Резервация 3

Потеря сознания была недолгой. Через несколько секунд Костя открыл глаза. Перед ним  в дымке медленно плыли сероватые облака. Он приподнял голову и увидел невысокий обрыв с кустами на самом его краю. Земля со временем осыпалась и уже переплетённые корни крайних кустов висели в воздухе, напоминая лианы. Видимо, продираясь сквозь ветки, он свалился с обрыва, ударился затылком об какой-то кусок бревна и потерял сознание. Слева послышались торопливые шаги по песку. Костя повернулся на звук и увидел Егеря.

- Ты чего разлёгся? – спросил тот. – Сначала ломился, как скаковой лось, весь лес переломал, а теперь вздремнуть решил?

- Я с обрыва упал, - смущённо ответил парень, с трудом поднимаясь на ноги.

- Всё цело? Ни чего не сломал, не вывихнул?

Костя повертел руками и оглядел себя.

- Да нет вроде, нормально.

- Ну, пошли тогда, а то вон уже слизняк к тебе тянется. Кушать хочет, - Егерь взглядом указал Косте за спину.

Тот резко повернулся и отпрянул. По песку между кустиками травы, между камнями расплылась тонким слоем зеленоватая прозрачная масса, похожая на кисель или на расплавленное стекло. Она выглядела, как лужа, но почему-то медленно текла не вниз по склону, а вверх, к ногам парня.

- Что это такое? – спросил он удивлённо и отступил ещё на всякий случай, но немного наклонился, чтобы рассмотреть.

- Пошли, по дороге расскажу, время поджимает, - ответил Егерь, и они двинулись вдоль обрыва.

- Эта штука называется слизняк. В целом похоже на лужу слизи и, в общем-то, довольно  безобидная гадость, если в неё не лезть. Тебе повезло, что прямо в него не грохнулся и он не успел подползти. Если сунуть в него руку или вообще что-то живое – то разъедает довольно быстро, примерно, как кислота, только кости остаются. При этом всё время находятся идиоты, которым хочется проверить всё на себе, и суют в слизняк пальцы. Но зато, благодаря им, мы знаем, что разъедает слизняк не больно. Вообще не чувствуется ничего, он как обезболивающее действует. Болеть потом будет, через несколько минут после того, как вынешь из него конечность. Болеть будет адски и на этом месте рана не заживает – без хирургии истечёшь кровью или заражение пойдёт. Поэтому, - подытожил Егерь, -  смотри под ноги, не спи на земле и на привалах почаще осматривайся вокруг. Как ты мог заметить, слизняк может медленно ползать в сторону жертвы, когда унюхает.

Костя удивлённо молчал. Он шагал за Егерем, а  в голове бурлила каша из мыслей. Слизняк, стрельба, вся эта беготня, ничего не понятно, где он, куда идёт, что будет дальше, что вообще делать. Ушибленный затылок побаливал. Он потрогал голову рукой и нащупал довольно большую шишку. Подумал, хорошо, что не об камень приложился, голова могла бы совсем расколоться. Повезло. И со слов Егеря, выходит, что он везунчик. Повезло, что нашел его Егерь, приютил и защитил, повезло, что пулями не задело при стрельбе, что упал не в слизняк, что голову не разбил. Ну и вообще.

- А куда мы теперь? – поинтересовался он на ходу.

- Обойдём этих уродов, - ответил Егерь. – Вернёмся немного назад. Придётся идти ве;рхом, по скалам. Там сложнее, но пройти можно.

- А кто это вообще такие? И почему они в нас стреляли?

- Я по голосу не узнал. Скорее всего, какие-то не очень опытные бандиты. Не профи, точно. Те не стали бы вести переговоры, да и не промахнулись бы. Так что, скорее всего это шушера какая-то. На халяву добром разжиться хотели. Да обломались. Теперь у них один или двое раненых осколками. А всего трое или четверо было. Так что преследовать нас они не станут, побоятся.

Егерь помолчал немного, и продолжил.

- Но ждали нас по наводке, явно. И ждали именно нас, больше тут особо некого высматривать. Либо следили за нами с вечера – что вряд ли, я бы заметил. Либо кто-то предупредил, что будем идти здесь. Был бы я один, вернулся бы с ними «поговорить». Но сейчас другие планы. Нам надо поскорее до перехода добраться. Если у этих «товарищей» есть сообщники, могут у самого перехода встретить. Тогда будет совсем скверно. Я на это не рассчитывал. Да и ты ещё на хвосте болтаешься.

Он оглянулся и окинул взглядом парня, как бы размышляя, что делать с ним дальше. Вообще, по характеру Егерь был, что называется, волк-одиночка и предпочитал обходиться без помощников. Так ему было проще и удобнее. В исключительных случаях он мог примкнуть к какой-нибудь группе, когда их цели совпадали, но просто так брать попутчиков не любил. Конечно, у него здесь были друзья, но работал он почти всегда один. Сейчас он думал, зачем вообще он подобрал этого парня. Может, надо было предоставить естественному отбору право распорядиться ситуацией. Выжил бы – молодец, значит сильный, ну, а не смог – что ж, значит не судьба.

