ старшнант! У него на датчике – сто двадцать!
   Командир группы всё и так уже слышал… Поэтому он молча кивнул головой и взялся рукой за тонгенту.
   -Зенит-Зенит! – докладывал наш командир. – Я – Океан! Двигатель перегревается! Температура по датчику – сто двадцать! Я – Океан! Приём!
   Командир отряда спустя минуту приказал освободить решётку радиатора. Ему тутже было дано уточнение, что эта мера выполнена давным-давно. В радиоэфире наступила короткая пауза… Видимо капитан Барышник советовался с зампотехом роты.
   Затем радиостанция ожила и выдала новое приказание.
   -Есть «лить воду на решётку»! – повторил команду старший лейтенант Веселков.
   Мы буквально опешили… Ибо такого жуткого приказания даже не могли представить! Ведь мы сейчас ехали не куда-то там в Афган… А в пустыню Дашти-Марго! То есть в пустыню Смерти! Уже само её название говорило о многом…
   -Приказано лить воду на радиатор.
   Эту убийственную фразу командир группы произнёс специально для нас. Хотя мы всё поняли почти минуту назад… Когда Веселков автоматически продублировал только что полученную команду. 
   -Лить на решётку питьевую воду? –переспросил дед Ермак.
   -А у тебя есть другая вода? – уточнил у него командир группы. –Так что… Вперёд!
   Сержант Ермаков сперва обматерил механика Кайдаша… Который как ни в чём не бывало продолжал рулить своим штурвалом. Ведь бронеколонна первой роты мчалась дальше, ничуть не снижая скорости. Поэтому наш механик исправно соблюдал положенную дистанцию.
   Потом наш замкомвзвод смирился. Он вполне спокойно воспринял слова старшего лейтенанта Веселкова о том, что наша ротная колонна врядли снизит уже набранную скорость. Что питьевую нашу воду всё равно придётся лить.
   -Ну, что сидим? – спросил товарищ сержант и первым полез за своим личным рюкзаком. –Доставайте по две фляжки! Э-эх, так и растак этого Кайдаша!
   Однако выполнить эту простую команду было не так-то легко. Ведь наши персональные рюкзаки находились внутри десантного отделения. Туда конечно можно было забраться и на ходу, но только через башню. Да и то!.. В десантных отсеках было темно и тесно. Ведь рюкзаки закладывались нами через две задние двери…
   -От ё-кэ-лэ-мэ-нэ! Ну, К-Кайдаш!
   Так сержанту Ермакову пришлось доставать все свои фляжки с водой. Ведь его рюкзак находился на сидении старшего стрелка, то есть под ногами хозяина.
   -Ну, чего встал? Лей давай!
   Пластмассовая полуторалитровая фляга уже давным-давно пребывала в открытом состоянии. Однако крепкая рука молодого разведчика никак не решалась наклонить эту белую ёмкость с драгоценной водой… Но после грозного окрика дембеля Сорокина рука всё-таки дрогнула… И наклонилась!
   -Вот сук-ка-а! –произнёс дед Ермак с нескрываемой жалостью. –Сам набирал… А она… Течёт! Блях-хамуха!
   Тонкая струйка воды действительно вытекала из белой фляжки. Тутже были даны соответствующие уточнения для бОльшей экономии… И воду стали как можно равномернее лить по всей поверхности решётки радиатора… Спустя минуту фляга опустела. В ход тутже пошла вторая… Затем третья… Четвёртая.
   Потом личный запас воды сержанта Ермакова закончился. Он раздражённо засунул во-внутрь рюкзака пустые фляжки, после чего оглянулся на всех присутствующих и о чём-то слегка призадумался.
   -Лёнька! – крикнул замкомвзвод затаившемуся в башне наводчику. –Давай свою воду!
   Персональный рюкзак Дедюкина тоже пребывал в непосредственной близости от своего владельца… Однако Лёня поступил более чем мудро…
   -Вот! – прокричал он, передавая первые две фляги. –Это его!.. Кайдаша!
   -Вот это правильно! –обрадовался дембель Сорокин. –Слышишь, Кай?! Твою воду будем сейчас лить!
   -Ты хоть голову поверни! – зарычал дед Ермак и ещё раз пнул механика в спину. –Смотри, с-сук-ка! Сам виноват!
   Получив весомый и точный пинок в спину, водитель Кайдаш лишь мельком глянул на льющуюся воду. Ведь у него и так было полно других забот… Чем вот так… То есть с чувством жалости любоваться своей личной водой.
   Потом опустел рюкзак и механика-водителя. Тогда-то наводчик-оператор Лёнька пожертвовал своим запасом живительной влаги.
   -Ну, сколько у тебя там? – прокричал сержант Ермаков упорно молчащему механу. –На датчике сколько?
   -Чуть больше ста пятнадцати! – ответил ему Кайдаш.
   -Ну, стрелка-то на красном секторе? – не унимался наш замкомвзвод.
   Механик ещё раз взглянул на температурный датчик:
   -Да! Но в самом начале!
   Замкомвзвод ещё раз выругался и затем стал молча следить за тем, как непрерывные струйки воды орошают решётку радиатора.
   Так мы и ехали. Доставали из первых попавшихся рюкзаков всё новые и новые фляги с водой. Чтобы медленно и неотвратимо вылить прозрачную жидкость на этот чёртов радиатор.   
   Фляги закончились, когда наша колонна бодро выехала на бетонную автомагистраль. На ней боевую машину пехоты практически не трясло и не раскачивало. Лишь узкие стыки между бетонными плитами отзывались в нас размеренными гудениями. Наедет БМПешка своими передними катками на этот стык – тогда-то и появлялся этот звук. Затем вторая пара катков, третья, четвёртая… И так до последней пары… Это равномерное гудение чем-то напоминало нам перестук вагонных колёс… Только там было «тук-тук! Тук-тук»… А здесь было «У-у-у-у…» И секунд через двадцать опять: «У-у-у…» Так наша БМПешка и гудела своими гусеницами на стыках между бетонными плитами главной автомагистрали Афгана.
   Это размеренное гудение нам уже было знакомо. Как и тот советский гарнизончик, который старательно зарылся в серую землю справа на небольшой возвышенности где-то в километре от бетонки. Минут через десять по той же стороне показался брошенный жителями кишлак… Он располагался на удалении в несколько километров и тоже был нам знаком. Как и другой небольшой населённый пункт… Тоже справа и на таком же удалении от бетонки. Кстати, также покинутый местными жителями.   
   -У-у-у-у-у… У-у-у-у-у! –гудели гусеницы.
   Но на такие сопутствующие мелочи при совершении военного марша мы не отвлекались. Вода теперь расходовалась из большой синей бочки. То есть из общего запаса всей разведгруппы… По тонкому в палец толщиной шлангу воду сначала заливали в пластмассовые фляги, которые сразу же передавались из башни на верх. Процесс был долгий и беспрерывный… Воды становилось всё меньше и меньше.
   -Ну, К-Кай-даш! Ну, с-су…
  Зато БМПешка не снижала скорость… А значит наша ротная колонна совершала свой марш в должном режиме. Что и требовалось соблюдать всем машинам. В том числе и нашей. Правда, как мне показалось… После того, как наш командир доложил по радиостанции в разведотряд о перегревающемся двигателе… Наша маршевая скорость хоть и на немного, но всё-таки снизилась. Наверное, это зампотех роты порекомендовал капитану Барышнику не гнать нашу колонну вперёд на слишком уж большой скорости. Ведь машина  - она и есть машина. Во всяком случае именно так мне и показалось.
А вот теперь наша бронеколонна ехала по бетонке. Журчания водных струй мы конечно же не слышали… Зато голос товарища сержанта доносился до каждого из нас.
   -Ну, К-кай! Ну…
*
   Глава 4. ГИРИШК И ЕГО МАНДЕХ.
                В кишлаках старинных – «Глухо!»
                Там туристов не видать               
                Лишь бы не было там духов
                Чтобы в бойню там не встрять!
                А.М.
   У подножия древней рукотворной горы наша бронеколонна совершила короткую остановку. В этом месте бетонка спускалась к длинному мосту через широкую пойму узкой речки. Сам мост имел длину метров в тридцать. Под ним и протекала грязновато-коричневая река. Возможно весенней порой или после обильных дождей она разливалась на всю ширину своей поймы… А может быть и нет! Поскольку сразу за мостом бетонная магистраль шла по пятисотметровой насыпной дамбе, на середине которой виднелось маленькое строение. Наверное, пост охраны.
   Здесь мы уже проезжали в январе месяце, когда ехали в район Гиришк-Мандеха и через десять суток возвращались обратно. Тогда-то мы и видели грязную воду афганской реки вместе с мостом, эту гору с блок-постом на вершине и пустую кибитку-комнатушку посреди дамбы.
   «Наверное, и в этот раз там не окажется никакой охраны.»
   Однако в стремительно летящие минуты короткого отдыха все наши заботы были только о воде. С нашей стороны моста располагалась искусственная, то есть явно насыпная гора… На её плоской вершине был оборудован блок-пост. Именно к нему вела извилистая дорога, по которой стали подниматься наш командир старлей Веселков и трое бойцов, донельзя загруженных пустыми флягами.
   -Так что у вас случилось-то? – спрашивал подошедший к нашей броне механик Лукачина. –Движок греется? Ай-яй-яй! Что же это он, а?! Машина-то новая!
   Подошли к нам и другие механики. Но профессионально дать исчерпывающие объяснения мы не могли. А Кайдаш вместе с командиром группы ушёл на блок-пост. Поэтому техническим специалистам пришлось довольствоваться лишь своими собственными догадками и предположениями.
   Ушедшие на вершину горы там долго не задержались. Это был блок-пост нашей советской пехоты, а не афганской милиции-царандоя.
   -У них там самих… -виновато жаловался Кайдаш. –Воды совсем мало осталось!
   -Они конечно нам дали воду… -добавил Коля Малый. –Но не очень много.
   Советская пехота-матушка сама снабжалась водой из привозной автоцистерны. Поэтому мотострелки смогли отлить нам литров пятнадцать не совсем чистой жидкости. Так мы пополнили свой водный запас всего на десять фляжек.
   Пока дед Ермак проводил строжайшую ревизию всех имеющихся запасов воды… То есть открыв задние двери десантных отсеков и лично общупав каждый рюкзак… К нашей «подраненой» БМПешке подошёл зампотех первой роты.
   -Кайдаш! Разве я тебя не предупреждал? – отчитывал товарищ майор нашего незадачливого механика. –Я же тебя сколько раз инструктировал?!.. Столько раз тебе лично говорил… Следи-следи за датчиком температуры! А ты?
   -Да я следил… -оправдывался механ Кай. –Она греется и греется! Что я могу ещё сделать?
   Вопрос конечно же являлся абсолютно риторическим… То есть напыщенным всякими словами и интонациями, однако лишённым конкретного смысла. Ибо Кай был виноват и он это чувствовал более чем кто-либо. Ведь наипервейшую ответственность за вверенную боевую технику несёт именно экипаж. Причём, не абстрактно «вообще», а вполне конкретно: по отделениям, узлам и агрегатам. Механик-водитель отвечает своей головой за двигатель, трансмиссию, ходовую часть, систему охлаждения, энергоснабжение, топливную систему и многое-многое другое… Вплоть до наличия комплекта электродов для полевой электросварки или правильности показаний самого распоследнего датчика…
   Тогда как с наводчика-оператора строжайший спрос за постоянную боеготовность башенного вооружения и переносной пусковой установки ПТУР, снаряжённость дымшашками системы постановки дымовых завес и укомплектованность экипажа двадцатью оборонительными гранатами Ф-1, нормальную работоспособность оптических прицелов и приборов ночного видения, исправное состояние внутреннего переговорного устройства и бортовой радиостанции… Включая наличие брезентового тента и такого же чехла на компенсаторе пушки… Даже за техническую пригодность боковых бойниц и систему вентиляции десантного отделения, откуда могут вести прицельный огонь шесть автоматчиков… А также комплекс радиационно-химической защиты, бойницу старшего стрелка и бойницу в задней двери… За это всё и ещё многое другое отвечает наводчик-оператор.   
   Так что… Именно механик-водитель сейчас был полностью повинен в том, что во время совершения боевого марша в его БМПешке начал греться двигатель. И это была даже не аксиома, не требующая абсолютно никаких доказательств… То была обычная истина войны!             
   Вскоре все механики разошлись по своим БМПешкам. А спустя минут пять прозвучала команда «По машинам!». И в 14.00 наша бронеколонна двинулась дальше.
   Когда мы проезжали мост, я невольно загляделся на речку и её берега. Ведь теоретически можно было остановиться и пополнить наши оскудевшие запасы воды прямо из этой… Хоть и грязноватой, но всё-таки артерии жизни! Однако в практическом плане… Увы, но сделать это было попросту невозможно. Ведь все ближайшие подступы к реке оказались щедро заминированными. Данной информацией поделились всё на том же блок-посту.
   -Часть мин они поставили…-рассказывал Коля Малый, тыча своим пальцем в глинистые берега. - А все остальные… Это постарались другие… То ли духи, то ли местный царандой, то ли ещё кто…   
   -Может наши? – подсказал я.
   -А может быть и наши. –охотно соглашался хлопец Микола. –На этом блок-посту ведь не только пехота стояла. Поначалу наверное десантура или танкисты… Там на верху есть огневые позиции… То есть даже танковые окопы!
   Мы уже ехали по дамбе. Как и следовало того ожидать, глинобитная комнатушка оказалась совершенно пустой. Сквозь зияющий дверной проём были хорошо видны внутренние поверхности стен с многочисленными пулевыми отметинами. Впрочем, и снаружи их виднелось также много. Наверное, они были оставлены развлекающимися пассажирами наших колонн. Ведь духи врядли станут тратить впустую свои патроны.
   Затем дамба закончилась и теперь бетонка проходила по афганскому кишлаку Гиришк. Низенькие глинобитные дома с плоскими крышами и толстые заборы-дувалы всё из той же глины… Узенькие улочки и полнейшее безлюдье… Таков был афганский аул со столь звучным названием Гиришк. А ведь это селение считалось вполне мирным, то есть явно невраждебным по отношению к правительству Афганистана и тем паче к подразделениям Советской Армии.
   Как бы то ни было, однако местные мирные жители предпочитали соблюдать своеобразный нейтралитет. То есть держаться как можно дальше и от бетонной автомагистрали, и от изредка проезжающих колонн шурави-сарбозов. Что нас в общем-то и устраивало.
   Будто вымерший афганский аул ещё не закончился, когда бетонная автомагистраль стала плавно заворачивать влево. А через десяток минут и вовсе показались окраины Гиришка. Вскоре мы вырвались на открытое пространство, оставив позади себя и этот вроде бы безлюдный аул, и грохочущее эхо наших двигателей.
   Колонна опять набрала скорость в сорок-пятьдесят километров и нам вновь пришлось лить свою драгоценную воду на решётку радиатора. Увы, но всеобщее настроение в очередной раз пошло на убыль… Хотя с самого утра мы пребывали в приподнятом состоянии боевого духа… Покуда нас всех не «порадовал» рядовой Игорь Кайдаш.
   Но наша цель уже была близка. Гиришк-Мандех показался километров через десять, как мне так представилось… В январе мы здесь уже были. Тогда наша разведгруппа двинулась вправо, съехав с бетонки непосредственно в сам мандех. Однако в нынешний раз нам следовало проехать чуть подальше по бетонке и лишь потом свернуть влево… Чтобы описать полукруг и незаметно подобраться к району своих поисково-засадных действий.
   Так мы и сделали. Сперва наша ротная бронеколонна промчалась по бетонке, тем самым миновав широченный Гиришк-Мандех… То есть созданную природой долину, образовавшуюся в каменистом плато пустыни в результате многовековых воздействий водной стихии. Видимо, здесь раньше протекала полноводная река, оставившая после своего исчезновения широкое русло с плодородной почвой. Сюдаже затем стекали многочисленные дождевые потоки… За много веков прорезавшие в склонах плато бесчисленные ложбины, овраги и прочие складки афганского рельефа.    
   В нужное время и в назначенном месте случилось неизбежное. Ядро разведотряда №615 вместе с разведгруппами №611 и 612 продолжили свой путь, лихо помчавшись вдаль по нескончаемой бетонной магистрали… Поскольку у них имелись свои персональные районы… А вот наша славная РГСпН №613 постепенно сбавила скорость, а найдя подходящее место, и вовсе съехала с бетонки влево. 
   -Кайдаш! –приказал командир. –Перейди на вторую и поезжай дальше как можно тише. Вот по этим следам! Понял?
   Механик послушно кивнул шлемофоном и выполнил всё, что от него сейчас требовалось. Теперь мы ехали по «чьим-то» старым гусеничным отпечаткам. А поскольку узкая колея выдавала их принадлежность к советским БМПешкам, каковые в данной зоне ответственности имелись исключительно в первой роте спецназначения… То получалось так, что сейчас мы осторожно ехали по полузасыпанным следам гусениц, оставленными нашими более старшими товарищами по разведке.
   «Ну, ведь не станет же пехота покидать свои родные блок-посты, чтобы вот так в-одиночку на двух БМПешках вдоволь поколесить по бескрайней афганской пустыне! Конечно же нет!.. Ибо на столь безрассудную смелость способны только разведгруппы спецназа. Увы, но это именно так!»   
   Вот и сейчас… Наша разведгруппа в общем количестве двадцати трёх человек осторожно подбиралась на двух боевых машинах пехоты к одному афганскому кишлаку… В котором по достоверным данным разведки и уточняющим показаниям пленных духов, которые до сих пор пребывают в отдельных камерах лашкарёвской гауптвахты… В данном кишлаке проживали не только мирные старики, женщины и дети… Тут просто-таки свили своё осиное гнездо закоренелые противники светлой Апрельской революции… Щедро снабжаемые своими заокеанскими покровителями всевозможным оружием, боеприпасами и другим полезным в афганском быту имуществом.
   БМПешки ехали и ехали. Командир группы регулярно доставал свою топокарту и сверял по ней имеющийся ландшафт местности. Остальной личный состав пребывал в состоянии повышенной боевой готовности. Вокруг нас хоть и расстилалось бескрайнее пространство каменистой пустыни Дашти-Марго… То есть абсолютно голая и ровная как стол местность… Однако на войне любая неприятность происходит как-то внезапно и совершенно случайно. Но зато очень уж надолго! Так что нам следовало держать ухо, что называется, востро!
   Наши старослужащие друзья-товарищи относились к этому десятисуточному выходу с особенно трепетным чувством. Ведь вполне возможным могло быть то, что это их «последняя война». Сейчас на дворе стояло начало марта месяца… Тогда как спустя всего пару недель, то есть конкретно 27 марта должен выйти очередной Приказ Министра Обороны о демобилизации тех военнослужащих, которые добросовестно отслужили положенные им сроки службы.
   «Уж кто-кто… -думал я без какой-либо иронии. –Но наши дембеля своё отпахали по самое горло!» 
   Это было действительно так. А вот теперь они ехали вместе с нами, искренне надеясь на всё самое хорошее.
   -Кайдаш! –произнёс старший лейтенант Веселков. –Переключись на первую… И давай-ка вот туда! Куда следы съезжают… Но только не по ним! Возьми чуть в сторону!
   Это была дополнительная мера предосторожности. Причём, совершенно оправданная. Ведь именно в эту ложбинку ведут старые отпечатки узких гусениц. И хитрющие афганские «партизаны» могли на всякий случай заминировать уже имеющуюся колею… Ведь вездесущие и неугомонные  «шурави» могут ещё раз воспользоваться этим съездом в их Гиришк-Мандех…
   Но всё обошлось… Урча двигателем, наша боевая машина осторожно съехала в ложбину, достигла горизонтальной поверхности непосредственно равнины и остановилась. Мы ждали вторую БМПешку… Которая не заставила нас всерьёз за себя волноваться. Всё шло пока что «по плану!» 
   Потом наша броня свернула вправо и начала буквально красться на пониженной передаче. Справа появлялись и исчезали ложбины, холмы, овраги… Слева мы могли наблюдать то заброшенные участки пахотной земли, островки сухой травы и мелкий кустарник… Везде могли скрываться духи… Что справа… Что слева…
   Наконец-то командир выбрал подходящее место для нашего забазирования. Поочерёдно завернув вправо, механики загнали обе БМПешки в недлинную и достаточно широкую ложбину. Боевая машина Кайдаша стала носом к верху ложбины, то есть потенциально изготовившись к стремительному броску вперёд на оперативные просторы бескрайней пустыни… Тогда как наша вторая БМП нацелилась передней частью в сторону долины. Так что в случае всяких экстренных ситуаций одна из башен может в любой момент обрушить на противника всю мощь своего артиллерийско-пулемётного огня. Второй же БМПешке понадобится совсем немного времени, чтобы крутануться на одной гусенице вокруг своей оси… Ну, и лупануть по духам с неменьшей плотностью стрельбы.
   В общем, всё складывалось вполне удачно. БМПешки наконец-то замерли и мы смогли распахнуть их задние двери. Там ведь и хранилось всё наше богатство…
   -Так!-командовал дед Ермак. –Сальник и Билык! Готовиться к фишке! Быстро! Агапеев и Шпетный! Собрать дрова и приготовить хавчик на всю группу! Возьмите большой казанок! Зарипов! Сними брезент с башни и натяни его в виде тента! Малый, помоги ему! Глухарь! Иди сюда! Слушай меня внимательно!
   Наше молодое разведчицкое сословие сразу же занялось подготовкой ужина и обустройством днёвки. Более старшие товарищи тоже не бездельничали. Ведь помимо «хавчика» и места для общего ночлега следует достать и выложить имущество группы: начиная от персональных рюкзаков и заканчивая масксетями. Парочка связистов должна вполне самостоятельно изготовиться к проведению первого сеанса радиосвязи: то есть состыковать воедино приёмник, передатчик, аккумуляторы и отдельную антенну с прогнувшейся мачтой. У минёров имеются свои заботы – с наступлением сумерек им предстоит выбраться к дороге и заминировать её в нужном направлении срабатывания МОНки.
   Командир разведгруппы тоже занимался своим командирским делом. Он взобрался на ближайший гребень, разделявший нашу и соседнюю ложбины… Именно оттуда старший лейтенант Веселков, стоя в полный рост и поднеся к глазам бинокль Б-10, внимательнейшим образом изучал вражеский кишлак… Затем командир обозрел всю остальную местность, поочерёдно разворачиваясь вправо и влево… После чего изучение местности было закончено.
   -Ермаков! – окрикнул Веселков нашего ветерана. –Вот где я сейчас стоял… Туда выставить первую фишку! Место для второй я сейчас подберу…
   -Понял! –отозвался дед Ермак и тутже поискал глазами тех, кого он уже определил для предстоящего дежурства. –Сальник! Ты – старший! Вперёд!               
   Разведчик Вовка Сальников и пулемётчик Билык были почти готовы к заступлению на дежурство. Им оставалось только запастись водой, хлебом и парой консервов… Однако дед Ермак их повышенного внимания к своим молодым особам не понял совершенно.
   -Вы что сюда, жрать приехали?  А-а?
   Сальник чуть не выронил уже надрезанную буханку хлеба.
   -Так мы же на фишке будем, когда ужин поспеет.
   -Вам оставят! –возразил мудрый замкомвзвод. –Или в котелке принесут! Ясно? Вперёд! Не дай Бог, если я вас замечу жующими!
   Пара наблюдателей молча взяла своё оружие, бинокли и маскировочную сеть… Когда они поднялись уже до середины склона, сержант Ермаков опять обратил на них своё строгое внимание.
   -Вы чо, с-сука? В первый раз на фишку лезете? Ползком!
   Несмотря на свою чрезмерную загруженность, Сальников и Билык тутже плюхнулись наземь и медленно поползли на вершину гребня… То есть именно туда, где только что стоял командир группы.
   «Однако ж… Что положено Юпитеру, то не положено быкам!»
   Что тут ни говори… Но сержант Ермаков сейчас пребывал в сердитом состоянии. Мало того, что из-за халатности механа Кайдаша пришлось остаться лишь с половиной водного запаса… Так тут ещё молодые бойцы расслабились до невозможности! Как вдруг ему попался на глаза фАзан Коля Малый…
   -Малый! –рявкнул злобный дед. –Не наедаешься? Свою духанку решил вспомнить?
   Бедный Микола чуть не поперхнулся…
   -Серёга! –завозмущался фАзан. -Да я только кусочек галеты отломил! С утра ничего не ел…   
   Однако замкомвзвод оставался непоколебим и непреклонен:
   -Все жрать хотят! Вот приготовят ужин – все вместе и сядем… А так… Нечего тут глаза мне мозолить! Иди и вытаскивай оставшиеся фляги с водой! Будем на всех поровну делить! Живей, Малый!
   -Да иду я, иду! –отвечал Коля, спешно направляясь к открытому десанту первой брони. – Сейчас  усё вытащим… И посчитаем…
   -Я уже считал! –крикнул ему вдогонку всё ещё сердитый дед. –Меня позовёшь, когда всё готово будет!
   Таким вот образом наша группа готовилась к дальнейшей жизни на данной днёвке. Двое бойцов уже приготовили дрова и сейчас споро вскрывали консервные банки с тушёнкой да какой-то кашей. Связисты растягивали свои антенны и противовесы. Минёры копошились у своих ящиков. Я уже расстегнул все ремешки, которыми свёрнутый тент крепился к задней части башни, и теперь собирался вытянуть наружу брезент, придавленный многочисленными РДешками с боеприпасами. Разведчики Сальников и Билык наконец-то заползли на вершину гребня и тутже стали лёжа окапываться…
   Всё шло в нормальном режиме…
  -Фью-фьють!
   Первые две пули просвистели надо мной еле слышно. Но так свистеть могли только они. Поэтому я стремительно оглянулся на характерный шорох и отлично рассмотрел места попаданий!.. Пара фонтанчиков появилась чуть выше по склону… Причём расстояние от их траектории до моей персоны было не более метра!
   -тра-та!.. Тра-та-та-та! –послышалось со стороны афганского кишлака.
   -Фью-фью-фьють! –прошелестело надо мной.
   Там, где пару секунд назад взметнулись первые фонтанчики… Теперь почти туда же вонзилось пять или шесть пуль… Отчего по крутому склону посыпались мелкие камни…
   Я уже бросил брезентовое полотнище и стремительно слетел с башни вниз. Мой пулемёт ПКМ стоял рядом с БМПешкой и через две-три секунды я уже был готов к бою! То есть держал в руках уже заряженный пулемёт с сотней патронов в коробке… РД с остальным боекомплектом находился у моих ног. Ещё секунда и РД уже за моей спиной!
   -Откуда долбят? –послышался буднично-обыденный голос сержанта Ермакова. –Вы куда это?
   Оставив гребень, разведчики Билык и Сальников спешно отползали назад…
   -Билык! –рявкнул дед Ермак. –Куда, с-суки?!
   -Так они же по нам лупят! заорал Виталик, изогнувшись телом и повернув лицо к товарищу сержанту. –Одна пуля рядышком легла… А остальные чуть повыше просвистели…
   Но это ещё не являлось поводом для дальнейшей паники. Во всяком случае именно так думали наши старшие товарищи.
   -Так надо было в ответ стрелять! –заявил сержант Сорокин. –У тебя пулемёт или х_й в стакане?
   -Да они прямо из кишлака лупят! – оправдывался сверху пулемётчик Билык. –Далеко слишком!
   -У тебя пулемёт на какую дальность стреляет? – поинтересовался Юра Лебедев. –Километр или два?
   -На полтора! –ответил Виталик.
   Это было действительно так. Правда, имелись кое-какие нюансы.
   -Но тогда большое рассеивание получится! – произнёс я скороговоркой. –Стрелять можно, но далековато!
   -А духи из чего лупят? –спросил дед Ермак.
   -Как из чего? –возмутился доселе молчавший Сальник. –Из ДШК конечно! Вон опять…
   Откуда-то издалека послышалось размеренное и уже знакомое нам ду-ду-дуканье крупнокалиберного пулемёта системы Дегтярёв-Шпагин. И пули не заставили себя долго ждать!.. Они взметнули песок на гребне, где располагалась наша недолгая фишка… Другие пули обрушили со склона противоположного холма целый камнепад. Первые очереди были сделаны из стволов явно меньшего калибра.
   -Так! –командир группы уже оценил сложившуюся обстановку, принял соответствующее решение и теперь начал отдавать необходимые команды. –Развернуть АГС-17 и открыть огонь по кишлаку! Остальным! Сворачиваемся и уезжаем! Быстро!         
   Повторять приказ ему не пришлось. Бойцы всё поняли моментально и тутже принялись выполнять команды. Двое АГСчиков приступили к сборке своего гранатомёта и изготовке к стрельбе. Минёры энергично собирали своё минное барахло. Разведчики без разбора забрасывали в десантные отделения рюкзаки, спальники, фляжки с водой и прочее имущество. Связисты тоже не отставали от нас… В общем… Сворачивание разведгруппы происходило хоть и в авральном темпе, однако без дополнительной суеты и никому не нужной паники.
   -АГС к бою готов! – послышался доклад старшего расчета АГС.
   Автоматический станковый гранатомёт уже стоял в полном сборе и с пристёгнутой коробкой. Только что плотоядно клацнул передёрнутый механизм, дослав в ствол первый выстрел. Парный расчёт АГС-17 к бою также был готов и теперь ждал дополнительных указаний.
   Командир группы оглядел АГСчиков и стал быстро подниматься на тот же гребень… Вскоре Веселков занял нужную позицию…
   -Выставь на полтора километра и дай одну гранату! –приказал он сверху.
   Старший гранатомётчик установил нужную дальность и привычно лёг своим телом на корпус гранатомёта… Спустя пару секунд АГС коротко клацнул, выпустив свою первую гранату… Затем к афганскому кишлаку понеслась вторая и третья…
   -Вот теперь давай! – приказывал командир группы, осторожно выглядывая из-за гребня. –Беглым… Короткими очередями – огонь!
   АГСчики принялись «работать» по внезапно объявившейся цели. Мы тем временем спешно заканчивали свои сборы… Периодически оглядываясь на АГСчиков и их отрывисто лающий гранатомёт. Афганские моджахеды тоже «работали»… Но их пули только пролетали над нами, поскольку мы пребывали в непростреливаемой зоне. Но периодически осыпающиеся места вражеских попаданий и характерное ду-ду-дуканье с уже знакомым свистом – всё это подстёгивало нас не хуже ермаковских команд… Если не сказать, гораздо честнее…
   -Быстро-быстро! Вот с-сука-а! Не успели приехать, а они тут как тут! Живо-живо!    
   Наконец-то всё было заброшено в десантные отделения или на корму БМПешек. Механик Лукачина умело развернул свою машину в противоположном направлении и остановил её в десятке метров позади головной брони.
   -Всё забрали? –спрашивал дед Ермак, на всякий случай обходя обе БМПешки.      
   Личный состав уже расселся по своим местам. Командир группы ждал АГСчиков. Ведь те уже расстреляли первую коробку и умудрились моментально пристегнуть вторую… Вот её-то они теперь и расстреливали, выпуская длинные очереди своих маленьких гранаток…
   -Всё! –приказал командир группы, когда опустела и вторая коробка. –По машинам!
   Старший АГСчик тутже отсоединил тело гранатомёта от станка…
   -Ай, бля! – вскрикнул он, обжёгшись о ствол.
   Но это была досадная мелочь! Раскалённый ствол хоть и жёг ему руку, однако сейчас нельзя было терять ни секунды. Поэтому старший гранатомётчик кривился лицом и вполголоса матерился… Но всё же бежал с телом АГСа к своей броне.
    Молодой АГСчик Немаев уже подхватил правой рукой сложенный станок и теперь поочерёдно брался левой за три коробки. Две из которых были пустые, а третья – ещё неизрасходованной.
   -Быстрей-быстрей! –торопил их командир группы. –Помогите им!
   АГСчикам помогли… Сперва приняли у них тринадцатикилограммовое тело гранатомёта, семнадцатикилограммовый станок и коробки… Не были забыты и пустые ленты. Затем сильные руки втащили на броню и самих АГСчиков. Боевые машины вместе с людьми были готовы.
   -Вперёд! –скомандовал Веселков, усаживаясь в свой командирский люк.
   Боевая машина пехоты послушно дёрнулась вперёд и поползла вверх по ложбине. Затем механ Кайдаш прибавил оборотов и наша БМПешка буквально выскочила на открытое пространство пустыни Дашти-Марго… Вот тут-то нас и поджидал очередной сюрприз…
   -Серёга! Я от неожиданности резко толкнул товарища сержанта и сразу же указал влево. –Смотри!
   -От сука! –вскрикнул дед Ермак. –Кайдаш, вправо забирай! Вправо, сука!
   Чтобы его команды как можно быстрее доходили до медлительного механика-водителя, сержант Ермаков опять принялся пинать его в спину… Хотя можно было обойтись и без этого… Ведь вся группа отлично видела то, что в данную минуту происходило слева…
   Там на удалении от нас метров в пятьсот… Там тёмные фигурки афганцев спешно разворачивались в большую цепь. Вернее, они уже растянулись длинной вереницей и теперь она пыталась охватить дугой то место, откуда мы только что вырвались…
   -Кайдаш, сука! –орал дед Ермак. –Быстрей давай! Газу-газу!
   -Йо-хо! –гигикнул откуда-то сзади Мишка Лукачина.
   Его отдалённый голос говорил о том, что теперь и на второй нашей броне заметили длинную цепочку духов… Лично я смотрел на них, будучи не в силах оторваться… Афганцев насчитывалось человек так с пятьдесят… Что превосходило наши силы в два с лишним раза!.. У нас конечно же было бесспорное преимущество в вооружении… Но наличие двух скорострельных пушек и спаренных с ними пулемётов, а также четырёх пулемётов ПКМ и одного расчета АГС-17… Это говорило о многом… Но вовсе не обо всём!
   Ведь афганские моджахеды действовали в непосредственной близости от своего родного кишлака… Который мы к тому же успели обстрелять из автоматического гранатомёта… То есть хорошенько так пошуровали непосредственно в самом осином гнезде. А значит духи сильно раздосадованы и теперь они будут сражаться с ещё бОльшей силой… Да и не было никакой уверенности в том, что в эти же минуты столько же моджахедов не обходят наши покинутые позиции со стороны долины!.. Если уж на открытую и ровную как стол местность не побоялось выбраться столько «партизан»?!.. То по пересечённой поверхности долины сейчас может нестись в атаку вдвое больше духов!..
   Как бы то ни было… Но наши две БМПешки на повышенной скорости заворачивали резко вправо… Дед Ермак всё подгонял и подгонял механика Кайдаша… Командир разведгруппы с беспокойством озирался по сторонам… Остальные разведчики сидели на своих местах в готовности к выполнению любых приказов…
   На наше всеобщее счастье афганские моджахеды по нам не стреляли. Хотя в своих руках они держали что-то серьёзное… Не ДШК конечно… Но винтовки и автоматы это точно! Нас спасало слишком уж большое расстояние!.. Которое всё увеличивалось и увеличивалось…
   На том мы и расстались. Причём, практически без потерь с обоих воюющих сторон. Мы уехали по направлению к бетонной автомагистрали… А кишлачные «партизаны» остались где-то далеко позади.       
   Как говорится… Вот и чудненько! Вот и ладненько!
*
   Глава 5. ВЕЧЕРНИЕ ХЛОПОТЫ, ВКУСНЫЙ УЖИН И… МНОГОЕ ДРУГОЕ! 
                На том держалась вся планета
                Взаимовыручке людей
                И снова красная ракета
                И снова в бой спасать друзей
                А.М.
   Приблизительно час спустя наша разведгруппа начала обустраиваться уже на другом месте. Это был всё тот же правый склон всё того же Гиришк-Мандеха, но зато километров на пятнадцать поближе к бетонке и на такое же расстояние подальше от столь «негостеприимного» афганского кишлака.
   Командир нашей группы рассуждал по житейски мудро:
   -Если те полсотни духов всё-таки пойдут по нашим следам… То до нас они доберутся только к утру. При этом все они устанут и выдохнутся… Так что мы их возьмём голыми руками.
   -Хорошо бы! – отвечал товарищ сержант Ермаков. –Только я их когда всех увидал…
   -Я тоже чуть было не обделался! –пошутил сержант Сорокин.
   Слегка нахмурившись, дед Ермак покосился на своего тёзку, но правил уставного приличия всё же нарушать не стал. Негоже ведь двум дембелям, да ещё и в звании сержантов публично лаяться и тем паче  при своих же подчинённых!
   Поэтому товарищ замкомвзвод Ермаков спокойно продолжал свою явно философскую мысль:
   -Когда я их увидал, то подумал… Вот и каюкнулся наш дембель! Ведь честное слово!.. Я такой оравы духов ещё ни разу не видывал! Так или нет, Юрок?.. Слышь!..
   -Ещё бы! –рассмеялся дедушка Лебедев. –Такая толпень была!.. Это как белогвардейцы-каппелевцы в кино про Чапаева! Они же тоже… Шли в атаку в полный рост… И маршируя ровными шеренгами…
   -Так что… -продолжал дед Ермак. –Наши сегодняшние духи только чуть-чуть не дотягивают до «Чапаевских» белогвардейцев!
   Услыхав подобное сравнение, я невольно посмотрел на Вовку Агапеева и Лёху Шпетного. Опять возясь с ужином, они тоже слышали этот разговор старослужащих, а значит вместе со мной наматывали на ус всё великолепие нынешней ситуации. Раз уж самим дембелям ранее не доводилось встречаться со столь внушительным количеством афганских моджахедов… То наше молодое поколение должно точно гордиться тем, что могли наблюдать столь незабываемую картину.
   -Жалко, что мне не дали пострелять! –подал свой голос якобы борзый дембель Лёнька Дедюкин. –А то бы я их из своей пушки… Расколошматил бы в пух и прах!
   Но заслуженные дембеля-ветераны  РГ №613 не очень-то и поверили в боевые способности одного наводчика-оператора.
   -Слышь, ты! –сказал со смехом Серёга Сорокин. –Скройся в своей башне… Пока я в тебя тушёнкой не запустил! А то ишь… Герой – стахановец! 
   Дед Ермак промолчал, но рукой всё-таки пошарил вокруг себя… Как будто он и в самом деле ищет что-нибудь потяжелее. Поэтому размечтавшийся о военной славе Пайпа предпочёл срочно вспомнить о своих неотложных делах… Ну, разумеется, внутри стальной башни.
   -Вот то-то же! –ухмыльнулся дембель Лебедев. –Порядок в танковых войсках!
   Затем стариковский разговор опять зашёл о недавнем.
   -И как это они умудрились так быстро отреагировать? – возмущался товарищ замкомвзвод. –Ведь и прошло-то минут пятнадцать… Когда они нас обстреляли и когда мы увидали духовскую атаку!
   -Да наверняка в этом кишлаке своя фишка имеется! – предполагал и вместе с тем рассуждал сержант Сорокин. –Вот они нас и обнаружили! Причём, ещё до того момента, когда Сальник с Билыком залезли на этот гребень… Там же до них стоял…
   Тут дембель Кар-Карыч предусмотрительно осмотрелся по сторонам… Однако «страшного» старшего лейтенанта Веселкова поблизости не наблюдалось и поэтому можно было смело продолжать…
   -Там же наш!.. «Весёлый командир» полчаса стоял во весь свой рост! И так не спеша разглядывал всю округу в бинокль! А духи тем временем объявили по кишлаку всеобщую тревогу… Объявили сбор. Установили ДШК и изготовились к стрельбе. Так что… У них времени было поболе!
   -Ага! – согласно закивал головой Юрка Лебедев. –А потом часть афганцев уселась на пару грузовых машин, которые их и добросили до нужного места. Там полсотни моджахедов незаметно высадились и тутже побежали нас сбоку охватывать!.. Они же эту местность знают как свои пять пальцев!.. Вот духи вытянулись в цепь и стали потихоньку нас окружать… Причём, спокойно и не отставая… Но!.. Они же находились на самом открытом участке местности…
   Дембель Ермаков моментально всё понял и вполголоса выругался…
   -А эти грузовички помчались в кишлак за второй партией моджахедов… Которые высадились бы не в пятистах метрах от нашей базы! А гораздо ближе!.. Ты слышишь, Юрок! Карыч!..
   -Да слышу я, слышу! –откликнулся сержант Сорокин. – Ясен перец! С другой же стороны – эта заросшая долина! И тогда бы…
   Юра Лебедев придерживался того же варианта:
   -Тогда бы вторая толпа духов подкралась бы к нам совсем вплотную! По зелёнке-то!.. И вот тогда бы они нам дали… Прикурить!
   На какое-то мгновение все притихли.
   -Да-а! –вздохнул дед Ермак. –И как это мы так быстро свернулись?! Прямо у духов под носом выскочили!   
   Дембель Лебедев сперва фыркнул… Но потом рассмеялся в полный голос. Но ровно настолько, насколько позволяла окружающая обстановка.
   -Да ты, Ермак, так орал!.. Как будто они тебя уже режут! «Ка-ай-да-аш!.. Бля-а-а!.. Быстрее! С-сука-а!»
   Юра так умело передразнил своего старого товарища Ермакова, что рассмеялись все… Кто это услышал!
   -Во-первых: Я не орал, а командовал! –беззлобно отнекивался заместитель командира нашей группы. –А во-вторых: сами видели, какая была ситуация!
   -«А-а, Сука-а!» -его опять подкузьмил дембель Юрка.-«Кай-да-аш! Быстрей!»
   -И в-третьих! – невозмутимо продолжал сержант Ермаков. –Вот когда очень нужно поторопиться!.. Вы всегда вошкаетесь, как беременные тараканы!
   -Ну, да! –отозвался Кар-Карыч. –Конечно! Это мы всегда виноваты!
   Дед Ермак слегка насупился и заговорил более строгим тоном:
   -Так точно! Товарищ сержант Сорокин! Вы со своим отделением… Всегда тормозите! Это я вам как замкомвзвод напоминаю! Нехорошо так поступать!.. Ой, как некрасиво…
   -Ага! –заявил Кар-Карыч и тоже начал его поддразнивать. -«Кайда-аш! А-а-а!»
   наш замкомвзвод начал злиться:
   -Вот только не надо тут сочинять!.. Я это «А-А-а-А!» не кричал! Ясно?
   -«А-А-А!» -послышалось опять.
   -Вот я щас тебе!..
 Пока прилёгшие на спальники дембеля детально разбирались в недавней ситуации и выстраивали наиболее вероятные версии развития событий… Пока наши ветераны горячо спорили и лениво задирали друг друга… Пока они же внимательно наблюдали за ходом обустройства днёвки и процессом приготовления ужина… Пока двадцатилетние деды регулярно контролировали рытьё двойного окопа для фишки и наиточнейшее пересчитывание фляжек с водой… Всё это время наша зелёная молодёж усердно «шуршала». То есть трудилась не покладая своих рук и ног!
   В наиболее выгодном положении сейчас оказались разведчики Шпетный и Агапеев. Ведь во время недавней наисрочнейшей эвакуации они смогли практически без потерь забрать с предыдущей днёвки не только большой казанок с уже вываленным в неё содержимым консервных банок. Им также удалось эвакуировать и все приготовленные дрова. Так что на новой базе именно Лёха с Вовкой были близки к финалу своей трудовой деятельности.
   Разведчики Сальников и Билык в эти же минуты усердно рыли широкий окоп для стрельбы лёжа. Так приказал командир группы. Ведь здесь можно было выставить только один наблюдательный пост и поэтому непрерывное бдительное наблюдение должно вестись на триста шестьдесят градусов. А с учётом совсем ещё свежих событий, когда нашу доблестную фишку едва не сняли первой же очередью… То отныне наблюдательный пост должен соответствовать всем требованиям военного искусства. Поэтому Вовка с Виталиком хоть и поочерёдно, но очень энергично долбали сапёрной лопаткой каменистую пустыню Дашти-Марго. Причём, пока один упорно вгрызался в афганистанскую твердь, другой разведчик «рубил фишку… » То есть наблюдал в бинокль за окружающей нас местностью. 
   -Опять всё по- новой… -ворчал Коля Малый, вновь копошась в десантных отделениях.
   Что верно, то верно… Ведь сейчас нашему солдатскому составу приходилось опять заниматься обустройством днёвки. 
   Пока все «шуршали», я спокойно разглядывал нашу привычную кутерьму по подготовке базы. Ведь моя личная задача развернуть брезентовый тент пока что была отложена, с другими спешно нарезанными мелкими поручениями я уже справился… И сейчас я спокойно сидел и ждал… Поскольку минут десять назад возникли новые боевые задачи и лично мне было приказано отправиться вместе с минёрами на ближайшую дорогу. Стало быть, для надёжного огневого прикрытия их беззащитных персон в наиответственнейший момент  установки мин.
   Именно поэтому я безбоязненно сидел на своём РД с патронами неподалёку от наших строгих дембелей, которые никогда бы не упустили  случая придраться к любому молодому, прохлаждающемуся самым наглым образом во время всеобщих работ. Но сейчас у меня имелось стопроцентное алиби - я ждал минёров. Причём, очень терпеливо и сосредоточенно. Старательно при этом подавляя мучительные спазмы оголодавшего желудка. Ведь от костра так вкусно пахло горячим ужином в виде перловой каши с тушёной говядинкой…
   «Это ведь действительно… В армии для молодого солдата почти всё вторично!..»
    Так что  я с определённо второстепенным энтузиазмом ждал минёров! На первом месте как и положено находился ужин. Но до него было пока ещё далековато.
   А минёры всё возились и возились со своим барахлом… Ожидание явно затягивалось. Я вздохнул и деловито огляделся по сторонам. Наша нынешняя база была очень хорошим естественным укрытием. Правда, без учёта слишком уж отвесных стен этого карьера. Если бы моджахеды незаметно подкрались к нам не со стороны Гиришк-мандеха, а поверху… То им не составило бы особого труда перестрелять всех заметавшихся внизу шурави-сарбозов. Которые так необдуманно разместились в столь невыгодном с военной точки зрения каньоне. Ведь тут имелось только два довольно крутых склона, по которым и можно было вскарабкаться на поверхность остальной пустыни. Так что нашей фишке следовало смотреть по сторонам с повышенной внимательностью.
   Таков был, пожалуй, единственный обнаруженный мной недостаток. А вот с солдатской точки зрения эта база была просто великолепной. Саксаул тут рос «богато», как недавно выразился Коля Малый. Ветер здесь практически не дул. Но более всего меня радовало то, что под нашими ногами был не каменистый и наклонный грунт… Всё дно этого каньона покрывал ровный и плотный слой желтоватого песка… Невольно напоминая мне о тех славных студенческих днях, когда я в прошлом году беззаботно купался в чистой воде Канищевского карьера и вволю загорал вот на таком же мелком песочке.
   Я даже ударил каблуком по грунту, чтобы в лишний раз убедиться в его податливости. Песок был по-прежнему слежавшийся и плотный. Но не очень… Так что спать на нём, подстелив лишь плащ-палатку и раскатав спальный мешок… Этот песок предоставлял нам хорошую возможность не просто выспаться, а провести чудесный сон в условиях повышенного комфорта. 
   -Ну, вы долго ещё будете ковыряться? –послышался недовольный вопрос сержанта Ермакова.
   Я тутже оглянулся на минёров.
   -Да идём уже… -откликнулся один из них.
   Вот минёры наконец-то собрались… И мы втроём осторожно пошли прочь от группы. То есть по направлению к густым кустам саксаула, которые «богато» росли на входе нашего каньона и далее по всему пространству долины Гиришк-Мандеха.      
   Идти нам было недалеко – всего-то метров сто. Там среди кустарника и высокого сухостоя проходила грунтовая дорога, по которой стопроцентно коварные и потому непременно злобные афганские «партизаны» чуть ли не каждый день преспокойно себе добирались до бетонки. Вот именно для них и были уготованы те «сюрпризы», пока что тихо и мирно лежащие в сумках наших минёров. Остальные жители Афганистана нами в расчет не принимались!.. Ведь врядли беспечные афганские дети будут шастать в-одиночку или целыми ватагами на таком большом удалении от своего аула. Да и не всякая афганская женщина способна прошагать полтора десятка километров…
   «В смысле, без обязательного мужского сопровождения! А поскольку она как добропорядочная жена всегда должна идти сзади, да ещё и на почтительном расстоянии от своего хозяина тире господина… Который врядли отправится в дальнюю дорогу без автомата Калашникова… В общем… Война есть война! Раз у него есть оружие, то это точно душман!»
   Именно такие мысли сейчас блуждали по извилистым закоулкам моих полушарий… Однако случайно приблудившееся желание самоуспокоения… То есть самооправдания… Оно тутже исчезло!.. Когда мы добрались до пыльной обочины. Сейчас следовало ни на что не отвлекаться и работать, работать, работать. Причём, как можно быстрее!
   Я присел у небольшого куста и стал вести наблюдение по сторонам дороги. Оттуда и могли появиться либо случайные нежелательные свидетели нашего упреждающе-ответного коварства, либо недавние «долгожданные» бородатые гости с автоматами наперевес.      
   Минёры уже начали было «орудовать», когда старший расчета обнаружил более подходящее место. То есть небольшую развилку, где идущая из духовского кишлака дорога раздваивалась…
   Так нам пришлось перебраться на пятьдесят метров дальше. Данное обстоятельство естественно меня встревожило. Поскольку мы и так уже удалились от нашей разведгруппы метров эдак на сто пятьдесят. Отсюда мне не было видно ни нашей фишки, которая наверняка всё ещё окапывалась на самой высокой точке местного ландшафта… То есть непосредственно на поверхности каменистого плато. И тем паче мне не было видно ни задранных стволов скорострельных пушек, ни специально согнутых в дугу антенн бортовых радиостанций…
   Моё встревоженное состояние в эти минуты успокаивало лишь то, что оба минёра работали быстро и очень слаженно. Младший уже воткнул на правой обочине металлический колышек, к которому заблаговременно была привязана стальная нить-растяжка. Её-то он сейчас и разматывал, осторожно пятясь через дорогу и стараясь выпрямить образовавшиеся спирали как можно ровнее.   
   На противоположной обочине дороги старший минёр устанавливал мину МОН-50, которую следовало поточнее направить в то место, где незадачливый «партизан» заденет своей ножкой тонкую стальную нить. Всё пока что шло в нормальном режиме… Вскоре в мину вкрутили детонатор со взрывателем, после чего к боевой чеке привязали свободный конец растяжки. Минёры осмотрели свою работу и, видимо, остались ею довольны. Зелёный корпус мины с торчащим колышком были тщательно замаскированы пучками высохшей травы и частично ветками кустарника-саксаула. И о потенциальной опасности теперь напоминала лишь натянутая поперёк дороги малозаметная тонкая проволока.    
   Затем минёры пригнувшись перебежали ко второму разветвлению пыльного афганского «тракта». Я же остался на своём месте, поскольку с данной позиции  мне по-прежнему было видно всё: и фигуры минёров, и грунтовая дорога, и близлежащая местность. В общем, наши небезопасные дела пока что шли в нормальном режиме.   Бдительное наблюдение и потенциальное огневое прикрытие продолжались…
   -Э-эй! –внезапно вскрикнул я, стараясь предупредить второго минёра.
   Он тутже обернулся на меня и я ткнул рукой на уже имеющуюся растяжку. Именно к ней сейчас и пятился этот младший минёр… Не дойдя до неё всего метра полтора - два.
   -Всё нормально! – негромко произнёс второй минёр.
   Он даже при этом улыбнулся.
   -«Ага»! –ответил ему я.
   Невзирая на якобы нормальное положение минно-установочных дел… Этот солдат инженерно-сапёрной службы всё-таки учёл моё предостережение и тутже изменил направление своего движения. Оба минёра сейчас держали в руках свободные концы проволоки, чтобы растянуть её на всю длину. Затем они одновременно потянули проволоку в разные стороны… Потом ещё раз… Добиваясь того, чтобы некогда скрученная в моток проволока преобразилась из неправильной спирали в практически прямую линию.
   Когда была установлена и замаскирована вторая МОНка, минёры стали заметать свои же следы пребывания на данном участке афганской дороги. Заранее приготовленными веничками они старались как можно аккуратнее разровнять пыльную поверхность обочин и самой дороги. На наше счастье сильные дожди здесь бывали не очень часто. Поэтому слой дорожной пыли оказался достаточно толстым.      
   Когда был завершён и этот этап минной войны… Мы отправились обратно к группе. Первым шёл старший минёр, затем я и крайним пятился второй специалист тире подрывник. Он с прежним старанием орудовал метёлками.
   -Чего ты кричал? – выговаривал он в мой непосредственный адрес. –Там же в МУВе всё равно металлоэлемент стоит!
   -Ну, да… -отозвался я с усмешкой. –Сорвал бы растяжку… И опять всё по новой…
   Про другие моменты я скромно умолчал.
   -Да ладно… -проворчал на ходу младший минёр, заметая обеими метёлками наши следы.
   Я опять промолчал, чтобы не болтать попусту… Этот младшенький минёр конечно же мог «насвистеть» мне многое… Что резак взрывателя ещё не успел бы погрузиться в предохраняющий металлоэлемент на достаточную глубину… Что случайно выдернутую боевую чеку можно было бы тутже вставить в своё родное отверстие. Что на худой конец у них имеется запасной взрыватель МУВ-два или даже МУВ-три…
   Мои персональные познания в минно-подрывном деле были чисто теоретическими и лишь наглядными. То есть я добросовестно старался запомнить всё то, что нам преподавали товарищи сержанты на занятиях по МПД в первой учебной роте Чирчикского полка спецназа. В мой боевой блокнот были перерисованы не только наши советские мины, но и иностранные «сюрпризы» войны. Правда, отечественная продукция Министерства Лёгкой Промышленности имелась у меня и в разрезе, и во всей её внешней красе. Тогда как заморские мины были нарисованы только внешне. Разбирать трофеи, а тем более самостоятельно копаться в них нам категорически запрещалось! Они хоть и были полностью обезврежены, то есть абсолютно освобождены от любой взрывоопасной начинки, однако эти образцы иностранных мин теперь использовались в качестве лишь наглядных экспонатов. Разбирать их было нельзя, наверняка чтобы не соблазнять нас на всякие эксперименты  настоящими трофейными минами.
   «А может быть просто чтобы не испортить внешний вид и внутреннее содержание… Чтобы на них могли обучаться и другие поколения курсантов первой сержантской роты Чирчикского полка.»
   А вот советские мины были представлены нам и на плакатах, и в виде инертных «болванок», и в натуральном разрезе. Так что моё личное знакомство с ними происходило с небезуспешным результатом. И относительно советских мин я усвоил одно незыблемое правило: их надо устанавливать аккуратно, осторожно и, главное, не спеша! В противном случае возможны всякие недоразумения с вышестоящим начальником, а также мелкие проблемы со здоровьем или же крупные неприятности по службе. Это конечно если повезёт остаться в живых!         
   Но сегодня всё обошлось как нельзя лучше. Минёры успешно выдвинулись к действительно афганской дороге, выбрали там наиболее подходящие места установки МОНок и быстро сделали свою работу. Теперь, наверняка, резаки взрывателей уже одолели сопротивление предохраняющих металлоэлементов и обе мины МОН-50 встали на настоящий боевой взвод. Так наша задача была выполнена на твёрдую положительную оценку. Со случайным противником мы, к обоюдной радости,  не столкнулись. Следы нашего отхода сейчас тщательно маскируются младшим сапёром тире минёром.
   «Можно сказать, красота! Да и только… Ого-го! Вот это да!»
   Мы уже подошли к днёвке… На которой царило всеобщее оживление и почти счастье! Ведь долгожданный ужин был окончательно приготовлен и даже торжественно водружён посередине двух расстеленных плащ-палаток. Большой казанок с аппетитнейше пахнущим варевом не просто манил и приковывал к себе наши изголодавшиеся взоры… Военно-полевой ужин буквально притягивал нас к себе как самый мощный магнит.
   И надо отдать должное… Угощение оказалось на славу!.. Перловая каша с дополнительными порциями тушёнки, а также с добавлением лаврового листа и мелконарезанного репчатого лука… Это было настоящее объедение!
   Однако наше военное счастье было недолгим. Почти вся разведгруппа молча сидела по краям плащ-палаток, образовав достаточно большой круг, что позволяло каждому беспрепятственно дотянуться до общего котла. Все хоть и были голодны, однако никто из нас не проявлял ни чрезмерной поспешности, ни громкого чавканья, ни неуёмного обжорства, ни прочих нарушений общепризнанных правил приличий… То есть все ели почти как в старину: за одним общим столом, но каждый со своей личной ложкой.
   И вот… Когда большой казанок оказался наполовину опустошён… С фишки послышался необычайно тоскливый голос разведчика Билык.
   -Товарищ старшнант! Красная ракета!
   Это был сигнал тревоги! Который означал то, что одна из наших разведгрупп попала в беду.
   -Оп-па-на! –воскликнул дембель Лебедев не совсем плотно набитым ртом.
   Командир группы уже встал и тутже принялся отдавать команды:
   -Так! Дедюкин! Включить радиостанцию! Ермаков! На сборы – пять минут! Снимаемся!
   Обречённо вздыхая и уже на ходу дожёвывая порцию каши, наводчик Лёнька помчался к своей башне, чтобы включить бортовую радиостанцию и по дежурной частоте узнать причину всеобщей тревоги. Командир группы молча полез наверх к наблюдателям, дабы самому убедиться в появлении красных ракет и уточнить направление предстоящего выдвижения… Остальной же личный состав занялся уже привычным делом…
   -Все рюкзаки в десант! –командовал сержант Ермаков. –Отставить жрать! Связь! Вы чо, бля! Плохо слышите! Вперёд к своим станциям! Ща, бля!
   Явно увлёкшиеся ужином связисты не стали искушать свою судьбу… Ибо дед Ермак в минуты праведного гнева мог запросто перейти от бранных слов к откровенному рукоприкладству… Причём, даже невзирая на то, что оба связиста тоже принадлежали к племени старослужащих…
   -Живо собираемся! Бегом-бегом! Лёня, ну, что там?
   Сержант Ермаков хоть и отдавал своевременные команды, дополняемые матерными оборотами… Однако он сразу же заметил появление самого всезнающего человека!.. Того единственного мудреца, который мог рассказать всем бойцам именно интересующую нас правду… То есть явление на свет наводчика Дедюкина, вылезшего из башни с надетым шлемофоном.
   -Вторую группу долбят! –докладывал нам Лёня, продолжая внимательно слушать радиоэфир. –Точные координаты сообщить не могут! Обозначают себя красными ракетами! Ни х_я себе, у них там так-кая перестрелка…
      -Долба_б! –заорал дед Ермак, обращаясь к явно заслушавшемуся наводчику. –Сообщи им, что мы их поняли! То есть «Океан» их понял!
   Сверху торопливо спускался старший лейтенант Веселков. Он уже слышал и доклад Лёньки-Пайпы, и указания товарища сержанта…
   -Передай, что мы уже выезжаем! –приказал командир, сбежав со склона на ровную поверхность и сразу же направляясь к БМПешке.
   -«Море, море!» -забубнил Дедюкин монотонным тоном радиста. –Я – «Океан!» Вас понял! Мы уже выезжаем! Скоро будем!
   Тут на башню вскарабкался товарищ старший лейтенант и без лишних слов стащил с Лёнькиной головы чёрный шлемофон.
   -Кто на связи? – уточнял наш командир беспардонно открытым текстом. –Меликян? Где Фролов? Руководит обороной?!.. Спроси у него, как до вас побыстрей добраться?
   Наводчик Меликян очевидно вылез из своей башни, чтобы найти командира второй разведгруппы и уточнить у него запрошенную информацию. Так в радиопереговорах наступила пауза… И старший лейтенант Веселков тутже обратился к сержанту Ермакову.
   -Всё готово?
   Товарищ замкомвзвод огляделся по сторонам.
   -Почти всё, товарищ старшнант! Осталось только фишку снять и ужин забрать.
   Действительно… Наша разведгруппа собралась минут за пять. Даже были свёрнуты две плащ-палатки, на которых мы совсем недавно трапезничали… И только полупустой казанок оставался на своём прежнем месте…
   -Так!.. Кто ложку оставил? Казанок забираем с собой! –приказал дед Ермак. –Потом доедим! Живо!
   Несмотря на все имеющиеся обстоятельства… Ему было жаль внезапно прерванного ужина. Даже сейчас этот казанок можно было «добить» за минуту – полторы… Если конечно всем постараться.
   -А с чаем что делать? – спросил разведчик Шпетный. –Почти готов ведь!
   Но ответ замкомвзвода был категоричен:
   -Чайник снять с костра и разлить!.. По котелкам и фляжкам! Котелки… А-а! На ходу похлебаем! Кашу накрыть и убрать в десант! Но чтобы ничего не вывалилось! 
   Так и сделали. Чайник сняли с костра, казанок с кашей убрали в десантное отделение. Массивная дверь захлопнулась… Что означало окончание сборов.
   Сверху уже спустились наши наблюдатели. Они притащили с собой всё то, что недавно брали на фишку: маскировочную сеть, сапёрные лопатки, бинокли, радиостанцию, плащ-палатку и два спальника. Включая конечно же своё личное вооружение и носимый комплект боеприпасов. Тщательно подготовленная фишка оказалась ненужной. Но не только это огорчало пулемётчика Билык.
   -да что это за жизнь такая пошла? – возмущался на ходу Виталик. –Ни тебе пожрать спокойно… Ни чаю попить… Ни тебе нормально подежурить на фишке!
   -Билык! –рявкнул на него дед Ермак. –Щас ты у меня так чая нахлебаешься! Самый обиженный, что ли?
   -А что я?! Серёга!.. У меня всё нормально… -оправдывался молодой пулемётчик, которому сегодня и так уже довелось пережить многое. –Я ведь ничего… Вот!.. Видишь?!.. С фишки иду. Слава Богу, никто не стреляет.
   С этими словами Виталик передал на броню своё имущество и быстро влез на неё сам. 
   -Пока не стреляет! – уточнил Юра Лебедев.
   Тут механики почти одновременно запустили двигатели… Группа практически была в полной готовности к совершению нового марша. Оставалось только дождаться связистов, которые всё медлили и медлили…
   -Вы что там? – не выдержав, закричал им дед Ермак. –Хотите остаться в своей пещере? Так мы уже поехали! Кайдаш, вперёд!
   Механик-водитель дал двойную прогазовку, но БМПешка с места так и не сдвинулась… Зато из кустов показались две рослые фигуры… Это были наши доблестные связисты…
   -Вперёд! –скомандовал старший лейтенант Веселков.
   Боевая машина дёрнулась… Но тут завопили связисты, которые только-только успели передать на броню своё связистское барахло. Но вот им протянули руки помощи… И оба дембеля быстро взобрались на БМП.
   -Всё забрали? –спросил дед Ермак.
   -Вроде бы всё! – ответил старший связист Костя Караваев.
   -Вперёд! –скомандовал Веселков уже во второй раз.
   Кайдаш включил первую передачу и боевая машина рывком поехала к выезду в долину.
   Я оглянулся назад… Не только мне одному, но и всем нам было жаль покидать эту базу. Ведь она обладала многими положительными качествами. Тут была даже не ложбина со всевозможными уклонами, а маленький каньон с плоским песчаным дном и отвесными стенами. Здесь нас не мог беспокоить всепронизывающий афганский ветер пустыни. Кустарник обеспечил бы нас жарким топливом для костра. Наблюдательный пост распологался на такой высоте, что давало нам круговой обзор. Кроме того, на этой фишке могло дежурить всего двое бойцов, а не четыре как это делалось обычно… То есть по паре дозорных на двух наблюдательных постах…
   -Жалко… -сказал кто-то сзади.
   Но война диктует свои законы. И ради спасения своих товарищей из второй группы мы могли пожертвовать не только наличием кустарника и уже оборудованной фишки. Даже невзирая на то, что наша нынешняя база располагалась на наиболее удобном участке афганской пустыни. Причём, в таком отлично защищённом от ветра каньончике с ровнёхоньким дном.
   Когда наша головная БМПешка осторожно выехала из навсегда покидаемого разведгруппой мини-каньона… Когда наша броня быстро повернула влево и  по своим же следам доехала до выезда на оперативные просторы Афганистана… Когда наша маленькая колонна начала подъём и успешно преодолела непростой склон Гиришк-Мандеха… Когда механик-водитель Кайдаш поддал оборотов для последнего рывка и его машина с натужным рёвом выехала на ровнёхонькую поверхность пустыни… Только теперь второй связист внезапно вспомнил о своём спальнике.
   -Я его в пещере забыл! –докладывал он нашему командиру. –Мы ещё недалеко отъехали! Давайте вернёмся!.. Ну, товарищ старшнант!..
   Однако у Веселкова имелись проблемы поглобальнее и он отвечал отрицательно.
   -Поздно! –добавил дед Ермак. –Надо было своё имущество собирать, а не кашу трескать!.. Когда все уже разошлись… И разбежались!
   Постепенно бедный связист угомонился… Но горестное выражение его лица всё же не исчезало из нашего поля зрения. Однако связисты были сами виноваты в своей беде.
   Когда мы обустраивались в только что оставленном каньоне… Тогда в отвесном склоне около второй БМПешки связисты обнаружили небольшую пещерку, в которой могло разместиться двое человек. Вот наша изнеженная парочка радистов и облюбовала это естественное укрытие для своего постоянного обитания. Ведь в пещере не страшны ни всепроникающий афганский  дождь, ни внезапный снегопад, ни утренний лёд тире иней, ни холодный ветер, ни прочие «прелести» нашей походной жизни.          
   Но эта пещерка находилась слишком далеко от нашей головной БМПешки, которая и являлась для связистов неизменным транспортным средством. Ведь оба радиотелеграфиста в любое время суток должны были находиться рядом с командиром группы…
   В общем… Как получилось, так оно и вышло!.. Прав был дед Ермак, укоряя обоих связистов в чрезмерном обжорстве.
   «Воистину!.. Каждый отвечает за свои персональные… Промашки и огрехи!»
   Но всё это осталось уже далеко позади. Причём, как в прямом смысле, то есть в уже преодолённых нами километрах… Так и в переносном. Про покинутую базу с оставленным в пещере спальником следовало побыстрее забыть. То есть просто вычеркнуть её из нашего нынешнего бытия. Мы ехали на помощь!.. И этим было сказано всё!
   Ведь время не могло замереть на одном и томже делении циферблата «Командирских» часов старшего лейтенанта Веселкова! И мы торопились изо всех сил… А быстро наступивший вечер так же стремительно исчезал в надвигающемся мраке афганской ночи.   
   Ведь уже смеркалось, когда наша группа выбралась из долины Гиришк-Мандех на ровные пространства пустыни Дашти-Марго. Где-то далеко сзади и слева… То есть почти у горизонта… Там регулярно вспыхивали маленькие красные звёздочки… То были сигнальные ракеты, посредством которых вторая разведгруппа сообщала всем нам о своей беде и дополнительно при этом уточняла своё же местоположение. Каких-либо взрывов или звуков автоматно-пулемётной стрельбы мы не слышали… Ведь расстояние было всё ещё слишком большим…
   Зато звуки идущего боя отлично слышали наши наводчики и командир группы…
   -Пи_дец! – проговорился Лёнька Дедюкин. –Как у них там «жарко»! Хреначат из всего, из чего только можно…
   Старший лейтенант Веселков молчал и отдавал лишь необходимые команды механику. Мчаться ко второй разведгруппе напрямки через пустыню было небезопасно и рискованно. Наступала тёмная афганская ночь. Небо ещё с утра было затянуто сплошными облаками, что автоматически снижало эффективность приборов ночного видения и ночных прицелов. И в надвигавшейся темноте угодить в какой-нибудь овраг или глубокую ложбину… Это было пара пустяков!.. Причём весьма чреватых очень большими последствиями. Ведь опрокинувшаяся БМПешка может легко передавить почти всех своих пассажиров.
   Поэтому командир нашей группы принял единственно возможное решение: вернуться на бетонку, доехать до того места, где вторая группа съехала с магистрали в пустыню… И уже по свежим следам брони старшего лейтенанта Фролова благополучно добраться до них самих. Чтобы непосредственно там вступиться за своих боевых товарищей!
   Мы ехали к бетонке и продолжали наблюдать за вспыхивавшими звёздочками. Они загорались всё реже и реже… Затем красные звёздочки исчезли… Но там стали взлетать уже зелёные… Вообще-то, этот условный знак означал «Всё в порядке!». Но только лишь в том случае, когда взлетало сразу три зелёные ракеты…
   -Вот блин, а! – выругался сержант Ермаков. –Это у них красные ракеты закончились… Вот и обозначают себя зелёными.
   Одинокие зелёные звёздочки вспыхивали и вспыхивали… Они поочерёдно взмывали в тёмное небо, разгораясь всё ярче и ярче… Чтобы потом… То есть после своей непродолжительной светло-зелёной жизни исчезнуть в афганской ночи.    
   Когда мы домчались до бетонной автомагистрали, в небе позади нас стало непривычно пусто и до жути однообразно. Зелёные ракеты больше не взлетали… Это нас и встревожило!.. Но вот в чёрном небе появились белые звёздочки. Сперва загорелась одна… Когда она погасла, то спустя минуту вверх взлетела вторая… Потом третья. То были обычные осветительные ракеты. И это означало только одно…
   Разведгруппа №612 продолжала вести бой!
*
   Глава 6. НОЧНОЙ БОЙ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ.
                Ночь афганская прекрасна
                Здесь феерия огня
                Трассеров зелёных, красных
                Лишь бы только не в меня!
                А.М.
   Как правило… Ночное боестолкновение заметно отличается от дневного сражения. В светлое время суток всё обстоит гораздо прозаичней, предопределённей и даже циничней… Можно даже сказать: лапидарно!.. То есть дела обстоят кратко и лаконично!Вот расхрабрившиеся солдатики дружно выбрались из своих окопов и нестройной цепью побежали в атаку… Стараясь беспорядочной стрельбой и срывающимися криками «Ура-а!» приободрить самих себя, а также изрядно застращать условно-потенциального противника… Следом поспешно выскочили бронетранспортёры и БМПешки, дабы одним своим видом поддержать слегка отставших… Вот на поле боя выползли грозные танки и мощные их пушки разом вдарили по вражеским позициям прямой наводкой… Сверху тутже подлетела боевая авиация и выпустила по остаткам супостата ракеты, бомбы, да снаряды.
   Одним словом, телевизионная передача «Служу Советскому Союзу!» совершенно не зря ела свой кусок московского хлеба со сливочным маслицем! И о дневном бое мы знали очень даже хорошо!
   А вот наши представления о ночных сражениях были очень скудными. Ведь телевизионное изображение в тёмное время суток получается недостаточно качественным. А цветные фотографии из внутреннего разворота журнала «Огонёк»… Они конечно тоже были хороши… Это чёрное-пречёрное небо, так и пронизанное беспрерывными линиями трассирующих пуль… Эти огненные параболы взлетевших и погасших ракет… Этот еле заметный силуэт советского танка в момент пушечного выстрела… И маленький участочек местности, освещённый этим же выстрелом!
   «Конечно всё это очень красиво!.. Но недостаточно ёмко! Ведь эта фотография снималась на профессиональную фотоаппаратуру и сверхчувствительную плёнку… Да ещё и с открытой шторкой… Минут так на пять, десять… А то и все двадцать! »
   Тогда как именно здесь и прям-таки сейчас… То есть в самой же настоящей действительности ночной бой оказался гораздо интереснее и красочнее…
   «Ну, и… Гораздо страшнее!»
   Когда наша разведгруппа не доехала до места боя около километра… Во второй группе закончились абсолютно все ракеты. Последними взлетали 40-миллиметровые СХТешки… Они конечно горели дольше и ярче… Но их противное улюлюканье могли расслышать даже мы. И эти ракеты, в-общем-то предназначенные для оповещения о начале Химической атаки противника… Сейчас они сообщали нам о том, что дела второй разведгруппы складываются очень плохо. А потом пропали и эти СХТешки… Их печально-прощальные подвывания прекратились…
   Несмотря ни на что, мы продолжали приближаться к месту боя. Уже были отчётливо видны пунктиры трассирующих очередей… Мы могли не только слышать, но и видеть выстрелы противотанковых гранатомётов… Которые спустя несколько секунд сопровождались грохотом и чуть удлинённой вспышкой кумулятивного взрыва. Ручные гранаты создавали беспорядочные вспышки в самых разных местах…
   -Дедюкин! –приказывал наш командир. –Запрашивай Фролова! Пусть обозначит себя на местности! Хотя бы сигнальным огнём…
   Мы приближались всё ближе и ближе… Наши наводчики уже опустили стволы скорострельных пушек… Все наши разведчики – автоматчики, которые ещё утром слились воедино со своими нагрудниками, набитыми шестью  полностью снаряжёнными магазинами, четырьмя гранатами и всякой пиротехникой… Теперь помимо обязательных «мух», подсумков с ВОГовскими гранатами к подствольникам и радиосредств автоматчики надели на себя ещё и рюкзаки РД-54  с остальными боеприпасами.
   Наши пулемётчики также пребывали в полной боевой готовности. Лично в моём Рюкзаке Десантника находилось семьсот патронов в лентах, две РГДешки, пара оборонительных эФок и непременная пиротехника: ракеты, сигнальные огни и дымы. На моей груди болтался пристёгнутый к лямкам РД дополнительный мешочек с двумя лентами по сотне патронов в каждой… Последняя десятая лента находилась в пристёгнутой к пулемёту коробке.
   «Она-то и вступит в бой самой первой… А трофейная американка… Это на самый крайний случай!»
   В левом кармане моей горной куртки опять лежала пластмассовая «шишка». Возможно это выглядело не совсем по-советски… Но лично для себя я уже принял решение: «Уж лучше все свои боеприпасы применить против моджахедов… Поскольку они поэффективней! И только потом использовать против себя эту небольшую американскую гранату!»               
   Это не было позёрством подвыпившего тыловика или красивым элементом юношеского самолюбования. Ведь невзирая на занимаемую должность и имеющиеся сроки службы… Несмотря на наличие огнестрельного оружия и обязательных противотанковых «мух»… Вне зависимости от семейных традиций и национальных обычаев… У каждого из всех моих товарищей была «своя последняя» граната! Которую следует использовать в самом распоследнем случае. Причём, обязательно и непременно!.. Чтобы не попасть живым в руки афганских моджахедов… А при более удачном стечении обстоятельств ещё и прихватить парочку зазевавшихся духов вместе с собой. То есть прямиком на «тот свет»!
   Однако до этого момента нам было ещё далековато… Ведь вокруг стояла кромешная афганская ночь… Во тьме которой трещали автоматные очереди и громыхали гулкие взрывы…
   -Ну, где же они? – выкрикнул Веселков, одновременно обращаясь и к наводчику Лёньке, и ко всем остальным. –Наблюдать! Где наши и где духи!
   Мы приблизились к месту боестолкновения метров на двести пятьдесят или триста… Наша головная БМП остановилась на вершине небольшого холма, откуда мы могли наблюдать за происходящим как сторонние зрители. Ибо наша группа подъехала как раз сбоку и обе сражающиеся стороны находились соответственно справа и слева.
   Однако мы не собирались отсиживаться в сторонке! Ведь бой вели наши товарищи… Которые точно также пришли бы на помощь к нам… Если такая судьба досталась бы РГ №613! Но сперва нам следовало узнать одну-единственную деталь: Где же наши?
   -Пусть Фролов хоть как-нибудь себя обозначит! –приказывал Веселков засевшему в башне наводчику Дедюкину.
   -Пайпа! –кричал туда же дед Ермак. –Ты слышишь или нет?
   -Да слышу я всё! – отзывался изнутри голос Лёньки. –Они не отвечают! Я их всё время вызываю!
   Но мы и так уже слышали монотонное бубнение нашего наводчика… Который раз за разом вызывал «Море». Однако картина боя никак не прояснялась… Хотя для этого у них имелись вполне осуществимые возможности. Увы… Вторая группа продолжала отстреливаться самостоятельно и упорно не желала обозначить своё местоположение каким-либо световым сигналом.
   А ведь пиротехнические возможности у них действительно были. Поскольку у каждого без исключения разведчика РГ №612 имелся, так называемый,  фальшвеер, то есть спецпатрон сигнального огня. Однако в случае его применения яркий факел не только обозначит позиции второй группы. Мощное бенгальское пламя осветит всю прилегающую местность… А значит этот фальшвеер неизбежно выдаст точное местоположение того, кто его и поджёг… А также фигуры тех, кто залёг поблизости… И тогда практически все моджахеды перенесут огонь своих автоматов на ярко освещённый участок местности, на котором отчётливо видны их враги… То есть наши советские солдаты… Шурави-сарбозы.
   -Пусть дадут в небо очередь из трассеров! –кричал нашему наводчику командир группы.
   -Море-море! Дайте очередь трассерами вверх!.. Море-море!.. Я – Океан!.. Обозначьте себя трассерами вверх!
   Увы… Что бы там сейчас не происходило… Но вторая группа первой роты продолжала вести бой в-одиночку. Ведь сейчас в ночном мраке наших спецназовцев выдавал только огонь их же выстрелов!.. Однако после двух-трёх очередей каждый разведчик тутже перекатывался или же попросту отползал в сторону… Чтобы побыстрей сменить свою уже «засвеченную» огневую позицию на новый рубеж. Чтобы уже оттуда ловить на мушку огоньки автоматов противника… И пока моджахеды обстреливают уже оставленную им позицию, как можно тщательней прицелиться для следующей короткой очереди…       
   Так и только по этим правилам игры под названием «Афганская война»… Именно на таких условиях в бескрайней Пустыне Смерти шло своеобразное соревнование… Кто кого подстрелит первым! И каждый участник ночного боестолкновения действовал по одному и тому же алгоритму. Сначала следовало засечь во мгле вспышку первого выстрела и навести в том направлении своё оружие. Затем нужно было дождаться уже второй вспышки и постараться поточней прицелиться. И потом… Буквально замерев на месте и полностью затаив дыхание… Дожидаться третьей очереди противника… Чтобы при её обнаружении тутже открыть ответный огонь! Причём, не забывая считать свои собственные очереди… Чтобы после третьей, а ещё лучше и  второй… Быстро сменить огневую позицию… Чтобы самому не попасть на мушку противника и уже на новом месте опять начать столь «увлекательную» игру со смертью.
   А мы всё стояли на вершине холма. Уже прошла одна страшно долгая минута ожидания… Затем тягуче истекла последними секундами вторая… Настал мучительный период третьей…
   -Ну, что?!.. –кричал в люк наш замкомвзвод. -Пайпа, ты меня слышишь?!
   Тот продолжал бубнить и бубнить в микрофон.
   -Всем наблюдать!
   Но всё оставалось по-прежнему неясным. Мы не могли понять главного – местоположения второй разведгруппы… Это и только это удерживало командира РГ №613 от подачи долгожданного приказа: «К бою! Противник – там-то!» Именно эта неясность обстановки не позволяла всей нашей группе вступить в ночной бой. И только лишь из-за этого обстоятельства мы продолжали выжидать и всматриваться в ночь.
   А ввязываться в это ночное сражение наобум… Что называется, «просто так! А там разберёмся!»
   Это было неправильно!
   Поскольку в далёком-предалёком  Советском Союзе сейчас ожидали  возвращения не только бойцов РГ №613… Там в это же время тоже не спали… И эти люди ждали, надеялись да верили… Они истово молились и искренне надеялись на то, что их сыновья приедут домой живыми и невредимыми… Их сыновья из состава разведгруппы номер шестьсот двенадцать!.. Которая продолжала сражаться в ночной пустыне Смерти… Никак себя не обозначая!.. И именно своих же товарищей мы могли бы накрыть своим же собственным огнём… Если мы вступим в этот ночной бой без чёткой информации!
