День воспламенения снега

Параллели не пересекаются
Одиннадцатиклассник сидел на задней парте и мечтал о Каре. В своих стихах он называл её «кара небесная». Ему хотелось, когда накопится много стихов, создать сборник и назвать его «Кара небесная». Поэт безумно любил Кару; на первый взгляд, между ними не было ничего общего – королева красоты в классе и простой русский мальчик, но её парнем считался он. К Каре постоянно клеились и одноклассники, и красавчики из других классов, но все понимали, что это чудо не про них. А он с присущим ему безумством поэта штурмовал сердце Кары, а Каре было удобно иметь при себе раба.
Сейчас поэт сидел на последней парте. Его любовь сидела на второй. Вокруг красавицы толпились «матрёшки» – так она называла своих подруг, преклоняющихся перед её царственностью.
Открылась дверь, и вошла хрупкая девочка, похожая на белую бабочку. Платье развевалось вокруг неё прозрачно-белым облаком, благо было начало сентября, и погода позволяла носить летние одежды. На фоне ровесниц в джинсах такая нарядность казалась неподобающей, но «белая бабочка» венценосицей шла по классу, не реагируя на обалдевшие лица «матрёшек». Нет, поэт по-прежнему любил Кару, но он уже уловил различие между бабочкой, летающей в вышине, и цветком, неотделимым от земли.
Когда девочка достигла второй парты, Кара выставила в проход полненькие ножки. Коричневый подол как-то странно заструился по ногам – местами вверх, местами – вниз.
– Позвольте пройти, – сказала девочка.
Кара пренебрежительно оглядела её и повернулась к «матрёшкам». Девочка чуть приподняла платье и перешагнула белыми туфельками через ножки Кары. У всех девчонок отвисли челюсти, Кара пробормотала, что им попался какой-то борзый ребёнок, а девочка прошествовала к парте поэта и села рядом с ним на свободное место.
Новенькую звали Лола, Лола Филиппова. С первого дня они боролись с Карой за звание звезды класса. Борьба шла при помощи шмоток. Каждый новый день их одноклассницы ждали очередной выпендрёжной тряпки или побрякушки – например: Карин коричневый костюм со стразами – ответ Лолы серым блестящим шёлком, серыми туфлями, чёрным шарфиком и золотым браслетом. Началось всё пережитками детского сада, а потом странно соединилось с духовностью и физиологией.
Лола и Кара завоёвывали титул королевы класса посредством дефилирования в модных вещичках. Но Лола тайно желала забрать у Кары нечто большее, чем невидимую корону – мальчика Кары и по совместительству своего соседа по парте. Лола и поэт сидели вместе и походили на параллели, проходящие рядом, но не пересекающиеся. А в Лоле уже жила женщина, желающая иметь гораздо более значимые победы над конкуренткой, чем просто импортные одёжки.
В школе появился новый преподаватель театрального кружка. Был он красив, импульсивен и темпераментен. Участникам кружка он назвался Серафимом, без отчества. До школы он разрабатывал сценическую речь в каком-то театральном институте, но ходили слухи, что он полетел с работы за чрезмерную любовь к искусству, переносимую на юных артисток.
Все школьные скороспелки пошли в театральный кружок. Они строили глазки Серафиму – нормальное явление для современных девочек, – но он был недосягаем и не заходил дальше отношений преподавателя с ученицами. Он никогда не выносил напоказ свои чувства, предпочитая проявлять их а укромных уголках. И теперь, когда его неудержимо повлекло к девочке Лоле, он старался сдерживать свои порывы. Своё стремление быть с ней рядом он выражал только самым невинным, на первый взгляд, способом: глядя на актёра, репетировавшего любовное признание с Лолой, Серафим восклицал: «Не так! Ей не так надо признаваться в любви!»
Лола и Кара в то же время проходили новую стадию соперничества под названием «Главная роль в пьесе «Маскарад». Лола не сдавала своих позиций. И молчащий замкнутый поэт неожиданно поблек в сравнении с Серафимом, с его тёмно-русой шевелюрой, вечно распахнутым воротом и восклицаниями, что ей не так надо признаваться в любви. Лола словно заразилась от Серафима его влечением.
 *** 
– У тебя есть что-нибудь ценное, кроме твоих дискотек? – спросил поэт.
– Знаешь, что? – вспылила Кара. – Вот только не надо меня сейчас грузить умными словами! Живи сегодняшним днём, теперь все красивые девчонки хотят брать от жизни всё!
– У тебя неправильные ценностные ориентации.
– А других не бывает! Меняй своё отношение к жизни или живи со своими идеалами один, ты не сможешь ничего дать современной девушке!
– Я не могу тебя переубедить. Просто знай, что ты себя разменяешь. Сейчас ты делаешь первые шаги к падению
– Не учи меня жить! – заорала Кара. – Я пройду по этой жизни красиво! А ты, ты уже сейчас отброс общества, ты будешь лузером!
Поэт отстранил её, как вещь, и пошёл прочь от Кары.
 ***
Лола получила роль Нины в спектакле, а вместе с ней – и диадему королевы класса, но она избегала смотреть на поэта. А он, напротив, всё время любовался ею. Говорил сам себе, что так пялиться на неё – непристойно, но без конца глядел на Лолу. Прошлая жизнь казалась каким-то сном, от которого он пробудился. Теперь даже вообразить было странно, что Лола не пришла бы в его класс и не сидела бы с ним за одной партой. Поэт был полон лучезарных надежд. «Я закончу всё, что было с Карой, – думал он, – и расскажу Лоле, что она значит для меня».
«Того, что было тогда с Серафимом, больше не повторится, – думала Лола. – Я хочу быть с милым. Хочу свадьбу, шикарное платье, кольца, карету с цветами…»
Их мечты исполнились, но лишь отчасти. У Лолы действительно была свадьба, но не с поэтом, а с Серафимом. И не такая пышная, как мечталось. Пригласили только родителей и близких родственников, зарегистрировались и очень тихо, как в подпольном кружке, отметили бракосочетание дома. Белое платье молодой выглядело достаточно скромно, а сама молодая была на первом месяце беременности. А поэт расстался с Карой, но так и не смог открыться Лоле в своей любви. В день Лолиной свадьбы он ходил под её окнами, и пустота стучала ему в виски.

Ай лав ю, Жанна

После окончания школы Лола не общалась ни с кем из своих одноклассников, кроме Жанны. С Жанной они учились только последний год, а после выпуска как-то неожиданно подружились. У Лолы уже была семья, а  Жанна всё ещё жила одиноко и в ответ на Лолины попытки уговорить её познакомиться с кем-нибудь, говорила: «Да оно мне надо!»
Сегодня  Лола решила познакомить подругу с очередным кандидатом в  мужья. Начала она невинно – «Жан, ты знаешь, Серафим поведёт с нами в ресторан своего дружка, он артист, ну, а двое и одна – что нам делать? Пошли с нами, расслабишься тоже».
– Ой, я не знаю, – сказала  Жанна. – Я к этому воскресенью уже замаялась. И выгляжу я – не Анастасия Волочкова.
– Если тебе интересен артист – о внешнем виде можешь не беспокоиться. Сделаю из тебя красотку Мэри, он в своём театре таких не видел никогда.
– Так, не поняла, – нахмурилась Жанна. – Это ты сейчас к чему сказала?
– Ни к чему!  Ни к чему!  Мы с Серафимом и так собирались идти в ресторан вдвоём, да потом этот актёр прибавился.
– Хорошо. Но только давай сразу: я просто посижу с вами этим вечером и просто познакомлюсь с новым человеком.
– Так и будет!
