Глава 1. Поиски выхода

    
                Ч А С Т Ь   4

   
     Труднее всего поймать ускользающую мысль, когда она посетит тебя во время долгой ходьбы  и уединения. Шагая босиком по кромке штормящего моря, я размышляла о пересечениях и несходствах  жизненных обстоятельств,  выборов, вкусов.  Характер - это судьба, разумеется. Но не из посеянных поступков рождается характер.  Определенно - наоборот. А откуда характер?

     Временами я словно стою перед дверью, за которой откроется лестница в небо.  Чёрная пелена неизбежно прерывает это ожидание.  Куда ведёт лестница? Что  за пелена? Мне чудовищно трудно поймать ускользающий ответ.  Неожиданно помогает не хитрость, но вовремя случившееся сравнение.

     Внимание мое приковывает другая биография, где реальность и воображение, переплетаясь, помогают друг другу.  Вспоминаю, как  уничтожающе прозвучала оценка одного итальянца: «У него нет воображения».  В его глазах это было тяжелым недостатком.   

   ...Бог мой, да ведь я всю жизнь была больна той же болезнью.  Воображение мое было заковано в цепи. Вернее,  жило на маленьком пятачке разрешённого.   А я ещё считала себя внутренне свободным человеком...  На самом деле, это была глухая оборона, а не строительство мира, не созидание.  Все внешние успехи ничего не значат, если в душе ты не переживаешь чувства, что тебе подвластно  все!  Если  твоя жизнь течёт тебе вопреки,  без участия твоих желаний.

      Гигантская пропасть зияет между девочкой, с рождения жившей на воле ,  среди людей, свободно кочуя вдоль сибирских рек,  по таежным сенокосам,  купаясь в ледяной воде, пересекая Енисей  на пароме,  и моим детством, проведённым в одиночестве в четырёх стенах.  Свободная девочка писала свою судьбу сама.  Через ежедневный процесс познания широкого мира она шла, ставя свои опыты над жизнью.

     Я с рождения знала, что не имею права ни на что.   Мой мир - четыре стены и несколько животных.   Ребёнок неблагополучных, преследуемых родителей. Чтобы не быть разочарованным, не желай ничего.  Этот принцип убил мечту,  потому что она могла быть лишь  saudade, причинять  страдание своей несбыточностью.
 
     Не воображать сделалось привычкой, как средство от  мучений. Возможно, это началось с  бешеного стремления в  Город Томатного Сока.  Боль невозможности была непереносимой, запомнившись навсегда.  То был последний  задушенный порыв в будущее.

     И тогда  энергия мечты обратилась на реализуемое,  выстроив пятачок дозволенного, где воображение было безопасно, с неосознанным строгим запретом воображать своё будущее.   День за днём я жила, обороняясь от мира, а не строя планы о своём месте в нем.  Могло ли быть иначе в той жизни?
   
     Будущее строится его мысленным представлением.  Чем ярче, подробнее и убежденнее ты увидишь  его, тем  оно станет реальнее. Это лестница в небо, дорогу к которой мне не дано было открыть.  Табу на мечту чёрным занавесом отсекло меня от способности влиять мыслью на свою жизнь.
 
     Все противоположные знаки спаяны воедино, что шекспировский Полоний  выразил кратко и точно: «Что делала бы благость без злодейств?»  Так и последствия моего детского заточения не сплошь черны,  имея свой аверс и реверс.   Они приучили меня к самодостаточности одиночества, терпению и самостоятельности.

     Не принадлежа к сильным, энергетичным натурам,  лидерам и просто успешным людям,   я вовсе не слаба, а научена  выстаивать в напастях.  Сжав зубы, - как учил меня в детстве папа,  ведя  за руку на укол, где дети ревели в голос, а я должна была молча терпеть.   Но часто я  замечаю,  как энергия моя ущербна, словно утекает через незаметную трещину и оставляет меня обессиленной, не способной на действие. Я - дитя репрессий,  не желавшее жить в предложенном мире и рано ставшее на путь саморазрушения.  Для исправления нет пути назад.

*/ Saudade - (port.) - желание обладать недостижимым

     Продолжение: http://www.proza.ru/2017/11/18/2185