   «Ну, где?!.. Где залегли наши братаны… И где заняли огневые позиции местные… Моджахеды!»   
   Но информации не было. Прошло ещё несколько томительных минут. Бой не прекращался… Над нашими головами уже давно посвистывало – то пролетали действительно случайные пули… Но шальных попаданий в корпус БМП, Слава Богу, пока ещё не было…
   Внезапно из башни донёсся громкий крик Лёньки - Пайпы:
   -Ядро приказывает! Первая группа сейчас прикроет вторую! Они уже на месте! Всем остальным – уходить! Повтор!.. Первым уходит ядро, потом вторая группа, затем третья! Первая группа уходит последней! Она прикроет сначала вторую группу, а потом и все остальные!
   Наводчик Дедюкин говорил очень громко и быстро. Однако он не сказал нам самого главного!
   -Куда уходить-то? – прокричал в люк Веселков. –Запроси направление отхода!
   Через минуту наводчик всё-таки смог выполнить свою главную обязанность… То есть передать командиру группы наиболее важную часть только что полученной радиограммы.
   -Приказ: всем уходить в сторону бетонки! То есть на север! Главное – это выйти из боя без потерь! А там… Всем идти на соединение с ядром отряда!
   Всё стало ясно и понятно! В ночной бой нам приказали не ввязываться… И как можно быстрее убраться отсюда на более безопасное расстояние. Чтобы потом соединиться со всем отрядом.
   -Кайдаш! –командовал старший лейтенант Веселков. –Разворачиваемся и уходим обратно! По своим же следам! Вперёд!
   Так что предстоящий манёвр оказался простым и очень понятным. Чтобы не заблудиться в ночной пустыне и не потерять драгоценное время, командир нашей группы принял наиболее правильное решение: вернуться к бетонке по своим же собственным следам. Но теперь нам надо было действовать как можно быстрее. Ведь при запуске двигателей обе БМПешки не только обозначат наше местоположение своими взревевшими моторами… Выброшенные в ночное небо чёрные клубы копоти нас конечно же не выдадут… Однако из выхлопных коллекторов вместе с дымом наружу могут вырваться целые снопы искр… А то и даже языки пламени! Ведь такое иногда случалось.
   Но мои опасения оказались напрасными - нашему механику Кайдашу удалось завести двигатель без особо громкого шума и совершенно ненужной «иллюминации». Боевая машина пехоты привычно дёрнулась вперёд и начала сползать с вершины холма… Она даже приступила к развороту влево… Как вдруг остановилась… Дёрнулась разок…
   И всё!.. Наша БМП -2 застыла.
   -Кайдаш! –заорал дед Ермак. –Вперёд, тебе сказали!
   Но случилось что-то нехорошее. Ибо наша боевая машина хоть и ревела своим двигателем… Однако с места никуда не трогалась…
   -Кайда-аш!   
   Механик-водитель задрал свою голову вверх и закричал, чуть не плача:
   -Управление пропало! Я не могу повернуть!
   У нас у всех моментально пропали голоса… Затем от всё того же ужаса все волосы встали на теле дыбом… Первым опомнился дед Ермак.
   -Я тебе, сука, щас покажу! «Управление пропало!»
   Замкомвзвод изо всей силы пнул Кайдаша в спину… Увы… Этот «приём» сейчас не сработал. Не помогли нам ни второй пинок… Ни третий… БМПешка замерла, едва съехав с вершины холма… Механик Кайдаш отчаянно крутил свой штурвал, энергично выжимал педали и изо всех своих сил дёргал рукоятку переключения передач… Но ничего не изменялось. Всё то, что сейчас вытворял Кай… Всё оказывалось бесполезным… Боевая Машина пехоты остановилась здесь как вкопанная!
   -С-сук-ка!
   А бой всё продолжался… И даже более того!.. Он разгорался с ещё бОльшей интенсивностью!.. Ведь в сражение вступила доблестная РГСпН номер 611… Что было ясно, как Божий день!.. Ибо справа лупанули длинные очереди скорострельных пушек… Где судя по этому и находилась вторая группа.
   «Вот это да-а!»-подумал я, будучи не в силах оторвать взгляд от столь завораживающего зрелища.
   Невзирая на внезапное появление дополнительного советского подразделения и массированный артобстрел… Афганцы и не думали отходить. Они не только продолжали отстреливаться. Моджахеды отвечали огоньками своих автоматов с ещё большей интенсивностью! Причём, не длинными суматошными очередями, а в основном короткими по два-три патрона. Это означало то, что противник нам попался по-военному выдержанный и тактически грамотный. Он не выстреливал впустую длинные очереди, а целился хладнокровно, экономно и рассчётливо.      
   но и две разведгруппы первой роты тоже были не лыком шиты! Они вели огонь не только из скорострельных пушек, пулемётов и автоматов… Что красноречиво подтверждалось беспрестанным грохотом, трескотнёй и светлячками трассирующих очередей. Наши разведчики не ограничивались тем, что старались забросать противника РГДешками и более мощными эФками… Взрывавшимися в ночи яркожёлтыми вспышками. Теперь справа в ход пошли и ручные противотанковые гранатомёты, разрывы которых превращали этот ночной бой в самое настоящее сражение! Кумулятивные гранаты при попадании в цель или в любое другое препятствие детонировали и это огненное веретено кумулятивного взрыва будто вонзалось в каменистую поверхность афганской пустыни. Но это видение длилось мгновение… Оно исчезало и только спустя доли секунд до нас долетал грохот этого взрыва.   
   А может быть мы слышали отзвук подрыва другого боеприпаса… Ведь советские солдаты и афганские моджахеды сейчас сражались друг с другом, не жалея ни патронов, ни гранат, ни даже своих жизней… Совсем не случайно встретившись в этой Пустыне Смерти… Чтобы своей алой кровью окропить её безжизненные просторы… Чтобы этой тёмной ночью пожертвовать собой во имя светлого будущего других людей… Которые, вообще-то в данную минуту даже и не подозревали об этих ночных подвигах.
   Сражение продолжалось! Тогда как наша РГ №613 уже превратилась в потенциальную жертву на алтаре военно-технического «прогресса». Ибо головная БМП-2 застыла как вкопанная чуть ли не перед самым носом моджахедов…
   Но вот и мы оказались участниками ночного боестолкновения - в броню влетела наша первая «ласточка»… То есть явно неслучайная пулька… Ведь Кайдаш своими прогазовками всё-таки добился того… Что из выхлопного коллектора стали вылетать целые снопы искр.
   Не смотря на то, что после удара металла о металл тутже послышался жужжащий звук рикошета… Первая «ласточка» нас явно «порадовала»!
   -Кайдаш! –заорал сержант Ермаков и взялся за ствол своего АКМа. –Убью суку!
   Механик-водитель слышал не только звуки близкого сражения. Он прекратил свои неудачные попытки оживить родную бронемашину и бесстрашно высунулся из своего люка по самый пояс…   
   -Лёня-а! –закричал Кай неожиданно надрывным басом. –Подними пушку-у! Я сейчас ребристый подниму!
   Лично у меня внутри словно всё оборвалось! А по моментально взмокшей спине тутже потёк ледяной пот! Ибо этот якобы механик-водитель  не просто нас поражал!.. Нет!.. Он нас морально поубивал!.. Мало ему того, что в самый неподходящий момент боевая машина потеряла управление!.. Так этот недотёпа Кайдаш собрался прямо здесь и прямо сейчас приступить к ремонту!.. То есть поднять этот огроменный ребристый бронелист… Который прикрывает всё двигательное отделение…
   -К машине! –прозвучала чёткая команда старшего лейтенанта Веселкова. –Занять оборону! Огонь – не открывать!
   Все наши разведчики горохом посыпались с брони. Как и положено, привычно разбежавшись от БМП и образовав оборонительную дугу, мы залегли на холодной земле… Я перезарядил свой пулемёт, после чего поставил его на предохранитель. Затем, лёжа на левом боку, скинул с себя Рд, передвинул его вперёд и повытягивал наружу кончики пулемётных лент… Свою «муху» я выложил также слева. 
   -С-сука! –слышалось сзади. –Быстрей!
   Я невольно оглянулся назад. Впереди грохотало и сверкало огнями ночное сражение… Однако за моей спиной разворачивалась не менее впечатляющая картина…
   Длинный ствол нашей БМПешки медленно поднимался вверх. Механик Кайдаш уже нагнулся и с искажённым от натуги лицом взялся обеими руками за ручку на углу ребристого бронелиста. В небе вспыхнула осветительная ракета и теперь Мне была видна даже появившаяся под ребристым узкая щель… Вот ствол пушки поднялся на нужную высоту и Кайдаш одним рывком поднял тяжеленный бронелист… После чего он тутже свесился в двигательное отделение. Причём, его ноги находились в люке механика, а всё остальное туловище в соседнем отсеке с двигателем.
   Я огляделся по сторонам. Сражение несколько потускнело, на время утратив всю свою неповторимую красочность. Ведь зеленоватые очереди трассирующих пуль, яркожёлтые и красноватые вспышки разрывов лучше смотрелись на чёрном фоне ночи. Тогда как эта осветительная ракета не гасла и тем самым продолжала портить всю картину… Но тут имелись свои положительные моментики - эта ненужная иллюминация позволяла мне достаточно чётко различать всё происходящее вокруг. Справа от меня занял огневую позицию разведчик-автоматчик Микола… Который, впрочем, сейчас смотрел не вперёд… Я тоже оглянулся назад.
   Там всё было «по-прежнему».  Ребристый бронелист торчал как поднятый капот автомобиля. Кайдаш копошился в двигательном отсеке. На башне спокойно сидел командир группы и хладнокровно наблюдал за всем происходящим… Тогда как дед Ермак использовал свой автомат АКМ в качестве обыкновенной дубины… То есть размеренно «обрабатывая» деревянным прикладом как веслом одну-единственную спину…
   -Убью, с-сука! –заорал сержант Ермаков ещё громче.
   И ведь понять его действия было совсем нетрудно. Только что над нами с характерным шипением маршевого двигателя пронеслась противотанковая граната. Она благополучно разорвалась где-то далеко в нашем тылу… Но ведь это было только начало…
   -Быстрее, суки! –надрывался дед Ермак. –Нас уже засекли! Тв-вари! Быстрей, я сказал!
   Эта проклятая ракета всё ещё горела… То есть явно ухудшая наше нынешнее положение… Ибо она предательски освещала всю местность. Я опять обернулся, чтобы посмотреть на нашу броню… Многие мои сотоварищи, лежавшие на земле и направившие своё оружие в сторону противника… Многих из них сейчас интересовал не этот опять разгоревшийся  бой… А заурядные технические возможности нашей родной брони.
   Там кое-что изменилось!.. Но только не в двигательном отделении. Откуда-то сбоку выскочила маленькая фигурка механика Лукачины.
   -Товарищ старшнант! –закричал он командиру группы. –Может мне вас на буксир взять?!
   -Пока не надо! – ответил Веселков, наклонившись к Луке. –Но трос приготовь!
   -Да уже готов! –прокричал ему наш второй механик.
   Мишка Лукачина тутже исчез за нашей бронёй. Его БМПешка стояла метрах в двадцати правее. Тогда как разведчики нашей второй подгруппы тоже заняли оборону… Сейчас почти все бойцы РГ №613 лежали на земле и терпеливо ждали… Но огня, как и было приказано, не открывали.
  А нас уже точно обнаружили. Но стреляли по нам пока что неприцельно. Ведь эта запущенная каким-то долба_бом из первой группы ракета наконец-то догорела… А мы ещё не обозначили себя выстрелами своих автоматов и пулемётов. Поэтому духи пока что стреляли практически наугад. Но зато с охотничьим азартом… Над головой пролетали уже целые очереди… Конечно же были и одиночные… Легче всего было заметить трассирующие пули… Но обычные тоже пролетали… Так сказать,  с лёгким шорохом и определённым воздействием на солдатское подсознание.       
   -Быстрей, суки! – продолжал зверствовать дед Ермак.
   Он безостановочно дубасил деревянным прикладом по согнутой спине механика Кайдаша… Который всем телом свесился во-внутрь двигательного отделения и что-то там делал-делал. Снаружи была видна только средняя часть спины Кайдаша и его же «филейная мякоть»… Вот именно её-то сейчас и колошматили АКМовским прикладом.
   -Быстрей! Быстрей, я сказал!
   Ермак «контролировал» процесс и «всячески» подгонял Кайдаша. Механик не обращал на товарища сержанта никакого внимания и усердно копошился в своём двигателе. Товарищ старший лейтенант осматривал местность и наблюдал за окружающей обстановкой… Наводчик Дедюкин засел в недрах своей башни и уже оттуда «радовал» командование отряда чёткими донесениями о нашей беде. Остальная разведгруппа лежала на сырой земле и терпеливо выжидала.
   Вот впереди метрах в пятидесяти от залёгших бойцов разорвалась уже вторая противотанковая граната. До застывшей мишени БМП-2 она явно не долетела… Но с направлением стрельбы духи очень даже угадали.
   -Пайпа, сука, свет выключи! –крикнул товарищ сержант наводчику Дедюкину. –Слышишь?
   Наша боевая машина сейчас стояла почти что на вершине холма, да ещё и с поднятым ребристым бронелистом. Но самое главное заключалось в другом!.. Поскольку  этот задранный в небо передний бронелист отлично напоминал…
   «Не-ет! Не поднятый капот автомобиля «Москвич»… А отличную мишень на директрисе ночных стрельб!»
   То есть это была не просто мишень, а мишень с подсветкой! Ибо внутри двигательного отделения горели синие лампочки дежурного освещения. Без них механику Кайдашу конечно же было бы значительно труднее выполнять свои прямые обязанности… Но именно эти маленькие лампочки приглушённо-синего света помогали афганским «партизанам» прицеливаться с бОльшей точностью.
   В подтверждение этого обстоятельства ребристый бронелист издал характерный звук. Затем ещё два… Это духовские пули всё-таки нащупали свою цель. Когда я оглянулся на эти звуки, то Кайдаш почему-то был на земле. Он быстро сгребал обеими ладонями камешки с песком… Спустя секунду он полез обратно на броню.
   Тут в ребристый бронелист попало ещё две пули.
   -Пайпа! –рявкнул сержант Ермаков.
   -Да не могу я их отключить! –проорал в ответ долговязый наводчик. –Это нужно каждую лампочку выключить! Там переключатели есть! На каждой!
   Товарищ сержант не нашёл что ответить вконец обнаглевшему наводчику… Но зато под его рукой находился механик… И деревянный приклад опять забарабанил по согнутой спине Кайдаша.
   -Быстрей! Быстрей, суки! Приедем, я вас лично поубиваю! Быстрей!
   И вдруг случилось чудо!
   -Всё! – выкрикнул Кайдаш, покидая двигательный отсек. –Надо ребристый опустить!
   Дембель Ермаков тутже метнулся вправо и стал помогать Кайдашу опускать бронелист. Вот он грохнулся на своё место, полностью закрыв собой двигатель.
   -Ну! –взмолился Серёга Ермаков.
   Механик уже запустил двигатель… И БМПешка успешно проехала вперёд метра два! После чего опять остановилась.
   -По местам! – скомандовал командир группы.
   -Живо! –добавил сержант Ермаков.
   Мы помчались к броне как на крыльях. Наспех похватав оружие и рюкзаки, разведчики карабкались на БМП… Изо всех сил стараясь не терять бесценных секунд... Наконец-то все оказались наверху.
   -Вперёд!
   БМП послушно дёрнулась вперёд и поехала дальше… Затем она медленно сотворила плавный поворот и взяла курс на север, то есть по направлению к бетонке…
   И только теперь мы смогли перевести дух… Боевая машина кренилась то влево, то вправо… Она то ныряла носом вниз, то задирала его кверху… Но то были мелочи жизни! Просто мы сейчас ехали по сильно пересечённой афганской местности. То есть не включая фар, а значит не разбирая дорог или более-менее удобных направлений.
   Главное – МЫ ЕХАЛИ!
   То есть удалялись от этого растреклятого ночного боя… Который, кстати, вскоре после нашего отъезда начал благополучно затихать… Видимо, доблестная РГ №611 с честью выполнила свой воинский долг. Чему мы были несказанно рады и очень благодарны.
   Минут через двадцать мы потеряли ориентир, то есть свой собственный след. На броне компас был бесполезен, а останавливаться сейчас почему-то не хотелось. Но после полукилометра бесцельных блуканий по пустыне Дашти-Марго… Когда наводчик Дедюкин запросил радиоэфир, а мы включили все ночные бинокли…  Мы наконец-то увидали слабый приглушённый свет. То было ядро нашего разведотряда… Причём, не оно одно!.. А вместе со второй разведгруппой! Которой «почему-то» удалось раньше нас покинуть поле боя.
   Потом мы около часа ехали и ехали по этому Афганистану. Всё также опускаясь вниз и поднимаясь вверх, кренясь то вправо, то влево. Ибо ночь была по-прежнему темна и беспросветна!.. Но теперь мы ехали не одни - впереди беспрестанно маячили красные бортовые огни замыкающей БМП второй разведгруппы. Эти красные маячки мы старались не потерять… Чтобы не потеряться самим.   
   Наше общее состояние было уже настолько измученным и усталым, что мы даже не заметили того благословенного момента… Что наш удаляющийся разведотряд догнала наша боевая первая группа. Причём, не только догнала, но и заняла своё законное место… То есть сразу за ядром отряда.
   И вот наконец-то наш разведотряд остановился на ночёвку. Три группы образовали вершины равностороннего треугольника, внутри которого разместилось ядро Главнокомандования. И теперь можно было заняться фишкой, ужином, подготовкой спальных мест и прочей жизненно важной мелочью.
   Мы молча и дружно занимались каждый своим делом. Даже товарищ сержант не проронил ни одного лишнего слова. Костра мы конечно же не разводили. С башни наконец-то сняли и расправили брезентовый тент, теперь его надо было сложить пополам и расстелить по левому борту БМП. Минут через пять наше спальное место практически было готово. Моя персональная задача оказалась почти выполнена. Сейчас мне хотелось побыстрей поесть и поскорей уснуть.
   Увы… Начальство есть начальство!.. Оно продемонстрировало свои принципы как только  предоставилась подходящая возможность.
   Первым в нашу разведгруппу пришёл капитан Барышник, то есть временно исполняющий обязанности командира первой роты.
   -Кайдаш! – позвал он нашего механика и, не дожидаясь ответа, пошёл прочь.
   Игорёк вздохнул и послушно последовал за товарищем капитаном. Барышник обладал фигурой, как минимум, кандидата в мастера спорта по боксу. Его длинные руки и крепкие кулаки нашли в афганской пустыне очень подходящую грушу. В кромешной темноте мы не могли что-либо увидеть совершенно и абсолютно. Но зато очень хорошо были слышны приглушённые удары и короткие вскрики механика Кайдаша.
   Когда капитан Барышник закончил свою «воспитательную» работу, он тутже ушёл в своё ядро отряда. Минут через пять к нашей группе вернулся и Игорёк. Тяжело дыша, он стоял, опираясь обеими руками о борт своей БМПешки… И тем самым пытался хоть как-то прийти в себя.
   Но тут из ядра разведотряда пришёл зампотех первой роты.
   -Кайдаш! – проворчал товарищ майор.
   Он сейчас почему-то напоминал Деда Мороза… Наверное, из-за своей длинной палки, то есть артиллерийского банника. Когда они оба удалились всё в ту же пустыню Дашти-Марго… Мы отчётливо слышали, как военный Дед Мороз раздаёт своей палкой очень «хорошие» подарки. Короче говоря, этот «новогодний бал-маскарад» длился минут пять-семь.
   Вскоре всё закончилось и товарищ майор удалился, размеренно постукивая своим банником о твёрдую поверхность пустыни. Минут через десять из темноты появилась фигура механика Кайдаша.
   Но ему даже не дали передохнуть. Ибо командиров групп уже пригласили на совещание в ядро отряда.
   -Кайдаш! –произнёс старший лейтенант Веселков и пошёл в уже знакомом направлении.
   Механик-водитель покорно побрёл за командиром группы. из темноты теперь слышались звучные пощёчины и еле различимые пинки по одному мягкому месту. Но эти «меры» продолжались совсем недолго. Веть товарищ старший лейтенант явно торопился на совещание в ядро разведотряда. Туда он и направился после окончания своей непродолжительной экзекуции.
   Но и теперь не было Кайдашу покоя… Все командиры и начальники находились на своём совещании… Однако и в их отсутствии в разведгруппе имеется он!.. То есть самый главный среди нас! То бишь товарищ сержант!
   -Кай-даш! пропел дед Ермак и опять взялся за ствол своего АКМа.
   Наш механик Игорёк опять оттолкнулся руками от родной БМП-2… И пошатываясь пошёл в привычную тьму. Видимо, он решил беспрекословно испить свою горькую чашу до самого её дна…
   Минут через пять-шесть дембель Ермаков вернулся к группе и сразу занялся своими привычными делами. Ведь надо было организовать ночное дежурство и отдых. Да и ужин был съеден лишь наполовину. 
   Кайдаш не шёл и не шёл. На его отсутствие вроде бы не обращали никакого внимания… Ведь у каждого бойца сейчас имелись свои личные хлопоты. Но тем не менее о нём не забывали… Сперва его позвали ужинать… Но ответа от него так и не последовало.
   Затем, то есть когда в нашу группу вернулся старший лейтенант Веселков… Тогда за Кайдашем отправили гонца. То есть меня.
   -Игорь, ты где? – позвал я, пройдя метров десять.
   Он не отзывался. Когда я прошёл ещё столько же… То только теперь увидел смутные очертания лежащего тела.
   -Кай, ты живой? – спросил я осторожным шёпотом.
   Он чуть слышно усмехнулся и пошевелил рукой.
   -Сейчас я приду. – сказал он после непродолжительной паузы.
   -Мне сказали, чтобы я тебя привёл. – соврал я. –Пойдём… Всякое бывает… Что ж теперь?
   Я его понимал… Ведь месяц назад мне тоже пришлось огрести здоровенных трендюлей… И потом отлёживаться прямо на земле…
   -Пошли! – произнёс я чуть погромче. –Там на тебя ужин оставили.
   Кайдаш с трудом повернулся на бок… Затем не без моего конечно же участия… Ему удалось встать. Так мы вернулись в группу.
   Кайдаш молча принялся за еду. Я огляделся, подбирая себе свободное место. Наша подгруппа уже лежала плотной массой в спальных мешках. Пристроившись к ней с краю, я приладил поудобней свой РД к гусеничному катку и стал расстилать спальник. Уже улёгшись я слышал, как Кай обошёл БМПешку и с трудом вскарабкался на неё с другого борта. Вот он забрался в свой люк, повозился внутри и вскоре затих.
   «А меня же не озадачили насчёт фишки…! –подумал я уже засыпая. 
   Так закончился этот день. Наверное, самый долгий день моей службы в Афганистане.
*
   Глава 7. НОВЫЙ ДЕНЬ – НОВЫЕ ХЛОПОТЫ.
                Нам не надо шик-условий
                Где бы раны зализать
                Отдохнули в чистом поле
                И… «По-новой воевать!»
                А.М.
   Наше сегодняшнее утро меня порадовало. Оно выдалось почти ясное, безветренное  и по-весеннему солнечное. Это вчера всё небо было затянуто сплошной серой пеленой, сквозь которое не просматривалось ничего: ни кусочка синего неба, ни даже светлого пятнышка зимнего солнышка… Которое вчера показалось только на рассвете и тутже растворилось в сером афганском небе! Таком непроглядном и оттого угнетающем…
   Но всё это было вчера!.. А сегодня с самого раннего утра каждому из нас становилось ясно, что предстоящий день будет солнечным и потому тёплым… А значит и просто хорошим.
   В общем… Когда нас разбудила такая внезапная команда «Подъём!»… Оранжевый диск солнца уже наполовину появился из-за горизонта… А когда мы после энергичных «возгласов» товарища сержанта Ермакова повылазили из спальников, растёрли грязными ладошками свои сонные глазки и помятые физиономии… Тогда наше дневное светило окончательно оторвалось от линии горизонта и приступило к привычному путешествию по афганскому небосводу.
   Последним на свет Божий вылез механик-водитель Кайдаш. Он ночевал непосредственно на своём рабочем месте, то есть в люке механика, предварительно разложив по-горизонтали личное сидение и как продолжение расположенное сзади сиденье старшего стрелка..               
   Первым его увидал Мишка Лукачина… Вернее, сперва он услыхал осторожный металлический скрежет вкрадчиво отодвигаемого вбок люка. Затем наружу, ну, точь-в-точь как суслик из норки… Наружу высунулась настороженная голова, которая несколько секунд неподвижно торчала из люка, судя по всему, чтобы внимательно и зорко оглядеть земное пространство перед боевой машиной… Тут-то механик   Лукачина и прыснул в кулак коротким смешком.
   Бдительный Кай моментально уловил этот подозрительный звук, но в нашу сторону его голова поворачивалась вместе с туловищем… Так что через пару секунд мы смогли рассмотреть и лицо нашего многострадального механика. Я втайне ужаснулся… А вот Мишка Лукачина уже не смог удержаться от громкого и весёлого смеха.
   -Ах-ха-ха-ха!.. К-ка-й… У-у-ху-ху!.. Ой, не можу-у… Уох-хо-хо-хо!.. К-ка-ай!
   Держась за живот, механ Лука заливался безудержным смехом.
   -А-ха-ха-ха!.. Ну, ты даёшь!.. Ха-ха!.. Ты сейчас… Ну, прям-таки как хомяк! Слышь, Игорёк?!
   Кайдаш недоверчиво косился на своего коллегу, но у него под рукой не было даже самого маленького обломка зеркала… Так что нашему многострадальному механику было невдомёк о своём нынешнем внешнем облике.
   А выглядел он действительно комично!.. Это если не вспоминать вчерашние события, особенно поздним-поздним вечером. Ведь рядовой Кайдаш сам по себе являлся довольно-таки упитанным увальнем… Причём, даже невзирая на скудный солдатский рацион и ежедневный утренний «марафон» во время физзарядки… Но после вчерашних «обстоятельств» Кайдаш буквально опух… Особенно, так сказать,  в области головы! Которая сейчас представляла собой добротно надутый шар. Или даже отлично накачанный футбольный мяч…
   Однако, если не считать Мишки,  мы над нынешним видом Кайдаша почти не смеялись. Да и механик Лукачина веселился лишь минуту-полторы… Ибо все мы хорошо понимали ту причину, из-за которой толстенькие щёки Игоря увеличились в два раза. А об остальных частях его тела, по которым вчера прошёлся «воспитательный» процесс… Об их состоянии можно было только догадываться. Ведь сильные пинки в спину и деревянный приклад АКМа затем сменились боксёрскими кулаками и увесистым банником… Не говоря уж обо всём остальном.
   Затем «откуда-то из ниоткуда» появился дед Ермак и наша военная жизнь пошла своим чередом. На серовато-белёсых цилиндриках сухого горючего разогревались консервные банки с кашей и тушёнкой… Таким же способом кипятился утренний чай. С учётом вчерашней голодухи наш нынешний завтрак должен был быть очень сытным и даже полезным. Но самое главное – горячим и обильным!.. А то ведь нам сейчас было совсем неизвестно дальнейшее продолжение сегодняшнего дня.
   «То есть когда мы будем обедать? Если такое сегодня вообще станет возможным… А то придётся опять до самого вечера питаться четырьмя кусочками сахара-рафинада… Расфасованного по-парно в бумажные упаковки с надписью «Дорожный».»
   Но сразу после завтрака в нашу разведгруппу пришёл зампотех первой роты. Он как всегда прибыл в сопровождении своего деревянного спутника… Но невзирая на это обстоятельство товарищ майор вполне миролюбиво подозвал к себе Кайдаша, после чего зампотех начал дотошно интересоваться всеми деталями вчерашнего отказа рулевого управления, да и вообще всей  нашей БМП-2 выполнять манипуляции советского механика-водителя. «Штрафник» Кай всё объяснял и объяснял. Для большей убедительности был поднят ребристый бронелист… На котором, кстати, сразу же обнаружили «случайные» отметины «шальных» пуль.    
   -Ну, и что тут у тебя? –проворчал недоверчиво товарищ майор и собственнолично заглянул в двигательное отделение. –Нда-а. Всё тут есть!.. Только лишь кала здесь не хватает!
   Последнее высказывание зампотеха роты относилось к тому, что в двигательном отделении он обнаружил не только грязную воду и маслянисто-чёрную жижу… Не только комья земли и песчаные россыпи… Но ещё и обычные камешки с остатками какой-то скудной растительности.
   -Это я вчера ночью! – оправдывался Кайдаш, честно глядя на своего броне-технического начальника. –Что под руки попадалось… То я и хватал с земли…
   -Ну, и на хрена? – спрашивал товарищ майор с неподдельным скепсисом. –Ты бы сюда ещё своих соплей насморкал!
   От столь несправедливой оценки механик-водитель Кайдаш стал приходить в искреннее отчаяние.
   -Так я же этим песком сцепление посыпал! –заявил он, уже будучи не в силах сдержать свои накопившиеся эмоции. –Оно же проскальзывало! То есть не было хорошего сцепления!.. Вот я и сыпал! Что под руку… Попадалось…
   Зампотех первой роты по-прежнему смотрел на своего механика с нескрываемым недоверием:
   -Спрыгивал вниз и потом обратно?  Так чтоли? 
   -Ну, да! –отвечал Кайдаш, приходя в ещё большее волнение. –То есть… Так точно!
   Никак не отреагировав на излишнюю эмоциональность своего подчинённого, товарищ майор неопределённо хмыкнул и опять углубился в изучение бортовых фрикционов, элементов сцепления и планетарного механизма… После долгого молчания он опять взглянул на опухшего Кая…
   -И ты всё это делал один? –спросил зампотех. –Да ещё и ночью?
   Тональность его высказываний сейчас явно сменилась, перейдя от скептической иронии к вполне нормальному тону.
   -Ну, да! – ответил Кай, учуяв в голосе начальника положительные тенденции. –Конечно один.
   Тут механик-водитель невольно оглянулся на товарища сержанта Ермакова, который стоял совсем неподалёку… Однако Серёга стойко хранил молчание… Поэтому и рядовой Кайдаш решил не говорить зампотеху совершенно ничего… В смысле о той помощи, которую ему вчера оказывал товарищ сержант. Ведь наш замкомвзвод действительно помог механику опустить бронелист.
   -Нда-а… -произнёс зампотех, не отрывая взгляда от двигательного отделения. –Дела-а…
   Через пять минут товарищ майор молча закончил все свои визуально-теоретические исследования и приказал Кайдашу запустить двигатель, а потом проехаться по пустыне, совершая разные повороты… Пока мы быстро оттаскивали подальше от брони своё имущество… Пока ненужное сейчас барахло торопливо убиралось в десантные отсеки… Пока мы  закрывали обе массивные  двери… Пока механик Кайдаш опять опускал ребристый бронелист… Зампотех первой роты стоял в сторонке и о чём-то беседовал с командиром нашей разведгруппы.
   Когда всё было убрано и подготовлено… Кай запустил двигатель своей БМПешки. Дизельный мотор работал вполне нормально, выпуская при прогазовках чёрные клубы копоти и сажи… Однако боевая машина опять заартачилась! И даже более того!.. Она вновь продемонстрировала свой вчерашний «фокус-мокус»! БМПешка  вообще не трогалась с места… Ни вперёд, ни назад… О каких-либо поворотах не могло быть даже и речи!
   -Нда! – произнёс товарищ майор, вкладывая в свою фразу ещё больший философский смысл. –Дела-а.
   Передний бронелист опять подняли и многострадальное двигательное отделение теперь изучало трое специалистов: зампотех первой роты, механик Лукачина и сам Кайдаш. Проделав какие-то технические экспирименты, они попытались вновь оживить нашу парализованную броню. Но безуспешно! Боевая машина пехоты продолжала оставаться неподвижным и ревущим куском никчёмного железа.
   Затем ремонтно-восстановительные работы продолжились уже при запущенном двигателе и задранном вверх бронелисте. Причём, все трое специалистов поочерёдно опускались в люк механика, тогда как остальные сидели на краю распахнутого двигательного отделения и внимательно изучали его непослушные механизмы. Увы… Но результат оказался прежним! БМПешка упорно стояла на одном и том же месте. Даже невзирая на то, что товарищ майор уселся за штурвал своей собственной персоной и лично пытался поуправлять нашей абсолютно неуправляемой БМП-2.
   Минут через десять-пятнадцать зампотех не выдержал «этого откровенного издевательства» и послал за дополнительной подмогой. А пока техпомощь не прибыла, на БМП был объявлен перекур.
   -Ну, как тут у вас? – поинтересовался подошедший командир группы №613. –Неважно?
   -Пока что, да. –честно признался товарищ зампотех. –Но… Будем работать! Время есть, люди тоже…
    Вскоре из ядра отряда прибыл старший техник роты Зики. Он тоже усаживался на место механика-водителя и точно также наблюдал за неработоспособными агрегатами. Причём, не сидя почётным гостем на краю двигательного отсека, а стоя внутри него и периодически склоняясь то над ревущим двигателем, то над соседним передаточным механизмом, то над другим узлом… Но, увы… Технические опыты с применением различных ключей и прочих подручных средств оказались явно безрезультатными. Старший техник первой роты Исматуллаев Зикирилло Исматуллаевич хоть и измазался в машинном масле, однако и он не смог оправдать надежд своего начальства. Так что рабочий  перекур повторился.
   Это временное табакокурительное безделье продолжалось  минут  двадцать. Ведь в самом его начале зампотех первой роты приказал Лёньке Дедюкину бросить в окружающий мир условный радиоклич. Так из первой и второй групп  вызвали всех остальных механиков. Они хоть и подошли к нам развеселившейся гурьбой… Но и эти балагуры приуныли после десяти минут приобщения к ремонту одной-единственной БМП-2.
   Однако, как это было известно уже всем… Наши советские люди не привыкли пасовать перед появившимися проблемами. Таким образом всё началось заново… И ремонтно-восстановительный процесс продолжился далее. Сперва до одиннадцати часов утра… Затем до полудня. А потом и того дальше. Кайдашевский двигатель ревел почти что на всю пустыню. Механики-водители без устали трудились в двигательном отделении, энергично орудуя гаечными ключами и громко покрикивая друг на дружку. Неработоспособные агрегаты вынимались наружу целиком и полностью разбирались. В общем… Товарищ зампотех мог гордиться своими подчинёнными… Кроме одного механика-водителя Кайдаша и его непокорной «Ласточки».
   Мы сидели неподалёку и терпеливо ждали. Благодаря вчерашней поломке и наступившему ремонту, наш сегодняшний обед прошёл точно по расписанию. То есть в четырнадцать ноль-ноль! Мы почти досыта наелись горячей каши, так же почти вдоволь напились военного чая… После чего в этом своём почти что осчастливленном состоянии вновь расселись по персональным зрительским местам.
   К этому времени наша БМП-2 уже начала подавать первые признаки своей технической жизни. Сначала она проехала вперёд… Затем вполне благополучно сдала назад. Потом Бэ-эМПэшка смогла проехать вперёд и тутже вернуться на исходную точку. Что стало несомненным успехом!.. Так… То есть шаг за шагом… Процесс пошёл! Постепенно боевая машина пехоты «научилась» ездить вперёд-назад и при этом совершать повороты влево… Затем добавилась возможность поворачивать вправо…
   Наконец-то ремонт был окончательно завершён. Многострадальная боевая машина пехоты покорно слушалась рулевого штурвала, рычага переключения передач и всех педалей. Она без проблем описывала круги, восьмёрки, змейки  и также послушно совершала всевозможные повороты.
   -Уф! Ну, Кайда-аш… –проворчал довольный собой и своими подчинёнными зампотех роты. –Ну, ты и задал задачку! Еле-еле справились.
   За всё время этого внезапно навалившегося ремонта в сказочно-полевых условиях товарищ майор собственноручно орудовал ключами и прочим рабочим инструментом. Причём, именно там, где по его изначальным словам уже имелось «всё! Кроме…» Зампотех не побрезговал своими пальцами копаться в отказавших узлах и закапризничавших механизмах. Не погнушался он и прочими уже опробованными способами устранения поломки. То есть прыжками с брони и собственноручным просеиванием афганской почвы, которая затем с неменьшим успехом засыпалась меж промасленных «рабочих поверхностей» сцепления. Чтобы добротным афганским песком восстановить абразивность «чуть-чуть» подпорченных накладок… Ну, и так далее…
   Теперь всё это было уже позади. Ремонт оказался успешным, хоть и чрезвычайно долгим… Особенно по сравнению со вчерашним вечером… Но об этом пока что не вспоминали! Сейчас все механики вместе с товарищем майором просто стояли и дружно перекуривали.
   -Нда-а… -уже в который раз вздыхал зампотех первой роты. –Дела-а.
   Терпеливо слушая своего прямого начальника, Кайдаш молчал и нисколечко не возражал… Ведь хоть и временно, но всё же так некстати загубленное сцепление пока ещё могло стать его личным обвинением в служебной халатности. Но нашего толстенького механа бесспорно спасало одно немаловажное обстоятельство. Оно хоть ещё и не было озвучено… Но тем не менее имело место быть!
   -А ведь и правда! – воскликнул кто-то из механов.       
   Истина всё-таки восторжествовала!.. Поначалу подсмеивающиеся над Кайдашем коллеги-механики теперь искренне поражались тому, как это ему удалось в-одиночку восстановить работоспособность машины вчерашней ночью… Да ещё и в реально боевых условиях! Хоть и на время, но в самый ответственный момент!..
   Ведь сегодня все механики-водители первой роты во главе с зампотехом потратили около шести часов на ремонт всего лишь одной БМПешки… Извазюкавшись в грязи, в песке и липкой смазке… Тогда как Кайдаш вчера управился практически за считанные минуты… Правда, показавшиеся нам тогда бесконечно долгими.
   -Ну, Игорёк! Вот это да-а!.. Мы тут всей толпой… А ты вчера один!
   Однако механики-водители ничегошеньки не знали о нравственно-душевных переживаниях заслуженных дембелей и остальных разведчиков нашей группы… Вследствии чего чумазые технари-мазутеи беззастенчиво обсуждали, в основном, только одного своего товарища. Что в общем-то было неудивительно! Ведь у них имелись свои критерии и оценки.
   -Мы тут всем техсоставом полдня промучались! – говорил нам механик Мухаммадиев. –А он вчера один справился…
   -Да вчера… - усмехнулся было наш Мишка Лукачина, впрочем тутже изменив тему разговора. –Что там у вас-то произошло?
   Вот так… Почти что непринуждённо и как-то сам по себе… Наш солдатский разговор зашёл о вчерашнем боестолкновении, постепенно переросшем в ночное сражение. То есть о той «жопе», в которую так некстати попала вторая разведгруппа нашей первой роты. Откуда её потом дружно вытаскивали всеми остальными боевыми подразделениями.
   -Что там  у вас было?
   Вот именно эта информация и была куда интересней, чем хвалебные оды в адрес одного недотёпистого механа. Как афганские моджахеды обнаружили скрытное передвижение разведгруппы старшего лейтенанта Фролова?.. Что происходило в первые минуты перестрелки?.. Кто из разведчиков как действовал?.. Ну, и всё такое прочее!
   Однако чересчур уж впечатлительный таджикский механик Муха не смог объяснить нам всё то, что же именно там у них произошло. Ибо, наверняка всё это время он терпеливо просидел на своём боевом посту, то есть в люке механика-водителя! Причём, в ежесекундном ожидании либо командирского приказа «Заводи!» и так далее… Либо неприятельского «гостинца» с кумулятивной начинкой!. Пулевые попадания в расчет уже не принимались!..
   Именно поэтому вчерашние переживания и прочие душевные эмоции продолжали кипеть с неугасающей силой… Они и сегодня бурлили в рядовом Мухаммадиеве, как говорится,  выплёскиваясь через край.
   -Мы уже покушали. Вечер! Тихо всё! – Муха даже развёл руками, чтобы поточней изобразить вчерашнюю безмятежную прелюдию и так внезапно навалившийся ночной кошмар. –И вдруг! Ба-ба-бах!.. Взрывы и сразу стрельба со всех сторон! Все наши бегают! Орут! Тоже стреляют! Ползут туда-сюда! Гранаты бросают! Духи тоже кричат! Близко так! Стреляют! Пули свистят! По башне: «Тах-тах-тах!»
   Он даже показывает на стоящие вдалеке БМПешки.
   -Старый сидит в своей башне и по рации матерится! «Помогите-помогите!» Я сижу в своём люке, слушаю его и тоже ругаюсь! Страшно!.. Потом Муса прибежал: «Муха, давай все гранаты! Мои кончились!» Мы ему все наши двадцать эФок отдали! Потом у них ракеты кончились! Я опять вылезаю! А их надо из целлофановых пачек доставать! Сижу, боюсь, но всё делаю! Рву эти пачки, достаю им ракеты!.. Ковыряюсь в десанте!.. Они мне снова кричат: «Муха! Давай «мухи»!» Я им из ящика достаю эти РПГ-двадцать два!.. Вытаскиваю из целлофана. Потом ещё изолента!.. От неё до сих пор руки болят! Крепкая, зараза!.. Сразу не порвёшь!.. Зубами перегрызал!
   И механик весело оскаливает все свои тридцать два зуба.
   -Потом сверху гром гремит! Это мой наводчик Меликян из пушки поливает! Пока у него все снаряды не кончились! Потом кричат, Полянский ранен! Тут Ажнюк ползёт: «Муха, где цинки с патронами? Семь шестьдесят два надо!» Потом «патроны пять сорок пять давай!» А я откуда знаю?!.. Куда они их положили?.. Ищу-ищу… Нету нигде! Нашёл - отдал!.. Потом наш Али… Кричит…
   Но тут самаркандского таджика перебили, вследствии чего героическая роль сержанта Алиева в ночном боестолкновении оказалась раскрытой неполностью.
   -Как это «снаряды кончились»?! Там же их пятьсот штук! – заявил всезнайка Лёнька-Пайпа. –Сто пятьдесят бронебойно-зажигательных и триста пятьдесят осколочно-фугасных!
   Но это уточнение ничуть Муху не смутило.
   -Ой-е-э-э! –заявил он с многозначительной ухмылкой. –Ты не видел, как Мелик вчера полива-ал! Мы же с ними не тридцать минут воевали! А больше! Вот и кончились! Сходи в нашу группу!.. Они там сейчас новые ленты снаряжают… И что это такое?!.. Какие-то твои «Пятьсот штук!» Ах, да! В мою БМПешку ведь духи из гранатомёта попали! Честное слово! Прямо в корму! Сам видел!.. Чуть было не ранило… Как кого?!.. Меня!
   От такой неожиданной новости мы, разумеется, обалдели… Ведь в задней части боевых машин располагались топливные баки.
   -И что? – невозмутимо спросил наш механ Лука. –Ты сгорел?
   -Вот всегда ты не веришь! – завозмущался рассказчик Мухаммадиев. –Я тебе честным словом клянусь! Прямо в корму попали!
   Однако сейчас среди нас находился и второй механик-водитель из доблестной разведгруппы старшего лейтенанта Фролова.
   -Ну, допустим, не в саму корму… - начал было он.
   -Как не в корму? –Муха даже ткнул его локтем в бок. –Чего ты тут киздиш?
   -А в деревянный ящик с посудой! –продолжал коренастый и рябоватый механик со второй БМПешки. –Который стоял на корме!
   -А я что говорю? – тутже выкрутился Муха. –Попали прямо в мою корму! И как раз в серединку деревянного ящика!.. С кружками, тарельками, чайниками, каструлками. А я же сзади сижу!.. Около десанта… И на меня всё это сыпется!.. Кружки-мружки… Каструлки-маструлки…
   Мы не выдержали и тутже рассмеялись.
   -Муха! – заявил Миша Лукачина, назидательно грозя пальцем. –Ты запомни… Что слова тарелка и…
   -Знаю-знаю! сразу же откликнулся таджикский водитель Ихтиёр Мухаммадиев. –Тарелька и вилька пишется без мягкий знак! А слово каструлка через букву «ю»! И что-то там ещё!
   Но тут Муху перебил дед Ермак.
   -Ты рассказывай давай! –потребовал он. –Попала граната в ящик! Что дальше?
   -Как что дальше? – рассмеялся худой таджик. –Все тарельки, вильки и каструлки… Всё разлетелось! Вместе с ящиком! Одни щепки остались! Меня там…
   Ему опять не дали дорассказать.
   -А слова сол? – продолжал допытываться Лукачина.
   Тут рядового Мухаммадиева словно осенило:
   -О-о! Вспомнил! Сол, фасол и кон пишется с мягкий знак! А слово булька – без мягкий знак!
   -Молодец! – произнёс Лука. –Ставлю тебе «четыре»!
   -Ай, спасибо!
   Они бы ещё долго балагурили. Но тут пришёл зампотех первой роты, который приказал механикам закончить свой явно затянувшийся перекур и немедленно разойтись по своим разведгруппам, после чего он и сам отправился в ядро нашего отряда. Правда, перед своим уходом товарищ майор ещё раз проинструктировал рядового Кайдаша… Чтобы Игорёк относился к своей машине с ещё бОльшей любовью и не менее трепетной заботой.
   -Понял меня? –вопрошал наш военный «Дед Мороз».
   -Так точно! –ответил рядовой Кайдаш, ещё раз покосившись на деревянный посох. –Спасибо, товарищ майор!
   -Не за что! Кушайте на здоровье!– уже на ходу отшучивался «всех механиков начальник».   
   Игорёк облегчённо вздохнул и сразу же полез на свою боевую машину. Пока не появились другие желающие его проинструктировать.
   А ведь помимо вчерашних ночных «тумаков», которые достались ему в общем-то не совсем незаслуженно… Его внезапно закапризничавший дизельный двигатель, который грелся всё вчерашнее утро и почти весь день… Что повлекло незапланированный расход водных запасов нашей разведгруппы… Его внезапно отказавшее сцепление и рулевое управление, да ещё и в самый наиважнейший момент ночного сражения, когда нам приказали незаметно убраться с поля боя на достаточно безопасное расстояние…
   За все эти грехи рядовому Игорю Кайдашу могло грозить не только финансовое наказание за порчу вверенного имущества… Но и вполне конкретное уголовное возмездие! Но Слава Богу!.. Всё обошлось без человеческих жертв и тяжёлых технических последствий.
   И теперь, чтобы заняться чем-нибудь полезным, механик Кайдаш стал убирать мелкий мусор с ребристого бронелиста.   
   -Как дела, Кайдаш? – поинтересовался сержант Ермаков.
   Настроение у товарища замкомвзвода сейчас было хорошее и поэтому дед Ермак был готов позабыть все вчерашние обиды… Ну, разумеется, свои!
   -Нормально. –ответил механик-водитель, не глядя ни на кого.
   После вчерашних испытаний и сегодняшних переживаний он, наверняка, ощущал себя крайне уставшим и вконец измотанным. Что, впрочем, мало кого взволновало.
   -Ты мне тут обиженного не изображай! –произнёс товарищ сержант голосом построже. –На обиженных воду возят и х_й кладут! Понял?!.. А мы из-за тебя вчера больше половины всей нашей воды вылили. И скажи спасибо… Что ночью всё обошлось! А то бы…
   -Спасибо! – сказал со вздохом рядовой Кайдаш и всё же посмотрел в глаза замкомвзвода.       
   Так в нашей разведгруппе были восстановлены и мир, и уставной порядок, и добрососедские взаимоотношения. На войне, конечно же как на войне… На ней всякое может произойти. Однако и на войне следует оставаться людьми.
   Время шло. Мы сидели, кому где было удобно… И чего-то ждали. Но каких-либо команд пока что не поступало.
   Затем заскучавшие дембеля стали гадать… откуда в афганской пустыне Дашти-Марго взялось такое огромное количество отлично вооружённых и агрессивно настроенных моджахедов? Которые и совершили вчерашним вечером коварное нападение на одну разведгруппу советского спецназа.
   -Да это наверняка из того самого кишлака, который мы вчера из АГСа обстреливали! – предположил сержант Сорокин. –Они же быстро собрались… Когда пошли на нас цепью!
   -Ну, да… - проворчал дед Ермак, почему-то довольно улыбаясь. –Мы от них смылись… А духи пошарились по пустыне, да и наткнулись на вторую группу!
   -Надо бы по карте посмотреть! –предложил дембель Юрка Лебедев. –Вторая-то группа должна была где-то по соседству забазироваться.
   Однако тут возникли некоторые разногласия… Ведь мы обстреливали духовский кишлак около четырёх часов дня… Тогда как вторую разведгруппу душманы стали «долбить» с наступлением вечера… То есть около семнадцати-восемнадцати часов. Стало быть, с наступлением сумерек.
   -Ну, правильно! – доказывал Юра Лебедев. –Пока они дотопали до второй разведгруппы… Пока они рассредоточились… Вот и получается, что это были одни и те же моджахеды.    
   -Те или не те… Неизвестно!.. Но они специально вечера дожидались… Чтобы вертушки на помощь не могли прилететь…
   Тут-то и  прозвучал сигнал всеобщего внимания. Ведь пока мы балагурили и слушали рассказы Мухи… Зампотех по радиостанции доложил командиру отряда о том, что самоповреждённая БМП-2 уже восстановлена. Не дожидаясь прибытия товарища майора, капитан Барышников тутже созвал всех командиров групп и незамедлительно «нарезал» им новые районы базирования. Так что старший лейтенант Веселков возвратился в свою разведгруппу уже с имеющимися координатами нового района наших поисково-засадных действий.
   Война продолжалась. Через пятнадцать минут боевое ядро отряда и три разведгруппы дружно разъехались на все четыре стороны. Позади нас всех оставалось совершенно ровное и абсолютно пустое плато. Причём, с очень уж твёрдокаменным грунтом. Это открытое-преоткрытое пространство как нельзя кстати подходило для экстренной ночёвки одного спешно перебазирующегося разведотряда. Ибо, находясь в центре данного плато, мы оставались в относительной безопасности. Ведь коварно приближающийся супостат был бы гарантированно обнаружен ещё на самых дальних подступах.       
   Однако для успешного выполнения поставленных боевых задач это каменистое плато пустыни Дашти-Марго не подходило абсолютно. Для этого нам срочно требовались труднопересечённые участки афганской местности… Да ещё и дополненные сложнопроходимым рельефом… Но с обязательным наличием всевозможных грунтовых или просёлочных дорог, по которым передвигаются беспечные и вконец обнаглевшие «партизаны» Афганщины.
   Но именно с этим нам крупно не везло. Подходящее место забазирования мы не нашли ни в этот день… Ни на следующий! И даже более того!
   Когда мы на следующее утро вроде бы подобрали для себя более-менее пригодную ложбинку… В которой могли укрыться-схорониться от посторонних глаз и обе наши БМПешки, и вся наша разведчицкая группа… Неизвестно откуда появились афганцы, которые тутже принялись нас обстреливать из безоткатного орудия. Первый гулкий взрыв раздался сразу за левым холмом.
   -Бляха-муха! –выругался сержант Ермаков. –Ну-ка, засеките!.. Откуда они долбят по нам…
   И двое самых глазастых наблюдателей уже было спрыгнули с брони… Но через пару минут неожиданно прогремел второй разрыв вражеского снаряда. Причём, уже из-за холма справа.
   -В вилку берут! – тутже догадался командир нашей группы. –Быстро назад! Уходим!
   Нам подфартило. Поскольку мы только-только заехали в данную ложбину… То есть даже не успели что-либо вытащить из десантных отделений… Это оказалось нам на руку!.. И мы умчались из «засвеченной» ложбины ещё до того момента, когда туда мог упасть уже третий снаряд…
   «Который, кстати, так и не прилетел! Видать, афганские артиллеристы-безоткатчики сразу же заметили наш спешный отъезд… После чего решили не тратить попусту свои снаряды.»
   Покидая эту совершенно негостеприимную местность, мы проглядели все свои глаза… Чтобы вовремя засечь вспышку очередного выстрела… Чтобы обнаружить скрытые позиции этой безоткатной пушки. Чтобы затем влепить по ним длинные очереди наших скорострельных 2А42!.. Однако всё было бесполезно! Афганское орудие мы так и не заметили. Как не обнаружили и самих доморощенных артиллеристов.
   В общем… Так мы продолжили свою кочёвку по афганской пустыне Дашти-Марго. Не имея ни подходящего ночлега… Ни какого-нибудь другого приюта… Ни даже случайного угла! Не говоря уж о временной крыше над головой.
   «Афган большой… И места в нём очень много!.. Да только, наверное, не для нас!»
*    
   Глава 8. «НУ, НАКОНЕЦ-ТО!»
                Здесь край естественных чудес
                Пустыни, бирюзовый свод
                Хребты и горы до небес
                И солнца красочный восход
                А.М.
   Афганистан спал. И только где-то высоко над ним по бездонному чёрному небу продолжали плыть редкие облака. Далеко на северо-востоке спал огромный горный хребет Гиндукуш, состоящий из бесчисленного количества причудливо изогнутых ущелий и глубоких пещер, устремлённых ввысь остроконечных вершин и вечных ледников, изумительно чистых речушек и разнообразных склонов, узких тропинок  и всевозможных скал. Лишь дикие животные и хищные звери не останавливались на своём пути. Для спасения ли собственных жизней… В беспрестанном ли поиске подходящей добычи… А то и от осторожных шагов, приглушённых голосов, еле различимого металлического позвякивания.
   Спала древняя земля Ариев. Ариана… Густым и непроницаемым мраком были покрыты её долины и плоскогорья, холмы и ложбины, плодородные поля и безжизненные аулы, отдельные горные пики… Спали брошенные селения и некогда шумные города, отдалённые кишлаки и фруктовые сады, рукотворные водохранилища и заросшие крестьянские наделы. И только маленькие овечьи отары медленно шли по своим бескрайним пастбищам, подгоняемые голодом и охраняемые пастухами. Лишь дикие волки продолжали свой бег, привычно настораживаясь при малейшем запахе или звуке. Испуганно шарахаясь в сторону от оживших караванных троп и тяжелонагруженных верблюдов.
   Спал и Пуштунистан. Родина крайне свободолюбивых, очень гордых и чрезвычайно воинственных пуштунских племён. Непроглядная ночь заботливо берегла покой их исконных территорий: Пустыни Смерти и Страны Песков… Чёрная мгла надёжно стерегла чуткий сон южных провинций Кандагар и Гильменд… Естественная тьма охраняла мирную тишину спящих селений афганцев и военных гарнизонов шурави... Ночной мрак покрывал остывающие транспортные средства и смертельно уставших от долгого перехода вьючных животных... А также давал заслуженный отдых караванщикам и их погонщикам, охранникам и дозорным, носильщикам и встречавшим дорогой груз хозяевам…
   Отдыхал и только что доставленный груз. Вернее, он бездействовал!.. Это с наступлением светлого времени суток его аккуратно распакуют и возможно почистят, восхищённо полюбуются воронёной сталью и даже покрасуются с ним перед домочадцами… Возможно похвастаются на улице перед соседями, часто клацая затвором и сухо щёлкая курком… А чуть погодя зарядят патронами и уже за окраиной опробуют боевые свойства… Чтобы потом опять почистить и бережно смазать маслом. Но это будет днём. А пока…
   Афганистан спал…             
   Но долгая и холодная ночь уже была на исходе. Ибо где-то далеко на востоке неотвратимо всходило яркое-преяркое солнце, бесстрашно отгоняя своими стремительными лучами ту непроницаемую мглу, которая так долго владычествовала над беззащитной и беспомощной землёй… Спустя совсем немного времени эта непобедимая сила тепла и света доберётся до спящей Арианы и Пуштунистана… А пока… Здесь по-прежнему царила тьма.
   И всё-таки… В захваченном мраком Афганистане кое-кто уже не спал.
   Ещё было темно, когда  на Лашкарёвском аэродроме засвистели вертолётные турбины. Боевой экипаж уже занял свои места, в привычном-обычном режиме готовясь к очередному полёту. Вот от Ми-восьмого медленно отъехал округло-пузатый топливозаправщик… Затем свернула свои кабели «передвижная аккумуляторная батарея», которая точно также неспешно скрылась во тьме, прощально моргнув задними фонарями. Вот и всё!.. Подготовка к полёту была завершена.
   Только теперь и можно было беспрепятственно отправляться в явно заждавшиеся пространства пятого воздушного океана. Обе турбины постепенно набрали необходимое количество оборотов и, накренив вперёд еле различимый в темноте круг бешено вращающихся несущих лопастей,  одинокая вертушка медленно покатила к началу ВПП. Заняв исходную позицию, командир борта доложил о готовности… Как и следовало того ожидать, на КДП уже не спали… Поэтому он недолго ожидал команды на взлёт. 
   -Взлёт разрешаю! –произнёс авиадиспетчер своим будничным тоном. –Ни пуха вам…
   Это был почти уже ритуал, который возник как-то сам по себе… Причём, даже неизвестно когда! Но этот ритуал теперь соблюдался всеми… И теми, кто улетал… И теми, кто оставался их ждать на родном аэродроме.
   -К чёрту! –отозвался в радиоэфир командир экипажа и подал ручку управления вперёд.
   Как всегда… Многотонная машина была послушна и легка. Военно-транспортный вертолёт быстро пробежался по загрохотавшей под колёсами взлётно-посадочной полосе и стремительно взмыл в тёмное афганское небо. Вот под ним «в крайний раз» промелькнули неяркие аэродромные огни… Чтобы потом радостно им замигать при возвращении…
   А дальше была уже чужая территория… Где-то впереди возвышались смутные контуры развалин древней крепости… Вот внизу замелькали и исчезли очертания афганских домиков с плоскими крышами и маленькие дворики нынешних городских окраин… Затем винтокрылая «стрекоза» сделала плавный поворот и, взяв курс на северо-восток, на малой высоте понеслась в Пустыню Смерти.
   Так начался их очередной полёт… Всё обстояло вроде бы как всегда… Но не совсем.
   -Ну, как дела? – спросил борттехник, «на всякий случай» выйдя в салон вертолёта.
   -Да нормально дела! – ответили ему.
   В просторном салоне Ми-восьмого находился один-единственный пассажир… Что, в общем-то, и вызывало у товарища прапорщика определённое недоумение. Ведь он уже считал себя опытным специалистом, ибо больше месяца пробыл на афганской войне… То есть целых сорок три дня! И прапорщик их прослужил по-настоящему боевым летающим борттехником в Лашкарёвской вертолётной эскадрилии. Поэтому ему были привычны и регулярные облёты, и высадки разведгрупп с последующей эвакуацией… Но в этих случаях весь салон бывал чуть ли не под завязку забит вооружёнными спецназовцами… А тут…
   А здесь в почти что пустом салоне сидел всего один человек… Да и то!.. Устроившись как можно поудобней в правом переднем углу… То есть прислонившись спиной к перегородке и надвинув на лоб камуфлированную кепку с длинным козырьком, вытянув и положив ноги поверх стоявшего на полу рюкзака… В общем… Этот странноватый пассажир упорно пытался вздремнуть.    Но безуспешно.   
   Ведь обычный военно-транспортный вертолёт Ми-8МТ не обладал повышенной комфортностью гражданского авиалайнера Ил-86. Он то и дело резко взмывал вверх метров эдак на десять-пятнадцать… Иногда вертушка будто проваливалась в воздушные ямы… Всевозможные вихляния из стороны в сторону конечно же не были столь частыми… Но они всё-таки также имели место быть.   
   А тут ещё и явное присутствие другого человека… Буквально не сводящего своих назойливых прапорщицких глаз… Отчего и в нормальной-то обстановке невозможно уснуть!
   -Давно из Союза? – громко и внезапно полюбопытствовал борттехник.
   Он сейчас как раз сидел напротив… То есть на откидном сидении у входной двери. Причём, как бы невзначай изучая этого человека… То есть своего странноватого пассажира. И ему, то есть давным-давно заматеревшему  прапору с десятилетним стажем службы в Военно-Воздушных Силах… Ему почему-то казалось, что сегодняшний пассажир только недавно прибыл в их сражающуюся Лашкарёвку из беззастенчиво мирного Советского Союза… Поскольку и специфически выглядящая одежда у него была чересчур опрятной, то есть абсолютно чистой… И, судя по внешнему виду с хорошей стрижкой и неестественно здоровому цвету кожи, он  выглядел излишне свежим… Так что товарищ прапорщик имел достаточные основания для своих предположений.
    И надо же было такому случиться!.. Что он не ошибся.
   -Второй день! –сказал пассажир и слегка улыбнулся. –Вчера прилетел!.. А что?
   Как оказалось… Этот свежеиспечённый калач был тёртым-перетёртым!.. Ибо при внешних данных зеленоватого новичка в нём безусловно угадывались замашки очень опытного и уверенного в своих силах человека.
   -Да нет… Ничего… -пробормотал борттехник, придя в ещё большее замешательство.
   -Вот и славно! –рассмеялся обладатель модной кепки с неестественно вытянутым козырьком.
   Разговор был закончен!.. Это товарищ прапорщик понял сразу. А ведь ему так хотелось узнать о странном новичке и незнакомце как можно больше… То есть обзавестись дополнительной информацией об этом Афгане и как бы невзначай поведать ему о своём боевом настоящем… Но, увы!.. Едва только начавшись разговор был завершён!.. И баста!
   Чтож!.. Как говорится, насильно мил не будешь!
   Товарищ прапорщик поднялся со своего насиженного места. Аккуратно и практически бесшумно убрав за собой откидное сиденье, он молча прошёл в кабину пилотов и немного там постоял… Уже по-свойски вглядываясь в тёмные бронестёкла… Потом борттехник уселся на своё законное место… Но всё же не выдержал и обратился к правому лётчику с бесконечно мучавшим его вопросом.               
   -И куда же мы его одного везём?
   Ответ был краток и всеобъемлюще лаконичен.
   -В пустыню! – произнёс правак.
   Он даже улыбнулся… Как бы предчувствуя дальнейшую реакцию авиационного прапорщика… Совсем недавно прибывшего к ним из Союза и потому всё ещё незнакомого с определённой спецификой афганских будней.
    Так оно и вышло…
   -Прямо в пустыню? – недоверчиво уточнял борттехник.
   Его правый начальник беззвучно рассмеялся.
   -Может тебе ещё и координаты сообщить?
   Это сказал уже левый лётчик… То есть сам командир… Которого тоже рассмешило явно озадаченное выражение лица его технаря.
   -Как же так? –пробормотал сорокатрёхдневный «ветеран». –Одного-одинёшеньку высадить в пустыне… И улететь обратно? Разве так можно?!    
   Как он тут ни старался удержать свою правую руку… Но заскорузлая мужицкая пятерня всё-таки прорвалась-пробилась к заветному затылку товарища прапорщика… И основательно так её почесала тире поскребла!
   -А ты как думал? – ответил командир борта своему бедолаге-прапору. –Это же спецназ!      
   Больше борттехник каких-либо вопросов не задавал, продолжая бесстрастно-отрешённо  сидеть меж двух боевых вертолётчиков. Видать, и такое бывает в этом Афганистане.
   А их одинокий пассажир тем временем окончательно распрощался со своей насущной мечтой подремать или хотя бы покемарить. Прощально зевнув, он осмотрелся по сторонам света и лениво пересел к другому иллюминатору, из которого были хорошо видны показавшиеся вдали горы. И сразу же замер…
   Совершая по всем правилам ложный манёвр вертолёт уже сделал большой крюк и теперь плавно разворачивался по направлению к нужной точке высадки. Именно поэтому смещавшаяся по ходу полёта панорама гор проявилась во всей своей первозданной красоте. Именно поэтому  одинокий пассажир военного вертолёта искренне пожалел о том, что у него в эти незабываемые минуты нет под рукой абы какого фотоаппарата.          
   Действительно… Сейчас афганский пейзаж представал перед ним необычайно красивым и даже фантастически несравненным зрелищем!.. Тёмные и почти чёрные горные хребты выглядели неподкупно величественными крепостями и гордыми замками, растущими прямо из таинственных недр самой страшной пустыни Дашти-Марго… Что так естественно подчёркивалось редким и низко стелющимся предрассветным туманом… Даже отдельные горы представали угрожающе неприступными цитаделями сказочной страны Афганистании…
   Однако эта величественная и неповторимой красоты картина вдруг стала быстро оживать… Да ещё и расцветать более яркими красками!.. То есть стремительно превращаться во что-то гораздо величественнее! Видоизменяясь в ещё более лучшую сторону!.. Ведь правильно-заострённые вершины мрачных гор уже заиграли новыми цветовыми оттенками… Поскольку их только что осветили первые лучи восходящего солнца… Которое уже вот-вот было готово и само показаться из-за далёкого – предалёкого горизонта…
   И брошенный в противоположную сторону взгляд поймал этот самый первый солнечный луч! Который стремительно вырвался из-за всё ещё тёмного края пленявшей его земли… Который ослепляющей молнией пронзил десятки тысяч километров воздушного пространства… Который мгновенно пробился сквозь чуть запылённое стекло вертолётного иллюминатора… Который моментальной фотографией запечатлелся на сетчатке его глаз… Чтобы именно в таком видении сохраниться в его памяти на всю оставшуюся жизнь.   
  Именно таким и был этот самый первый солнечный луч! Который так ценится в острейшие периоды человеческой жизни… Иногда в качестве верного свидетеля мимолётного вселенского счастья… Порой в роли честного и беспристрастного первооткрывателя ночных тайн… В статусе ли доброго творца света и тепла, любви и мира… Как бесконечно щедрый ли источник зарождения и становления новой жизни… Или же в виде вспыхивающих и всё-таки неизбежно гаснущих надежд перед лицом наступающей смерти.
   Но!.. Но!.. И ещё раз… Но! ! !
   Но война… Как ничто во всём мире… Именно война способна в один миг разрушить величие и бесконечность Вселенной! Именно война может за доли секунды уничтожить всё самое прекрасное на планете Земля. Именно война в состоянии превратить в прах и пепел не только самого прекрасного человека, но и его накопленную за тысячи лет способность созерцать… То есть умение видеть всю красоту окружающего мира… Чтобы тутже многократно приумножить эту красоту в своём внутреннем мироощущении.
   «Чтобы отразиться человеком во всём остальном мире… И чтобы при этом весь остальной мир отразился в тебе самом!»
   Именно в этот прекрасный миг и проявилась афганская война!
   -Скоро будем на месте! –послышалось из открытой двери кабины.
   -Понял! – прокричал  в ответ пассажир и принялся надевать рюкзак.
   Но потом он передумал и снял свою тяжёлую ношу. Ведь рюкзак был слишком большой… Чтобы вместе с ним спрыгнуть на землю.
   «Восьмёрка» уже пошла на снижение… Совсем близко замелькали голые холмы и каменистые ложбины… Потом земная твердь как-то внезапно ушла вниз… В этот миг вертолёт пролетал как раз над уже знакомым ему Гиришк-Мандехом. Однако покрытая сухой травой и кустарником долина промелькнула и пропала очень быстро. 
   Ещё несколько минут полёта… И вот оно!.. Наконец-то!.. Долгожданное место высадки…
   Ми-8 замедлил свой полёт… И, замерев на месте, стал снижаться… Снаружи тутже закрутилась-завертелась песчаная буря… 
   Товарищ прапорщик уже вышел из кабины. Теперь он стоял у двери с приготовленным трапом.
   -Не надо! –прокричал одинокий смельчак борттехнику. –Вы лучше мне рюкзак подайте! Хорошо?
   Лётный прапорщик кивнул головой и привычно отложил в сторону небольшую лестницу. Раз этому храбрецу не хочется спускаться по трапу… То это его личное дело!.. А подать ему тяжёлый рюкзак – это совсем не трудно.   
   Когда пол дрогнул и вертолёт коснулся земли всеми колёсами, дверь тутже открылась. Одинокий пассажир, не дожидаясь команд, быстро спрыгнул вниз и сразу же развернулся к дверному проёму. Борттехник уже подавал ему рюкзак…
   -Всё! –крикнули с земли. –Спасибо!
   Прапор кивнул головой и тутже исчез. Дверь закрылась с резким стуком и вертушка пошла на взлёт…
   Когда улеглись миллионы песчинок, взметённых в небо мощными воздушными потоками... Когда вдали стих шум авиационных турбин и шелест лопастей… Только тогда одинокий человек в зелёной пятнистой куртке взялся за лямки рюкзака. Взвалив его себе на спину и поудобней подправив свою тяжкую ношу, покоритель пустыни зашагал в нужном направлении…
   -Море! Море! – произнёс он в микрофон радиостанции, висевшей на левом боку. – Я – Зенит! Я – Зенит! Приём!
   Через несколько секунд в радиоэфире раздался уже другой голос.
   -Зенит! Я – Море! С прибытием! Вас наблюдаем! Приём!
   Одинокий путешественник огляделся по сторонам, но ничего и никого вокруг себя не обнаружил.       
   -Ну, где вы тут есть? – спросил он в микрофон. – Такси-такси!
   Радиоэфир промолчал… Но впереди в нескольких сотнях метров внезапно взревел мощный двигатель… И из-за невысоких холмов выехала боевая машина пехоты.
   -Такси на подходе! – доложили по радиостанции.
   -Да вижу-вижу! –ответил странник с большим рюкзаком на спине и автоматом Калашникова с правого бока. –А где остальные?
   Радиостанция знала всё и поэтому отвечала без промедлений.
   -Все уже предупреждены! Будут к назначенному времени!
   -Хорошо! – произнёс «Зенит».   
   Командир первой роты спецназа шёл почти что навстречу рассвету. Конечно же было бы просто великолепно… Если бы солнце начало появляться прямо по курсу. Однако оно показалось заметно правее… Что впрочем совсем не нарушало его внутренней гармонии… Эта естественно выглядящая ассиметрия дикой природы не портила и картину окружающей идиллии.  Поскольку под первыми лучами восходящего солнца стала оживать даже сама Пустыня Смерти.    
   Ведь человек шёл практически навстречу медленно поднимающемуся солнцу. А эта небольшая ассиметричная погрешность была создана самой судьбой для того, чтобы из афганских песков прямо на него ехала боевая машина пехоты… Которая на фоне встающего солнца приближалась к нему в виде чёрного-пречёрного силуэта… С такими же тёмными очертаниями людских фигур… И даже с хорошо наблюдаемыми клубами вылетающего под углом чёрного дыма…      
   Но вот расстояние сократилось до полусотни метров… БМП-2 приняла чуть в сторону и, не сбавляя скорости,  совершила лихой разворот. После чего военное «такси» остановилось рядом с командиром.
   И тут началось!..
   -Здравия желаем! Андрей Иванович, с прибытием! Ну, наконец-то!.. Здравия желаем, товарищ капитан! Як мы вас тута ждали!.. Ассалом алейкум! Андрей-ака!.. Как ми вас ждали, как ждали! Муха, отстань от человека!.. Варарзес!.. Да подожди ты! Гамарджоба, батоно!.. Здравия желаю, товарищ капитан… Ну, наконец-то!.. Нас ведь тут чуть было… Здравия желаем… Здравствуйте!
   Когда всё стихло и успокоилось… Ну, разумеется, после нескольких энергичных команд… Когда командира первой роты подняли на руки и донесли до брони… Ну, естественно, вопреки командам «Отставить!»… Когда все расселись на броне… Ну, конечно же, при возобновившемся гвалте… Когда боевая машина взревела мощным двигателем и перекрыла все прочие звуки…
   Только тогда всё стало на свои места! И боевая машина пехоты поехала практически навстречу уже взошедшему солнцу. Которое щедро освещало закопчённые лица солдат и их белозубые улыбки… Чей-то уже далеко нестерильный бинт и начищенное до блеска оружие… Грязные руки и покрасневшие от копоти глаза… Всё же светящиеся от радости.         
   Командир роты ехал на броне и улыбался… Ведь именно сейчас капитан Перемитин ощущал себя по-мужски счастливым человеком. Поскольку он не только оказался среди своих солдат и сержантов, которые с большим нетерпением ожидали его возвращения… Он не только очень своевременно прибыл в родное подразделение, выполняющее боевые задачи в Пустыне Смерти и действительно нуждающееся в его личном присутствии… А тем более в его умелом и грамотном руководстве! Ему посчастливилось оказаться в нужное время и на нужном месте… То есть командиром первой роты специального назначения, да ещё и в по-настоящему боевой обстановке на бескрайних просторах афганской пустыни Смерти…
   Вот именно в этом-то и заключалось его командирское счастье!.. Как и в искреннем и бесхитростном солдатском: «Ну, наконец-то! С приездом, товарищ капитан!»
   А ещё его личное счастье заключалось в том, что он - Андрей Иванович Перемитин сегодня был свидетелем одного маленького чуда. То есть самого настоящего волшебства Природы-Матушки!.. Ведь за одно утро ему удалось трижды увидеть первые лучи восходящего солнца!.. Сперва на острых вершинах афганских гор… Затем в иллюминаторе боевой советской вертушки. И в третий раз – уже идя навстречу этому самому Солнцу!
   А солнце есть солнце! В пустыне Дашти-Марго оно убивает только летом. В остальное время года наше общее солнце греет тело и даже согревает душу.
   Вроде бы мелочь!.. Но всё же такая приятная!
*
Глава 9. СТОЛЬ НЕОЖИДАННЫЕ ВСТРЕЧИ... И ВСЯКИЕ
          ПЕРЕЖИВАНИЯ!      
                Здесь всё известно уж давно
                Ведь на войне как на войне               
                Здесь всё хорошее в цене               
                Каким бы ни было оно
                А.М.
   Мы опять сорвались с только что насиженного места… То есть с лишь вчера оборудованной базы РГСпН №613. И теперь мы снова ехали в неизведанные просторы этой бескрайней афганской пустыни… А куда мы сейчас направлялись… Об этом не знал даже всеведующий наводчик Пайпа. Ведь вчерашним вечером командир нашей разведгруппы прогнал из башни даже его – дембеля Лёньку Дедюкина… Ибо совершенно секретные радиограммы был вправе слушать только он… То есть старший лейтенант Веселков. 
   Товарищ командир и сегодня хранил свою персональную военную тайну, не обмолвившись ни единым словом о своих дальнейших планах и наших общих перспективах совместного ведения боевых действий. Просто в семь часов утра Весёлый буднично скомандовал нам «Подъём!»… А когда мы окончательно проснулись, он всё также обыденно озвучил новый приказ: «Срочно сворачиваемся! Отъезд через двадцать секунд!»
   Мы конечно же сразу обалдели от навалившегося на нас «счастья»… Ибо за столь малое время можно лишь похватать оружие с боеприпасами и занять оборону всего-то в десятке метров от БМПехи… Но тут товарищ старший лейтенант спохватился и чуть подкорректировал свой приказ, изменив слово «секунд» на более приятное сочетание букв М, И, Н, У и завершающего Т.
   Но и в эти двадцать благословенных «минут» мы «шуршали как электровеники»! Опять были стремительные перебежки с рюкзаками на вытянутых руках… Вновь вместе с песком сдёргивались с фишек подстеленные плащ-палатки, раскатанные спальники и накрывавшие НП маскировочные сети. Опять наше имущество забрасывалось в тёмные недра десантных отделений словно дрова в ненасытную топку паровоза… В очередной раз дед Ермак получал законный повод полютовать голосом и позверствовать… Скажем так, прочими своими «добродетелями»…
   «Такими крепкими и увесистыми!.. Одним словом, наше молодое племя зелёных духов металось как жуки-пожарники возле открытого пламени… Ну, или как чумазые черти во время аврального поджаривания чересчур большого количества грешников… Которых надо подогреть тире зажарить обязательно всех и сразу!.. Тогда как дров имеется лишь обычный запас.»      
   Но вот… Эти двадцать минут всё-таки закончились. А вместе с ними и наши младосолдатские мучения. Разведгруппа «чинно» расселась поверх бронекорпусов… Загрохотавшие двигатели по-суеверному трижды поплевали в воздушное пространство клубами чёрного дыма… После чего доблестная РГСпН №613 поехала неизвестно куда и незнамо зачем…
   Наш «мудрый вождь и повелитель всего остального  мира» регулярно заглядывал в свою персональную топографическую карту… Видать, чтобы ненароком не вторгнуться на исконно-родовую территорию чужого племени… На которую имел полные права только лишь тамошний мудрый вождь и одновременно повелитель прочего земного пространства, а вполне возможно ещё и полновластный хозяин всех животных, птиц и даже рыб… В общем, наш военный командир старший лейтенант Веселков периодически всматривался в окружающий пейзаж и тутже в свою топокарту, чтобы невзначай не покинуть пределы персонального района ведения боевых действий.
   «Ну, или для того, чтобы не сбиться с выбранного пути!.. А то мало ли чего!.. Ведь мы и так уже по горло сыты всевозможными приключениями! То движок перегрелся… То мы забрались чуть ли не под стены душманского кишлака… То местные моджахеды поднялись на нас всем своим кишлаком, да и пошли в атаку с вилами, топорами,колами… То есть с гранатомётами, автоматами и пулемётами… То наша боевая машина ломается в самый разгар другого «вооружённого конфликта интересов»… То эти внезапные обстрелы из притаившейся безоткатки… То наиполнейшее отсутствие местных дровишек… То холод собачий… То ветер… Такой же!»
   Так мы ехали и ехали. Трясясь на ямах да ухабах… Отворачивая лица от холодного пронизывающего ветра… И всё же зорко всматриваясь в афганистанские дали своими тоскливыми голодными глазами… Что было отнюдь неудивительно!
   Поскольку относительно сытный военный завтрак оказался полностью исключённым из нашего сегодняшнего распорядка дня, то вследствии данного обстоятельства солдатские желудки пребывали в состоянии жутчайшей депрессии… Что, ну, разумеется, не могло не отражаться на нашем общем настроении.  Ну, и само собой на лицах!
   Но несмотря ни на что!.. То есть невзирая ни на какие скорбные моменты походно-кочевой жизни… Наша разведгруппа упорно двигалась вперёд!
   «Как говорится… Не знамо куда и неизвестно зачем! Так и сяк, да растудыть!»
   Окружающая местность постепенно стала видоизменяться. Что нас только радовало… Вместо совершенно ровных и потому отлично просматриваемых, а значит и безусловно простреливаемых  просторов пустыни Дашти-Марго…
    «Будь она неладна!..»
    Теперь же мы поднимались на разнокалиберные возвышенности и затем съезжали в неширокие долины, всякие там низины, вытянутые ложбины… Да ещё и поросшие саксаулом самой различной высоты. В общем, нынешняя окружающая действительность оказалась отменно холмистой, что резко повышало наши боевые возможности… Ведь именно в таких естественно-природных складках ландшафта легче всего замаскировать две разнесчастные БМПешки с оравой уставших и голодных бойцов…
   «Вот уже который день мотающихся по этой пустыне… Уже и позабывших про нормальный сон в сухих спальниках… Вот уже которые сутки выживающих на естественной подкормке из холодной и трудновыковыриваемой каши…»
   Увы… Но таковы были реалии минувших дней и ночей… Так что теперь мы сейчас более всего мечтали о нормальном забазировании… Где наконец-то закончатся все эти мучения да скитания. И мы невольно даже стали приглядываться к более или менее подходящим для забазирования уголкам афганской природы… То есть укромным местам всё той же пустыни Дашти-Марго.   
   Но все наши надежды вскорости рушились и тутже саморазрушались. Ибо товарищ командир упорно гнал броню вперёд и вперёд. Он не обращал никакого внимания на заповедно-укромные уголки, где мы могли забазироваться с повышенным комфортом, ни на всевозможные дороги, по которым наверняка передвигались моджахеды-одиночки и целые караваны «партизанских обозов»… И мы ехали дальше.