Лола залезла в Жаннин шкаф. Она очень долго выбирала подруге одежду и в конце концов сказала голосом опытного человека: «Надевай вот это!» С обувью дело обстояло сложнее, но всё же удалось извлечь из кучи  ботинок и кроссовок чёрные, поблескивающие золотом туфли, купленные Жанной для самых торжественных выходов. Далее  Лола  велела: «Сядь, замри и не шелохнись!» С помощью плойки, расчёски и заколок на голове Жанны вырос волнообразный торт. Уходя, Лола дала последнее указание: «Зафиксируй свой образ, и чтоб какой я тебя оставила, такой ты и пришла в ресторан!»
После ухода Лолы Жанна оглядела себя в зеркало. Красивая настолько, что кажется манекеном. И в какой-то момент Жанна поняла, зачем подруга так усиленно наряжала её. Такое было уже не раз, пора бы выучить бредовые Лолкины идеи. Жанна сняла туфли, стянула с себя чёрные кружева, переоделась в мужские джинсы и белую спортивную куртку. Взгляд вернулся к зеркалу. Ах да, ещё эта вавилонская башня на голове! Жанна повыдёргивала заколки, начала расчёсывать волосы, но волны-воланы не спешили выпрямляться. Тогда она пошла в ванную и подставила голову под струю холодной воды.
Итак, когда Жанна пришла в ресторан, у неё не осталось никаких шансов очаровать артиста. Ресторан навороченный, Лолка с Серафимом расфуфыренные, их друг будто нарисован ненатуральными мультяшными красками. Тонкие прямые волосы, узкая полосочка усов – цвет луны, ухоженные руки – бежевый плюс бледно-сиреневый, шнурок на шее вместо галстука, костюм – от фреза до малинового. Жанну эта слащавая красота не восхитила, а, наоборот, насторожила, и первая мысль была – «Голубой он, что ли?»
Вечер проходил натянуто. Лола с ненавистью глядела на подругины джинсы, а Жанна не знала, как ей держаться и о чём говорить. Вся культурная часть вечера зависла на блистательном артисте. Несмотря на его такую конфетную внешность, он оказался бурно работающим вулканом. Артист откровенно рисовался перед Жанной, целовал ей руки, называл её «госпожа Совершенство». В своих прошлых многочисленных романах он привык проводить время с прелестницами в кулонах и мини-юбках, но новая «госпожа  Совершенство» оказалась не тем, что он видел раньше. Ни грамма косметики и мужской стиль одежды, но именно это продолжает её величавую красоту, не нуждающуюся ни в каком дополнении. С ней явно нельзя было налаживать отношения так, как с бывшими подружками, и сразу возникал вопрос – как же надо, и импульс нёс артиста к Жанне на сильных крыльях через горящую пропасть, хотя они сидели совсем рядом, но расстояние было огромно. Артист начал разговор на английском языке. Серафим поддержал его. Пару английских фраз сказала и Лола. «Что я здесь делаю? – подумала Жанна.
– Вообще-то, – сказала она, поднимаясь, – невежливо разговаривать на иностранном языке, если в компании есть люди, которые его не понимают.
Жанна пошла к гардеробу. Она наконец почувствовала себя лишней в огромном гремящем музыкой помещении среди нарядных людей, говорящих по-английски. Сама она не знала ни одного языка и проводила свои дни в скромном магазине канцелярских товаров. Жанна ощущала, как ей противно и насколько она здесь чужая.
– Жанночка,  Жанночка, подождите!
За ней торопливо спускался по лестнице артист.
– Жанночка, вы обиделись? – артист взял её под руку. – Ну, простите меня! Я пытался произвести на вас впечатление и, по всей видимости, перестарался.
– Я не обиделась, – сказала Жанна. – Но мне в самом деле надо идти. Тем более со мной вам всё равно не будет интересно. Я не полиглотка.
- В вас столько истинно русской красоты, что вам не обязательно знать иностранные языки. Я русский бы выучил только за то, что им разговаривает Жанна!
Пользуясь смятением Жанны, артист подвёл её к лестнице.
– Пойдёмте! Мужчина может быть умным, талантливым, гениальным, но он становится ничтожеством рядом с женской красотой!
Возвращались из ресторана уже по темноте. Серафим и Лола поймали такси, Жанна шла домой пешком, а артист провожал её. Парень с имиджем девушки и девушка с имиджем парня. У них слегка кружились головы от выпитого спиртного. Они пошли домой к Жанне. Соседа Жанны по квартире, Шусика, в тот вечер как раз где-то носило. Они были одни. К утру уже не осталось ощущения нетрезвости. Они увидели рассвет. Обычно во время рассвета люди либо спят, либо в страшной спешке собираются на работу, а артисту и Жанне повезло увидеть момент просветления неба, когда розоватый цвет расширил небесное пространство. Края раздвинутых штор также окрасились розовым. А два человека врастали друг в друга, и никто не мог предсказать им долгую и счастливую семейную жизнь, но была ночь, был рассвет, было соединение двух людей в одно целое.
Артист ушёл с каким-то чувством незащищённости, как будто с ним должно было случиться какое-то чувство несчастья после того, как он покинет квартиру Жанны. В этот день шла премьера спектакля. Первое действие артист проиграл вяло, как во сне, зато дальше пошёл такой эмоциональный подъём, точно это был последний спектакль в его жизни. Толчком для всплеска энергии стала мысль: он не просто сгорает, а испепеляется от любви к Жанне. Он решил признаться ей в любви по-английски. Жанна не знает этого языка, но фразу «Ай лав ю» знают все.
Говорят, что любовь окрыляет. Жанна же, наполненная любовью, чувствовала в себе тяжесть. Эта тяжесть притягивала её к земле, невыносимым грузом давила на Жанну. Все предметы в её комнате обрели душу, так как были свидетелями зарождения её любви к артисту.
Наконец, он позвонил в дверь, и она, на ватных ногах и под грузом, пошла открывать. Он стоял на площадке с букетом разлохмаченных цветов огненного цвета.
– Ай лав ю, Жанна, – прошептал артист.

Простая удача
В каждой женщине есть красота. Арина, продавщица канцтоваров, являлась опровержением этой истины. Невысокая, худая, можно сказать, костлявая, жестоко некрасивая, с бесцветными ресницами над глазами цвета стали, и рот несоблазнительный – очень большой, но с тонкими губами. К тому же, при субтильной фигуре Арина имела безобразно широкие бёдра. И бесполезно было наряжаться в красивые платья – резко противопоставлялись друг другу красота одежды и некрасивость её хозяйки. Макияж тоже никак не желал становиться одним целым с лицом Арины, глаза, губы и брови казались грубо размалёванными. Арина делала всё, чтобы её облик не бросался в глаза. В двадцать два года – пучок бесцветных волос, серая мешковатая одежда, чёрные босоножки на низких каблуках. Печаль перед зеркалом.
Казалось бы, в оправдание некрасоты придумано столько народных пословиц – «Красота до вечера, а доброта на век», «Не гонись за красотой – тянись за разумом», «Не родись красивым, а родись счастливым», но прихоть избалованного человеческого взгляда побеждает все мудрые слова.
В одно весеннее утро Жанна пришла в магазин очень рано. По её понятиям, тогда ещё никого не должно было быть, она же пришла в нереально ранее время. И, тем не менее, изумлённой Жанне представилась такая картина: Арина стоит на коленях на полу, одной рукой дёргает себя за ворот кофточки, другая рука змеёй извивается по стене, по лицу текут слёзы.
– Арина, ты чего? – Жанна опустилась на корточки и бестолково трогала Арину за плечи. – Арина, ну, чего ты?
Арина несколько раз всхлипнула и быстро заговорила:
– Я некрасивая! Ты на меня посмотри, я же просто уродина! У меня никогда не будет парня, я никому не нужна, я такая страшная!
– Красота – ещё не всё. В человеке, кроме этого, есть полно хорошего. Личная жизнь не всегда строится на красоте…
- Да, тебе легко говорить! Ты такая красивая, у тебя сейчас появился любимый. а я даже не умная, во мне ничего нет, я так и помру в этом магазине!
– Арина, ну пойми, любовь возникает не то что там от красоты или уродства, а от духовного влечения двух людей. Просто у тебя этого влечения ещё нет. Если ты думаешь, что я раньше была звездой, так успокойся, у меня до него тоже никого не было.
Раньше Арина с Жанной как бы не существовали друг для друга. Но истерика Арины подвинула их отношения до уровня дружбы.
В магазин канцтоваров стал постоянно заходить десятиклассник. Иногда он стоял за дверями и курил, чаще заходил в помещение и торчал там часами. Невозможно было понять, когда он учится – десятиклассник приходил каждый день в разное время.
– Парень! – окликала его Жанна. – Опять прогуливаешь уроки?
Он внимательно оглядывал её, хотел начать с ней зубоскальство, но тут же скучнел и отворачивался, всем своим видом показывая, что Жанна находится у него под ногами.
– Курить, кстати, вредно для здоровья! – продолжала Жанна.
Но  десятиклассник на контакт не шёл.
И однажды Жанна вдруг заметила невыразимо нежный взгляд десятиклассника, направленный в сторону Арины, роющейся в сумочке. Жанна подумала, что ошиблась, но теперь что-то мешало ей вместе с другими девушками прикалываться над десятиклассником.
Жизнь шла таким манером до Нового года. А перед тридцать первым декабря парень, придя в магазин, сразу подошёл к Арине.
– Поздравляю вас, – он поставил перед ней на прилавок картину в раме.
Их сразу же обступили подруги Арины – что может быть на картине? А на картине была изображена сказочная красавица. В ней девушки с удивлением узнали Арину. Арина была некрасива, а изображённая на картине – прекрасна, и всё же это была одна и та же девушка.
– Благодарю вас, – прошептала Арина, улыбнулась, и все черты её неприглядного лица стали милыми.
– Что это было? – еле слышно спросила одна из продавщиц.
– Простая удача, – тихо ответила Жанна. – Ей повезло встретить такую любовь, какую мы не встретили.

Жизнь после развода
В тот день снег полыхал пурпуром и золотом. Снег возгорелся, и люди, наивно радуясь, грелись от его тепла, но в конце концов испепелялись на снежном костре.. Постепенно снег накалился до такой температуры, что нельзя было дотронуться до него и не обжечься. Заснеженная земля стала землёй-пожаром. Почему же тогда все знали, что это снег, а не огонь? А потому, что в календаре стояло четырнадцатое февраля – День Святого Валентина. День, когда воспламеняется снег.
Жанне день воспламенения снега не принёс хорошего настроения. Она бродила по коридору мрачная. Сосед Шусик, с тревогой наблюдая за ней, спросил наконец, не нужна ли помощь? Жанна ответила, что не нужна, и пошла было к себе в комнату, но услышала звонок и кинулась к двери. Пришла Жаннина подруга Арина.
– Свершилось, – сказала  Арина в комнате Жанны. – Точнее сказать – всё завершилось.
– Вы с ним всё-таки развелись? – ненужно спросила Жанна.
– Ну да. Нам лучше жить отдельно. Мы с ним слишком разные. Он – свободомыслящий художник, а я – обыкновенная женщина из толпы.
– Вот кошмар! У вас же двое детей! Для твоего мужа это незначительно?
– Он будет видеться с детьми. А у нас уже всё подходило к концу.
Арина вздохнула и присела на краешек дивана.
– Вот и всё… Восьми лет жизни как будто не было.
–Не-по-нят-но, – отбивая каждый слог, произнесла Жанна. – Вам надо было бы жить и жить, вы даже ни разу не ругались, из моего круга мог развестись кто угодно, но чтоб вы…
– Видишь ли, наша любовь была прекрасна, но для семейной жизни мы предназначены не были.
В комнату влетела  взбудораженная Лола.
– А ты откуда свалилась? – удивилась Жанна.
– Твой сосед пустил меня погреться… Здравствуйте, – с последним словом Лола обратилась к Арине.
– Здравствуйте!
– Одноклассница Лола. Сотрудница Арина, – провела Жанна обряд знакомства и спросила Лолу. – Что произошло?
– Моего Серафима больше нет! – воскликнула Лола, падая на диван.
– В каком смысле – больше нет?
– Да как тебе сказать? Он не умер, не парализовался, просто мы подали на развод.
– И вы тоже? – вырвалось у Алины?
– Он готовил одну девчоночку к театру, а я один раз прибежала на их занятия не вовремя. Ну, и…
– Ужас… – вздохнула Арина.
–В общем, девчонки, праздник всех влюблённых мы отметили нашим разводом. Параллельно с этим меня уволили с работы. Да ладно, – засмеялась Лола, – у меня теперь нет мужа, покупать валентинки некому, так что я в деньгах особо не нуждаюсь!
И тогда Жанна решилась рассказать о том, что случилось с ней.
– Вы знаете, сказала она, – ведь и меня мой жених тоже бросил.
– И тебя?! – её подруги широко раскрыли глаза. – Как?
– Да вот… Это так просто произошло… Я раньше думала: если он меня бросит – земля подо мною разверзнется, а теперь это случилось – и ничего…
Артист, вечный возлюбленный, неожиданно и грубо разорвал  их свободные отношения и уехал а Вену – оправляться от душевного потрясения.
***
- Здравствуй, - поприветствовала Лола Жанну. – Я привела к тебе нового человека.
Вслед за Лолой в квартиру вошла Арина. У неё теперь была причудливая стрижка с умеренным оттенком рыжины.
– Теперь мы с вами – блондинка, брюнетка и шатенка! У меня есть замечательная идея, – оживлённо болтала Лола. – Первое: сейчас вы красиво наряжаетесь. Второе: все мы отправляемся в ресторан. Третье: вечером у нас встреча выпускников, на которой я сто лет не была и на которую мы с Жанной идем после  ресторана.
– Ах, да, встреча,  – вспомнила Жанна. – Мне ведь звонили.
Жанна повела подруг в свою комнату. Там Лола вытряхнула из сумки кучу косметики и стала наводить макияж на лицо Арины. Цвета косметики Лола выбрала ненавязчивые, они как-то удивительно хорошо превратились в частичку Арины.
– Жанна наденет чёрный костюм! – командовала Лола. – А для Арины у меня есть сюрприз!
Лола раскрыла пакет и извлекла из него восхитительное сиреневое платье с пышной юбкой, обязанной скрыть  широкие бёдра Арины.
– Ой! Я прямо не знаю… – Арина залюбовалась платьем. – В таком как-то неудобно…
– Надевай! И вообще, я дарю тебе это платье!
– Лола, спасибо, но неудобно прямо…
– У меня появилась новая идея, –  Лола обняла Арину. – В следующий раз ходим по магазинам  и выбираем одежду Аришке.
Арина уже разделась, но ещё не успела надеть сиреневый наряд, когда открылась дверь и вошёл Шусик.
– Шусик!!! – завизжали подруги.
– Я не смотрю, – Шусик отвернулся.  – Жанна, а где у нас открывалка для консервов?
– В буфете, на нижней полке, иди отсюда!
Шусик ушёл на кухню. Жанна наконец отыскала чёрный костюм.
– Девчонки, держите дверь, – сказала она, – чтоб этот Шусик ненормальный не искал тут открывалку.
В ресторане подружки размягченно и с тайной горечью мечтали о новой красивой сказке, раз уж старая рассеялась как дым – да что там  рассеялась как дым, всё кончилось по-бытовому. Арина спела наизусть английскую песню, правда, её подруги не поняли смысла, но прикосновение к прекрасному произошло. Наконец они вспомнили о времени  – оказалось, что Лола с Жанной уже опаздывают на встречу выпускников. Они поблагодарили Арину за хороший вечер и в страшной спешке унеслись из ресторана, а она осталась доедать свой десерт.