   А когда мы в очередной раз объехали неподъёмный холм, то нашим моментально изумившимся взорам предстала замечательная картина!
    По однообразно серой пустыне Дашти-Марго не спеша прогуливался товарищ капитан Перемитин! Причём, своей собственной персоной!.. Да ещё и в своей легко узнаваемой камуфлированной кепке с длиннющим козырьком и ослепительно белой футболке с короткими рукавами!
   -Оп-па-на! – выдохнул сержант Ермаков, всё ещё не веря своим глазам.
   -Это ж ротный! –поразился дембель Лебедев. –Атас! Пацаны…
   А командир нашей первой роты продолжал свой утренний моцион. Он конечно же поглядывал в нашу сторону… Но не более того! Зато мы смотрели на ротного, что называется, во все глаза!.. Наша броня остановилась на полпути к нему, Веселков спрыгнул и пошёл на доклад… А мы всё смотрели и смотрели!
   Ибо дело обстояло так, будто командир первой роты только что сошёл в эту чёртову пустыню с цветной вкладки журнала «Огонёк»!.. Его светлые кроссовки и военные штаны песочного цвета были абсолютно чистыми… Воронёная сталь автомата АКМ завораживающе поблёскивала в ярких солнечных лучах. Белозубая улыбка поражала сквозь оптику бинокля!.. Сочные камуфляжные цвета и необычный покрой его кепки выглядели самым последним писком советской моды на якобы военные головные уборы. А неестественно розовый цвет кожи рук, шеи и лица так резко контрастировал с нашими прокопчёнными физиономиями… Не говоря уж о чёрных солдатских клешнях, сплошь покрытых зудящими цыпками и болючими трещинами.      
   Но более всего поражала ослепительная белизна его футболки! На всеобщем фоне афганской действительности с её блёклым голубоватым небом и грязновато серой поверхностью пустыни… По соседству с нашим запачканным горным обмундированием и явно потемневшими лицами… Эта белая майка с короткими рукавами не просто бросалась в наши измученные глаза!.. Она представала перед нами в качестве случайно оказавшегося здесь атрибута далёкой мирной жизни! До которой нам ещё ехать и ехать… Идти и ползти… Стрелять и стрелять… В общем, воевать и воевать! 
   -Да-а… - сказал кто-то сзади. –Когда же и я одену такую белую-пребелую майку?!
   Я даже не узнал того, кто произнёс эту сакраментальную фразу. Голос был внезапно севшим… То есть почти осипшим!.. Причём, из-за стремительно взметнувшихся в этой солдатской душе воспоминаний и переживаний… Воспоминаний о былой довоенной жизни и переживаний нашего нынешнего бытия… Именно из-за этих психологически трудных моментов и изменился голос… Этот голос человека, внезапно затосковавшего по своему родному дому.
   -Все оденем! – проворчал дед Ермак. –Вот дембельнёмся… Каждый в своё время… Тогда и переоденемся…
   Наш замкомвзвод уже обрёл своё обычное состояние и теперь внимательно наблюдал за обоими командирами. Веселков в эту минуту как раз достал топокарту и начал что-то на ней показывать.   
   -Эх! – вздохнул Юра Лебедев, вставая в полный рост и сладко потягиваясь. –Искупаться бы!
   -А я бы и сейчас разделся!.. –размечтался сержант Сорокин. Чтоб хотя бы позагорать!.. Да только вот солнце…
   Он не договорил…    
   -Погоди-ка… -проворчал дед Ермак, не отрывая взгляда от наших командиров. –Кажись, переговоры окончены… Щас сюда ротный может прийти.
   Однако капитан Перемитин остался на своём месте… Чтобы в прежнем режиме прогуливаться туда-сюда и при этом любоваться окружающей природой Афганистана. А вот старший лейтенант Веселков спешно возвращался к своей разведгруппе.
   -Заводи! –сказал он механику Кайдашу, едва только взобравшись на броню. –И давай-ка во-он туда!
   Когда наша броня проследовала в указанном направлении, то за этими холмами мы обнаружили замаскированную базу второй группы. Которая не обращая на нас абсолютно никакого внимания продолжала заниматься крайне важным делом. Ведь товарищи солдаты, сержанты во главе с одним-единственным офицером уже закончили завтракать и теперь они с явным удовольствием пили обжигающе горячий чай…    Причём, все без исключения были однообразно чумазыми.
   -Чего это они? –удивился дед Ермак, внимательно оглядывая наших коллег-пустынников. –Все на одно лицо!.. Одичали они что ли?
   Но вторая группа старательно изображала всю свою непринуждённость… Хотя мы и так уже догадались в чём же тут дело!.. Ведь всё происходящее сейчас чумазое лицедейство объяснялось довольно-таки просто…
   -Да у них ведь посуды-то никакой нет! –догадался разведчик Малый.
   И это было действительно так!.. Поскольку «на днях» коварно напавшие моджахеды всё-таки «подбили» одну их БМПешку, угодив противотанковой гранатой прямо в деревянный ящик с нехитрой военной посудой… То всепрожигающий удар кумулятивной струи приняли на себя пара армейских чайников, одна-две военные кастрюли – казанка, а также алюминиевые миски и тарелки для командирско-сержантского состава.
   Короче говоря, всё это добро вместе с походными вилками и полевыми ложками разлетелось по всем сторонам ночной пустыни… Вследствии чего вся вторая разведгруппа сегодняшним утром ела кашу и пила чай из одних и тех же ёмкостей… То есть из закопчённых консервных банок. Вместо столовых приборов использовались редкие штык-ножи или наполовину сложенные жестяные кружочки, то есть вырезанные крышки всё тех же консервных банок.
   А поскольку походная каша и чай готовились каждым по-отдельности, да ещё и на одном общем костре… То оставшаяся на боках консервных банок чёрная-пречёрная сажа, ну, просто-таки не могла не оставить свои следы на небритых солдатских подбородках и щеках… А также на пальцах и, разумеется, мочках ушных раковин.  За которые и принято немедленно хвататься, страшно обжёгшись… 
   -Вот это да! – сказал дед Ермак, разглядывая в большой бинокль базу второй группы. –Мы конечно тоже не умывались столько дней… Но они совсем чумазые… Прямо как черти! Только хвостов не хватает! Они, наверное, при отходе успели пособирать все щепочки от своего «подбитого» ящика с посудой!.. Ишь, сколько сажи-то… От сухого спирта так не запачкаешься… Даже если очень сильно захотеть!
   Столь любопытное жизненное наблюдение было оглашено в тот момент, когда наше молодое поколение в ускоренном режиме доставало сухой паёк для своего собственного завтрака. Ведь времени имелось хоть и неизвестно сколько… Но наверняка как всегда мало! Поэтому на слова сержанта Ермакова мы никак не отозвались, ибо было явно не до того.
   Ведь мы видали их – «Красивых» ещё на повороте, когда только-только завернули за эти холмы. Может быть именно поэтому наша броня остановилась на довольно безопасном санитарно-эпидемиологическом расстоянии от второй разведгруппы. Ну, чтобы мы им не мешали своими хлопотами… А также для того, чтобы и они нам не докучали во время столь важного этапа нашей кочевой жизни. В общем… Как бы то ни было… Но по мудрому решению одного командира его РГ №613 временно забазировалась в сотне метров от РГ №612.
   Пока мы завтракали и тоже пили чай… На аудиенцию к капитану Перемитину прибыла сперва РГ №611 и минут через двадцать само ядро нашего разведотряда. Командиры боевых единиц подходили на доклад к главному военачальнику нашей первой роты: сначала они обменивались рукопожатиями, затем между ними происходил непродолжительный разговор, после чего доставались непременные топокарты, на изучение которых и уходила уйма военного времени.
   По окончанию нашего военно-полевого завтрака наблюдение за действиями ротного продолжилось. Необычайно сытые и потому очень довольные ветераны третьей разведгруппы привычно развалились на спальниках… Как и положено, заслуженно отдыхая от трудных будней старого солдата,а также набираясь новых сил для очередных свершений… При этом они крайне внимательно отслеживали всё то, что в данную минуту происходило в зоне прямой видимости бинокля Б-10.               
   -Хорошо, что ротный прилетел! – произнёс сержант Ермаков и на всякий случай огляделся по сторонам. –А где?..
   Он хоть и не договорил… Но всё же вполне определённо озвучил свою главную мысль…
   -«Куда-то» отошёл! – сказал дембель Лебедев, имея в виду командира нашей группы. –Но скоро вернётся. Из-за бугра.
   -Хорошо, что ротный прибыл! – повторил свою мысль дед Ермак. –Сейчас всё должно пойти в нормальном режиме! А то с этими… Много не навоюешь!
   -Что-о? – вскинулся дембель Серёга Сорокин. –Решил напоследок повоевать изо всех сил?
   Но, как оказалось… Все наши дембеля были совсем не прочь повоевать…
   -Однако же с умом! –добавил Лебедев. –А не так, как в первый день! Это хорошо, что во второй группе нет ни убитых, ни серьёзно раненых…
   -Да и у нас тоже! – ухмыльнулся сержант Ермаков. –А ведь могло!.. Когда мы перед ними застряли!.. Стреляй – не хочу! Вот я тогда перетрухал… Чуть не убил этого обормота… Толстого и пузатого! А ты чего тут лыбишься! Сгинь в свою башню! Кыш, я сказал!
   Развеселившийся наводчик-оператор Лёнька решил храбро проявить своеволие и явное непослушание… Он не полез ни в свою надёжную защитницу – стальную башню, ни в одно из двух десантных отделений… Он просто отвернулся в другую сторону, нехотя перевалившись на левый бок.
   -Ну, Пайпа! – лениво проворчал товарищ замкомвзвод. –Ты мне попадёшься как-нибудь…
   Заслуженные дембеля-ветераны отдыхали неподалёку от брони, «захватив» ярко освещённый солнцем небольшой пригорок. Мы же всем своим молодым составом занимались исключительно насущными делами. Один разведчик, как и положено, сидел на башне и вёл круговое наблюдение… Остальные «юные бойцы» уже и поели, и попили… Но по причине наличия «кусочка» свободного времени и остатка сухого горючего теперь спешно кипятили вторую порцию военного чая. Как говорится, на всякий случай… Чтобы впрок напиться горячего и сладкого напитка… Да ещё и с добавлением военного десерт-деликатеса… То есть обыкновенного сгущённого молочка. 
   -Вы там не лопнете? –полюбопытствовал товарищ замкомвзвод, изредка поглядывавший в нашу сторону. –А то всё пьёте и пьёте…
   Мы поначалу все замешкались… Но наш молодой сотоварищ Вовка Сальников постарался сгладить ситуацию… Питались-то мы из своих персональных сухих пайков… Однако воду для чая брали из общих запасов.
   -Серёга! – произнёс Володя, быстро дожёвывая так некстати оказавшуюся во рту твёрдую пищу. –Так нам… Хоть сегодня нормально поесть… И чайку попить!.. А то уже почти четвёртый день… Всё всухомятку… Да всухомятку… И совсем неразогретое.
   В общем-то Сальников был прав… Ибо все эти дни и ночи чтобы утолить голод, нам приходилось орудовать не только ложками, но ещё и откровенным матом… Чтобы силой выковыривать из холоднющих консервных банок буквально вмёрзшую в них кашу… После чего эти упорно сопротивляющиеся кусочки требовалось тщательно разжевать и даже потом глотательные движения следовало сочетать со степенью усвояемости пищи нашим же пищеводом… Ведь даже вечно голодное солдатское нутро требует более-менее гуманного к себе отношения.      
   -А в первый вечер вы горячего совсем не ели, да?! – проворчал дембель Лебедев с язвительной полуулыбкой. –Ты Сало ври-ври, да не завирайся!
   Но добровольный защитник нашего молодого сословия умудрился вовремя всё прожевать и даже проглотить. Так что теперь ему ничто не мешало резать правду-матку!
   -Ну, я же говорю… «Почти»!
   Слово «почти» было озвучено Сальником с особым нажимом. И таким образом хрупкое равновесие солдатско-сержантской справедливости было всё же восстановлено. То есть правда жизни наконец-то восторжествовала!.. А значит таким вот простым образом было своевременно устранено случайно возникшее противоречие во взглядах на жизнь между заслуженными воинами Афгана и быстро взрослеющей молодёжью.
   Так мы и поели, и попили. А потом без лишних напоминаний взялись за наведение порядка. Когда были полностью уничтожены все доказательства нашего краткосрочного пребывания в столь заповедном уголке пустыни Смерти… После этого и военная молодёжь получила возможность безмятежно погреться на солнышке.   
   «Но сидя на своей броне и в обязательной экипировке!»
   Ведь полностью расслабляться сейчас было нельзя. Если не брать во внимание местных старожилов, то есть чумазеньких аборигенов…  Наша разведгруппа быстрее всех управилась с завтраком и теперь мы ждали аналогичной доблести от прочих… То есть окружающих… А ведь там тоже имелись разведчики и даже спецназовцы… Так что ждать нам оставалось совсем немного.
   И вот… Где-то неподалёку завелась первая БМПешка, затем другая… Что вполне заменило нам легендарные «три зелёных свистка».
   Марш предстоял не очень долгий, но многообещающий. Ведь командир первой роты привёз нам не только военную удачу и чувство стабильной уверенности… Капитан Перемитин ещё будучи в Лашкарёвке узнал о всех бедах и неприятностях, постигших его славный разведотряд №615, после чего он просто не мог не позаботиться о дальнейшем процветании боевой славы родного подразделения. В общем… Вышестоящее командование разрешило всему нашему разведотряду перебраться в другой район пустыни Дашти-Марго. Там и местность была более подходящая, и караванных путей имелось предостаточно…
   -И душманов там, говорят, хоть пруд пруди!
   Товарищ старший лейтенант Веселков нынче пребывал в отличнейшем расположении духа и возможно именно по этой причине он всё-таки поделился с нами своей военной тайной. Но только лишь чуть-чуть!.. То есть той её частью, которая относилась к маршруту и цели совершаемого нами марша.          
   Вот неподалёку лязгнули гусеницы… Это, как и положено, самой первой тронулась в путь БРМка командира первой роты. Вслед за боевой разведывательной машиной потянулось ядро отряда, затем всепобеждающая первая разведгруппа… Потом прославленная в боях вторая… И в замыкании ротной колонны наша… Бесспорно могучая РГ №613.
   Марш начался!.. Привычно трудный и опять неповторимый!
   Километров через десять разведотряд наткнулся на небольшую отару овец и одного-единственного пастуха. Наша группа тоже бы проехала мимо…
   -Товарищ старшнант! – прокричал наводчик Дедюкин, быстро стаскивая с себя шлемофон. –Лично вас требуют!
   Веселков недовольно поморщился… Видимо, уже заранее предугадывая всё то, что ему сейчас сообщат по радиосвязи…
   Так оно и вышло!.. Нахлобучив на голову «говорящую шапку», наш командир группы совсем нахмурился… Но всё же ответил как и положено…
   -Есть!
   Закончив таким образом радиопереговоры с начальством, Веселков отдал соответствующее приказание уже своему механу:
   -Кайдаш! Сворачивай!
   Наша броня, послушно съехав с уже проторённого пути, развернулась к овечьему и бараньему стаду. Как и следовало того ожидать… Нас никто здесь не ждал… Но одинокий пастух пошёл нам навстречу… Наверняка, и у него имелись свои предчувствия.
   -Начальство хочет свежего мяса! – произнёс наш старлей, никоим образом не указывая на кого-то конкретно. –И нам разрешило тоже.
   Таким образом оставшееся в безвестности высокое руководство дало свою королевскую санкцию на отлов, как минимум, двух овечек. Первой – для самих начальников… И второй – для нас. То бишь покорных исполнителей высочайшей воли.
   Сержант Ермаков всё понял моментально и тутже дал соответствующее распоряжение:
   -Малый! Дашь ему коробку сухпая и пару буханок хлеба!
    -Из своих запасов? – уточнил фАзан Коля Малый.
   -Пока из своих… -проворчал дед Ермак. –А там разберёмся!
   Разведчик Малый вздохнул и стал пробираться к корме. Броня уже замедляла свой ход… Коля мог бы спрыгнуть на землю с более подходящего места, но он почему-то предпочёл другое… Возможно, чтобы заранее собраться с мыслями… Ведь он знал русский язык и «ридну украинску мову»… То есть афганскими языками и наречиями он никогда не увлекался… Ни в своей школе, ни в «Хмельницкой бурсе», ни уже здесь!.. Так что местной «мовой» боец Микола совсем не владел. Вернее, почти не владел.
   Всё дальнейшее происходило очень быстро. Мы остановились метрах в двадцати от отары… Так что пастух приблизился к БМПешке почти вплотную. Это был мужчина лет под шестьдесят.
   -Ас-салому алейкум! –произнёс пастух неожиданно звонким голосом.
   Левая рука пастуха в знак уважения к нам была прижата к его сердцу. Это было обычное выражение приветствия, с которым уже доводилось встречаться нашим дембелям и мне лично.
   -Зарипов! –произнёс дед Ермак скороговоркой. –Как будет правильней ответить?
   -Валейкум ас-салам! – подсказал я.
   Пожилой пастух услышал и мои слова, и ответное приветствие сержанта Ермакова. Поэтому афганец сперва взглянул на меня, затем на замкомвзвода и только потом он посмотрел на нас всех… При этом  житель пустыни что-то сказал ещё… Наверняка традиционные пожелания доброго здоровья и семейного благополучия… Смысла его слов я не понял… Но этого и не требовалось…
   -Слышь!? –дембель Серёга громко позвал пастуха, чтобы тот глядел именно на него. –Нам бы две овечки!
   При этом дед Ермак энергично показал два своих пальца, выставленных в виде английской буквы V… После чего товарищ сержант быстро и решительно ткнул ими в отару. Которая продолжала мирно пощипывать скуденькую растительность пустыни… Правда, стоя на одном месте и сбившись в плотную кучу.   
   Пастух тутже всё понял и заговорил… Он то показывал на свою немногочисленную отару, то на чахлые кустики саксаула, дескать сами посмотрите как мало здесь корма… То на далёкий горизонт, где возможно находился его родной кишлак вместе с остальными жителями… То есть требовательными хозяевами овец, которых ему доверили пасти… В общем… Афганец пытался всячески нас разжалобить… Ведь он являлся всего лишь пастухом, с которого затем и спросят за отсутствующую овечку.
   -Малый… -позвал замкомвзвод.
   -Сейчас-сейчас! – отозвался Микола из глубин десантного отделения. –Вот сейчас только хлеб возьму.
   Афганский житель продолжал взволнованно и горячо что-то говорить… Теперь он брался сложенными щепоткой пальцами за свою одежду, оттягивая её от худого тела… Наверное, чтобы продемонстрировать отчаянно бедное своё положение. Из одежды на нём были шаровары из тонкой материи, непонятного покроя рубаха или нечто напоминавшее пиджак с длинными полами… На босых ногах виднелись то ли калоши, то ли резиновые тапки… Шапки не было…
   А пастух всё говорил и говорил… Мы хоть и не понимали его слов, однако язык мимики и жестов оказался более чем доходчивым. Слава Богу… Этот пастух пока что не показывал ладонью некое подобие лестничных ступеней… Ну, чтобы мы поняли, сколько у него детей и какого они роста… То есть сколько голодных детских ртов будут потом нас «вспоминать».
   И вот всё это кому-то страшно надоело! Да и время шло…      
   -Малый! –рявкнул товарищ сержант.
   От этого резкого окрика старик вздрогнул и замолчал. И так уже перепуганные овечки ещё сильней прижались друг к дружке.
   -Иду! –откликнулся Коля, выбираясь из десанта. –Щас я!
   Афганец судорожно двинул кадыком и быстро оглядел всех нас. Дольше всего он смотрел на старшего лейтенанта Веселкова, однако тот продолжал молчать… Стойко проявляя свою полнейшую непричастность… Хотя именно он и выглядел самым старшим из всех нас. Тут сзади громыхнула захлопнувшаяся дверь.
   -Иду-иду! –послышалось уже сбоку.
   Так наступал самый кульминационный момент наблюдаемой нами картины военного периода.  Разведчик Малый уже шёл к пастуху, неся в руках одну коробку сухого пайка и две буханки хлеба. Как я успел заметить, сухпай уже был распечатан… Значит самые главные ценности, то есть шоколадки, тушёночка «Завтрак туриста», сосисочный паштет, ну, и естественно, плоская баночка «з сальцем»… Всё это было удачно извлечено и успешно оставлено для нужд самого Коли.
   Вот младший сержант Малый подошёл к старику совсем вплотную. 
   -На! Бери! – произнёс Микола, протягивая афганцу наши военные продукты. –Видишь, сколько?!.. Бисяр-бисяр!
   Последние два слова в Колином понимании означали «Много-много!». Поэтому он тутже показал на овечье стадо, добавив логически соответствующее слова…
   -Кам-кам!
    Это парное словосочетание в свою очередь означало «Мало-мало!». В общем, дескать, смотри, как «много-много!» мы тебе тут даём!.. И как «Мало-мало!» мы сейчас у тебя «просим».
   -Бисяр-бисяр! – произнёс наш «представитель» и ещё раз тряхнул принесённым добром. 
   Однако упрямый пастух замотал головой, отказываясь брать что-либо… Но вовсе не потому что внутри протянутой ему коробки сейчас погромыхали неизвестно какие предметы… Как в погремушке… Даже если бы ему предложили две или три нераспечатанные коробки спецназовского высококалорийного сухпая… По моему мнению, старый пастух и тут ничего бы не взял.
   Ситуация затягивалась…
   -Товарищ старшнант! – подал голос наводчик Дедюкин. –Нам приказывают «Побыстрее!»         
   Но наш командир группы предпочёл промолчать и тем самым не ввязываться в происходящее. Возможно для того, чтобы сохранить свою военно-полевую неподсудность… То есть личное и персональное неучастие в данном деянии.
   -Малый! –рявкнул сержант Ермаков ещё громче.
   Афганский пастух вздрогнул ещё сильнее от громкого голоса советского «шурави-сарбоза». Разведчик Микола воспринял это как добрый знак и принялся с ещё большим рвением предлагать сухпай с хлебом. Тыча своим добром в бок упрямого афганца. Однако всё было безрезультатно… Пастух упорно прятал свои руки за спину, отказываясь что-либо брать!
   -Серёга! –заявил Коля Малый, повернув голову в нашу сторону. –Ну, не берёт ведь! Сам же видишь!
   Что впрочем могли наблюдать мы все!
   -Положь на землю рядом с ним! – приказал замкомвзвод. –Рядом!      
   Это тоже было выходом из сложившейся ситуации.
   -Вот! –сказал разведчик Малый, выполнив приказ. –Бисяр! 
   Он положил наземь белую коробку сухого пайка и уже поверх неё две буханки пшеничного хлеба. Пастух хоть и взглянул на это наше добро… Но всё также категорически отказывался его брать… Он даже сделал шаг в сторону…  И всё время говорил что-то жалобное…
   Когда с брони по приказу замкомвзвода спрыгнуло ещё двое бойцов, которые сразу же направились к отаре… Пастух кинулся было вслед за ними, но разведчик Малый вовремя схватил его за рукав. И афганец сразу же сник. Наш солдат Коля не применял абсолютно никакой силы… То есть не было никаких болевых приёмов с заламыванием руки за спину и дополнительного захвата за шею… Малый попросту взялся за материю рукава в районе локтя пастуха… Однако тот уже понял всю бесполезность любых своих противодействий… И потому покорно стоял на одном и том же месте… Правда, развернувшись лицом к отаре.
   Как я уже успел заметить, одежда на афганце была бедная-пребедная… Если не сказать хуже! То есть у него не было ни традиционно восточного ватного стёганного халата, ни какой-нибудь захудалой бараньей шапки… Как это принято изображать пастухов - кочевников… На нём была всего лишь длиннополая афганская рубаха, такие же чёрные шаровары и какая-то обувка без задника. Причём, какого бы то ни было головного убора не наблюдалось вообще.
   «Вот и вся его одежда! В начале марта месяца… Когда мы и в бушлатах мёрзнем, и в спальниках… А как же он ночью?»
   Мне сейчас было не по себе. Поскольку и я, и все остальные солдаты отлично понимали суть происходящего… Беззакония и чего-то там аморального!.. Но увы…
   -Всё! Хватит! –громко выкрикнул сержант Ермаков, раздражаясь ещё больше. –Хватит одной!
     Когда пойманную овцу завалили набок, чтобы связать ей ноги… Тёмное морщинистое лицо пастуха неожиданно скривилось… Он слушал жалобное блеяние и молчал, даже не предпринимая каких-либо попыток вырвать свой правый рукав. А когда овечку забросили на корму нашей БМПешки, тогда пожилой афганец и вовсе заплакал…
   Он и потом плакал, размазывая по лицу мутные слёзы…    Пастух бежал за нами, что-то кричал умоляющим тоном… И на бегу утирал слёзы… Потом он споткнулся И упал… Затем афганец поднялся и опять побежал за нами…  И снова упал…
   И больше мы его не видели. 
   Пока я оглядывался назад, чтобы узнать, поднялся этот маленький пастух с земли или нет… Наша броня быстро приближалась к остановившемуся отряду… Там нас, конечно же,  ждали… Но только для того, чтобы выслушать доклад Весёлого и продолжить движение дальше.
   Марш продолжался.
*
   Глава 10. СУПЧИК, СУПЧИК И ЕЩЁ РАЗ  СУПЧИК !    
                Война и голод – брат с сестрой
                Обжора-смерть и мор-дистрофик 
                Они расходятся порой
                Но путь един их… К катастрофе!
                А.М.
   На долгожданном привале почти сразу же воцарилось ожидание, точнее говоря, предвкушение какого-то нежданно-негаданно нагрянувшего праздника. О бедном афганском пастухе мы уже естественно позабыли… Ну, в самом-то деле!.. Не сидеть же нам весь день на броне, проливая всей разведгруппой горючие слёзы по разнесчастной судьбе местного жителя пустыни Смерти! В данной части Афганистана, наверняка, хозяйничали закоренелые душманы и стопроцентные моджахеды. Поскольку лояльно настроенные афганцы проживали как правило в провинциальной столице Лашкаргахе и в населённых пунктах вдоль бетонки. А тут… То есть почти в самом центре пустыни Дашти-Марго обитали отпетые враги светлой Апрельской революции… 
   Так что дальнейшая судьба одинокого пастуха нас боле не тревожила. Ну, допустим, увеличится у местных афганцев чувство ненависти к ненасытным «шурави-сарбозам»… Так этакое, надо полагать,  было уже не один раз! Так что с подобными явлениями мы как-нибудь справимся…
   А вот когда на всей территории братского Афганистана окончательно и бесповоротно победит боевое содружество советских коммунистов и местных «народных демократов»… Вот тогда-то у бедного афганского пастуха и начнётся новая жизнь!.. Которая сразу же начнёт листать да перелистывать светлые страницы всепобеждающего учения товарищей Маркса и Энгельса, Ленина и дорогого Леонида Ильича Брежнева. Которая и научит этого бедного пастуха уму-разуму!
   Сперва у потенциальных моджахедов и народных кровососов, то есть у зажиточных богатеев-куркулей отберут их плодородные земли, большие дома, всякую живность и весь сельхозинвентарь… Затем на том, что осталось, создадут коллективные хозяйства… Где всё будет общим и народным!.. А значит вскорости этот бедолага-пастух будет пасти огромное колхозное стадо баранов и овечек… Которые, как и следовало того ожидать, будут по-праву считаться его собственными!
   «Надо ж правильно понимать мудрую политику советского правительства и Коммунистической Партии! Так что-о… Этот афганец скоро заживёт припеваючи! А пока… Ну, он просто не догадывается о своём предстоящем великом счастье!.. Ну, да и ладно… Тем приятней окажется эта нежданно-нечаянная радость! Это самое настоящее счастье светлой колхозной жизни!»
   Ну, а покуда ни о чём не подозревающий пастух оплакивал свою незабвенную овечку… Коварно «выменянную» и насильственно куда-то увезённую… Мы эту самую жену барана и приговорили к жертвенному умерщвлению ради насущных нужд Апрельской революции, то есть для сытного пропитания её храбрых защитников.    
   -Так-так! –произнёс явно умиротворённый своей жизнью сержант Ермаков, предварительно оглядев нашу притихшую «пленницу» и весь свой личный состав. –А кто её зарэжет и распотрошит?.. Ма-алый!.. Ты сможешь?
   -Да ты что, Серёга?! – тутже засопротивлялся разведчик Микола. –Я хоть и сельский хлопчик, только у нас окромя курей никакой живности никогда и не было! Так что…
   -А как же сало? – ухмыльнулся дед Ермак. –Вы его из курочек добывали?
   Такого выверенного и потому наиковарнейшего «удара под дых» Микола никак не ожидал. И  потому слегка даже растерялся…
   -А что сало? – пробормотал он. –Сало есть сало! Оно у нас там везде…
   -Растёт! –ехидно подсказал дембель Юрка Лебедев. –Как созреет, так и собираем! Комбайнами всякими… Косилками…
   Но разведчик Малый уже вспыхнул померанчево-червоным цветом и сразу же перешёл в контратаку.
   -А что я? – заявил он, оглядываясь на наше молодое племя. –Мне не положено! Я же фАзан!.. Вон у тебя сколько духов… Пусть они и занимаются… Я и так уже… Чуть не поседел, то есть чуть было не сгорел со стыда!.. Пока эту овцу «выменивал». Не-не-не-е-е!.. Даже и не думайте! У меня своих дел полно… Целую коробку сухпая за неё отдал… Оторвал от сердца… Хватит с меня!
   Так доблестный разведчик Микола скрылся с глаз товарища замкомвзвода. Но перед этим своим «манёвром» он всё же успел перевести стрелки на нас, то есть молодых и потому вечно зелёных духов. Вот тут-то и началось!.. Бывших базарных рубщиков мяса… Как впрочем и профессиональных заготовщиков мелкорогатой скотинки… А также подсобников, рабочих и даже бригадиров убойных цехов советских мясокомбинатов… В общем, таковых среди нас не обнаружилось!.. Также не нашлось и других подходящих кандидатур.  То есть пригородных живодёров, лесных казаков-разбойников, сельских животноводов и деревенских подпасков.   
   -И что же? – полюбопытствовал товарищ сержант внезапно изменившимся тоном. –Может быть мне самому?
   Мы тутже замерли, как кролики перед «кротким» взглядом удава. Неожиданно тихий и даже миролюбивый тон замкомвзвода грозил мгновенно перерасти в самую настоящую бурю… Которая может принести многочисленные беды не только молодым бойцам, но и всем фАзанам… Даже наводчик Дедюкин… И тот мог невинно пострадать от внезапно рассвирепевшего «сослуживца».
   Поэтому мы не стали рисковать понапрасну… Ни своим молодым здоровьем, ни запасами личной физической силы, ни приятными минутами дневного отдыха, ни крепким ночным сном, ни прочими мимолётными радостями своего солдатского бытия… Каковых у нас имелось, как говорится, раз-два и обчёлся!
   Мы не сговариваясь стали действовать по новомодному теперь принципу семейного подряда… Недавно получившего официальное распространение по всему Советскому Союзу… Когда каждый берёт на себя столько… Сколько и сможет унести!
   -Лёня! –заорал пулемётчик Билык, сложив ладони рупором. –Поверни пушку набок!
   Ответ прозвучал моментально.
   -Я как раз для этого и залез…
   Это чистосердечное и предусмотрительное признание донеслось до всех нас из тёмных глубин башни.
   -Вот и хорошо. –сказал Билык и облегчённо выдохнул. –Процесс пошёл.
   Это было действительно так. Длинный орудийный ствол уже дрогнул и начал плавно перемещаться в нашу сторону. Виталик Билык деловито занялся руководством по корректировке угла наклона и правильного местоположения длиннющей советской пушки в афганском пространстве. Я уже выбрал для себя роль походно-полевого повара и потому сразу же отправился к десантным отделениям за казанками. Несколько юных солдат быстренько пошли собирать топливо для будущего костра…
   Та наша военная молодёжь, которая по-прежнему стояла как вкопанные кролики перед молчаливым удавом… То есть которая всё ещё пребывала в состоянии морального ступора и одновременно с этим в зоне прямой видимости товарища сержанта… Они бы тоже пошли куда-нибудь… Например, старательно собирать дрова или же усердно греметь посудой… Но было уже слишком поздно! А корректировать действия одного-единственного наводчика Пайпы, да ещё и всем оставшимся хором… Это было точно небезопасно.
   Так несколько отважных советских сердец дрогнуло под взглядом товарища сержанта… После чего такое же количество пар солдатских рук приступили к военному жертвоприношению. Как говорится в таких случаях характерным голосом ГенСека Михал Сергеича, процесс пошёл… Но далеко не сразу и, как оказалось,  не тем Макаром…
   Первая пара молодых рук принялась энергично пилить большим ножом товарища сержанта Ермакова всё ещё невинное горло потенциальной жертвы… Но при первом же проявлении афганистанской овцой своих инстинктов самосохранения в виде судорожных телодвижений… А уж тем более при появлении яркокрасных капель её крови… Первая пара солдатских рук тутже дрогнула!.. Причём, опять вместе с сердцем… Стало быть, продемонстрировала милосердие и удалилась в пустыню каяться в только что совершённом грехе невинного убиения…
    Но вторая пара всё ещё крепких солдатских рук решила смилостивиться, да и показать присутствующим здесь злыдням и рохлям истинный советский гуманизм… То есть окончательно добить активно сопротивляющуюся и наверняка стопроцентно душманскую овцу.
   -Вот как надо! – произнёс лишь чуть-чуть дрогнувший голос.
   Когда алая кровь просто-таки хлынула на афганскую землю… Несчастная скотинка предприняла отчаянную и последнюю попытку… То ли вырваться и убежать… То ли ещё чего… Однако… Её Рубикон уже был преодолён. Хоть и повинуясь чужой воле… Но тем не менее!
   Ножь опять был свободен и готов к действию. Третья пара солдатских рук не стала вмешиваться, чтобы не замарать себя чьей-то кровью. Однако эти руки крепко удерживали всё ещё бьющуюся, но постепенно «успокаивающуюся» овечью жизнь… Пока это некогда живое существо не превратилось в бездыханную мясную тушу.         
   -Ну, вот и всё! –произнёс обладатель третьей пары рук. –Теперь её нужно подвесить!
   Тонкая верёвка крепко связала задние ноги убитой овцы. Так её и подвесили к дульному тормозу скорострельной пушки. Зарабатывая себе законную порцию мяса наводчик Лёня быстро крутил свою ручку подъёма ствола, пока овечья туша не закачалась в воздухе на необходимой высоте.
   -Теперь сюда надо вставить распорку! – произнёс Вовка Сальников, показывая на задние ноги овцы. –Вот здесь… Где верёвкой связано!
   Однако у нас не было ни крепкой палки, ни чего-то другого… Что могло послужить нам хорошей распоркой. Пока кто-то не вспомнил про автоматный шомпол.
   -Пошире бы! –сказал Сальник. –А то узковато получается… Ну… Ладно!
   Всё ещё острым ножом товарища сержанта сделали два круговых надреза вокруг обеих задних ножек. После чего и начались наши всеобщие мучения!
   -Теперь надо с неё шкуру снимать! – командовал Вова Сальников. –Вот от этих узких мест… То есть сдирать… И сюда… Вниз… Шкура должна как чулок сниматься…
   Однако из местных обитателей  полудиких просторов страны Афганистании мало кто знал про всевозможные свойства женских колготок или чулок… А какая-то пустынная овца и подавно!.. Может быть именно поэтому её шкура, ну, просто никак не желала отделяться от туши… Да ещё и столь быстрым и практически безболезненным для нас способом.
   Сложившуюся трагикомичную ситуацию спасла советская военная оптика. Как оказалось, всё это время неугомонный механик Муха сидел на своей БМПешке и весело наблюдал за нами в большой бинокль Б-10. Он вволю посмеялся над нашими неумелыми и поистине недотёпистыми телодвижениями. Потом таджикский механик не выдержал и прибежал к нам на помощь.
   -Надо вот здесь порезать! – сказал Муха и одним движением сделал длинный надрез. –И теперь всё пойдёт… Как по маслу! Вот!.. Видишь?
   -Вижу! –признался Вовка Сальников. –Я именно так и говорил…
   Но тут он слегка лукавил. Ведь самаркандский таджик Мухаммадиев сделал надрез по внутренней стороне обеих овечьих ножек. Причём, от кругового надреза чуть пониже правого копытца и до другого кругового надреза на второй задней ноге. После чего овечья шкура начала действительно сниматься как женский чулок. Да ещё и не только с задних ножек, но и по всей поверхности овечьей туши.
   -Вот как надо! –приговаривал Муха, ловко орудуя где ножом, где просто руками. –Раз… И два!
   Вскоре пышная овечья шуба полностью отделилась от непосредственно самой туши… Которая оказалась на удивление маленькой.
   -Вот ёлкины! –беззлобно выругался сержант Сорокин, оглядывая оголённую мясную тушку со всех сторон. –Поначалу эта овца была большой… Навроде крупной свиньи! А когда разделали… Не больше средней собаки.
   Это было действительно так. Увы… Но сейчас было уже поздновато предпринимать какие-либо действия по кардинальному улучшению данной ситуации.  Поскольку тот невинно ограбленный нами пастух бесспорно уже предпринял меры по спасению оставшихся овечек.
   А мы продолжали разочарованно вздыхать.
   -Надо было две брать!.. –сказал Юра Лебедев. –А то одной… Как-то маловато будет.
   Но афганистанский пастух наверняка уже гнал своё обездоленное стадо как можно дальше от того злополучного места, где мы с ним и повстречались… Тогда как таджик Муха придерживался иной точки зрения.
   -На всех хватит! – заявил он, быстро и умело взрезая овечье брюхо. –Тут мяса много… Где у вас каструл-маструл?
   Механик рассуждал как заправский мясник – касоб… Но он оказался в значительном меньшинстве. Ибо всё ещё тёплые внутренности нас никак не впечатлили. Скорей, даже наоборот.
   -Да на хрена они нам сдались? –заворчал дембель Лебедев. –Выбросить их и всё!
   -Зачем выбрасывать? –возмутился Муха, вынимая из овечьего нутра вполне съедобные деликатесы. –Не надо выбрасывать! Если вы не хотите их кушать… Давайте мне! Мы там у себя пожарим… И покушаем!         
   Я был уже наготове, то есть находился рядом с заранее вымытой «каструлкой». Так что рядовой Мухаммадиев мог беспрепятственно продолжать свои мясные манипуляции. Что и было сделано!.. Он уже вырезал и побросал в мой казанок сердце и почки, печёнку и что-то ещё…
   -А вот это кушать нельзя! –заявил таджик и отбросил в сторону какой-то небольшой орган овечьего пищеварительного тракта. –Это яд!.. Там столько желчи… Что можно запросто умереть… Если нечаянно скушать! Ну… Кишки-мишки тоже… Не нужны… Вот почти и всё! Остались только лёгкие… Их будете кушать? Или тоже мне отдадите?
   Бледно-голубые кишки тоже выбросили. А вот другое «содержание» туши оказалось более соблазнительным. К тому же розовато-красные лёгкие заполняли собой почти половину овечьего нутра, в связи с чем они выглядели крайне внушительно. Вследствии чего сержант Ермаков решение принял быстрое и верное.
   -Лёгкие оставь! А всё остальное - забирай с собой!
   -Вот спасибо! –обрадовался таджикский водитель  Мухаммадиев. Если можно… Я ещё и немножечко жира возьму… Ладно, Ермак?!
   По причине бо-ольшущей разницы между овечьим салом и подкожными накоплениями весело похрюкивающих свинок… Этот вопрос также был решён в пользу Мухи.
   -Да бери-бери! – согласился наш замкомвзвод. –Мы всё равно… Суп будем варить.
   Довольный-предовольный таджик отрезал себе несколько кусочков овечьего жира… И слегка так призадумался.
   -Тце-тце! –прицокнув языком, Муха озадаченно почесал свой затылок. –Там, кажется, ещё кусочек мяса нужно добавить… Не могу точно вспомнить… Это кушанье моя бабушка хорошо готовит…
   Как известно… У многих солдат Советской Армии есть бабушки, которые всегда рады попотчевать любимых внуков их любимыми лакомствами. Поэтому хитроватый таджик рассчитал всё верно. То есть он и призадумался в очень подходящий момент, и слова подобрал наиболее правильные…
   -Ну, отрежь себе… Сколько надо… -расщедрился товарищ сержант Ермаков. –Ты же нам помог… Но не очень… Да не очень, я сказал!
   наш замкомвзвод уже начал было проявлять своё беспокойство…
   -Да я совсем чуть-чуть! –обещали в ответ. –Видишь?!.. Почти ничего…   
   Дед Ермак хоть и скрипнул своими зубами… Но было уже поздно. Поскольку у настоящего мастера слова либо не расходятся с делом, либо слегка отстают от содеянного. Так и случилось… Минуту назад острый нож уверенно отсёк от овечьей туши «совсем чуть-чуть» весом в полкило. Затем это «почти ничего» было пару раз подброшено в воздух ловкой рукой самаркандского мясника-любителя, дабы продемонстрировать всем присутствующим его мизерность по сравнению с висящей тушей…
   -Лёня! –дембель Ермаков в предусмотрительном порыве быстро оглянулся на хозяина башни. -Подними-ка пушку повыше!.. А то к нам сейчас ещё набегут. Самаркандские… 
   Мы сразу же поняли, о ком сейчас говорил наш замкомвзвод. Старший механик роты Зики был не только земляком рядового Мухаммадиева, но и обладателем не слишком-то высокого роста. Так что дед Ермак решил предпринять наиболее правильные меры.
   Понял это и Муха. Ведь его рост был чуть выше среднего. Но он в ответ лишь рассмеялся… После чего, как говорится, и был таков! То есть быстренько сложив мясо, жир и потроха в пустую коробку из-под сухпая, механик-водитель Мухаммадиев стремительной стрелой помчался в свою вторую группу. Чтобы там на небольшом костерке успеть приготовить какой-нибудь «особенно вкусный» самаркандский деликатес. На который и будет приглашён его землячок из ядра нашего боевого отряда. Во всяком случае, именно на это мы и рассчитывали.   
   Муха уже был далеко. Освежёванная тушка тихонько раскачивалась. А мы уже приступили ко второму этапу… То есть непосредственно к приготовлению наваристого супа из наисвежайше-парного овечьего мяса, нескольких головок военно-репчатого лука, якобы пахучего лаврового листа, обязательной ложки сероватой армейской соли и около шести литров чистой воды. Вот и всё!.. Других пищевых ингридиентов у нас не наблюдалось.
   -Ну, ладно! – проворчал дед Ермак по окончанию своей личной ревизии. –Хоть бульончика похлебаем. Только смотри!.. Чтобы суп получился густой и наваристый… Сечёшь?! Или нет?
   -Так точно! – отвечал я. –Всё ясно и понятно. Один казан – это для офицеров, а второй – для нас.   
   Задание было ответственным, но на первый взгляд не таким уж и трудным. Варить супы я уже умел. Ведь за моими плечами были целых два года студенческой жизни во втором общежитии Рязанского радиотехнического института! Конечно же пожарить отечественную картошку с чесночком, лучком, лаврушкой да на сале… Это было бы и сподручней, и привычней… И возможно вкуснее.
   Но как известно военная служба приучила солдат варить кашу из одного-единственного топора! Тогда как под моей рукой уже имелась целая овечья туша, а также лук, соль, лавровый лист и, разумеется, вода! Так что моё персональное задание выглядело вполне выполнимым.
   Пока из висящей туши вырезались и отсекались равномерные кусочки мяса, которые тутже складывались в два подготовленных казана… Пока очищался и измельчался лук… В склоне ложбинки, где мы сделали остановку на обед… Там было выкопано два углубления… Над ними умелые руки приладили длинные железные монтировки, временно позаимствованные у наших механиков… И вот у нас появилось два отдельных очага!.. Правда, несколько удалённых друг от друга.
   Но десять метров – это ничтожнейшая часть афганской пустыни Дашти-Марго. И ради праздничного обеда можно было не раз и не два измерить данное расстояние своими собственными ногами. Так что… Всё происходящее шло в нормальном режиме.
   Под стволом пушки теперь болтались лишь кости, сухожилия и остатки жира. Овечьего мяса оказалось действительно маловато! Оно было честно поделено поровну, заполнив два казана почти до половины. Потом туда же добавили одинаковые порции мелконарезанного лука и по столовой ложке соли.       
   А вот над лавровым листом я задумался… Поскольку точно не знал того, когда же его следует добавлять в горячие первые блюда. Но делать было нечего… И лаврушка последовала в оба казана. Как никак, а всё-таки приправа!
   -Ты её в наш суп побольше положи! – посоветовал мне дед Ермак. –Чтобы повкусней получилось!
   -Если её слишком много, то…
   Однако меня перебили… Ибо заслуженные ветераны имеют гораздо больший вес… Причём, всегда и везде!
   -Бросай ещё! – уже приказывали мне. –Не жалей!
   Я естественно подчинился… Но лавровый лист всё же бросал целиком. Чтобы в случае необходимости попросту его повылавливать и тутже бросить в огонь… Дабы уничтожить все улики своего «коварства».
   Вскоре одновременно на двух очагах варилось «нечто особенное»! Сверху всё было покрыто розоватым слоем овечьих лёгких, брошенных в казаны для элементарного увеличения мясных ингридиентов. И где-то внизу варилось настоящее мясо, приправленное луком, лаврушкой и солью. В общем… Для полноценного супа этого было явно недостаточно… А вот наваристый бульон должен был… Ну, хотя бы свариться и уж потом получиться!
   Прошло пятнадцать минут… Потом ещё столько же. Однако ни офицерский суп не закипал, ни наш солдатский.
   -Надо бы чем-то накрыть!
   Так я жаловался на полнейшее отсутствие крышек, поочерёдно при этом помешивая, скажем так, содержимое обоих казанов. В импровизированные очаги подбрасывались новые партии афганских «дровишек», то есть сырых веток саксаула. Они сперва обиженно шипели и даже пузырились на торцах, но жаркий огонь постепенно пожирал всё.
   Однако наваристым супчиком пока ещё даже и не пахло. То ли очаги были слишком маленькими, то ли дрова оказались чересчур сырыми, то ли отсутствие крышек всё-таки сыграло свою негативную роль, то ли пронизывающий холодный ветерок сделал своё чёрное дело… То ли промозглый афганский месяц март был виновен в том, что в обоих казанах не наблюдался физический процесс кипения… Увы… Но из-за полнейшего отсутствия пузырьков и пара надо мной стали постепенно сгущаться тёмные тучи.
   -Ну, что там у тебя? –поинтересовался сержант Ермаков. –Готово или как?
   Прошёл уже час с того момента, как я приступил непосредственно к приготовлению обоих супов. Однако кипения не было ни там, ни тут!
   -Крышек нету, дрова сырые, огонь слабый и погода холодная! – сказал я, стараясь говорить как можно ровнее. –Поэтому и не кипит!
   -Ну, да… Конечно! – ухмыльнулся замкомвзвод и отобрал у меня ложку. –Дай-ка попробовать!         
   Остальные дембеля встали вокруг НАС и ВНИМАТЕЛЬНО наблюдали за тем, как сержант Ермаков старательно вылавливает кусок мяса поменьше… Однако оказавшись в воде овечья плоть почему-то разбухла и все куски казались излишне крупными.
   -Чего вы такие большие куски нарезали? –начал возмущаться товарищ сержант и тутже решил попробовать розоватое лёгкое. –Ну-ка!.. Что это такое и как его едят?
   Он долго дул на розоватое содержимое алюминиевой ложки и только потом ВОНЗИл СВОИ ЗУБЫ В КУСОК ТОЛЬКО ЧТО ВЫЛОВЛЕННОГО «МЯСА». Ответная реакция военного дегустатора оказалась незамедлительной.
   -Тьфу, блин!
   Так товарищ замкомвзвод оценил качество местной продукции. Он решительно выплюнул не только кусок недожёванного овечьего лёгкого, но и все свои слюнки, которые ему удалось собрать. Однако и этого ему показалось мало! Под смех всех дембелей дед Ермак сбегал за фляжкой воды и тщательно прополоскал свой рот.
   -Как будто резиновую губку-мочалку пожевал! –оправдывался он в совсем несвойственной ему манере поведения. –Тьфу!
   -А на вкус как? –спросил сержант Сорокин.
   Но распробовать истинный вкус лёгкого субпродукта наш замкомвзвод не успел. Ибо ему, как говорится, с головой было достаточно того, что он продегустировал необычайную консистенцию и плотность…
   И всё же Серёгин аппетит совершенно не пострадал! Скорее наоборот… Теперь товарищ сержант с ещё большим энтузиазмом вылавливал в «супчике» подходящий кусок самого настоящего мяса.
   -Ну-ка! –проворчал он, наконец-то поймав свою добычу. –Сейчас попробуем.
   Дембель Ермак как всегда был полон упорства и непоколебимости. Он хоть и не с первого раза, однако всё же откусил от мясного «кусочка» более-менее подходящий фрагмент. Затем крепкие сержантские челюсти долго пережёвывали-перемалывали всё: и само мясо, и жировые прослойки, и наверняка сухожилия… Поскольку жевательные движения продолжались минут пять… И только потом окончательно измельчённая пища была отправлена по назначению!.. То есть по пищеводу в добротные закрома сержантского желудка.
   Мясо сыроватое! –произнёс самый главный дегустатор. –Но есть уже можно!
   А ведь в его ложке продолжала лежать ещё добрая половина с трудом выловленной порции… Которую было жалко просто выбросить… Которую также нельзя отправить обратно в казанок… Вследствии чего этот недоеденный кусок был отправлен всё туда же. Стало быть, под всёперемалывающие жернова ермаковских челюстей.
   -Ну-ка!.. Мы тоже! А ну-ка, пацаны!
   Это после успешного завершения ермаковского эксперимента остальные дембеля нашей разведгруппы решили последовать примеру своего боевого товарища. Они быстро достали именные ложки и дружно принялись отлавливать для себя дегустационные порции. Вскоре перед усердно дующими лицами наших дедушек красовались солидные мясные «кусочки».
   -Нормально! –произнёс Юра Лебедев, тренируя челюсти в пока ещё первой попытке. –У нас в армии… Горячее сырым не бывает!
   Наконец-то заслуженные ветераны всё разжевали и даже проглотили. После чего качество солдатского супа было оценено «на твёрдую троечку».
   Тут дед Ермак быстро огляделся по сторонам. Так обычно бывало тогда, когда он замыслил что-то «эдакое».
   -А что там с офицерским супом? –спросил товарищ замкомвзвод, вкрадчиво понизив голос. –А-а? Слышь, Зарипов?!
   -Да там всё то же самое! –ответил я. –Сам же видел…
   Однако мне не поверили… Вернее говоря, не захотели поверить. И четверо дембелей отправились втихаря дегустировать уже офицерский «супчик».
   А я остался у солдатского… Ведь сюда приплёлся наводчик Дедюкин.
   -Ну, что? –вопрошал он неестественно бодрым тоном. –Готово?
   Я отвечал ему, что ещё следует подождать… Но обнаглевший Лёнька – Пайпа уже достал свою личную ложку.
   -Я только кусочек! – пообещал он. –Самый маленький!
   Как я только что понял… Наш долговязый и якобы ушлый наводчик наверняка наблюдал из своей башни за первой попыткой сержанта Ермакова. Ибо Лёньку совсем не прельщали те розоватые кусочки, которые так доступно и легко плавали на самой поверхности. Наводчик Дедюкин трудностей не боялся и потому сразу же полез ложкой на дно, где томились ещё недоварённые куски свежайшей баранинки. 
   Я вздохнул тихонечко и грустно… Да и отошёл к второму очагу. Где ненасытные дегустаторы уже вовсю лакомились парным мясцом.
   -А ты говорил «одно и тоже»! –упрекнул меня дед Ермак. –Для офицеров… Готовишь получше?!.. Да?!
   Я только пожал плечами:
   -Ну, здесь… Может чуть дольше варилось! Пока вы там пробовали… Всё же одинаковое.
   При этом я машинально оглянулся на первый очаг. Наводчик Пайпа уже скрылся из виду. Как и положено, быстро утащив пойманную добычу в своё тёмное стальное логово… Однако там, то есть в нашем солдатском супе уже вовсю орудовали ложками Коля Малый и Мишка Лукачина. Вскоре к ним подлетел и третий наш фАзан – Игорь Кайдаш.         
   Увы… Но с этой напастью ничего нельзя было поделать!.. Ведь дегустаторы появились даже среди нашего молодого поголовья! И вечно голодные птенцы орлиного племени спецназа… Они тоже отлавливали для себя всего по одному кусочку… Но зато по какому!
   Вскоре мне надоело караулить оба очага одновременно. Молодые подносчики дров приходили к огню с полными охапками веток, какое-то время эти «помощнички» усердно подбрасывали топливо… Чтобы потом уйти обратно в пустыню с плотно набитыми ртами… Когда они шуровали своими ложками – этого я почти не замечал… А если и замечал, то было уже слишком поздно.
   Когда в нашем солдатском супе осталось всего несколько кусочков нормального мяса, я решил довести своё дело до конца хотя бы в одном казане. То есть приготовить более-менее аппетитное кушанье для наших командиров. Однако офицерский «супчик» и так уже был признан вполне съедобным. Причём, не один раз и вполне достаточным количеством дегустаторов… Наши дембеля и даже фАзаны – они чуть ли не паслись вокруг разгоревшегося очага и вкусно пахнущего варева.
   А потом появился наиболее главный дегустатор – старший лейтенант Веселков! Он долго водил своей командирской ложкой по дну казанка с офицерским супом… Но всякий раз его постигало горькое разочарование.
   -А где мясо? – наконец-то спросил он. –Куда оно подевалось?
   -Так вот же! – слукавил я, указывая пальцем на беспечно плавающие куски розоватого цвета.
   Однако моя наивненькая и простодушненькая уловка явно не удалась.
   -Я говорю про нормальное мясо! – сухо уточнил командир РГ №613. – Как мне сейчас ротного приглашать?
   Вместо ответа я взялся за свою персональную ложку и стал искать в супе куски «нормального» мяса. Всё ещё надеясь на самое такое малюсенькое чудо… Однако, увы… На поверхности военно-полевого бульона плавали непотопляемые куски бараньих лёгких… А вот полноценного мяса в супе уже не было. Оно «действительно» исчезло! В здоровых желудках заслуженных ветеранов и залётных фАзанов.
   Это было полное фиаско! Доброкачественное мясо полностью отсутствовало как в солдатском казанке, так и в офицерском… А второсортный субпродукт розоватого цвета… Увы… Но баранье лёгкое никоим образом не могло претендовать на статус праздничного горячего блюда.
   Командир нашей группы вздохнул и полез на башню… Когда он докладывал капитану Перемитину о злодейском и досрочном истреблении всего бараньего мяса, то голос старшего лейтенанта Веселкова был сух и твёрд.
   -Слопали ещё сырое! То есть недоварённое! Есть! Вас понял! Есть готовность через десять минут!   
   Что сейчас происходило на той стороне радиосвязи – этого мы пока что не знали. Это потом до нас дошла весть, что командир первой роты здорово развеселился, услыхав о необычайно оголодавших бойцах третьей группы. Которые уже  настолько одичали и озверели, что готовы на многое…
   -И всё-таки хорошо, что мы так далеко от этого стада отъехали! –рассуждал вслух капитан Перемитин. –А то бы они прямо там эту овцу… На куски бы разорвали! Вот как бы мне тогда было стыдно!.. Перед бедным пастухом…
   -Ну, да! – улыбнулся зампотех роты. –Он бы тогда…
   Но его последние слова заглушил рёв запущенных двигателей… Ведь отряду предстояло проехать ещё два десятка километров… Поэтому всем следовало поторапливаться. Ведь и так уже столько времени было понапрасну угроблено на ожидание праздничного обеда.
   Но эти детали мы узнали гораздо позже. А пока наш отряд выдвигался в направлении далёких гор, быстро удаляясь в афганские дали… Наша разведгруппа спешно собирала свои кухонные принадлежности и уничтожала все следы. Оставшееся содержимое обоих казанков было безжалостно опрокинуто прямо в огонь очагов. Овечий скелет вместе со всеми костями упокоилась в неглубокой  ямке. Шкура уже давным-давно была куда-то заброшена.
   -Воду жалко! – произнёс дед Ермак с нескрываемой досадой. –Зря израсходовали почти шесть литров.      
   -А я ведь говорил, что надо было шашлык пожарить!
   Однако это явно злопыхательское выражение Лёньки Дедюкина осталось безответным. Настроение было подпорчено не только у командира группы. Ведь сержант Ермаков и остальные дембеля в настоящую минуту выглядели несколько обескураженно. В общем, нам всем сейчас было как-то некомфортно.
   Когда наша разведгруппа тоже тронулась в путь, откуда-то спереди прилетела короткая радиограмма.
   -Серёга! – закричал с башни наводчик Дедюкин. –Слышь!?.. Сам ротный передаёт! «Скажи Ермакову, что дембеля третьей группы поедут в самой последней партии!»
   Товарищ сержант не сдержался и всё-таки ругнулся. Ведь капитан Перемитин только что предсказал наиболее нежелательный прогноз относительно военной судьбы всех наших ветеранов. Как это было заведено в нашем 6-ом батальоне, самые достойные дембеля могли рассчитывать на то, что они будут демобилизованы в апреле месяце… То есть в числе первых счастливчиков поехать по домам!.. Тогда как последняя партия убывающих в Союз могла состояться и в конце мая, и даже в начале июня месяца.
   Именно так неотвратимое возмездие настигло своих должников… Именно так на наших дембелях отыгрались мутные слёзы афганского пастуха… И именно таким Макаром война преподнесла всем нам свой очередной урок.
   «Отбирать чужое у старых и слабых – это очень нехорошо!»
   Но было уже слишком поздно! Радиостанция молчала, отара осталась где-то чересчур далеко… И наша колонна продолжала движение.
   Теперь мы ехали молча. Ведь обещание ротного очень уж здорово подпортило настроение наших дембелей… Что могло получить дальнейшее продолжение! То есть неизбежно-автоматически или же совершенно случайно, но всё-таки отразиться и на телесно-душевном состоянии молодых солдат. Мы и были-то виноваты меньше всех… Однако ж…
   Увы… Но почти  всё в этом бренном мире имеет тенденцию к неминуемому возврату. Как добрые дела, так и злые.
    Се ля ви…
*
   Глава 11. НЕЗАБЫВАЕМЫМ МАРШРУТОМ И НА НОВОМ МЕСТЕ, С ПРЕЖНИМ КОМАНДИРОМ И ДОЛГОЖДАННОЙ СТАРУШКОЙ УДАЧЕЙ. 
                Когда кого и как коснётся?!..
                Тут у войны свои капризы
                Она и шутит, и смеётся
                А мы лишь стонем от «сюрпризов»
                А.М.
   И опять наш толстенький механик-водитель Кай оказался самым главным военным преступником.
   -Как мне сказали, так я и сделал! –оправдывался он, на всякий случай никуда не вылезая из своего люка. –Я же не виноват, что у меня такая рука набитая! То есть нога…
   Со своей стороны он вроде бы был прав. Однако, как это широко известно, каждый человек изначально субъективен.
   -Да! ноги-то у тебя набитые…–перебил его сержант Ермаков. –И руки тоже… Осталось вот только морду набить!
   И товарищ замкомвзвод тоже был безусловно прав! Причём его точку зрения сейчас поддерживала добрая половина нашей разведгруппы. Ибо пассажиры и наводчик второй БМПешки в настоящее время пребывали в отличнейшем расположении духа, никоим образом не пожертвовав своим драгоценным здоровьем. Чего сейчас нельзя было сказать о нас…
   А поначалу всё было просто великолепно! Мы находились на вершине самого высокого холма, откуда открывался просто-таки замечательнейший вид на бескрайнюю пустыню Дашти-Марго. Причём, куда ни глянь!.. Везде холмы и холмики, кусты и кустики, пески да камешки… И так на все триста шестьдесят градусов… И так до самого горизонта!
   Но вот наша обзорная пятиминутка подошла к концу. Ведь военно-познавательная экскурсия должна продолжаться в запланированном режиме. Пустыня Смерти обоздавших не жалует! В смысле, не успевших вовремя подготовиться! То есть не соизволивших вовремя забазироваться. 
     -Кайдаш! – произнёс командир группы, аккуратно убирая топокарту за пазуху. –Накатом съедь с холма и внизу притормози…
   Механик всё выполнил почти безупречно. Боевая машина пехоты тихонько тронулась с вершины холма, потом она катилась вниз самостоятельно. Кайдаш перевёл скорость на нейтральную и даже выключил двигатель. И под своим собственным весом в четырнадцать тонн, да ещё и с многочисленным десантом, включая оружие, боеприпасы и прочее имущество… В общем… Наша БМПешка неслась по склону холма как стремительная ласточка. Вскоре от высокой скорости у всех нас позахватывало дух и даже в ушах засвистело…
   И в самой нижней точке своего полёта наша бронированная ласточка «притормозила». То есть добросовестный механик-водитель Игорь Кайдаш надавил на тормоз. Ходовая часть, как и положено, перестала катиться по земле. Наша БМП-2, взрыв траками твёрдый грунт,  хоть и обозначила несколько метров тормозного пути, но очень уж короткого. Даже потом… То есть когда боевая машина остановилась окончательно и бесповоротно… Буквально замерев заблокированными гусеницами на одном месте… Спружинившая сила амортизаторов сделала своё чёрное дело! Ведь БМПешка и так уже катилась носом вниз… А после резкого торможения тяжеленная махина подалась к земле с дополнительной энергией. То есть резко «клюнув» носом вниз и лишь за малым не зачерпнув своей передней кромкой каменистый грунт пустыни.
   -Оп! Э-эк! Ах!      
   От резкого толчка вперёд и снизу вверх… Который нам всем поддала под зад наша же БМПешка… Мы едва не слетели с брони!.. Лично я едва успел ухватиться правой рукой за металлическую штангу ИК-прожектора… И всё равно мой корпус бросило вперёд с ранее невиданной силой. От этого нестерпимо заныла ладонь, которая меня и спасла. Остальные разведчики, вовремя похватавшись за что ни попадя, испытали аналогичные перегрузки…
   Но когда меня резко бросило вперёд самым интересным было то, что в какой-то миг мой взгляд автоматически зафиксировался на странной фигуре… Буквально воспарившей над пламегасителем скорострельной пушки… То был наш наивный и беспечный наводчик-оператор! До этого момента он ехал спокойно и безмятежно, правда сидя не в своём левом люке, а как раз на основании пушки, ствол которой торчал меж его острых коленок. Лихой наездник Лёнька конечно же не ожидал от своего механика такой тормозной пакости и теперь за это расплачивался!.. Повинуясь силе инерции наводчик Дедюкин слетел со своего коронного места, пронёсся над задранным стволом родного орудия… Причём, в виде перевёрнутой буквы v! То есть ловко пропустив пламегаситель пушки меж своих ног, безупречно нацелив в небо свой оттопыренный зад и выпростав вперёд длиннющие руки. Его широко расставленные ноги и предстали перед нами  некоторым подобием той самой перевёрнутой английской буквы…
   Как бы то ни было… Но коварно затормозившая БМПешка издала своей ходовой частью лишь еле заметный скрип. Внезапно сместившееся имущество проскрежетало по дну десантного отделения и верхней броне с гораздо бОльшим энтузиазмом и громким скрежетом. Резко и сильно брошенные вперёд люди испустили короткие нечленораздельные звуки и первые попавшиеся вопли…
   И только один наводчик-оператор пронёсся вдаль в полнейшем молчании! Так что его несуразно выполненная фигура высшего пилотажа… Она показалась нам обычным обманом оптического зрения… Однако грохот рухнувшего наземь наводчика убедил нас в обратном…
   Наконец-то всё стихло… Первые секунды оказались практически траурными… Ибо совершить прямо с башни такой стремительный и умопомрачительный кульбит… Да ещё и грохнувшись со всего размаха об сцементированную поверхность каменистой пустыни… Причём, головою вниз… В общем… Остаться в живых было почти невозможно! Именно поэтому мы дружно заскорбели о нашем внезапно улетевшем друге, почти товарище и даже брате…
   Но вдруг из-под носовой части БМПешки послышались какие-то звуки. Мы замерли. Затем показались грязные пальцы, намертво вцепившиеся за самый край волноотражающего щитка. Наша скорбь стала моментально испаряться. Потом откуда-то снизу появилась и вторая рука Лёньки… После чего на свет Божий показалась и голова самого незадачливого наводчика.
   -Пайпа! – осторожно вопрошал Юра Лебедев. –Ты живой?
   -Нет!
   Голос наводчика Дедюкина звучал особенно трагично. Приподнявшись и показавшись нам по плечи он даже помотал своей всклокоченной головой… Чтобы понагляднее продемонстрировать своё пребывание в потустороннем мире…
   -Хорош свистеть! – сказал дед Ермак своим привычным тоном замкомвзвода. А то щас долбану тебя прикладом в лоб… Будешь знать… А-а-ах!
   И все мы разом вспомнили про истинного виновника наших внезапных бед.
   -Кайдаш! –произнёс сержант Ермаков, мгновенно свирепея и потому переходя на свистящий шёпот. –Ты что же, с-сук-ка!?.. Не мог по нормальному притормозить?
   Механик-водитель как ни в чём не бывало высунулся из люка по пояс и теперь смотрел на всех нас своими ясными-преясными глазками.   
   -А что я? – сказал Кайдаш, самым бесстыжим образом показывая подбородком на командира группы. –Как мне приказали… Так я и сделал!
   Однако старший лейтенант Веселков имел на этот же  счёт совершенно иную точку зрения. Которую он постеснялся озвучить в присутствии своих непосредственных подчинённых. Вместо этого наш командир лишь покачал своей мудрой головой в знак «ба-альшого» неодобрения столь опрометчивого поведения совсем уж зарвавшегося механа.
   Поэтому рядовой Кайдаш предусмотрительно занырнул обратно в люк и с превеликой готовностью взялся обеими руками за штурвал. Но команды ехать не было… Вследствии чего именно он продолжал оставаться единственным и постоянным козлом отпущения…
   -Тебе сказали «притормозить»! – напоминал ему дед Ермак. А ты что сделал? Ты надавил на свой тормоз изо всей своей дури!
   В качестве образцового примера наш замкомвзвод тыкал пальцем на вторую БМПешку, которая таким же накатом  съехала с этого же холма… Однако Миша Лукачина притормозил и остановил свою машину практически без серьёзных последствий.
   -Ты посмотри, как у Луки всё получается зашибись! –доказывал Серёга. –У него и машина в порядке… И тормозит он… Как все нормальные механики! Один ты у нас…
   -Какой-то переделанный! –проворчал Юра Лебедев. –Ну, ты сам на себя посмотри со стороны! Ведь тебя легче убить и тутже закопать… Чем терпеть твои выкрутасы! 
   -Нет! – упрямо мотал своей головой механик-водитель нашей многострадальной брони. –Это я так притормозил! Внизу холма!.. Я же не виноват, что мы набрали такую скорость!.. Мне приказали «притормозить внизу»… Вот я и притормозил!
   После этого-то и были упомянуты вслух фразы про «набитые руки-ноги»… Вслед за которыми прозвучала острая необходимость довести до нужной кондиции самую бестолковую часть тела одного механика.
   -Нет. Как мне сказали… То есть приказали…
   Кайдаш упорно стоял на своём. Дед Ермак сопел и с усилиями скрывал своё желание поработать кулаками ради восстановления попранной справедливости. Однако старший лейтенант Веселков по-прежнему сидел на своём месте, то есть даже не собирался куда-то удаляться… Ну, чтобы хоть на минуту оставить нас без своего бдительного внимания. Более того!
   -Кайдаш! – произнёс командир группы, окончательно обретя душевное спокойствие и привычную непоколебимость. –Заводи!
   Уже очухавшемуся наводчику Дедюкину помогли взобраться на броню. Короткая проверка личного состава и боевого имущества завершилась без видимого обнаружения потерь. После чего мы медленно двинулись дальше. Увы… Но товарищ старший лейтенант так и не вспомнил то, для какой такой надобности он попросил механика притормозить у растреклятого подножия этого злополучного холма.
   Так мы выдвигались дальше. Но спустя минут пять… Недавняя трагедия с торможением вновь напомнила о своём незабываемом впечатлении.
   -Ох-хо-хо-хо. – вздыхал наш бедолага-наводчик, аккуратно разместившись на своём штатном месте и продолжая потирать ушибленные бока. –О-о-о…
   Какое-то время мы ехали молча. Наша военная молодёжь привычно скромничала, старательно глазея по сторонам и деликатно-вежливо не влезая в разговоры старших. Дембеля думали каждый о своём, причём, строго в зависимости от личных предпочтений. Командир группы тоже безмолвствовал, продолжая уверенно руководить своим подразделением на марше. В общем, все молчали, привычно ведя наблюдение. Стонал и охал только наводчик-оператор.
   «Правда, один механик-водитель средней упитанности, дабы в лишний раз получить спасительную индульгенцию… То есть попросту оправдаться… Стало быть, отбрехаться…»
    Этот втайне раскаивающийся механ  при первом же случае не преминул бы вступить в диалог… Чтобы рассказать хотя бы своему башенному товарищу о всех тонкостях процесса торможения со всеми необходимыми мерами предосторожности… Как то: добротный красненький баллон огнетушителя и небольшой канат повышенной прочности с якорем-кошкой на одном конце… Что бесспорно спасло бы БМП-2 от пожара при столкновении с бензозаправщиком и тривиального отказа всех её тормозов. Причём, на каждом металлорезиновом катке.
   Но вот меры безопасности на случай внезапной остановки катящейся с вершины холма пятнадцатитонной махины… Тут возможно помогли бы надувной резиновый матрасик с повышенной амортизацией, самодельные крылья для удачного планирования или же банально-пошлый стог сена. Чего, впрочем, у водителя Кайдаша не было ни сейчас… Ни тем более пятнадцать минут назад.
   И очень даже может быть… Что тончайшие сердечные перегородки рядового Кайдаша сейчас испытывали дополнительные сверхнагрузки… Передаваемые всему упитанному организму его же ушными раковинами.    
   -Ох-хо-хо!.. –вновь с болью в голосе напомнил о себе «беспечный ездок» и по совместительству покоритель приземного слоя афганистанской атмосферы.
   А ещё наш наводчик-оператор даже и не подозревал о существовании такого способа экстренной остановки БМП-2, как ловкое втыкание штатного стального лома в тормозные отверстия ведущих колёс. Причём, одновременно с обоих бортов!   
   -Э-эх… - тяжко выдохнул рядовой Дедюкин, уже в который раз понадеявшись разжалобить хоть кого-нибудь.
   Но никто не отзывался, чтобы с проникновенной поспешностью пролить бальзам гуманизма на всё ещё страдающую душу нашего наводчика и оператора. Тогда как его механизированный товарищ по бронированной колеснице не мог не слышать столь надрывных стонов… Этот «рядовой Кайдаш» продолжал как ни в чём не бывало рулить штурвалом и даже переключать свои рычаги… Чтобы с издевательски повышенной осторожностью объезжать небольшие углубления в коварном грунте пустыни.
   -И-ис-с-с…
   Когда наш ужасно охочий до стонов наводчик Лёня с шумом вдохнул в свои столичные лёгкие как можно большее количество кубометров афганского воздуха… Чтобы продолжить свои лингвистические упражнения в произношении многозначительных и страдальческих возгласов… То в его сторону быстро повернулся «кое-кто», сидевший  спереди, слегка пониже и чуть слева.   
   -Ну, хватит ныть. –громко сказал сержант Ермаков, измерив своим придирчивым взглядом видимую часть дедюкинской фигуры. –Надо было руками держаться… Или вообще! Сидел бы в своём люке… Как сейчас…
   Пока он говорил, явно излишняя кубатура местного воздуха была «кем-то» тихонечко стравлена. Поэтому вместо многозначительных стенаний послышались очень даже умные словосочетания.
   -Да я бы тогда вместе с крышкой от люка улетел! – заявил Дедюкин. –Вот!.. Смотри!
   Он даже взялся обеими руками за открытую крышку своего люка и пошатал её… Ну, естественно, вперёд и назад.   
   -Давай-давай! –ухмыльнулся дембель Лебедев. –Ты её сейчас вообще отломай!
   Крышка наводчицкого люка была оставлена в покое.
   -И кто же знал?! –изрёк долговязый философ Пайпа. –Что вот так оно и получится! Что Кай так притормозит! А я…
   При этих словах Лёнькины душевные раны опять стали кровоточить… Вследствии чего им были проигнорированы все глаголы, когда-либо обозначавшие хаотично-неконтролируемые и даже управляемые перемещения любых физических тел в воздушном пространстве. 
   -Мы тоже не знали. –проворчал дембель Лебедев. –Но мы же не улетели. Кверху задницей! Так что… Помолчи… Попугай без жёрдочки.
   Наводчик Дедюкин угрюмо насупил брови и промолчал, ещё глубже погрузившись в пучины вселенской мудрости и людских страданий. Но выражение его лица могло сказать о многом. Дескать, мало вам того коварного злодейства, когда я почти погиб… Так теперь даже вслух повздыхать нельзя… Не говоря уж о словах сострадания и сочувствия к своему ближнему…   
   Но все эти «неблагодарные и бессовестные» были заняты выяснениями всякой там мелочной и несносной ерунды. 
   -А почему без жёрдочки? Слышь, Юрок?!.. – уточнял внезапно оживившийся разведчик Малый. –Без клетки что ли?
   Но как оказалось… Это наши спортсмены-дельтапланеристы в шутку называют себя попугаями на жёрдочках. Тогда как наш наводчик-оператор совершил свой уже легендарный полёт вообще без какого-либо технического приспособления. И естественно без страховки.
   Далее мы ехали по разведчицкой манере молча. Я привычно осматривал свой сектор наблюдения, быстро обшаривая его придирчивым взглядом… Причём, то по горизонтали, то по вертикали. Но ничего подозрительного «там - в Афгане» пока не было.
   По ходу своего наблюдательного процесса я уже в который раз успел подметить то, что в этой почти безлюдной пустыне Дашти-Марго крайне редко можно обнаружить какую-нибудь пролетающую птицу. Причём, как хищную, так и вполне миролюбивую. Про различных диких животных здесь вообще можно было и не вспоминать. Все эти плотоядные хищники, просто млекопитаемые твари и особенно пресмыкающиеся гады… Все они конечно же тут имелись. Причём, в никем не ограничиваемых количествах. Однако или они предпочитали не покидать своих убежищ в светлое время суток… Или же быстренько прятались по персональным норам при первом же шуме нашей БМПешки.    
   «С её безжалостными стальными гусеницами!»
   Мы проехали какую-то широкую низменность. Причём, всё также молча. А спустя какое-то время нам вообще стало не до всякой там безалаберной болтовни. Как о бедненьких попугайчиках, так и о Лёньке-Пайпе!.. Ведь товарищ старший лейтенант теперь поминутно заглядывал в топокарту, дотошно сверяя её с еле наблюдаемыми ориентирами пустынной местности. Как оказалось, всё это было не случайным блужданием по однообразно-безобразному ландшафту. Наша группа уже приблизилась к концу своего маршрута и теперь следовало подобрать наиболее подходящее место для очередного забазирования. 
   -Вот сюда! –приказал командир, указывая быстро вытянутой рукой на еле заметную ложбинку. –Кайдаш!.. Видишь?
   -Так точно! – ответил механик, плавно разворачивая БМПешку в указанном направлении. –Вижу…
   -Объезжай кусты, чтоб не попортить! – приказал ему же товарищ старший лейтенант, оглядывая всё вокруг. –Левее!.. Левее давай… Во-от… Теперь прямо. Объезжай!
   Кайдаш молчал и ловко маневрировал своей многотонной бронёй, старательно объезжая кусты саксаула, которые по замыслу командира группы ещё должны были послужить нам неплохой маскировкой. Конечно же если «кому-то» вздумается пройтись прямо по нашему гусеничному следу, то мы неминуемо будем обнаружены… Если какие-нибудь ротозеи будут спать на фишке и потому проморгают нежелательное появление столь любознательных следопытов… Но это если кто-то пойдёт непосредственно по нашей колее, отчётливо впечатанной в твёрдый грунт. А по всем остальным признакам именно этот участок афганской местности должен остаться в своей дикой первозданности и абсолютной неприкосновенности.
   -Вот… Здесь!..-продолжал командовать наш старлей. - Разворачивайся!.. Всё! Глуши! Ермаков!.. Сходи ко второй броне и покажи Лукачине, чтобы он встал носом вон туда… Видишь?
   -Есть! –ответил товарищ замкомвзвод.
   Он быстро вытянул обе ноги из люка и, привычно перевалившись через левый бок, ловко спрыгнул на землю. Твёрдый каменисто-песчанный грунт даже не скрипнул под его трофейными кроссовками с толстой микропористой подошвой. Что в лишний раз дало мне повод вспомнить о паре пакистанских ботинок… Которые сейчас как ни в чём не бывало красовались на ногах младшего сержанта Юрки Дереша, причём, как раз приближающегося к нам на носу второй БМПешке.
   -Лука! –выкрикнул дембель Ермаков, останавливаясь и делая рукой указующий жест. –Вот так давай!               
   Механик Лукачина лишь кивнул головой и его БМП-2 стала медленно разворачиваться в указанном направлении. Вот броня проехала вперёд метров десять…
   -Всё! Стоп! –скомандовал замкомвзвод, неотступно сопровождавший броню. –Вырубай! К машине!
   Стало неестественно тихо. Но ненадолго.
   -К машине, я сказал! – рассердился товарищ сержант. –Чего тормозите?.. Живей! Выгружать имущество и боеприпасы!.. Живо-живо! Днёвку делать!
   Место для обустройства базы оказалось очень хорошим. Внешне небольшая ложбина смогла вместить в себя обе наши брони. Да ещё и с некоторым расстоянием друг от друга.
   Далее всё происходило в уже привычном и даже надоевшем режиме: выгружалось различное имущество, разворачивалась радиостанция и оборудовалась днёвка. Двое наблюдателей по-пластунски заползли на вершину холма и лёжа занялись рытьём углубления для фишки. В общем, всё шло по плану боевой подготовки.
   В аналогичном же темпе начал действовать и механик-водитель Кайдаш. Он привычно взялся за свой любимый ребристый бронелист и даже приподнял его до пояса…
   -Так! –произнёс Серёга Ермаков своим стальным сержантским тоном. –Теперь механы тоже дежурят на фишке! Ясно? И наводчики тоже!
   Мишка Лукачина что-то произнёс… Но его слова были заглушены посторонним грохотом. Это рядовой Кайдаш от неожиданного известия умудрился страшно удивиться и при этом как бы невзначай уронить край тяжеленного бронелиста. Естественно этот ненароком обронённый краешек «потянул» за собой и весь остальной ребристый бронелист.
   -Вот я щас тебе! –многозначительно пообещал нашему механику сержант Ермаков.
   Эту фразу он произнёс сквозь зубы. Причём, даже и не думая сделать привычные повороты головой влево и вправо. Чтобы изначально убедиться в отсутствии товарища старшего лейтенанта.
   -А почему? – поинтересовался Лука бесстрастным тоном.
   -По кочану! – отрезал товарищ замкомвзвод. –Чем вы лучше других?
   -Ничем! – вроде бы подтвердил механик Лукачина.
   -Нам нужно двигатели обслуживать. –сказал механик Кайдаш неожиданно упавшим голосом.
   Больше им сказать было явно нечего.
   -Вот днём вы будете копошиться в своих двигателях. –уточнил дед Ермак после коротенького раздумья. –А по ночам будете дежурить на фишке! Как все остальные. Вам ясно?
   -Конечно ясно! – ещё раз «подтвердил» механик Лука. –Чего тут неясного?! Днём – двигатели, ночью – фишка.
   Как я понял, Михаил Батькович попытался надавить на соблюдение принципов военной необходимости чёткого чередования напряжённых периодов трудовой активности с насущными интервалами заслуженного отдыха. Дескать, в светлое время суток механики-водители будут как проклятые восстанавливать боевую матчасть, а уже в тёмные времена эти же механики-водители как каторжные станут охранять покой и сон остальных разведчиков. Стало быть, бездельников и лоботрясов.
   Однако товарищ сержант Ермаков отнюдь не зря занимал должность заместителя командира разведгруппы №613. Он знал все тончайшие нюансы армейской жизни… А также строгий принцип военной справедливости!
   -Ой, вот только не надо! –заявил дембель Серёга с язвительной полуулыбкой. –Здесь вам не автопарк. Это там вы будете одну и ту же гайку по полдня закручивать! А потом оставшиеся полдня откручивать… 
   Однако Лука тоже был не лыком шит.
   -Серёга! – произнёс механ с самым серьёзным видом. –А давай-ка я тебе дам и эту гайку, и ключ к ней!.. Чтобы ты сам попробовал её откручивать или закручивать… Ну, хотя бы с полчасика… Давай?!
   Товарищ замкомгруппы насупился и даже засопел, стараясь подобрать наиболее подходящий ответ.
   -Ну, что?! – спросил Лукачина, осторожно переходя в моральное контрнаступление. –Давать?!
   -Вот хрен вам! – ответил дед Ермак, моментально восстанавливая статус кво. –У каждого барана – свои яица!.. Я же не предлагаю тебе походить по пустыне пешком с рюкзаком и автоматом!.. Потому что вы через десять минут сдохнете… Разве не так? А вот полежать ночью на фишке и понаблюдать в бинокль – это для вас будет в самый раз!.. Так что… Чешите СВОИ «принадлежности»!.. Ясно вам?!.. Ещё вопросы есть?
   -Да нет наверное. – произнёс хитрован Лукачина самым неопределённым тоном и в наиболее загадочном смысле.
   Дед Ермак лишь удовлетворённо хмыкнул и пошёл заниматься своими делами.
   -Ну, что? – удручённо полюбопытствовал механик Кайдаш, обращаясь к водителю Лукачине. –Что будем делать?
   -Что-что… -ответил тот со вздохом. –Днём будем движки… Тьфу-тьфу-тьфу!.. То есть твой двигатель доводить до ума… А по ночам – дежурить! Давай… Берись…
   Лука уже был готов к трудовым подвигам. Кайдаш молча встал и подошёл к свободной ручке на другом углу бронелиста. Обсуждать свою дальнейшую судьбу уже не было никакого смысла. Они привычно взялись за ребристый бронелист и как опытные штангисты одним мощным рывком подняли его до уровня своих плеч.
   -Ого! –засмеялся проходивший мимо Виталик Билык. –Выходят на арену силачи? Так что ли, Миш?
   -А як жеш! – тяжело усмехнулся Миша Лукачина, перехватывая бронелист уже снизу. –Не то что вы…
   Тащившие скрученный брезент Билык и Коля Малый опустили свою ношу и ждали, глядя на действия механиков. Осторожно переступая по бортам, они продолжали медленно поднимать бронелист, пока он не принял вертикальное положение.          
   –Не то что вы… Слабаки!.. –заявил Лука, хлопая ладонями и отряхивая с них всякий сор. -Даже на фишке по-нормальному отдежурить не можете. Вечно вам помогать надо!
   Пулемётчик Билык рассмеялся ещё громче и сразу же призвал себе на помощь Колю Малого.
   -А ну-ка!.. Микола! Скажи им… Сколько раз мы были на этой фишке?!.. Раз по сто?
   Однако в таком важном деле Коля Малый оказался более категоричным:
   -Это у тебя будет сто. А у меня где-то уже под триста… Или вообще…
   -Четыреста! – подсказал ему сверху механик Лукачина. –Ты, Колян, только не стесняйся! Давай-давай!
   Бывалый разведчик-гранатомётчик Малый даже и не подумал покраснеть или хотя бы засмущаться. Ведь ему за десять месяцев солдатской службы довелось побывать на всех выходах родной разведгруппы.
   -У меня будет где-то с триста пятьдесят. – заявил Коля и тяжело вздохнул. –Вот сами посчитайте… Если дежурить по четыре часа… Да в три смены… То это будет один раз днём и один раз ночью. И это ещё самый хороший вариант!.. То есть все дежурят строго по очереди. Никто по ночам как черти ни в какие разведывательно-поисковые дозоры не ходит, а потому на следующий день не отдыхает. Или когда не надо охранять какого-нибудь пленного, его же бедолагу тоже надо по очереди сторожить!.. Или когда нет каких-нибудь работ… Их же тоже надо кому-то делать!.. А кому их делать, как не нашим молодым друзьям?
   Это напоминание оказалось далеко не лишним. Ведь работы сейчас хватало на всех.
   -Пошли! – сказал пулемётчик Билык своему чересчур уж словоохотливому «старшему другу» Малому. –Хватит тут языком трепать…
   -Да щас я! –продолжал Микола, загибая уже четвёртый палец. –Им же всегда охранение подавай!.. А если надо выставить боевое охранение минёрам? Они же не могут сами по себе ходить?!.. Их же тут…
   -Да пошли же! –вскричал Виталик Билык уже знакомым нам фальцетом. –Или я сейчас всё брошу и возись потом сам!
   Но младший сержант Малый почему-то не пожелал в-одиночку возиться со свёрнутым чехлом БМП, а потому он вполне благоразумно посчитал этот разговор оконченным. Коля быстро подхватил вторую половину брезентового рулона, после чего они вдвоём утопали в единственно верном направлении. И таким вот образом оказалась нерассказанной самая трагическая сторона дежурства на фишке, то есть отнюдь не лишённые житейского драматизма неизбежные встречи нос-к-носу со всякими ползающими гадами, шипящими тварями и ползучими выродками местной фауны. Которые так и норовят при первом же подвернувшемся случае исподтишка цапнуть, укусить или ужалить самого миролюбивого человека планеты Земля, то есть советского бойца Колю Малого.
   Тем не менее наша военная жизнь шла своим чередом. У обоих механиков дел и так было невпроворот. Во всяком случае именно так они и говорили. При этом оба механа никуда не отлучались, наверное, чтобы исключить даже малейшие командирские подозрения в своей праздности или хотя бы в никчемности их упражнений в двигательном отделении боевой «ласточки» Игоря Кайдаша.
   Так и прошёл остаток этого дня. Механики копошились. Наблюдатели с фишки обозревали прилегающую местность. Кому это было положено по сроку службы – трудились над обустройством днёвки. Их старшие товарищи в это же время находились рядом и передавали свой бесценный опыт этому же подрастающему поколению военных разведчиков. А командир группы по-прежнему командовал группой.       
   Где-то неподалёку, то есть на удалении от нескольких километров до нескольких десятков километров… Это не было известно никому из нас. В общем, где-то рядом забазировались наши остальные разведгруппы и ядро отряда №615. Но как ни старались наши наблюдатели, напрягая всё своё молодое зрение и при этом старательно подкручивая окуляры самого мощного бинокля Б-10… Но обнаружить местонахождение соседних разведгрупп нам не удалось. Мы конечно же понимали, что так оно и есть… Что весь наш разведотряд расположился в определённой части пустыни Дашти-Марго. Что они где-то поблизости… Мы это понимали и даже принимали…
   Однако монотонно-серое и уныло-саксаульное однообразие окружающего ландшафта нам уже приелОсь до чёртиков. И если бы нашему взору удалось бы обнаружить в этой растреклятой пустыне хотя бы маленький беленький парашутик, как это у нас принято, сиротливо болтающийся на самой верхней оконечности длиннющей радиоантенны… Это было бы для нас очень примечательным событием. Но, увы… В тех разведгруппах тоже соблюдали строгий режим маскировки. Поэтому выходило именно так, что в этой каменистой пустыне мы были абсолютно одни. 
   Два механика-любителя возились с кайдашевским двигателем почти до самого вечера. Может быть они понадеялись на то, что их самоотверженный и ударный ратный труд окончательно спасёт их от пугающей необходимости лезть тёмной ночью на фишку и стойко охранять спящих разведчиков. Ведь в предыдущие десятисуточные выходы на броне механики и наводчики практически никогда не дежурили на выносном НП в качестве наблюдателей. Если не считать исключением молодого бойца и тоже механика Вовку Смирнова, чьё дежурство на фишке не считалось зазорным. Ведь он же был зелёным…   
   А вот на нынешнем боевом выходе нашими наводчиками-операторами были дембеля Дедюкин и Абдуллаев, чей статус старых ветеранов не позволял им подниматься на фишку, дабы не опуститься до банального дежурства в качестве простых бойцов-наблюдателей за окружающей местностью.
    Зато механиками-водителями у нас сейчас являлись Игорь Кайдаш и Мишка Лукачина, которые хоть и принадлежали к фазаньему поголовью, однако их жизненный статус солдат третьего периода службы не дотягивал целых полгода до заветной планки с надписью «дембеля, ветераны, дедушки, старики и просто уважаемые люди!», вследствии чего солдаты-фазаны не обладали стопроцентным иммунитетом к восхождениям на фишку. Ведь это считалось выполнением вполне конкретной боевой задачи, а не какой-то там грязной работёнкой по очистке дряблых картофелин от сморщённой шелухи, чёрных глазков и несъедобной гнили.   
   Так что наши пернатые механы обладали почти стопроцентным правом на регулярное дежурство во благо всего остального человечества. Тем более что это право было подтверждено железобетонными гарантиями сержанта Ермакова. Который, как это уже было известно всем и всякому, не бросал даром слова на ветер.
    Вот потому-то оба механика весь остаток сегодняшнего дня усердно «шуршали» в двигательном отделении слегка подраненной БМПешки… И как оказалось, именно на этом и базировался их основной расчёт.
   -Серёга! – окликнул механ Лука проходившего мимо замкомвзвода Ермакова. –Вот мы тут целый день вкалывали… Но так и не закончили…
   Старый дембель сразу всё понял, но вида не подал.
   -Ну, и что?!.. –ответил он беспечно и даже отрешённо. -Завтра докончите!.. Но если вдруг этот движок не запустится… Сегодня вечером или ночью, если это вдруг понадобится… То-о… Сами понимаете… «По закону военного времени».
   Произнося две заключительные фразы, сержант Ермаков заметно оживился и в его голосе прозвучала потенциальная угроза физического наказания за «чью-то» халатность тире безалаберность.
   -Запуститься-то он запустится… - почти хором пообещали механики.
   -Но если рулевое будет опять… - предполагал дед Ермак, глядя на них невинными глазками.
   -Не будет! – тутже заявил рядовой Кайдаш. –Всё будет в порядке! Ой! Тьфу-тьфу-тьфу!
   -Так чего вы тут мне голову морочите? –полюбопытствовал товарищ замкомвзвод. –Ребристый подняли… Все руки измазали… Столько солидола впустую ушло…
   -Это не солидол! – отнекивались действительно перепачканные водители.
   Но дембель Ермаков был уже многоопытным ветераном боевых действий.
   -Ну, значит это негрол! Вон какой чёрный.
   -Да это просто грязь! – заявил Лукачина, искренне возмущаясь всем происходящим. –Могу дать потрогать!
   -Ладно!.. –отозвался замкомвзвод и даже махнул своей рукой в знак перемирия. –Можете друг дружку потрогать своими лапами!.. Чего вам ещё надо?
   Оба механика быстро взглянули друг на друга, но… Очевидно они поняли всю бессмысленность своих дальнейших противодействий… А потому их следующий вопрос прозвучал вполне резонно.
   -Как будем дежурить? –спросил Лука. –Мы с Кайдашем в паре?.. Или каждый механ со своим наводчиком?
   Тут сержант Ермаков даже фыркнул:
   -Какие такие пары?.. Ни хрена подобного!.. А то вы там будете как сурки спать… Дежурить будете… Каждый механ по-отдельности. То есть в паре с кем-нибудь из разведчиков.
   Наши механики-водители даже обиделись.
   -А мы что, не разведчики? – уточнял Лука.
   Он смотрел на замкомвзвода с такой обидой на лице, что усугублять его внутреннее состояние было бы нежелательным.
   -Да разведчики-разведчики. –усмехнулся сержант Ермаков. –Только механизированные. То есть на гусеничном ходу!
   После непродолжительного смеха ситуация вроде бы уладилась. Оставалось узнать только небольшие детали. Но, как оказалось, не менее важные.
   -А с кем мне дежурить на фишке? –спросил Кайдаш у товарища сержанта.
   Дед Ермак огляделся по сторонам в поисках подходящей кандидатуры. Он даже уточнил фамилии тех, кто дежурит на фишке в данную минуту… Потом товарищ сержант опять поглядел на остальных «добровольцев»… Которые отлично слышали всё, продолжая заниматься своими насущными делами.
   -Вот!-произнёс сержант Ермаков и ткнул пальцем в нашу сторону. - Будешь дежурить с Зариповым. Ясно?
   -Ясно. –ответил механ Кайдаш и опять склонился над своим распахнутым отсеком. 
   Лично для меня и моего напарника Вовки Агапеева это решение вышестоящего командования оказалось полнейшей неожиданностью. И мы даже попытались… Нет, не возразить… А хотя бы аргументировано обосновать свои персональные точки зрения.
   -Серёга! – сказал я, вставая со своего места. –Я же с Агапеичем всегда дежурил! Постоянно… Мы уже…
   Тут я осёкся, чтобы не сболтнуть лишнего… Ведь про нашу ночную взаимозаменяемость и взаимовыручку в тёмное время суток – про всё это нам сейчас было бы желательно промолчать. Но мне тутже была оказана необходимая помощь и поддержка.
   -Мы же самая лучшая фишка! –произнёс мой напарник Вовка. –Ты же сам говорил!.. А теперь вот… Сам же нас и разбиваешь!
   -Нехорошо… - провозгласил я. -Как-то получается!
   Однако мои завуалированные возражения уже никого не интересовали… Как и скрытое агапеевское возмущение.
   -Вы мне тут поговорите ещё! – произнёс сержант Ермаков и спокойно пошёл дальше по своим сержантским делам.
   Это означало, что вопрос уже решён и отменять приказание никто не собирается.
   -Да-а… -выдавил я.
   Сержант Ермаков уходил. Мы молча смотрели ему вслед, то есть на его плотную фигуру с автоматом на ремне и малой сапёрной лопаткой в левой руке… Пока товарищ замкомвзвод не скрылся за холмом…
   -Ну… -проворчал мой друг и боевой напарник. –Что будем делать?
   -А что тут поделаешь? – отвечал ему я, усаживаясь на свой спальник. –Приказали же!..
   Мы минут тридцать назад спустились к днёвке с той самой фишки… Как вдруг наши механики так некстати затеяли свой разговор с товарищем сержантом. Ведь мы бодро готовились к долгожданному приёму пищи, пока кое-кто не решил нашу военную судьбу… То есть пока сержант Ермаков не озвучил своё окончательное решение.
   И вот теперь всё дальнейшее нам уже было ясней некуда. Пока разогревались консервы, я попытался уточнить все плюсики и, разумеется, минусы…
   -Механики же будут дежурить только по ночам. Это понятно! А вот днём-то как?.. Они опять полезут к своим движкам… Ну, а мне куда? Идти третьим в чью-то пару? А ты куда?..
   -Надо спросить у Ермака. –проворчал мой друг Владимир. –Не болтаться же мне тут одному!
   Мы оба отлично понимали, что молодому и потому трудолюбивому бойцу никогда не дадут просто так «болтаться»… Ибо это не только расхолаживает молодое пополнение, но и просто-таки подрывает нашу обороноспособность. А такое безобразие в нашем Советском Союзе было крайне недопустимо.
   -Может кому-то на замену… - предположил я, осторожно трогая пальцами верхнюю часть своей банки с гречневой кашей. –Оп-па! Уже горячая!
   Время разговоров прошло. Моя порция военной пищи уже была достаточно разогрета и поэтому я не стал терять драгоценной возможности поесть горячей каши с мясом. Спустя минуту уже и Вовка затушил песком сухое горючее, предварительно сняв с голубоватого огонька свою персональную банку. Правда, у нас сейчас не было ни котелка, ни какой-либо другой подходящей ёмкости, чтобы вскипятить  чай на двоих. Поэтому горячую, но всё ещё суховатую и  жестковатую кашу мы запивали холодной водой из пластмассовой фляжки.
   Во время своей походно-полевой трапезы мы не забывали про ту часть пустыни Дашти-Марго, куда минут десять-пятнадцать назад удалился товарищ сержант. Судя по наличию в левой руке малой сапёрки, его пребывание в афганских «дебрях» должно было быть непродолжительным. Однако ж…
   -Чего-то он обратно не идёт. –сказал разведчик Агапеев, ещё раз оглядывая близлежащую местность.
   Нам хотелось побыстрей узнать о дальнейшей очерёдности дежурств на фишке… Но, как назло… Наши судьбы мог прояснить только сержант Ермаков. А его всё не было и не было.
   Потом Володя отправился на поиски котелка для чая или какой-нибудь другой закопчённой посудины. Там он нашёл и подходящую банку, и товарища сержанта. Который уже руководил очередным процессом по повышению боеготовности нашей разведгруппы. Слава Богу, что этот процесс оказался вполне самодостаточным, в следствии чего он обошёлся без личного участия в нём рядового Агапеева. Поэтому мы оказались в курсе всех последних событий и не проворонили возможность попить горячего чая.            
   -А он в обход пошёл! –сообщал Агапеич последние известия. –Шпетного почикал… Сейчас джамбу прыгает…
   Стало быть, наш хитрющий и прагматичный замкомвзвод удачно совместил приятное с полезным. И в пустыню сходил, как говорится, «до большого ветру»… И возвращаясь обратно ловко проверил положение дел на наблюдательном посту… По результатам чего им тутже были приняты соответствующие меры наказания и перевоспитания.
   -Лёха заснул что ли? – спросил я у Вовки, осторожно наливая воду в большую консервную банку.
   -Да хрен его знает! – прозвучало в ответ. –Я же не подойду… Чтобы спросить… Что, где и почему!
   Он уже подготовился к ритуальному действу по кипячению ароматного и горячего чая в суровых условиях афганской пустыни в начале марта месяца. Для этого разведчик Агапеев привычно воткнул боком в грунт две лопатки и положил между ними недогоревшие остатки сухого спирта. Когда вода была налита, а банка осторожно размещена на верхних боковых гранях, тогда-то и состоялось торжественное зажжение священного огонька.   
   -Ну, а про фишку он что-то сказал? – спросил я, наблюдая за еле разгорающимся бледненьким пламенем.
   -Да сказал… -начал было Агапеич.
   Но под внезапным порывом ветра едва-едва разгоревшееся пламя чуть не потухло. Пришлось принимать срочные меры по спасению огня…
   Как и следовало того ожидать, наши славные наводчики по причине своих старческих предрассудков не пожелали подниматься тёмной- претёмной  ночью на вершину близлежащего холма. К тому же именно на них возлежала такая боевая обязанность, как поочерёдное прослушивание дежурной радиочастоты, дабы не пропустить срочное-пресрочное сообщение вышестоящего начальства в лице командира роты капитана Перемитина. Так что наводчики-операторы привели очень уж весомые аргументы в свою защиту.
   Поэтому их брат и товарищ, а по совместительству замок группы №613, то есть  сержант Ермаков в одном лице всё выслушал и великодушно вычеркнул две стариковские фамилии из списка любителей поглазеть в ночной бинокль за Пустыней Смерти. После чего рядовые Дедюкин и Абдуллаев со спокойной душой отправились протирать чистенькими тряпочками свои боевые прицелы и бортовые радиостанции… Но зато фамилии Кайдаш и Лукачина остались в этом списке, причём без какого либо выяснения их личных жалоб, вопросов и предложений по увеличению рождаемости «настоящих героев нашего времени». 
   -Ох! –вздохнул я. –Чую всем сердцем… Что намучаюсь я с этим… Игорьком!.. Ох, как намаюсь!
   Мой боевой напарник Агапеев Владимир Владимирович лишь подсмеивался над моими же переживаниями. Ведь его участь ещё не была решена на все сто процентов. Сержант Ермаков пообещал ему то, что «сделает всё возможное и невозможное»… Лишь бы рядовой Агапеев не заскучал в горделивом одиночестве. А отсутствие какой-либо конкретики могло свидетельствовать только о том, что Вовка сейчас находится в положении временно заштатного бойца-разведчика.
   Зато со мной всё было предельно ясно. Мне предстояло дежурить по ночам с механиком-водителем, для которого сейчас буквально всё происходит впервые. Так что мои опасения основывались не на личных симпатиях или антипатиях к его незадачливой персоне, а исключительно на голых фактах.
   Ведь механик-водитель Кайдаш действительно в первый раз оказался на настоящих боевых действиях. Его новенькая БМПешка тоже впервые попала в суровые условия афганской пустыни и буквально в первый же час выдвижения продемонстрировала свою техническую неподготовленность к совершению длительных маршей. Потом, то есть вечером первого дня эта же боевая машина пехоты в самый неподходящий момент ночного сражения полностью утратила способность к какому-либо маневрированию, то есть самым предательским образом  застыла отличной мишенью на вершине того злополучного холма на виду у местных моджахедов. Правда, тогда механик-водитель Игорь Кайдаш всё-таки сумел восстановить рулевое управление, но и это достижение было для него первым ремонтом под огнём противника.
   Ну, и чтобы честно обозначить все его первооткрывательские таланты и способности… Ведь возможно ещё никто не обрабатывал его спину деревянным прикладом АКМа… Да и в ту ночь после боя наш Игорёк наверное впервые в своей жизни огрёб такое большое количество ударов кулаком и деревянным банником, не считая второстепенных оплеух, тумаков, пинков-поджопников и просто подзатыльников.    
   -А сегодня?!.. – жаловался я Вовке. –Когда он притормозил… Я думал, что сейчас у меня все пальцы оторвутся!.. Или же я эту железяку выдерну, за которую схватился… Движок у него греется, рулевое отказало, тормозить не умеет… Нормально…
   -И теперь ты с ним будешь дежурить на фишке! – спокойно подытожил рядовой Агапеев. –Ну…
   Тут я попытался предугадать его следующую фразу:
   -«Спи спокойно, дорогой товарищ»?!.. Так что ли?
   -Не совсем… -ответил Вова и в его голосе теперь звучали нотки гражданского пафоса. – «Мы тебя никогда не забудем!»
   Я был слегка разочарован, поскольку ожидал другого окончания этой фразы.
   -А-а… Я-то думал… Что ты ещё скажешь: «Мы за тебя отомстим!»
   -И это тоже! –рассмеялся Бадодий Бадодиевич. –Да брось ты переживать!
   -Вот увидишь!.. – проворчал я. –Что с ним или ночной бинокль начнёт перегреваться, или его кнопка включения вообще перестанет работать. Что там ещё может быть?!
   Пока закипала вторая порция солдатского чая, мы успели перебрать все возможные и маловероятные катаклизмы, катастрофы и просто чрезвычайные происшествия, которые могли произойти во время моего дежурства на фишке с этим самым незадачливым механиком-водителем. Как то – заедание магазина и утыкание патрона в его АКС-74у, самовоспламенение фальшфееров, сигнальных дымов и даже ракетниц с дальнейшим разлётом загоревшихся бенгальских огоньков… Естественно, самоинициация запалов УЗРГМ с дальнейшим подрывом всех четырёх гранат. Автоматный самовыстрел или же случайное надавливание шаловливым пальцем на курок – это было обычной и пошлой банальностью.
   Также нельзя было забывать о падающих самолётах, повреждённых вертолётах, отклонившихся ракетах, улетевших непонятно куда снарядах и, разумеется, о недогоревших в плотных слоях атмосферы космических спутниках родного отечественного или же коварного импортного производства!            
   Из природных злоключений на нашу горемычную долю могли выпасть проливные дожди с дальнейшим оползнем, смертоносные смерчи и землетрясения с огромными трещинами, куда неизбежно проваливался весь холм вместе с фишкой: масксетью, ночным биноклем, малой сапёрной лопаткой, плащ-палаткой, спальниками и личным вооружением двух изначально обречённых жертв… Причём, во главе с ними – бедолагами… Заурядные громы с их убийственным акустическим воздействием, а также безобразно точные попадания испепеляющих молний – это было также из разряда обыкновенных происшествий… Которые чуть ли не водили хороводы вокруг нашего толстячка Кая…
   Мы с Вовой Агапеевым хоть и смеялись… Смеялись… Смеялись… Но и этот смех, и наше развесёлое настроение, увы… Но всё это казалось мне сплошным самообманом моей чересчур уж наивной натуры. Механик-водитель Игорь Кайдаш стал неизбежной и фатальной реальностью наших военных будней.
   А потом мы узнали ещё одну новость, которую так любезно сообщил нам разведчик-пулемётчик Билык.
   -Алик! –сказал нам Виталик. –Серёга говорит, что ты с Кайдашем заступаете через час… Ну, сейчас уже чуток поменьше… Где-то минут через пятьдесят.
   -Начинается! –буркнул я и мне стало грустно. –Пятьдесят минут… Ни поспать по-нормальному…
   -Действительно! – рассмеялся Билык.
   Он развернулся и пошёл обратно на другую сторону БМПешки.
   -Ну… - заявил Вовка. –Хоть отдохнуть что ли!
   В эту минуту мне показалось, что я так страшно устал… Причём, как никогда ранее. Я полностью раскатал свой спальный мешок и улёгся на него, не снимая ботинок. Свободного времени оставалось минут так сорок и поэтому мне захотелось хотя бы просто полежать. Ведь с самого первого дня вокруг нас постоянно происходили всякие непредвиденные события: то проблемы с БМПешкой, то возня с очередным забазированием, то эти перемещения по холмам и ложбинам, не говоря уж о беспокойных моджахедах… С их безоткатными орудиями и атакующими шеренгами…
   И теперь – этот механ Кай!.. Хотя… Вполне возможно, что именно в этом-то и заключалась моя личная удача. Но об этом я тогда ещё ничего не знал.
*
Глава 12. НАША ПЕРВАЯ ФИШКА.
                Здесь мелочь каждая важна
                Движенье, шорох, вспышка, звук
                Чтоб не насытилась война
                И не прервался сердца стук
                А.М.
   Как утверждают дотошные специалисты по орнитологии… Хотя именно это и не совсем понятно, что как раз-то именно орнитологи берут на себя столько смелости прилюдно озвучивать свои умозаключения по данному аспекту!..  Однако так говорят именно они! В общем… Как утверждают азиатские орнитологи…(* ПРИМ. АВТОРА: Ну, раз азиатские… Тогда всё понятно! Уж кто-кто, но они-то точно знают всё!) Словом, в монгольской пустыне Гоби живёт длинноухий тушканчик. Его среднестатистическое тело имеет длину в девять сантиметров. А вот уши целых пять сантиметров. Соотношение – девять к пяти!.. То есть уши этого вида тушканчиков больше чем половина туловища.
   Пожалуй, такое соотношение длины ушей к длине тела не может не впечатлять!.. Ведь пропорция девять к пяти – это тоже самое что и восемнадцать к десяти… К примеру, если бы у взятого для образца «человека разумного» ростом в 180 сантиметров имелись точно такие же пропорции…  то его «ушко» было бы длиной около метра… И им наверняка можно было бы обмахиваться в очень жаркую погоду… Или же спать на голой земле без всяких приспособлений… Предварительно подстелив одно «ушко» и аккуратненько накрывшись другим… В ночном парке с шушукающимися парочками такие «слуховые аппаратики» доставили бы своему владельцу немало интересного и совершенно нескучного… Да и в бродячем цирке эдакое соотношение приносило бы вполне приличный заработок.    
   но мы с кайдашем являлись обыкновенными нормальными людьми, к тому же срочно призванными на действительную службу в ряды Советской Армии и потому ещё в военкоматах досконально изученными медицинскими комиссиями на предмет наличия или отсутствия на наших телах каких-либо атавизмов, рудиментов и прочих шуток затейницы-природы. Так что наши ушные раковины имели вполне обычные размеры… да и слышали они точно также как и у других заурядных гомо сапиенсов. Однако же…
   Однако ж  тут ни в коем случае нельзя было упускать из виду то, что здесь имелись закоренелые и ярко выраженные афганоиды, то есть ВРАЖДЕБНО НАСТРОЕННЫЕ по отношению к нам жители афганских пустынь, которые обладали невероятными способностями различать и точно классифицировать почти все звуковые колебания, издаваемые дикими животными и всё ещё неприручёнными птицами, а также двуногими представителями технически прогрессивного и высоко гуманизированного человечества…
   К слову сказать… Именно эти обитатели афганской глубинки отчаяннее всех пытались сохранить свой патриархальный уклад жизни… Именно они яростнее всех защищали свои древневековые устои общества и соответствующие им взгляды на обустройство мира… Именно они ожесточённее всех сражались и умирали за свои глинобитные дома с плоскими крышами… Именно они убеждённее всех отстаивали свои права коренных жителей Афганистана на свою землю со всеми горами, речушками, пустынями и населёнными пунктами. Именно они и были радикальнее и непримиримее всех тех городских жителей… Которые хоть и относились к прогрессивно настроенному рабочему классу как к передовому отряду всего трудового народа… Но, увы, они были менее воинственными.
   Возможно именно поэтому победившая в городах Народно-Демократическая Партия Афганистана не смогла распространить свою новую власть на все провинции, уезды, крупные населённые пункты и маленькие кишлаки. Там конечно тоже имелись и потенциально передовой рабочий класс, и прогрессивно мыслящая сельская интеллигенция, и разумеется беднейшие представители трудового крестьянства. Но по тем или иным причинам этих рабочих, интеллигентов и крестьян было трудно убедить в том, что богатые односельчане являются их заклятыми врагами, кровососами и эксплуататорами… Что НДПА наконец-то освободила все народы и племена от тирании шаха… Что отныне всё будет совсем по-другому… Надо вот только чуть-чуть подождать и одолеть всех врагов… После чего жить наконец-то станет светлее и лучше
   В общем, так оно и произошло. По ночам стало гораздо светлее… Но от взлетающих ввысь осветительных ракет и мин… А также от взрывов фугасов и горящей автобронетехники… А нередко и от пылающих домов… Ведь классовая борьба неизбежно приводит к вооружённому противостоянию идеологически непримиримых оппонентов.
   А потом Народно-Демократическая Партия Афганистана обратилась за помощью к Советскому Союзу и тот охотно откликнулся, направив в соседний Афганистан братскую 40-ую армию. Причём, со всеми штатными подразделениями и заштатными подкреплениями.
   На Западе эту поистине братскую помощь тутже назвали очередным вооружённым вторжением Кремля и даже советской оккупацией… Реакционно настроенные капиталистические журналисты хором заговорили о коммунистической интервенции независимого Афганистана с неизбежной впоследствии аннексией афганских территорий. Продажные западные политикане дружно завопили о нарушении прав афганского человека и потребовали немедленного созыва ассамблеи Организации Объединённых Наций.               
   А вот темноватые натуры жителей афганских кишлаков ещё ничего не знали о своих попранных человеческих правах. Но они твёрдо помнили славные имена собственных предков вплоть до седьмого колена, а некоторые и того дальше. Более того!.. Нынешнее поколение афганцев чтило и почитало светлую память своих прадедов, которые в дружном порыве победили экспедиционный корпус английских колонизаторов в конце девятнадцатого века… Не говоря уж о знаменитой победе объединённых племён под предводительством царицы Томирис над многотысячным иноземным вторжением. Ну, и не забывая о яростном сопротивлении афганцев войскам непобедимого Александра Македонского!    
   Именно поэтому идейно отсталые, то есть  по-коммунистически  непросвещённые афганцы взялись за оружие. Ведь на их древнюю землю пришёл очередной враг. Но на одиночные выстрелы высунувшихся из-за дувалов местных партизан-любителей раздались ответные уханья танковых пушек и чуть запоздалые залпы артиллерийских орудий, нередко дополненные массированными авиаударами по вражеским кишлакам. Спустя какое-то время бежавшие за границу священнослужители призвали своих правоверных сограждан к войне против безбожных атеистов-коммунистов.
   Так в Афганистане разразилась самая страшная пакость на планете Земля – гражданская война, в которой на одной чаше весов были НДПА, госаппарат, правительственные войска и наша советская 40-ая армия со всеми штатными танками, орудиями, самолётами, ракетами и многочисленными подразделениями… А вот на другой стороне находились и оппозиционеры-интеллигенты, и священнослужители со своими учениками-талибами, и зажиточные ремесленники с взрослеющими подмастерьями, и торговцы-лавочники с неизбежными помощниками, и отправленные в отставку шахские чиновники вместе со своими многодетными семьями, и бывшие офицеры старой афганской армии, и многие – многие другие представители местного сообщества… Ну, и те одинокие обездоленные пастухи, у которых оголодавшие «братья-коммунисты» реквизировали сперва одну овечку, затем конфисковали двух барашков, потом попросту отобрали три или ещё больше голов мелкой да крупнорогатой скотинки.
   А ведь война – это война! В Европе господа французы так романтично повторяют: «А ля Гер, ком а ля Гер!» Здесь же было совершенно иное…
   -А что они с нами могут сделать? – взволнованно спрашивал меня механик Кайдаш. –Слышь, Алик!.. Вот если они нас поймают…
   У меня от его слов неприятно заныло под нижней челюстью…
   «Мало ему одной БМПешки… -подумалось мне с внезапно накатившей тоской. –Загубленной… Ещё в заводской смазке!.. Мало ему той воды!.. вылитой впустую… Мало ему всех наших нервных клеточек!.. Израсходованных в этих переживаниях… Мало ему нашей кровушки!.. Которую он из нас всех повысасывал… Особенно тогда под обстрелом!.. Так он ещё и тут… Каркать вздумал!»               
   Я вздохнул и решил ещё раз оглядеться вкруговую. Благо, что мне это было совсем нетрудно!.. Да и пока что работоспособность ночного бинокля БН-2 оставалась в норме. Ведь перед подъёмом на фишку я отыскал в десантном отделении ящик с аккумуляторными батареями и прочими источниками электропитания. В общем, я на всякий случай захватил с собой пару свежезаряженных батарей для ночного бинокля.
   Когда я осматривал заднюю полусферу… Откуда-то снизу послышалось опять… Это препротивнейшее карканье молодого ворона.
   -Ты слышишь или нет? Ну, Ал-лик! Что они могут с нами сделать?
   Я не отрывался от бинокля, внимательнейшим образом разглядывая все детали окружающей местности. Но по тону только что произнесённой фразы понял всю серьёзность настоящего момента, то есть напряжённость внутреннего состояния моего нежданно-негаданного напарника.
   -Да всё!.. Что угодно!.. –процедил я сквозь всё ещё сжатые зубы. –Что захотят… То и сделают!
   Мой красноречивый ответ произвёл на Кайдаша должное впечатление. Он тоже встал со спальника и принялся разглядывать пустыню своим невооружённым взором.      
   Какое-то время мы молчали, каждый занимаясь своим персональным делом. Я щёлкал кнопочкой и подолгу всматривался в зеленоватое изображение холмов, кустов, бугорков, впадин… Бывший механик-водитель, а нынче разведчик-наблюдатель Игорь Кайдаш тоже  изучал визуально простым способом окружающую обстановку. Причём, делал он это очень старательно…
    Без бинокля БН-2 ночная пустыня Дашти-Марго выглядела не очень хорошо. Всё небо было затянуто сплошными чёрными облаками вперемешку с ещё более мрачными тучами. Сквозь них не проникали ни мерцание звёзд, ни даже свет луны. Где-то далеко-далеко ещё можно было различить еле-еле заметную полоску горизонта. Иногда там возникали какие-то неясные всполохи или зарницы, очень хорошо наблюдаемые в ночной бинокль и крайне плохо простым взглядом.
   Но то был далёкий-предалёкий горизонт. Тогда как сама пустыня представала перед нами в чрезвычайно непрезентабельном виде. То есть как бесконечное чередование тёмных силуэтов разнообразных холмов, бугров, зарослей саксаула и всевозможных низинок. Наверное, именно из этих складок афганистанской местности и ожидал Игорь Кайдаш появления смутных фигур коварных моджахедов.
   -Ну, всё!.. –сказал я, опуская ночник. –Если хочешь… Возьми БээН! Посмотри всё вокруг.         
   Естественно… Бывший, то есть временно отстранённый от штурвала механика-водителя рядовой Кайдаш не отказался освоить новый для себя вид боевой техники. Я объяснил ему несложный алгоритм использования ночного бинокля и Игорёк попытался продолжить изучение пустынного ландшафта.
   -Так не включай! –зашептал я ему. –Ты!..
   Я даже дёрнул его за бушлат. Ведь Кай сперва нажал на кнопку и только потом поднёс бинокль к глазам, отчего тутже осветилось его лицо. Так что мне пришлось повторить краткую инструкцию по применению ночных биноклей.      
   -Ты сначала БээН вот этой резинкой приложи к лицу. Потом прижми поплотнее, чтобы свет не пробивался! И только потом нажимай кнопку… Глаза надо закрыть, чтобы при включении… В общем, чтобы не ослепило!.. Это в самый первый раз… А потом приучишься. Вот так!.. Видишь?
   -Ух, ты! –отозвался Кайдаш также шёпотом. –Вот это да-а! Видно почти как днём.
   -Кнопку долго не держи! –предупредил его я. Нажал секунд на десять… И выключаешь… Подождал столько же… И по-новой. Понял?   
   -Ну, да. –отозвался Игорь несколько секунд спустя.
   Как говорится в подобных случаях, «Лёд тронулся, господа присяжные заседатели! Лёд тронулся!» Кай научился обращению с ночным биноклем. Пусть и не сразу, но это всё-таки случилось. Затем он стал медленно разворачиваться, чтобы осмотреть всю округу. Когда его взгляд добрался до месторасположения нашей группы, тут Кайдаш заметно оживился.
   -Кто-то курит. –сообщил он мне. –Лежит и курит. Огонёк то разгорается… То гаснет… А это можно?
   -Что можно? – уточнил я. –Курить по ночам?
   -Ну-у… -замялся временно изгнанный из люка со штурвалом. –Курить и не закрывать огонёк!.. Ведь у духов тоже могут быть ночные бинокли.
   «Ишь ты!.. Шарит!» -подумал я с некоторой долей уважения.
   -Вообще-то нельзя. –ответил я. –Но они ведь лежат за бронёй. И группа находится в закрытой зоне. То есть духам снаружи не видно.
   Потом рядовой Кайдаш втайне любовался своей «ласточкой». Я это понял по тому, что он продолжает стоять в том же положении, когда им был обнаружен огонёк зажжённой сигареты.
   -Ты что?.. Забыл ребристый опустить?
   -Нет! –моментально отозвался Кай. –Всё опущено. И люк мой закрыт.
   И тем не менее голос у него был как у застигнутого врасплох на месте преступления. Это я понял точно.
   Минуты через две Кайдаш завершил круговое наблюдение… Он подумал немного и решил осмотреть пустыню уже во второй раз. Я ему не мешал и лишь изредка на него поглядывал.
   -Уже никто не курит. – пробормотал Кай, опять дойдя своим вооружённым взглядом до нашей группы.
   Я промолчал. Почему-то мне стало его жалко. Ведь в общем-то Кай являлся неплохим парнем… Правда, немного безалаберным… То есть не исполнительным и технически бескультурным. Иначе бы ему не удалось бы довести свою «ласточку» до такого скотского состояния.
   А вот ночной бинокль БН-2 являлся материальной ценностью, за боеготовность которой в наипервейшую очередь отвечал старший наблюдатель, то есть именно я. Поэтому я сразу же принял строгие меры по сохранению технической пригодности ночного бинокля.
   -Хватит! – сказал я, когда Кайдаш попытался пойти уже на третий круг. –Батареи посадишь.
   Он вздохнул и тутже опустился на свой спальный мешок.
   -Классная вещь! –произнёс Кай ужасно довольным тоном. –Всё вокруг видно как днём!
   -Такое не всегда бывает. –произнёс я и сладко зевнул. –Когда батареи сядут… Или луны нет. То есть ни за тучами, ни вообще… Тогда видимость бывает похуже. Приходится всё слушать.
   Разведчик-наблюдатель Кайдаш тем временем уже улёгся на живот и положил подбородок на сдвинутые кулаки. Если бы не ночная пустыня Дашти-Марго, то глядя на него можно было подумать о том, что бравый парень Кай пришёл на солнечный пляж и теперь любуется всевозможными прелестями окружающих девушек. Однако здесь в ночном дозоре эта поза означала только одно – что Игорёк наконец-то понял всю суть боевого дежурства на фишке и теперь он либо мечтал о своих будущих боевых подвигах, либо внимательно обдумывал дальнейшие варианты развития событий именно на данной вершине афганского холма.
   Увы… Так оно и оказалось…   
   -Алик, а что будет, если духи к нам подползут близко-близко?.. –спросил Кайдаш всё ещё мечтательным тоном.
   Этот вопрос мне опять не понравился… Я вздохнул и решил сказать сущую правду.
   -Набросятся и нас обоих заколют… Мы даже пикнуть не успеем.
   Я так и не понял… Как это ему удалось из положения лёжа на животе буквально взмыть в воздух и тутже оказаться на корточках…
   -Ты это чего?!.. –поинтересовался я, продолжая недоумевать. –Испугался?
   Голос Кайдаша прозвучал как с возмущёнными интонациями, так и с негодующими.
   -Ты врёшь? Наверное…
   Я ухмыльнулся и продолжил резать правду-матку:
   -А зачем мне врать?!.. Вон… У Малого спроси… В одной группе духи ночью закололи двух АГСчиков и спокойно ушли. Забрали с собой оба автомата и лифчики… АГС не стали брать, потому что тяжёлый… Вот и всё!
   Военный наблюдатель Игорь Кайдаш всё ещё не верил в мою искренность и поэтому его следующий вопрос прозвучал вполне резонно.
   -А где это было?.. У нас в Лашкарёвке? Что-то я про такое не слышал…
   Меня этот допрос уже начал раздражать.
   -Ещё раз говорю: Спроси у Коли Малого!.. Это, кажется, ему пришло письмо… Какой-то его друг-хохол попал в другой батальон спецназа: то ли в Джелалабад, то ли в Асадабад… Или ещё куда. Там это всё и произошло. Они были на засаде. Под утро все стали собираться, то есть разведгруппа была в боевом порядке… Все разведчики лежали в одну линию и подгруппами… Ну, как это положено!.. А расчет АГС оборудовал позицию сзади… Там их духи и закололи…
   -Может зарезали? – попытался уточнить мой боевой напарник.
   -Нет! – ответил я без излишних эмоциональных дополнений. –Зарезать – это когда рану наносят лезвием ножа. То есть действительно режут одним движением. А когда просто тычут в человека острием ножа – это и называется заколоть. Понятно?!          
   Прошла минута… Другая… Наконец-то Игорь Кайдаш изменил свою напряжённую позу… Правда, он всего лишь опустился и уселся на своём спальнике.
   -Неужели можно заколоть двух человек?!.. И при этом никто из группы ничего не слышал?
   Тут я ещё раз поразился его неосведомлённостью по поводу боевых возможностей наших врагов. Причём, не только афганистанских…
   -У меня в общаге был друг-пограничник… -сказал я и, взяв ночной бинокль, поднялся на колени. –Толиком звали… Так вот он служил на китайской границе. И там был такой случай, когда двое диверсантов перебрались на нашу сторону, то они закололи шомполами целую роту и спокойно ушли обратно. Вот так-то!
   Закончив свою болтовню… Хотя это была действительно реальная история… Я поднёс к глазам бинокль и стал внимательно осматривать окружающую пустыню. Всё это время бывший механик-водитель молчал и, наверняка, страстно мечтал возвратиться назад… То есть забраться в свою «ласточку» и покрепче запереть над собой тяжеленную крышку люка.
   Но когда я завершил круг… Вот тут-то его и прорвало.
   -Не может такого быть! –заявил мне Кай чуть срывающимся голосом. –А как же дневальные?!.. А дежурный по роте? А дежурный по части?.. Ну, караул, наконец!
   -Дневальные спали… -говорил я уставшим тоном, укладываясь на свой спальник. –Эти диверсанты их и не тронули!.. Чтобы они утром проснулись и увидали всю роту мёртвой!.. Это для китайских спецназёров вроде бы как особый шик… Чтобы мы узнали про их мастерство!.. А заколоть целую роту шомполами в ухо… Тут понадобится минут десять-пятнадцать! А этих дневальных потом свои же накажут по полной программе.
   -Ой-ё-о-о! –вздохнул Игорёк. –А я-то думал… Что хуже той ночной аварии, ну, когда рулевое отказало… Я думал, что хуже этого не может быть ничего.
   -Может!.. –заявил я, устраиваясь поудобнее. –Ведь таких вот случаев на китайской границе было несколько… Честное слово!
   -О-о-о-ох!.. –простонал Кай заметно громче. –И что тут делать?
   -Потише ты! –одёрнул его я. –А то Ермак проснётся… Или духи услышат! Понял меня? 
   Мой боевой напарник вновь замолчал… Но опять ненадолго.
   -Так что же делать? – прошептал он самым что ни на есть отчаявшимся тоном. –Просто лежать и ждать?!
   Но я всё же попытался успокоить своего ночного товарища по наблюдательному посту:
   -Ну, зачем же «просто лежать и ждать»?!.. Надо вести наблюдение, чтобы вовремя обнаружить приближение духов. Если это будет караван, который может идти по дороге… Вон там она!.. Метров двести-триста вперёд!.. Тогда надо разбудить всю разведгруппу… Но самым первым нужно поднять командира, а потом Ермака Ну, и всех остальных!…
   -А если это будет не караван? – спросил Кай и опять поднялся на колени. –Что тогда?
   Так мне пришлось заняться непосредственно разведчицким просвещением… То есть дотошным и детальным разъяснением прописных истин спецназовской сути… Стало быть, уточнением некоторых тактических приёмов ведения поисково-засадных действий в горно-пустынной местности Демократической Республики Афганистан.
   -Ну, это совсем уж просто! –объяснял я своему действительно малоопытному напарнику. -Если мы увидим подкрадывающихся духов, то ты побежишь всех будить и заводить свою «ласточку», если так Веселков прикажет. А потом ждать дальнейших указаний командира. Но уже за штурвалом своей БМПешки!.. Понял?.. А я буду стрелять по ним из пулемёта… Забрасывать их гранатами… И ждать подмоги! Кстати, ручные гранаты желательно сразу повытаскивать. А то мало ли что?!
   -Вот они где? – прошептал Кай и подтянул к себе поближе РД с боеприпасами. –У меня же лифчика нету… Вот я всё и сложил в свой рюкзак… Тут четыре гранаты… Две эФки и две РГДешки… О!.. У нас в БМПешке ещё есть гранаты… Два ящика… Но там одни только эФки…
   Тут я не выдержал и сильно зевнул. Меня уже давно тянуло ко сну и потому зевок получился глубокий.
   -Самые лучшие гранаты… Это эФки! –сказал я.
   В этот момент я инстинктивно прикрыл рот кулаком, чтобы подавить в себе дальнейшую зевоту. Потом я поднялся и опять стал рассматривать ночную пустыню.
   -На!.. Тебе бинокль!.. – сказал я Кайдашу несколько минут спустя и протянул ему БН. –Будешь смотреть в него через каждые пять или десять минут. А я буду слушать… Жалко, что…
   Я не договорил… Надо было заранее достать из своих запасов пару-тройку шоколадок… Уж они-то помогли бы мне побороться со сном… Но про них я забыл, когда готовился к дежурству. А теперь спускаться за ними – это было крайне нежелательным действием. Поскольку дембель Ермаков спал очень чутко и мог запросто «почикать» меня в качестве ненаедающегося проглота прямо на месте преступления.
   Тем временем Кайдаш проникся ответственностью на все сто процентов. Ведь ему было доверено очень многое: и жизни спящих внизу товарищей, и самая настоящая боевая задача, и даже ночной бинокль БН-2. Во всяком случае именно так я и думал, залезая ногами в спальный мешок…
   -Я пока посмотрю… -пробормотал Кайдаш и взялся за бинокль.
   Я не ответил ему. Как говорится, пускай себе тренируется. Вот с Вовкой Агапеевым это ночное дежурство было бы не столь утомительным. Ведь мы с ним уже выработали определённый порядок ночной взаимовыручки и подстраховки, когда один из нас отдыхал в течении часа, зато другой с повышенным вниманием всматривался в БН и чутко вслушивался во все звуки ночной пустыни… Ну, и само собой разумеется, старался не проморгать внезапное и бесшумное появление сержанта Ермакова. Которому, к слову сказать,  как бы он ни подкрадывался, ещё не удавалось застукать нашу фишку спящей…
   Но то было с Бадодей Бадодиевичем… А вот сейчас мне приходилось нести боевую вахту вместе с Каем тире Кайдашем… Который всю свою сознательную солдатскую жизнь прожил исключительно в лашкарёвской казарме и в качестве невыездного механика-водителя.
   Несколько дней назад едва не поседевший старший лейтенант Веселков прилюдно перевёл рядового Кайдаша в статус «якобы механика», чем вызвал всеобщее одобрение остальной разведгруппы №613. Другой наш командир, который тем незабвенным вечером пережил из-за Кая ещё больше нервных потрясений чем Веселков… Наш замкомгруппы, который чуть было не побелел всеми своими волосами от всех сюрпризов этого мальчика Кая… В общем, явно не дожидаясь очередных кайдашевских фокусов и искренне желая удалить Игорька от себя подальше, сержант Ермаков принял мудрое решение о временном откомандировании этого «якобы механика-водителя» на боевое дежурство в ночное время суток. И всё бы ничего… Если бы не то, что именно мне выпала тяжеленная ноша по совместному наблюдению. И судя по всему моя седина уже была не за горами.   
   Правда, моему бывшему напарнику Бадодию Бадодиевичу вроде бы тоже не повезло. Ведь его назначили в наблюдатели вместе с молодым АГСчиком Немаевым. Тот был стопроцентным молдаванином… То есть технически грамотным и очень толковым солдатом, но в аналогичной же степени хитроватым и ленивым бойцом. Старший расчёта АГС рядовой Маслов был уже дембелем и поэтому ему вполне так удавалось справляться с некоторыми особенностями немаевской натуры.       
   «Бедный Бадодий Бадодиевич!.. И как они там будут фишку рубить?!.. Даже трудно себе такое представить. Хотя!.. А чем же мне лучше?.. Немаев хоть и молодой, но очень шарёный… А вот Кай… Э-эх!.. Вот свалилось мне на голову эдакое… «Счастье»!.. Не дай-то Бог!»
   Вот и сейчас… Моя нелёгкая доля усугублялась негромким бормотанием бывшего водителя бронированной «ласточки» с бортовым номером 105…
   -Ох-хо-хо… Ну, и кусты… Шевелятся… Как будто там кто-то есть. А там что?!.. Вроде бы холм… Или это не холм?.. Тогда что это может быть? И эти кусты тоже шевелятся… Ой, мама-мама… Тут ещё кнопка… Барахлит… А вот!.. Заработала…   
   Под его негромкое бормотание меня стало страшно клонить ко сну. Для любого молодого солдата это стремление «пофазить любой ценой» является вполне обычным делом. Ведь ему, пожалуй, как никогда в жизни хочется так сладенько поспать или хотя бы подремать… Или же элементарно покемарить… Ну, на худой конец – просто поклевать носом… А при всесоблазняющем горизонтальном положении – просто полежать на спине с закрытыми глазами. Стало быть, совершенно не разговаривая, ничего не слушая и ни на что не отзываясь.
   Но мы сейчас всё-таки находились на войне. Поэтому мне пришлось довольствоваться более-менее щадящим вариантом восстановления жизненных сил и реабилитации порядком поистрепавшейся нервной системы. То есть я решил подремать, как говорится-шутится, в-полуха. Причём, приложив одну слушательную раковину к деревянному прикладу моего пулемёта с обязательной прослойкой в виде солдатской шапки… А другое ухо выставив наружу в окружающее пространство…
   Поначалу всё было хорошо: Кайдаш что-то говорил своим характерным ворчливо-бормочущим шёпотом, пару раз вставая для наблюдения вкруговую; я тихонечко себе дремал, привычно вслушиваясь в ночные звуки; вокруг было тихо и спокойно… Как вдруг меня стали сильно трясти за плечо.
   -Алик! Алик! – взывал ко мне не на шутку перепугавшийся напарник. –Ты что?! Ты спишь?
   Его последнее обвинение показалось мне особенно оскорбительным. Мало ему того, что растолкал меня самым бесцеремонным образом!.. Да ещё и «на самом интересном месте»!.. Так  теперь из уст Кайдаша прозвучали совершенно безосновательные обвинения в наиболее страшном военном грехопадении!.. То есть в сне на боевом посту!   
   -Ну, что ты разорался? – процедил я сквозь стиснутые зубы. –Щас сюда все духи сбегутся!
   Лично меня в данную минуту более всего интересовала одна-единственная персона – а именно замкомгруппы Ермакова. Пока все разбуженные Каем афганистанские духи сообразят в чём дело, а потом вооружатся, экипируются и выйдут на незапланированную ночную охоту… Пока они скоординируют свои боевые действия с соседними кишлаками… На всё это у них уйдёт целая уйма времени – часа полтора-два!
   Тогда как сержант Ермаков способен бесшумненько вскарабкаться на наш холмик в течении одной минуты после срабатывания его личного рефлекса старого воина. Поэтому именно дембель Серёга способен гарантированно и очень больно накостылять по нашим шеям… Нежели где-то там гипотетически существующие в ночи афганские злыдни.
   Но Кай наверняка больше побаивался местных аборигенов пустыни Смерти. Ведь со своими боевыми друзьями-товарищами он уже был отлично знаком… Особенно, в последние двое-трое суток!.. Так что я своим предостережением попал в самую точку… Духов Кай боялся больше… Ибо с ними он ещё ни разу не сталкивался!
   -А чего ты лежишь и не отзываешься? – упрекал меня бывший механик-водитель средней упитанности. –Я тебе: Алик! Алик!.. А ты молчишь!
   Я невольно вздохнул, искренне сожалея о безвозвратно утерянном состоянии своего уставшего тела…
   -Я землю слушаю! –проворчал я тоном не терпящим никаких возражений. – Понимаешь?
   -Это как? – спросил вконец ошарашенный Кай.
   -Как-как?! –передразнил его я, но всё же кое-что пояснил. –Я ухом лежу на прикладе. Приклад заглублен в грунт. Не сильно, но хватает… Так я и слушаю землю! Понял?
   Наступило молчание… Но после минутной паузы мне всё же ответили.
   -Понял. А кто тебя этому научил? –спросил бывший механик-любитель.
   И всё-таки в его голосе прозвучали какие-то нотки уважения. Это я также понял очень даже точно.
   -Коля Малый! –заявил я, но тут же подправил свою точку зрения. –Да и сам я видел!.. Ты кино про индейцев смотрел? Вот там они прикладывали ухо к земле и слушали приближение каравана бледнолицых… Кони копытами стучат… Повозки… Дребезжат своими колёсами… Усёк? Или они всей своей оравой…
   Я уже начал опять прикладываться ухом… То есть вновь укладываться поудобнее для своего боевого дежурства… Поэтому дальнейшие объяснения показались мне совершенно излишними…
   -Ну, конечно, усёк!.. – отвечал мне со вздохом механ Кай. –Ну, слушай…
   Но через десяток секунд он вновь перепугался…
   -Алик! А как это?!.. Ну, ты сказал, что они всей своей оравой!
   И пришлось мне опять отрывать свою головушку от деревянного слухового приклада.
   -Это когда они всей своей оравой скачут!.. Понял?
   -Кто «они»? – продолжал допытываться встревоженный механик. –Духи или индейцы?
   -Блин! –выругался я. –Ну, откуда здесь индейцы? Духи, конечно же!
   Секунд через тридцать Игорёк всё осмыслил и даже подобрал подходящее сравнение.
   -Это как Будённый со своей конницей? Или Чапаев? 
   Сравнения оказались что надо! У легендарного командарма Семёна Михайловича Будённого была знаменитая Первая конная армия. Тогда как под началом Василия Ивановича Чапаева имелась не только пехотная дивизия, но и целый кавалерийский эскадрон. Если бросить клич по всему Афганистану, то конных духов может быть и соберётся тысяч под десять… Но не в ближайшие же три часа!.. Оставшиеся до нашей замены с фишки… Поэтому я сперва беззвучно отсмеялся в темноте… После чего ответил механу как можно твёрже и равнодушнее.
   -Ещё хуже! – сказал я. –Будённый-то из наших… И Чапаев тоже!.. А эти духи – нет!   
   После столь душещипательной беседы на нашем холме наконец-то наступила долгожданная тишина. Однако всего-то минут на десять… Мой подчинённый, то есть военный наблюдатель Кай как раз закончил очередную свою тренировку по своевременному обнаружению приближающихся моджахедов.   
   -Ну, и пусть себе скачут! – проворчал мой боевой напарник, обращаясь не сколько ко мне, а сколько к своим бесчисленным врагам. – У меня тут четыре гранаты есть… И магазины… Пять штук!.. Пусть скачут!.. Козлы!.. Если что, то я их гусеницами передавлю…
   Я конечно же слегка поудивлялся столь высокому боевому настрою, в общем-то, добродушного увальня третьего периода службы… Но мои эмоции были безмолвными… Ведь мне так не хотелось его разочаровывать тем, что у здешних наездников имеются не только ружья, винтовки, автоматы, но и противотанковые гранатомёты… Не говоря уж про безоткатные орудия, крупнокалиберные пулемёты ДШК, миномёты 82-го калибра… Ну, и так далее. Причём, со всеми соответствующими боеприпасами.
   Но я его точно не разочаровал и не переубедил. Так что Игорь готовился к своему боестолкновению, что называется, на полном серьёзе…   
   И всё-таки спустя какое-то время неугомонный воин Кайдаш меня опять потревожил.
   -Алик! – заявил он громким шёпотком. –Ты меня только заранее предупреди! Хорошо?! Когда они на нас поскачут!
   Пришлось мне дать ему честное-пречестное слово. Ну, что я сразу же предупрежу своего развоевавшегося напарника, как только мне удастся различить в земном гуле громкий топот вражеской конницы. Это кое-кого заметно обнадёжило и даже успокоило…   
   А затем я пообещал Игорьку ещё большее…
   -Я тебя из пулемёта прикрою! Когда ты все гранаты и патроны израсходуешь… Ну, и побежишь заводить свою «ласточку»!.. Только сейчас мне не мешай! Хорошо?! Дай мне… Послушать… Спокойно.
   -Да-да-да! –говорил в ночи механ Кай. –Ты слушай-слушай…
   Однако всех его клятвенных обещаний хватило минут на пять…
   -Алик! Так я же тебе про тот случай в детсаде недорассказал… Ты слышишь?
   Возможно он меня с кем-то перепутал… Ибо моя память не могла мне помочь абсолютно ничем. Хотя… Он ведь мог начать свой рассказ о детсаде в те сладкие минуты, когда я внимательно «слушал» окружающий мир.
   -Слышу-слышу! –отозвался я с тяжким вздохом смирения. –Только потише!
   -Ну, конечно! –донеслось из темноты. –Так вот!.. Эта девочка Света… Она поначалу была такая вредная… Ну, когда мы были ещё в младшей группе… Она…
   -Угу… -отозвался я невпопад.
   Наше боевое дежурство продолжалось. Вражеские конницы и кровожадные душманы постепенно отодвинулись в самые дальние уголки пустыни Дашти-Марго. Сержант Ермаков всё ещё нам доверял и потому даже не думал карабкаться куда-то вверх. Я усиленно пытался хотя бы покемарить и лишь изредка проваливался в сладенькую полудрёму. А боевой механик-водитель без умолку пересказывал нам обоим почти забытые эпизодики его далёкой-предалёкой детсадовской жизни. С обязательными выяснениями персональной принадлежности той или иной игрушки… Со всевозможными считалками для определения очерёдности возни с деревянными кубиками… А также с непременными дразнилками и обзывалками… Ну, и разумеется с неизбежными прелюдиями к заключению первых детсадовских браков…      
   «Тили-тили-теста! Жених и невеста!.. Ай-ай-ай!... Тили-тили-теста…»
   Вскоре все свадьбы были сыграны… Начали появляться дети… Потом наступила пора семейных ссор и неизбежных разводов с дележом совместно нажитых игрушек. Кухонная посуда естественно уходила в женские руки… В том же направлении убегали и куклы с выводком розовых пупсиков. А вот все без исключения машинки стремительно уезжали в мужские гаражи… Стало быть, в маленькие карманчики…
   Когда я опять встряхнул с себя полудрёму, то есть возвратился в наш бренный мир… То здесь всё уже утряслось и даже успокоилось. Румяненький и толстенький мальчик Кай пришёл на Новогодний утренник… И был он там, разумеется, плюшевым медвежонком…
   -Мне мама тогда даже бантик на шею приделала… - говорил Кай с лёгким смехом. –У нас дома был такой мишка. Только я его потом снял. Я же тогда был уже в самой старшей группе. Как-то несолидно… С бантиком-то!
   Как говорится… И на том спасибо!
   Часа через два нас сменила очередная пара дозорных. К этому благословенному моменту юный дошколёнок Кай вместе с мамой пошёл покупать свой первый школьный портфель. Ну, разумеется с тоненькими тетрадками по три копейки штука и синей линейкой, солидным пеналом и цветными карандашами, счётными палочками и резинкой-ластиком, непременной точилкой деревянных карандашей и шикарной чернильной автоматической ручкой.
   На этом незабываемом этапе его детства и закончилась наша первая совместная фишка. Мальчик Игорёк вместе с мамой ещё бы успели прикупить целую кучу других предметов первоклассной необходимости… Например, альбом для рисования… Но тут на фишку поднялась моя долгожданная… То есть наша смена.
   А вот на обратном пути, то есть когда мы с Кайдашем спускались с холма очень уж быстрым шагом. Именно в этот момент я кое-что понял во взаимосвязи научных работ азиатских орнитологов с тем самым длинноухим тушканчиком.
Возможно эти мудрые орнитологи азиатской наружности ждут и не дождутся того наисчастливейшего дня, когда длинноухие монгольские тушканчики всё-таки научатся совершать своими ушами не просто махательные движения… Ведь сейчас вполне возможно и то, что эти порой вислоухие зверьки приучатся совмещать стремительные разбеги с последующими взмахами окрепших «крыльев-ушек». Чтобы в конечном-то итоге взять, да и воспарить над скудными просторами монгольских степей.
   «Хотя!.. А почему это наука орнитология зациклилась только на длинноухих тушканчиках?.. Ведь у слонов-то уши – тоже ого-го!.. Если он их раздвинет в обе стороны, то размах слоновьих ушей будет равен его же росту!.. То есть пропорции  равны один к одному… И в случае тщательного соблюдения режима правильного питания, режима научно обоснованных тренировок и режима заслуженного отдыха… То тогда и слоны способны взлететь в синее-синее небо!.. Лишь бы наука орнитология… Так сказать, не подвела всё остальное человечество!»
   Как говорится в подобных ситуациях… В добрый путь! Ведь флаги им держать незачем, бронепоезда там вроде бы тоже не ходят… А потому любознательным азиатским орнитологам придётся довольствоваться лишь бескорыстными моральными стимулами.
   Ну, и… Как говорится… Хрен с ними!
   А нам пора спать!
*
   Глава 13. ОЧЕРЕДНЫЕ СЮРПРИЗЫ ЗАКОНА ПОДЛОСТИ.
                Засада, поиск и налёт -
                Пути разведчика во тьме
                Когда и где нам повезёт -
                То нам неведомо вдвойне
                А.М.
   День был в самом разгаре, то есть где-то между четырнадцатью и пятнадцатью часами. Так что практически каждый из нас занимался определённо своими делами. 
   Командир группы привычно изучал свою топокарту, развёрнутую почти полностью и потому придавленную по углам камнями. Наши старшие друзья-товарищи беспечно нежились под лучами неяркого солнца, пытаясь опять отогреть свои старческие косточки. Наводчик Дедюкин сидел внутри своей башни, поскольку сейчас была именно его очередь находиться на дежурной радиоволне. Механик-водитель Кайдаш только что захлопнул ребристый бронелист, очевидно посчитав свой воинский долг временно выполненным. Его дневной коллега Мишка Лукачина почти уже дошёл до своей БМПешки, которая явно заскучала по хозяйской заботе в виде сметания враждебной афганской пыли. Остальной личный состав РГ№613 привычно занимался «абы какими» делами, лишь бы не попасть под подозрения дембелей с последующими обвинениями в незаконном «ничегонеделаньи».               
   В общем… День был в самом разгаре… Когда из люка наводчика-оператора выскочил ошарашенный Лёнька-Пайпа!
   -Ротный по радио докладывает! –заорал он своим противным от внезапности голосом. -В нашу сторону едет Тойота! Приказ: уничтожить! 
   -Группа, к бою! –скомандовал старший лейтенант Веселков, поднимаясь со своего спального мешка и уже на ходу сворачивая карту. –Живо! Фишка!
   С вершины холма тутже отозвались наблюдатели.
   -Есть Тойота! –докладывал разведчик Малый. -Едет сюда!   
   Командир группы тутже принял решение:
   -Два пулемётчика – на фишку! Изготовиться к стрельбе! Билык!
   -Я уже! –отозвался Виталик, спешно надевая на себя РД с боекомплектом.
   -Зарипов! –выкрикнул Веселков, уже найдя меня своим командирским взглядом. –Вперёд!
   -Есть!
   Я  был почти боеготов и поэтому сразу же бросился к холму… Чуть позади карабкался пулемётчик Виталик Билык.
   -Когда я прикажу… -донеслось от брони. –Открываете огонь! Ясно?
   -Так точно! – выдохнули мы почти одновременно.
   Но тут из башни опять показался наводчик-оператор. Теперь он был со шлемофоном на голове…
   -Ротный приказал: обстрелять из пушки!
   Наш командир группы уже был полностью экипирован и на новый приказ отреагировал моментально:
   -Кайдаш, заводи! Первая подгруппа - на броню!
   -Есть! –выкрикнул Кай из своего люка.
   Тутже взревел двигатель его БМПешки. Личный состав нашей первой подгруппы стал взбираться на броню.
   -А мы? –закричал Билык. –Товарищ старшнант!
   Я молчал, тяжело дыша. Мы уже были на середине склона, но возможно наши пулемёты пригодятся и отъезжающей подгруппе.
   -Быстро на броню! –приказал нам командир. –Ну!
   Но его приказ был нами понят и без дополнительных понуканий. Мы уже мчались вниз на самой максимальной скорости.
   -Едет! –заорал с фишки разведчик Малый.
   -Кайдаш, вперёд!
   Боевая машина медленно поползла к выезду из ложбины. Тут подбежали и мы с Билыком. Нам подали руки… Так что мы оказались на броне в одну-две секунды.
   -Вперёд!
   БМПешка рванулась с места и через пару мгновений оказалась на оперативном просторе. Перед нами простиралась пустыня, то есть обширная долина с зарослями саксаула и вереницей далёких холмов.
   -Вон она! –закричал сержант Ермаков. –Пайпа!
   Наводчик –оператор Лёнька уже был на своём боевом посту. Я даже слышал, как он лихорадочно щёлкает тумблерами, включая электропривод и готовя пушку к стрельбе.
   -Дедюкин! –командовал старший лейтенант Веселков. –Бери на прицел! И сразу «Огонь!»      
   Тут я увидел и саму Тойоту! Она неслась на бешенной скорости по невидимой нами дороге, поднимая за собой пыльный шлейф.
   -Стойте! –послышалось откуда-то сверху. –Я тоже с вами!
   Это нам с фишки проорал Коля Малый, решивший присоединиться ко всем своим товарищам по подгруппе. Он уже начал сбегать вниз по склону…
   -Быстрей! Лёня! –заорал Серёга Ермаков. –Кайдаш, стой!
   БМП тутже остановилась. Правда, она и так ехала не очень быстро.
   -Пайпа! –Сука! –надрывался товарищ замкомвзвод.
   Однако длинный и тонкий ствол нашей пушки лишь опустился вниз до строго горизонтального положения. Башня несколько раз дёрнулась влево… Но безрезультатно. Ствол пушки почему-то не поворачивался.
   Ба-ба-ба-ба-бах! –послышалось сверху.
   -Ай, бля! –донеслось оттуда же.
   Я быстро поднял голову и сперва увидел пять-шесть дымных фонтанов… Вытянувшихся по горизонтали где-то в метре друг от друга… Через которые на моих глазах перескочил мчащийся вниз разведчик Коля.
   -Что за херня? –изумился дед Ермак.
   Сверху опять послышались разрывы…
   -Ба-ба-ба-ба-бах!
   Теперь эти попадания оказались на несколько метров ниже… Но всё в той же горизонтальной последовательности. 
   -Ой, бля! вскричал разведчик Малый.
   Он орал и от ужаса, и от непонимания всего происходящего… Но тем не менее Микола уже заправски перепрыгнул через вереницу земляных фонтанов.
   -Тойота! –завопил Виталик Билык, указывая рукой на стремительно приближающуюся слева цель.
   Я посмотрел вбок и опять увидал Тойоту… Её серебристоголубой корпус мелькал среди кустов саксаула. Расстояние до цели было метров двести-триста.
   -Ба-ба-ба-ба-ба-бах! –разорвалось уже погромче и значительно ближе.
   -Ой-ёо-о-о, бля! –заорал боец Микола уже в третий раз перепрыгивая «барьер» из огня, дыма и взметённой вверх земли.    
   Я посмотрел на Тойоту, которая уже поравнялась с нами… И опять ничего не понял. Ведь вражеская машина неслась по дороге на максимально возможной скорости… Однако вспышек выстрелов на ней не наблюдалось. Её открытый кузов вообще был пуст. Лишь в двухместной кабине сидело двое афганцев в чёрном. Их силуэты я теперь наблюдал как бы сбоку и через секунду уже сзади…
   -Разрешите открыть огонь?! –закричал сержант Ермаков командиру группы.
   Дембель Серёга уже стоял на броне с автоматом… Но…
   -Отставить! –произнёс старший лейтенант Веселков своим обыденно-будничным тоном. –Поздно!
   Стрелять конечно же ещё было можно… Однако попасть в водителя, а тем более в двигатель удаляющейся Тойоты… Это было уже маловероятно.
   -Ах, бля-а… Ха-муха!
   Возглас Серёги был понятен нам всем. Ведь мы наблюдали цель уже сзади. И такой автомобильной стремительности я ещё никогда не видел. Духовская Тойота неслась по дороге, выжимая из японского мотора все его лошадиные силы… Ведь несколько секунд назад она и мимо нас промчалась быстрее ветра. А обстреливать эту невероятно удаляющуюся автомашину вдогонку… Увы, но это было малоэффективно. Вот с высоты фишки – это было бы гораздо результативнее.
   -Ах, с-сук-ка! – выругался товарищ сержант. –Упустили! Тойоту упустили! Бл-лин!
   Тут-то к нашей броне и подбежал разведчик Малый. Его закопчённое лицо выражало и только что пережитый ужас, и всё ещё не улетучившийся испуг, и целую гамму всяких других чувств.
   -Шо это було? –выдохнул он и согнулся пополам.
   Он не получил ни одного ранения и даже ни единой царапинки. Микола конечно слегка так прокоптился, преодолевая одну цепь разрывов за другой… И тем не менее он был жив, здоров и невредим. А согнулся Малый от быстрого бега и недостатка кислорода в крови.
   -Малый! –рявкнул на него сержант Ермаков. –Ты какого хрена вниз побежал?
   -Дык я с вами хотел! –оправдывался Микола.
   -А кто тебе разрешил? –настаивал дембель Серёга. –Кто тебе разрешил фишку оставить?
   -Дык там же Агапеев остался! –продолжал отнекиваться разведчик Малый. –А я с вами… Хотел…
   Тут в диалог вмешался командир группы:
   -А что там за взрывы были?      
   -Сам не знаю! –ответил Микола. –Похоже на тридцатимиллиметровые… Ну, эта ваша 2А42! Уж больно ровно… Ложились…
   -Понятно. –сказал Веселков и теперь обратился уже к механику. –Кайдаш! Разворачивайся и обратно на базу!
   Кай привычно дал прогазовку… БМП-2 выпустила в небо клок чёрного дыма и даже дёрнулась… Потом дёрнулась вперёд ещё раз…
   -Что-о? –заорал дед Ермак, не на шутку рассвирипев. –Опять?
   Ему уже были очень хорошо известны эти механические потуги кайдашевской «ласточки». Поэтому дембель Серёга перехватил автомат, ну, совершенно не по-боевому…
   Кайдаш хоть и сидел в своём люке, безостановочно дёргая правой рукой то штурвал, то рычаг переключения передач. Но приближение сержанта Ермакова ему удалось уловить… Причём, то ли своим затылком, то ли кончиками своих ушей… Почуяв уже знакомую опасность, Кай даже посмотрел мельком направо… Однако тяжеленная спасительная крышка его люка была им же застопорена.
   -Ермаков! –произнёс старший лейтенант Веселков.
   Я, товарищ старшнант! –отозвался дембель Серёга, тутже теряя и злость, и ярость.
   -Ну, ладно… -произнёс командир нашей группы.
   Он так и не озвучил главную суть своего недавнего обращения к всерьёз разозлившемуся заместителю. Ведь сержант Ермаков уже остыл.
   А наша злополучная БМПешка продолжала дёргаться с различной интенсивностью. Бедный Кай покраснел как варёный рак… Однако все его попытки были безрезультатными. Броня с места не сдвинулась ни на метр.
   -Кайдаш, попробуй задним ходом. –приказал командир, оглядываясь на въезд в ложбину. –Только осторожно!
   Лицо Игоря сперва просветлело от возможной удачи… Затем оно посерело… Наверное, от ожидания неминуемого технического краха… Но он всё-таки переключил скорость и нажал на педали.
   БМПешка медленно поползла назад. Это передвижение ей давалось относительно легко и мы даже поверили в свою удачу… Но наша радость оказалась преждевременной и слишком большой. Рулевое управление по-прежнему отсутствовало».
   -Ну, попробуй ещё раз! –произнёс дед Ермак в не совсем привычной для себя беззлобной тональности.
   Не помогло и это.
   -Не идёт! –ответил Кай, чуть не плача.
   Но кое-что всё-таки было сделано: его «ласточка» уже доползла задним ходом до въезда в ложбинку и удачно здесь остановилась. На этом список её технических достижений был окончательно завершён. Довернуть свою корму хотя бы в сторону прежней стоянки… Увы, но возвернуться в гнездо кайдашевская «Ласточка» уже не смогла. Конечно можно было попытаться заставить её забраться всё тем же задним ходом по склону совершенно другого холма... Чтобы занять на его вершине новую позицию и тем самым превратиться в долговременную огневую бронеточку… Но, увы… Это не входило в планы командира группы.
   -Кайдаш, стоп! –приказал Веселков нашему горе-механику.
   Двигатель послушно заглох. Тутже прозвучал призыв о скорой механизированной помощи… И Мишка Лукачина не заставил себя долго ждать. Его БМП-2 осторожно подъехала к обессилено замершей «ласточке». Потом в ход пошли буксировочные троса. И через пять минут спасательная операция была успешно закончена. Несчастливая БМП поистине незадачливого механика-водителя Игоря Кайдаша встала почти на своё место. Причём, перед этим быстро освобождённое от всего нашего безалаберно разбросанного имущества.
   Стало тихо. Но опять ненадолго. Из недр башни вылез незнакомый нам зверь!
   -У-у-у!.. –рычал человекообразный монстр, злобно сбрасывая на землю все рюкзаки Рд-54.
   Эти РДешки с боекомплектом доселе спокойно себе лежали на бронекорпусе БМПешки позади башни. А теперь эта долговязая зверюга безжалостно скидывала их вниз. Но ведь в РД находились всякие взрывоопасные боеприпасы.
   И пока ещё безжертвенную ситуацию мог спасти только один добрый молодец. Чья потенциальная свирепость была куда больше.
   -Я чего-то не понял! –произнёс товарищ сержант Ермаков своим подозрительно вкрадчивым голосом. –Пайпа!.. Ты что?!.. Совсем охренел в своей башне? А-а?
   Подвиг был совершён. И злобная кровожадная тварь оказалась бесследно уничтоженной. А на её месте мы увидали растерявшегося наводчика Дедюкина.
   -Я сказал что-то непонятное? – продолжал товарищ сержант. –А-а-а?
   Наводчик-оператор Дедюкин тутже обернулся вконец сконфуженным Лёнькой-Пайпой.
   -А чего они?!.. –заявил он, стараясь придать себе как можно больше возмущения и негодования. –Лежат тут!.. Башню сзади придавили!.. Мешают её поворачивать!
   Таким вот образом наш горе-наводчик попытался оправдать себя и одновременно изобличить всех хозяев РД-54, которые со злодейским умыслом завалили своими тяжеленными рюкзаками заднюю часть его любимой башни… Отчего она в самый нужный момент не смогла развернуться в сторону вражеской цели.    
   Однако товарищ сержант Лёньке не поверил и тутже обратился к строгим положениям Боевого Устава.
   -А кто отвечает за «постоянную боевую готовность вверенной техники»? –вопрошал товарищ замкомгруппы Ермаков. –Я тебя спрашиваю!.. То есть кто виноват в том, что башня не была предварительно осмотрена?.. То есть сразу же не освобождена от этих наваленных сзади рюкзаков?      
   -Я осматривал. –угрюмо отвечал наводчик-оператор.
   -Когда? – уточнял товарищ сержант. –Когда бабушка родила ёжика?
   Невзирая на всю серьёзность данного момента, кое-где послышались приглушённые смешки.
   -Нет! –произнёс дембель Пайпа, мрачнея всё больше и сильнее. –Я вчера… Я её только вчера осматривал.
   Товарищ замкомвзвод сделал вид, что ему поверил.
   -А почему же тогда ты никому не сказал, что рюкзаки надо складывать чуть подальше? То есть не в самый притык к башне?    
   На этом вопросе Лёнька сник окончательно… Однако внутри башни что-то запищало…
   -Там что-то по рации передают! – выпалил враз оживший наводчик-оператор. –Я сейчас…
   Он быстро погрузился в свой левый люк башни. Но вскоре Дедюкин полез обратно, то есть наружу .
   -Товарищ старшнант! –обратился наводчик к командиру группы. –Вас ротный вызывает!
   Старший лейтенант Веселков вздохнул и полез на БМПешку. Затем, присев на край башни, он принял у Лёньки шлемофон.
   -«Океан» на связи! Так точно!.. Всё было выполнено! Я приказал двум пулемётчикам обстрелять с холма. Потом выехал на броне!.. Но тут заклинило башню. Рядовой Дедюкин!.. Есть! При этом я попал под обстрел. Предположительно, тридцатимиллиметровой пушки!.. Вас понял! Кто бежал с горы?!.. Разведчик Малый!.. С фишки! Никак нет!.. Раненых или погибших не имею. Опять отказало рулевое управление! Да-да! Кайдаша… Задним ходом доползли, потом затягивали тросами. Вас понял!.. Конец связи!   
   На этом сеанс радиопереговоров был закончен. Командир нашей группы вернул наводчику шлемофон и со вздохом спрыгнул на землю.
   -Группа, строиться! –скомандовал он.
   Так начался разбор полётов. Причём, с раздачей неизбежных «звездюлей» и вручением наградных пряников. Причём, первых было куда больше, чем вторых…
   -Рядовой Дедюкин!