– Вы скучаете? – услышала она приятный мужской голос.
К ней подсел красавчик. Его возраст вибрировал между двадцатью и тридцатью годами. Красавчик был весь такой ухоженный, казалось, всю жизнь стоял в витрине эксклюзивного магазина. Чёрные волосы блестят, зубы белые, словно в рекламе,  костюм  сидит как влитой, даже швов не видно. Раньше Арине и не снилось, что такой манекен из бутика будет к ней «клеиться».
– Здравствуйте, вечерняя сильфида, – он улыбнулся, сверкнув белыми зубами. – Вы скучаете?
– Я просто проживаю этот вечер, –  сказала Арина.
– Формулировка не меняет смысла.
– Может быть, вы сядете за другой столик? – предложила Арина. – Или я могу отсесть, если я вам мешаю.
– Вы сейчас сомневаетесь в моей порядочности, но, уверяю вас, поиски случайных подружек остались далеко в моём прошлом. Я уже прошёл через женитьбу, семейную жизнь и развод. Мне надо жить серьёзно, без всех этих влюблённостей на одну минуту.
– Вот и я тоже прошла через замужество, семейную жизнь и развод. Для наших людей это – как огонь, вода и медные трубы.
– Ваш муж наверняка дурак, если смог отказаться от счастья быть с вами.   
Арина молча рассматривала стену.
– Может быть, мы познакомимся? – нарушил молчание её собеседник. – Меня зовут Артур.
– Тогда я – Джемма.
– У вас так и написано в паспорте – сильфида Джемма?
– Нет. В паспорте написано – Арина Георгиевна.
– Арина Георгиевна…
На улице они прекрасно смотрелись вместе – высокий сильный Артур и невесомая Арина.
– Арина Георгиевна, давайте обменяемся телефонными номерами, – попросил  Артур. – Я буду каждый день звонить и назначать вам свидания.
– А я буду на них опаздывать.
– А я каждый раз буду ждать двадцать четыре долгих часа.
Лола и Жанна всё-таки опоздали на тридцать минут и сразу должны были бежать в школьный актовый зал. Там на сцене стоял нереально красивый человек и читал стихи.
 
Я клянусь тебе, я тебе клянусь,
Моя верность будет лебединая.
Я люблю тебя, я схожу с ума
По тебе, Одетта любимая.
 
При взгляде на читающего Лолу пронзила молния, заняла собой пространство внутри Лолы и выжгла всё, что было в этом  пространстве.
– Кто это? – прошептала Лола.
– Ты что, не узнала? – удивилась Жанна. – Это же наш одноклассник. Он теперь поэт, на каждом вечере все требуют, чтобы он читал свои стихи. Ты бы ещё дольше на вечера встречи не приходила!
Поражённая Лола узнавала и не узнавала поэта. Он же в школе такой зажатый был, всё время молчал, и красота его картинная  Лоле только сейчас открылась, и глядя на его одежду, можно умереть в один миг. А главное – откуда взялась звёздная дорожка между ним и Лолой, по которой хочется пойти к нему?..
После прочтения стихов великий поэт примкнул к массе народа. И каким-то образом они с  Лолой оказались рядом. Видимо, звёздная дорожка привела.
– Привет, – сказала Лола.
 – Здравствуй, – он взял её за руку. – Как долго тебя не было!
– А я недавно развелась с мужем, – Лола сразу начала ломать преграды между собой и поэтом. – Теперь некому удерживать меня дома, когда у нас вечер встречи.
Поэт подумал, что Лола ничуть не изменилась с момента их расставания. Какой он оставил её тогда, такой она была и сейчас. И он понял, что всё осталось по-прежнему. Лола не стала другой, любовь не исчезла, жизнь течёт своим чередом, можно прямо сейчас же возвращаться к школьной любви, которая прервалась на какое-то время, но теперь навсегда вернулась в их жизнь.
– Расскажи, как ты живешь, – попросила Лола.
– Я живу бессмысленно. Больше о моей жизни ничего невозможно сказать. Забудь обо мне, давай говорить о тебе…
…С вечера встречи Жанна, поэт и возвращались втроём. Лолу поэт пригласил к себе домой, Жанна пошла дальше одна. Было уже поздно, Шусик наверняка в это время смотрел десятый сон. В квартире Жанна тихонько сняла туфли и пошла к себе в комнату. На своём диване она увидела тёмную мужскую фигуру.
– Так, красавчик! – резко сказала она. – Ты в моей комнате открывалку для консервов ищешь?
Жанна хлопнула рукой по выключателю. Свет показал ей артиста.
- Жанна, прости меня, - он подошёл к ней. – Мне нужна только ты.
- Мне так не показалось, - Жанна отвернулась.
- А у меня есть к тебе предложение. Поезжай со мной в Вену! Я каждый день буду доказывать тебе свою любовь! Мне без тебя Париж – Медведево, а с тобой Медведево – Париж! – запел артист.
- Закрой рот и убирайся.
Артист начал целовать её в губы. Жанна отталкивала его, но своим поцелуем артист словно выкачивал из неё энергию. Очень скоро она стала безвольной и обмякшей. Артист прекратил поцелуй и долго-долго уговаривал Жанну поехать с ним в Вену.

Поездка в кровеносный сосуд
Жанна и артист приехали в кровеносный сосуд. В Вену. Жанна только сейчас поняла игру слов «Вена» и «вена». Можно считать, что она находилась в кровеносном сосуде. Ей было в нём неуютно. То есть, с артистом было хорошо, как никогда, – море любви и ласки, его сумасшествие от шикарных букетов цветов до целования Жанниных кроссовок – но при выходе из гостиничного номера охватывала тоска. Чужая обстановка, непонятный мир, всё – чуждое, и Жанна даже обрадовалась, когда в гостинице кто-то сказал за её спиной: «О! Жанна! Приветик!» Жанна обернулась и увидела свою бывшую одноклассницу Кару.
- Привет, Кара!
Кара стала расспрашивать Жанну о жизни, о том, как Жанна попала в Вену, не особенно много сказав о себе. Жанна начала рассказывать, мысленно отметив, что ничего необычного она вспомнить не может – жизнь течёт размеренно.
- Ну, а ты-то как здесь оказалась? – спросила наконец Жанна.
- Ты знаешь, тут, в Вене, есть русский мальчик. Я с ним с самого его приезда в Вену… Ты знаешь, он бросил девушку, а физиология требует своего… Он у меня артист.
Жанна была ещё в столбняке, когда к ним подошёл её герой, и Кара закричала: «Вот он, мой русский мальчик!» Столбняк продолжался и дальше (куда девался её вечный боевой настрой?), когда Жанна уезжала из кровеносного сосуда в родные земли.
Артист поехал возвращать её, ненавидя Кару, которую угораздило оказаться одноклассницей его женщины. Ну, да, он оказался бессильным в борьбе со своими желаниями, но знать бы, что всё получится так! Казалось бы, Жанна и шлюха – что может быть несовместнее?
Артист был нацелен на примирение с Жанной. Он уже находился на пути к её дому, сидел в автобусе, ему оставалось всего две остановки, и с ним вдруг произошло то, что происходило уже сто раз, но сегодня всё было как будто чище.
Место рядом с артистом освободилось, и к нему подсело очаровательнейшее создание – девушка с полупрозрачной кожей, вздёрнутым носиком и стеклянно-розовыми губами. По спине девушки спускалась русая коса. Лицо излучало ангельскую мечтательность – ни капли бесстыдного желания или обременённости повседневными заботами. Девушка читала книгу и не замечала заинтересованного взгляда мужчины. Так они проехали две остановки, и артист даже не подумал сходить. Ещё через три остановки девушка вышла из автобуса. Артист вышел следом, дал ей пройти шагов тридцать и пошёл за ней.