   То была названа не просто фамилия нашего неудачника-наводчика Лёньки-Пайпы. Так был обозначен первый виновный в подрыве боевой готовности разведгруппы спецназа №613. Ведь именно наводчик-оператор самым первым несёт персональную ответственность за то, что доверенная лично ему бронированная башня вместе со скорострельной 30-миллиметровой пушкой оказалась технически неспособной развернуться в нужную сторону, чтобы благополучно поймать в прицел вражескую автомашину марки Тойота. И именно по этой причине боевая задача оказалась невыполненной.
   -Младший сержант Малый!
   -Я!
   Так был назван второй обвиняемый в подрыве боеготовности родного подразделения. Ведь именно он несёт персональную ответственность за свою собственную жизнь, пусть и слегка безалаберную и чересчур простодушную. Ведь именно он попал под автоматический огонь «вражеской» 30-миллиметровой пушки, бездумно подвергнув себя страшной опасности преждевременной смерти в самом начале своей молодой жизни. Ведь именно он без разрешения оставил свой боевой наблюдательный пост, именуемый в просторечии фишкой… Тем самым ослабив наполовину её боевые возможности по обстрелу из автоматического стрелкового вооружения низколетящей вражеской цели.
   -Рядовой Кайдаш!
   -Есть! –обречённо сказали в ответ.
   - Что «Есть»?! Ну, что «Есть»?!
   Так нашего третьего обвиняемого не спасло даже его чистосердечное признание своей ужасной вины и самое, что ни на есть, искреннейшее раскаивание. Ведь именно он в наипервейшую очередь отвечает своей бестолковой головой, ну, и другими частями не в меру откормленного организма за то, что доверенная лично ему одному боевая машина пехоты… Вместе с наимощнейшим дизельным двигателем, с гениально сконструированной и грамотно изготовленной трансмиссией, с надёжными резинокатками и гусеницами… С коробкой передач и рулевым механизмом… «Будь он тридцать трижды проклят!» В общем, именно рядовой Кайдаш повинен в неспособности БМП-2 перемещаться по афганской местности указанным командиром курсом.
   -Сержант Ермаков!
   -Я!.. –прозвучал бесстрастный и чёткий ответ.
   Четвёртый обвиняемый был виновен во всех предыдущих преступлениях разом, а также персонально в лично своём проступке. Ведь именно он обязан своевременно контролировать поддержание боеготовности разведгруппы на должном уровне. Причём, как своими непосредственными усилиями, так и силами подчинённых ему бойцов-разведчиков. Причём, совершенно независимо от его человеческих возможностей и общегуманных наклонностей.
   -Равняйсь! –скомандовал старший лейтенант Веселков, оглядывая наш двухшереножный строй.
   -Смирно!
   Так всем присутствующим стало ясно то, что дополнительных обвиняемых среди нас он не обнаружил.      
   -От лица командования объявляю вам по трое суток ареста!
   -Есть, трое суток ареста! –отозвалось недружное четырёхголосное эхо.
   На этом процесс воинских наказаний моральным кнутом был исчерпан. Но зато началось вручение именных пряников.
   -Рядовой Лукачина!
   -Я! –ответил чуть смущённый механик Мишка.
   -От лица командования объявляю вам благодарность за своевременную эвакуацию повреждённой бронетехники!
   Рядовой Лукачина скосил свой взгляд на только что «заарестованного» замкомвзвода, однако положенный по уставу ответ озвучил  так, как и было положено.
   -Служу Советскому Союзу!
   Потом старший лейтенант Веселков ещё раз прошёлся придирчиво-строгим взглядом по лицам всех своих подчинённых. И на этом подведение боевых итогов было закончено. Те, кто это заслужил, были им наказаны соответственно совершённому проступку. Тот единственно положительный, то есть отличившийся в хорошую сторону… В общем, рядовой Лукачина был поощрён должным образом. Причём, явно в назидание и «потенциально арестованным», и всей остальной массе.
   -Разойдись! –приказал командир группы, распуская строй на все четыре стороны.
   Как и положено по Строевому Уставу, строй рассыпался по всем направлениям. Хоть и без особого рвения тире личного энтузиазма… Но тем не менее команда была выполнена без какого-либо промедления.
   Теперь всем разведчикам разрешалось заняться своими персонально-общественными делами, строго определёнными им их же штатными обязанностями. Пулемётчикам следовало заняться ежедневным обслуживанием оружия, средств связи и наблюдения. Включая обязательную выемку всех пулемётных лент и перетряхивание их от вездесущего афганского песка. Разведчикам-автоматчикам предстояло также заняться приведением в ещё большее боеготовое состояние своих боевых стволов, радиостанций и оптики. Наводчикам-операторам было бы крайне желательно забраться в свои башни, дабы исчезнуть из общего вида и приступить к протиранию стеклянных поверхностей прицелов.      
   -Кайдаш! Лукачина! –прозвучало строгое напоминание.
   -Уже идём, товарищ старшнант! Идём-идём!.. Куда же нам ещё идти?!.. Только к ней… К «ласточке»!   
   Отдав крайние указания механикам, командир разведгруппы №613 также отправился на своё законное место, чтобы уже наедине с самим собой и своей собственной совестью обдумать личную ответственность за всё произошедшее. Ведь он, как тут ни крути, являлся пятым обвиняемым! Поскольку именно старший лейтенант Веселков несёт перед вышестоящим командованием всю полноту ответственности за боеготовность РГ №613: и за заклинившую башню рядового Дедюкина, и за самоуправство мл.с-та Малого, и за очередную поломку ходовой части рядового Кайдаша, и за служебные недочёты сержанта Ермакова.
   Правда, все эти прямые и косвенные обвинения ему мог предъявить только командир первой роты капитан Перемитин, а также его заместители по боевой, технической и воспитательной части… Но всё это они имели право высказать в отсутствии личного состава разведгруппы №613. Ведь в случае нарушения этого незыблемого правила боеготовность подразделения ст.л-та Веселкова С.И. была бы ими подорвана в сотни раз сильнее.   
   Но как бы то ни было… А внезапно подвернувшаяся боевая задача оказалась невыполненной.
   И теперь всей разведгруппе №613 оставалось только одно – повышать свою боевую готовность «самым настоящим образом». То есть ровно так, как и учил в своё далёкое-предалёкое революционное  время наш вождь и учитель Владимир Ильич Ленин!
   Так что первые полчаса после подведения боевых итогов вся наша разведгруппа «шуршала». Причём, как в прямом, так и в переносном смысле. Отрывалась и комкалась специальная шершавая лента желтоватой бумаги, предназначенной исключительно для чистки оружия. Для других, то есть бытовых целей данный продукт военной промышленности не годился абсолютно. (* ПРИМ. АВТОРА: Ну, разве что для садомазохистского членовредительства!.. В коем никто ещё замечен не был.) Эти смятые комки затем прикладывались к чёрным маслёнкам, чтобы пропитаться ружейным маслом. И только после этого данное средство можно было смело применять для чистки автоматов и пулемётов.
   Но вот прошли эти первые полчаса повсеместного и всеобщего повышения боевой готовности. Как и следовало того ожидать, её священный уровень был приподнят нами на вполне конкретную высоту. Конечно же не совсем достаточную для командирского всепрощения, но тем не менее… Правда, всё ещё сильно подводили нас всех, естественно, наводчики-операторы и механики-водители! 
   Младший сержант Малый резко повысил свой разведчицкий статус… То   есть втихую прокрался мимо строгого командирского контроля и всё-таки уполз на фишку. Совершить этот подвиг Николая заставила не совесть и даже не чувство солдатского долга… На то его сподвигли личное нежелание заниматься чисткой оружия и отчаянные призывы разведчика Агапеева, буквально изнывавшего на фишке в полном одиночестве и в абсолютнейшем неведении относительно всех произошедших событий.
   Следующие полчаса повышения боеготовности разведгруппы №613 прошли в обстановке военно-социалистического соревнования, в котором заслуженную победу одержали, ну, разумеется, наши уважаемые ветераны. Именно они и закончили первыми добросовестнейшее выполнение своих разведчицких обязанностей. Поскольку именно наши дембеля являлись инициаторами данного соревнования, а также честными-пречестными судьями, ну, и самыми главными его участниками.
   -Ура! –негромко произнёс рядовой Лебедев, демонстративно передёрнув и тутже отпустив затворную раму своего автомата. –Готово! Серёга! Запиши-ка мне самое первое место!
   -Ну, нетушки! –возражал сержант Ермаков. –Первое место, сам знаешь, у кого должно быть!
   Юрка Лебедев тутже обратился к дембелю Сергею Сорокину, дабы тот поддержал своего пернатого собрата и соратника по оружию.
   -Кар-Карыч! Брат!.. –засмеялся дембель Юрка.-Ну, скажи ты ему!.. Он же арестованный!.. И потому ему первое место даже теоретически не светит!
   -Значит первое место должно быть у меня! –заявил сержант Сорокин. –Даже без разговоров в строю!
   -Точно-точно! проворчал «арестант» Ермаков. –Война – войной… А порядок должен соблюдаться!
   Закончив подведение итогов соцсоревнования и распределив все заслуженные ими места, дембеля приступили к честно заработанному отдыху. Но просто молчать они не смогли и вскоре от дембельского лежбища послышались шутки, смешки и едкие реплики. Их веселье, правда, было приглушённым, чтобы ненароком не разбудить в командире группы новый приступ военной строгости.    
   Однако напряжённая обстановка уже стала постепенно меняться в более спокойную сторону. Все остальные разведчики продолжали повышать свою боеготовность и тем не менее молчаливая работа уступила пальму первенства насущной необходимости обсудить с друзьями-товарищами только что произошедшие события. Ведь тут было столько всего интересного!
   -А как Малый перепрыгивал через разрывы!.. Как заяц!.. И ещё орёт!.. «Ай, бля-а!»
   -А потом – «Ой, бля-а!»
   -А в третий!.. «Ой-ё-о-о-о!» И потом тоже!..
   Вдоволь посмеявшись над Миколой наши дембеля всё же признали его самым везучим разведчиком РГСпН №613. Ведь в прошлом году прямо на боевом выходе молодого солдата Колю исподтишка укусила какая-то ползучая гадина. А сегодня Малому удалось трижды избежать всяких печальных последствий, так ловко перепрыгивая через цепь артиллерийских попаданий. И пусть это были тридцатимиллиметровые снаряды скорострельной пушки!.. Но ведь Микола при помощи нехитрых фольклорных восклицаний преодолевал эти горизонтальные разрывы по их середине! Не с краю или вообще сбоку, где его шансы резко повышались…
   -И как это ему так подфартило?! –говорил дед Ермак, удивлённо качая головой. -По нему лупят длинными очередями, а он всё скачет и скачет!.. Да ещё и ругается!   
   -Ай, бля! Ой, бля!.. Ой-ё, бля!
   Тут в разговоры дембелей встревает всезнающий Виталька Билык.
   -У него только штаны осколками посечённые! –говорит он. –А на теле ни одной царапины! Правда, часть осколков ему в ботинки просыпалась…
   -Это из штанов что ли?
   -Ну, да!.. А откуда же ещё?! –отвечал Билык. –Он их потом вытряхивал… Мне показывал…
   -А ты верь ему больше! – посоветовал молодому пулемётчику старый воин Юра. –Он небось сам туда камешков набросал…
   -Да не-е!.. Я ж сам видел!
   И теперь уже не было тайной то, кто именно обстреливал бегущую вниз фигуру Коли Малого. Этот секрет раскрыл всем наводчик-оператор Абдуллаев, который не просто сидел с беленькой тряпочкой в своей башне. Абдулла связался по дежурной радиочастоте со своими коллегами – наводчиками из других разведгрупп.
   -Это Кузя стрелял! – заявил громким шёпотом наш азербайджанский наводчик. –Он думал, что это дух бегит!.. Вот и начал поливать!.. Первый очередь – не попал!.. Второй – опять мимо!.. Третий очередь дал… Снова не попал!.. Обиделся, да-а!.. Плюнул Кузя… И полез из башни!.. А Чурик в прицел посмотрел… Поправку вниз взял… И вашу БМПешку увидал…
   Так был раскрыт самый главный секрет сегодняшнего дня, который буквально мучал нас всех последние полтора часа. Ведь ядро нашего разведотряда вместе с первой разведгруппой, как оказалось, расположилось в двух-трёх километрах от нас. А возможно и практически на все четыре километра!.. Но не больше!.. Ведь прицельная дальность выстрелов автоматической пушки 2А42 была равна как раз четырём тысячам метров.
   Поэтому всё произошедшее с Малым можно было объяснить лишь двумя причинами: как углом ведения стрельбы, так и большим расстоянием от орудия до цели. Именно вследствии этой удалённости изменялась траектория полёта каждого снаряда. Да ещё и выпущенных один за другим!.. Поэтому длинные очереди 30-миллиметровых снарядов разрывались на метр-полтора ниже Колиной фигуры, то есть бегущей вниз цели! То есть малоопытный наводчик Александр Кузьмин стрелял просто по бегущему в прицеле человеку, не беря необходимых поправок на дальность, на скорость передвижения Малого и на высоту ведения огня. Ведь Коля сбегал с высокого холма.
   А вот когда вместо наводчика-любителя Кузьмина к прицелу сел законный штатный наводчик-оператор Вова Чурилов, то на склоне холма уже не было видно никого. Вершина тоже была пуста, поскольку расположенная там фишка на своё счастье ничем себя не демаскировала. Так была спасена молодая жизнь разведчика Бадодия Бадодиевича!..
   Однако охотничий азарт стрельбы по бегущим фигурам никуда не испарился. И поиски цели продолжились!    Опытный наводчик Чурилов, весь сгорая от сладкого предвкушения, быстро опустил прицел ещё ниже… Чтобы поймать в перекрестие убегающего душмана!.. И где, о, ужас!.. Им и были обнаружены советского вида БМП-2 с очевидно советскими же солдатами. Причём, наверняка из состава своей же первой роты специального назначения!    
   Так на бескрайних просторах афганской войны был вскрыт преступный эпизод с участием свежеиспечённого члена ВЛКСМ Александра Кузьмина. Командир первой роты не пожалел ни его молодой жизни, ни даже новенькой книжечки тёмно-красного цвета. Рядовому Кузьмину было объявлено наказание в виде неизбежного ареста сроком на трое суток, но по возвращению в гарнизон Лашкаргах.
   -Если ещё раз полезешь без разрешения в чужую башню!.. Чтобы потыкать всякие там красные кнопочки… –предупреждал его капитан Перемитин перед улыбающимся строем. – Если ещё раз случится что-нибудь подобное!.. То я тебя!
   -Понял, товарищ капитан! Я больше не буду! –обещал уже в свою очередь дембель Кузя. –Честное-пречестное слово комсомольца!         
   Так к четырём потенциальным арестантам из РГ №613 был добавлен ещё один виновный. В общем счёте арестованных стало пять человек.
   А война продолжалась. Невзирая ни на что.
*
   Глава 14. ОСТАТОК ДНЯ И НАЧАЛО ВТОРОЙ НОЧИ!
                Везде всему есть свой резон
                Когда кому какой урок
                Всё это знает только Он
                Отмерив каждому свой срок               
                А.М.
  Поистине недоучившийся механик Кайдаш и настоящий водитель-профессионал Лукачина провозились в распахнутом чреве двигательного отсека до самого позднего вечера. Однако все их усилия были тщетными. Частично парализованная «Ласточка» продолжала оставаться пятнадцатитонной обузой, к тому же способной передвигаться только задом наперёд. Да и то… На самой малой скорости. И, естественно, никуда при этом не сворачивая. Причём, все эти три технических недостатка одной разнесчастной «Ласточки» крайне негативно сказывались на всей нашей разведгруппе №613. 
   -Ну, вот что нам теперь с ней делать? –досадливо спрашивал сержант Ермаков, сидя на корточках на краю двигательного отделения. –Вот что?!.. Ехать на ней задом наперёд до самой Лашкарёвки?!.. Вот хрен вам всем! Так позориться на старости лет…
   Дембель Лебедев тоже не хотел такого бесславного возвращения в родной гарнизон.
   -Да спалить её к чертям собачьим и всё! –заговорчицким тоном предлагал он уже во второй или третий раз. –И свалить…
   -На духов?! –переспросил Ермак, на всякий случай оглядевшись по сторонам.
   -Да просто свалить отсюда и всё! –пояснил Лебедев. –Что мы?!.. На одной броне не поместимся?! А эту… Заразу… Спалить!
   -Вместе с Кайдашем! –предложил замкомвзвод и тихо рассмеялся. –Слышишь, Кайдаш?!.. И тогда наконец-то восторжествует правда! Да, Карыч?! 
   Сержант Сорокин не ругался и не предлагал всякие меры радикально-трагического характера. Дембель Серёга уже много чего повидал на своём военном веку. Поэтому он просто молчал и не мешал угрюмым механам работать дальше.
   Несколько раз Мишка Лукачина забирался во-внутрь стальной башни, но вовсе не для того, чтобы подлезть к упорно сопротивляющейся раздатке с тыла. По просьбе механика наш наводчик Лёнька Дедюкин по дежурной радиочастоте вызывал ядро отряда и тогда Лука консультировался с многоопытным зампотехом роты.          
   Увы… Не помогло и это. Наш зампотех конечно же являлся высококлассным специалистом в области эксплуатации, обслуживания и восстановления автобронетанковой техники. Но и он с расстояния в несколько километров не мог определить точную причину того военно-полевого феномена, что кайдашевская «Ласточка» не могла двигаться ни вправо, ни влево, ни теперь уже прямо… А только позорным образом пятиться задом на бесстыже малой-премалой скорости.
   -Да мне и самому всё это интересно!.. Но приехать пока не могу… Слышишь, Лукачина?!.. Я постараюсь к вам завтра подскочить! –обещал товарищ майор своим верным механикам. –Слышишь меня?!.. Как только получится!.. Обязательно подскочу… А вы пока… Попробуйте сделать то же самое… Как тогда! 
   -Так точно! –отвечал невпопад Мишка Лукачина. –Если получится… То завтра вы подскочите… А пока…
   Его голос при этом заметно менялся, причём, далеко не в самую лучшую тональность. Вместо бодрого и бравурного «до мажора», который звучал в самом начале радиопереговоров, теперь  слышалось заунывное и тоскливое подвывание в духе «ля минор». Прочие жизнеутверждающие тональности типа «фа диеза»… Ну, или хотя бы «си бемоля»… Увы, но и о них  пока что не могло быть даже речи. 
   -Ну, что он тебе сказал? – спрашивал дембель Сорокин у вылезающего из башни Луки.
   Остальные наши ветераны смотрели на механика молча, но зато с затаённой надеждой.
   -Сказал, что всё нормально!.. –отвечал Мишка. –Будет…
   Но все видели его удручённое лицо и отлично понимали… Что механик Лукачина здесь слегка привирает… Что афганская пустыня Дашти-Марго является далеко не самым лучшим местом планеты Земля… И поэтому она, конечно же не идёт ни в какое сравнение с Датским Королевством… Но и тут «не всё было ладно». Как, впрочем, и там!
   В наступивших сумерках все ремонтно-восстановительные работы были приостановлены. Первыми от двигательного отсека разбрелись умудрённые жизнью ветераны, которых совсем не радовали свалившиеся на их опять седеющие головы технические напасти. Затем два механика осторожно опустили тяжеленный ребристый. Стальной бронелист лёг на своё законное место и глуховато так громыхнул. Словно это была массивная крышка основательно сколоченного дубового гроба… Как его ни крути-верти… Но всё-таки временно похоронившего наши сегодняшние солдатские надежды на благополучное возвращение к жизни одной-единственной «Ласточки».   
   Ужин тоже прошёл в траурно-гнетущей обстановке. Товарищ замкомвзвод после объявления ему трёх суток ареста решил проявить своё повышенное рвение к действительно боевой службе. Он проверил в группе почти всё, начиная от боеприпасов и заканчивая оборудованием наблюдательного поста – фишки. Всё вроде бы было нормально… Боеприпасы в наличии имелись, радиостанции функционировали, оружие почти блестело, песок и грязь на металлических деталях отсутствовали, фишка не бездействовала… Всё было хорошо. Пока сержант Ермаков не произвёл тщательнейшую ревизию оставшихся у нас запасов воды. Так он пришёл к новому безрадостному заключению.
   -Воды у нас маловато! – доложил он командиру группы. –Если не сказать хуже. Надо экономить!
   -Что ж… -ответил ему товарищ старший лейтенант. –Значит будем экономить.
   Так по всему нашему подразделению был введён режим жёсткой экономии питьевых запасов. Другие детали данного нововведения пока что не были сообщены личному составу. Ведь по причине внезапно наступившей темноты остальная реализация водной реформы была отложена до следующего утра. Только тогда сам командир группы и его заместитель смогли бы осуществить точные подсчёты всей имеющейся в группе воды. Причём, как в общих ёмкостях, так и в личных флягах.
   -С завтрашнего дня будем питаться из одного котла! – объявил во всеуслышание товарищ сержант. –Понятно?.. Чай тоже будем пить из одного чайника!
   Первое известие нас особо не удивило. Ведь мы практически каждый вечер готовили кашу с мясом в большом казанке. Причём, на всех бойцов и на одного командира разом. Каждый разведчик вносил свою долю в виде одной банки каши. Ведь её нельзя было долго есть именно в таком первозданно консервированном виде. Каша получалась и суховатая, и жестковатая, и часто подгоревшей. А в общем котле она предварительно разбивалась на мелкие-премелкие кусочки, которые затем заливались водой. И только потом под общим казанком разжигался костёр. 
   Когда это варево начинало издавать приятный и дразнящий аромат, туда добавлялись нарезанный репчатый лук, лавровый лист и обязательно тушёнка. Эта мясная добавка была непременным ингридиентом для улучшения вкусовых и общепитательных свойств нашего солдатского ужина. Тушёнка добывалась иногда из сухого пайка никогда не жадничавших под ермаковским взглядом молодых бойцов, у которых этих плоских баночек по его мнению почти всегда было «в избытке»!.. Но по опыту прошлых выходов это случалось только тогда, когда окончательно иссякал общий мясной запас разведгруппы, старательно раздобытый в столовой или на продскладе непосредственно перед самым выходом. Естественно, не без помощи нашей ловкой молодёжи и при непосредственном участии ушлого доставалы Витьки Бельмаса.
   И вот теперь в нашей славной разведгруппе настали не самые лучшие времена. Тушёнки, хлеба и лука с лаврушкой ещё было достаточно… А вот воды питьевой обыкновенной… Увы… Её был дефицит.               
   И всё же был среди нас такой человек… Вернее, убеждённейший и скромнейший человечище… Которого все эти водно-питьевые проблемы взволновали менее всех остальных. Это был дневной механик-водитель Игорь Кайдаш. Его личные переживания относились только к персональной «Ласточке». Так некстати «захворавшей»… Причём, среди афганской Пустыни Смерти…
   Однако солнце неумолимо продвигалось к закату и светлое время суток неизбежно подошло к своему логическому концу. Поэтому жизненные приоритеты рядового Кайдаша были вовремя им пересмотрены.
   -О-хо-хо-хо-хо-о-о… -грустно вздохнул Игорёк.
   Меня, в общем-то, не удивило, что наше второе дежурство на фишке началось с горестных переживаний бывшего механика Игорька. Я же был непосредственным свидетелем и даже участником сегодняшних трагикомических событий не очень-то и вселенского масштаба. Однако разведчик-наблюдатель  Кайдаш теперь был опечален не только разнесчастной судьбой-судьбинушкой своей драгоценнейшей «Ласточки».
   -Трое суток ареста! –вздыхал он, устраиваясь на фишке. –Целых трое суток!.. Ох-хо-хо-хо-хо…
   Минут через пять меня начали раздражать эти бесконечные стенания. Действительно… Ну, сколько же можно охать, ахать и вздыхать?!.. Этой ночью я поднялся на вершину холма достаточно свежим разведчиком, способным без особых усилий отдежурить все четыре часа. Но это в привычном режиме всеобщего молчания… Вслушиваясь лишь в приятный шум ласкового ветерка.   
   -Да чего ты так боишься этого ареста? –спросил я, потеряв всякое терпение. –Ну, отсидишь на гауптвахте… Если про тебя вообще не забудут!.. Или же просто отменят!
   -Да какой там «отменят»? –заныл Кай с ещё большим энтузиазмом. –Я же знаю!.. Движок грелся, маршевой скорости не было… Всю колонну задерживал… А потом ещё и рулевое отказало… Тогда ночью… И вот теперь сегодня днём! Разве они такое забудут?!.. Припомнят мне всё!
   Меня естественно поразило такое честное признание недавних «заслуг»… Но ведь и мне было что сказать по данному поводу.
   -Да-а-а! –проворчал я не без тайного злорадства. –Тако-ое!.. Ни за что не забудешь!
   Я не выдержал и тихонечко рассмеялся. Разведчик-наблюдатель Кайдаш обиженно засопел и совсем было замолчал. Конечно же его можно было понять… Но ведь и я сказал ему одну лишь голую правду. Действительно… Разве можно забыть всё то, что и мне лично, и всей нашей разведгруппе довелось пережить?!.. Причём, «благодаря» именно ему – Игорю Кайдашу.   
   Тут непривычно неразговорчивый Кай поднялся в полный рост и принялся разглядывать пустыню в ночной бинокль. Как я успел заметить, он уже освоился со своей ролью боевого наблюдателя. Кнопкой выключателя Игорь пользовался через допустимые инструкцией временные интервалы. Да и окружающую обстановку он исследовал без излишней суеты и спешки. Сейчас он изучал пустыню в БН с повышенным вниманием, словно ему всю жизнь приходилось заниматься только этим наиважнейшим делом.
   Вскоре его стоячая вахта закончилась и он улёгся на свой спальник.
   -Ну, что?.. –спросил я. –Всё нормально?
   -Нормально! –ответил Кай. –Как всегда… Холмы, кусты… Даже звёзды.
   Нынешняя ночь была действительно хороша. Не то, чтобы она сейчас представляла собой просто изумительное в Бэ-эН зрелище. Во всяком случае она была гораздо лучше предыдущей… Когда нам выпало нести своё первое совместное дежурство.
   -Да-а… -произнёс я после короткой паузы. –Звёзды – это хорошо!.. Видимость получше. Не то что тогда…
   -Вчера было совсем темно. –отозвался Кайдаш. –Как в подвале… То есть… Почти как в подвале. 
   Я понял, что он больше на меня не обижается. Это было хорошим обстоятельством нашего совместного дежурства. Которое только-только началось и должно было продлиться почти четыре часа.
   -А ты что, никогда не сидел на губе? – спросил я.
   В общем-то, мне и самому ещё ни разу не доводилось «отдыхать» на военной гауптвахте. Однако я уже столько раз ходил в караулы. Ведь наша «губа» находится впритык к караульному помещению, да ещё и на одной с ним огороженной территории. Будучи молодым солдатом я много раз носил пищу арестованным бойцам - «губарям», которые с жадностью уплетали даже пустую кашку-сечку. Мне были хорошо известны очень уж нелёгкие условия содержания арестованных и крутой характер начальника гауптвахты по фамилии Лютый. Пару-тройку раз мне довелось быть часовым на самой «губе». Так что я уже имел представление о суровой жизни лашкарёвских арестантов.
   -Да как тебе сказать?!.. –замялся рядовой Кайдаш. –Я не то, чтобы очень сильно боюсь этой «губы»… Просто я…
   Его нерешительность меня несколько заинтриговала. Ну, что ещё может быть такого страшного в этом понятии «трое суток ареста»?!.. Кроме как самих семидесяти двух часов, проведённых либо в камерах гауптвахты, либо на долгих занятиях строевой подготовкой, либо уборках мест общего пользования… Ведь я уже отлично знал, чем же именно занимаются арестованные солдаты.      
   -Да-а… Понимаешь… -опять замялся Кай, но в следующую секунду его будто прорвало. -Я же из семьи высланных. Ну, то есть репрессированных! Нас в начале войны отправили в Северный Казахстан… Всю семью!.. Понимаешь?!.. И вот!.. Мы-то думали, что всё уже давным-давно закончилось… И тут… Меня арестуют!
   -Понятно. – сказал я.
   Но я, честно говоря, ничегошеньки ещё не понимал. Мне уже было известно то, что в годы Великой Отечественной войны по приказу свыше были депортированы поволжские немцы и крымские татары, калмыки, чеченцы, ингуши, карачаевцы и кто-то ещё… Но ведь всё это произошло давным-давно!.. Почти пятьдесят лет назад… В годы войны, что было самым наиглавнейшим фактором. А когда она закончилась, тогда всё стало налаживаться. Почти все народы после смерти Сталина с разрешения Советской власти тихо-мирно возвратились на свои родные земли… Правда, кроме поволжских немцев, крымских татар и турок-месхетинцев.
    Но ведь сейчас всё было совсем по другому!.. Ведь и они, и все мы живём в нашем большом и могучем Советском Союзе!.. Где у нас есть одна Родина на всех… Где у нас есть общая земля… Где все мы были, есть и будем всегда равными друг другу. А если всё время копаться в чёрных ямах уже прошедших дней, то нам из этих ям никогда и не выбраться!..
   Потом я возвратился в нынешние времена и меня стали терзать вполне обоснованные сомнения. Ведь любой мало-мальски критически устроенный образ мышления способен проанализировать все «ЗА» и все «ПРОТИВ». То есть почти на каждый весомый или достойный аргумент можно отыскать вполне резонный контрдовод.
   -А как твои родоки узнают про эти трое суток ареста? –спросил я Кайдаша. –Если ты им сам не напишешь?!
   Игорёк даже замотал головой, уже заранее отрицая столь неподобающее для себя поведение.
   -Конечно же не напишу! –заявил он мне. –А если замполит роты напишет?.. Помнишь, как он зачитывал письмо родителям этого нашего «штатного залётчика»? Ну, этого тормоза!..
   Я кивнул ему:
   -Да помню!.. Там было так написано… Что ему только одна дорога – в тюрьму!
   В нашей первой роте служил один разгильдяй, который вечно попадал во всякие нехорошие истории. Он спокойно мог бы их избежать, если бы захотел проявить хотя бы малую толику солдатской смекалки… И если бы не его ослиное упрямство!.. С каковым этот раздолбай коллекционировал всевозможные наказания от лица командования подразделения. Увы… Но мне иногда казалось, что он внутренне получает несказанное мазохистское удовольствие от всего «этого». Данный раскездол и тогда ухмылялся… Когда замполит роты зачитывал перед строем письмо, которое он собирался отправить родителям столь безалаберного горе-сыночка.
   -Ну, даже если замполит Кандейкин и твоим родокам напишет… -предполагал я, заранее прорабатывая все возможные варианты и их последствия. –Ты же можешь их заранее предупредить!.. Чтобы особо так за тебя не переживали… Ну, что ротный замполит слегка приврал… Хотел вас… Ну, не припугнуть… Ну, что-нибудь же можно придумать!?
   Тут я невольно вспомнил про то, как в прошлом месяце феврале наш старлей Веселков отправил действительно благодарственное письмо моим родителям. Причём, там были не только слова признательности военного командования за хорошо воспитанного сына Альберта… Но и то, что мл.с-т Зарипов успешно овладел боевой техникой разведгруппы и штатным вооружением в виде пулемёта Калашникова… Что на боевых выходах он проявляет себя исключительно с положительной стороны… То есть, отважно и смело!..
   И всё это было написано ст.л-том Веселковым после моих успокоительных писем о бесконечных нарядах по столовой, где нас кормят до отвала, а также о наших нескончаемых караулах в ППД с их вечным ничегонеделаньем. Так одно-единственное письмо командира группы в мгновенье разрушило мою долгую легенду о постоянном и безвылазном пребывании в стенах родного гарнизона.   
   -Да-а… -вздохнул я. –В прошлом месяце наш Весёлый написал моим родителям благодарственное письмо… А я не сумел его перехватить. Пришлось потом писать и писать… У меня же мама… У неё с сердцем не всё в порядке…
   Вспомнил о своей матери и Игорь Кайдаш. Правда, перед этим он опять встал, чтобы потратить минут пять на внимательный осмотр местных и всё ещё нескучных достопримечательностей.
   -У меня мама тоже… И сердечница, и гипертоник… И вообще… Она была шестилетней девочкой… Когда чуть было не погибла!.. Из-за нашей коровы.
   -Это как же? – спросил я.
   -А вот так!.. – рассказывал Кай громким шёпотом. –Они же тогда в одном селе жили. Ну, куда их выслали. Плохо жили, голодно и холодно. В чужом доме, то есть в углу за занавеской. Самое интересное, что дед был на фронте. Хоть и немец, а специалист был хороший. Потому и держали… А когда семью выслали, то ни он не знал их адреса… Ни они… Тоже ничего не знали. Самое же начало войны… Отступления, окружения, бомбёжки… У него два ранения было… Но нашёл он их только после войны… А до этого они жили очень плохо. Кушать было нечего… Столько людей тогда поумирало… В зиму с 41-го на 42-ой год… Страшно было…
   А потом дед вернулся с фронта живой и почти невредимый. И были у него тогда медали, один орден, два ранения и ещё контузии. Привёз он своё командирское жалование, то есть офицерскую зарплату… Которую он долго не получал, чтобы сберечь для семьи… А потом он их всё-таки разыскал и приехал… Но забрать семью ему не разрешили, потому что все они были на поселении. Каждую неделю надо ходить в милицию и отмечаться. Так и ходили… Мой дед при полном параде… С орденом Красной Звезды, с медалями… А с ним его жена и дети… 
   Остались они жить в этом селе. Дед на свои деньги смог хату-мазанку поставить и ещё корову купить. Жить стали чуток получше. Теперь же они жили отдельно, да ещё и с коровой. Когда её в самый первый раз подоили, то есть когда бабушка налила всем троим детям молока парного… То они пили это молоко… А дед с бабкой стояли рядом, смотрели на них и плакали. Ведь раньше-то молока у них совсем не было. Вчетвером жили на одну карточку… Бабушкину… Самый маленький в ту зиму умер. Да и остальные трое… Тоже были худые-худые…   
   И вот как-то поздней осенью отправили мою маму за коровой, которая паслась за селом. Прошёл час – её нет. Ещё один – нету их и всё!.. Тут дед пришёл с работы, как узнал, так сразу же побежал их искать. А бабушка за ним. Прибежали они на то место, где паслась корова. От него идут два следа: один – это коровьи копыта, а второй – детский след. Вот дошли они до села, дальше идут уже по улице. Грязь-то сырая!.. Отпечатки хорошо видны… Но уже темнеет.      
   Дед с бабкой идут дальше… И вот доходят следы до одного угла, где начиналась другая улица… И там всё исчезло!.. Как будто девочка с коровой испарилась!.. Нету их следов ни прямо, как домой идти… Ни направо, то есть на эту улицу… Там жили… Ну, в общем, тоже депортированные. Там же как было: одна улица немецкая, вторая уже ингушская, третья – корейская… Ну, и так далее… Как привозили новых переселенцев, так они и… Землянки рыли… Или строили себе мазанки из глины. В общем, в начале этой вот улицы следы и оборвались!
   Дед всё понял и сразу домой за наградным пистолетом. Прибежал обратно и с ходу одну обойму в воздух расстрелял!.. Ну, тут на шум из домов выходят мужчины, старые люди и молодые… Дескать, что случилось?.. А дед мой им кричит: Если через пять минут не вернёте и дочку, и корову!.. То я пойду по вашим домам и буду стрелять в каждого!.. У меня патронов много!.. Пусть меня потом посадят!.. Но я за свою дочку вас тут всех положу! В общем… Думайте!.. Ищите среди своих!.. Время пошло!
   Ну, эти старики и мужчины по своему о чём-то меж собой переговорили… Разошлись по всем дворам… Потом выходит одна пожилая женщина и говорит: Зачем шуметь?.. Зачем кричать? Вот твоя дочка… Живая и невредимая… Только сильно она устала. Спит сейчас… А вот ваша корова!.. Тоже целая и невредимая… Забирайте их… Пожалуйста!   
   Вывели они сперва корову… Потом на руках вынесли и мою маму. Её бабушка взяла. Действительно спит!.. Дед с бабкой её тормошат, будят… Но она не просыпается… Тут эта женщина говорит, что ничего страшного – скоро она проснётся.
   Пришли они домой. Корову в сарай, хотели подоить, а она уже подоенная… Ну, думают, ладно!.. Хорошо, что вернули…
   Тут Кай замолчал, посчитав свой рассказ оконченным.
   -А мама твоя? – спросил я Кайдаша. –Она-то что говорит?
   Игорь уже собрался было заняться привычным делом, то есть обязательной проверкой окружающей обстановки… Но после моего вопроса он решил на некоторое время задержаться…
   -А она только на следующий день проснулась!.. Около двенадцати часов… Ну, и рассказывает, что вела она корову домой… Вела… А тут встречает её на том углу женщина и говорит: Ой, какая хорошая девочка! Пойдём-ка ко мне!.. Я тебе молока дам!.. И сама попьёшь… И домой отнесёшь…
   И ведь действительно!.. Налила эта женщина тёплого молока в чашку… Моя мама выпила… И уснула!.. Молоко-то оказалось с маковыми зёрнышками… Вот так они её и усы… То есть уложили спать!   
   -Да-а… пробормотал я со вздохом понимания. –Вовремя твой дед прибежал и стрелять начал!.. К утру бы вообще ничего от них не осталось!.. Корову быстренько бы зарезали, тутже разделали и по своим раздали… А девочку… Там речка была?
   -Вот в том-то и дело, что была! –подтвердил Игорь. –И дед точно также предполагал… Что бросили бы они мою сонную маму в речку и всё тут!.. Да под тонкий лёд!.. Если закопать, то всё равно же могут найти… С собаками розыскными или охотничьими… А в реке… Следующей весной может и нашли бы… Да толку-то!.. Мол, утонула девочка и всё!
   -Дела-а!.. –проворчал я.
   Больше-то и сказать было нечего.
   -Вот такая у них была жизнь! –продолжал рассказывать Кай. –Потом… Ну, когда деду разрешили переехать в областной центр в Павлодар… Они из этого села и уехали. Самое главное… Что они просто взяли и уехали. Ведь нету плохих народов или плохих наций. Ведь эти депортированные, ну, которые жили на той самой улице… Они же не виноваты, что их насильственно выселили из родных мест и заставили выживать в условиях Северного Казахстана. У них ведь тоже семьи и дети малые…       
   -Но это же не даёт им право воровать коров у таких же переселенцев! – возразил ему я. –А тем более через убийство малолетней девочки!
   -Это конечно же верно… - соглашался со мной Игорь Кайдаш. – Но ведь… Такая тогда была жизнь!.. Очень тяжёлая и очень трудная…
   Увы… Но Кай был прав… Причём, как применительно к тем суровым годам… Так и к нынешним дням. Ведь жизнь редко у кого бывает лёгкой и беспечной… А если и бывает такой… То ненадолго!
   Царскую Россию большевики называли тюрьмой народов, делая основной упор на то, что многие национальные окраины были присоединены к самодержавному государству при помощи военной силы. Зато после победы в 1917 году Великой Октябрьской Социалистической Революции все эти «порабощённые и угнетённые народы» наконец-то обрели истинную свободу. Причём, в виде будто бы независимых национальных республик и отдельных автономий, но в составе Советского Союза! В котором все вопросы решались в Москве. В одном-единственном кабинете.
   И вот грянул страшный 41-ый год. Когда смертоносная лавина фашистских дивизий хлынула на советскую землю. Опасаясь вооружённого выступления поволжских немцев, которые будто бы могли ударить в тыл Красной Армии навстречу наступающим гитлеровцам… Великий вождь принял упреждающие меры! Советская Республика Немцев Поволжья была упразднена, этнические немцы мужского пола были сосланы в ГУЛАГовские лагеря и трудовые армии. А их сёстры, жёны, матери и дети были высланы в Северный Казахстан и Сибирь.
   Затем под аналогичное подозрение попали дальневосточные корейцы… Которые переселились в Приморье ещё при царе, но тем не менее будто бы изначально были готовы к сотрудничеству с милитаристской Японией. Так и дальневосточных корейцев в экстренном порядке выслали зимой в республики Средней Азии. Такие же меры упреждающего характера испытали на себе и турки-месхетинцы… Которых, ну, очень трудно было не заподозрить в тайных симпатиях к соседней Турции. Кстати, хоть и не вступившей во вторую мировую войну, но всё-таки поддерживавшей дружеские связи с фашистским рейхом.   
   Потом были упразднены Чечено-Ингушская АССР и некоторые кавказские автономии. Причём, уже под предлогом реального сотрудничества с фашистскими оккупантами. Крымско-Татарская Автономная Республика оказалась упразднённой всвязи с тем поводом, что недовольные крымтатарские националисты будто бы собирались поднять в освобождённом Крыму антисоветское восстание, тутже объявить о создании независимого государства и сразу же обратиться за военно-политической помощью всё к той же Турции… И тогда бы Анкара вместе со Стамбулом обязательно вступили в войну на стороне естественно Германии!.. Причём, невзирая на тотальные отступления фашистов по всем фронтам.   
   Как бы то ни было на самом деле… Но десятки и сотни тысяч мужчин, женщин, детей и стариков оказались принудительно высланными из родных мест. Они были насильственно привезены зимой на малолюдные территории советских среднеазиатских республик. Где всем им по решению «мудрого вождя и учителя» была уготована страшная участь депортированных: рыть в промёрзлом грунте землянки и питаться корнями разнообразных растений… Выполнять трудовые нормы в колхозах и потом ещё работать на свои семьи… Строить из чего попадётся жилища и растить детей… В общем, продолжать жить по советским законам… И ещё долгое-предолгое время выживать в нечеловеческих условиях.
   И при этом беспрестанно хоронить… Хоронить… И хоронить!.. Своих малолетних детей и рано поседевших матерей… Своих измождённых жён и тихо угасших стариков… Своих близких и дальних родственников. Просто соседей и малознакомых односельчан… Погибших от голода и холода… От простудных осложнений и всевозможных болезней. От тяжёлого труда и неподъёмного горя.
   Советским гражданам других национальностей после войны тоже жилось несладко. Даже невзирая на то, что их никуда не выселяли под дулами своих же советских автоматчиков. Представителей этих национальностей арестовывали поодиночке, затем осуждали на различные срока и отправляли эшелонами в ГУЛАГовские лагеря. Так было и в тридцатые годы, и в сороковые, и в пятидесятые… Очень многие не вернулись домой. Их хоронили в общих могилах и просто закапывали, в районах вечной мерзлоты их укладывали штабелями в пустых штреках шахт и просто засыпали землёй на поверхности... Им на смену поступали новые этапы с очередными партиями заключённых… Которые даже в этих лагерях надеялись на исправление чудовищной ошибки… И по-прежнему искренне верили в справедливого и мудрого вождя…
   Остальные советские граждане - Уцелевшие на фронтах и выжившие в тылу люди  также работали день за днём, постоянно превозмогая всякие лишения и душевные страдания. Ведь нужно было налаживать новую жизнь! То есть восстанавливать разбомблённые заводы и сожжённые дотла фабрики… Ютиться в сырых землянках и собирать на родных пепелищах гвозди, скобы, петли… Заново рубить для своих семей деревянные избы… Возводить колхозные фермы и пахать землю. Заново отстраивать мосты, водонапорные башни, школы и жилые здания… Как и многое, многое, многое другое. Что было разрушено войной. И продолжая бояться…
   Ведь в подавляющем большинстве вся эта чудовищная несправедливость была возможна вследствии человеческого страха. Сперва возникала простая боязнь за благополучие родственников… Затем появлялось опасение за свою жизнь и страх за жизни близких людей… Эти людские страхи проникали в другие семьи и коллективы… Парализуя волю и самосохранение… Пока со всеобщего равнодушия и всеподавляющего чинопочитания по всей стране не воцарился самый настоящий ужас.
   «Так что… Времена тогда были почти для всех трудные и тяжёлые.»   
   Но невзирая ни на какие трудности и вопреки всем тяжелейшим обстоятельствам следовало жить дальше. Чтобы превозмогая каждодневные проблемы и преодолевая еженощные трудности упорно идти вперёд и только вперёд!.. Чтобы своими телами прокладывать дорогу идущим сзади!.. Чтобы горячий рабочий пот порой смешивался с невольными слезами отчаянья и со вскипающей от напряжения кровью, переплавляя прежние качества человека в его несгибаемый стойкий характер! Чтобы в конечном итоге выйти к намеченному рубежу настоящим победителем…
   Или хотя бы умереть на подходе к заветному финишу… Но обязательно непобеждённым!
   Другие варианты – только для трусов и слабаков! Не поверивших в свою великую силу победить этот страх.   
*
   Глава 15. ВОЙНА БЫВАЕТ ВСЯКАЯ.
                Война бывает разная
                Не очень-то приятная…
                Порой довольно грязная
                Порою непонятнная
                А.М.
   И этот день был в самом разгаре… Когда в Пустыне Смерти происходило нечто особенное… Когда быстро разворачивающееся событие неотвратимо приближалось к своему апогею. 
   Когда теперь уже сам товарищ капитан сидел в башне на месте наводчика-оператора и осторожно подводил перекрестие прицела на бегущую цель. При этом им использовался не электрический привод, который требовал к себе особенно чуткого обращения. Именно поэтому товарищ капитан сейчас терпеливо подкручивал механизм ручного наведения на цель. Это было несколько дольше… Но зато… Наверняка.
   Вот перекрестие замерло меж лопаток бегущего человека…
   -Огонь! –скомандовал сам себе внештатный наводчик-оператор.
   И его большой палец нажал на электроспуск.
   -Бу-бу-бу-бу-бу! – прогрохотало снаружи башни.
   -Дзинь-дзинь-дзинь… -прозвенели пустые гильзы, автоматически выброшенные механизмом экстракции на решётку радиатора и ребристый бронелист.   
   А товарищ капитан вновь прильнул к оптике и привычно нащупал обеими руками уже электропривод. Вот он нетерпеливо повёл башней влево и сразу вправо… Но теперь в оптическом прицеле не было видно никого. Что тутже вызвало явное непонимание…
   -А где же второй? – быстро спросил товарищ капитан у штатного наводчика-оператора. –Куда он делся?
   Тот сидел справа и всё это время молча наблюдал в свою оптику, то есть через командирский прицел внимательно отслеживал всю обстановку. Причём, никоим образом не мешая товарищу капитану.
   -Он уже забежал! –ответил ротному рядовой Чурилов. –Только что!.. За этот холм… Вот. Сюда!
   Используя правый привод, Чурилов навёл пушку на холм… Затем, повинуясь уже твёрдой руке ротного, перекрестие прицела скорострельной пушки быстро поёрзало по вершине холма и его склону… Но все поиски новой цели оказались тщетными. Второго беглеца не было видно.
   -Дай-ка мне шлем! –приказал товарищ капитан, быстро его надел на голову и тутже вышел в эфир. –«Океан!.. Океан!» Я – «Зенит!» Приём!
   Спустя несколько секунд он повторил свой радиопризыв. Потом ещё раз… Однако эфир молчал.
   -«Океан! Океан!» Я – «Зенит!» Приём!
   Увы!.. Бортовая УКВ-радиостанция упорно хранила молчание.
   -«Океан!» Тьфу!.. Дедюкин! Так и сяк тебя, да разэтак! Ты где?
   Только теперь в эфире всё срослось и заработало. То есть разгневанный голосовой радиосигнал пробился туда и вернулся обратно!.. Причём, всё в том же аналоговом режиме… Военное радио, наконец-то,  заговорило. Причём, невнятным голосом только что проснувшегося солдата-раздолбая.
   -Я-а… Тут!.. Кто это?
   -Конь в пальто! – рассмеялся товарищ капитан и сразу же перешёл к делу. –Где «Океан»?!.. Давай-ка его на связь!
   -Есть! –ответил явно взбодрившийся наводчик Дедюкин. –Уже иду!      
   Радиоэфир опять замолчал.
   -Понятно. –проворчал товарищ капитан и обратился вновь к рядовому Чурилову. –Слушай эфир и смотри туда же! Я сейчас! Если покажется второй – сразу «Огонь»! Усёк?
   -Так точно! –отозвался обрадованный Чурик. –А если «Океан» выйдет на связь?
   -Позовёшь меня! –распорядился «Зенит». –Я тут рядом!
   Но когда товарищ капитан выбрался из башни наружу, то им сразу же была обнаружена потенциально подозрительная личность… То есть борзый дембель Кузя… Который в спешном порядке и сохраняя своё инкогнито попытался улизнуть сперва из башни соседней БМПешки, а затем уже из поля видимости товарища командира роты.
   -Ку-узя! –произнёс товарищ капитан своим строгим голосом. –Ко мне!
   -Есть! –отозвался юный комсомолец откуда-то из-за корпуса БМП-2.
   Бывший ташкентский хулиган резво вынырнул из-за заднего угла бронекорпуса и попытался подойти своим знаменитым парадно-цирковым шагом. Однако взрыхлённый песок не давал необходимо твёрдой опоры, поэтому должный эффект был безвозвратно утрачен.
   -Ты опять залез в башню? –полюбопытствовал товарищ капитан.
   Он уже обратил своё внимание на опущенный в боевое положение ствол соседней пушки, что свидетельствовало о многом… Но времени было в обрез!.. Поэтому командир первой роты даже не остановился, чтобы выслушивать «Кузины сказки»… Сейчас товарищ капитан старался как можно быстрее отыскать зампотеха роты.
   Поэтому дембель Кузьмин был вынужден круто развернуться за ротным и тутже поспешить за своим «любимым военачальником».
   -Никак нет, товарищ капитан! –попытался было возразить на ходу ушлый дед. –Я просто там рядом… Проходил.
   -Ку-узя! –повторил командир роты, заметно повышая свой голос.
   Наводчик-любитель и он же юный комсомолец решил не искушать далее свою молодую судьбу, то есть сразу же во всём покаяться. Ведь его заметили и сразу опознали. Тем более что дембель Кузьмин уже и сам обнаружил то… Что длинный ствол пушки соседней БМП-2 по-прежнему опущен до строго горизонтального положения и даже развёрнут в ту же сторону. Что свидетельствовало о неспешности наводчика Джурика тутже выполнить устный приказ более старшего товарища.    
   «Ну, рядовой Джурилло! –подумал старый ветеран. –Поймаю… Убью!»
   Отпираться не было смысла.
   -Так точно, товарищ капитан! –доложил Кузя подчёркнуто громким тоном. –Это я залазил в башню!.. Но только чтобы у вас поучиться!.. Как вы умеете обращаться со скорострельной и автоматической пушкой два-А-сорок два!
   -Ну, и как? –продолжал иронизировать товарищ капитан. –Научился?
   -Так точно, товарищ… -тут дембель Кузьмин неожиданно запнулся, но сразу же перешёл на чересчур уж энергичный тон. –Я сам своими собственными глазами всё видел!
   Командир роты слегка нахмурился:
   -И что же ты видел?
   -Как вы попали ему прямо между лопаток! – докладывал Кузя всё тем же громким голосом. –Ба-бах!.. И всё!.. Только галоши разлетелись в разные стороны!
   -Понятно!.. –усмехнулся командир первой роты и всё же добавил. –Вот сейчас именно ты туда и поедешь! Соберёшь оружие и другие трофеи!.. А заодно и перед Малым извинишься! То есть чистосердечно покаешься!
   Это поручение означало и прощение за нынешний проступок, и интереснейшее военное путешествие, и возможность реабилитации, и что-то там ещё… Обо всём остальном дембель Кузя подумать просто не успел.
   -Есть, товарищ капитан! –заорал рядовой Кузьмин, также круто развернулся и побежал к своей «любимой броне».
   -Зампотех – старший! –добавил командир первой роты.
   -Так точно! –послышалось уже из-за бронетехники. –Пускай он тоже едет!
   Ротный усмехнулся такой наглости дембеля Кузи, всемилостивейше разрешившему майору-зампотеху сопровождать свою юную комсомольскую особу.
   -Галиуллин! Джурик! Ко мне! –слышались команды. –Заводи!.. Вперёд!.. Я – старший!.. Главнее меня сейчас будет только товарищ майор! Всем всё ясно?!
   Через пять минут БМП-2 с бортовым номером 102 выехала из-за холмов и, прибавив газу, с рёвом помчалась по широкой долине, сплошь заросшей невысокими кустами саксаула.
   -Галиуллин! –кричал на ходу зампотех первой роты. –Держись подальше от дороги!.. На неё не заезжай!.. Слышишь? Чтобы не оставить на ней следов!.. Понял?
   -Так точно! –отвечал ему механик-водитель с ярко выраженной татарской наружностью. –Не заеду!.. Температура – в норме!
   Боевая машина пехоты минут за десять домчалась до нужного им места. Там-то и был обнаружен брошенный врагами мотоцикл японского производства. Затем поисковая подгруппа нашла бренные останки некогда бегущего человека. Увы, но какого-либо оружия при нём не оказалось.
   -Да точно было! –утверждал дембель Кузьмин. –Я сам видел!.. То есть своими глазами!.. Ствол торчал.
   Соблюдая необходимые меры предосторожности БМПешка проехала ещё дальше и даже завернула за тот холм, куда полчаса назад забежал мотоциклист-счастливчик. Но его там нигде не было… Что в общем-то никого не удивило.
   Боевой разведчик Кузьмин махнул рукой и приказал поворачивать броню в другую сторону.
   -Ну, не будет же он тут сидеть и дожидаться нашего прибытия! Поехали обратно!
   Но эта команда дембеля Кузи была отменена своевременным приказом товарища майора. Зампотеху роты надо было во что бы то ни стало добраться до вновь самоповреждённой бронемашины механика Кайдаша.
   И всё-таки им пришлось принести одну жертву!.. То есть переехать обеими гусеницами пыльную грунтовую дорогу, поперёк которой сейчас и отпечатался глубокий след траков БМП-2. Так что теперь любой афганец, которому приспичит проехаться по этой дороге, сможет увидеть характерный след советской бронетехники. Причём, очень уж свежий!.. Что уже само по себе является грубейшим демаскирующим признаком присутствия в данном районе советских боевых подразделений.       
   Затем возникла насущная потребность в уточнении места расположения… По радиочастоте был послан призывный клич с просьбой слегка обозначить себя на местности. На одной из вершин ненадолго замаячила человеческая фигура… И спустя минут пять-десять боевая машина РГ№611 прибыла на базу разведгруппы №613.   
   Здесь зампотех роты сразу же направился к кайдашевской БМПешке, где ремонтно-восстановительные работы шли полным ходом аж с самого раннего утра. Наскоро позавтракав, оба наших механика опять подняли передний наклонный бронелист и вновь стали копошиться в двигательном отделении. Но время неумолимо подошло к полудню… Затем оно перевалило за четырнадцатичасовую отметку военного обеда… А положительных сдвигов как не было, так и не предвиделось… В общем, второй ремонтный день уже завершался полнейшим инженерно-техническим разочарованием.
   -Ну-у! –произнёс товарищ майор голосом старого и опытного зампотеха. –Опять загубили мою «Ласточку»?      
   Как заместитель командира подразделения по технической части именно он нёс персональную ответственность за боеготовность и исправность всех БМПешек первой роты. Поэтому товарищ майор каждую бронемашину считал своей личной… Что впрочем никоим образом не снимало бремени финансовой ответственности и с плеч рядовых механиков-водителей.
   -Уже второй день мучаемся! –докладывал Мишка Лукачина. –Даже не знаем… Чего ей надо!
   -Машина любит ласку… -ответил зампотех, оглядывая двигательный отсек. –То есть, ласку, чистоту, уход и смазку!.. А у вас… Разве от вас, обормотов, она может такого дождаться? Ну-ка, Кайдаш… Подвинься!.. Своей кормой…
   Наш механик-водитель всё также молча выполнил приказание, отодвинув «свою корму» подальше от зампотеха. Товарищ майор уже снял с себя бушлат и теперь он быстро закатывал рукава как можно выше. И вот самый главный технарь нашей первой роты был полностью готов к тяжёлой грязной работе.
   -Кайдаш! Залезай в свой люк. –приказывал товарищ майор подчинённому механу. –Запусти двигатель и делай то, что я тебе буду говорить.
   Механик Кай уселся на своё боевое место и стал нажимать нужные кнопки. Двигатель взревел…
   -Выжми сцепление, переключись на первую… -командовал зампотех. –И потихоньку так отпускай.
   Кайдаш выполнил всё то, что от него и требовалось. Однако его разлюбезная «Ласточка» даже не пошевелилась.   
   -Ясненько! –проворчал товарищ майор и поскрёб пока ещё чистой рукой свой щетинистый подбородок. –Ну… Давай то же самое… Но со второй передачей!
   Увы… Бронированная машина хоть и ревела своим мощным двигателем, выпуская в серое небо клубы чёрной копоти и сажи… Однако двигаться вперёд она не могла.
   -Не может?.. –вопрошал зампотех. –Или не хочет?.. Так мы научим и заставим!
   И борьба за техническую работоспособность «Ласточки» продолжалась.
   Неподалёку сидели наши дембеля, не обращая своего внимания ни на ревущую броню, ни на прочий окружающий мир.
   -И тут!.. –заливался соловьём дембель Кузьмин, сидя королём в окружении ветеранов и молодых бойцов нашей группы. –Ба-бах!.. Это ротный кА-ак влупил ему промеж лопаток… Только галоши и полетели!.. В разные стороны. 
   То старый разведчик Кузя рассказывал о сегодняшнем боевом эпизоде. Благо, что командиру нашей роты удалось сделать то, что не смог натворить вчера он сам.    
   Где-то час назад мимо боевых позиций разведотряда самым наглым образом проехали два афганца. Причём, оседлав всего лишь один мотоцикл явно иностранного производства. Они бы так и проехали мимо РО №615 и РГ №611… Если бы самый зоркий наблюдатель не разглядел в орудийную оптику торчащий вверх автоматный ствол.
   -Я сразу же командую: «К бою!» -рассказывал дембель Кузя. –Но они уже далеко… Из обычного вооружения не достать!.. Тогда ротный… Он говорит мне: «А давай-ка я постреляю!» Ну-у… Ему же неудобно отказывать!.. Всё-таки мой командир…
   -Ой! –вздохнул сержант Ермаков возвышенно-театральным тоном. –«Мой командир!»
   -Ну, чего ты придираешься?! –возмутился бывший житель самого хлебного города. –Ну, командир моего подразделения!
   -Ещё лучше! –фыркнул уже дембель Лебедев. –Ладно!.. Давай дальше!.. Рассказывай… То есть…
   Он так и не договорил. Ибо военный соловей Кузя уже залился пением боевых песен, как говорится, на всю катушку.
   -Вот он залез в башню и давай пушку наводить!.. А я уже рядом сижу! –продолжал ушлый рассказчик. –То есть из соседней башни подстраховываю!.. Короче!.. Навёл он прицел прямо между лопаток!.. А душара бежит изо всех сил… Орёт чего-то!.. И ещё чуть-чуть!.. Смоется за бугор!.. Но тут ротный… Ка-ак даст очередь! И всё!.. Вспышка!.. То есть взрыв!.. И только одни галоши вверх полетели! 
   -Понятно! – ухмыльнулся дед Ермак. –А что вы там нашли?.. Один мотоцикл и всё!
   Вопрос был резонным, поскольку действительно боевым результатом считалось трофейное оружие или хотя бы боеприпасы… Ну, или на худой конец радиостанции, экипировка, медикаменты, денежные средства и даже крупные партии местной наркоты. ( * ПРИМ. АВТОРА: Увы… Но штабных документов и секретных топокарт душманы как не носили, так видимо даже и не собирались.)
   -А это второй душара! –заявил дембель Кузя голосом государственного обвинителя. –Он и сам съе_ался… И этот автомат с собой утащил! Зар-раза…
   -И как это он вас не обстрелял? –спросил сержант Сорокин. –Когда вы на броне к этому месту подъехали… Ведь мог же!
   -Конечно мог! –согласился с ним Кузьмин Александр Батькович. –Это же душара!.. Наверное испугался БМПешки нашей… У меня же наводчик Джурик!
   -А Чурик на какой броне? – уточнил разведчик Малый.
   Ведь все они, то есть Джурилло, Чурилов и Малый являлись представителями единого фазаньего сословия. Поэтому нашего Миколу сейчас интересовали судьбы своих однопризывных собратьев… А может быть Малый просто стеснялся задать вопрос напрямик, то есть прямо в Кузин лоб… Дескать, а за каким хреном ты вчерась меня тут расстреливал длиннющими очередями?
   Однако Коля всё стеснялся и скромничал задавать неудобные вопросы напрямую… Да и рядовой Кузьмин был не сколько юным комсомольцем, а столько борзым дембелем… Который в случае необходимости способен ответить тоже в лоб… Но уже не печатным словом или же нецензурным междометием… А своим крепким кулаком. 
   И тем не менее «кое-кто» помнил устные предписания командира первой роты прилюдно покаяться перед случайно выжившей целью… А также нижайшим образом испросить прощения.
   -А Чурик на другой БМПешке! Ну-у-у… –отвечал дембель Кузьмин и, передумав каяться, быстро добавил. –Ну, из которой ротный сегодня стрелял.
   На этом крайне вежливом ответе Александра Кузьмина весь его окаянный грех был сам по себе и прощён. Так что о публичном покаянии и падании ниц перед Малым… Об этих излишествах теперь можно было и не вспоминать!
   -Ох, как ротный стреляет! – продолжал заливаться соловьём борзый дембель Кузьмин. –Ох, как он стреляет!.. Ба-бах!.. И одни галоши полетели! Мне совсем ничего не оставил!
   Разведчик Малый уже понял тончайший кузин намёк на более толстые обстоятельства… Мол, скажи мне спасибо, что вчера на том сидении сидел именно Я!.. А не товарищ капитан!..   
   Таким вот образом кое-какие вопросы повышенной щепетильности были почти улажены. Разведчик Малый обескуражено скрылся с глаз долой… Да и у юного комсомольца Кузьмина возникли минуты отдыха… Ибо весь запас его демонстративно-навороченного краснобайства подошёл к концу… Так что над днёвкой дембельского состава на какое-то время воцарила полнейшая тишина. Иногда лишь было слышно то, как позвякивают ключами три механика и один зампотех.
   Потом дембеля опять пошли любоваться захваченной сегодня добычей. Трофейный мотоцикл оказался небольшой и лёгкой «Хондой». В этом заморском чуде восхищало буквально всё: и аккуратненький спидометр до 120 километров в час, и ладный двигатель светло-алюминиевого цвета, и несколько скоростей, и широковатый протектор лёгких колёс, и аккуратненькие рукоятки со всякими кнопочками да переключателями.
   Но самой главной АФГАНИСТАНСКОЙ достопримечательностью была подчёркнуто лаконичная ЯПОНСКАЯ надпись HONDA». Она неброско красовалась на покрытом пылью бензобаке, как магнитом притягивая взоры всех присутствующих.
   -Да-а… -вздыхал Кар-Карыч. –Умеют же делать…
   -Это ведь по размерам как наша «Верховина», только чуток покрупнее. –говорил всё тот же дембель Кузьмин. -Но меньше «Минска»!
   Он любовно протёр от пыли самую видную часть бензобака и надпись «Хонда» стала ещё красноречивей.
   -Да-а…
   Настала долгая и томительная пауза. Обсуждать какие-либо иные параметры было бессмысленно. Ведь научно-технический прогресс нёсся над всем миром, старательно избегая наших строго охраняемых границ. Что было видно сейчас более чем очевидно. Ибо эта потрёпанная трофейная «Хонда» не шла ни в какое сравнение ни с новеньким советским мотоциклом «Минск», ни тем паче с отечественным мопедом «Верховина».
   -Ну, да… -отозвался дед Ермак с прежним скептицизмом. –У нас есть ещё «Карпаты» и этот… Ну, как его?!.. В городе Коврове выпускают…
   Несколько лет назад в Советском Союзе наконец-то приступили к производству двухколёсной чудо-новинки. Технические эксперты даже занесли её в некий подкласс под странноватым названием «минимокик». Но как этот новомодный «Ковровец», так и более известные «Карпаты», увы… Они также не выдерживали никаких сравнений.
   -Э-э-э-э!.. Какой такой Ковров-мавров? –начал возмущаться дембель Кузя, от волнения окончательно переходя на свой приблатнённый ташкентский говор. –Ты чё-о?!..  В натуре, да-а!.. Дурак, да-а?!.. Это же фирма «Хонда»!
   Он даже оглянулся на копошащегося в «Ласточке» нашего зампотеха… Судя по всему, в головушке Кузи появилась заманчивая мыслишка: спустить ТРОФЕЙНЫЙ мотоцикл на ГРЕШНУЮ АФГАНСКУЮ землю, да и покататься на нём. Ну, чтобы в лишний раз продемонстрировать свою молодеческую удаль и комсомольскую самостоятельность.
   Но эта мыслишка была пресечена в самом начале её предворения в жизнь. Заслышав посторонние позвякивания, товарищ майор заметил Кузино самоуправство и тутже выразил ему всё своё зампотеховское неудовольствие.
   -Ну-ка, оставьте мотоцикл на месте! –приказал товарищ майор и даже погрозил чёрным кулаком. –А то я вам сейчас найду подходящую работёнку!
   Заслуженные ветераны афганской войны не захотели рисковать своим временем и ещё больше свободой. Они возвратили трофейную «Хонду» на её законное место транспортировки, после чего все наши дембеля попрыгали на землю и вразвалочку пошли к своей днёвке.
     Теперь их стариковская беседа достигла стратегических глубин военной науки. Ведь вчерашние и сегодняшние события не могли остаться неисследованными. А потому наши дембеля занялись вопросами ведения боевых действий по всем правилам военного искусства.
   -Интересно… -проворчал сержант Сорокин, осторожно оглядываясь на командира группы. –Этот второй мотоциклист… Он сюда не наведёт ораву остальных духов? Наша-то база вроде бы не засветилась… А вот первая группа и отряд…
   -Духи к нам могут по их следам притопать. –уточнил товарищ замкомвзвод, кивая на Кузю и БМПешку первой группы. –Они же к нам прямиком с того самого места приехали. Ну, где этот паршивенький мотоцикл подобрали. Так что…
   Но их внезапно нахлынувшему пессимизму был дан соответствующий отпор. Естественно, из красноречивых уст бывшего ташкентского уркагана, а нынче образцово-показательного бойца-комсомольца.
   -Пацаны! –провозглашал рядовой Кузьмин. –Да чего вы тут с-сыте… Чего вы боитесь? У нас же столько БМПешек! Столько здесь народу из первой роты… Если понадобится, то по радиостанции можно вызвать вертушки из Лашкарёвки… Или штурмовики «СУшки» из Кандагара… Не бойтесь, пацаны!.. Дембель неизбежен!
   Этот старинный клич был известен им всем. И именно он сейчас подгонял наших ветеранов более всего.
   -Да пока они все прилетят… -проворчал дед Ермак, повернув голову в сторону трёх механиков и одного зампотеха. –Сваливать отсюда надо!.. И чем быстрее, тем лучше… Нам нужно было это сделать ещё вчерашним вечером!.. А мы тут ковыряемся и ковыряемся.
   Сержант Ермаков как всегда был прав. Причём, на этот раз стопроцентно прав!.. Это в разных других случаях его правота могла колебаться от пятидесяти пяти до девяносто девяти процентов… Во всяком случае именно такие показатели были озвучены им самим. А вот сегодня его убеждённость в своей правоте достигла отметки в 100 единиц! То есть процентов.
   Мы тоже понимали его правоту. Ведь живучесть разведгрупп всегда обуславливалась её способностью к маскировке своего непосредственного присутствия на враждебно настроенной территории. Ведь именно скрытность могла хоть как-то гарантировать немногочисленным разведчикам то, что они не окажутся в том наигнуснейшем положении, когда вражеские подразделения вытягиваются в одну длиннющую цепочку и медленно движутся в сторону «замаскированной» базы разведчиков.
   Такое прочёсывание местности могло означать только одно!.. Что каким-то образом неприятелю стало известно о пребывании разведгруппы в зоне их ответственности. То ли одинокий пастух заприметил «что-то» и тутже сообщил об этом куда следует… То ли случайно прогуливающиеся детишки-ребятишки ненароком столкнулись нос к носу с подозрительно выглядящим человеком… То ли отправившаяся по ягоды старушенция увидала своим зорким взглядом явных чужеземцев, да к тому же вооружённых и явно пытающихся скрыть своё присутствие от посторонних глаз.
   Все эти моменты или остальные сто тысяч подобных случаев могли привести к самому нежелательному сценарию ведения контрпартизанского противодействия. А вот в нашем конкретном случае сбежавший мотоциклист обязательно доберётся до какого-нибудь из близлежащих кишлаков и без колебаний расскажет всем местным жителям очень многое. Как он со своим верным другом-товарищем ехал привычным маршрутом и внезапно они были обстреляны из крупнокалиберного вооружения. Как ими был брошен увязший в песке мотоцикл… Как они попытались спастись элементарным бегством… Как его бедный друг-товарищ исчез в облаке взрывов… И больше не кричал… Не отзывался…
   Вот такой более чем красноречивый рассказ могли услышать афганские жители из уст счастливчика-мотоциклиста, который смог так удачно избежать неминуемой гибели. Его односельчане конечно же порадовались бы вместе с ним по поводу спасения… Однако они же могли всерьёз опечалиться возможной гибелью того «пропавшего в облаке взрыва»… Особенно члены его семьи и родственники! Ведь его несчастное тело следует разыскать как можно быстрее, чтобы предать земле ещё до захода солнца… Чтобы его благородные останки не стали добычей хищных животных и пернатых падальщиков.   
   Так одна взволновавшаяся семья погибшего афганца могла попросить помощь у всех своих родственников, которые уже в свою очередь непременно призвали бы друзей, знакомых, соседей и просто односельчан… А уже те – всех остальных жителей близлежащих кишлаков. Чтобы выполнить священные обычаи погребения погибших… Чтобы взяться за оружие с целью изгнания безжалостных захватчиков и оккупантов со своих племенных земель… Чтобы совершить общепринятые обряды поминовения невинно убитых и уж потом приступить к традиционным обычаям справедливого возмездия. 
   Такой вариант развития событий был вполне реален. Ведь сейчас наш разведотряд действовал не просто в безжизненных пределах афганистанской Пустыни Смерти. Мы находились на исконной территории не просто местных разрозненных родов, а самых настоящих пуштунских племён. И именно пуштуны всегда отличались от всех остальных народов Афганистана!.. Причём, не только особой гордостью и повышенной свободолюбивостью!..
   Во все времена и эпохи именно пуштуны являлись самой грозной силой Афганистана. Именно пуштуны обладали истинно воинскими качествами: храбростью в бою и отвагой в битвах, неприхотливостью в походной жизни и выживаемостью в суровых климатических условиях, своей хорошей скоординированностью и родо-племенной взаимовыручкой, непоказной воинственностью и умением мастерски обращаться с личным оружием.
   Самым наинагляднейшим примером для нас мог служить тот недавний случай с обстрелянным из АГСа кишлаком. Застигнутые врасплох афганцы не побоялись выступить с автоматами и винтовками против нашего современного вооружения…  А если здешние пуштуны сперва скоординируют свои действия с отрядами самообороны из других кишлаков, тутже соберутся в одну хорошо управляемую силу… Да и окружат ту местность, где сейчас продолжают находиться три разведгруппы и ядро отряда…
   Вот тогда бы эта Пустыня Смерти предстала перед нами в своём настоящем облике! И её афганистанское наименование Дашти-Марго могло стать конечным пунктом в жизни многих солдат, некоторых сержантов и даже офицеров 1-ой роты 6-го батальона спецназа 22-ой ОБрСпН.   
   И это ещё без учёта тех закоренелых моджахедов, которые преспокойненько себе живут-поживают неподалёку в крупном кишлаке с коротеньким названием Марджа. Этот населённый пункт был расположен всего-то в пятнадцати-двадцати километрах от Лашкаргаха, то есть от нашего спецназовского гарнизона и главного города нашей провинции Гильменд. Несмотря на такую близость к местной столице, кишлак Марджа буквально кишмя кишел бородатыми душманами и пока ещё безусыми врагами светлой Апрельской Революции. Об этом знало и наше советское главнокомандование… О них знали и члены Правительства ДРА…
   Однако в настоящее время каких-либо мер противодействия в отношении Марджи не предпринималось. Это когда-то давным-давно, то есть лет так семь-восемь назад… Тогда советские пехотные части вместе с подразделениями афганской армии попытались было завоевать непокорную Марджу. Причём, с применением авиации, артиллерии и прочих технических средств поражения тире подавления… Однако не помогла ни мощная огневая поддержка, ни бронетанковый натиск, ни другие военно-технические средства, ни объединённые силы. Кишлак Марджа выстоял и даже…
   Как утверждали широко неафишируемые сведения… Тогда бородатые душманы и безусые афганцы даже «дали нам прикурить»!.. После той незабвенной операции Марджу оставили в покое… Ну, если не считать массированных артиллерийских обстрелов дальнобойными гаубицами «Гиацинт» в критические моменты обострения советско-душманских взаимоотношений… Но затем провинциальная столица Лашкаргах быстренько находила общий язык с неподконтрольными жителями Марджи… И ситуация постепенно приходила в норму.
   « Ни мы их почти не трогали… Ни эти жители Марджи нас почти не задевали. То есть советские боевые подразделения не совались в этот кишлак с намерениями его захватить и полностью очистить от злодеев-моджахедов… Ну, и отлично вооружённый отряд самообороны Марджи не предпринимал активных действий против иностранных оккупантов и интервентов!.. Во всяком случае в демонстративно открытой форме. А вот исподтишка да из-за угла… Тут, как говорится, не пойман – не враг!» 
   Так что в последние года два этот вражеский кишлак жил практически припеваючи. Ну, если конечно не считать предыдущего выхода, то есть февральского выезда нашей боевой разведгруппы на царандоевский блок-пост, который «якобы защищает» город Лашкаргах от внезапного нападения коварных моджахедов из всё той же Марджи. И, как тогда сказал наш старлей Веселков при подведении итогов того выхода: «это ещё хорошо, что мы потеряли всего лишь одного советского балбеса-минёра и вдобавок к нему афганского сарбоза придурковатой наружности!»   
   Зато против отдалённого горного укрепрайона Мусакала в начале прошлого февраля-месяца были брошены многотысячные объединённые силы. Там под эгидой общевойсковой наступательной операции «Юг-88» действовали и подразделения нашей Советской Армии, и непосредственно сами Вооружённые Силы ДРА. Причём, не только простые свежеотловленные сарбозы, но и элитные части афганской армии под названием «коммандОс».
   Наступление шло довольно-таки успешно… Пока наши передовые части не столкнулись с хорошо подготовленными отрядами местной душманской самообороны. Там у подножия горы Шабан и на окраине одноимённого кишлака во вражескую засаду попала разведгруппа из третьей роты нашего 6-го Лашкарёвского батальона спецназа. Бой был долгий и упорный… В общем итоге наши боевые, то есть безвозвратные потери составили два сожжённых бронетранспортёра, один разбившийся на взлёте вертолёт Ми-8 и около двадцати человек. Большинство из которых были 18-19-летние солдаты.   
   Если бы эта широкомасштабная операция «Юг-88» была направлена самым своим остриём против более крупного кишлака Марджа… То тяжёлый бой длился бы не день и даже не два… И наверняка не три, не четыре и не пять суток. Ведь это была всё-таки пуштунская Марджа… А не отдалённый горный кишлак Шабан. К своим обиженным соплеменникам из осаждённой Марджи тутже съехались бы пуштунские отряды со всего Афгана, приграничного Ирана и даже совсем неблизкого Пакистана.
   Но Марджа конечно же Марджой… А наша разведгруппа сейчас находилась в демаскированном районе ПЗД и вести эти поисково-засадные действия теперь было не совсем целесообразно. Как из принципов соблюдения мер безопасности, так и исходя из тактической результативности. Ведь весть о нашем пребывании в данном районе моментально облетит все кишлаки… Так что сейчас мало кто из моджахедов пожелает проехаться у нас под носом.
   Как бы то ни было… Мы продолжали оставаться на своём месте. Командир группы конечно же приказал всем нам усилить бдительность и осторожность… Сержант Ермаков уже в свою очередь пообещал всем нам то, что он будет проверять фишку с особой тщательностью. Мы всё это понимали и совершенно не возражали: ни против усиления бдительности с осторожностью, ни против особо тщательных проверок фишки и прочей боеспособности группы.
   Но было бы лучше… Если бы афганские моджахеды и местные партизаны не показывались в нашем районе хотя бы парочку-тройку дней. Пока товарищ майор и его механики-водители не починят… Ну, или хотя бы не научат передвигаться эту «Ласточку»!
   «Так и сяк её!.. Да разэтак!»
*               
   Глава 16. ПЛЕННЫЕ.
                Тут трудно многое понять
                Где пленный друг, где пленный враг
                Кто правду хочет нам сказать
                Кто врёт в глаза «за просто так!»
                А.М.
   Следующий день только-только близился к своему разгару… Как вдруг… То есть явно не дожидаясь того самого апогея…
   -Мотоцикл! –завопили с фишки.
   То есть чётко и своевременно доложили с наблюдательного поста.
   -К бою! –приказал командир группы и тутже уточнил обстановку. -Билык! Далеко до них? И в каком направлении?
   -Около километра! Едут в ту же сторону!.. Как Тойота!–продолжали кричать сверху, то есть сообщать последние данные с фишки.
   Старший лейтенант Веселков уже был экипирован. Он шёл ко второй БМПешке, отдавая на ходу короткие отрывистые команды.
   -Лукачина! Заводи! Вторая подгруппа! К машине! Ермаков! Остаёшься за старшего!
   Замкомвзвод несколько секунд молча смотрел на то, как разведчики второй подгруппы обрадовано лезли на свою броню… Наконец-то настал и их звёздный час!
   -Есть! –ответил сержант Ермаков.
   Наблюдая за всем происходящим со спокойствием сытого удава, наш замкомвзвод никоим образом не показал своего разочарования или же иного нелицеприятного чувства. Ведь сейчас на реальное боевое задание выезжала вторая подгруппа, то есть менее боеспособная… Однако данное обстоятельство ничуть не задело ни «рэксов спецназа» из первой подгруппы, ни товарища сержанта Ермакова. Наоборот!.. Он быстро передёрнул затвор своего автомата и тутже поставил его на предохранитель. То же самое сделали и другие бойцы нашей первой подгруппы. Мало ли что…
   Так наш замкомвзвод остался на базе за старшего. Ну, и мы с ним…
   -Зарипов! –скомандовал сержант Ермаков. –На фишку! Вместе с Билыком – изготовиться к стрельбе!
   -Есть!
   Громыхая лентой в пристёгнутой к ПКМу коробке и чуть сгибаясь под тяжестью РД с боекомплектом, я побежал к холму. Вот начался осыпающийся склон… Карабкаться по которому было не очень-то и просто… 
   Сзади завёлся двигатель второй брони… Потом она тронулась с места и выехала в долину. А я всё карабкался на вершину. Когда мне удалось добраться до фишки и плюхнуться неподалёку от пулемёта Билыка… Всё уже было кончено. То есть война быстро началась и также стремительно завершилась…
   -Всё уже… -проворчал Виталик, явно разочаровавшись в наблюдаемой ситуации. –Сейчас обратно поедут.
   Я и сам уже видел, как на броню затаскивают мотоцикл и что-то тёмное. Вот БМПешка стала быстро разворачиваться для возвращения на базу… Причём, очень даже грациозно и легко!.. Вот она без особых происшествий поехала обратно.
   -Едут. –сказал Билык и сплюнул от искреннего огорчения. –Ну, что это за война такая?!.. Ни пострелять по духам… Ни… Вообще ничего!    