Девушка проходила через улицы, на которых стояли сплошь старые дома, и наконец скрылась в подъезде одного из таких домов. Артист мысленно повторил название улицы и номер дома. И тут же вспомнил, что он ведь хотел прийти к Жанне каяться в своих грехах, а оказался в неизвестном месте, где у него ничего и никого. Зашевелилось слабое чувство стыда перед забытой любовницей. Желая загладить свою вину, артист купил ей дорогое колье, которого Жанна сроду не бы связала со своим мужским стилем, и чуть ли не целовался с дверью её квартиры. Жанна была неприступна. С того дня у артиста началась двойная жизнь. Он ходил к Жанне, вымаливал у неё прощение, а чувство тихо, но настойчиво вело его на улицу со старыми домами. Он часами стоял возле подъезда девушки с косой, и ему удалось отследить время, когда она приходила домой – он не знал, училась ли она где-то или работала, но в определённое время приходила к своему подъезду. Повезло даже услышать, как её назвали по имени. Приходы к Жанне, кстати, простившей артиста, стали обязанностью, а к дому девушки из автобуса его неудержимо тянуло. У артиста раньше были тысячи таких историй. К каждой очередной девушке он испытывал пламенную страсть, красиво ухаживал, называл королевой и совершенством, но стоило ей одержать победу над своим рассудком и вступить в близость с артистом, как он сразу удивлённо задавал себе вопрос: и ничего больше? Мир не перевернулся? Восьмого чуда света не свершилось? Артист сразу терял интерес к этой девушке и относился к ней, как к использованной вещи.
Девушка довольно быстро заметила артиста, топчущегося у её подъезда. Он резко бросался в глаза – костюм, как у Ивана-царевича, а под костюмом – нечто, похожее на розовую дамскую блузку. Девушка каждый день, проходя мимо артиста, разглядывала его с любопытством, и однажды заметила, как жадно он смотрит на неё, и отгадала его желание. С этого момента девушка всегда чувствовала дрожь под коленками, преодолевая расстояние от артиста до своего подъезда.   
Как-то раз, снова увидев возле подъезда артиста, она села на скамейку возле дома и стала ждать, когда он уйдёт. Он не уходил, стоял напротив и ласкал её глазами. Она не выдержала, встала со скамейки, подошла к нему и спросила:
- Почему вы каждый день сюда приходите?
И он сказал:
- Я люблю вас.
Новая «госпожа Совершенство» стала для него всем. Он боялся на неё дышать, молился на неё, мог часами на неё смотреть и получать больше удовольствия, чем от близости с какой-либо девушкой. И когда они целовались, он не мог вгрызаться в её губы так, как вгрызался в губы других – их поцелуй был нежным поцелуем страсти и стеклянных уст. К артисту, альфонсу и подонку, всё-таки пришло настоящее чувство. Теперь его не пугала серьёзность этого чувства, напротив, он хотел этого.
И вот настал тот час, когда после весёлого вечера они пришли домой к артисту. Девушка поражалась красивым вещам в его квартире. Она рассматривала буквально каждый сантиметр его комнат и наткнулась на фотографию в раме. На фотографии артиста обнимала красивая крупная девушка в серой рубашке. Артист закрыл глаза, а она высунула язык. Девушка достала фотографию из рамы, перевернула её – сзади была написана дата двухлетней давности. Успокоенная девушка вставила фотографию обратно.
В дверном проёме выросла девушка с фотографии.
- Привет, сказала она. – А я шла за вами по улице. Мне так интересно, по какой причине начался этот новый роман. Что, дорогой, физиология снова требует своего?
- Жанна, как ты попала в квартиру? – по-идиотски спросил артист.
- А ты уже не помнишь, что ты давал мне ключ от своей квартиры? А я давала тебе свой ключ.
Жанна поглядела на девушку. И девушка произнесла те самые слова, которые готовилась произнести Жанна.
- Кто это? – спросила девушка, поводя плечом в сторону Жанны.
- Кто я? – закричала Жанна и тут же сникла, поняв, что она тут действительно никто, что она больше не нужна, и неизвестно, была ли вообще нужна когда-нибудь. – Кто я? – повторила она шёпотом.
Жанна открыла дверь квартиры, бросила ключи на пол и ушла.
- Слушай… - артист попытался обнять девушку.
- Не прикасайся ко мне, мразь! – крикнула она, вырываясь.
Она побежала в прихожую, надела туфли и пулей вылетела в открытую дверь. Артист остался один. Ему казалось, что он истекает кровью.

Шестёрка, единица и ноль
Творчество поэта в буквальном смысле держалось на его любви к Лоле. Впорхнув когда-то в классную комнату, она навсегда заняла место в его сердце. Потом она вышла замуж, и поэт больше её не видел. Со временем Лола потеряла для него реальную оболочку, стала какой-то далёкой сказкой, и иногда поэт с мучением думал: а существовала ли Лола вообще, может быть, он просто выдумал её? Но любовь доказывала ему существование светлокрылой феи.
Стихи приходили к поэту, когда он находился в лежачем состоянии. Ему обязательно нужно было глядеть в потолок, точнее – в люстру. Он ложился на пол так, что его лицо находилось прямо под включённой люстрой. Перед глазами начинали плыть радужные круги. Глядя на мир, закрытый тёмной, цветной и блестящей завесой, поэт выдавал просто гениальные строки, бумага под которыми в его глазах тоже темнела, цветилась и блестела.
Теперь чуть ли не каждый вечер поэт рассматривал окружающие его предметы через причудливое переплетение пёстрых линий. Он вновь обрёл свою Лолу! Осязаемая, она оказалась ещё прекраснее, чем её бесплотный образ. Теперь её можно было целовать и ощущать, как под руками вздрагивает её тело. Поэт сделал ей предложение стать его женой сразу после того, как они встретились снова. Поэта немного смущала быстрота такого серьёзного решения, но, если бы он не сделал этого, тогда для чего вся красота их отношений? И потом, разве не этого он хотел столько лет? Разве не об этом он думал сто тысяч раз?
Конечно, от поэта не скрылись недостатки реальной Лолы, которых не было у богини его воображения. Грубоватость, непотребный юмор, поверхностное отношение к нормам морали… Иногда поэт, разговаривая с ней, доходил чуть ли не до скандала, а Лола глядела на него ангельским взором и говорила: «Ну, чего ты опять вскинулся-то?» Но, вообще-то, у кого нет недостатков? Поэт долго ждал своего счастья, и теперь принимал минусы Лолы.
Тяжело было только то, что Лола нашла себе работу, не вызывающую у поэта приятных эмоций. Поэт называл её новую должность «элитная уборщица». Лола теперь наводила лоск в кабинетах крупной фирмы – поливала цветы, стирала пыль, раскладывала важные бумаги. Поэту не нравилась работа Лолы, - сразу вспоминались все «служебные романы», вся грязь и похоть -  а она говорила: «Не нуди! Я от тебя устала!» Тогда поэт начинал целовать её, а в душе надеялся, что после свадьбы место «элитной уборщицы» само собой канет в Лету.
Но вот пришёл день, когда поэт увидел «служебный роман» во всей его банальности. Классический дорогой автомобиль, классический лощёный подонок, каждая чёрточка которого кажется доказательством его морального уродства, классическая непорядочная красавица… но поэт никогда не думал, что этой красавицей будет Лола. Дико боялся этого, но чтобы она всерьёз стала такой – нет… Классический поцелуй, при виде которого поэт отводил глаза, но тут он глаз не отвёл, а подошёл к целующимся и глядел на них в упор. Они его заметили. Подонок держался спокойно, а Лола смутилась и скосила глаза куда-то назад и вниз.
- Привет, любимая, - поэт почти не слышал своего голоса. – А я думал, что ты любишь меня.
- Ты всё неправильно понимаешь, - быстро заговорила Лола. – Он просто подвозит меня домой…
- Какая же ты!.. -  поэт перешёл на крик.
- Может быть, вы ещё полезете в драку? – лениво-равнодушным голосом спросил подонок. – Мы с Лолой любим друг друга. Она не решалась вам об этом сказать. Теперь всё стало понятным.
Обезумевший поэт ушёл от них. На другой день он позвонил Лоле и спросил, как можно настолько ослепнуть и не видеть, что он любит её как дышит, что их чувства были так прекрасны, иные люди всю жизнь ждут такую любовь, а к ним она пришла уже сейчас – почему же всё вышло так?..
- Потому что он ценит меня такой, какая я есть, - ответила Лола. – А ты вечно долбал меня своей высокой моралью. Ты совершенен, и тебе нужно иметь рядом с собой святую, а обычную женщину с обычном укладом ты принять не можешь. Ищи совершенство, подобное тебе, а я найду человека с запросом поменьше.
Мужчина действительно часто говорил Лоле: «Я тебя слушаю и не представляю, как у вас с твоим женихом проходит жизнь. Если бы ты стала моей женой, я бы целовал тебе ноги, а он тебя считает чем-то неполноценным, не видит в тебе не только женщину, но и просто человека, пусть даже бесполого». Мужчина был деловым партнёром начальника Лолы. Они тогда сидели в кабинете, а Лола порхала вокруг последних неполитых ею цветов. Мужчины в это время даже разговаривать перестали, косились в её сторону. Лола была рада закончить работу и уйти. А потом они познакомились – только сказали друг другу имена. Этого для мужчины было достаточно, чтобы дарить Лоле дорогие подарки. Она принимала – неловко было отказать. Дальше пошли вечера в ресторанах, но всё ещё было на грани красивой дружбы. Но мало-помалу Лола начала понимать, чего ждёт от неё поклонник. Тогда она честно рассказала ему о том, что у неё есть любимый человек, и что скоро они поженятся. И поклонник стал откровенно говорить ей о своей любви, о том, как внутри него всё перевернулось при виде Лолы, о том, что её жених не сможет ничего ей дать и всегда будет видеть в ней убожество. Всё это вместе взятое звучало и выглядело так красиво, что Лола наконец не выдержала натиска поклонника. Но она не знала, как сказать об этом поэту, и плыла по течению жизни, нигде и ни в чём не ориентируясь. И всё же судьба наконец помогла ей сделать решающий шаг, столкнув их с поэтом в момент поцелуя с другим.
- Как хорошо, что всё закончилось! – говорил поклонник. – При своём шизанутом поэте ты была шестёркой, а со мной будешь королевой.
Дальше всё в целом потекло прекрасно. Только Лоле казалось, что она что-то утратила и не знает, как спасти себя от сознания утраты. Когда поэт говорил самые скупые слова, от него исходило тепло, каждая микрочастичка его тела дышала любовью. А с поклонником жизнь шла безупречно, но при этом Лола каждый день натыкалась на острую холодность его глаз. И, по всей видимости, не одной ей мешали эти холодные глаза. Сын Лолы, пересекаясь с мужчиной, становился агрессивным, хотя с поэтом у него какой-то слабый контакт уже был. Подруга Жанна всё время сводила разговор к тому, что связь с мужчиной – ошибка. Лола отвечала ей словами поклонника, и однажды дошла до «шестёрки»: «Я была шестёркой при таланте…»
- Ты и сейчас шестёрка, - сказала Жанна. – Только раньше ты была шестёркой при единственном, при единице. А теперь – при полном ноле.
Это стало последней каплей.
- А у тебя уже никого нет! – завизжала Лола. – Никого, даже ноля! Тебя твой артист бросил! Ты – старая дева! Своей жизни у тебя теперь нет, вот и лезешь устраивать мою!
В итоге у Лолы не стало подруги. Что ж, зато остался новый любимый и, конечно, агрессивный сын.
Лола не заметила, как к ним пришло отчуждение. Новое чувство перестало отличаться от будней. И, когда мужчина сказал по телефону, что они с Лолой должны расстаться, она никак это не восприняла и сказала: «Да, подожди, я сейчас», - у неё на плите кипела вода. Потом вернулась к телефону и спросила: «Что ты говорил?»
Рабочий день она провела как будто в полусне. В конце дня Лола и её начальник остались в кабинете наедине.
- Это правда, что он вас оставил? – спросил начальник, подойдя к ней вплотную.
Лола обернулась. Он обнял её и прижал к себе.
- Что вы себе позволяете? – закричала Лола. – Пустите меня!
- Ну, иди ко мне, моё счастье, - он сильнее стиснул Лолу в объятиях. – Он продал тебя мне, он скот, но я люблю тебя серьёзно…
Лоле удалось двинуть его коленом. Он вскрикнул от неожиданности и выпустил её. Лола отлетела к столу.
- Дура, - сказал начальник и вышел.
На следующий день Лола была уволена. Дома на неё орали по телефону родители, что она всегда была грех сказать кем и не сумела ничего сделать в жизни, и так далее, и тому подобное. Форма сочувствия. Сын, единственный мужчина, который ничего не хотел от Лолы, понял бы её, но он позвонил и предупредил, что сегодня пойдёт после школы к другу и заночует там.
Поздно вечером Лола нарядилась в синее платье с белым бантиком на груди – не от желания понравиться, а по привычке – и пошла бродить по тёмным улицам. Жизнь была беспросветна. Лола ненавидела себя. Всем её отношениям сопутствовала продажность. Она продавалась бывшему мужу – сначала было противно, а потом привычно. Она продалась поклоннику – хорошо было только то, что это уже закончилось. А свет и тепло исходили только от любви с поэтом, которой Лола не дала второго шанса. Теперь хотелось снова туда, где было хорошо, но казалось, что возврата больше нет.
Поэт в это время лежал под люстрой и до рези в глазах смотрел на золотящиеся лампочки. Его уже не первый раз попрекали завышенными требованиями к миру. С первого взгляда никто не сказал бы про поэта, что у него такие «книжные» мерки жизни. Слишком своеобразно он выглядел. В костюме поэта сочетались самые разностильные вещи – деловые пиджаки и джинсы, байкерские куртки и классические брюки, «гейские» рубашки и спортивные штаны. Но внешность в очередной раз оказывалась обманчивой, и многие знакомые поэта буквально с воем отползали от него. А он мысленно не понимал, почему в России считается грехом стремление к идеалам. Почему проведена граница: красивое и романтическое – на небе, а грязное и обыденное – на земле? И можно внутри себя сколько угодно мечтать о возвышенных небесах, но жизнь есть только на земле – синониме убогости. Вопрос, не понятый поэтом: что мешает земле быть такой же, как лирические мечты?
После разрыва с Лолой все мысли поэта стали стихами без начала и конца, которые бесполезно записывать.
Разноцветная геометрия уносила поэта в неведомые дали, и он уснул под люстрой. Проснулся он от звонка в дверь и не сразу сориентировался в реальности. Люстра горела, часы показывали четыре часа ночи, звонок звонил коротко, но настойчиво.
Открыв дверь, поэт увидел Лолу.
- Прости меня, - она опустилась перед ним на колени. – Я так люблю тебя. Я любила тебя даже в те минуты, когда сходилась с другими…
Он поднял её, и, чумея от детской радости, увёл в комнату. Лола глядела на всё с нежной улыбкой, которой уже давно не было на её лице.
- Можно, я от тебя позвоню? – спросила Лола.
Поэт кивнул. Лола набрала номер Жанны.
- Жанна, привет, ты спишь?
- Нет, я всегда встаю в четыре часа, - сонным голосом сказала Жанна. – Что ты хочешь?