   Пока я взбирался на вершину, пулемётчик Билык смог рассмотреть всю картину, развернувшуюся перед ним… Причём, с невероятной точностью деталей… Ведь у Виталика под рукой был мощный бинокль Б-10…
   -Вот едут эти мотоциклисты прямо по дороге. –рассказывал наблюдатель Билык. –И тут наша вторая БМПешка им наперерез!.. Так чётко всё получилось!.. Очень вовремя… Мотоциклисты не успели ни развернуться, ни просто убежать… Ни тем более уехать дальше по дороге!.. Они же и так ехали на полной скорости… Вот и всё!
   Мы с разведчиком Малым внимательно слушали кратенький пересказ всего произошедшего и смотрели на приближающуюся броню. За несколько минут до обнаружения мотоциклистов Коля, как на грех, успел спуститься вниз за водой и поэтому на фишке оставался один пулемётчик Билык. Который и оказался единственным наблюдателем и заодно свидетелем столь бескровного захвата.
   -Ого! –проворчал Микола, уже подкрутив окуляры бинокля. –Мотоцикл здоровущий… Красный… В точ-в-точь как у моего дядьки Тараса… А вот и пленные духи… Целых две штуки… Оружия вроде бы опять… Нема!
   -Как это «нема»? –возмутился пулемётчик Билык. –Да я же сам видел!.. Два ствола торчало!.. И приклад… У заднего…
   -Да сейчас спустимся и сами всё увидим. – сказал я. –Уже ведь приехали.
   Вторая БМПешка действительно уже въехала в наше укромное пристанище. Вот Мишка Лукачина лихо развернулся на одной гусенице и тутже заглушил двигатель.
   -Ну, что? –послышался нетерпеливый возглас сержанта Ермакова. –Взяли кого-нибудь?
   Бойцы второй подгруппы уже повскакивали со своих мест и начали спускаться с брони. Поэтому они заслонили собой захваченных в плен. 
   -Один мотоцикл! –докладывал с брони разведчик Сальников. –А ещё два ружья и двое пленных!
   -Вижу… - проворчал дед Ермак. –Давайте их сюда!
   Двуствольные ружья уже несли вслед за командиром группы, то есть непосредственно к его офицерской днёвке. Поэтому на долю солдат и сержантов остались лишь красный мотоцикл да двое пленных в тёмных афганских одеждах.
   -Малый! –выкрикнул дембель Лебедев. –Что за мотоцикл?
   Разведчик Коля уже был наверху и теперь со страшным удивлением разглядывал трофейную технику передвижения.
   -Юрка, ты не поверишь! –отвечал Малый, для большей убедительности ощупывая красный бензобак. –Как у моего дядьки!..  «Иж-Планета-Спорт»!
   -Да не может такого быть! – усмехнулся сержант Ермаков.
   -Зуб даю! –воскликнул военный племянник дядьки Тараса. –Во-о!
   Тут Коля Малый ногтем большого пальца демонстративно поддел изнутри свой передний верхний зуб… Что означало самую высшую степень его правдивости…
   -Ну, спустите его сюда! –приказал дед Ермак.
    Очевидно он просто поленился лезть на эту вторую броню, которая и захватила столь спорный трофей.
   -Вовчик! –обратился Малый к разведчику Сальникову. –Ну-ка… Подсоби!
   Мотоцикл действительно оказался советским «ИЖаком»!.. Причём, довольно-таки современной модели «ИЖ-ПЛАНЕТА-СПОРТ». И с заводского конвейера он сошёл всего лишь три года назад…
   -Экспортный вариант! –заявил разведчик Микола, любовно поворачивая ручку газа. –Это даже получше… Красивее!
   -У них и ружья наши. –добавил Вовка Сальников. –Тульские! Я смотрел на клеймо!
   Это известие вконец озадачило наших дембелей. Ведь им здесь в Афганистане ещё ни разу не доводилось сталкиваться ни с охотничьими ружьями советского производства, ни с мотоциклами родной отечественной сборки. Причём, изъятыми у явных моджахедов.
   -Нда-а… Дожили! - произнёс сержант Ермаков и даже поскрёб свой коротко стриженный затылок. –Ну, что, Юрок?!.. Пойдём что ли?!.. Узнаем у этих душков, откуда же у них тульские ружбайки и советский мотоцикл… Иж-планета-спорт…
   Дембеля пошли к первой броне, куда вначале отвели двух пленных… Но сперва они заглянули на командирскую днёвку…
   -Товарищ старшнант! –обратился сержант Ермаков к Веселкову. –А разрешите нам на ружья посмотреть?
   -Берите. –ответил им командир группы. –Тульские! Правда, не совсем новые… Но наши!
   -Там должно быть клеймо проставлено… -говорил Юра Лебедев, берясь за одно ружьё. –И дата выпуска, и марка завода…
   Увы… И здесь наших старых ветеранов поджидало «нечто особенное». Ружья оказались действительно изготовлены на заводе города Тулы. Причём, одно в 1977-ом году, а второе в 1982-ом.
   -И как вот они к этим духам попали? –проворчал всерьёз раздражённый сержант Ермаков. –Наверное… Из них и по нашим солдатам стреляли…
   -Ну… -ответил ему Юра Лебедев. –Всё может быть.
   -Это экспортные ружья. – добавил старший лейтенант Веселков. –Сперва их тут в магазинах продавали… А потом… Сами понимаете.
   Сержант Сорокин молча положил двустволку рядом со спальником товарища командира.  Потом он встал… И хоть и недемонстративно… Но всё же брезгливо обтёр руки о штанины.
   -Да что тут говорить! –сказал Кар-Карыч безо всякой тени смущения. –Сто процентов!.. Что стреляли и в наших!.. Из советских же ружей!
   -Автоматы-то дорогие… На всех не хватает…
   Сказав это, дед Ермак положил вторую двустволку рядом с первой… После чего обескураженные коварством судьбы дембеля отправились к себе.
   -Ой, чуть не забыл! –воскликнул сержант Ермаков, круто поворачиваясь к командиру группы. –Товарищ старшнант!.. А разрешите мы их сейчас допросим!.. Может узнаем… Что да как! Откуда у них ружья и всё такое!
   -Ну, допросите… -разрешил им командир. –Только смотрите у меня!.. Чтоб без рук!
   -Так точно, товарищ старшнант! –ответил дед Ермак. –Конечно же без рук!
   Они уже отошли на достаточно удалённое расстояние…
   -Как будто у нас только руки есть! – проворчал дембель Ермаков.
   Кар-Карыч промолчал. Юрка Лебедев ухмыльнулся… Но спустя пару мгновений дембеля негромко рассмеялись…         
   -Ну, что?! Братцы-кролики! –воскликнул дед Ермак, обращаясь уже к пленным. –Поговорим?!
   Афганцы лежали на земле чуть привалившись набок со связанными сзади руками. Один из них был высокий, худой и жилистый парень лет двадцати. Другой выглядел постарше и поплотнее. 
   -Вот этот наверняка поглавнее будет! –заявил товарищ замкомвзвод, указывая на более старшего. –Ружбайки-то у каждого… А этот одет побогаче… И мотоцикл былнаверняка его!.. Так!.. Где этот наш?!.. Толмач!
   Так наши дембеля вспомнили о переводчике, который и был способен поговорить с местными жителями. Послали за переводчиком… Вернее, позвали его с фишки.
   -Зарипов!.. А, ну-ка, иди сюда! Видишь, поговорить с человеком надо!
   Я подхватил свой пулемёт и поспешил вниз… Ведь на прошлом выходе, то есть на блок-посту афганского царандоя, мне действительно удалось пообщаться с одним сарбозом… Правда, тот был этническим узбеком, призванным в афганскую армию из северной провинции Кундуз… Тогда как здесь была южная провинция Гильменд. Причём, населённая в основном пуштунами… Но делать было уже нечего… И я быстро спускался вниз. 
   Узбекский язык я начал изучать ещё на уроках соответственно узбекского языка в своей средней школе №1 имени Максима Горького, находившейся в Кизил-Тепинском районе Бухарской области Узбекской ССР. Да и в повседневной жизни мне волей-неволей довелось усовершенствовать свои лингвистические познания до уровня хорошего разговорного… Ведь жить среди узбеков и при этом не знать их языка… Это был лингвистический абсурд… На который годились разве что некоторые ташкентские разгильдяи!
   «Ну, и откровенно конченные дебилы.»
   А потом меня призвали в Советскую Армию в учебный полк спецназа в городке Чирчик, причём, в Ташкентской области. Как-то обходя в качестве часового территорию различных складов, я нашёл потрёпанную брошюрку «Русско-дари разговорник». Из которого мне и довелось узнать очень много интересного да поучительного… Правда, вскорости и напрочь позабытого.   
   Так что из стопроцентно афганистанского языка я знал целых три словосочетания. Правда, самых коротеньких… Но тем не менее я их точно знал. А именно:
   -Ту Ки? –что соответствовало русскому словосочетанию «Ты кто?»
   -Ту куджо? –что переводилось как «Ты куда?»
   Ну, и…
   -Кай? –что означало русское слово «Когда» 
   Конечно если бы сейчас здесь присутствовал наш штатный переводчик роты старший лейтенант Вахабов, который был не только таджиком, но и успешным выпускником двухлетних курсов переводчиков… Причём, всё в том же городе Ташкенте! Или хотя бы тот самый разговорник… Вот тогда бы мне было бы намного легче.
   Но за неимением штатного переводчика был срочно вызван внештатный… То есть толмач Зарипов.
   Так я прибыл в полное распоряжение своих старших товарищей. Они стояли полукругом… А перед ними на земле лежали два афганца: один совсем молодой и второй лет двадцати пяти. Одеты они были в вроде бы одинаковые шаровары и длиннополые рубахи чёрного цвета. Но на старшем афганце красовался ярко расшитый зелёный жилет, на ногах были добротные ботинки на толстой подошве. А вот молодой пленник оказался совершенно босой. 
   -Спроси у них! –приказал мне дед Ермак. –Кто такие и куда ехали?
   Как уже было подтверждено лингвистической практикой на царандоевском блок-посту, из всех многочисленных афганских языков я довольно неплохо владел разговорным узбекским. Именно с него и начался наш полевой допрос.
   -Ким сиз? –спросил я, что в общем-то означало «Кто вы?»
   Оба пленных посмотрели на меня абсолютно бессмысленными взглядами.
   -Сиз узбекча биласиз ми? – спросил я на всякий случай, чтобы удостовериться в их знании узбекского языка.
   Тут они меня кое в чём поняли… Но лишь относительно. Вернее, они услышали знакомое слово.
   -Узбек нист! –произнёс пленный слева.
   Поняв их полнейшую непричастность к древней культуре Узбекского народа, я обречённо вздохнул и перешёл к другим своим восточно-лингвистическим познаниям. Свой вроде бы родной татарский язык я знал очень плохо, да и допрашивать на нём пленных афганцев… Это было бессмысленной тратой времени и сил. Поэтому мне пришлось сразу перейти к скудным познаниям из той самой брошюрки.
   -Ту Ки? – спросил я левого афганца.
   Тот сразу же меня понял.
   -Нур-Момад! –ответил он, почти выкрикнув это своё имя.
   Я посмотрел на сержанта Ермакова:
   -Серёга! Они по-узбекски вообще не понимают. Это наверняка пуштуны. А из языка дари я знаю только три слова. Сейчас я спросил: Ты кто? Он ответил, что его зовут Нур-Момад!
   -Ха, ман Нур-Момад! –вновь заявил этот пленный, быстро кивнув головой в знак подтверждения.
   Мы посмотрели на него. Этот афганец выглядел как местный богатей-куркуль: откорпленная фигура, одет почище и побогаче, ноги обуты в хорошие ботинки, лицо выглядело поупитаннее и гораздо белее. Наверное поэтому его заискивающее и даже услужливое поведение показалось нам каким-то… Не совсем что ли заслуживающим нашего доверия.
   -А второго как зовут? –дед Ермак ткнул пальцем в другого пленного.
   Я опять повторил своё заветное заклинание… Молодой пленный всё понял, буквально буравя меня яростно горящим взглядом своих чёрных глаз… Но он промолчал!.. Давая нам понять, что вести с советскими захватчиками-оккупантами какие-либо переговоры он не собирается.
   Товарищ замкомвзвод тоже это понял и даже не удивился.
   -Нет, ты глянь-ка!.. –произнёс он вставая с корточек. –Как смотрит, а-а?!.. Загрызть готов!.. С-сучонок! Ту Ки?
   Не услышав никакого ответа сержант Ермаков не стал повторять свой вопрос и без лишних церемоний врезал ногой по рёбрам молчаливого афганца. Тот опять промолчал… Причём, на его тёмном лице не дрогнул ни один мускул. Лишь в глазах загорелась ещё большая ярость. Или даже ненависть!
   -Ах, вот ты какой! –вскипел товарищ замкомвзвод и ударил в другой бок ещё сильнее.
   Эффект был тотже: ни один мускул, ни единого слова. И ещё сильнее ненависть в глазах!
   Ну, ладно… -проворчал наш главный дембель. –Сейчас посмотрим…
   Он взял обеими руками свой автомат АКМ за ствол, будто собравшись раздавить прикладом ползущую змею… Вот Серёга коротко выругался и врезал торцом приклада по левому боку упрямца. Тутже послышался глухой звук удара и отчётливый хруст сломавшихся рёбер.
   -Ту Ки?
   Но на этот в общем-то простой вопрос не последовало никакого ответа… Лишь бесстрастное выражение тёмного лица и лютая ненависть во взгляде чёрных глаз. 
   -Ах, ты… Тварь!
   Новый удар и всё по тому же боку.  Опять звук удара и хруст ломаемых костей. И вновь упрямое молчание. И всё то же каменное выражение лица… Только взгляд чёрных глаз стал ещё непримиримее.
   -Ту Ки? –вопрошал дед Ермак, обрабатывая уже другой бок пленного.
   Результат был аналогичным, то есть нулевым. Мне даже показалось, что этот пуштун специально выпрямился во весь свой рост, то ли для демонстрации своего пренебрежения к нам… То ли чтобы этот «шурави-сарбоз» мог избивать его с обеих сторон.
   -Ту Ки? Ту Ки? Ту Ки? – повторял товарищ сержант, уже не в силах остановиться. –Ту Ки? С-сука! Ты кто?
   Он наносил торцом приклада удар за ударом то по правому, то по левому боку упрямо молчащего афганца… А тот продолжал игнорировать как вопросы, так и удары… Причём, даже не корчась своим телом. А его связанные за спиной руки, казалось, ушли в землю… Лишь бы этот избиваемый пуштун оставался по-прежнему прямым и гордым…
   -Ту Ки? –уже рычал наш дембель.
   Опять удар за ударом… И всё то же молчание… Всё то же отсутствие сопровождающих боль телодвижений… Всё тот же спокойный горящий взгляд. Этот пуштун продолжал оставаться самим собой… Несгибаемым воином и непокорённым представителем своего народа.
   -Серёга! –произнёс я срывающимся голосом. –Хватит!.. Наверное!.. А то ещё умрёт…
   Я даже схватил своего замкомвзвода за рукав… Лишь бы остановить его…
   -Хорош! –сказал я.
   Тут сержантская ярость и бешенство автоматически переключились уже на меня.   
   -Ты чо меня хватаешь? А-а? Охренел совсем? Да я тебя щас!
   Я невольно попятился назад… Поскольку мне ещё никогда не доводилось видеть сержанта Ермакова в таком пугающе жутком состоянии.
   -Да вот же! –произнёс я испуганным тоном и показал на первого пленного. –Ещё же один есть!.. Он-то отвечает…
   Дембеля Лебедев и Сорокин стояли чуть в сторонке и ни во что не вмешивались. А сержант Ермаков…
   -Сюда иди, я сказал! –приказал он мне. –Ну!
   Уже понимая, что меня ждёт за моё вмешательство, я застыл на месте. Ну, словно кролик перед рассвирепевшим удавом.
   -Ах, ты!..
   Но тут из-за БМПешки показался товарищ старший лейтенант Веселков. Наверно это меня и спасло.
   -Ермаков! –спросил он встревоженным тоном. –Что тут у вас происходит?
   Не знаю как все остальные… Но лично я был удивлён и даже поражён тем, что наш безупречно законопослушный военачальник только сейчас отреагировал на всё происходящее… То есть когда процесс агрессивного допрашивания почти уже перешёл в фазу…
   -Что тут такое? – повторил товарищ старший лейтенант, но уже потише и всё-таки продолжая оставаться на своём месте.
   Товарищ замкомвзвод остановился и медленно развернулся в сторону командира группы.
   -Ничего, товарищ старшнант! –ответил дембель Серёга.
   Это был уже именно он…
   -Всё нормально… Товарищ старшнант…
   Сержант Ермаков даже слегка наклонился в сторону, приложил палец к ноздре и шумно высморкался… Затем это повторилось  и с другим его носовым отверстием.
   -Допрашиваем! – пояснил наш главный сержант внезапно успокоившимся тоном. –Как и положено!.. Без рук!
   Товарищ старший лейтенант покачал головой и сказал только одно:
   -Ну, смотрите у меня!   
   На этом его командирский контроль был завершён. Веселков ушёл за броню, чтобы опять заняться своими военными делами.
   Допрос продолжился.
   -Ну-у!
   Слава Богу!.. Этот вопрос был обращён уже не в мой персональный адрес. Наш товарищ замкомвзвод, всё ещё красный как бык, остановился около толстенького афганца… Вот Серёга смахнул со лба капли пота и посмотрел на левого пленного таким взглядом, что тот сразу же заёрзал и даже задрожал.
   -Ту Ки? –рявкнул товарищ сержант.
   -Нур-Мома-ад! – почти закричал насмерть перепуганный афганец.
   -Уже лучше! –проворчал дед Ермак.
   Он ещё раз прочистил свою носоглотку… После чего Серёга обратился уже ко мне.
   –Спроси… Куда они ехали?
   Я посмотрел в расширенные от ужаса глаза пленного и задал ему свой второй вопрос.
   -Ту куджо?
   Толстенький афганец заговорил так быстро и так словоохотливо… Как будто именно от этого многословия сейчас и зависела его личная жизнь… Однако в этом потоке слов я не мог уловить вообще никакого смысла!
   -Дрейш! – сказал я ему, чтобы хоть как-то остановить.
   Это слово я вспомнил только что! На большом и пыльном плакате в караулке было написано по-афгански: «Дрейш! Файер мекунам!». Что в дословном переводе на наш родной русский язык означало: «Стой! Стрелять буду!» Изучение данного выражения периодически входило в инструктаж нового караула,причём на тот самый случай,  если кому-то из местных жителей города Лашкаргах вздумается прогуляться сквозь разгильдяйские пехотные заставы к нашему страшно боевому посту. Так что… Я очень даже вовремя вспомнил это стопроцентное афганистанское слово. «Дрейш!» Остальное можно было не упоминать… Чтобы не вызвать у этого чересчур уж разговорившегося пленного скоропостижный инсульт и вдобавок преждевременный инфаркт.   
   -Ну, что?! –нетерпеливо поинтересовался товарищ замкомвзвод, всё ещё опираясь на свою «дубинушку».
   -Сейчас… -пробормотал я в ответ.
   Надо было что-то делать!.. Причём, как можно быстрее… Но другие афганские слова как будто канули в воду моего забвения…
   -Ну!.. –послышалось опять и снова.
   Тут я стал лихорадочно обдумывать то, как же нам следует упростить и облегчить процесс взаимовыгодного понимания. Ведь время-то шло…
   -Ту куджо? –спросил я опять.
   При этом два моих раздвинутых пальца стали совершать по земле последовательные шажки. По моему замыслу вся эта устно озвученная и наглядно продемонстрированная комбинация должна была довести до сознания толстенького афганца главную суть моего вопроса.
   Пленный меня понял и тутже заговорил… Но опять очень быстро и многословно.
   -Что он говорит? –спрашивал весь в нетерпении сержант Ермаков.
   -Да хрен его разберёшь! –ответил я. –Слишком много слов! Ни одного знакомого названия.
   -А этот-то!.. –послышалось сзади. –Уже по-другому смотрит!
   Это был голос сержанта Сорокина, который заметил вполне определённые изменения в поведении молодого афганца… Вернее, изменение во взгляде его чёрных глаз.
   -Он теперь смотрит то ли презрительно… -Пояснил Карыч. –То ли пренебрежительно!..
   Сержант Ермаков оглянулся на днёвку командира группы и тяжело вздохнул. Такое поведение черноглазого афганца могло говорить лишь о том, что второй пленный сообщает нам вполне достоверную информацию.
   -Вот как бы её перевести? –задумался дед Ермак. –Вот Муху бы сюда!.. Или Зики…
   Однако оба таджикских механика-водителя сейчас находились далековато от нашей разведгруппы. Рядовой Зикирилло Исматуллаев был в ядре отряда, а рядовой Ихтиёр Мухаммадиев в составе второй разведгруппы.
   -Слышь, Ермак!..   
   Это наши остальные дембеля решили помочь допросу ещё раз и подали одну неплохую идею.
   -Надо у командира карту попросить! –предлагал Юра Лебедев. –Там можно названия всех кишлаков посмотреть.
   Сержант Ермаков всё понял и отправился добывать военную карту. Какое-то время мы слышали его голос, что-то объяснявший командиру. И вот через несколько минут он возвратился со сложенной топокартой.
   -Мы где-то вот тут! –проворчал Серёга и ткнул указательным пальцем в одно приблизительное место. –Где-то здесь!
   Как и полагалось всем секретным топокартам… На ней нельзя было оставлять ни одной помарки боевым ногтем, ни одного карандашного значочка, ни одной закорючки шариковой авторучки… А также ни одной чернильной точки и тем более булавочной дырочки. В общем, ни-че-го! Что хоть как-то могло обозначать местоположение разведгруппы.
    И то место, куда только что ткнулся Серёгин палец, было белым участком пустыни Дашти-Марго с еле заметным пунктиром грунтовой дороги и светлокоричневой грядой холмов. На карте естественно были обозначены и все кишлаки… Которые здесь действительно когда-то существовали… В каком-то страшно далёком и ужасно лохматом 40-каком-то году… Когда и рисовалась эта «якобы карта».
   Так что наша разведгруппа сейчас находилась посреди действительно пустынной местности. Но на некотором удалении были кое-какие населённые пункты. 
   -Ну, что… -проворчал дед Ермак. –Продолжаем!
  На командирской карте самым ближайшим был кишлак Кишкинахуд. Именно с него и началось выяснение маршрута передвижения этих злосчастных мотоциклистов. 
   -Ту куджо? Кишкинахуд?
   Явно сотрудничающий с нами пленный испуганно замотал головой и вновь разразился мощным водопадом абсолютно непонятных слов. Среди которых опять нельзя было уловить ни одного более-менее внятного названия.
   -Ту куджо? –спрашивали мы и добавляли к этому вопросу очередное наименование из топокарты.
   Чересчур болтливый пленный обрушивал на всех нас громкий камнепад всё тех же непонятных слов… И опять среди них нельзя было уловить ни одного названия… В той или иной мере подходящего по созвучию.
   Вскоре мы выдохлись все.
   -Может быть узнать у него, где есть духи и где их нету? –предложил дембель Лебедев.
   -Да где их тут нету? –усмехнулся дед Ермак, смачно сплюнув на землю. –Они же тут… Повсюду!
   -Ну, мало ли что? –возразил ему Юра. –А вдруг где-то больше… А где-то поменьше!
   -И что? –ехидно прищурив глаз, спрашивал Серёга Ермаков. –Мы сразу же тут всё бросим? И поедем туда, где духов поменьше? Или наоборот?!
   -А что? –отвечал дембель Лебедев. –Можно и поехать!
   Так все предыдущие вопросы были отложены в сторону… Чтобы этот военно-прикладной допрос пленных стал максимально проще и понятнее. Чтобы эти «тупоголовые душары» наконец-то дали чёткие разведданные.
   Для усиления нашего переводчицкого штата с фишки был срочно вызван Коля Малый. Из афганистанского языка он знал сразу четыре словосочетания: «Хас» и «Нист», что соответственно означало «Да» и «Нет»… А также незабвенные слова «Бисяр-бисяр» и «Кам-кам»… Смысл которых мне уже был известен.
   -Ну, ещё я слово «Душман» знаю!.. –заявил нам украинский полиглот Малый.
   Однако этот уровень языковых познаний солдата Миколы был безжалостно забракован.
   -«Душман»?.. Кхе!.. Да это слово уже во всём Советском Союзе знают! –сказал сержант Ермаков, после чего добавил. –Ты бы ещё слово «моджахед» вспомнил!.. Ну, ладно!.. Иди обратно на фишку. Спасибо за всё!.. Разведчик Малый.
   Коля с некоторой подозрительностью покосился на товарища замкомвзвода… Но на фишку ушёл безо всяких промедлений. Ведь там на вершине холма было куда как поспокойнее. А за всем происходящим сейчас у первой брони можно понаблюдать в бинокль.
   Так мы вновь приступили к допросу пленных. Я опять отыскал на карте наиболее опасный, то есть самый ближний кишлак. Им оказался всё тот же многострадальный Кишкинахуд. Именно с него и началось дотошное уточнение расположения вражеских подразделений.
   -Кишкинахуд душман хас? – спрашивал я у упитанного пленного.
   -Кишкинахуд душман нист! – отвечал он, преданно глядя то на меня, то на командира группы.
   Старший лейтенант Веселков подошёл к нам только что и поэтому он ещё не совсем вник во все тонкости нашего военно-полевого допроса. Также Весёлый ещё не понимал того обстоятельства, что этот пленный афганец более всего смотрел на сержанта Ермакова, который стоял как и прежде с АКМом в руках… То есть наготове.
   Затем я отыскал на карте другой кишлак, который располагался совсем неподалёку от того самого Кишкинахуда… Тут самой главной проблемой было то, чтобы как можно натуральнее произнести русскоязычное наименование с топокарты на до сих пор неведомый мне местный диалект… Но, Слава Богу, со второго или третьего раза… Или же благодаря присутствию Серёги с автоматом АКМ… Но  толстенький афганец наконец-то понимал то название, которое было мной озвучено. В общем-то, одно из наименований местных кишлаков, которые когда-то давным давно были нанесены на белую бумагу советскими военными якобы топографами.
   -Дурдыберды душман хас? – спрашивал я о степени миролюбия или враждебности жителей этого второго кишлака.
   Но, как оказывалось, и там были сплошь мирные селяне.
   -Дурдыберды душман нист! – причитал всё ещё толстенький пленный, по-прежнему преданно заглядывая в глаза командира и толмача…
   Сержанта Ермакова его наипреданнейший взгляд буквально обожествлял.
   -Курымуры душман хаст? –спрашивал я уже о третьем ауле Пустыни Смерти.
   -Курымуры душман нист! – заверял нас самый разговорчивый пленный всех времён и народов. –Душман нист! Нист душман!
   Тут мы постепенно начали прозревать… Ибо какое бы название я не называл с нашей военной топокарты… То везде жили одни сплошные друзья!.. А проклятые душманы как сквозь землю провалились.
   -А ты спроси про Марджу! –предложил мне дед Ермак своим подозрительно вкрадчивым голоском.
   Увы… И в кишлаке Марджа в настоящую минуту проживали самые верные друзья и преданные НДПА товарищи крестьяне.
   Это и решило судьбу толстенького афганца на ближайшие пять минут. Тем более, что командир группы предусмотрительно куда-то удалился!.. Товарищ сержант работал не покладая своих верхних конечностей и не жалея деревянного приклада. Пленный охал и громко стонал, ёрзал по земле и извивался своим упитанным телом… Опять стонал и иногда даже вскрикивал.
   -Я те дам!.. Будешь знать!.. –приговаривал Серёга. –Как честных людей наё_ывать!
   Потом товарищ сержант во время передышки случайно заметил тот холодный и ненавидящий взгляд… Которым его попытался испепелить афганец справа. И тогда прикладо-прикладство было перенесено против этого черноглазого «гипнотизёра-убийцы».
   -И ты тоже… Запомнишь!.. На всю оставшуюся жизнь!.. И тульские ружья… И советских солдат!
   Наконец-то второстепенная, то есть откровенно физическая часть нашего допроса была прервана для продолжения устного общения. Ведь световой день в марте-месяце был явно не резиновым… А информацию следовало получить как можно быстрее.    
   -Душман кай? –спрашивал я и вновь мои пальцы изображали человеческую ходьбу.
   -Душман нист! –пояснял пленный средней упитанности. –Нист душман!
   Однако его коварная попытка абстрагироваться любой ценой от насущных военно-политических аспектов жизни Афганистана… Его мелочное стремление изобразить полнейшее непонимание сути исторического момента общемирового развития… Его хитромудрые уловки и увёртки… Всё это находило адекватный ответ… В виде вытянутого овального торца одного деревянного приспособления.
   Наконец-то через час наш допрос был завершён. Благодаря содействию этого разговорчивого афганца мы смогли узнать то, что именно сегодняшней ночью и именно перед боевыми позициями нашей разведгруппы пройдёт душманский караван.
   Эту новость узнал только командир разведгруппы №613. Он-то и принял соответствующее решение.
   -Этой ночью ставим засаду! Будем ждать до самого утра!
   Ближе к вечеру на нашу базу приехала БМПешка из отряда. Зампотех роты привёз какие-то запчасти для кайдашевской «Ласточки». Уезжая обратно, товарищ майор забрал с собой и трофейный мотоцикл, и обоих пленных. Тульские ружья остались у командира нашей боевой РГСпН №613.
   -И это ещё только начало!.. хитро улыбаясь, говорил наш старлей Веселков.
   Зампотех первой роты ещё ничего не знал… То есть даже и не подозревал о тех боевых трофеях… Которые уже сами приближались к нашим позициям… Поэтому товарищ майор и уехал от нас со спокойным сердцем… И эту ночь он проспал, наверняка почти не просыпаясь…   
   «Зато мы-ы…»
    Всю долгую-предолгую ночь наша боевая разведгруппа в полном своём составе провела на холме. Причём, лёжа в наспех вырытых окопах!.. Мы ждали появления большого-пребольшого каравана с необычайно огромным грузом вооружений и боеприпасов… Да ещё и под мизерной охраной из нескольких убогих калек. Которые, согласно наисвежайшим разведданным, были вооружены одними лишь тульскими одностволками…
   Но все наши старания прошли впустую. Не помогли ни окопы, вырытые в экстренно-ускоренном порядке… Ни боевое расположение подгрупп… Ни даже развёрнутый на соседней вершине АГС-17, причём, в соответствующем «окопчике» размером два на два метра… Ну, и не помогло нам неусыпное бдение!..  Богатый вражеский караван так и не объявился.
    Дед Ермак, злой и невыспавшийся, проклинал болтливого пленного… На «показания» которого мы так понадеялись. Эти ермаковские проклятия начали звучать ещё с первыми проблесками афганской зари… Затем они продолжились, когда наш замкомвзвод спешно засыпал песком свой личный окоп. Ну, и всё последующее утро… Обещая при первой же встрече накостылять ему по упитанной шее. Ну, и добавить по его толстеньким бокам.
   А утром по радио пришла сногсшибательная новость. Тот молчаливый пленный умудрился удрать из-под охраны. Этот двадцатилетний парень смог дождаться того момента, когда наш здоровяк Мацыгин заснёт крепким и общеукрепляющим сном… После чего афганец с перебитыми рёбрами каким-то образом освободился от верёвок, которыми были связаны его ноги и руки… Да и ушёл босиком в ночную пустыню.
   -Слава Богу, что он Мацыгу не придушил… Или же шомполом не заколол… Или попросту не прирезал… А то ведь… Много чего бы он ещё натворил!.. Зверь!.. Одни его глаза чего стоят!.. Ох!.. Чует моё сердце!.. Надо отсюда сваливать!
   Сержант Ермаков опять был прав. Ведь этот черноглазый пуштун мог добраться до родного кишлака, собрать там толпу желающих повоевать… Которые всем своим скопом могли внезапно нагрянуть тёмной ночью прямо на нашу «базу». Ведь её месторасположение именно ему было известно наверняка!.. То есть больше чем кому бы то ни было!
   Всё это понимали и в ядре нашего разведотряда. Но командование первой роты решило сперва дождаться прилёта вертушки-восьмёрки. Чтобы получить запасные детали для БМП-2 и отправить в Лашкарёвский гарнизон одного страшно разговорчивого пленного.
   Так и сделали. Вертолёт Ми-8 прилетел и тутже умчался обратно. А спустя полтора-два часа весь наш разведотряд покинул засвеченный район ПЗД. Как и следовало того ожидать… В доблестном аръергарде двигалась разведгруппа №613. Причём, подремонтированная «Ласточка» уверенно «кралась» в качестве головной брони.
   -Кстати, «Океан»!» –раздалось в эфире. –Сколько вы там ружей добыли?
   -Два! –отвечал «Океан».
   Однако «Зенит» располагал куда большей информацией.
   -Не-ет!.. Вы вчера добыли только одно ружьё!
   -Ну-у… -послышалось в радиоэфире. –Одно так одно!
   -Всё! Конец связи!
   Как говорится… Начальству виднее!.. Раз оно утверждает, что вчера было добыто только одно ружьё… Значит… Так оно и есть! Ведь боевые результаты нужны и другим разведгруппам. 
*
Глава 17. ЧУДО СВЫШЕ И ЧУДО ПРИРОДЫ!
                Пустыня ночью столь прекрасна
                Буквально глаз не оторвать
                Увы!.. Она тем более опасна
                Там лучше ночью не гулять!               
                А.М.
   Как заблудиться в ночной пустыне?!.. Да всё очень просто!.. Для начала надо совершить одну глупость… Чуть погодя её для большего эффекта  следует дополнить уже второй необдуманностью! А там уже и до третьей тупости недалеко… И всё! В общем… Как говорится… Сбылась мечта идиота!
   Первой досадной промашкой оказалось то, что отправляясь на ночное дежурство ни я, ни Кайдаш не взяли с собой обыкновенные наручные часы. Видите ли, каждый из нас искренне понадеялся на другого, что тот безбоязненно подойдёт к нашему главному военачальнику и бесстрашно попросит у товарища старшего лейтенанта Веселкова его личные «командирские куранты». Так мы и просчитались!.. Каждый в отдельности и обое вместе!
   В общем… Так мы и поднялись на холм, ещё не подозревая о столь коварном тире грустном конфузе. А когда отсутствие часов вскрылось, то уже прошло минуток эдак сто… Ну, пока Кайдаш поведал мне о своих первоклассных злоключениях и пока он не перешёл к описанию событий из второго класса… Когда он по-детски счастливо проспал к началу следующего учебного года!.. Тут-то я и вспомнил о нашем военном летоисчислении!.. Но, увы… Было слишком поздно!.. А идти вниз и будить самого командира группы?!.. Этот жестокий вариант был отвергнут и мной, и Каем.
   А те старинные и явно трофейные электронные часики, которыми мы пользовались в предыдущие ночи… Они теперь находились у наблюдателей со второй фишки. Поскольку эти часы по какому-то праву капиталистически-частной собственности принадлежали кому-то из второй подгруппы. Которая и выставила свой отдельный наблюдательный пункт. Куда эти духовские часы и уплыли безо всякого шума. То есть без какого-либо учёта мнений боевых товарищей из более авторитетной первой подгруппы.
   В общем… Как бы то ни было, но на соседнем холме были часы, а у нас нет! Поэтому мне и пришлось в первый раз топать на нашу вторую фишку, чтобы узнать точное время… Вернее, то количество томительных часов и минут, оставшихся до конца нашего дежурства.
   Второй моей глупостью было то, что я сам нарушил принцип солдатской справедливости и очерёдности…  То есть на соседний холм опять отправился именно я. Механик-водитель Кайдаш, видите ли, очень сильно боялся ходить в-одиночку по ночной пустыне Смерти. У него будто бы имелись на то серьёзные основания!.. Которые он даже начал рассказывать… Поэтому-то я и во второй раз потопал узнавать время у наблюдателей с соседней фишки.
   «Как будто мне самому это так приятно и весело…»-отрешённо думал я, безрезультатно вглядываясь в ночную темень.
   Расстояние между нашими фишками было не таким уж и большим – всего-то метров под двести. Но это по прямой! А если пропутешествовать по вытянутому и пологому гребню нашего холма, потом повернуть направо и подняться по аналогичному гребню к соседней вершине… То тут расстояние увеличивалось чуть ли не вдвое! Увы… Но наша нынешняя база была далеко не самой лучшей!
   Но зато этот обходной маршрут был относительно безопасным и гарантированно точным. Ведь я его видел днём, Тогда как сейчас в этой кромешной мгле мои глаза могли различить лишь слабые контуры вытянутых вперёд рук. И чтобы не сбиться с пути мне следовало идти прямо по гребню, нащупывая его ногами и стараясь не сойти с него ни в правую сторону, ни на левый склон. И лишь там, где наш гребень заканчивался, соединяясь со своим братцем, опускающимся с соседнего холма… Именно там мне и надо было повернуть вправо, чтобы уверенно подняться к второй фишке… Всё также ориентируясь в темноте лишь по осыпающемуся гребню, то есть осторожно нащупывая его ногами и вышагивая по нему дальше.
   Так я в общем-то и сделал, когда в первый раз пошёл ко второй фишке. С собой я взял не свой тяжеленный пулемёт ПКМ, а более лёгкий укороченный автомат АКС-74у, то есть личное вооружение механика-водителя Кайдаша. Так что ночной путь к соседней вершине поначалу показался мне довольно-таки нетрудным. Если конечно же не считать то, что мне всё время приходилось идти по осыпающемуся гребню, иногда даже балансируя руками.
   Но я без особых потерь дошёл до второй фишки, где и узнал точное время. Дежурить нам оставалось чуть больше двух с половиной часов. Я поболтал о всякой всячине с наблюдателями… Мне вкратце рассказали последние известия о жизни второй подгруппы… После этого я безошибочно возвратился к своему напарнику Игорю Кайдашу. Причём, мне опять пришлось идти тем же маршрутом, то есть по коварно неустойчивому гребню.
   «И опять балансируя руками!.. Когда мои подошвы попадали на шатавшиеся камешки… Вследствии чего солдатская обувка периодически соскальзывала то вправо… А то и влево!» 
   Наше дежурство продолжилось… Однако тёмной и безлунной ночью, да ещё и под плотно затянутым облаками небом… Увы, но время тянулось с ужасающей медлительностью. Потом мы с Кайдашем слегка поспорили… Ну, чтобы выяснить очерёдность пеших прогулок на вторую фишку!.. Он стал опять капать мне на мозги своими скупыми мужскими слезами… Вспоминая  персональные подростковые похождения по ночным кладбищам чуть ли не всего Северного Казахстана… Естественно, не упуская и самую восточную часть Восточной Сибири… В результате чего моё сердце дрогнуло… И, увы…  Спустя какой-то промежуток времени именно я и отправился на соседнюю фишку!.. Причём, шагая по препротивнейшему гребню уже в третий раз.
   И эти предыдущие две глупости остались бы незамеченными… Если бы я на вершине соседнего холма не допустил уже очередную!.. То есть самое наихудшее дополнение к двум имеющимся…
   К этому моменту я уже уточнил время, дежурить нам оставалось лишь час с небольшим… То есть всего навсего семьдесят шесть минут… Я уже договорился с Володей Сальниковым, что он через час бросит камень в нашу сторону… Который если и не набьёт шишку на очень уж впечатлительной башке одного упитанного механа, то хотя бы  послужит нам сигналом будить очередную смену…
   Вот тогда-то я и совершил свою фатальную третью глупость!.. Мне ужасно расхотелось уже в четвёртый раз путешествовать по этим вечно осыпающимся гребням и я решил пройти к своей фишке напрямую. Что сперва показалось мне не очень-то сложной задачей. Ведь я помнил местность. Мне надо было спуститься вниз, причём, забирая по склону чуть вправо… А когда я дойду до подножия своего холма… Тогда мне вообще не составит особых хлопот вскарабкаться прямиком на вершину.
   Так я и сделал. С вершины этого холма я спустился достаточно быстро. Потом мне пришлось пройти в почти кромешной темноте метров пятьдесят… Куда-то  вперёд… Потом ещё столько же… И затем ещё чуть-чуть!.. Ну, и немножечко дальше…
   Увы… Я напрягал всё своё зрение, чтобы уловить в ночной мгле хотя бы слабые очертания нашего холма… Но его всё не было и не было.
   «Поверхность пустыни… Блин… По-прежнему ровная!.. Нет даже малейшего намёка на подъём справа! Что-то здесь явно не так…»
   Я хорошо помнил то, что мне надо было забирать вправо… И тогда  всё будет нормально!.. Ведь рано или поздно, но я всё-таки дойду до этого подъёма на наш холм… На вершине которого сейчас лежит толстяк Кай и преспокойненько себе ждёт именно моего возвращения… Тогда как мне сейчас приходится мучаться из-за его подростковых страхов…
   «Будь они неладны! Вместе с самим Кайдашем!» -думал я, осторожно двигаясь по-прежнему вперёд.
   Месяц назад на пешем боевом выходе мне уже «посчастливилось» в-одиночку спускаться дождливой ночью по незнакомому склону. И в конце-то концов я всё-таки «приземлился». Затем мне действительно удалось разыскать свой пулемёт ПКМ и даже слегка очистить его от налипшей глины. После чего я наугад отправился на поиски отдыхающей разведгруппы №613.
   «Тогда тоже была ночь и тоже пустыня… Правда, другая… Афганская пустыня Регистан… Но там я шёл… Хоть и по лужам… Однако слева была видна гора… С выветренным цилиндром где-то на вершине… По этой горе я и ориентировался!.. Вернее, по темнеющему слева склону. Поэтому мне и удалось почти спокойно добраться до днёвки. А потом пришёл и Агапеич с плащ-палаткой на голове. Но то было тогда…»   
   А сейчас всё было совсем иначе. Не было холодного февральского дождя и противно чавкающей липкой грязи. Именно эти два обстоятельства являлись положительными моментами. И всё!.. Самым же плохим фактором для меня сейчас было полнейшее отсутствие визуально наблюдаемых ориентиров.
   «Ну-у… Хоть что-нибудь… Ничего… Не видать… Ну-у…»
   Пока мне в голову лезли всякие тревожные мысли, я по какой-то бездумной инерции прошёл ещё метров сто… Но чёрных очертаний нашего холма так и не появилось. После этого безрадостного умозаключения я также машинально зашагал дальше и прошёл приблизительно столько же… Но, увы… Как десять-пятнадцать минут назад, так и теперь… Вокруг меня была одна большая непроглядная бескрайность. Ни впереди, ни сзади, ни слева, ни справа – нигде не было ни одного мало-мальски различимого ориентира. Всё вокруг было одно и то же.   
   «Так-так!.. Наверное я сбился с направления, когда спускался по склону!.. Ведь мне следовало забирать вправо, но так ведь  неудобно спускаться… Вот и получилось, что я случайно сбился!.. Ведь спускаться по склону удобней либо уступами, как я и сделал вначале… Причём, находясь лицом к нашему холму!.. А потом мне было легче попросту сбежать вниз, ведь там уклон оказался более пологим… То есть направление моего движения стало почти перпендикулярным. То есть практически прямым, если двигаться вниз от самой вершины!.. Значит, я сбился влево!.. Не намного, но всё-таки сбился!.. И мне теперь надо повернуть направо!.. Только вот неясно, под каким вот углом?!.. Эт-то мне пока что неизвестно. Нда-а...»
   Прокрутив в голове все эти мысли, я развернулся направо и быстро пошёл вперёд. Мне сейчас казалось, что вот-вот…
   «И ещё чуть-чуть… Ну, осталась самая ведь малость!..»
   Однако же… Почему-то вся окружающая обстановка оставалась по-прежнему чужой. То есть совершенно мне незнакомой и оттого даже страшноватой. Мои скоропалительные предположения не оправдались. Наш холм так и не появлялся. И поэтому я шёл уже помедленнее. Пока не остановился совсем.
   «Ой, бля-а…»-подумал я и всё моё нутро враз похолодело.
   Тут-то я и понял одну фатальную истину. Я заблудился!.. Причём, эта досаднейшая неприятность произошла со мной не в дремучем рязанском лесу и не в бесконечном лабиринте московских улочек… И даже не в столичном метро… Не в полуночной тьме женского этажа студенческого общежития… Не в запертом до утра военном продскладе… И даже не в тёмном-претёмном подвале нашей школы, куда мы спустились на уроке Начальной Военной Подготовке. И тем паче не в останкинских коридорах института «НУ-И-НУ», по которым почти весь фильм забавно так блукал артист Семён Фарада. Я заблудился ночью в афганской Пустыне!
   А ведь это Дашти-Марго!.. То есть Пустыня Смерти!..
   И я в ужасе остановился… И стал оглядываться по всем сторонам света, чтобы хоть как-то определиться с каким-нибудь ориентиром. Но везде, куда бы я ни посмотрел… Везде я мог наблюдать только непроницаемо-тёмное небо, еле-еле различимую в одном месте полосочку горизонта и в остальном одинаково непроглядную поверхность. Не было видно ни одного холма или хотя бы бугорка… Одни лишь кусты саксаула.
   Именно теперь мне стало ужасно жутко.
   «Ну, Кайдаш!.. Ну, чудак!.. На букву Мэ!» -отрешённо подумал я, продолжая тревожно осматриваться.
   Но оглядывался я сейчас… Наверное, повинуясь привычке… Или каким-то неосознанным рефлексам… Или же просто инстинктам…
   «Ох, ты-ы…»   
    От сильнейшего волнения меня стало бросать то в жар, то в холод. Иногда мне казалось, что вокруг меня образовалась чёрная бездонная пропасть… В которую я неизбежно упаду… Стоит лишь мне сделать хоть один-единственный шаг. В эти минуты я испытал такое сильное отчаяние… Которого мне ещё ни разу не доводилось испытывать.   
   «О-ой-ё-о-о!.. Заблудился… Как те… Двое…»
   Мне недели две или три назад рассказывали про случай… Одна группа была на пешем выходе в афганской пустыне… Её забросили на вертолётах, дальше наши разведчики действовали в отрыве… И по какой-то необходимости им понадобилось провести доразведку местности… То ли отыскать обозначенный на топокарте колодец… То ли доразведать дорогу… Командир группы взял с собой одного сержанта и они вдвоём пошли в пустыню… Там они и пропали… Их не нашли ни живыми, ни мёртвыми…
   «С картой и компасом… Бесследно пропали… Даже с вертушек… Не нашли их… А я тут… Один… Молодой и неопытный… Да ещё и ночью… В этой Пустыне Смерти…» 
   Мной овладело ещё большее чувство безысходной отчаянности и даже обречённости… Ноги сами собой подкосились и я обессиленно сел на холодную сырую землю. Если тогда бесследно пропали опытный офицер и сержант из старослужащих… То у меня в этой Пустыне Смерти было ещё меньше шансов выжить… Выжить и уцелеть… 
   «Да-а… Если уж сами афганцы назвали её именно так… Дашти… Марго… То-о…»
   Потом мне вспомнился сержант Синякин и я сразу же понял почему. Когда мои родители приехали в Чирчикский учебный полк, чтобы меня проведать перед отправкой в далёкий и пугающий всех Афганистан... Они привезли мне часы «Электроника 5», которые я купил за полгода до призыва в армию. Причём, за целых 55 рублей!.. То есть за целую стипендию студента Рязанского радиоинститута!.. Но ведь эти часы были тогда самой модной моделью Минского завода, то есть первыми советскими электронными часами с будильником. В общем, классные это были часы.
   И вот когда родители привезли их мне в Чирчик, то этот «Синий ублюдок», как мы его называли за паскудный характер… Этот «товарищ сержант» положил свой поганый глаз на мои новенькие часы. Пару раз он брал их у меня, мол, надо сходить в наряд дежурным по роте!.. А в третий раз эти часы попросил у меня Петруха Ярошевский, этот блатной призёр-самбист из Ташкента. Впрочем, сам Синякин тоже был из этого же города. «Звезды Востока!»      
   Так мои часы и уплыли… Я несколько раз говорил Пете, чтобы он их мне вернул. Однако тот сперва разводил руками, дескать, я их потерял… А когда я ещё раз и уже при всех напомнил ему про часы, то этот ташкентский самбист даже позвал меня за казарму… Чтобы там «поговорить по-мужски». Но драки тогда не получилось… Петруха внаглую заявил мне, что это вообще не мои часы… Я упрямо стоял на своём… Тогда-то он и признался… Что ему приказали под любым предлогом попросить у меня эти часы… Чтобы передать одному зашифровавшемуся «товарищу сержанту».
   Мне тогда всё стало ясно и понятно. Как с этим рубахой-парнем Петрухой… Так и с сержантом Синякиным… Первый смалодушничал и согласился сделать небольшую подлость… Ведь мы были одного призыва «Май-87», служили в одной учебной роте и через месяц-другой нам предстояло ехать в Афган… Что в общем-то и произошло. Правда, я попал в южную Лашкарёвку, а Ярошевский куда-то на северо-восток ДРА.   
   А этот сержант Синякин сейчас, наверное, ходит с широкими лычками старшего сержанта и ждёт не дождётся своей демобилизации. Ведь он одного призыва с моим нынешним замкомвзводом. Однако сержант Ермаков хоть и является самым настоящим закоренелым дембелем, но он прошёл весь Афган в боевом подразделении спецназа.
   «И сейчас дед Ермак спит в простом спальнике под открытым небом. А этот «Свиньякин» наверняка уже нажрался водочки в чирчикской каптёрке, уверенно погонял после отбоя очередных зелёных духов, да и дрыхнет сейчас в тёплой постельке!.. С-сучонок!.. А я вот тут!.. Посерёдке ночной Пустыни Смерти!.. И не знаю… Куда мне надо идти!.. И что со мною будет! А всё из-за этих часов! Ой-ё-о-о!»
   Я поднялся и опять стал изучать окружающую обстановку. Благо, что все мои воспоминания пошли на пользу!.. Ведь вскипевшая во мне злость к этому «Синему ублюдку», которого сегодня за пять минут до подъёма разбудят именно мои часы с будильником… Который в начале мая горделиво поедет в дембельской парадке в город Ташкент… С голубым беретом, с пышными белыми аксельбантами, в чёрных укороченных сапогах. И с моими электронными часами на наглой загребущей руке!..
   « С моими часами «Электроника 5», из-за отсутствия которых я сейчас брожу по этой проклятой пустыне Дашти-Марго! Ну, сука!.. Попался бы он мне сейчас!»
   Эта внезапно вскипевшая злость придала мне сил. Но вскоре наступила какая-то спокойная обречённость. Ведь сейчас дело зашло так далеко, что всякими эмоциональными выплесками его не исправить. Злость конечно же злостью… Но она ведь является не самым лучшим советчиком в трудных жизненных ситуациях.
   «Так! А откуда же я пришёл?!.. А если я вообще потерял направление?! То есть…»
   Я ещё раз огляделся по сторонам, чтобы как можно поточнее определить направление, которым я шёл и шёл… До тех пор пока не понял, что заблудился… Пока не начал топтаться на одном и том же месте. На этом самом месте, где я сейчас стою.   
   Потом я вспомнил, как продирался через ветки саксаула… Вернее, пытался пройти меж двух не очень больших кустов. Которые цеплялись за мои ноги… Мешая мне пройти дальше… Как раз перед этим самым пятачком… Где я до сих пор стою.
   Я прошёлся кругом и всё-таки обнаружил эту пару кустов. Правда, в противоположном направлении тоже имелось два страшно похожих саксаула… И тем не менее первая пара показалась мне действительно «той самой!…
   И я пошёл дальше… Искренне надеясь на то, что иду в сторону нашего холма… На вершине которого по-прежнему лежит толстенький тюлень по кличке Кай… Что он сейчас, наверное, страшно перепугался из-за моего долгого отсутствия… Возможно он сейчас даже стоит в полный рост и старательно водит ночным биноклем по окружающей местности… Чтобы отыскать меня в этой проклятой Пустыне…
   «И зачем я пошёл на вторую фишку?!.. Ну, нет у нас с Каем часов… И хрен с ними!.. Сейчас вот лежал бы на своём спальнике и слушал бормотание этого Кайдаша… Как он с пацанами из своего 7-го «Бе-е» отправились ночью на старое кладбище… «Чтобы проверить силу воли!» Как их – балбесов турнул случайно проснувшийся сторож… И как они от него удирали… Со всех своих ног!.. Наверняка в мокрых штанишках… О-о-о… Лучше бы мне выслушать эту историю десять раз!.. Лучше бы я остался… Ну, продежурили бы мы лишних полчаса… Да хоть целый час!.. Хоть до самого утра! Так и сяк его… Да разэтак!.. Рядовой Кайдаш… Из него такой же рядовой… Как из меня…»
   Я не успел подобрать для себя достойного сравнения… Или же крайне уничижительного примера… Потому что в этой кромешной темноте моя правая нога попала в какое-то углубление и я едва не упал. Вернее, так оно и произошло!.. Однако мои непроизвольно вытянувшиеся вперёд и вниз руки… Они-то и удержали моё тело от падения на землю.
    Только сейчас мне стало понятно, что я иду слишком быстро… То есть почти безостановочно и не отслеживая окружающую обстановку… Как будто меня что-то подгоняло. Причём, изнутри! Не безотчётный и неподконтрольный инстинкт самосохранения… А что-то не совсем понятное… И довольно-таки неприятное… Если не сказать, мерзопакостное!.. Так медленно и неотвратимо поднимающееся из центра живота.
   «И даже чуток пониже…»
   Это было какое-то не совсем осознаваемое смешение чувств. И уже зародившегося во мне животного ужаса перед неизвестностью… И подленького страха за себя… И желания избежать всего плохого, что только может со мной случится… Ну, и естественное стремление найти то единственно верное направление движения…
   Точнее говоря… Все эти качества объединялись в подспудно возрастающее желание выжить. То есть просто-напросто спастись!.. То есть сохранить себя в этой проклятой Пустыне… В этой Пустыне Смерти!.. Чтобы встретить живым утренний рассвет… А потом и вечерний закат… Но обязательно и непременно вместе со своей разведгруппой №613!..
   «Или хотя бы с этим… Рядовым Кайдашем!.. Чтоб ему там провалиться!.. Тоже…»
   Я встал и машинально отряхнул штанины от влажного песка. Возможно это было сейчас явно лишнее… Ну, действительно кому есть какое дело до моего горного обмундирования?!.. Чистое оно или же слегка запачканное?!.. Это же такая мелочь!..
   Но именно сейчас, то есть в столь напряжённой ситуации, мне почему-то страстно захотелось сделать что-то очень привычное… Такое знакомое… И даже родное!.. Особенно по сравнению с этой холодной и враждебной пустыней. Так я начал старательно обтряхивать свою горку. Сперва обе штанины… Причём, осторожно нащупав мягкий индпакет. Он по-прежнему был пристёгнут булавкой к заднему шву бокового кармана штанов. А уж потом я стал обтряхивать руками и горную куртку. Так я постепенно успокоился… Благополучно добившись хоть какого-то положительного результата… А затем двинулся дальше.    
   У кайдашевского автомата АКСу был очень короткий ремешок. Наверняка, он заменил штатный ремень на тот тонкий ремешок, которым обычно поддерживают солдатские галифе. Так называемый, брючный пояс. Но что бы это ни было… Автоматный ремень оказался слишком коротким и мне не удалось перекинуть его через голову…
   Так мне не удалось мало-мальски улучшить своё состояние в этом беспросветном мире.  То есть у меня не получилось добиться второго положительного результата… Чтобы этот короткоствольный АКС-74у, этот плюгавый «ублюдок» всегда оставался на мне… Куда бы я ни попал… То есть куда бы мне ни довелось упасть или провалиться. Увы… Из-за короткого ремня мне приходилось по-прежнему нести его на правом плече. Да ещё и постоянно придерживать рукой… Такую холодную Его сталь.
   Я шёл и шёл… А внутри меня росло и увеличивалось тоскливо-щемящее чувство надвигающейся беды… Я не знал, почему это со мной происходит… Ведь я вроде бы иду правильным курсом. Несколько раз я даже останавливался, чтобы не сходя с места и не переступая ногами… Чтобы повнимательнее оглядеться. Но всё вроде бы было точно также, как и прежде.
   Поэтому я шёл дальше. Конечно же можно было остановиться и дождаться утра… Но это надо было сделать ещё там… То есть во время моей первой остановки. Пока я ещё находился в относительной близости от обеих наших фишек. Ведь тогда я в случае необходимости мог закричать…
   «А теперь уже слишком поздно… О-о-о…»   
   Я почувствовал настоящую тревогу, когда на меня внезапно пахнуло тёплым и стопроцентно узнаваемым запахом овечьей отары… Или же бараньего стада, благополучно отдыхающего в родной афганской кошаре… Или же в открытом загоне…
   А когда спустя минуту до меня донёсся далёкий собачий лай… Причём, не лениво-дежурное тявканье полусонной псины, а действительно громкий лай чем-то встревоженной крупной собаки… Которая безостановочно лает во всё своё собачье горло…
   Только тогда я и осознал по-настоящему весь ужас моего нынешнего положения!
   «Ой, бля-а-а… Вот это да-а-а! Что же делать? Что же делать? Почти под самый кишлак зашёл… То есть дошёл! Та-ак… Что же мне делать?»
   Моё поистине остолбеневшее состояние вскоре прошло. Но только потому, что внезапно ослабли обе коленки. Поневоле я присел… Изо всех сил напрягая свой слух… Чтобы уловить любые мало-мальски доносящиеся до меня отзвуки…
   «Та-ак… Что же делать?.. Что?»
   Я сделал над собой усилие, чтобы сглотнуть совсем уж пересохшим горлом… Когда мои челюсти сблизились, я внезапно почувствовал то, как мелко и противно стучат мои зубы… Это меня тоже поразило… Затем мои челюсти сжались изо всех возможных сил.   
   «Что же мне делать?!»
   А ведь помимо этого собачьего лая… Который, как я уже определил,  был не таким уж и громким… Что свидетельствовало о некоторой удалённости до этих сторожевых псин… Ведь где-то гораздо ближе находилась овечья отара. Тёплым запахом которой на меня пахнуло ещё до того, как я услышал этот собачий переполох. Если поблизости отдыхает или же просто пасётся овечья отара, то рядом с нею должен быть и пастух.
   «А то и два пастуха!.. Как это было тогда… В декабре… Что же мне делать?»
   Но на моё разведчицкое счастье… Я сейчас не слышал ни приглушённых людских голосов… Как чем-то встревоженных, так и вполне безмятежных… До моего слуха пока что не доносилось ни неизбежного шума пасущейся отары… С блеяньем и другими соответствующими звуками… Но более всего я был рад тому, что сейчас не слышал  приближающегося собачьего лая. Который бывает тогда, когда азиатские овчарки во весь опор несутся к чужаку… Вторгнувшемуся на их охраняемую территорию.
   Я по прежнему сидел и напряжённо вслушивался. Тогда как мой мозг лихорадочно обдумывал сложившуюся вокруг меня ситуацию.    
   «Так… Собаки перестали гавкать… Это хорошо!.. Это очень даже здорово!.. Что они больше не лают… Так встревожено!.. И отары рядом пока что нет. Но что мне делать? Что?.. ЧТО?»
   Я опять сглотнул пересохшей глоткой и беспомощно обернулся назад. Но и там всё было точно таким же, как спереди… С той лишь разницей, что оттуда не слышался собачий лай. То есть там было по-прежнему тихо… Неподалёку шелестел одинокий куст саксаула… И всё!.. Собаки с этой стороны не лаяли.
   Однако и это было слишком уж слабым утешением. Ибо в ночной пустыне любое направление кажется условно относительным. Поскольку однообразно тёмное небо не пропускает лунный свет ни на сотую долю…
   «Кажется, люкса… Или в чём там измеряется освещённость? Боже мой!.. Всё это «там»!.. А я здесь… В этой грёбанной пустыне… А там – в Союзе… Сейчас все спят… Кроме тех, кому положено не спать… А я тут…»
   Левая рука привычно полезла в карман горной куртки… Чтобы также обыденно нащупать ребристые бока американской ручной гранаты…
   «Не-ет! Вот хер вам! Я лучше…»
   Подрывать себя одной-единственной своей гранатой – этого мне не хотелось точно!.. Этой пластмассовой «американкой» надо попытаться уложить как можно больше духов. Если с ними мне всё-таки придётся повстречаться.
   «Хрен его знает, на какую дальность разлетятся её залитые в пластмассовый корпус шарики или цилиндрики… Но это будет получше!.. А для меня… Ну, да… Мне хватит и одного патрона калибра пять сорок пять… Того самого «последнего» патрона.»
   Где-то вдалеке опять гавкнула собака.
   «Ага… Это она просто так… Гавкнула по-дежурному… Надо развернуться к ним спиной… И потихоньку уходить. Моих следов нифига мне не видать. Придётся топать, как оно получится. Э-эх… Раздолбай!»
   Пока я вслушивался в непроглядную афганскую ночь… Пока мой мозг лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию… Пока я определял направление на собачий лай и разворачивался лицом в противоположную сторону… Причём, всё ещё сидя на корточках. Мои руки как-то сами по себе выполнили всю нужную работу. То есть бесшумно отсоединили магазин от кайдашевского автоматика АКСУ, тихонечко протолкнули вперёд самый верхний патрон… Пальцы тутже приняли его и переложили в правый карман моей горки… После чего автоматный магазин вернулся на своё законное место.
   «Так самый первый кайдашевский патрон стал моим «последним»! Ну-у… Вроде бы всё!.. Готово… Пора сваливать!.. Обратно… Да только где это «обратно»? Эх, ты! Самонадеянный балбес!»
   Я встал и осторожно пошёл прочь… За моей спиной опять залились тревожным лаем далёкие собаки. Но я уже уходил от них как можно быстрей… Стараясь при этом поменьше шуметь, обходя кусты саксаула. И стремясь изо всех своих сил не сбиться с выбранного курса… То есть стараясь выдерживать направление как можно прямее.
   Конечно же можно было дождаться утра или хотя бы наступления едва-едва пробившегося рассвета… Чтобы с первыми проблесками зари попытаться определиться и со своим местоположением, и с далёким афганским кишлаком… А то и с местонахождением нашей разведгруппы… Ведь обе фишки расположены на вершинах холмов, которые мне наверное удастся увидеть…
   Но до благословенного рассвета ещё было далеко. То есть почти вся долгая-предолгая афганская ночь. Стало быть, часов шесть, не меньше.
   «А если пастухи выгонят свои овечьи отары ещё до наступления рассвета?!.. Что тогда мне делать?.. А если при них будут собаки!?.. Эти пустынные волкодавы… Или овчарки… Которые знают свою местность… И тутже помчатся… Куда им нужно… Что тогда?! А если пастух будет не один?!.. Как в прошлом году?!.. В декабре…»
   На моём самом первом боевом выходе, который был пешим и в этой же пустыне Дашти-Марго… Тогда неопытный командир группы вместе с двумя такими же бойцами отправился ночью на доразведку местности. В тёмной пустыне они сбились с направления и естественно заблудились. Потом трое наших доразведчиков случайно повстречались с пасущейся овечьей отарой и двумя пастухами. Местные свидетели были бесшумно отправлены в безвозвратное путешествие. Бесстрастная отара оказалась прогнанной прочь. А когда над пустыней Дашти-Марго забрезжили первые проблески рассвета… То именно тогда молодому командиру группы удалось определиться со своим местоположением, после чего вся тройка успешно возвратилась на базу.      
   «А мы с Лёхой тогда всю ночь продежурили на фишке. Ермак вообще спать не ложился. Психовал… Но они всё-таки пришли обратно. Когда начало светать. Мацыга трясся… Как не знаю кто!.. Но ведь они тогда повстречались с пасущейся отарой и двумя афганцами. А я сейчас… Э-эх!.. А я сейчас один дотопал до целого кишлака… Причём, с собаками! Так что… Надо мне уходить!.. Как можно дальше!.. Как можно потише и побыстрее!.. И как можно правильнее!.. Э-эх!.. Вот только… Знать бы куда именно! Но это потом!.. А сейчас надо уйти подальше!.. От этого кишлака с лающими собаками! И пока ещё спящими духами!»
   Поэтому я осторожно шёл вперёд… изо всей мочи вслушиваясь в ночные звуки… Тоскливо всматриваясь в еле заметные всполохи на горизонте… Судорожно сглатывая пересохшим горлом… Крепко придерживая правой рукой висящий на боку автомат АКС-74У… Бережно грея левой ладонью прохладное тело «американки»… Стремясь держать курс прямо… И стараясь не растерять ни бодрости духа… Которая всё ещё присутствовала во мне. Ни надежды на благополучное возвращение.
   «Эх!.. Вот потерял я тот мамин талисман… Когда мучался с пакистанскими ботинками на позапрошлом выходе… В этой пустыне Регистан… Ох, не надо было мне тогда обувать эти трофейные ботинки… Они же с убитого духа! То есть с того самого афганца!.. Которому Юрка Дереш всю башку разворотил!.. Лучше бы я тогда в своих сапогах пошёл… И ноги бы в кровь не сбил… И талисман бы не потерял!.. Мамин талисман… Этот треугольный тумор… Зашитые в тряпочку бумажные молитвы… Которые специально для меня написала моя бабушка… А я… Балбес… Как там молитва начинается?!.. Бисмилля иль рахман… Иль рахим!.. Бисмилля иль рахман, иль рахим!»
   Это моё обращение… Которое как-то само по себе пришло на ум… Невзирая на моё комсомольское звание… Это обращение к Богу было далеко не случайным. Ведь я являлся как советским солдатом и комсомольцем… Но ещё я ведь был татарином по национальности… А значит и мусульманином! Что уже автоматически означало для меня отнюдь не самые радужные перспективы в случае попадания в душманский плен. Если они с русскими солдатами вытворяют ТАКОЕ… От чего буквально лютый мороз идёт по коже… Причём, не только по спине, но и по всей поверхности тела…   
   «То со мной – мусульманином… Духи даже не станут особо так церемониться!.. Ну, там предлагать перейти на их душманскую сторону, обзавестись женой-афганкой и принять ислам. Да они по моей явно неславянской физиономии сразу же поймут, что я мусульманин… Который, мол, предал свою истинную веру… Который, дескать,  с оружием в руках помогает «шурави-сарбозам» убивать правоверных афганцев!.. А если меня заботливо предъявят тому черноглазому афганцу!.. Которого мы допрашивали… То тогда… Тогда мне придёт не просто конец… А самый настоящий «харап»!.. То есть… Пи_ец!.. И мне тогда придётся тысячу раз пожалеть… Что я вообще появился на этот свет. О-ё-о-о!»
   Несмотря на то, что мне только что удалось вспомнить ещё одно позабытое афганское слово… Моё настроение от этого почему-то не улучшалось… Скорее наоборот!.. Моё душевное состояние стало невероятно угрюмым и даже чересчур угнетённым… Что было делом понятным… Особенно с учётом тех «радостных» перспектив.
   Лично мне ещё ни разу не доводилось увидеть своими собственными глазами останки тех советских солдат, над которыми вволю поиздевались безжалостные душманы… Правда, и в нашей Лашкарёвке таких случаев до сих пор не было… Но ведь нам – молодым бойцам так много об этом рассказывали…
   «И замполит роты, и наши дембеля… Может быть они и запугивали нас специально… Ну, чтобы мы… О-ё-о!.. Не об этом надо сейчас думать!.. Как там?!.. Бисмилля иль рахман, иль рахим!.. Дальше не помню… То есть не знаю… Как прижало… Так и захотел помолиться… А раньше… Всё посмеивался… Над бабушкой… И мамой… А вот теперь… Бисмилля иль рахман, иль рахим… И всё!.. Почитал бы молитву ещё больше… Но не знаю… Бисмилля иль рахман, иль рахим… И всё!.. Бисмилля… Ой-ё-о…»
   Именно в эти страшные для меня минуты… Мне изо всех оставшихся сил хотелось обратиться с молитвой к Богу… К нашему единому Богу… В которого по-своему верят и православные христиане, и католики с лютеранами, и мусульмане… Обращаясь к Нему на своих языках… И называя Его по разному… Лишь в силу своих жизненных укладов и сложившихся культур, своих вековых обычаев и традиций… Обращаясь к Нему регулярно и уважительно независимо от жизненных обстоятельств… Обращаясь к Нему с особенно страстными молитвами во времена тяжёлых испытаний… Чтобы Он – Господь БОГ спас их всех… И сохранил их всех… Вообще… И каждого… По отдельности…
   «А я вот тут совершенно один… Заблудился ночью в этой Пустыне Смерти… И не могу даже обратиться к Богу по-настоящему… Когда мне так страшно… Не могу даже прочитать самую коротенькую молитву… Зная только самое начало… Бисмилля иль рахман, иль рахим… Во имя Аллаха, милостивого и милосердного… И всё!.. Больше я не знаю ничего…» 
   Вот так… Мучаясь в этой беспросветной мгле… И лихорадочно пытаясь вспомнить хотя бы одно-единственное слово… Из тех слов, которые нараспев и наизусть читала моя старенькая бабушка… Искренне раскаиваясь в том… Что меня не научили раньше… Что я повзрослев не захотел научиться сам… Я старался найти правильное направление…
   И не мог!
   «Бисмилля иль рахман, иль рахим… Бисмилля иль рахман, иль рахим… Бисмилля иль рахман, иль рахим…»
   И я шёл вперёд… Шёл по ночной пустыне… Мысленно повторяя эти пять заветных слов… И изо всех сил стискивая зубы… Чтобы хоть как-то унять то тоскливое и почти смертельное отчаяние… Медленно и неудержимо подымающееся во мне с каждым шагом… Который я делал… И с этим же шагом теряя последние остатки надежды…
   «Э-эх… Вот заблудился я… Ну, и… По своей же собственной глупости… А ещё из-за этой тёмной ночи… Ну, и из-за этой суки… Сержанта Синякина!.. А ещё… Из-за того, что мы с Кайдашем не взяли часы у Веселкова… Э-э-эх-х… Вот и пропадай теперь… Младший сержант Зарипов!.. В этой долбанной Пустыне Смерти!..»
   Тут я спохватился…
   «О-оё-ё-о!.. Как там молитва… Бисмилля иль рахман, иль рахим!.. Бисмилля иль рахман, иль рахим!.. И всё!.. Больше не знаю… И никогда ведь не знал!.. Э-эх! Разве она мне теперь поможет?.. Я же… Комсомолец… И атеист… А что мне тогда поможет?!.. В этой темноте… Ах, ты!.. Одна осветительная ракета!..»
   От этой внезапной мысли я воспрял духом.
   «Ну, да! Конечно же ракета!.. Не надо долгой улюлюкающей СХТешки!.. Хватит одной тридцатимиллиметровой… Если запустить её… То я увижу эту ракету и возьму правильное направление!.. Так я смогу выйти к своим!.. Мне бы только понять, где же наши… Одна ракета!.. Одна-единственная… Да только вот… Кто ж её сейчас запустит?!.. Эту осветительную ракету!.. Белую или сигнальную зелёную… Или красную… Никто ничего запускать не будет!.. Кайдаш побоится сделать это в-одиночку!»
   Увы… Это я понял почти сразу. Ведь на резкое шипение взлетевшей ракеты тутже сбегутся и наши дембеля, и сержант Ермаков, и конечно же старший лейтенант Веселков. Вот тогда-то Кайдашу точно не поздоровится!..
   «Ведь сперва к нему сбегутся наши… «Ты зачем, сук-ка, ракету ночью запустил?!» И накостыляют… Потом его спросят, куда подевался Зарипов… Ну, и добавят ему ещё!.. А потом?!.. Все наши сразу же поймут… Что сюда скоро примчатся те, кто увидал эту ракету издали?! То есть ближайшие духи…»
   Ведь осветительная ракета взлетит в тёмное небо, разгораясь с каждой секундой… Чтобы на высоте в триста-четыреста метров вспыхнуть с ещё большей силой… Затем эта яркая звёздочка будет гореть и падать минуту-полторы. А в ближайшем афганском кишлаке наверняка дежурят наблюдатели, которые сразу же заметят эту ракету в ночной мгле. Со всеми вытекающими из данного факта последствиями. Ведь эта одна-единственная ракета демаскирует всю нашу разведгруппу.
   «И тогда… Сбегутся духи… Ну, и начнётся… Не-ет!.. И ракета мне не поможет…»
   Так исчезла ещё одна из моих последних надежд. Которая подобно сигнальной ракете вспыхнула в моём сознании… Осветив его на несколько секунд… Да так и погасла. Как гаснут все ракеты. Все осветительные и сигнальные ракеты мира.
   «И фальшфеер он не зажгёт! Э-эх…»
   Ведь действительно… Кайдаш ещё мог бы зажечь сигнальный огонь и терпеливо держать его на вытянутой вверх руке. Осыпаемый искрами бенгальского огня… И стоя на вершине нашего холма Игорь мог бы мужественно ждать… Пока не сгорит этот спецпатрон… Этот тёмнозелёный цилиндр из плотного картона, предназначенный именно для этого!.. То есть для подачи яркого светового сигнала в тёмное время суток…      
   «Мне бы одного раза хватило!.. Хотя бы короткой вспышки… Зажечь этот сигнальный огонь… Подержать его повыше секунд двадцать… И всё!.. Но ведь… Э-эх!.. Но ведь Кайдаш в первый раз на войне!.. Он или просто побоится духов… Которые ему везде мерещатся… Или же не догадается… Что ему сейчас надо сделать… Поэтому он не запустит ракету… Не зажгёт фальшфеер… Не доложит Ермаку… О моём исчезновении… Или Веселкову… Или хотя бы другим нашим пацанам… Он будет думать, что я попросту задержался на второй фишке… Или ещё что-нибудь… Поэтому он будет молча ждать… Когда на замену придут другие… Или когда начнётся рассвет… Или когда вернусь я… Если я… Ещё вернусь… Э-эх!..»
   Так погасла ещё одна моя надежда. Предпоследняя…
   «Вот и всё!.. Остаётся у меня только… Мой последний… Хотя нет!.. У меня есть… Мой двойной последний шанс!.. Или американская гранатка, или патрон калибра пять сорок пять… Похоже… Та-ак… На что же это похоже?!.. А-а-а… Понял… Май сорок пятого. Такой будет моя… Победа… Над этой грёбанной войной… И Пустыней Смерти… С одной стороны – это конечно же нехорошо!.. А с другой стороны… Тоже ничуть не лучше!.. А что же мне ещё остаётся?!.. Или так, или эдак!.. Если не выйду к своим… Всё одно… Выходит… Последний шанс! Умереть легко и быстро. То есть без мучений.»   
   Тут мне стало как-то нехорошо… И я с трудом проглотил подступивший к горлу ком.
   «И тогда… Прощай, мама… Прощайте папа, бабушка и сестра… Прощайте мои друзья, товарищи и просто знакомые… Прощайте все… Наши люди… И прощай, моя Родина!»
   Я тяжело вздохнул и стиснул зубы покрепче.
   «Но это… Будет… Не сейчас… А потом… Когда настанет… Да… Когда потребуется… Это сделать!.. Да!.. И я это сделаю… Но только не сейчас… Сейчас надо идти. Вперёд!»
   И я шёл…
   «Вперёд… По прямой…»
   Видимо… Вопреки всем земным обстоятельствам… Вопреки людским законам и непроглядной ночи… Вопреки суровой природе Пустыни Смерти и беспощадным закономерностям ведения человеком боевых действий… Вопреки всем общественным условностям и политическим установкам всех «гомо сапиенсов» в одной-единственной жизни… В моей жизни… Видимо… Вопреки всем блужданиям впотьмах юного сознания и вопреки всем метаниям молодой души… Столь неискушённой… И так страстно ищущей во мгле хоть малейший проблеск света… Видимо сам Господь Бог решил сжалиться над заблудившимся в чужой земле девятнадцатилетним солдатом… Причём, не просто сжалился… А вывел меня именно туда, куда я и стремился попасть! Ни больше и не меньше…
   Я уже шёл… Вернее, устало брёл… Всё же стараясь идти поровнее… Но с оглушительно бухающим сердцем и смертельной тоской.
   Как-то сама появилась мысль, что я всё ещё шагаю вперёд, потому что боюсь остановиться… Моя разведчицкая попытка сосчитать пар-шаги, чтобы определить пройденное расстояние… И тем самым хоть как-то самоопределиться в окружающем меня пространстве… Увы, но эта попытка не удалась… Потому что я уже давно сбился со счёта, когда опять провалился ногой в какую-то яму...
   И сейчас самой распоследней моей надеждой оставалось стремление шагать прямо и только прямо. То есть не отклоняясь вправо, как это обычно происходит со всеми путниками, бредущими без точного направления на чётко наблюдаемый ориентир.            
   Именно поэтому я продолжал идти вперёд, когда после относительно ровной поверхности пустыни начался еле различимый пологий подъём. Он был небольшим – градусов в пять или десять… Но зато очень долгим. Общей длиной более километра… Или около того. Как-то незаметно поредели кусты саксаула и вообще исчезла  растительность… 
   Вершина этой возвышенности также оказалась еле заметной. Мои ноги довольно-таки легко перешагнули через эту еле различимую границу и потопали дальше… Так что лишь через пару десятков шагов я почувствовал то, что теперь шагаю под лёгкий –прелёгкий уклон. Который длился также около километра. Или чуть больше…   
   А потом я увидал впереди и чуть справа что-то массивное и чёрное. Всё ещё не веря своим глазам, ведь там могло находиться всё что угодно… Я опять присел.
   «Так! Что это такое? Вроде бы…»   
   По своим прямоугольным очертаниям это «нечто» более всего напоминало сейчас боевую машину пехоты… Если смотреть на неё сзади и чуть сбоку. То есть, откровенно говоря… Я очень хотел поверить именно в это моё предположение. Но ТАКОЕ!?.. То есть счастливейшее стечение всевозможных случайностей и непоколебимых обстоятельств войны?!.. Ведь это чёрное и массивное… Оно могло быть чем угодно!..
   Там не залаяли собаки, если бы это было отдельно стоящее жильё местных афганцев. Или удалённая обитель пустынного отшельника-дервиша… Или же одинокая хижина бедного пастуха… Других подходящих вариантов я так и не подобрал.
   Зато я, собравшись духом, сделал ещё десяток шагов вперёд, после чего опять присел. У меня почему-то дрожали колени. И сидя на корточках, я старался успокоиться… Причём, как душой, так и телом…
   «Так… Так… Тихо-тихо!»
   А потом я сделал ещё какое-то количество шатающихся шагов… Пока не понял… Что наступило самое настоящее чудо!
   Передо мной стояла наша БМПешка!
   У меня опять ослабли ноги и я просто сел на землю. Сейчас мне захотелось тихонечко рассмеяться… А потом я чуть было не заплакал… Но спустя минуту мне захотелось очень громко расхохотаться… Следующим моим порывом было броситься к своей подгруппе, чтобы всех растолкать и растормошить… И даже расцеловать холодную сталь боевой машины.
   Но спустя минут пять состояние счастливейшей эйфории прошло. И я медленно побрёл к нашей броне. Сил моих не было почти уже никаких. Я различил три спальника спящих дембелей… Затем я прошёл мимо лёжки командира группы. На другой стороне БМПешки должны были дрыхнуть Малый, Билык, Агапеич и двое связистов… Все эти моменты мой уставший мозг фиксировал совершенно в автоматическом режиме.
   Потом я долго поднимался на вершину. Где меня сразу же встретил взбудораженный голос « Северо-Казахстанского Чудака» Кайдаша.
   -Алик? Ты чего? Ты где это всё время был? Внизу что ли спал?
   Я криво усмехнулся и кое как уселся на свой спальный мешок. Что бы Игорёк мне сейчас ни говорил… Но я вернулся! И это было самое главное.
   -Дай воды! – сказал я каким-то чужим голосом.      
   Кайдаш пошарил в темноте и подал мне фляжку. Я в один присест осушил её всю… После чего моя рука привычно подержала перевёрнутую фляжку над моим раскрытым ртом и потрясла её несколько раз.
   -Ты где был? –спросил меня Кай. –Я тут, знаешь, как перепугался! Думал, что тебя духи…
   Он не договорил. Но мне была понятна и его деликатность, и не высказанные вслух предположения о моей гибели. В общем-то… Он не сильно ошибался.
   -Заблудился я! –произнёс вроде бы мой голос и одновременно чей-то чужой. –Еле дошёл… Обратно.
   Кайдаш мне не поверил. Он молчал и о чём-то напряжённо думал. Но мне уже было на всё наплевать… Кроме, разумеется, одного человека…
   -Ермака не было?
   -Нет. –послышалось мне в ответ.
   Это тоже было хорошим моментом моей жизни. А то… Мало ли что?!
   -Иди! – сказал я Кайдашу. –Буди смену!.. И пусть они часы возьмут у Веселкова.
   Кай встал и ушёл вниз. А я обессилено лежал на спине и ни о чём не думал. Сейчас единственным во мне ощущением было то, что моё тело является стопроцентно выжатым лимоном… Поэтому оно нуждалось в тишине и покое. А также в паре литров питьевой воды.
   Тут я подумал о Кайдаше. Вернее о том, как он вовремя дал мне воду. А также то, как же быстро я её выпил… И вдруг мне вспомнилось что-то очень важное и даже бесценное. Моя рука пошарила под изголовьем спального мешка и наконец-то обнаружила там фляжку. То есть мою фляжку… Причём, с водой!.. Хоть и не полную, но тем не менее… Моя фляга оказалась на том же месте. Я полностью выпил и её.
   «Боже мой… Как же хорошо… Просто хорошо… И всё…»
   Минут через пятнадцать возвратился Кайдаш. Он конечно же мог и не подниматься на фишку, а всего лишь отправить на вершину разбуженную смену… После чего дожидаться меня внизу… Но Кайдаш всё-таки поднялся.
   -Сейчас они придут! –сказал он несколько удивлённо. –А ты знаешь, сколько сейчас времени?
   -Сколько? –спросил я ровным и отрешённым тоном.      
   -Три часа сорок минут! –заявил Кайдаш.
   Это означало что мы отдежурили на сорок минут дольше, чем это было положено по расписанию.
   -Скажем, что часов не было. –пробормотал я. –А завтра они на сорок минут раньше придут.
   Пока Игорь сворачивал спальник и собирал какие-то свои вещи, я продолжал лежать на спине. Тут я почувствовал, как мне на лицо упала мелкая капля… Словно чья-то слезинка… Я подумал было, что это начинается дождь… Но упавшая с неба капелька была единственной. А потом прибыла наша смена и мы отправились вниз. 
   -Счастливого пути! –пошутил Виталик нам вдогонку.
   Мы не ответили. Нам уже было не до шуток. И мне опять ужасно хотелось пить.
   -Дождь что ли будет? –спросил Кайдаш, поднимая к небу своё широкое личико. –То ли капает… То ли нет.
   Накануне днём было очень жарко и безветренно. Как это обычно бывает перед серьёзным ухудшением погоды. Да и нынешняя ночь была душная… Что вполне могло предшествовать либо грозе, либо сильнейшему дождю с непременно  сопутствующим ветрюганом…
   Когда мы спускались уже в самом низу  склона, сверху стало действительно накрапывать… Я искренне надеялся на то, что дождичек покапает-покапает, да и перестанет… Однако я опять ошибался… Ибо мои ночные злоключения продолжались.
   Минут через пять я начал укладываться спать. Мелкие-премелкие капелюшечки постепенно превратились в обычные капельки… Вследствии чего во мне росла смутная тоска… Но теперь это чувство было связано с естественными природными осадками.
   «Кай полез в своё левое десантное отделение… Ему там хорошо… А мне… Тут… Ох, ты, ё-пе-ре-се-тэ!»
   Судя по усиливающимся звукам дождичек зарядил надолго и мои тоскливые мысли сейчас были о том, промокну ли я в спальном мешке часа через два или же сонное счастье пулемётчика Зарипова продлится до раннего утра. Точного ответа пока что не имелось… Ибо всё это могло выясниться только утром…
   «Ну, или часа через два… Вот зараза!.. Капает прямо за шиворот!.. Да ещё так крупно… Дождь называется!.. Не мог он подождать что ли? Может лечь на одну половинку плащ-палатки, а второй накрыться?»
   Увы, но мой опыт солдатской жизни подсказывал, что при данном варианте размещения под водяные капли попадут либо голова, либо ступни. Конечно же можно было поджать ноги и даже свернуться клубком… Но тогда ночной дождь промочил бы уже мои колени. 
«Придётся спать прямо на земле. Жалко, что поленились днём брезент подстелить. Или забыли… Жалко.»
   Я со вздохом выдернул плащ-палатку из-под раскатанного спального мешка, затем уселся на своё ложе и стал быстро расшнуровывать ботинки.
   Минуты через три я уже лежал в спальном мешке, поверх которого была наброшена плащ-палатка. Слегка промокший бушлат находился вместе со мной внутри спальника – им я тоже накрылся, чтобы стало потеплее. В общем, для предстоящего сна я устроился довольно-таки неплохо. Если не считать того, что мой спальник лежал на голой афганской земле.
   «Может не подмочит меня снизу?.. –думал я уже засыпая. –Лишь бы дождь не пошёл сильнее!.. Тогда точно подмочит…»
   Я уже засыпал… Мелкие капли монотонно барабанили по плащ-палатке, которая накрыла не только мой спальник, но ещё и РД с боеприпасами в голове, пулемёт на сошках сбоку… Причём, стволом к ногам, ибо под расправленными сошками разместились мои ботинки. В общем, всё сложилось вроде бы нормально!
   Дождь шёл всё сильнее… Однако я почти уже спал… Но вскоре грянул оглушительный раскат грома… От которого я и проснулся. Спустя пару секунд послышался характерный треск разразившейся молнии… Тут же дополненный новым громовым раскатом.
   И тут…
   «Что за ерунда?-подумалось мне. –Откуда свет?»   
   Лёжа в спальном мешке я отрешённо смотрел на светлую щель между краешком плащ-палатки и земной поверхностью. Судя по тому, что она не исчезала, снаружи было почему-то светло.            
   «Белая ракета!» -промелькнула мысль.
   Однако лившийся снаружи свет был слишком сильным и равномерным… Так что он никак не походил на горение осветительной ракеты… Правда, снаружи слышалось какое-то шипение… Но и оно было не совсем обычным…
   Я откинул рукой плащ-палатку и окончательно убедился в том, что не сплю… Вся прилегающая местность была залита бледноватым светом… Я чётко различал мельчайшие камешки на земле и траки гусениц нашей БМПешки. Я оглянулся назад и несколько секунд тупо смотрел на спальные мешки… В которых продолжали дрыхнуть бойцы нашей разведгруппы. Причём, мои глаза отчётливо видели не только ближайшие спальники… Но и остальные «коконы», лежавшие поодаль у второй брони.
   «Что за чертовщина?!»
   Ничего не понимая я задрал голову, чтобы отыскать источник этого необъяснимого света… И обомлел!
   -Йио-о! –выдохнул я.
   Над всеми нами висела шаровая молния! То есть природный сгусток электрической энергии… Мне ещё ни разу в жизни не доводилось её видеть… Однако это была точно она! Самая настоящая шаровая молния! Причём, она не просто висела в воздухе, распространяя вокруг себя характерный электрический свет… Что-то наподобии непрерывного излучения электросварки… Да ещё и со специфическим и непрекращающимся треском…
   Эта шаровая молния находилась на самом кончике длинной радиоантенны нашей БМП-2. Я смотрел на это чудо природы и смотрел… Втайне надеясь на то, что шаровая молния вот-вот рассыпется… Или хотя бы улетит куда-нибудь прочь… Однако она продолжала держаться за нашу радиоантенну, освещая окружающую местность и сильно при этом потрескивая…
   Тут сверху послышался новый звук! Это кто-то изнутри башни открывал запертый люк. Сперва образовалась тёмная щель… Вот поднялась крышка наводчика! Из люка по плечи высунулся наводчик Лёня. Пайпа огляделся недоумевая по сторонам… И наконец-то тоже задрал голову вверх…
   -Йеэк! – выдохнул он как-то сдавленно и вместе с тем очень изумлённо.
   В ту же секунду наводчик исчез! То есть сперва он уронил вниз свою отвисшую челюсть… Затем в спасительную глубину башни рухнул и сам Пайпа. Эти два момента произошли практически беззвучно… Однако намертво вцепившаяся в ручку дедюкинская ладонь… Она потянула за собой и крышку!.. Которая захлопнулась с таким грохотом и с такой силой… Что возможно тяжеленная крышка спружинив отскочила бы от башни в обратном направлении. То есть вернувшись в открытое положение!.. Да ещё и встав автоматически на фиксатор…
   Но длиннющая рука наводчика Дедюкина точно знала весь алгоритм своих действий! Пока он сам искал спасительный уголок в недрах боевой машины пехоты… Дембельская длань не только захлопнула за собой крышку люка, но ещё и повернула ручку на 90 градусов! То есть наглухо заперев за собой крышку… Возможно вообще замуровав изнутри люк наводчика-оператора!
   Пока за эти считанные секунды на башне и внутри неё происходили столь занимательные события… Всё это время я продолжал смотреть… Отстранённо переводя свой внимательно изучающий взгляд то на распахнутую крышку люка, то на ошарашенное лицо Пайпы, то на его неестественно широко разинутый рот… Вернее, ртище!... Затем опять на башню… Но уже с замурованным люком. Потом на борт БМПешки… Откуда доносилось металлическое позвякивание и вовсе непонятная возня…
   Но когда наш долговязый наводчик окончательно самоизолировался от столь опасного афганистанского мира… Когда дембель Пайпа безвозвратно забился в самый спасительный уголок боевой машины пехоты… Когда из БМПешки вообще перестали доноситься какие-либо звуки… Когда электрический треск и свет опять напомнили о себе… Тогда-то я и вспомнил о себе!
   «Что я?! Никогда шаровой молнии не видел?!.. Ну, да!.. Никогда. И что с того?!.. Спать пора!»
   Я уже обратил своё бдительное внимание юного естествоведа на то, что мартовский дождик почти перестал… Оставив после себя мелкую морось… Что оглушительный гром больше не гремит… А обыкновенная зигзагообразная молния вообще не думала появляться… То есть из всех природных явлений, которые могли помешать мне спать дальше… Из всего этого оставалась только наблюдаемое мной чудо афганской природы!.. То есть эта треклятая шаровая молния!
   Тогда как вся остальная наша группа преспокойно себе спала тире дрыхла… Включая даже наводчика Лёню! Который сейчас не то что трясся от страха, постукивая при этом своими коренными зубами… Он даже не попискивал из своей башни!.. В эдаких условиях только я один торчал из персонального спального мешка, заторможенно наблюдая за столь редким физическим явлением…       
   Я что-то ещё осознавал… Поскольку когда-то давно читал об этих шаровых молниях. Что они способны на очень многие неприятности. Например, могут убить человека своим внутренним разрядом… Я ещё помнил, что от них нельзя убегать… Ведь шаровая молния может погнаться за убегающим и догнать его…
   «Ну, и что же мне сейчас делать?.. Просто сидеть?.. И ждать! Пока она не исчезнет… Или же улетит… Куда подальше!»
   Но и в ночном Афганистане всему приходит свой закономерный конец!
   «Не-ет… Природа природой… А на войне как на войне!»   
   Понятненькое дельце!.. Что всё это происходило здесь и сейчас совсем не просто так. Зловредность афганистанской природы проявилась и тут. Пусть и в виде этой потрескивающей ночной «гостьи»!.. Причём, невзирая ни на общепризнанные законы мировой науки физики, ни на межгосударственные соглашения о неприменении климатического оружия, ни на Женевские Конвенции о ведениях боевых действий только традиционными способами, ни даже на уже неофициально начавшиеся советско-моджахедские переговоры…
   В общем… Она никуда не исчезала. Афганская, то есть шаровая молния долговременного действия по-прежнему освещала наш кусочек пустыни Дашти-Марго… Просто я наконец-то рухнул вглубь спального мешка. Поскольку мне всё «это» ужасно надоело… А спать хотелось с прежней «страшной силой».
   Привычно натянув на себя бушлат и застегнув клапан спальника аж до самой верхней пуговицы, я поначалу улёгся лицом к пулемёту… Но потом не выдержал этой неизвестности и развернулся обратно…
   Под плащ-палаткой было темно… Я вздохнул и высунул руку наружу… Там было по-прежнему светло… Значит эта шаровая молния никуда не исчезла… После несложных манипуляций с краешком плащ-палатки, которая под холодным дождём задубела и никак не хотела поддаваться… Вскоре между моим тёмным внутренним мирком и окружающей вселенной появилась узенькая щель… Такая же светлая, как и в самом начале моего внезапного пробуждения…
   «Мало ли чего?!.. А вдруг она шандарахнет?!.. Или по антенне пробьётся до земли!?.. Радиостанция конечно же сгорит… И нас может разрядом долбануть… Может отползти подальше? Но это надо опять вылезать наружу… Перетаскивать спальник, РД, пулемёт с ботинками… Да и остальных пацанов надо бы разбудить… Чтобы тоже перебрались от греха подальше… А-а-а!.. Ладно!.. Посплю так… Вместе со всеми!»
   Так я и остался лежать на своём месте… То есть самым информированным из лежбища нашей подгруппы… Отползать в сторону одному как-то не хотелось… А вдруг эта шаровая молния действительно возьмёт, да и взорвётся!.. Тогда вся её электрическая мощь уйдёт сквозь антенну и БМПешку прямо в сырую от дождя землю… На которой сейчас спит наша подгруппа…
   «Лёнька-то ладно… Он поджарится и всё!.. –думал я, уже засыпая. -А вот сержант Ермако-ов… Он точно никому не простит!.. Ни своей подпаленной макушки… Ни обгоревших ушек… «Как я на дембель пойду-у-у! А-а, с-сук-ка!» Тьфу-тьфу-тьфу!»
   Потом я периодически открывал глаза… Чтобы убедиться в присутствии шаровой молнии… Кажется, пару раз щель оставалась светлой… А потом всё исчезло… И вокруг меня теперь осталась тёмная-претёмная афганская ночь.
   Показавшаяся такой привычной и такой… Почти что родной!
* 
   Глава 18. ВСЯКАЯ ВОЕННО-ПОЛЕВАЯ ВСЯЧИНА
                Война – всегда абсурда карусель
                Где кровь и смех, бардак и подвиг 
                Где с чаем можно есть сухой кисель
                Где есть и смысл, и полнейший пофиг!
                А.М.
   На следующее утро взбудораженный наводчик Дедюкин ходил по всей базе и с жаром рассказывал каждому встречному-поперечному  про ночной визит шаровой молнии. Его конечно же слушали и слушали… Но почему-то Лёне мало кто верил.
   -Ты, Пайпа… -говорил дембель Юрка Лебедев. –Или своей башкой об башню треснулся… Потому у тебя из глаз искры и посыпались…
   -Или тебе крышкой кой-чего прихлопнуло! –добавлял Кар-Карыч. –Когда вылазил… Аж круги пошли перед глазами…
   -Да я вам правду говорю! –возмущался долговязый наш наводчик-оператор. –Чем хотите могу поклясться!
   Это конечно же возымело какое-то действие… Но не так уж и сильное…
   -А как же фишка? –вполне резонно спрашивал сержант Ермаков. –Они что делали в это время?.. Если они не видели твою шаровую молнию, то значит спали! Та-ак!.. Кто дежурил в это время?
   В его словечке «Та-ак!» содержалось столько всего «ужасно интересного»… Что молодые бойцы сразу же начинали лихорадочно сбивать собственные мысли в одну «могучую кучку», чтобы подыскать для своих персон гарантированно-стопроцентное алиби… Когда же были установлены две потенциально виновные фамилии… То разведчик Малый и пулемётчик Билык естественно заявили, что они никоим образом на фишке не спали и «никакой такой шаровой молнии не видали».
   -Я бы тогда эту шаровую молнию из своего автомата расстрелял! – грозился боец Микола. –Хоть бесшумными патронами, хоть трассерами!.. Мне всё пофигу!.. Шаровая она или не шаровая! Я сам… Шарёный!
   Молодой боец Виталик скромненько помалкивал о своих боевых возможностях. Ведь его штатный пулемёт ПКМ будет помощнее стрелкового вооружения Коли Малого.
   После этого наша случайно возникшая военно-полевая конференция быстренько закончила обсуждение темы «Сон двоих на фишке – вечная память всей группе!»… Но тутже возник вопрос «Возможные последствия самовольного расстрела шаровой молнии!». Так что оживлённые дискуссии учёных мужей продолжились.
   -А что такого плохого она могла бы нам сделать?! –вопрошал «профессор Лебедев».
   -Да ты что?! –оживлённо отвечал «коллега Ермаков». –От шаровой-то молнии?! Да что угодно!
   Сейчас я был слишком молодым, чтобы вмешиваться в рассуждения старших товарищей. А потому спокойно сидел неподалёку и лишь слушал их научные разговоры. Да и моё нынешнее настроение было какое-то не совсем обычное... То есть не располагающее к публичным выступлениям… Хотя в моей памяти всё ещё хранилось много интересного об этих шаровых молниях.
   В своём уже далёком-предалёком детстве я как-то читал в одной научно-популярной книге про всякие аномальные явления: про призраки и привидения старинных замков, про северные сияния и миражи пустынь, про бури и тайфуны-ураганы, грозы и громы, шаровые и обычные стреловидные молнии, шторма и гигантские волны цунами, А также о множестве других загадочных феноменах матушки-природы и прочих физически объяснимых явлениях. Причём, даже о неопознанных летающих объектах, космических пришельцах и их тарелках… А потому у меня имелись кое-какие представления о столь любопытном феномене… Как эта шаровая молния.
    Как писал уже позабытый мной автор, кажется, книги «Призраки появляются в полночь»… Эти шаровые молнии «живут» от десяти секунд до ста… Что они могут прожигать оконные стёкла и появляться даже из электрических розеток… Что эти светящиеся и потрескивающие шары являются четвёртой формой материи, в смысле после газообразных, жидких и твёрдых видов земных материалов. Что шаровая молния – это сгустки плазмы, возникающие обычно в предгрозовую погоду или после сильного ливня… Что они способны двигаться в самых разных направлениях… Что шаровые молнии могут пуститься вслед за убегающим человеком и в конце-то концов догнать его… То есть попросту убить своим электрическим разрядом! Что при встрече с ней надо оставаться в неподвижном положении…
   Я конечно мог бы рассказать заинтересовавшимся дембелям и про то, как видел своими собственными глазами эту самую шаровую молнию прошедшей ночью. А если бы я упомянул про то, как наводчик Дедюкин действительно выглянул из своей башни и даже посмотрел вверх, а потом от страха раззявил свой рот так широко, что смог бы целиком заглотить эту самую шаровую молнию… То наверняка мой рассказ вызвал бы всеобщий смех… Ведь если уж в детском стихотворении африканский крокодил преспокойненько слопал солнце… То наш наводчик-оператор запросто бы спас всю разведгруппу, полностью проглотив афганскую шаровую молнию…
   Но подводить под монастырь Колю Малого и Билыка мне не хотелось. Ведь они уже заявили всем, что «никакой такой шаровой молнии не було». Может они лежали на фишке и смотрели больше вперёд, чем назад…   
   -Я б её, подлюку!.. Долбанул бы с первого выстрела…
   -А если бы она взорвалась? – осторожно предполагал товарищ старший лейтенант, вставляя в солдатский разговор своё мудрое командирское слово. –Если бы БМПешка загорелась?!.. Или кого-нибудь разрядом убило?!
   Информированность Веселкова о последствиях встреч с шаровыми молниями, естественно, вызвала всеобщее уважение присутствующих. Наверное и он читал в своём детстве эту же книжку… Или в его Киевском военном училище заставляли курсантов штудировать её в качестве учебного пособия, чтобы разведчики словно призраки появлялись как в полночь, так и в другое время суток… То ли нашего будущего командира специально там пичкали научными трудами физиков тире исследователей шаровых молний… Но как бы то ни было… В нашей разведгруппе эта научная тема продолжала вызывать немеркнущий интерес.
   Правда, среди нас уже проклюнулась и новомодная тенденция к плюрализму мнений!    
   -Да не было бы ничего такого! – упрямо талдычил разведчик Малый. –Ну, стрельнул бы я в неё!.. И усё!
   -А может быть?.. –начал было рассуждать Виталик Билык, но тутже осёкся.
   Это разведчик Малый незаметненько ткнул своего напарника кулаком в бок, чтобы тот помолчал… Как говорится, в тряпочку.
   -Чего ты его пихаешь? –спросил глазастый дед Ермак, но увлёкшись продолжил развивать уже озвученную тему. –А если бы действительно заряд от этой молнии прошёл по антенне, спалил бы радиостанцию, поджёг БМПешку и ушёл бы в сырую землю?.. На которой мы все спали!.. Что тогда?.. А-а, Малый?
   -Да не було б ничого! –упрямо отвечал разведчик Микола уже на «ридной мове», всё-таки утрачивая часть своей самобытной уверенности. –Ну… Пошипела бы… Зараза такая!.. Пошипела… Да и… Исчезла! Вот так!
   На некоторое время наступила мёртвая тишина. Вероятно каждый из присутствующих «делегатов» мысленно представил очень уж красочную картину ужасной самоликвидации шаровой молнии… Сперва расстрелянной бесшумными патронами практически в упор… Затем чуть сдувшейся и с нарастающей быстротой скользнувшей вниз по антенне… И разлившейся по броне с трагически злобным шипением… Ну, и исчезнувшей сквозь траки гусениц в небытии при страшных судорогах и предсмертных конвульсиях. В общем… Агония вражеской шаровой молнии выглядела вполне адекватно всему тому, что она успела сотворить в нашей разведгруппе одним лишь своим появлением.
   Когда эта природная «афганка-злодейка» окончательно вроде бы почила в бозе… То есть когда товарищ старший лейтенант ушёл к себе… То вопрос о реальном существовании шаровой молнии опять возник среди наиболее любознательных натур… Которые, ну, просто никак не могли допустить того, что всякая непонятная всячина способна происходить в подконтрольном коллективе без должного на то разрешения нашего… В общем, товарища замкомвзвода.
   -Так была эта молния или нет? –настаивал сержант Ермаков. –А то… Совсем уже голову заморочили! Один  говорит, что была… Эти двое, что нет!
   -Короче говоря… -резюмировал сержант Сорокин. –Надо окончательно выяснить… У нас в группе имеется только один придурок… Или их целых двое!
   Наводчик-оператор Дедюкин обиженно засопел и без лишних слов полез на самый верх своей башни. Оказавшись на надёжной стальной площадке, он смело ухватился за гибкую радиоантенну и стал молча сгибать её в сторону явно недоверчивых натур.      
   -Мачту сломаешь! –предупредил его связист Костя.
   -Смотри, Лёня!.. Спружинит и ты в космос улетишь! –пророчествовал дембель Лебедев.
   -Не сломаю! –отозвался нахмуренный борец с радиоантеннами. –И не улечу!.. Вот!.. Держите!
   Кончик длинного и гибкого хлыста оказался на уровне человеческой груди. Как назло, ближе всех к ней стоял именно разведчик Малый. Он ловко поймал рукой кончик радиоантенны и принялся внимательно его изучать.
   -Ну, я же говорил!.. –произнёс Микола секунд через десять. –Нема тут ни хрена!
   К наглядному экспонату уже подошли все остальные естествоиспытатели. Как и следовало того ожидать… околонаучные мнения разделились на три идейно независимых лагеря. Первые утверждали, что металлический наконечник радиомачты даже слегка оплавился… Ну, разумеется, от вчерашнего контакта с шаровой молнией!..
   Их оппоненты из второго лагеря физиков сверхмощных разрядов… Они доказывали, что на тщательно изученном экземпляре не наблюдается абсолютно никаких остаточных следов вчерашнего присутствия каких бы то ни было шаровых молний.      
   Представители третьего лагеря, будучи жёсткими прагматиками и настоящими практиками… Они высказывались неопределённо-загадочной формулировкой.
   -А хрен его знает!
   Минут через пять согнутая в три погибели радиоантенна была отпущена на свободу. Она со свистом рассекла всё ещё сырой афганский воздух, после чего стала совершать произвольные колебательные перемещения с явно затухающей амплитудой. За её механическими выкрутасами продолжали заинтересованно наблюдать некоторые участники недавнего симпозиума физиков-практиков. Тогда как высоколобые теоретики уже отправились пить утренний чай из ужасно закопчённого солдатского чайника.
   -Каждому наливать по кружке! – командовал главный распорядитель чайной церемонии. –Но чуть-чуть не доливая! Чтобы по двести грамм было!.. Ясно, Малый?!
   В металлические солдатские кружки обычно вмещалось по двести пятьдесят грамм.
   -Ясно-ясно! – отвечал Микола. –Слышь, Серёга!.. А если последним не хватит?
   Товарищ сержант почти мгновенно принял своё поистине мудрое соломоново решение:
   -А последним будешь ты сам! Уяснил?!.. Наш гарный хлопчик… Вот как ты будешь разливать… То есть не доливая чуть-чуть!.. Вот так ты и попьёшь потом горячего чая!
   -А если на меня останется побольше?! –моментально уточнил солдат Микола и чему-то вдруг улыбнулся. –Я ж не специально… Конечно… Но если чуток поболе останется… То это будет усё моё?
   -Малый! –тутже отозвался дед Ермак. -А ты когда-нибудь пил горячий чай в упоре лёжа?
   -Да нет… Вроде бы…
   -Вот и разливай чай так… Чтобы на всех было поровну!
   Разведчик Малый вздыхал и чертыхался… Но больше он вопросов не задавал. Ибо слово замкомвзвода Сергея Ермакова – это закон!.. А закон, как известно, суров. Особенно в афганистанской пустыне.
   Мы с Вовкой Агапеевым получили свою порцию утреннего чая и отошли к персонально-скатанным спальникам. Там нас поджидал сегодняшний завтрак: две маленькие банки мясной тушёнки, нарезанный хлеб и лук. Сахар-рафинад был окончательно уничтожен ещё вчера. Но зато у нас имелся целёхонький брикет сухого плодово-ягодного киселя. Причём, в качестве сладкого блюда… То есть это был наш афганистанский десерт!         
   Это на пешие выходы нам выдавали высококалорийный сухой паёк №9. Так было в декабре прошлого года и в начале февраля нынешнего… А когда разведгруппа отправлялась в пустыню на броне, то тогда нам доставался сухпай №5, то есть более убогий и соответственно менее калорийный вариант военно-полевого пропитания. Так уже было в январе и в конце февраля… В общем, тогда продовольственное обеспечение воюющих войск всё ещё соответствовало строгим приказам Министра Обороны СССР.
   А на этот десятидневный мартовский выход на броне нам вместо десяти законных коробок на каждого… Увы… Но нам выдали кому две, кому три коробки пятого сухпайка… В остальные же дни войны нам – сражающимся разведчикам-спецназовцам нашим же премудро-тыловым командованием было предложено питаться древне-пехотным вариантом №0. То есть нас вообще «осчастливили», выдав россыпью консервные банки в основном с перловой кашей. Правда, твердющие галеты заменили на ржаные сухари и свежеиспечённый хлеб. 
   Наверняка по всем учётным документам мы были обеспечены продовольствием на все сто процентов!.. И даже ещё больше!.. Ведь ранним утром первого дня выхода нас подкормили хлебом и сладковатым ячменно-кофейным напитком. А в остальное время мы испытывали всё нарастающий дефицит продовольствия… Вроде бы столь щедро наваленного нам из подземных закромов продслужбы 6-го батальона.
   -Вот и всё!.. –проворчал я, старательно облизав ложку…
   Мы быстренько управились с тушёночкой, хлебом и лучком… Ибо каждая мясная порция не превышала ста двадцати и, кажется, ещё целых пяти грамм. Хлеба тоже было по куску на брата… Ну, и одна небольшая луковица на нас двоих.
   -Говорят, кисель крепит… -проворчал Бадодий Бадодиевич, осторожно вскрывая бумажную упаковку плодово-ягодного десерта. –Всю жизнь его не любил… Особенно в детском садике!..
   -С чего бы? –полюбопытствовал я, привычно сминая пустую консервную баночку.
   Мы хоть и находились в пустыне целым разведотрядом, да ещё и на броне… Но тщательно скрывать все следы своего пребывания – этого железного правила разведки ещё никто не отменял. А посему любая упаковка должна была быть сперва уменьшена до самых малых своих размеров, а потом благополучно где-нибудь закопана.
   -Да меня всегда поражало… -продолжал Агапеич. –Вот как это можно сварить плодово-ягодный кисель!.. Тем более для маленьких детей… Чтобы этот, так сказать, кисель… В конечном итоге получился совершенно несъедобным!
   -Так ведь детсадовских поваров специально этому учат! –негромко рассмеялся я. –У моей мамы была подруга-учительница… Светлана Исламовна… Которая потом перешла в райОНО работать. Так вот она  говорила, что в детсадах и яслях этим поварам можно вообще зарплату не давать… Ну, и начальницам тоже… Не знаю, как воспитательницы… Но тем и так уж… Всегда есть что поесть и ещё домой утащить!
   Однако у моего боевого товарища Володи на этот счёт имелась несколько иная точка зрения:
   -А я слышал, что в детские сады идут работать, в основном, те женщины, которые больше нигде не смогли устроиться! А вовсе не потому, что они так сильно любят маленьких детей.       
   Тут мы прекратили промывание невинных педагогических косточек… Потому что бумажная упаковка уже была гостеприимно распахнута, а плодово-ягодный кисель предстал перед нами в виде бледнорозовенького и всё ещё монолитненького брикета. Спустя минуту он был аккуратно разрезан вдоль и поперёк, отчего его поверхность стала отдалённо напоминать уже расчерченную, но пока ещё не раскрашенную шахматную доску.
   -Ну, вот… -сказал я со вздохом. –Дожили!.. Пьём чёрный чай в прикуску с сухим киселём! Кому рассказать в Союзе…
   -Или не поверят… -усмехнулся Вовка, быстро отправляя в рот первый кусочек десерта. –И это… В лучшем случае!.. Ведь ещё могут такое сказать… Что мы тут совсем уже… С головой рассорились!..
   -Ну, да. – согласился я и потянулся уже за вторым кусочком киселя.
   Далее наше пиршество проходило уже без явно лишних словосочетаний. Что было, в общем-то, делом понятным… Ведь теперь и этому «трофейному» киселю настала прямая дорога в наши бойцовские желудки.
   Когда недельки две назад мы были в наряде по столовой, то естественно занимались получением продуктов, причём, уже в тёмное вечернее время… Ну, и дальнейшим перетаскиванием всяких военно-пищевых грузов. И пока караван бойцов-носильщиков направлялся от продсклада к столовой, то совсем неподалёку и абсолютно случайно «прогуливался» наш штатный добытчик-доставальщик-воровальщик Витенька Бельмас.
   И он опять подтвердил свой статус настоящего специалиста военно-разведчицкого дела!.. Улучив наиболее благоприятный момент, когда главный караванщик-повар отвлёкся и на минуту утратил бдительность, рядовой ВиктОр Бельмондо успел вклиниться в нашу вереницу и без задержки отправиться дальше… При этом только несколько человек знали, что за Витькиной пазухой теперь находятся несметные богатства: три банки тушёнки, две банки сгущёнки и штук шесть брикетов плодово-ягодного «Сча-а-астья-а-а».      
   Одну тушёнку и одну сгущёнку наша боевая молодёжь слопала тем же вечером при первом же подвернувшемся случае. Тогда же был распакован один брикет киселя. Однако он показался нам чрезвычайно невкусным… И всё же остальные упаковки плодово-ягодного напитка были сохранены, как говорится, на голодный день. А потом их, тоже на всякий случай, положили в наш продуктовый запас, предназначенный для употребления на бескрайне-скудных пространствах Пустыни Смерти.
   И вот теперь, то есть на восьмой или даже уже девятый день нашего боевого выхода… Настал тот самый «всякий случай»!.. О котором мы уже были наслышаны… А также тот самый «чёрный день!». Который всё-таки настал. Плотно спрессованные брикеты киселя были извлечены из тёмных недр БМП-2… И честно распределены среди всех желающих… Чтобы стать ощутимой добавкой в изрядно оскудевшем рационе питания советских разведчиков специального назначения.   
   И, увы… Как мы ни старались растянуть это чайно-кисельное удовольствие… Но оно всё же подошло к концу. Хрустящие на зубах крупинки сахарного песка и кисленькие на вкус вкрапления плодов да ягод… Всё это успешно провалилось в наши «ямы», то есть ненасытные солдатские желудки.   
   -Жалко! –заявил я, осторожно ссыпая половину плодово-ягодных крошек в свою ладонь. –Что мы тогда так мало киселя свистнули!.. Надо было бы побольше!.. Ну, вот…  Держи!
   Разведчик Агапеев принял бумажную упаковку со второй половиной сладеньких крошек… Которые без лишних рассуждений отправились по своему прямому предназначению.
   -Да! –проворчал Володя, быстро пережёвывая остатки кисельной роскоши. -В следующий раз… Надо Бельмасу сказать… Чтобы он больше не скромничал.
   На этом завтрак был закончен. Сейчас мы бы с большим удовольствием растянулись на спальниках… Но время было ещё слишком раннее, то есть всего лишь начало одиннадцатого. Поэтому нам пришлось заняться банальной чисткой оружия и обслуживанием средств связи тире наблюдения.
   -Ну, и как там твой Немаев? – полюбопытствовал я.
   -А как там твой Кайдаш? –поинтересовался в ответ Владимир Владимирович.
   Мы невольно рассмеялись. Нас хоть и разлучила судьба-злодейка, однако мы лишь на фишке дежурили по-отдельности. В остальной же нашей военно-кочевой жизни я и Вовка представляли собой прежнюю боевую двойку!.. Что в лишний раз подтвердилось на вчерашней ночной засаде, когда наши окопы были рядом. Чистка оружия также проходила на-пару. Да и в повседневно-бытовых заботах мы предпочитали держаться вместе. Ну, а когда подворачивалась свободная минутка… То я рассказывал Агапеичу о своих мучениях с «этим Кайдашем». Тогда как Бадодя более веселее и непринуждённее сообщал мне о всех проделках «молдаванского разведчика-АГСчика» по фамилии Немаев.
   -Ну, что? –произнёс мой друг и товарищ. –Как там себя вёл «мальчик Кай средней упитанности»?
   Владимир Владимирович уже был в курсе многих жизненных коллизий юного детсадовца Игорька, чуть повзрослевшего школьника Кайдаша и даже добросовестного студента местного политеха. Например, о крайне неудачной попытке в «спокойной» домашней обстановке побаловаться со спичками и отцовскими сигаретами… То есть с вконец измочаленным ремнём, вывихнутым большим пальцем «папочки-папаньки» и двух ужасно распухших половинках кайдашевской «пятой точки»…
   А ещё Агапеич был наслышан о школьном «эксперименте» одного старшеклассника с анти-крекингом нефтепродуктов из смеси авиатоплива и кусочков асфальта, когда из-за случайно вспыхнувшего бензина чуть было не сгорел новенький кабинет химии. Но самой презабавной была история с незадачливым походом слегка выпившего студента-первокурсника Игорька на женскую половину институтского общежития. Где обитали не только отчаянные пятикурсницы, дородные вечерницы и плотоядные бабки-ёжки из аспирантуры, но и более агрессивные «тётеньки-садистки» из его же родного деканата.         
   Но сегодня утром мне почему-то не хотелось говорить ни об «этом Кайдаше», ни о своих ночных «похождениях» из-за трёх глупостей и одного механа. Ну, а солдат Немаев на недавнем дежурстве смог отличиться лишь тем, что «совершенно случайно» прожёг сигаретой агапеевский спальник… Это произошло в самом начале их боевой вахты!.. Ну, а чуть попозже боец Немаев также «неспециально» выдул половину Вовкиной фляжки.
   -Ой, а я же ночью тоже!.. –признался я. –Всю воду из кайдашевской фляжки выпил!
   -У-у-у, ты какой! –заявил мне Бадодий и на всякий случай убрал свою флягу от меня подальше.
   -Да он мне её сам дал! –сказал я и всё же вздохнул. –Правда, Кай не знал, как же мне тогда пить хотелось!.. Да и я как-то не обратил внимания. Не до того было!
   Что правда – то правда!.. Мне этой ночью было действительно не до всяких условностей.      
   -Лё-ёня!
   Неподалёку слышался весёлый смех. То наши заслуженные ветераны также решили не бездельничать, а всерьёз заняться перевоспитанием одного излишне долговязого наводчика.
   -Лё-оня! –говорил дед Ермак очень уж назидательным тоном. –Ну, вот когда же ты станешь нормальным дембелем?!.. А то вечно у тебя всякие приключения!.. То башню заклинит в самый неподходящий момент… То какая-то шаровая молния тебе привидится!
   -То целую газетную подшивку прикарманишь! –добавил дембель Лебедев.
   Рядовой Дедюкин угрюмо отмалчивался… Тогда как остальные ветераны заливались дружным смехом.
   -Ну, вот… Скажи нам… Зачем тебе… Понадобилась… Целая подшивка! Неужели тебе так приспичило?!..
   За несколько дней до этого боевого выхода в нашей первой роте бесследно пропала целая газетная подшивка. Ранее её и так уже использовали для чтения в местах общего пользования, но для этих политически безграмотных нужд отрывались разумеется задние листы. Однако эта естественная убыль газет регулярно восполнялась!.. Когда в наше подразделение поступала очередная партия советской периодики, специально обученный боец добавлял новенькие листы поверх уже имеющихся, причём, предварительно делая отверстия в свежеотпечатанных изданиях и пропуская сквозь эти дырочки такие красивенькие шнурочки, которые затем продевались сквозь аналогичные отверстия в длинной деревянной реечке, после чего эти шнурочки, собственно говоря, и завязывались без какого-либо бантика.
   Но неумолимо надвигался очередной боевой выход и замполит нашей первой роты опять беспокоился за достойное поддержание уровня общественно-политической грамотности своих «любимых-разлюбимых» бойцов. Увы… Ни строгий инструктаж дневальных, ни самоличный замполитовский контроль… Ни даже рекламирование упаковочного картона, которого было в превеликом избытке… Ничто не помогало…
   Товарищ замполит уже рвал и метал… Что также не спасало… И некогда толстые газетные подшивки таяли с каждым проходившим мимо солдатом. Ведь помимо ежедневных потребностей у наших разведчиков возникала насущная необходимость делать соответствующий бумажно-подтирочный запас на все десять дней боевого выхода! В общем… Газеты исчезали с катастрофической быстротой.
   И вдруг в нашей роте случилось ЧП!.. Средь бела дня исчезла целая подшивка одной из центральных газет!.. Оставшиеся две реечки с «Комсомольской правдой» и «Известиями» всё ещё сохраняли свой более-менее приличный вид, ибо на них почти по-прежнему висели газетные листы. Хоть и последние… То есть бесспорно сиротские и кое-где всерьёз надорванные.      
   А вот красной реечки с короткой надписью «Правда» не было вовсе!.. Это был подлый удар и по ГЛАВПУРу(* ПРИМ. АВТОРА: ГЛАВПУР – Главное политическое управление Советской Армии), и по личной должности товарища замполита… Не говоря уж о полнейшем подрыве боеготовности всей первой роты спецназа!
   -Дневальный! –скомандовал товарищ замполит. –Боевая тревога!
   Должного эффекта сперва не вышло!.. Хотя солдат послушно прокукарекал со своей тумбочки «Тревога!». К ружпарку прибежал дежурный со связкой ключей и несколько бойцов с явно завышенным самомнением. Но замполиту роты этого показалось мало… И теперь уже весь наряд по первой роте дружно протрубил сигнал «Боевая тревога»!
   И началось!.. Ведь вся наша первая рота ещё утром была разобрана до распоследнего солдатика согласно плана ПХД. Ибо эта очередная и заурядно-пошлая суббота годилась разве что для всевозможных работ согласно плана Парково-Хозяйственного Дня. И вдруг: «Боевая тревога!» Так что солдаты и сержанты первой роты спешили к своему родному подразделению из всех углов и щелей, складов и автопарка, трудовых участков и прочих спецзаданий… В общем, со всех сторон и направлений.   
   Особенно недовольными были бегущие дембеля. Ведь они в спокойной и дружелюбной атмосфере потаённых мест занимались подготовкой к своей неизбежной демобилизации!.. То есть с любовью во взгляде и с дрожью в руках ушивали парадную форму и обтачивали сапоги, примеряли голубые береты с красными уголками, пришивали дембельские погоны с золочёнными буквами СА, примеряли к форме щеголеватые аксельбанты и нагрудные значки. И вдруг… Какая-то там «Боевая тревога!» И это в обычную субботу! Когда этой «Тревогой» даже и не пахнет.
   Ведь наш советский гарнизон жил своей размеренной жизнью!.. В автопарке по-прежнему неторопливо копошатся мазутеи других боевых рот... У парадных дверей остальных казарм неспешно перекуривают дневальные и прочие любители «Охотничьих» папирос… Из штаба бригады смело выходят военнослужащие-женщины, чтобы с достоинством прогуляться до военторговского магазина и иногда чуть дальше до дамского туалета… В общем вся эта публика с нескрываемым интересом глазела на мчащихся солдат первой роты…
   Увы… Но злобные предположения спешащих со всех ног дембелей оказались стопроцентно обоснованными! Вместо «Боевой тревоги!» с получением оружия и дальнейшей перестрелкой с атакующими душманами… С криками тяжелораненых товарищей по оружию и ползущей к ним по-пластунски батальонной медсестрой Сабриной… С её роскошной грудью шестого размера… Вместо всего этого к ним вышел товарищ замполит со своей неизменной улыбкой тире ухмылкой… Который и объявил им всем реальную причину боевого переполоха.
   -Дайте мне этого… Похитителя газет!.. –надрывался ветеран Александр Кузьмин. –И я его точно убью! Как он посмел!.. «Подлец!» Украсть целую подшивку!..
   Совсем недавно по телевизору показали кинокомедию «Кавказская пленница». Что даже здесь в Афгане продолжало будоражить мятущиеся и политически прозревающие души…
   -Действительно «аморальная личность!» -поддакнул товарищ замполит. –Я тоже его… Поубиваю! Но сначала нужно найти газетную подшивку!
   Наши дембеля тутже провели своё собственное расследование. Сперва морально-психологическим пыткам был подвергнут весь наряд по первой роте. И надо отметить, небезуспешно!.. Кто-то что-то видел краешком глаза… Где-то кое-что нашли, но только жалкие обрывки…Ну, и так далее… След хоть и слабенький… Но тем не менее он появился.
   И как эта верёвочка ни вилась… Как она ни крутилась… Но наши дембеля упорно шли по её следу и минут через пятнадцать верёвочка привела знатоков-сыщиков прямо к бронебашне Лёньки Дедюкина! Наводчик-оператор Пайпа конечно же отпирался и клялся, что он здесь абсолютно ни при чём!.. А также что он тут совершенно не виноват… Ну, и что «всё это гнуснейшая ложь!»
   Но внутри башни был проведён дотошный обыск с солдатским пристрастием… В результате чего на белый свет появилась заветная красная реечка с наклеенным наименованием одной из самых центральных газет.      
   -Дайте мне её! –сказал замполит первой роты, едва только узнав о возвращении своей драгоценнейшей реликвии.
   -Дайте мне его! –завопил дембель Кузьмин, когда всё тайное стало явным.
   Этими двумя радостно-возмущёнными возгласами взаимодополняемых персон, то есть опытного замполита и пока ещё некомсомольца Кузи… Именно этими воплями и была поставлена жирная точка в данной истории с пропажей целой подшивки «одной из главных центральных газет».
   И не беда, что от некогда толстой газетной стопки осталась только красненькая реечка!.. Также не стало шокирующей новостью то, что товарищ замполит всё-таки провёл с политически неграмотным наводчиком Дедюкиным соответствующую агитацию и даже пропаганду!.. Причём, посредством той самой реликвии… Не стало сногсшибательным известием и то, что страшно разгневанный дембель Кузьмин, «убивая» Лёньку, всё же не довёл это благороднейшее действие до фатального конца.
   Самым удивительным во всей этой истории было то, что угрюмый наводчик-оператор Дедюкин так никому и не сознался… Для каких таких целей ему понадобилась целая подшивка!.. Ведь именно после него от этой газетной кипы осталась лишь узенькая реечка с коротеньким красным шнурочком.
   Этот вопрос и сегодня занимал воображение наших дембелей. Они явно скучали и им хотелось хоть чем-то, но всё же развлечься.
   -Лёнька! Поделись-ка газеткой!
   -Нету! – огрызался Пайпа. –И никогда не было!
   -Ну, да! –подначивал его сержант Ермаков. –Так мы тебе и поверили! Признавайся!.. Куда подевал целую подшивку?!
   Наконец-то наводчик Дедюкин полностью утратил своё терпение. Он молча вскарабкался на броню и заперся в своей башне. Наших ветеранов подобное поведение Пайпы ничуть не удивило и они приказали одному из молодых бойцов залезть на башню и стучать по ней своим котелком. Причём, с размеренно-убийственным интервалом в три-четыре секунды.
   Всё это продолжалось до тех пор… Пока металлический стук не вывел из себя товарища командира группы. Он прилёг было отдохнуть и, как оказалось, даже задремал… Когда бронированная машина стала издавать странные и подозрительные звуки…
   -Кайдаш! –произнёс товарищ командир полусонным голосом.
  Но вредный немецкий механик не отзывался… А удары военного колокола всё продолжались… И продолжались…
   -Кай-даш!
   Командир группы уже поднял свою голову и прибавил в голосе металлических ноток. Пребывающий вдали Игорёк никак не отзывался на трубный зов Веселкова. Но колокольный набат всё же прекратился… Пока струхнувший молодой «звонарь» оглядывался на старших товарищей… Пока улыбающиеся дембеля не показали ему знаками, чтобы он продолжал своё благородное действо… 
    -Кай-даш! –заскрежетал зубами товарищ командир, быстро вставая со своего ложа.
   Именно так и был походя спасён рядовой Дедюкин… А «вконец обнаглевший» молодой боец согнан с «чужой башни». Причём, вместе со своим вечевым котелком. После чего старший лейтенант Веселков успокоился и опять прилёг отдохнуть… 
   В Пустыне Смерти на какое-то время воцарилась соответствующая тишина. Дембеля Ермаков, Сорокин и Лебедев затихли, стараясь не смотреть друг на дружку… Но потом их блуждающие взгляды всё-таки встретились… И они стали втроём давиться почти беззвучным смехом. 
   Затем всё повторилось. То есть сперва в Пустыне Смерти был наведён покой и порядок. Каждый разведчик с самым серьёзным видом занимался повышением своей персональной боевой готовности: будь то обтирание автоматных запчастей, полирование окуляров бинокля или проверка работоспособности кнопок радиосредств. Хотя втайне все посвящённые тихо поджидали продолжения…
   В общем… Все занимались привычными делами… Вот и добросовестный механик-водитель Игорь Кайдаш, возвратившись к себе от БМПешки Мишки Лукачины, тутже  вздумал произвести детальную инвентаризацию имеющихся у него гаечных ключей… И, как на грех… Прямо на ребристом бронелисте родной БМП!
   -Дз-зинь! –дружно звякнули разом вываленные ключи.
   -У-у-ух! –зарычали откуда-то снизу.
   И не успел бедный Кай понять, в чём же тут дело!.. Как из-под нижнего носового бронелиста появился разъярённый… Нет, не пустынный лев!.. А товарищ старший лейтенант Веселков!
   -Кайдаш!.. Теперь это уже ты?!
   Тут как назло… Из руки застывшего механика выпал самый большой ключ, который естесственно грохнулся на звонкий бронелист. И командир группы теперь смотрел на упитанного механика… Аки свирепый… Теперь уже точно!.. Аки свирепый афганский лев на беззащитного советского агнца!   
   -Да!
   После столь утвердительного и бесхитростного ответа, да ещё и озвученного при всех… Старший лейтенант Веселков еле сдерживая себя смотрел на Кайдаша… Ну, как некое сказочное существо… Чтобы чуть испепелить свою жертву одним только взглядом… И тутже сожрать… Полупропечённого…            
   -Так точно! –поспешно добавил вконец растерявшийся и ничего ещё не понимающий Кайдаш. –Это я!
   Тут сказочный лев рыкнул ещё раз… И теперь с брони сдуло самого толстенького солдата нашей разведгруппы.         
   После чего одинокий царь зверей с достоинством удалился в своё логово… А все дембеля поняли… Что с товарищем старшим лейтенантом лучше вообще ни в какие шутки не шутить.
   Стало тихо.  Рядовой Кайдаш обиженно уполз вместе с уцелевшими ключами к БМПешке Мишки Лукачины… Присмиревшие ветераны упорно обдумывали своё дальнейшее житьё-бытьё. Фазан Малый куковал на фишке. Фазан Лука играл в карты с наводчиком Абдуллой и исподтишка подбрасывал камешки к позвякивающим ключам своего незадачливого коллеги… Рядовой Кайдаш каждый раз нервно вздрагивал и обиженно хлопал ресницами... А наша славная и бесстрастная молодёж деловито возилась с оружием, оптикой и радиосредствами.
   В тринадцать часов настал долгожданный обед. Сегодня он был приготовлен на час раньше. 
   -Малый! –командовал товарищ сержант. –Разливаешь чай точно также, как и утром!
   Но наш разведчик Микола попытался «откосить» от столь почётной обязанности. Причём, под ужасно мелочным предлогом.
   -Серёга! Да мне сегодня утром вообще чая не хватило! –отбрыкивался наш гарный хлопчик. –Назначь кого-нибудь другого!
   Сержант Ермаков оглядел все кандидатуры, но «добровольцев» среди них так и не нашёл.
   -Малый! –заявил наш строгий, но всегда справедливый замкомвзвод. –Нет у нас таких… У которых такая честная-пречестная рука. Кроме меня, конечно!.. Но мне не положено чай разливать!.. ПонЯл?.. Так что вперёд!
   Разведчик Малый подошёл к чёрному от копоти чайнику и обречённо вздохнул.
   -Но только я сперва самому себе чайку отолью! –предупредил он как всех присутствующих, так и одного товарища сержанта. –А то получится, как сегодня утром… У меня ведь рука честная-пречестная… Сами слышали!.. Серёга врать не станет…
   -Конечно не станет! – со смехом подтвердил его же напарник Билык. –Зачем ему врать?! Серёга у нас самый справедливый…
   Товарищ замкомвзвод покосился на Виталика, очевидно не поняв до конца его слов… То ли он подхалимничает… Как обычно… То ли пытается слегка так подколоть…
   Дед Ермак думал недолго.  Дембель конечно же неумолимо приближался, но вся власть была ещё в крепких руках наших ветеранов.
   -Билык! –сказал сержант Ермаков после короткой паузы. –Я тут чего-то недопонял… Ты это так шутишь или прикалываешься?!
   Пулемётчик Виталик тутже дал обратный ход:
   -Серёга, да какие тут шутки?!.. То есть…
   -Приколы, да?!
   -Да ты что?! Я просто сказал… Что ты у нас самый справедливый!.. Разве это не так?!
   Дед Ермак почему-то рассердился. Но скорее не из-за слов Билыка… А всё потому, что его друзья-дембеля смеялись уже в-открытую.
   -Билык! –произнёс Серёга и привычно оглянулся по сторонам.
   Однако в зоне прямой видимости находился сам командир группы. Да и смышлёный боец Виталик уже включил самый полный задний ход.
   -Серёга! –чуть ли не завопил Билык, приходя в самое настоящее отчаяние. –Да что я такого плохого про тебя сказал?
   Сержант Ермаков поджал губы и выдохнул воздух сквозь ноздри… Всё ещё слегка раздутые…
   -Да ничего. –ответил он. –Ты иди-иди…
   Пулемётчик Билык не стал больше с ним спорить и тутже скрылся, как говорится, с замкомандирских глаз долой.
   Разведчик Малый тем временем продолжал молча разливать чай. И надо же!.. К его немалому удивлению в чайнике ещё осталось какое-то количество горячего напитка.
   -Все ко мне подошли? –допытывался Микола. –А фишка тоже была? Кто не получил чая?!.. Ау-у!.. В третий раз спрашиваю!
   Но больше никто к нему не подошёл.
   -На Билыка отлей! –проворчал дед Ермак. –А то он свинтил… Кажись, даже чая себе не налил!
   Однако Виталик оказался не так-то прост… К тому же он услышал и эти слова сержанта Ермакова.
   -Я налил-налил! –послышалось из-за второй брони. –Спасибо, Серёг!
   -Вот жук! –усмехнулся дембель Юра Лебедев. –Такой… Куда хочешь без мыла пролезет!    
   А у чёрного чайника творились самые честные дела. Там разведчик Малый хозяйничал по полной программе!.. Он со сдержанным достоинством выпил заранее налитую кружку чая… А потом налил себе ещё, отошёл к своему спальнику и уже там приступил к основному чаепитию. Ведь обед-то был съеден и теперь следовало его залить… То есть испить законную вторую кружку чая… Чтобы этим самым компенсировать свою утреннюю оплошность.
   -Я же тут самый честный! –говорил разведчик Коля, блаженно при этом жмурясь. –Кайф!
   Через полчаса вся наша разведгруппа лежала на спальниках и наслаждалась послеобеденным отдыхом. Эти шестьдесят недолгих минут с 14.00 до 15.00 были единственным промежутком военного времени, когда нашей молодёжи официально разрешалось не просто отдохнуть в лежачем, то есть относительно  горизонтальном положении… Но и поспать самым натуральным образом.
   Не спали и даже не отдыхали только наши дембеля. Во-первых, чтобы хоть кто-то находился в относительно боеготовом состоянии… Во-вторых, им хватало для сна и ночи… И в-третьих, этот мартовский боевой выход должен был стать их «крайней войной»… Дальше неё был только дембель… То есть отправка домой… В Советский Союз!   
   Поэтому ветераны афганской войны сейчас пребывали в отличнейшем расположении духа. И пусть, что им сегодня не удалось так позагорать, как вчера!.. Ничего особенного, что в нашей разведгруппе ощущается серьёзный недостаток воды… Наплевать им на то, что нынешний боевой выход оказался не столь результативным… Самым главным для них было то, что этот боевой выход уже подходил к концу!.. А дальше… Всё!
   «Миру – мир!.. Войне – пиписка!» 
   А потом наши дембеля стали подшучивать над обоими связистами. Ведь ещё в первый день этой войны один из них забыл свой спальный мешок в чудесной пещерке… Когда был внезапно объявлен сигнал тревоги!.. Когда наша боевая разведгруппа в срочнейшем порядке ринулась спасать попавших в беду товарищей из РГ №612.
   Теперь обоим связистам приходилось спать в одном мешке. Правда, этот спальник не был похож на наши разведчицкие «коконы». У связистов был очень даже шикарный спальник. По своим внешним размерам он напоминал два больших ватных одеяла, уложенных одно поверх другого и вдобавок наглухо пришитых друг к другу по всему периметру. Для проникновения во-внутрь в верхнем одеяле имелась длинная продольная щель, оборудованная многочисленными петельками и крючочками. 
   -Вот как вы туда влезаете? –интересовался сержант Сорокин. –Я этого никак не пойму?
   Дембеля Юрку Лебедева интриговало другое:
   -Да это-то что!? Пролезть и дурак сможет… Вот как они там внутри размещаются?!.. Крест на крест, что ли?.. Или валетом? Слышь, Каравай!.. Ну, покажьте!.. Хоть один разик!
   Связист Костя Караваев уже начал злиться… Но в эти провокационные рассуждения всё-таки не вступал.
   Дембель Ермаков вот уже в который раз собирался высказать своё коротенькое мнение… Но он всё не решался и не решался… Ну, чтобы не обидеть обоих связистов, с которыми они уже много-много раз ходили на боевые выходы… Причём, как на броне, так и в более трудные пешие «путешествия»…
   -Я лучше промолчу!.. –сказал Серёга под самый конец этих подначек. –Это же наши связисты! Ну… Не повезло им с одним спальником… Так ведь спят же!.. Не клянчат у других… «Дайте мешок поспать! Ну, дайте, пожалуйста, спальник!»
   Юрка Лебедев и Серёга Сорокин смеялись и продолжали беззлобно подшучивать над незадачливыми радиотелеграфистами-маломощниками.
   -Слышь, Серёг! – упрашивал замкомвзвода дембель Юрка. –Ты когда фишку пойдёшь проверять… Ну, разбуди меня, пожалуйста!.. Ужас, как хочется посмотреть!.. На то, как эти… Голубки!.. В одном спальнике умещаются!
   Связисты наконец-то не выдержали и всерьёз пообещали обладателям пернатых фамилий «начисто пообщипать их собственные перья!» Оба связиста тоже были дембелями и потому могли себе это позволить… То есть пообещать!   
   -Ну, ладно-ладно!.. – успокаивал их дед Ермак. –Ну, пошутили пацаны… С кем не бывает…
   Тут связист Караваев набросился уже на сержанта Ермакова:
   -Ты тоже хорош! «Я лучше промолчу-у!» 
   Дембель Ермаков старательно прятал свою улыбку… И усиленно молчал… Чтобы больше не злить очень уж чувствительных радиоспециалистов.
   Но и на этом эпизоде развесёлые дембельские забавы не завершились. Ведь день-то был в самом разгаре!
   Когда в их поле зрения появился разведчик-гранатомётчик Коля Малый… Тут  наши дембеля вспомнили про знаменитейшую личность – Кузю! Который, как оказалось, в прошлом году был вместе с ними на каком-то страшно легендарном боевом выходе.
   -А потом он кричит: А чего этот душара здесь делает? Взяли его, связанного, за руки и ноги… Раскачали… И на счёт «Три!» выбросили за борт Урала!.. А Кузя уже наготове с автоматом… И сразу очередь по духу!.. Он ещё на землю не успел упасть, а Кузя уже…
   -А Урал стоял? –уточнял пулемётчик Билык.
   Виталик вновь осмелел, напрочь позабыв все прежние обиды.
   -Да какой там «Стоял.» -рассказывал Юра Лебедев. -Прямо на ходу его сбросили… Беднягу! А Кузя его… Влёт!
   -Так что… -подытожил весь этот разговор дед Ермак. –Тебе, Малый ещё повезло!.. У нашего Кузи рука-то уже набитая! Он тебя смог бы запросто подстрелить на том холмике! Слышь или нет?!
   -Это он обдумывает! –рассмеялся Виталик.
   -Да слышу-слышу… -отвечал Микола без особого энтузиазма. –Значит точно подфартило!
   Но старые ветераны смеялись так непринуждённо и заразительно… Что Колино настроение быстро поднялось до своего обычного беззаботного состояния. Ведь Микола, в общем-то был свойским парнем… Даже невзирая на его хитрости со вскрытым сухпаём, который он так безуспешно пытался всучить тому старому пастуху…
   Как говорится… На войне, как на войне.
*
   Глава 19. КАК, ЧТО, ЗАЧЕМ И ПОЧЕМУ? 
                Как, что, зачем и почему?
                Вопросам этим грош цена
                Они здесь даже ни к чему
                Покуда не прижмёт война!
                А.М.
   Я весь этот день занимался своими привычными делами и особо ни во что не ввязывался. Ни в научные дискуссии о вчерашнем чуде афганистанской природы в виде шаровой молнии… Ни во всё остальное, что произошло и возможно произойдёт в течении нынешнего дня. В светлое время суток меня на фишку не отправляли, поэтому я и этот день собирался провести как обычно.
   И всё-таки сегодня я ощущал себя несколько иначе… То есть не так, как это было вчера и все предыдущие дни. Мне очень хотелось пить, но и эта жажда не являлась истинной причиной столь непонятного мне изменения внутреннего состояния.   
   Все наши остальные разведчики тоже хотели пить. В первый день из-за этого кайдашевского двигателя мы израсходовали впустую литров триста-четыреста… И теперь возникшая нехватка воды, и связанная с ней всеобщая жажда – это стало для разведгруппы самой насущной проблемой. Но мы держались вполне спокойно… Ведь сейчас был всего лишь март месяц.
   Да и у каждого бойца имелся свой собственный запас питьевой воды. Правда, у кого-то больше, у кого-то меньше… Но тут всё зависело от личных потребностей и аппетитов… Ведь когда дед Ермак провёл тотальную водную ревизию, то на каждого разведчика было выделено одинаковое для всех количество фляг. То есть по четыре фляги на нос… Стало быть по шесть литров… Это и составило личный запас каждого нашего разведчика.
   Помимо этого в группе имелся общий резервуар, из которого и набирали воду для чая и приготовления пищи. За расходованием этого запаса лично следил товарищ замкомвзвод. И любая попытка покуситься на всеобщий питьевой запас… Это грозило самой ужасной карой от всего нашего дембельского состава… Даже от Лёньки-Пайпы. Хотя таких попыток не было абсолютно!         
   И всё-таки пить нам хотелось довольно сильно. А ведь у нас была возможность пополнить водный запас из местных, скажем так, источников. Когда мы вчера ехали к новому месту забазирования, наш тернистый путь пролегал по пересечённой и каменистой поверхности всё той же пустыни Дашти-Марго.
-Вода! – воскликнул я и показал рукой на блеснувшую поверхность.
   Это была действительно вода, накопившаяся во время последнего дождя и потому удачно сохранившаяся в небольшом углублении на высохшем дне какого-то русла. Думаю, что мы оттуда смогли бы начерпать литров пятьдесят или все сто… Вода конечно же была бы не совсем чистой и естественно небезопасной с точки зрения науки микробиологии. Однако у нас имелись обеззараживающие таблетки… Да и вода могла бы отстояться.
   Но наш старлей Веселков лишь мельком глянул на случайно подвернувшееся богатство… И наша разведгруппа проехала мимо этого водоёма… Возможно, чтобы не отстать от идущего впереди отряда… Что и вызвало тогда у меня искреннее огорчение. Ведь мы управились бы минут за пять-десять!.. Однако же… Мы проскрежетали зубами и траками… И поехали дальше.         
   И всё же это случилось вчера. Сегодня я бы не закричал столь радостно и возбуждённо!.. «Вода-а!» Возможно, теперь мне хватило бы и того, чтобы молча дёрнуть сержанта Ермакова за рукав и просто указать ему пальцем на обнаруженный запас воды. Вот и всё!
   Прошлой ночью во время блужданий по пустыне со мной стопроцентно что-то произошло… Но я никак не мог понять, что же именно. Когда я проснулся сегодня утром, то мои ночные скитания  и эта шаровая молния… Всё это показалось мне лишь зауряднейшим сном… Однако для простого сна это было бы слишком примитивно. Поскольку мельчайшие детали ночного «путешествия» врезались в мою память слишком уж сильно. Да и в правом кармане моей горки по-прежнему лежал одинокий патрон калибра 5,45 миллиметра.
   «Тот самый первый патрон из кайдашевского магазина… И мой собственный «последний патрон!» Это он…»   
   Я усмехнулся, вспоминая свои вчерашние переживания… Увы… Они также сохранились в моей памяти без каких-либо скидок на боевую обстановку и прочую военную действительность.
   «А ведь действительно… ЗАЧЕМ?.. И эта граната «американка», и мой «последний патрон»… И всё ЭТО!.. Спрашивается… ЗАЧЕМ?»
   Ответов не было.
   И я просто смотрел на ту долгую и очень пологую возвышенность, за которой минувшей ночью произошли мои пешие скитания и душевные переживания. Где-то далеко за низким гребнем этой же возвышенности расположился и тот самый афганский кишлак. В котором ночью лаяли сторожевые псы, встревоженные именно моим появлением. От этого кишлака я и уходил… Страшно переживая за себя, за своих родственников и разумеется за свою маму.
   Правда, сейчас всё это казалось мне уже таким далёким. Можно было бы сходить к командиру группы и попросить у него топокарту, чтобы как можно точнее определить название этого афганского кишлака и естественно расстояние от него до нашей базы. Но сперва мне бы пришлось взять компас и выяснить направление, откуда я вчера возвратился. Затем следовало узнать наше точное местоположение на карте и уже от этой точки провести точно такое же направление. Всё обстояло довольно просто.
   «И который кишлак окажется самым ближним по тому направлению… Значит это он и есть! Интересно же… Сколько километров я вчера прошагал? Ведь на фишке меня не было около полутора часов… Следовательно… Получается километров так с десять. Не больше… И всё же…»
   Идти к командиру группы почему-то не хотелось. Сейчас меня вполне устраивало то, что я спокойно себе сижу на своём спальнике и умиротворённо занимаюсь чисткой персонального пулемёта Калашникова. Отсюда мне было хорошо видно почти всё. Причём, как наша подгруппа, так и многое остальное.
   Со своего места мне было приятно поглядывать не только на длинную и пологую возвышенность… Смотрел я и на нашу вторую БМПешку, которая по-прежнему стояла чуть поодаль, то есть метрах в пятидесяти по направлению к дальнему  холму. На его вершине и засела богатая часами  вторая фишка. Со своего свёрнутого спальника мне был хорошо виден и гребень нашего холма, по которому я вчерашней ночью шёл два раза туда и всего лишь один раз обратно.
   «А если встать…»
   Если встать из-за брони и задрать голову, то мне удалось бы взглянуть на вершину и нашего холма. Увидеть там свою родную фишку - это конечно же было невозможно, но вовсе не потому что она так хорошо замаскировалась… Просто это не позволял сделать закругляющийся кверху склон.
   «Да-а… Наша фишка находится в непросматриваемой отсюда «мёртвой зоне». А тот склон второго холма, по которому я вчера сбежал вниз… А также тот участок пустыни, где и начались мои ночные страсти-мордасти… Всё это вообще находится по другую сторону нашего холма. Чтобы их рассмотреть надо лезть на самый верх… Но-о… Неохота!.. Зачем мне сейчас лезть на эту фишку?.. И вообще… ЗА-ЧЕМ?.. Вот спрашивается!.. ЗАЧЕМ? И эта «американка»… И первый кайдашевский патрон… И он же мой «последний»… Вот для какой такой надобности всё ЭТО?.. А-а-а?»    
   Ответов вновь не было.
   А ведь анализ окружающей обстановки был очень простым и вполне понятным. Наша советская разведгруппа выполняла боевую задачу на враждебно настроенной территории Афганистана. Ночью я заблудился и в случае страшной необходимости был готов на ВСЁ, чтобы не попасть живым в плен к моджахедам-пуштунам. И для этого у меня имелись ручная осколочная граната американского производства, советский автомат АКС-74у и тридцать патронов.   
   «Из которых один патрон… Этот первый патрон из магазина нашего советского немца Игоря Кайдаша… Этот патрон очень даже смог бы оборвать жизнь татарского юноши Альберта Зарипова… Да только вот… ЗА-ЧЕМ? Чтобы я не попал живым к душманам?.. Чтобы мне не пришлось мучаться перед неминуемо страшной мучительной смертью?.. Чтобы одним движением своего пальца прервать свою же собственную жизнь?..
   Так для какой такой надобности это ВСЁ?!.. И наша советская разведгруппа в афганской пустыне, и мои русские товарищи с друзьями-украинцами… И эти беспощадные пуштуны-моджахеды, и трофейная американская граната в моём левом кармане, и патрон недотёпистого немца Кайдаша в правом, и этот кургузый советский автомат АКСУ, и моя молодая жизнь!.. А ещё и моя постаревшая мама, которая так и не дождётся своего татарчонка…
   Кому же так понадобился весь этот военный винегрет?!.. То есть весь этот набор смертоносного железа, убийственных закономерностей и безвыходно-фатальных обстоятельств?!.. Эдакий людоедский интернационал, да ещё и ночью в этой Пустыне Смерти?!.. И в самом конце данного перечня – моя девятнадцатилетняя жизнь?!.. ЗАЧЕМ ВСЁ ЭТО?»
   Увы… Ответов на все эти вопросы я по-прежнему не находил…
   Полгода назад в этой же Пустыне Смерти погиб мой сверстник Юра Исламов. Он подорвал и себя, и подошедших моджахедов своей последней гранатой. То есть своей личной оборонительной гранатой Ф-1, осколки которой разлетаются на расстояние до двухсот метров.
   «И он погиб действительно геройской смертью!»
   Младший сержант Исламов попал в Афганистан на шесть месяцев раньше меня. Причём, он был тоже выпускником первой сержантской роты Чирчикского учебного полка спецназа. Правда, мы с ним обучались не только в разные периоды обучения, но и в разных взводах. Это наш Коля Малый знал его лично. Тогда как мы видели Героя Советского Союза Ю. Исламова только на фотографии. Почти сразу о подвиге разведчика Юры Исламова узнали не только в Афганистане. Об этом объявили всему Чирчикскому полку и мы всей своей первой ротой страшно гордились тем, что младший сержант Исламов был выпускником именно нашей первой роты. А ещё мы все были готовы не задумываясь повторить его подвиг!
   «Но ведь там был бой!..»
   Это было действительно так. Юра Исламов служил пулемётчиком в разведгруппе старшего лейтенанта Онищука из 7-го Шахджойского батальона спецназа нашей же 22-ой ОБрСпН. На исходе ночи они забили крупный духовский караван, а когда на рассвете наши разведчики отправились на досмотр… Тогда они сами попали под огонь душманского отряда охранения. Моджахедов оказалось около трёхсот. Поэтому бой был ожесточённым и скоротечным. Погиб и командир группы старший лейтенант Онищук… Погибли и почти все его разведчики. Самым последним прозвучал взрыв ручной осколочной гранаты Ф-1… Которая лежала в левом кармане горной куртки раненого пулемётчика Исламова.
   «Он наверное притворился убитым… А потом дождался подходящего момента, то есть подошедших моджахедов… И незаметно отпустил предохранительную чеку… А через положенные три-четыре секунды эФка взорвалась!»         
   Так и погиб младший сержант Юрий Исламов. Девятнадцатилетний разведчик-пулемётчик… В его жилах текла наполовину русская и наполовину киргизская кровь. Которая после взрыва щедро напоила собой лишь крохотную часть афганской пустыни. Однако эта проклятая пустыня Дашти-Марго не насытилась ни его свежей кровью, ни алой кровью и остальных советских разведчиков. Эта Пустыня Смерти продолжала жадно впитывать в себя и красную кровь убитых моджахедов, и такую же красную кровь раненых спецназовцев из других разведгрупп… Которые были спешно переброшены на вертушках из Шахджойского батальона на выручку… Но… Как оказалось, к месту гибели разведгруппы старшего лейтенанта Олега Онищука.      
   «Да-а… Эта Пустыня Смерти тогда напилась и русской кровушкой, и киргизской… И украинской кровью… И афганской… И кровью других девятнадцатилетних солдат нашей Советской Армии. В которой служат представители всех национальностей нашей необъятной Родины!.. Союза Советских Социалистических Республик!.. А сегодняшней ночью эта ненасытная пустыня Дашти-Марго была готова напиться и моей кровушкой… Ну, а если бы повезло… То и кровью одного-двух… А ещё лучше и трёх-четырёх афганцев… Пуштунов, хазарейцев или кого-нибудь ещё … Только вот ради чего ВСЁ ЭТО?»
   ВСЁ ЭТО было бы понятным делом, если бы предварительно случился бой. А вот погибнуть безвестно, то есть в-одиночку… Да ещё и от своего же патрона или гранаты… Причём, только лишь из-за того, что ты случайно заблудился в ночной пустыне и тебя также ненароком занесло к афганскому кишлаку… Где твоё появление ещё издали учуяли сторожевые псы… После чего с тобой могло бы произойти всё что угодно… И в конце-то концов фатальный летальный исход!
   Но меня не страшила эта фатальная летальность. Просто было бы крайне досадно… Если бы моё тело растащили по кусочкам кишлачные псины или дикие твари… Даже если бы местные моджахеды проявили гуманность, выкопав для меня яму или же могилу… Ну, или хотя бы присыпали камнями с песком… Было бы крайне неприятно остаться в людской памяти без вести пропавшим… То ли дезертировавшим трусом-слабаком… То ли случайно так сгинувшим дурнем… То ли кем-то ещё…            
   «А я бы лежал себе и лежал… Ну, а мои родители мучались да горевали… Даже не зная того, что же тут со мной произошло…»
   В райвоенкомат, где работает мой отец,  пришла бы короткая и сухая телеграмма о безвестной судьбе его сына. В нашей школе №1 учителя бы шушукались и перешёптывались, сразу же замолкая при появлении моей мамы. Долго плакала бы моя старенькая бабушка, невольно сравнивая меня с пропавшим без вести дедом-фронтовиком. Одноклассницы может быть повздыхали бы… Друзья и знакомые,  проходя мимо нашего кладбища… Возможно они при этом  недоумевающе пожимали бы плечами.
    «Афганистан ведь…»
   Вот наши дембеля может быть вспомнили бы обо мне через месяц-полтора, то есть под домашнюю закуску да под водочку… Мол, был у нас в группе такой-то, который исчез тёмной ночью в афганской пустыне… Ну, может Вовка Агапеев в своём доме помянул бы меня добрым словом… Дескать, был такой пулемётчик Алик Зарипов, да и пропал год назад без вести во время боевого выхода… 
   «Тогда как я по-прежнему лежал бы в этой Пустыне Смерти… Никому здесь неизвестный шурави-сарбоз и до конца выполнивший свой священный интернациональный долг советский солдат… Только вот спрашивается… Ради чего ВСЁ ЭТО?.. Ради оказания братской интернациональной помощи братскому же афганскому народу?! Который нас же и убивает?.. Который и сам бы смог определиться со своим светлым будущим!?.. Которому наша «братская» военная помощь здесь и даром не нужна!?.. Который… »
   Точных и логически обоснованных ответов… Этих всё объясняющих и вразумляющих ответов… Увы… Их как не было тогда… То есть с момента наступления рассвета и тяжёлого пробуждения… А также на всём протяжении нынешнего дня… Их не было и сейчас... На исходе послеобеденного отдыха…
   Но как бы то ни было… Я был твёрдо убеждён в правильности своих ночных намерений не даваться «им» живым. Причём… Такая же готовность была и у остальных спецназовцев нашей разведгруппы. Ведь у них тоже имелись свои персонально-последние гранаты, мирно лежащие в правом или в левом кармане горной куртки…
   «Ну, и свои последние патроны. Или то, или другое… Но что-то одно из них всё равно поможет!..»
   И тут я вспомнил Того!.. Кто мне действительно помог… Когда моё привычное и обычное восприятие жизни подошло к самой крайней черте… Когда минувшей ночью я впал в такое отчаянье и безысходность… Когда мне на ум как-то сами по себе пришли самые первые слова древней молитвы…
   «Бисмилля… Иль рахман… Иль рахим…»
   Эти простые и всепобеждающие слова… Они помогали мне всю эту ночь… Помогали не впасть в окончательное отчаянье… Помогали не принять безвозвратное решение покончить с собой… Помогали сохранять спокойствие и самообладание… Помогали накапливать душевные и физические силы… Помогали идти вперёд и не останавливаться… И в конечном итоге всё-таки помогли мне выйти к базе нашей разведгруппы!
   «А ведь это был один-единственный шанс из миллиона возможных! Заблудиться кромешной ночью в Пустыне Смерти и дойти до афганского кишлака!.. Уйти от грозящей опасности и шагать наугад вперёд… Причём, даже не туда, куда глаза глядят!.. А просто вперёд… И в конце-то концов благополучно возвратиться к своей разведгруппе!.. Да ещё и совершенно другой стороны… Всё это… Даже не счастливый шанс из миллиона других вариантов… Это было самым настоящим Божьим даром!»
   И это было действительно так!.. Ведь только Господь Бог смог помочь мне выжить в этой ситуации… И именно Господь Бог подарил мне счастливую возможность жить дальше…
   «Скорей всего… -внезапно подумалось мне. –Даже если бы я попал в руки этих моджахедов… То услышав эти простые слова… Во имя Аллаха, милостивого и милосердного… Даже эти, как нам говорили, кровожадные и безжалостные душманы… Наверняка и они повели бы себя совершенно по другому… Не знаю, как именно… Но во всяком случае не так… Как нам рассказывал замполит и дембеля… Да и совершать самоубийство… Это точно не по Божьим Заповедям…»
   Ведь Господь Бог завещал всем нам – своим детям: иудеям, христианам и мусульманам жить практически по одним и тем же правилам… Не убивать и не воровать… Почитать своих родителей и воспитывать детей… Не лгать и не прелюбодействовать… Честным трудом зарабатывать на хлеб насущный и не зариться на чужое… Помогать бедным и неимущим… Не обижать убогих калек и вдов с сиротами… И конечно же не убивать самого себя вопреки Божьему Слову!
   Тогда как все мы сейчас оказались в таких сложных обстоятельствах… Вернее, в такой умело кем-то запутанной жизненной ситуации… Что были готовы выстрелить себе в голову или в сердце… Или подорвать себя «последней гранатой»… Лишь бы не попасть в плен фактически к таким же людям… Как и мы сами… Любящим свои семьи и честно работавшим… Пока сюда не пришли чужеземные завоеватели… После чего они и стали защищать свою родную землю от иностранного вмешательства…
   «Ну, разве это не так?!»
   Тут меня свирепо окликнул знакомый до ужаса голос…
   -Зарипов!.. Ты чего это опять без дела сидишь?! Уже целый день…
   Я тутже оглянулся на наших дембелей… Как и следовало того ожидать… Сержант Ермаков смотрел именно на меня и отнюдь недружелюбными глазами…
   -Кто?! Я?!.. Вот… Оружие чистил… Сейчас…
   -Какое на фиг оружие? –продолжал лютовать замкомвзвод. –Я с утра за тобой наблюдаю! Сидишь и хернёй страдаешь! Гладишь свой пулемёт… Как женскую задницу ладошкой… Опух от безделья?!
   -Никак нет! –бодрым тоном отвечал я. –Сейчас буду бинокль протирать и радиоприёмник проверять!
   Меня уже возвратили в нашу обычную жизнь… Причём, не только вернули, но ещё и воткнули в привычную военную колею… Увы… Очень быстрым и бесцеремонным способом… Так что теперь следовало заниматься крайне необходимой на войне протиркой от пыли моей личной оптики и проверкой работоспособности приёмника Р-255…
   -Или ты того пленного духа всё вспоминаешь и жалеешь?! –говорил мне дед Ермак. –Который ночью сбежал… Смотри!.. Если он тебя будет допрашивать… То на всякие вопросы не будет отвлекаться! «Ту ки!? Ту куджо?!» И он тебя жалеть не будет!
   Самым отрадным сейчас было то… Что товарищ сержант говорил уже не столь свирепым голосом…
   -Да я знаю…
   Я отвечал привычным тоном, уже собравшись с мыслями… То есть занявшись своим солдатским делом… И уже избавившись от всяких пацифистских умозаключений… В общем, воссоединившись со своим обыденным настроем…
   Так моя солдатская жизнь помчалась по уже давным-давно знакомому алгоритму боевых действий… То есть по привычному кругу… Выскочить за пределы которого не позволяли ни мои инстинкты самосохранения… Ни сверхотточенная бдительность товарища сержанта… Ни тем более руководящая и направляющая сила… То есть Компартия Советского Союза… Которая никогда не потерпела бы идеологической конкуренции в священной для неё борьбе за людские умы вообще и за каждое человеческое самосознание в частности…
   -О-о-о!.. –громко возликовал дембель Лебедев. –Вот и Пайпа! Наконец-то, объявился!