- Жанна, извини меня, пожалуйста.

Неизбежность совместного счастья
Прошло полгода с того времени, как художник развёлся с женой Аришкой и впустил в свою жизнь подругу. Как будто кончилась его первая жизнь, началась вторая, и эта вторая жизнь длилась полгода. Первая жизнь кончилась быстро и уродливо. Он тогда крикнул Аришке: «Ты уже не можешь меня интересовать!» Она шепнула: «Как же я буду жить без тебя?» А он крикнул: «Долго и счастливо!»
Любовь началась чудесной сказкой, не предвещающей конца. Аришка работала в магазине канцтоваров. С первого взгляда она показалась художнику похожей на фею, хрупкую и беззащитную. Ему было плевать на тех, кто считал её некрасивой – глазами художника он в каждом человеке видел красоту, а в Аришке было обаяние эпохи романтизма… Теперь художник мучительно вспоминал, что привело их брак от феи магазина канцтоваров до «Ты уже не можешь меня интересовать!» Ответ нужно было искать между этими двумя эпизодами – в жизни, от которой художник был практически изолирован. Он жил только рядом со своими картинами, а жена и дети были приложением. Аришка всегда хотела сделать лучше своей семье, не помня при этом о себе. Так она растворилась в бытовых вещах, потеряв женскую привлекательность, и перестала быть ценностью для эстета-мужа. После развода с домохозяйкой судьба сделала ему подарок - художник встретился с молодой и красивой девушкой. Поначалу страсть горела, но, начавшись ярким горением, стала остывать. Инфантильному и неприспособленному к реальности художнику было хорошо в первой жизни, где о нём заботилась Аришка, а девушка была хороша как подруга, но… только как подруга. Она тоже уже не ценила их связь и всё чаще являлась домой за полночь, при этом от неё несло вином. Аришку художник больше не встречал после развода. Единственным окном в прошлое стала дочка-первоклассница, он каждый день провожал её домой после школы. Художник не мог не понять, что он ничего не знает о внутреннем мире дочки – он семь лет воспринимал её отстранённо, и для того, чтобы узнать, чем она живёт, нужно вернуться в первую жизнь, от которой он отказался.
Художник расспрашивал дочку об Аришке, и однажды дочка сообщила, что мама вышла замуж за Артура. С тех пор художник больше не заговаривал на эту тему.
Всё произошедшее коснулось картин художника. Раньше он был приверженцем традиционной живописи, а теперь создавал немыслимые цвета, не существующие в природе, рисовал ими чёрточки, линии и геометрические фигуры, и подписывал картину обыкновенным словом – «цветок» или «яблоко». Но все изображения походили на скорпионов. Скорпионы высасывали из художника стимул к жизни. А друзья хвалили скорпионов – «прогрессивная техника». И поэтому, когда состоялась выставка творческих работ из второй жизни, художник дал ей название «Жизнь без любви», чтобы показать людям, откуда в действительности пришли эти монстры. На выставку пришла подруга. Посмотрела на название выставки, на картины, и, видимо поняв что-то, на следующий же день ушла от художника.
***
 
Как красиво начинался роман Арины и Артура, а брак оказался недолговечным. И получилось так вовсе не из-за того, что Артур был донжуаном или, наоборот, склизким и холодным – он любил Арину, эгоистично, но любил, а Арина не любила его.
Когда-то художник написал картину «Отпевание» - торжественное сияние церковного зала, люди в трауре, подурневшие от печали, и мёртвая девушка в белом. Она была несказанно прекрасна. Арине стало плохо от этой картины. Она подумала, что в последние моменты пребывания на земле мёртвая красива, а скоро её гроб опустят в землю, и там вся эта красота станет пылью. Арина ушла в кухню, открыла там форточку и вдыхала воздух. Художник спросил, что с ней вдруг произошло. Арина очень путано объяснила ему свои ощущения, но он всё понял и больше не показывал ей «Отпевание», а вскоре и совсем продал его кому-то.
И вот в день свадьбы Артур повесил в спальне это самое «Отпевание». При виде картины Арина вновь почувствовала, что её трясёт, и попросила Артура снять картину. Артур посмотрел на неё непонимающе, но всё же снял «Отпевание» и повесил вместо него изображение обнажённых девушек. В другое время Арина не потерпела бы такого бесстыдства, но именно сейчас она радовалась, что «Отпевания» нет.
А жизнь с нелюбимым человеком становилась всё невыносимее. Под конец Арина не могла спать с ним в одной постели. И семейная жизнь сгорела синим пламенем. На работе к Арине приглядывались с неприязнью и удивлением: как может такая замухрышка вертеть мужчинами, два раза выскакивать замуж и разводиться?
А в ней тихо шевелилось уже слабое и забытое чувство к художнику.
***
Они встретились снова в столовой дома отдыха. Арина в это время стояла к нему спиной. Художник узнал её со спины и позвал: «Аришка!» Она обернулась; в её глазах в первое мгновение стоял испуг, но она с ним справилась.
Художник и Арина сели за один столик. Поговорили на отвлечённые темы. Художник отметил про себя, что Арина приятно поменялась – она ему и раньше всегда нравилась, но сейчас ещё больше похорошела: её причёска теперь выглядела, как тысячи рыжих пёрышек, что усилило её сходство с феей, одета была Арина в интересную кофточку – она потом каждый день меняла яркие блестящие кофточки.
- А это правда, что у тебя есть новый муж? – решился художник задать волнующий его вопрос.
- Он был. Был, но сейчас мы уже в разводе… А у тебя появился кто-нибудь, или ты пока один?
- Как тебе сказать… Сначала что-то появилось… а теперь я один…
Им что-то мешало раскрыться друг перед другом, хотя они желали рассказать обо всём, что пережили за время раздельной жизни: Арина – о том, как она ложилась отдельно от Артура, художник – о картинах-скорпионах.
- Аришка, ты знаешь, я не был счастливым после нашего развода, - художник начал свою исповедь первым. – Иногда я просыпался, и мне казалось, что рядом со мной – ты. Но тебя рядом не было. Мне становилось так мерзко…
Арина закрыла лоб ладонью и опустила глаза.
Художник после этого написал два портрета: свой и Аринин. Теперь уже мир изображался художником так, как выглядел в действительности, ну, чуть-чуть лучше или хуже. Портрет Арины художник выдержал в малиновых, зелёных и золотистых тонах, а себя изобразил под большим чёрным зонтом, на фоне тёмного дождливого города.
Художник горячо просил Арину вернуться. Он встал перед ней на колени, обнял её ноги и начал целовать их. Арина даже тихонько застонала – она не думала, что он может так стиснуть её тело. Рыдая, она отказывала художнику в повторении любви, и он поверил её словам, а не её рыданиям.
Однажды – это случилось в середине их отдыха, но ближе был  конец, чем начало – возле дома отдыха к Арине пристал подвыпивший мужик. Она от отвращения потеряла способность шевелиться. К ним тогда подошёл художник, ударил пьяного в лицо. Пьяный скорчился, а художник быстрее увёл Арину. У неё стояли в глазах слёзы.
- Я люблю тебя, - прошептала она художнику.
- Тогда возвращайся, – сказал он. – Ты любишь меня, а я люблю тебя, что нам мешает быть вместе?
Арина прижалась к художнику.

Соседи
Шусик не имел ни нормального имени, ни отчества, ни фамилии, был незаметным и незапоминающимся. А раньше он был настоящим «звёздным мальчиком». И девочка у него была тоже звёздная. И их любовь была звёздами, воздушными замками, цветами, театрами, стихами на балконах… А потом «звёздная девочка» изменила «звёздному мальчику» с его другом.
Целью жизни Шусика стало как можно меньше бросаться в глаза окружающим, занимать как можно меньше места в мире. Не осталось смысла выносить что-то в свет. Красивый роман кончился крахом, и повторения красоты не предвиделось.
Но сказка повторилась, причём в самых неромантических условиях.  Шусик жил в одной квартире с соседкой Жанной. Они просто находились на одной жилплощади в разных комнатах. Шусика всегда бесили двусмысленные высказывания насчёт их соседства. Не было у них никаких отношений, было только проживание в старой квартире. Только и не только.  Шусик любил Жанну. Теперь уже безо всяких звёзд. Он получал наслаждение от общей кухни, совместного просмотра телевизора в его комнате, звука радио за стеной, потому что всё это сопровождалось Жанниным дыханием и её быстрыми шагами. Жанна приходила с работы позже  Шусика, и он всегда выходил к подъезду встречать её. Больше Шусик ничего не хотел. Он втайне боялся человеческих отношений. Вскоре у Жанны началась любовь с артистом, и Шусик пришёл к выводу, что, сойдись он с Жанной, она бы всё равно ушла от него к артисту, и итог не изменился бы.
И Шусик возобновил роман со «звёздной девочкой» - как будто бы в отместку  Жанне, хотя всё получилось само собой. Просто и буднично. Встретились в очереди в магазине. «Звёздная девочка» стала проще, складывала консервы в магазинный пакет. Она прижалась к  Шусику и сказала: «Как я жалею, что всё так глупо прекратилось!» Он втянулся в отношения с ней. В минуты, проведённые со звёздной девочкой, притуплялась тоска от невозможности быть с Жанной. Шусик ненавидел себя за эту связь. Жанна уже рассталась со своим артистом, а Шусик всё ходил и ходил к «звёздной девочке», изнемогая от любви к соседке.
Сейчас литература воспевает психологию раненых женщин, а мужчины – это нечто грубое, не имеющее сложной внутренней системы. Шусику часто хотелось выйти в центр города и орать тупым выродкам, что это не так, что мужчина способен дойти до безумства, несколько лет держа в себе любовь и каждый день убеждаясь в своей незначимости для любимой женщины. Но он тут же вспоминал о бессмысленной и тяготящей связи со «звёздной девочкой» и понимал, что, погрузившись в такой срам, утратил право на сочувствие.
Жанне было даже немного стыдно, когда, только расставшись с артистом, она, как девчонка, влюбилась в  Шусика. Жанне иногда попадались сентиментальные книги о любви, она читала их и не понимала – как могут героини этих книг, разлюбив одного человека, автоматически переключиться на другого, при этом первый возлюбленный моментально утрачивает свои достоинства и становится негодяем, а второй достоин всяческого восхищения? Но теперь она сама оказалась в таком состоянии и думала, что в романтической литературе писали правду.
 Шусик теперь действительно вытеснил из Жанниного сердца артиста. У неё появилась возможность разглядеть того, кто рядом. Незаметный Шусик всегда хорошо относился к Жанне, вечерами даже встречал её у подъезда, правда, потом появился артист и необходимость в этом отпала, но сейчас Шусик снова выходил ей навстречу. В квартире на нём висели обязанности вроде починить что-нибудь или передвинуть шкаф. В свободное время Жанна и Шусик обожали смотреть футбол. Они не относились к болельщикам, надевающим спартаковские шарфики, жующим воблу и кричащим «Гол»! – нет, они смотрели футбол просто ради спортивного интереса. Смотрели обычно в комнате Шусика, и им вдвоём было хорошо. А сейчас Шусик стал причиной её радости и страдания. Она, влюбившись, заметила, что он красив. Красив настоящей мужской красотой, не похожей на слащавое очарование артиста.
Жанна начала тщательно следить за собой, дома она теперь носила малиновый халат вместо мужской рубашки и шортиков, но Шусик не спешил замечать в ней женщину. Она была и осталась для него просто другом. Любовь Жанны заглушалась футбольными матчами.
Однажды  Шусик вернулся с работы позже обычного. Дверь ему открыла Жанна, одетая в зелёное блестящее платье с белым мехом на вороте.
- У нас праздник? – спросил  Шусик.
- Ты знаешь, - замялась Жанна, - это моё свадебное платье.
- Как понять – свадебное?
Тут из Жанниной комнаты вышел блондин – симпатичный, немного моложе Жанны, с глазами незабвенного оленёнка Бэмби.
- Я выхожу замуж, - сказала Жанна. – А это мой жених.
- Здравствуйте, - поздоровался блондин, подойдя к Шусику.
Шусик назвал себя.
- Ты не боишься показываться жениху в платье до свадьбы? – спросил он у Жанны.
- Я не верю в приметы, ты же знаешь.
- И вообще, странно как-то… Почему ты выходишь замуж в зелёном платье, а не в белом?
- Да что ты к платью прицепился? – вспылила Жанна.
- Она бы пошла к алтарю в джинсах, - засмеялся её жених. – Я совершил подвиг, заставив её надеть зелёное.
Весь вечер  Жанна и жених сидели в комнате Жанны. Шусика охватывала тоска. Наконец они погасили свет, и стало совсем невыносимо. И Шусик решил пойти к «звёздной девочке». У неё ему станет лучше, и сердечные раны перестанут болеть.
«Звёздная девочка» приоткрыла дверь на цепочку. Увидев Шусика, она растерялась. За её спиной меж тем вырисовывалась фигура полуодетого мужлана, выходящего из того направления, в котором находилась спальня «звёздной девочки». Перед  Шусиком сразу встала картина из прошлого, когда он точно так же пришёл к «звёздной девочке» и застал её со своим другом. Шусик долго бродил по ночным улицам. Теперь ему некуда прибиться, думал он. Его любовь ему не принадлежит. С ним нет даже «звёздной девочки», но о ней он не думал ни минуты. Ему нужна Жанна, а он не смог ничего сказать ей о своей любви, и вот теперь она выходит замуж. Шусика для неё не существовало никогда. Она уйдёт и не оглянется.
Передумав кучу грустных мыслей, Шусик наконец захотел заснуть и забыться. Отбросив нормы поведения, он зашёл в подъезд одного из домов, лёг там на пол и заснул. Проснулся он ранним утром и не сразу понял, почему над ним нависли незнакомые расписанные стены. Шусик встал с трудом, но на улице на него повеял морозный воздух, и мысли приобрели какое-то нужное направление.
Дома Жанна была уже одна. Она заваривала кофе.
- Жанна, - сказал Шусик, - я люблю тебя. Я не верю, что ты могла полюбить другого. Мне всё это время хотелось быть рядом с тобой.
- И я люблю тебя, - сказала  Жанна, и собственный голос показался ей музыкой.
Позже Шусик спросил её, осталась бы она с женихом, не решись он заговорить о своей любви первым.
- А я не собиралась за него замуж, - засмеялась Жанна. – Он муж моей подруги Аришки. Мы специально это устроили, чтобы привлечь твоё внимание ко мне. А придумала этот спектакль Лола, она же дала мне платье.
- А… когда он оставался у тебя на ночь?..
-  Шусик, в твоей голове когда-нибудь мелькала приличная мысль? Да, он остался у меня на ночь, я постелила ему на полу, мы поговорили о художестве.
- И… что?..
- И ничего! – рассердилась Жанна. – Ты какой-то рассадник гадости!
- Извини! Извини! - Шусик начал целовать её. – Я всё понял, вы говорили о художестве!
 - Да, мы говорили о художестве. Он – художник. Ты, естественно, не видел его картин, тебя интересует только футбол.
- Клянусь, что, как только мы поженимся, я буду посещать все современные художественные выставки!
Взгляд Жанны упал на вид в окне.
- А ведь сегодня – День святого Валентина! – вспомнила она. – Смотри, как горит снег!
Снег действительно пламенел жарким костром. Цвета фуксии и золота ярко сияли. Вся солнечная энергия скопилась на снежном покрове и превратила его в пламя.