   Из люка наводчика действительно вылезал Лёнька Дедюкин. Он старался выглядеть сумрачным и серьёзным… Что ещё больше веселило наших дембелей…
   -Лёнь, а ты чего такой обиженный?!
   Наводчик Дедюкин молча спрыгнул с брони и, не обращая внимания на подначки своих товарищей, решительно направился за холм…
   -Лёня!.. Тебе газетки дать?!
   -Да не надо! –отвечал за наводчика дембель Юра. –У него там, в башне… Запасов хватает…
   Пайпа продолжал идти…
   -Ты куда это без лопаты? –рыкнул дед Ермак. –Слышь?!
   Лёнька Дедюкин молча свернул к второй БМПешке, взял там сапёрную лопатку и пошёл дальше…
   -Не надо печалиться! –пропел ему вслед дембель Лебедев. –Вся жизнь впереди! Вся жизнь впереди… Надейся и жди!
   Это был куплет из всё ещё популярной песни… Которую транслировали для нашей советской молодёжи и по телевизору, и по радио, и на всевозможных концертах…
   -Вся жизнь впереди! –повторил припев Кар-Карыч. –Разденься и жди!
   Это конечно же была народная интерпретация обращённого к молодёжи официального призыва…
   Сержант Ермаков лениво перевалился на другой бок и вполголоса проворчал:
   -Нагнись, раздвинь… И жди!   
   А вот это уже был мрачный солдатский юмор… Дескать, как бы там ни ус-с-с… В общем, как бы там не усердствовали на разных эстрадах вокально-инструментальные ансамбли, усиленно призывая молодых людей подождать ещё чуть-чуть, чтобы гарантированно обрести своё неизбежное и заветное счастье… Поначалу за седьмым перевалом, чуть погодя за новым поворотом, а потом и вовсе за горизонтом… Желательно на нескончаемом строительстве Байкало-Амурской Магистрали…
   В общем… Как бы там ни веселилась дорвавшаяся в темноте до сладкого нынешняя молодёжь, задурманенная разудалым комсомольско-пропагандистским ажиотажем и даже не желающая подозревать о суровых реалиях жизни… Только здесь, в Советской армии всё представало в своём истинном виде… Не говоря уж о нашей афганистанской действительности…
   -Лёнька-а! –негромко кричали наши старослужащие своему же однопризывнику. -Поаккуратней там…
   -Смотри!.. Не надорвись!.. Слышь?!
      На этом и закончилось их стариковское веселье… Надо думать… Всем нашим дембелям страсть как хотелось побыстрей возвратиться обратно в Лашкарёвку… Ведь через две недели Министр Обороны СССР издаст свой весенний приказ… И тогда все наши ветераны дружно забьют огромный болт на всю солдатскую их службу…
   А пока этого не произошло… Наши старшие товарищи откровенно скучали и пытались хоть как-то развеселиться… Втихаря считая дни и часы… Оставшиеся до заветного радиоприказа командира первой роты… «Отряд! Домой!» Сперва в казарму… А потом и в Союз…
   Тогда как для нашего молодого пополнения этот приказ ротного означал всего лишь возвращение в гарнизон Лашкаргах… Где неизбежно начнутся суточные наряды и караулы… Переплетаемые со всевозможными работами на стороне или различными трудовыми хлопотами в самом подразделении… Регулярно перемежаемые построениями на физзарядку и утренний осмотр, на завтрак и развод, на обед и опять на развод, на спортивно-массовые мероприятия и на ужин… С обязательным возвращением из столовой в составе ротной колонны… А в конце дня – построение на вечернюю прогулку и такую же вечернюю поверку…
   Увы… Вопреки всем художественным кинолентам и увлекательным телефильмам… Вопреки захватывающим литературным произведениям и красочным журнальным статьям… Вопреки проникновенным выступлениям наших партийных вождей и местным политико-воспитательным занятиям… Вопреки всему этому военно-патриотическому пафосу… И тем паче не оправдывая яркие ожидания восемнадцатилетних новобранцев... Наша солдатская служба была именно такой… Какой она и была на самом деле.
   Всех нас ещё с детских лет старательно подготавливали к службе в армии… Когда приспел срок очень многие из нас сами пришли-притопали в военкоматы… Потом нас привезли в воинские части, переодели в военное обмундирование и стали обучать разным боевым специальностям… А потом под яркими политическими лозунгами переправили в Афганистан и силой втиснули в систему местных взаимоотношений…
   И только уже здесь… В пропылённом афганистанском гарнизоне… Мы начинали понимать… Где именно оказались и что нам следует делать… Чтобы остаться физически здоровыми и морально непокалеченными… Прикидываясь на построениях бравыми и бодрыми бойцами… И оставаясь наедине с дембелями беззащитными беспомощными духами…
   А когда мы получали в руки боевое оружие и нас отправляли на настоящую войну… То только на боевых выходах мы могли почти досыта поесть более-менее нормальную пищу… И только здесь нам могла достаться возможность проявить себя грамотным и толковым солдатом… Но и тут… Все мы продолжали оставаться молодыми зелёными духами… Над которыми зорко присматривали и порой даже надзирали наши старослужащие товарищи… И днём, и тем более ночью…
   И вопреки всем этим непонятным противоречиям… Невзирая на абсурдность существующего положения и просто бардак… Не обращая серьёзного внимания на армейское дуроломство, граничащее с идиотским пофигизмом… Наше молодое пополнение быстро обучалось играть по уже установленным правилам... На построениях мы были бравыми бодрыми солдатами… В нарядах нас легко заставляли становиться трудолюбивыми работягами… В караулах мы перевоплощались в безропотных и стойких оловянных солдатиков…
   И наверняка только здесь… То есть на боевых выходах… Мы постепенно перерождались во что-то настоящее… Вырастая из наивных мальчиков во взрослеющих юношей… Готовых сражаться изо всех своих сил… Морально настроившихся выполнить любое приказание командира… И готовых умереть ради спасения своих товарищей…
   «Будь то злющий дембель, борзый фазан или такой же зелёный душара… Не говоря уж о спасении товарища командира!..»
   Ведь во всех нас ещё оставалось настоящее мужское начало… Которое было заложено в наших генах сотни лет назад… Над которым добросовестно потрудились наши предки задолго до нашего появления на свет… И которое теперь взрастало в нас с каждой преодолённой трудностью и с каждым прожитым днём… Благодаря которому мы и становились готовыми на всё…   
   «Ну, и… Готовыми взорвать последней гранатой и себя, и подошедших врагов…»
   Когда мы с Кайдашем в одиннадцать часов вечера поднялись на фишку, то я достал этот «последний патрон» и забил его в магазин АКСу. Игорь заметил мои действия и решил было, что я непонятно зачем втиснул в его магазин тридцать первый патрон. Я не стал с ним спорить, а просто предложил пересчитать. Кай извлёк из магазина все патроны и тщательно их пересчитал. Получилось тридцать штук. Он перебрал их поштучно ещё раз… И снова вышло тридцать.
   -Да… -сказал он.
   На этом вопрос о точном количестве патронов был исчерпан. Кайдаш больше ни о чём не спрашивал… Я же в свою очередь не давал ему никаких поводов для серьёзного беспокойства или банального любопытства.   
   А уже ночью из пустыни донеслось чьё-то заунывное пение.
   -Кто это там? – спросил меня Кай.
   Как мне показалось, он был действительно и встревожен, и не на шутку перепуган.
   -Духи! –ответил я и протяжно зевнул.
   Слева послышалось лёгкое позвякивание и тяжёлое пыхтение. Разведчик Кайдаш уже готовился к, наконец-то наступившей обороне.
   -Это Мирные духи… То есть мирный караван идёт. –пояснил я. –Чтобы их никто не обстрелял сдуру… Ну, или с перепугу!.. Караванщик сидит на своём верблюде и орёт  на всю пустыню песню. То есть заранее всех предупреждает… Что это идёт мирный караван. Если кто-то не верит, то он может подойти и лично убедиться.
   Кайдаш внимательно меня выслушал и вроде бы поверил. Во всяком случае, идти к афганскому караванщику и лично в чём-то убеждаться… На всё это разведчик Кай так и не решился.
   Остаток нашего дежурства прошёл без происшествий. Что меня только порадовало. Остальная часть ночи также была без особых разочарований. Если не считать того, что наша смена умудрилась «позабыть» про вчерашний должок в сорок минут. 
   А вот ранним-ранним утром мимо нашей засады прошёл ещё один вьючный караван. Тоже мирный… На его досмотр отправились только дембеля с сержантом Ермаковым во главе. Ну, и оба минёра. Командир разведгруппы предпочёл остаться на базе.
   По возвращению обратно наши дембеля ходили почему-то радостные и слегка взбудораженные. Возможно им удалось подразжиться какой-нибудь мелочёвкой… Чтобы поехать на дембель с исключительно афганистанским сувенирчиком.
   А вот один из наших минёров, разбирая после этого досмотра свой персональный щуп, обнаружил на пятидесятисантиметровом штыре тёмно-красные подтёки.
   -Кровь! –ахнул он и побледнел. –Я же им эти корзины протыкал. Вроде бы всё тихо было…
   Большие плетённые корзины здесь всё ещё пользовались народной популярностью. Они обычно закреплялись по обеим сторонам двугорбого верблюда. В них перевозилась всякая всячина, которая только возможна при местном патриархальном образе жизни. Однако иногда внутри таких плетёных корзин перевозились женщины или дети-подростки. Потому-то и распереживался наш минёр.
   -Дай-ка сюда! – сказал его напарник.
   Второй специалист минно-подрывного дела оказался менее впечатлительной натурой. Он потёр своим грязноватым пальцем бурый налёт… После этого в дело вступил крепкий боевой ноготь… Затем второй минёр растёр это вещество  меж пальцев. Потом он поплевал и опять растёр. И в конце-то концов второй минёр что-то заподозрил и даже попробовал  тёмно-красный подтёк на свой язык.
   -Вот дурень! –воскликнул военно-полевой дегустатор. –Это же ханка! Прошляпил такую… Вещь!
   Ситуация окончательно прояснилась. Первый минёр поначалу было обрадовался тому, что в результате его действий не пострадала ни одна живая душа. А вот потом он слегка так загрустил. Как и его боевой напарник.  Ну, и наши старые опытные ветераны.
   Ханкой называлось тёмно-красное или коричневатое  тягучее вещество, напоминающее собой то ли густое-прегустое варенье, то ли тёмный затвердевший мёд. Но на самом же деле это был один из видов местного наркотика.  То есть афганский эквивалент любой мировой валюты. То есть те же самые деньги!.. Которыми можно было рассчитаться практически за всё!.. Хоть за японский магнитофон-двухкассетник на базаре в Лашкаргахе. Хоть за автомат Калашникова китайского производства… Но это уже в соседнем Пакистане.
   Однако ж… Караван уже ушёл… А бежать за ним вприпрыжку следом… Наш первый минёр не захотел. Второй тоже!
   Мало ли что?!
*
   Глава 20. РАССТРЕЛ.
                Когда война уже в крови
                Когда войной ты весь пропитан
                То от неё добра не жди!
                Хоть кем бы ни был ты воспитан
                А.М.
   Наша боевая машина пехоты стояла на бескрайней поверхности Пустыни Смерти, как будто на огромнейшей ладони Старухи Судьбы. Позади нас виднелась гусеничная колея, словно обозначавшая все наши прошлые дни и ночи. Вперёд уходил такой же механический след… Представляя собой долгую и длинную перспективу светлого будущего… До которого нам и следовало добраться своим медленным, но всё-таки самостоятельным ходом.
   Но пока что  наша бронированная «Черепаха» молча и обездвижено стояла как   раз посередине Пустыни Смерти. Причём, не просто так!.. Она здесь стояла словно между нашим прошлым и будущим. А мы как покорные заложники этой Старухи Судьбы сейчас терпеливо ждали того наисчастливейшего момента, когда опять перегревшийся двигатель всё-таки остынет до разрешённых пределов температурного режима. Пока это не произойдёт, мы не имели никакого права двигаться дальше. Ни морального права, ни законного… Ни технического… Ни даже права военной необходимости.
   -Ох, бля-а… -вздыхал сержант Ермаков. –Ну, Кай-даш…
   Проклятый его двигатель перегревался вновь и вновь. У нас теперь не было воды, чтобы поливать ею мелкие ячейки решётки радиатора… В нашем распоряжении имелось только время. Именно его у нас было более чем предостаточно. Поэтому мы стояли посреди Пустыни Смерти и ждали… Опять терпеливо ждали того благословенного момента, пока перегревшийся двигатель не остынет самым что ни на есть естественным способом. Правда, очень уж долгим и чрезвычайно нудным способом воздушной конвекции.
   -Вот уже полтора часа! – говорил наш замкомвзвод.
   Он был опять прав. Вот уже полтора часа  назад мы оказались в Пустыне Смерти совсем одни. Доблестный и незабвенный разведотряд №615 уехал от нас по направлению к далёкому горизонту. Причём, оставив нашу подгруппу куковать в горделивом одиночестве.
   Ведь даже командир РГ№613 старший лейтенант Веселков и тот потерял всякое доверие к кайдашевской броне… Доложив командованию отряда о греющемся двигателе и получив соответствующее указание, старлей Веселков быстро перепрыгнул на нашу вторую БМПешку, туда же были переданы его нехитрые пожитки… Механик Лукачина дал двойную прогазовку и его бронемашина умчалась вдаль, догонять разведотряд капитана Перемитина. После чего нам на память остались лишь два чёрных клуба дыма, медленно тающих в сером афганском небе… Да быстро уменьшающаяся корма замыкающей БМП-2.
   Спустя пять минут в небе полностью растаяло дымное облако… А с уныло-безрадостной поверхности пустыни Дашти-Марго исчезла и тёмная точка… В которую и превратилась боевая машина пехоты Мишки Лукачины.
   Так мы и остались совершенно одни. Где-то далеко впереди двигался механизированный и бронированный разведотряд №615… Предвкушая скорую радость возвращения в родной гарнизон н.п. Лашкаргах. Где его солдат и сержантов просто-таки заждались!.. Сперва солдатская баня и чуть погодя солдатская столовая, потом солдатская казарма и, разумеется, солдатская полевая почта.
   -А мы вот тут! –вздыхал сержант Ермаков. –Торчим как… Прыщ на одном месте! Ну, Кайдаш!
    Где-то справа на удалении в несколько десятков километров расположился вражеский кишлак Марджа, в котором преспокойненько обитало бесчисленное количество непримиримых моджахедов, имеющих на своём вооружении и японские Тойоты с крупнокалиберными ДШК над кабиной, и менее классные машины Семург с безоткатными пушками, миномётами да пусковыми установками для запуска реактивных снарядов… Не говоря уж про обычные пулемёты, гранатомёты, автоматы и винтовки…
   Где-то слева и сзади находились остальные афганские кишлаки… Вооружённые жители которых также были бы не прочь поквитаться с советскими разведчиками специального назначения… Хотя бы за пленённых и уничтоженных земляков. Не говоря уж про загубленные овечьи туши, изъятые ружья  и экспроприированные мототранспортные средства.
   Но как бы ни были настроены жители афганских кишлаков, враждебных аулов и маленьких городков… Мы продолжали оставаться посреди пустыни Дашти-Марго… Втайне надеясь на то, что местные пастухи-одиночки, а также прочие мирные жители, ну, и естественно их вооружённые братья… Моджахеды, душманы, духи и просто басмачи-бородачи… Чтобы все они так и не узнали о постигшем нашу подгруппу очередном несчастье. 
   А время шло очень медленно…
   -Ну, Кайдаш… Ну, сучий потрох! Ну, зараза…
   Сержант Ермаков хоть и ругал механика-водителя Игоря Кайдаша… Но теперь это произносилось без какой-либо агрессии или хотя бы озлобленности… За все эти дни наш замкомвзвод буквально исчерпал всю свою злость и свирепость.
   Так что сейчас голос Серёги был равнодушным и даже обыденным.
   -Ну, Кайдаш… Механик сраный… Да тебя за такую службу не то что арестовать… Тебя даже убить будет мало!
   Пока ещё живёхонький Игорёк спокойненько себе сидел в своём люке и никак не реагировал на все эти внешние звуковые раздражители.
   Остальная наша подгруппа тоже молчала. Каждый разведчик бесстрастно оглядывал свой сектор наблюдения, привычно шаря по нему взглядом-змейкой… Чтобы очень своевременно обнаружить любое подозрительное движение или малейшие признаки присутствия потенциального противника.
   Лёгкое разнообразие во всё это спокойное дело внёс долговязый наводчик-оператор. Лёнька-Пайпа вылез из своей башни и уже собрался было спрыгнуть вниз… Когда на нём остановился пытливо-внимательный взгляд товарища сержанта.
   -Серёга! –торопливо произнёс рядовой Дедюкин. –Я быстренько сбегаю за бугор, ладно?!..
   -Зачем? –переспросил дед Ермак, как будто ничего не понимая.
   -Ну, мне надо!.. –замялся наводчик. –По большому.
   Он даже показал скомканную газету.
   -Иди-иди!.. –проворчал сержант Серёга. –Вот теперь ещё и Пайпа тут обосрался! Изгадит всю пустыню за бугром… А нам здесь стоять и стоять… И нюхать всю его вонизму!.. Ну, Кайдаш!.. Ну, зар-раза! Всю войну нам обосрал!
   Механик-водитель продолжал хранить упорнейшее молчание. Хотя после крайних слов дембеля Ермакова в нашей подгруппе послышались сдавленные смешки… Правда, они были редкие… Но тем не менее были…
   Однако именно Кайдашу было хоть бы что… Ведь он обладал солидным слоем подкожного жира… Что делало его практически непробиваемым для словесной атаки.
   -Ну, Кайдаш… -продолжал будничным тоном товарищ сержант. –Торчим тут из-за тебя… И твоего раздолбанного корыта…
   -Слышь, Ермак?!.. –послышался сзади голос Дембеля Лебедева. –Он ещё и приборную доску изгадил… Испоганил своей шариковой ручкой…
   -Чего он там с ней сделал? –спросил внезапно заинтересовавшийся товарищ замкомвзвод. –Бабу что ли голую нарисовал?
   -Да нет! –отвечал Юрка, вставая с башни и доставая сигаретную пачку.
   -Дай-ка и мне!
   Тут к нашему удивлению дед Ермак опять взял сигарету. Потом он даже покачал головой, неумело прикуривая. Вообще-то он ранее никогда не был замечен в пристрастии к столь пагубной и крайне демаскирующей привычке. Но, увы… После очередных капризов кайдашевского двигателя, ускоренной эвакуации старлея Веселкова и окончательного исчезновения всего нашего разведотряда из его поля зрения… В общем… За сегодняшний день это была уже вторая сигарета. Наверное, чтобы хоть как-то успокоить вконец расшатанную нервную систему нашего замкомвзвода.
   -Да нет! –продолжил Юрка Лебедев, тоже закурив сигарету и выпустив в небо клубок сизоватого дыма. –Там была надпись: «Солдат! Помни! Тебя ждут дома!» Красивая такая надпись… И буквы правильные, и цвет приятный…
   -А он-то что? –спросил товарищ сержант. –Зачеркнул что ли?!.. Вот обалдуй!
   Но дембель Лебедев мотнул головой в знак отрицания:
   -Он дорисовал уже свои слова… «Отец и мать!» Представляешь, да?!.. Кто-то до него старался – рисовал красивые буквы… А он дописал таким корявым почерком… Да ещё и таким стрёмным цветом…
   -Ну-ка… -пробормотал товарищ замкомвзвод, вставая со своего места на башне. –Надо посмотреть!
   Но механик-водитель вдруг проявил некоторое своеволие… Дед Ермак уже склонился над его люком… А Кай не желал отодвигаться в сторону… Чтобы дать… То есть чтобы не дать сержанту Ермакову возможности рассмотреть эту злополучную надпись…
   -Ну-ка, отодвинься! –прикрикнул на него наш главный дембель и даже слегка стукнул кулаком по замасленному шлемофону. –Слышь?!.. Кому говорю!            
   Кайдаш нехотя сместился влево и ермаковская голова склонилась к самому срезу его люка механика. Осмотр приборной доски и надписи длился не больше полминуты.
   -Да-а! –подтвердил товарищ сержант, уже поднимаясь. –В самом-то деле!.. Старая надпись такая классная… А эта…
   Он пошёл к своему месту, укоризненно качая головой и беззлобно посмеиваясь… Механик-водитель слегка заёрзал на своём сиденьи.
   -Ага! –заявил злорадно улыбающийся дембель Лебедев. –Закрутился?!.. Заёрзала срака?!.. Как на сковородке ужака…
   Несколько дней назад я видел и старую надпись, и новую… Сделанную, наверняка Игорьком. Она была действительно свежая и более тёмная, что заметно отличало её от чуть выцветших слов, старательно выведенных кем-то ранее… Но на мой взгляд именно в этом и заключалась вся разница между старой надписью и недавно добавленными словами «ОТЕЦ И МАТЬ».
   Однако наши старшие товарищи имели на этот же счёт совершенно другое мнение. Что тутже подтвердилось следующей тирадой.
   -Запомни, Кайдаш! –говорил товарищ замкомвзвод особенно назидательным тоном. –Что эта надпись не для тебя!.. Понял? И никто тебя уже не ждёт!.. Ни отец и мать!.. Ни бабушки с дедушками!.. Ни даже тётеньки со всеми твоими дяденьками!.. Понятно тебе или нет?!..
   Кайдаш упрямо молчал… А товарищ сержант продолжал…
   -Вот прямо сейчас расстреляем тебя и за этим же бугром закопаем!.. Где сейчас Лёнька усирается!.. А потом напишем твоим родокам письмо… Что погиб ваш сыночек Игорёчек в жестоком-прежестоком бою!.. Сами видали… Как говорится… Пал смертью храбрых!.. В неравной схватке… Ты чего это?
   Механик-водитель судя по всему не выдержал морального заклёвывания своей натуры и теперь он вылезал из люка…
   -Как же вы меня зае_али!.. –говорил Кай отрывисто и ожесточённо, уже не обращая ни на кого внимания. –Всё!.. Идите вы все на х_й!.. А я больше не буду вести… Не хочу и не буду!.. Хоть расстреливайте меня!.. Прямо здесь и прямо сейчас!.. А мне уже всё по_ую!.. Стреляйте!
   Произнося этот ответный монолог вконец отчаявшегося и взбунтовавшегося тихони, механик-водитель Кайдаш не только вылез из своего люка, но ещё и спрыгнул на землю… После чего отошёл в сторону метров на пять!
   -Стреляйте! –выкрикнул он, повернувшись к нам лицом.
   Однако сержант Ермаков уже много чего повидал за свою афганистанскую жизнь и на дерзкую выходку Кая он отреагировал очень даже спокойно.
   -«По_уй» говоришь? –произнёс Серёга и привычным жестом передёрнул автоматный затвор. –«Расстрелять» говоришь?! Сейчас… Пожалуйста!.. Становись, сука!
   В двух крайних словах замкомвзвода прозвучала реальная угроза, дополненная неприкрытой злостью и направленным на Кая автоматом.
   -Становись, сука! –рявкнул дед Ермак на стоявшего в стороне Кайдаша.
   -Стою… -сказал Кай, недоверчиво глядя на своего мучителя.
   Но товарищ сержант как никогда был собран и серьёзен… Видя всю его решимость, я даже придвинулся к нему поближе… Чтобы в самый ответственный момент ударить снизу вверх по стволу АКМа… И тем самым спасти Кайдаша от неминуемой гибели, а сержанта Ермакова от неизбежного тюремного срока.
   -Становись, как положено, сука! –выкрикнул товарищ замкомвзвод. Ты что, сука?!.. Никогда не видел как людей расстреливают?!
   Кай смотрел на Ермакова всё также настороженно и исподлобья.
   -Видел… -пробормотал Игорь. –В кино.
   Возможно он уже сожалел о своём поведении… Явно опрометчивом и даже недостойном звания советского механика.
   -А что стоишь как?!.. –зло выкрикнул сержант Ермаков и задохнулся.
   Но через секунду его голос звучал ещё яростней:
   –Руки вынь из карманов! Ну!
   И только теперь все присутствующие обратили своё внимание на то, что рядовой Кайдаш стоит в замызганном комбинезоне и при этом самым нахальным образом держит руки в двух передних карманах брюк.
   -Ну, сука! проорал дед Ермак. –Вынимай руки!
   -Не выну! –сказал Кай.
   При этом наш механик-водитель упрямо мотнул головой.
   -Вынимай, сучий потрох! приказывал ему сержант Ермаков, продолжая держать Кая на мушке. –Ну-у!
   Я наблюдал больше за Серёгой, чтобы не упустить тот наиважнейший момент… И пусть мне потом возможно от него достанется по шее!.. Но я был готов сделать всё, чтобы предотвратить это глупейшее кровопролитие… Но указательный палец нашего главного дембеля пока ещё не лёг на спусковой курок… То есть он был внутри скобы… Но курка ещё не касался…
   -Вынимай, сука!
   -Да хватит тебе, Серёга! –проворчал откуда-то сзади Юра Лебедев. –Видишь, что он зассал?!
   -Вынимай руки, сучонок! –опять рявкнул на Кайдаша сержант Ермаков. –Слышишь или нет?
   Но теперь в его голосе… И, Слава Богу!.. Уже не слышалось того яростного накала… Какой был в самом начале.
   -Слышу! –отозвался взбунтовавшийся и уже раскаивающийся механик. –Не выну!
   Он даже засунул обе свои конечности как можно поглубже в брючные карманы… Будто именно в этом сейчас и заключалось его спасение…
   -У-у, тварь! Обоссался?! –выругался дед Ермак и от всё ещё душившей его злости поводил головой вправо-влево.
   Тут его прищуренный взгляд упал на тот самый бугор…
   -Ещё и Пайпа тут обосрался! –выдохнул Серёга.
   И быстро нажал на спусковой курок. Но не автомата, который был направлен как раз в сторону злополучного бугра… Сержант Ермаков очень ловко и молниеносно выстрелил из подствольного гранатомёта ГП-25, закреплённого в боевом положении под его АКМом… Причём, граната была вставлена в ствол ещё утром… Когда мы только-только выехали.   
   И вот теперь сержант Ермаков выстрелил из своего подствольного гранатомёта ГП-25.
   Как и следовало того ожидать, осколочная граната ВОГ-25 вылетела из ствола и тёмной точкой помчалась в выбранную Серёгой сторону. Вот она на наших глазах по пологой траектории перемахнула через этот бугор… Спустя пару секунд там раздался глухой разрыв.
   -Ну, вот!.. –проворчал товарищ сержант каким-то враз присмиревшим тоном. –Капут нашему Лёньке!
   -Серёг, ты чего? – спросил Юрка Лебедев.
   Не только он один, но и все мы… Все бойцы нашей подгруппы сейчас пребывали в ошарашенном и недоумевающем состоянии. Только что на наших глазах расстреливали механика-водителя Игоря Кайдаша… И вот теперь сержант Ермаков вздумал прикончить гранатой нашего же наводчика-оператора… Ну, слегка приболевшего животом… Но это же не повод… Отнюдь… Не причина!
   И только лишь дед Ермак сохранял полнейшее спокойствие. Ведь судя по траектории граната улетела метров эдак на двести…
   -А не хрен ему тут пустыню обсирать! –проворчал дембель Серёга, слегка улыбаясь. –Да не сыте!.. Сейчас появится!
   И действительно!.. Из-за внезапно обстрелянного бугра на весь остальной оперативный простор вырвался очень уж живой и безудержу стремительный Лёнька Дедюкин!.. Вот он лихо перемахнул через вершину и теперь мчался в нашу сторону… Правда, какими-то необычными скачками! Одновременно напоминавшими и броски тигра… И бег медведя, пустившегося от страха наутёк… И неуклюжий галоп лошади со стреноженными задними ногами…
   В общем… Наводчик-оператор удирал из-под обстрела на всех своих ногах и руках. Наверняка он и вскач-то пустился… То есть стартанул… Прямо… Как и сидел… То есть прямо с корточек!
   -Ох-хо-хо-хо!.. Ой, не могу-у!.. Ой, не мОжу!.. А-ха-ха-ха-ха-а!.. У-у-у-у!
   От столь невиданного ранее зрелища вся наша подгруппа закатилась дружным хохотом!.. Ведь задние конечности Лёньки были скованы его же штанами… Которые как были им когда-то приспущены, да так на ботинках и остались… Потому-то он и мчался эдаким неестественно звериным галопом… Отталкиваясь обеими ногами и выбрасывая в полёте свои длиннющие руки… Приземляясь на одно мгновенье и опять бросаясь вперёд!.. Да ещё и бесстыже сверкая оголённым белым задом с бледными ляжками…
   -А-ха-ха-ха!.. –продолжала хохотать наша подгруппа.
   Услышал наш смех и Лёнька… К этому моменту ему уже удалось перемахнуть через вершину бугра и теперь, то есть вниз по склону… Теперь  бы Пайпа смог развить ещё большую скорость. Но, увы… Свист ветра в его ушах был не таким сильным… Поэтому едва только услышав наш безудержный смех, Лёнька тутже понял, что мы хохочем именно над ним. Стало быть, над дембелем Дедюкиным!..
   -Ах-ха-ха-ха!.. Ну… Пайпа… О-хо-хо-хо!
    Лёнька плавно остановил свой стремительный бег… Потом он встал, стыдливо продемонстрировав нам правый бок… И бормоча себе что-то под нос… Наверное, самые грязные ругательства в адрес афганских душманов…  В общем, наш бесстыжий наводчик  начал подтягивать кальсоны и штаны… Потом ему не поддавались пуговицы… Но упорный дембель Лёнька продолжал принимать более-менее сносный вид.
   Не в силах остановиться, мы продолжали смеяться… Но уже не так громко и не столь дружно.
   -Ну, Пайпа! –выкрикнул дед Ермак. –Такого зрелища я ещё ни разу не видел!.. Жалко, что у нас фотоаппарата нету! Вот это был бы кадр!
   Сконфуженный наводчик-оператор уже шёл к броне. Вот он остановился метрах в трёх и окинул всех своим напряжённым взглядом.
   -Это вы стреляли? – спросил Лёнька Дедюкин строгим голосом гособвинителя.
   -Ну, мы! –ответил ему сержант Ермаков. –А что?
   -На хрена? –продолжал допытываться наводчик Дедюкин.
   -А чтобы ты там поменьше гадил! –заявил товарищ замкомвзвод. –А то… Ишь ты!.. Уже всю пустыню наверно обосрал?.. Сколько же можно?
   -Сколько нужно! –пробурчал страшно недовольный наводчик.
   Он уже карабкался на БМПешку, стараясь ни на кого не смотреть… Причём, восхождение на броню началось не возле люка механика, где имелась самодельная подножка. Дембель Дедюкин рискнул пойти самым коротким путём. То есть, напротив своего родного люка. Что ему всё-таки удалось!.. Вот Пайпа бесстрашно забрался во-внутрь своей башни и даже захлопнул за собой люк. Во внезапной тишине послышался скрежет запираемого механизма… После чего можно было смело констатировать то, что наводчик-оператор Дедюкин наконец-то оказался в полнейшей безопасности.
   Тут-то все мы вспомнили и про механика-водителя. Кайдаш продолжал стоять на том же месте, но от его былой угрюмости и набыченности теперь не осталось никакого следа. Судя по еле заметным подтёкам на его лице, Игорь вместе со всеми смеялся над незадачливым Пайпой… Причём, посмеялся Кай от всей души… То есть, до слёз.
   Изменилась и вся обстановка в нашей первой подгруппе. Недавняя напряжённость куда-то улетучилась… Оставив в наших душах лишь лёгкое о себе напоминание. Так что этот инцидент с расстрелом Кайдаша был полностью исчерпан.
   Как и положено старшему… Первым заговорил товарищ замкомвзвод. 
   -Ну, что, Кайдаш?! –произнёс сержант Ермаков легко и раскованно. –Полезай в свой люк!.. Да поехали… Наверняка мотор уже остыл. Так что… Вперёд!
   Механик-водитель не стал дожидаться повторного приглашения. Он молча дошёл до брони, ловко на неё взобрался и привычно опустился на своё персональное место.
   Двигатель взревел и БМПешка медленно поехала по уже проторённой разведотрядом колее. Скорость была не ахти какая… Но тем не менее мы ехали вперёд.
   Мы двигалисьв своё будущее.
*
   Глава 21. ОБРАТНЫЙ МАРШРУТ.               
     Ну, вот и кончилась война               
                То есть война очередная
                Нас ждёт родная сторона
                Вернее, не совсем родная.
                А.М.
   Как известно, стремительность - это оборотная сторона выдержки! И с учётом их особенностей наверняка следует искренне полагать, что данные взаимоисключающие понятия находятся в двух параллельных плоскостях, прилегающих друг к другу очень близко. С другой точки зрения можно предположить, что стремительность и выдержка являются двумя сторонами одной-единственной медали. Пусть и весьма гипотетической… Но тем не менее!
   Увы… Но мы сейчас не могли похвастаться своей стремительностью передвижений… А также открыто и честно претендовать на такое достойное качество как выдержка. Ибо сейчас мы «вполне заслуженно» занимали некую неопределённую позицию между этими взаимоисключающими понятиями. То есть где-то в таинственно-загадочной середине той самой гипотетической медальки. Увы, увы и ещё раз увы! 
   К исходу дня наша бронированная «Черепаха Гну» всё-таки доковыляла до бетонки. Так мы вновь воссоединились с доблестным разведотрядом капитана Перемитина. После чего все БМПешки отправились в дальнейший путь. И естественно… То есть уже как само по себе подразумевающееся… Стало быть, как нечто уже вполне закономерное… В общем… В замыкании колонны уверенно «неслось» всё ещё самоходное и по прежнему бронированное «Ласточкино гнездо».         
   Но каждый преодолённый километр бетонки сменялся очередной тысячей стандартных метров… И наше горделивое одиночество увеличивалось в строго математической прогрессии. Причём, в неизбежной зависимости от того количества метров, которое постепенно и безостановочно росло с каждой истёкшей минутой. То есть непрерывно увеличивающееся расстояние от нашей гордой БМПешки до предпоследней брони автоматически повышало боевой статус «Одинокой черепахи». Причём, не только среди нашей подгруппы, но и  почти что в каждой паре любознательных глаз всякого встречного-поперечного представителя местного народонаселения.
   По мере приближения к Гиришку любопытных афганцев становилось всё больше и больше. Ведь наступал вечер и местные жители то ли возвращались домой, то ли шли в гости. А когда наш «Броненосец Кай» неотвратимый как рок и внутренне переполненный истинно королевским достоинством… В общем, когда он тихонечко пересёк кишлачную окраину Гиришка, то вокруг началось какое-то не совсем здоровое оживление. Ведь совсем недавно здесь с оглушительным грохотом пронеслась советская бронеколонна… И вот теперь тем же маршрутом одиноко «кралась» наша боевая «коровочка». 
   -О-ё-о!.. –проворчал товарищ замкомвзвод.
   К центральной бетонной автостраде со всех примыкающих улиц, переулков и тупиков мчалась «вражеская конница». То были местные бачата-мальчишки, которые лихо оседлали своих домашних ослов, ослиц и осликов… Причём, кто-то гордо нёсся один, более крупных «скакунов» оседлало двое или даже трое наездников… Оружия при них конечно же не было… Но вот желания посоревноваться в скорости передвижения по бетонке…
   -Эх, Кайдаш… Кайдаш…
   Нашу солдатскую гордость спасли стоявшие на обочине взрослые афганцы. Они громко прикрикнули на ослиную кавалерию. Юные всадники мигом ухватились обеими руками за вислоухие «поводья», тем самым резко осадив своих ослов, ослиц и осликов… После чего вся афганская конница и вся афганская рать умчалась обратно по домам.
   -Вот то-то же! С-сучата…
   Мы облегчённо вздохнули и уже на длинную дамбу въехали в состоянии успешно восстановленного душевного спокойствия. Затем наша «якобы-броня» медленно миновала по-прежнему пустой расстрелянный пост царандоя, после чего также неотвратимо преодолела мост над грязной речкой и начала уверенно подниматься вверх по дороге. Слева по-прежнему неприступным бастионом возвышалась рукотворная гора с советским блок-постом на самой её вершине. 
   Наступал хмурый афганистанский вечер. Мы были настроены двигаться своим ходом и дальше. Причём, даже если бы нам пришлось ехать всю ночь… Но лишь бы добраться до родного Лашкарёвского гарнизона. Однако суровая военная обстановка внесла свои коррективы и в нашу разведчицкую готовность пожертвовать своим бесценным солдатским сном.
   -Гля-а! –воскликнул первым пулемётчик Билык. –Это же наши!
   -Да ну!.. –засомневался разведчик Малый. –А жёлтая палаточка откуда?
   -Ну, да! Серёга! ты на бортовые номера посмотри! –настаивал уже сержант Сорокин. –Во-он!.. Сто два!.. Это из первой группы…
   -Точно наши! -воскликнул дед Ермак удивлённо и радостно. –А ну-ка!.. Кайдаш!.. Поворачивай влево!
   Кай кивнул головой и через десяток метров наша БМПешка медленно свернула на площадку, где начиналась крутая дорога к затаившемуся на вершине советскому блок-посту. Мы опять прибыли туда, где и останавливались в первый день этого выхода. Сейчас здесь было также оживлённо.
   Так наша самоповреждённая боевая машина вновь примкнула к разведотряду №615. Как оказалось, всё это время о нас помнили. Причём, не только бранными словосочетаниями по адресу одного недотёпы-механика… И не только из-за кайдашевского двигателя. Не до конца доделанного.
   -Ермаков! Вот сюда!.. –говорил командир нашей группы, встречая нас как ни в чём не бывало. –Вот здесь оставлено место для всех… Вроде бы должны уместиться. РД – под голову! Оружие – рядом!
   Свободного пространства было действительно много.
   -Поместимся. –отвечал товарищ замкомвзвод, оглядывая наше новое временное пристанище. –Нормально…
   Это был почти что походный бивуак или же военно-полевой шатёр. Три БМПешки образовали равностороннюю букву «П». Затем наводчики повернули во-внутрь свои пушки, поверх которых был равномерно натянут брезентовый тент. После этого длинные стволы поднялись к верху… И вот таким вот нехитрым образом получилось походное жилище.
   Внутри шатра уже был разведён костёр, над которым висел солдатский чайник. Деловито разгуливая по броне, молодые бойцы первой и второй разведгрупп всё ещё возились с брезентовым тентом, старательно придавливая его края тяжёлыми патронными и гранатными ящиками. Кто-то пытался закрыть брезентом щели между корпусами пристыкованных друг к другу БМПешек. А в общем…
   -Получилось очень даже ничего! – сказал сержант Ермаков. –Осталось только щели между катками позатыкать… И всё!          
   -Я же сказал! – напомнил ему товарищ старший лейтенант. – Что РД надо положить в головах!
   На мой взгляд единственным неудобством было то, что четвёртая, то есть совершенно открытая сторона данного шатра была обращена к бетонке. Там проезжали афганцы, которые могли наблюдать за нашей деятельностью… Хотя… Уже надвигалась тёмная ночь, а значит наступал обязательный для всех местных жителей комендантский час.
   Нашей разведгруппе было отведено место слева, то есть головой к левой БМПешке. На земле здесь уже был постелен брезентовый тент. Как было приказано, мы выложили в ряд свои РД, чтобы закрыть щели между гусеничными катками. Затем раскатали спальные мешки. в ногах горел костёр, излучая вокруг себя драгоценное тепло. Сверху нас защищал брезентовый полог. Так что предстоящий сон обещал нам поистине незабываемое удовольствие. Особенно приятное после стольких ночёвок под открытым небом и вообще без какого-либо обогрева…
   Слева от нас расположилась вторая группа, а напротив – первая. Невзирая на едкий дым костра и большую скученность всем присутствующим здесь бойцам было весело и даже радостно. Ведь тяжёлый десятисуточный выход подходил к концу и сейчас у нас имелось такое хорошее укрытие от накрапывающего дождя. Ночью это жилище защитит нас всех от усиливающегося холода. А завтра мы наконец-то вернёмся в родную казарму.
   Наша всеобщая раскованность также была вызвана практически полным отсутствием офицеров. Командиры разведгрупп куда-то уединились. Ротный со своими заместителями предпочёл расположиться отдельным табором. Товарищ замполит внимательно наблюдал за тем, как солдаты крайне неумело переустанавливают трофейную двухместную палатку жёлтого цвета. Когда она всё-таки обрела свои общепринятые формы и предусмотренные техническим решением габариты… Тогда-то наш замполит в ней и поселился.    
   А вот разведчики из боевого ядра нашего отряда, очевидно, считая себя важными лицами и даже особами, приближёнными ко двору Его Императорского Величества Андрея Перемитина Первого… Все эти разгильдяи и раздолбаи по своей давней привычке расположились отдельным гуртом, стоически проигнорировав наш великолепнейший шатёр. 
   Но всем нам было хорошо и без товарищей командиров, и без «ядрёных разгильдяев». Кто-то из второй группы уже успел подняться на советский блок-пост, на который именно сегодняшним днём приехала ВОЕНТОРГовская автолавка. Она ещё не успела захлопнуть свою расчудесную заднюю дверь и ходокам-разведчикам даже удалось там подразжиться кое-какими продуктами деликатного вкуса. Правда, все эти разносолы венгерского производства и сладкие джемы заморского разлива… Всё это было съедено бойцами только второй группы. Что в общем-то не удивило никого из первой и нашей третьей.   
   Мы же наслаждались обилием простой питьевой воды. Ведь вылив на один двигатель наиболее лучшие её запасы, наша третья разведгруппа потом целых десять дней всячески ограничивала себя в потреблении этой самой вкусной жидкости планеты Земля. И пусть эта вода была не совсем уж бесцветной и далеко не чистой… Но даже сильный привкус военной хлорки не смог затмить всех её достоинств. Ведь это же была вода!.. Простая Аш-два-О!.. И этим было сказано всё.   
   Так что… Наша разведгруппа уже вскипятила полный чайник ароматного чая… И тутже его выпила. После чего мы вновь налили воду в этот же чайник, который быстренько подвесили над костром. В общем, всё шло в правильном режиме!.. Но, пожалуй, даже четыре чайника не смогли бы утолить нашу жажду по этому горячему напитку…
   А вот резкое высказывание сержанта Ермакова смогло!.. Правда, когда второй наш чайник был наполовину выпит.
   -Хватит воду хлебать! –проворчал он. –А то всю ночь будете бегать за угол… Хватит! Завтра утром напьётесь.
   Когда все три разведгруппы улеглись по всем внутренним сторонам военного шатра… Когда вырубили слабый свет переносных лампочек и все эти провода убрали в БМПешки… Когда у костра осталось только двое дежурных, которым было поручено регулярно обходить боевым дозором наш объединённый бивак… Когда почти все болтуны угомонились, благо, что нашлась и на них сержантская управа… Только тогда и началось своеобразное подведение итогов именно этого боевого выхода.      
   Поначалу улёгшись в спальниках поудобней и затем чуть приподнявшись, чтобы получше видеть всех присутствующих, наши дембеля и фазаны стали перебирать самое интересное… Сперва вспомнили то, как командир второй группы позабыл свой секретный шифроблокнот. Потом заговорили о перегревшемся двигателе кайдашевской БМПешки. Ну, и то, как нашу третью группу чуть было не окружили вооружённые жители того зловредного кишлака. Затем вспомнили и ночное сражение второй разведгруппы, вступление в бой РГ №611 и техническую поломку всё той же БМПешки рядового Кайдаша. А также доставшиеся лично ему удары, пинки и оплеухи. Потом вспомнили возвращение в отряд командира роты. Как «этот Кай» притормозил внизу крутого холма. Как Кузя обстрелял Малого вместо духовской Тойоты. Как были взяты два мотоцикла и два охотничьих ружья. Как Мацыга проспал бегство молодого моджахеда с перебитыми рёбрами и горящим взглядом. Как на следующее утро за вторым пленным прилетел вертолёт Ми-8.   
   -А что стало с этими мотоциклами? –перебив докладчика, поинтересовался сержант Сорокин. –Куда они подевались?
   Как оказалось… Оба трофейных мотоцикла ещё пару дней назад свезли на базар Гиришка и там их «толканули». Кто же именно был этими «толкачами» вслух не уточнялось… Но особо подчёркивалось, что это были не командиры групп и тем более не командир первой роты… И даже не майор-зампотех… А просто какой-то зам… Но говорили, что «толкачи» обтяпали эти мотоциклы очень даже удачно. Так советский «ИЖ-Планета-Спорт» и японская «Хонда» превратились в нечто очень хорошее и наверняка полезное в «чьём-то» домашнем хозяйстве.
   -Понятно! –сказал дед Ермак. –Мы их добывали. Рисковали. Тащили… На своём горбу… А тут… Взяли и толканули!
   На этой хоть и беспечальной, но всё-таки несправедливой ноте наше обсуждение было закончено. Как тут ни крути… Но на войне случается и не такое. Бессовестное и постыдное злоупотребление… Аморальные и нехорошие поступки… Происходили раньше, совершались сейчас и наверняка будут продолжаться в будущих войнах. Как говорят французы: Се ля ви!
   Так мы все и уснули. Ночью слегка подморозило, что впрочем никому не доставило особой неприятности. Зато были и другие моменты… На счастье всей нашей третьей группы получилось так, что ночное дежурство несли молодые разведчики первой и второй групп. Они с возложенной на них боевой задачей естественно справились. По этим причинам наша РГ №613 проспала всю ночь в полном покое. Мелочь вроде бы… Но такая приятная.
   Ранним утром мы проснулись от шума с бетонки. По этой самой главной афганистанской автомагистрали двигалась советская колонна. Вернее, всех нас разбудил грохот бронетехники из передового охранения. А когда прозвучала команда «Подъём!» и мы повылазили из своих заиндевевших спальников… Когда разрубили деревянные ящики из-под патронов и разожгли костёр… Вот тогда-то по афганской бетонке потянулись Крытые брезентом КАМАЗы, Уралы, ЗиЛы и прочая автотранспортная техника. Кто-то из наших разведчиков сходил к этой колонне и уточнил её конечный пункт назначения.
   -На Кандагар идут. – сказал он по возвращению. –Завтра может быть доберутся!
   До древнейшей афганской столицы, а ведь именно ею и был город Кандагар в стародавние времена… От Гиришка туда было километров триста или даже четыреста. Что было не так-то и далеко. Однако дорога в Кандагар проходила не только через бескрайнюю Пустыню Смерти, но и через заброшенные кишлаки и горные теснины… А также через потенциально опасные «зелёнки» и сильно пересечённую холмистую местность…
   Во всех этих покинутых аулах и естественных складках афганского рельефа моджахедам было крайне удобно устраивать засады. Чтобы расстреливать автоматными очередями водительские кабины и поражать кумулятивным выстрелом бронетехнику… Чтобы поджигать одним-единственным трассером пузатые бензовозы… Чтобы уничтожать перевозимые боеприпасы и прочие грузы… Чтобы убивать, убивать и ещё раз убивать военных водителей и их командиров, солдат из боевого охранения и просто советских военнослужащих. Чья вина заключалась лишь в том, что им приказали «убыть для выполнения интернационального долга в Демократическую Республику Афганистан.» То есть в тот самый Кандагар… Древнюю столицу пуштунского государства. 
   Но самое тяжкое испытание затаилось на окраине Кандагара, то есть на той площади, которая лаконично и более чем красноречиво прозвана Чёрной площадью. Там располагалось самое настоящее кладбище сожжённых танков, бронетранспортёров, БМПешек, бензовозов и прочей колёсно-гусеничной техники Советской Армии. Наверняка эту площадь прозвали Чёрной не только из-за обилия закопчённых и проржавевших останков боевых машин и транспортных средств… А также и потому, что даже земля здесь почернела от пролитой крови советских солдат, сержантов, прапорщиков, офицеров…   
   Но до Кандагара и его зловещей Чёрной площади наблюдаемая нами колонна доберётся стопроцентно завтра. А сейчас она неспешно втягивалась на пологий подъём бетонки после моста Гиришка… Другие афганские аулы были дальше на её пути… Как и коварные складки местности с очень опасной зелёнкой…      
   Так что сейчас афганская война терпеливо ждала, просто выжидала и деловито поджидала… Как своего незабвенно-заветного часа «ИКС», так и эту длиннющую автоколонну с её водителями, офицерами, бойцами-мотострелками да прочими пассажирами. Именно поэтому всем им ещё не были предъявлены их же персонально назначенные войной обвинения. Причём, пока что ни пулевыми входными отверстиями, ни рваными осколочными ранами, ни подрывами вражеских фугасов, ни запёкшейся коркой сплошных ожогов… То есть ничем, что могло бы войти в бескомпромиссное противоречие с их молодыми жизнями… Что впоследствии могло быть обозначено сухими и лаконичными терминами военно-полевой медицины. Например, «Прямое попадание.» Или же - «поражение жизненно важных органов.» Или такое бесстрастное: «множественные ранения, не совместимые с жизнью.» Или следующее: «Сплошной ожог свыше 70% поверхности тела.» Или торопливо-запоздалое: «внезапно открывшееся внутреннее кровотечение, приведшее…»
   Во всех этих грузовых машинах и редких санитарных автомобилях, в грозных танках и менее защищённой бронетехнике ехали люди. Советские граждане. Возможно они искренне верили в то, что им доверена высочайшая миссия по «оказанию братской помощи дружественному афганскому народу». Что все эти заброшенные кишлаки были в одночасье покинуты их жителями в результате устных душманских угроз и клеветнической пропаганды моджахедов. А вовсе не из-за артобстрелов и ударов советской авиации.
   Возможно все эти советские военнослужащие ещё не знали того, как же выглядит истинное обличье афганской войны. Как могут пахнуть обгорелые до черноты трупы вроде бы молодых бойцов... Как неестественно и неправдоподобно могут выглядеть разорванные взрывом человеческие останки... Каким холодным и негнущимся может быть тело близкого товарища…  Какими ужасающе бездонными могут быть глаза юных инвалидов войны с ампутированными конечностями… Какими мучительными могут быть похороны прочно запаянных цинковых гробов с наглухо замазанным окошечком… 
   Возможно все эти граждане Советского Союза ещё ничего этого не знали… И, наверное, даже не подозревали… И личная вина каждого из них ещё не была доказана афганскими пулями, осколками, фугасами… И никто из них даже не задумывался об истинной сути происходящих событий, а тем паче об отдавших этот приказ… И, наверняка, мало кто из них размышлял о возможном стоянии пред Божьими Вратами… Не говоря уж о личном покаянии и душевном очищении… 
   Поэтому все эти люди, внешне спокойные и уверенные в своих силах… Они ехали в далёкий Кандагар… Искренне веря в свою и только в свою Госпожу Удачу… И от всего сердца надеясь на то, что у них получится выжить, несмотря ни на что!.. То есть обмануть и перехитрить эту Войну… То есть провести и объегорить Её как некую дурочку… Что это им удастся сделать и сегодня, и завтра, и послезавтра… А после возвращения домой тем более! Что эта Афганская Война так и останется внутри этой Демократической Республики Афганистан… Что на нашей Советской Родине их будут почитать как своих защитников… Что тёплыми майскими ночами им будут вспоминаться лишь друзья-однополчане… Всегда молодые и жизнерадостные… Как на фотографиях из альбома.      
   Но точно такими же советскими людьми были и мы!.. С той лишь небольшой разницей, что наш сегодняшний путь лежал в столицу афганской провинции Гильменд… Тоже в-основном пуштунский город, но с названием Лашкаргах!.. И мы точно также надеялись на Удачу… И мы тоже искренне верили в своё незыблемое Счастье… И мы всем сердцем мечтали возвратиться на Родину – в Советский Союз!.. Чтобы жить и воспитывать детей, строить своё личное будущее и укреплять-развивать своё государство. 
   Но всё ЭТО должно было произойти не сегодня и даже не завтра… А чуток попозже. Но пока не настал этот светлый момент, мы кипятили для себя солдатский чай и вскрывали последние консервные банки, делили на всех зачерствевший хлеб и торопились, торопились, торопились.
   -Быстрей давайте! –подгонял нашу третью группу сержант Ермаков. –А то позавтракать не успеем. Вон уже офицеры идут…
   Лично я в этот момент держал в правой руке чайник, а в левой – стеклянную банку. Она была импортного производства и объёмом грамм в восемьсот или даже в целый литр… Поэтому я безостановочно наливал в неё горячий чай… Уже предвкушая в душе и сытный завтрак, и животворящее чаепитие в компании  с Бадодей.
   Пока я мечтал, чая в банке набралось довольно-таки много… Где-то чуть больше трёх четвертей…
   -Хватит! –сказал дед Ермак, глядя на мою банку. –А то лопнет!
   Он и сейчас был прав, но уже не из экономии водных запасов, а заранее предупреждая меня об особенно хрупком поведении холодных стеклянных банок при их наполнении горячим кипятком…
   -Не лопнет! - уверенно  отвечал я, продолжая наливать  в прозрачную ёмкость тёмнокоричневый чай –Яже осторож…
   В ту же секунду послышалось характерное потрескивание и я с ужасом увидел, как по верхней части банки проползла длинная трещина.
   -Хрс-с-ст! – попрощалась банка со мной и своим широким горлом.
   -Быкс! –поздоровалась она же с убийственно твёрдой землёй.
   -Дзинь… -подали свой последний голос стеклянные осколки.
   Литровая банка разбилась почти вдребезги и горячий ароматный чай в один миг превратился в тёмную лужицу, тутже подёрнувшуюся паром.
   -Ах, ты! –выкрикнул моментально разозлившийся замкомвзвод.
   Он тутже бросился ко мне… Но пока наш дембель преодолевал эти несчастные три-четыре метра пространства… Правда, с некоторыми заграждениями в виде лежавших спальников и стоящего Билыка. Я уже успел стремительно опустить чайник наземь и пуститься наутёк. Причём, продолжая держать в левой руке круглое стеклянное горло.
   Минуты через две я осторожно заглянул во-внутрь шатра с другой стороны. Пока я обходил спешным шагом весь наш бивуак… Там внутри уже всё успокоилось. Сержант Ермаков увлечённо завтракал, лишь слегка покосившись в мою сторону. Вовка Агапеев раздобыл в первой группе котелок чая… Так что наш сегодняшний завтрак обошёлся нам обоим практически без потерь. Если конечно же не считать разбившуюся банку, разлившийся чай и выброшенный мной за явной ненадобностью стеклянный ободок.
   А по бетонной автомагистрали продолжала ехать советская колонна. Она была такая большая и, разумеется, длинная… Что наш разведотряд успел разобрать брезентовые укрытия, загрузить всё своё имущество, проверить наличие личного состава со штатным вооружением и даже занять выжидательную позицию, чтобы наконец-то выехать на бетонку. Которая по-прежнему была занята нескончаемой вереницей советской авто-бронетехники.            
   Потом капитану Перемитину надоело «ждать у моря погоды» и он махнул своей могучей рукой. Дескать, вперёд!.. И тогда в первый же свободный промежуток колонны вклинилось ядро разведотряда. Затем, то есть уже в следующее «окошко» втиснулась первая разведгруппа. Так наш разведотряд тронулся в дальнейший путь. Ведь нам надо было проехать по бетонке всего-то километров с пятнадцать-двадцать. А ждать конца этой супер-колонны… 
   -Кайдаш! –выкрикнул сержант Ермаков. –Вперёд!
   На всякий случай Серёга даже замахал своей рукой, чтобы новенький КАМАЗ с надписью «ЦЕНТРПОДВОЗ» всё-таки пожалел нашу боевую «Ласточку», да и уступил ей хоть какой-нибудь промежуток афганской бетонки.
   -Кай, давай!
   Водитель КАМАЗа действительно сжалился над нами и дорогу замызганной «Ласточке» всё-таки уступил. Так началось наше дальнейшее передвижение… Но уже в составе длиннющей колонны, где на многих большегрузных автомобилях красовалась горделиво-красивая надпись красного цвета «ЦЕНТРПОДВОЗ».
   Мы медленно ехали вперёд. Когда подворачивался удобный случай, механик-водитель Кайдаш делал отчаянную попытку и его «броненосец» вырывался на опустевшую встречную полосу. Чтобы уже при следующем стечении удачных обстоятельств успешно занырнуть в спасительную массу «ЦЕНТРПОДВОЗа». Чтобы вот такими отчаянными попытками побыстрее преодолеть сотню-другую метров афганской бетонки и хоть «нанемного» догнать ядро отряда вместе с остальными БМПешками.
    Но один раз нам явно не повезло и наша бронированная «Ласточка» застыла как вкопанная перед безумно разрисованной кабиной грузовика «MAN». Сидевший за рулём усатый шофёр-афганец делал нам какие-то знаки своими явно пронырливыми руками… Но наш Кайдаш упрямо стоял на одном и том же месте… Пока в медленно текущем «ЦЕНТРПОДВОЗЕ» не показалось свободненькое окошечко. Так мы и разминулись с этим афганистанским «красавчиком-МЭНом».
   Минут через тридцать откуда-то сзади громыхнул одиночный выстрел. Через секунду там слышалась уже беспорядочная стрельба.
   -К бою! –тутже скомандовал сержант Ермаков.
   Но причиной всего этого переполоха оказалась обыкновенная лиса. Бледно-рыжее существо испуганно бежало вдоль бетонки, а из автоколонны по ней стреляли практически из всех видов оружия. Какой-то офицер палил из своего табельного пистолета ПМ. Мотострелки поливали её огнём из своих АК-74 с деревянными прикладами. Где-то рядом ударил и пулемёт Калашникова…
   -Ой-ё-ё-о! –возмущался дед Ермак. –Даже попасть не могут!
   Разведчик Малый тоже было вскинул свой автомат, но замкомвзвод погрозил ему кулаком и Микола сразу же успокоился.
   -Да пусть живёт. –проворчал дембель Лебедев. –Если не попадут.
   А рыжеватой афганской лисице пока что везло. Она бежала всё тем же курсом и даже умудрялась поворачивать на бегу голову, чтобы подыскать какое-нибудь укромное местечко. А из колонны всё стреляли по ней и стреляли. Расстояние до лисы было метров тридцать или сорок… Но многочисленные пули лишь выбивали фонтанчики вокруг неё…
   -Жалко зверя! –сказал сержант Сорокин.
   Лиса уже обогнала нашу БМПешку и пробежала вперёд ещё полсотни метров… Когда ей попалась какая-то узкая промоина… Что-то наподобии небольшого овражка… Именно туда лиса и занырнула.
   -О-ё-о-о! -опять воскликнул дембель Ермаков.
   И он, и все мы уже успели заметить развернувшуюся вправо танковую пушку. Причём, как раз напротив той самой промоины.
   -Ба-бах! –грохнула пушка.
   Из ствола вылетело мощное пламя и там, где только что была узкая промоина со скрывшейся лисой… Там взметнулся земляной фонтан осколочно-фугасного взрыва.
   -Ну, вот и усё! –сказал разом погрустневший Малый. –Нема теперь плутовки!
   Увы… Но так оно и вышло. Когда мы проезжали мимо той промоины… Там была только свежая воронка.
   А наше передвижение всё продолжалось и продолжалось. Пока где-то далеко впереди и справа мы не увидали Урал и БРМку командира роты. Они уже свернули с бетонки на грунтовую дорогу к Лашкаргаху. Вот там постепенно собралась почти вся наша бронеколонна. А спустя пять минут к ней присоединилась и наша «чудесная Ласточка».
   И мы поехали дальше. То есть почти что… До-мой!               
*
ЭПИЛОГ.
     Семь дней спустя…
   -Товарищ сержант! Арестованный Кайдаш по вашему приказанию прибыл!
   Он встал как вкопанный прямо на входе в караульное помещение, так как увидел помощника начальника караула. А ведь я шёл следом за ним и мне тоже захотелось побыстрее войти в тёплую караулку, чтобы не мокнуть снаружи под настырным мартовским дождём. Поэтому я слегка толкнул Кая в спину.
   -Да пройди ты чуток вперёд!
   -Арестант сделал пару неуверенных шагов в глубь караулки.
   -Иди-иди! –приказал ему сержант Ермаков. –Да не бойся!.. Из начальства сейчас никого здесь нету.
   Кайдаш облегчённо вздохнул и прошёл вперёд по коридору в комнату дежурной смены.
   -Ну, как дела?!.. –поинтересовался сержант Ермаков. -Арестованный Кайдаш!
   -Нормально. –ответил Кай и покрутил головой.
   Товарищ сержант сразу же понял всё и поэтому не стал тратить драгоценное время.
   -Иди в столовку! Там мы тебе ужин оставили. Похавай нормально… Потом обратно… Пока Весёлого нету.
   -Есть! сказал Игорь, поворачиваясь в нужную сторону. –Спасибо!
   Он уже много раз ходил в караулы и поэтому отлично знал, где тут размещается столовая… Тем более что проходя по коридору Кай пропутешествовал как раз мимо входа в гнеё… Откуда и доносились аппетитные запахи гречневой каши, мясной подливы и свежевыпеченного хлеба.
   Там он споро и без лишних разговоров зарубал одну полную тарелку гречки с мясом. Затем Игорёк уже помедленнее, но всё-таки полностью опустошил и вторую порцию такой же каши с подливкой.
   -Ой!.. –выдохнул он устало и удовлетворённо. –Вот… Это… Да-а! Поел… Так… Поел!
   А Коля Малый уже подвинул в сторону Кайдаша кружку чая и толстую хлебную горбушку с жёлтым кружком сливочного масла.   
   -Вот тебе и чай!.. –произнёс хлебосольный хозяин Микола и пошутил уже привычным тоном. –Извиняйте, но сала нема!
   -Ой, Коля… -вздохнул Кай и всё же принялся за остальное.
   Он ел свежий хлеб с маслом и пил крепкий сладкий чай. Причём, всё также жадно и ненасытно… Ведь шли уже третьи сутки его ареста. А «губарей» здесь было принято не кормить, а всего лишь подкармливать… Чтобы получше понимали всю разницу между гарнизонной гауптвахтой и родным подразделением.
   Ни бравый наш сержант Ермаков, ни бездельник Пайпа-Дедюкин, ни борзый дембель-комсомолец Кузьмин, ни даже самовольный разведчик Малый… Никто из них по возвращению из боевого выхода не был отправлен на гауптвахту. Судя по всему, они попили командирской кровушки лишь самую малость… Да и то, по одному-единственному разику!.. Тогда как рядовой Кайдаш отличился повышенной кровожадностью сразу в нескольких реально опасных эпизодах. Поэтому именно ему и досталась эта нелёгкая доля военного арестанта. Причём, сразу же на следующий день, после того как в его БМПешке был заменён двигатель.
   А ещё был такой любопытнейший момент: когда понурого рядового Кайдаша привели на гауптвахту, то на входе в караулку он столкнулся с несколькими афганцами. Трое из них были ХАДовцами, то есть сотрудниками госбезопасности ДРА. Они приехали в наш гарнизон за тем самым пленным, который так охотно рассказывал на допросе очень уж «достоверные» данные. Так что… Это сержант Ермаков не смог встретиться с ним. А вот механ Кай столкнулся с тем… Некогда упитанным афганцем, а ныне бывшим обладателем красного мотоцикла и тульского ружья. 
   Однако же… Как оказалось… Рядовой Кайдаш в ту незапамятную минуту даже не обратил на афганцев никакого внимания. Ведь он морально готовился к очередным испытаниям в своей судьбе. Которые естественно не заставили себя долго ждать.
   Но именно здесь и именно сейчас всё обстояло совершенно по-другому.
   -Вот тебе ещё… -говорил караульный Малый, наливая уже вторую кружку. –Горбушек больше нема!..
   Игорь в знак понимания лишь кивнул. За неимением румяной горбушки Кайдашу отрезали просто большой ломоть хлеба. Масла оставался последний кружок, но хватило и его… Чтобы сделать ещё один аппетитный солдатский бутерброд.
   -Малый! –послышалось из комнаты начальника караула. –Скоро вы там?
   -Серёга! –отозвался Коля. –Мы уже!.. Почти всё!.. Сейчас он чай допьёт…
   Сержант Ермаков, как это обычно бывало в подобных, то есть немного противозаконных случаях, переживал за полное соблюдение режима солдатской секретности. Чтобы товарищи офицеры не смогли даже заподозрить как его лично, так и всех нас в нарушении общепринятых правил Устава гарнизонной и караульной службы.   
   Но нас всех подвела фишка на входе. Караульный Ямбаев, которому было поручено следить за внешней обстановкой и в случае появления начкара тутже предупредить сержанта Ермакова… Этот молодой механик Ямбаев привычно выглянул в дверное окошечко и сразу увидал уже приближающегося старшего лейтенанта Веселкова… Тот тоже был опытным воином и показал молодому наблюдателю сперва командирский кулак… Да ещё так убедительно, что эта беззвучная угроза сработала… В результате чего  потенциальный крик «Фишка!» так и скончался внутри юного солдатского организма…
   Так старший лейтенант Веселков справился с половиной дела. Затем из командирского кулака показался указательный палец, который тутже прижался к сомкнутым губам начальника караула… Так в рядовом Ямбаеве были умерщвлены и прочие предупредительные телодвижения, потуги и возгласы. Именно таким вот образом старший лейтенант Веселков и проник в караульное помещение безо всякого голосового оповещения…
   -Ермаков! –произнёс начальник караула, спокойно входя в свою комнату начкара. –Это кто там у вас посторонний?
   Помощник начальника караула невозмутимо встал из-за стола, мысленно казнив лютой смертью одного бестолкового караульного с явной фамилией Ямбаев… Придумывать какие-либо легенды сейчас было бессмысленно и поэтому пришлось говорить сущую правду. Ведь начкар судя по всему успел обойти всю караулку и обнаружить только это правонарушение.
   -Там Кайдаш ужинает. –докладывал сержант Ермаков. –Это я его сюда позвал. Пусть покушает нормальной пищи.
   -Понятненько! –проворчал товарищ старший лейтенант, усаживаясь за свой стол. –Пусть кушает… На ночь дайте ему шинель… Чтоб не замёрз.
   Ведь арестованные солдаты даже зимой имели право ходить лишь в обычном обмундировании и спать только на голеньких топчанчиках.
   -Разрешите идти? – спросил товарищ сержант.
   -Идите! – ответил начкар.
   -Есть! – сказал сержант Ермаков и развернулся к выходу.
   В комнате дежурной смены дед Ермак свирепо взглянул на караульного Ямбаева, которому и было приказано наблюдать за подступами к караулке. Который и прохлопал появление товарища старшего лейтенанта… Который и впустил Веселкова без какого-либо предупредительного звука… Который, судя по этому бесприцидентному залёту, мог совершить аналогичные преступления и в других случаях…
   Рядовой Ямбаев отлично понимал, что он хорошо выполнил негласный приказ товарища командира… Но при этом окончательно попал в немилость товарища сержанта… Поэтому молодой механик-водитель Ямбаев изобразил на своём поволжском лице самую страшную мину, чтобы безмолвно продемонстрировать весь свой ужас при виде сухонького кулака товарища старшего лейтенанта… Потом был повторён веселковский трюк с губами и указательным пальцем…
   Но уже ничто не могло спасти рядового Ямбаева от потенциального наказания… Ведь товарищ сержант только что показал ему свой сжатый кулак. Который был в два раза больше!       
   В общем… Великое дело механика-водителя Кайдаша было бессмертно. Оно не только продолжало жить… Оно ширилось и крепло. Молодой механик Ямбаев был тому самым наинагляднейшим примером.
   А на следующий день незадолго до сдачи нашего караула на гауптвахту пришли два капитана, причём, по одну-единственную душу. Капитан Лютый оформил все необходимые бумаги об освобождении. А капитан Перемитин с шутками и прибаутками повёл радостного-прерадостного механика Кайдаша в родную первую роту.
   На этом мучения Кая закончились... О которых его родственники так и не узнали. 
*
    От автора:  ОТ ПЯТИ ДО ДВАДЦАТИ ДВУХ ЛЕТ СПУСТЯ.
       ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ.
    В просторной аудитории №85 было тихо. Два взвода факультета спецназа Рязанского воздушно-десантного училища сосредоточенно готовились к Государственным Экзаменам, в частности, по тактико-специальной подготовке.
   -Оп-па-да-на! –внезапно воскликнул один из курсантов. –Да это же…
   Он не договорил, с ещё большим нетерпением углубившись в чтение тонкой «сов.секретной» брошюры.
   -Что ты там такого нашёл? – поинтересовался сосед, заглянув в раскрытые страницы. –Чего тут такого?
   -Да вот! Слушай! «В марте 1988 года разведотряд №615 действовавший под командованием капитана Перемитина в одном из районов пустыни Дашти-Марго взял в плен двух моджахедов. В ходе допроса пленные сообщили сведения о предстоящем передвижении вьючного каравана с оружием. На вероятном пути выдвижения каравана советскими разведчиками-спецназовцами была устроена засада. В ходе ночного боестолкновения было уничтожено несколько десятков душманов и захвачено большое количество оружия, боеприпасов. Среди личного состава разведотряда №615 потерь не было.» Ха-ха-ха…
   -Ну, и чего тут такого ? –засомневался однокашник.
   -Да там такое было! –продолжал смеяться временный обладатель совершенно секретной брошюрки. –Пленных мы тогда, конечно же взяли… Да только они нам ни хрена… Ха-ха-ха!.. Мы там всю ночь… Как идиоты… Всё ждали этот караван… И всё впустую!
   -Тут же написано! –возражал сосед справа. Что было уничтожено несколько десятков душманов и захвачено большое количество оружия!
   -Да это всё…
   Тут входная дверь издала еле уловимый скрип и в аудитории опять стало тихо. Преподаватель ТСП внимательно оглядел своих подопечных, после чего затворил за собой дверь и опять исчез в неизвестном направлении.
   -Нда… -прозвучал лёгкий вздох разочарования.
   Так тонкая и совершенно секретная брошюра была решительно отодвинута в сторону. Она хоть и обладала внушительным названием «Сборник боевых примеров успешного применения РГСпН в условиях горно-пустынной местности ДРА»… Неизвестно, что было с другими случаями… Однако военный эпизод с участием разведотряда №615 оказался не совсем уж точным.
   Война, понимаете ли… Она сперва всё всем списала… А затем всё переписала заново… Чтобы выглядеть очень красиво и весьма достойно.
   А УЖЕ ДВАДЦАТЬ ДВА ГОДА СПУСТЯ…   
 13 февраля 2010 года свыше 15 тысяч солдат и офицеров внезапно выдвинулись в пустыню Дашти-Марго. Это объединённые силы бойцов морской пехоты США, английских военнослужащих и солдат афганской правительственной армии приступили к широкомасштабной спецоперации по уничтожению талибов в южной провинции Гильменд. Главным объектом атаки объединённых сил стал небольшой афганский городок Марджа. Именно там и располагались неприступные позиции непримиримых моджахедов… То есть теперь уже талибов.
   Как говорится, всё в мире меняется… Пересыхают реки и вырубаются леса, неотвратимо саморазрушается Антарктида, после сильных землетрясений возникают гигантские трещины, в озоновом слое обнаружены дыры, уровень мирового океана медленно повышается, бесследно исчезают редкие виды флоры и фауны, вымирают бесперспективные посёлки и целые города.
   Всё меняется в нашем мире… Кроме истинных ценностей! Как, например, местное население провинции Гильменд, особенно жители афганского населённого пункта под названием Марджа. Его бомбила советская авиация… Его регулярно обстреливала дальнобойная гаубичная артиллерия «шурави-сарбозов»… Его пытались захватить объединённые силы советской пехоты и афганских коммандос… Ну, разумеется при поддержке танков и БМП, реактивных систем залпового огня и обычной ствольной артиллерии… Не говоря уж про миномёты и авиаудары…
   А жители Марджи стояли на своём. Как и двадцать два года спустя. 
   Уже не было ни коммунистического Советского Союза, ни его по-братски интернациональной военной помощи, ни прокоммунистического государства под названием Демократическая Республика Афганистан. Уже на древнюю афганскую землю вступили вооружённые силы Объединённой Коалиции… Опять многонациональные… А упорные жители Марджи по-прежнему продолжают стоять на своём.
   «Восток!.. Понимаете ли…» (* ПРИМ. АВТОРА: О тайной политике противопоставления просвещённых цивилизованных стран и вечно тёмных восточных народов… Об этом – тс-с-с!.. Ведь религиозные войны – они такие долгоиграющие!.. На чём «кое-кому» удаётся так неплохо греть, греть и ещё раз греть свои всегда чистенькие ручки.)      
   Раньше их называли басмачами и душманами, то есть душителями и врагами светлой Апрельской революции… Потом их быстро переокрестили в моджахедов, то есть в непримиримых борцов за веру… Теперь их называют талибами и международными террористами.
   А жители афганской Марджи уже никак себя не называют. Они просто защищают от иностранных солдат и чужеземного образа жизни свою землю. Свои иссушённые солнцем пустыни и горы, свои пересыхающие летом речки и скудные поля, свои дороги с обжигающей босые ноги пылью и редкие деревья с чахлыми кустами, свои глинобитные дома с плоскими крышами и узкие улочки…
   Но более всего они защищают свои вековые традиции, народные обычаи и привычные им восприятия окружающей обстановки. В общем, они защищают свой мир.
   Как бы то ни было и как бы их не называли… Какими бы ни были светлыми миражи коммунистической пропаганды… Какими бы ни были заманчивые иллюзии построения нового афганистанского общества на манер демократического Запада… Какими бы ни были потенциально прибыльными бизнес-проекты чужеземных инвесторов по военной зачистке беспокойных территорий с целью дальнейшей прокладки нефте-газопроводов из Каспийского региона да к пакистанскому берегу мирового океана… А в ближайшей перспективе и бизнес-планы по промышленным разработкам подземных ресурсов Афганистана…    
   Жители афганской Марджи делают именно то, что они и должны делать.
   Они защищают свою Родину !
   Не то что… «Мы…»
10 мая 2010 года.

ПОСТСКРИПТУМ: Ну, а то, что после появления американских и европейских солдат в провинции Гильменд плантации опийного мака увеличились в десятки и даже в сотни раз… Как и по всему Афганистану… Что общее количество ежегодного производства афганского героина возросло в аналогичных пропорциях… Что поставки этого смертоносного наркотика в северном, то есть в нашем с вами направлении, увеличились в сотни раз…
   То все эти обстоятельства не особо волнуют ни нынешнее правительство демократического Афганистана, ни главнокомандование объединённых сил… Ведь «местным крестьянам нужно же хоть как-то зарабатывать себе на пропитание». А Именно так и рассуждают американские военачальники… Не оставившие местным дехканам никаких других альтернатив… Кроме одной-единственной… 
   Одно, двух и даже трёхзвёздные генералы говорят ещё и так: «было бы крайне негуманно лишать афганских земледельцев последней возможности прокормить свои семьи». Ну, и так далее… Ведь выращивать опийный мак намного проще… Да и платят за конечную продукцию гораздо больше…
   «Ведь современная Россия – это хоть уже и не Советский Союз… Но тем не менее… Одно же другому не мешает!.. А очень даже дополняет!»
   Афганистанский терроризм конечно же является хорошим объяснением для постоянного военного присутствия многотысячного иностранного контингента… Чтобы не только контролировать текущую обстановку и безостановочно подготавливать благодатную почву для дальнейших экономических проектов… Чтобы не только зачищать нестабильные территории от нежелательных местных жителей, способных помешать осуществлению многомиллиардных нефтегазовых проектов… Но и добиваться не менее важных целей!   
   Возможно даже и не подозревая о сокрытых под их босыми ногами богатейших залежах нефти и газа… Воинственные пуштуны конечно же сражаются за свою независимость и свободу… Причём, за свою независимость от чужеземного влияния и свободу жить по своим родо-племенным традициям. Афганские террористы по-прежнему убивают иностранных оккупантов… И всё-таки афганский героин действует в тысячи раз эффективнее!.. Убивая ежегодно десятки и сотни тысяч жизней как в России, так и на территории бывшего Советского Союза.      
   Так что… Война продолжается... Но уже непосредственно на нашей с вами территории. Ведь… Как незавершённые военные конфликты способны разрастаться… Как все пустыни мира имеют тенденции к расширению… Так же разрастается-расширяется и Дашти-Марго! Ведь это по-прежнему Пустыня Смерти…
   «Кстати!.. А ГДЕ СЕЙЧАС ВАШИ МАЛЬЧИКИ?.. А-А-А? Ведь окружающая действительность столь многогранна… И каждая её грань порою острей закалённого лезвия старинного кинжала.»
   Советский Союз будучи сплочённым государством устоял в страшные годы Великой Отечественной войны… Но тогда была внешняя угроза… А через сорок шесть лет Страна Советов прекратила своё существование в результате грамотно скоординированного воздействия многих факторов. Как то : внешний экономический кризис, умело навязанное всем словоблудие политиков, дезинтеграция внутренних связей, разжигание застарелых межнациональных противоречий и конечно же «непопулярная война в Афганистане.»      
   И ведь до сих пор бытует мнение, что Советский Союз допустил грубейший просчёт, самовольно подготовив вторжение и незаконно направив в соседний Афганистан воинский контингент, что и привело к широкомасштабным боевым действиям… Такое утверждение конечно же верное, но не совсем!.. Ведь изначально в Афганистане свершилась «Энкелоб-е Саур», то есть Апрельская Революция, в результате которой к власти пришла Народно-Демократическая Партия Афганистана. Причём, состоявшая сплошь из своих же собственных граждан! И именно политическое руководство НДПА обратилось к Советскому Союзу с просьбой об оказании  Афганистану безотлагательной военной и экономической помощи.
    Что и было сделано! Ведь НДПА избрала для Афганистана социалистический путь развития… Именно это и сыграло решающую роль в принятии советскими партократами Постановления о вводе наших войск в «братский Афганистан». А уж что из этого вышло… В далёком 1979 году ВСЁ ЭТО не могло присниться даже в самом кошмарном сне.      
   Но как бы то ни было… советский народ жестоко поплатился и за столь бездумное решение партийной власти КПСС. Но, увы… Умело разыгранный сценарий по постепенному развалу советского государства – он не канул в Реке Времени… Увы, увы и ещё сотню раз… Ув-вы!
   Этот сценарий уже тщательно переработан с учётом современных реалий нашей России!.. Всё также подогреваются межнациональные противоречия… Например, на Северном Кавказе!.. Всё также населению навязываются отвлекающие темы… Что сказал товарищ Ленин, как поступил мудрый Сталин, да о чём думал простодушный Никита Сергеич… Всё старательнее перебираются страницы Великой Отечественной Войны, чтобы очередными разоблачениями или вскрытыми фактами как можно сильней разбередить людские сердца... До сих пор ещё неравнодушные к светлой памяти погибших предков...
   Всё также разрушаются промышленные предприятия и внутриэкономические связи… Всё также муссируются всевозможные партийные лозунги и речи вождей… Всё также хитро вбрасываются в информационное пространство всякие «научные» теории о безвыходности нашего сосуществования в границах Российской Федерации… Всё также сокращаются Вооружённые Силы… Всё также уменьшается численность нашего народонаселения…
   «Растут только поставки афганского героина!.. Так где же сейчас ваши мальчики? Пошли погулять?!.. В незаметно подкравшуюся Дашти-Марго?!.. Или всё ещё в нашу с вами страну Россию?»         
   Неужто мы и её сдадим?.. Или всё-таки возьмёмся?!.. Сперва за ум и Божьи заповеди… А там и до настоящих дел будет недалече!
   Ну, что?!.. Вперёд?.. Или как?
   Ну… Раз решились… Значит…
    С Богом!