Но он всё-таки подобрал Костю и не дал ему погибнуть в наступающей ночи. Возможно, проявил излишнюю сентиментальность. Возможно, было бы проще не создавать себе лишних проблем, не тащить его за собой через все переходы, не оберегать его на каждом шагу. Но Егор  всё-таки живой человек и, как бы ни был суров с виду, в душе довольно добрый. Суровые условия жизни и нервное напряжение рано или поздно требуют разрядки. Каждому нужно найти какую-то отдушину и для положительных эмоций. Кто-то пьянствует, кто-то пропадает в борделе, кто-то садится на наркотики. Да мало ли способов, уйти от реальности и забыться хоть на время? Жизнь здесь трудна и опасна. Выхода отсюда нет. Все попытки найти обратный путь в свой мир заканчивались ничем. И это сильно давит на мозги. А некоторым здесь было гораздо комфортнее, чем в прошлой жизни. Егерь был не из их числа. И хотел бы вернуться назад, но, увы… Он старался не вспоминать, как жил раньше, и кем он был. Не вспоминать родных, жену, детей, старых друзей. Если всё время теребить прошлое, которое невозможно вернуть, то рано или поздно сойдёшь с ума или пустишь себе пулю в висок. Сколько таких случаев уже было?

И сейчас он ведёт за собой этого рослого парня с наивными глазами, который годится ему в сыновья. Егерь одновременно был и рад этой встрече и в тоже время злился на себя, за ненужную здесь сентиментальность, которая может стоить им обоим жизни, как чуть было не случилось полчаса назад. Один живой лучше, чем двое мёртвых. Конечно, у него был опыт сопровождения по территории резервации. Он хорошо знал многие места, иногда брался и за такую работу. Поэтому, что доведёт парня до безопасной базы, Егерь почти не сомневался. Но что дальше?

Его размышления снова прервал Костя.

- А что это за переход, к которому мы идём?

- Я ж тебе говорил уже, - немного раздраженно ответил бородач. – Переходы есть с одной территории на другую. Ну, как телепорт что ли. Проходишь через него и оказываешься совсем в другом месте. Нам надо до базы дойти. Там есть охраняемый периметр, чтоб всякая дрянь не залезла. Ну и внутри не стреляют. Вернее редко инциденты бывают. Порядок там, в общем. У меня там своя квартира есть. Отдохнём, припасы пополним. Тебя бы надо снарядить хоть как-то. В сегодняшнем виде тебе надо бы сидеть за периметром и на территорию носа не показывать.

Они сделали приличный крюк в несколько километров в обратную сторону, туда, откуда шли утром. Егерь иногда давал знак остановиться и замереть, присев на корточки. Он пару минут прислушивался и осматривался, но ничего опасного им так и не встретилось.

Местность постепенно начала подниматься и скоро они подошли к основанию скал. Снова по пути стали попадаться крупные глыбы камня и мелкие россыпи. Чем выше они поднимались, тем труднее было пробираться среди обломков камней. Иногда приходилось обходить большие нагромождения камня или целые каменные стены, очертаниями напоминающие развалины древних крепостей. Здесь, как и внизу росли корявые деревья, напоминающие дубы и сосны. Их корни змеились в малейших трещинах и углублениях камней, и порой казалось, дерево растёт прямо из камня. А иногда встречались деревья, которые, как гигантскими узловатыми пальцами, своими корнями обхватывали округлые каменные глыбы, заключая их в своеобразную клетку.

Егерь мо;лча и упорно шел вперёд, всё так же внимательно посматривая по сторонам, а Костя старался не отставать. Внезапно с ветки над их головами сорвалась крупная чёрная птица и, хлопая крыльями и задевая ветки, с шумом улетела прочь. Егерь в мгновение ока оказался лежащим на спине с пистолетом в руках. Прижимаясь рюкзаком к ближайшему большому камню, он целился в сторону птицы, но стрелять не стал.

- Фу, чёрт, - выдохнул он. – Напугал, сволочь.

Костя всё ещё стоял с открытым ртом. Он почти не испугался, привычки-то ещё не было, лишь вздрогнул вначале от резкого звука. Он удивлённо посмотрел на поднимающегося с земли бородача, убирающего пистолет в кобуру.

- Это слепой грач, - пояснил Егерь, отряхиваясь. – Только не тот грач, о котором ты слышал раньше. Местная птичка. Глаз у него нет совсем и на грача похож, только крупнее раза в два-три. Вот и прозвали так. На самом деле дольно опасная тварь, особенно, если ты один, а их несколько. Могут порвать в клочья. Хоть глаз и нет, но видят они отлично и ночью, и днём. А клювы и когти у них – будь здоров, как железные.

Пока не вышли на открытое место, Костя, впечатлённый словами спутника, всё время поглядывал наверх, забывая смотреть под ноги, и часто спотыкаясь. Бородач недовольно оглядывался на лишний шум за спиной, но ничего не говорил.

Довольно скоро деревья стали попадаться всё реже, а затем и вовсе уступили место невысоким кустам среди практически голых камней. Егерь достал из рюкзака небольшой монокуляр и, забравшись на небольшой скальный выступ, и стоя в тени, осмотрел видимый горизонт, выбирая наиболее удобный путь. Слишком углубляться в скопления скал он не хотел. Это отняло бы лишнее время и силы. День уже был близок к полудню, до перехода ещё топать и топать, а потом и после него.

Там, где их обстреляли бандиты, начинался большой скальный хребет, идущий на северо-восток. И, если здесь горы были ещё невысокими каменистыми холмами, не слишком крутыми и легко проходимыми, то дальше уже начинались самые настоящие горы, с глубокими ущельями, и ледниками, вершин которых обычно не было видно из-за серой туманной дымки. Чтобы передвигаться там уже нужно альпинистское снаряжение, умение им пользоваться и опыт. Ну, и конечно, должен быть какой-то смысл идти туда. Сейчас же их задача была, обойти возможные засады наиболее непредсказуемым для противника путём, выйти к переходу и до темноты попасть на базу.

Опустив монокуляр, Егерь ещё какое-то время смотрел вдаль, затем утвердительно кивнул головой, соглашаясь с какими-то своими мыслями, и спрыгнул с уступа. Убрав монокуляр, он снял с пояса фляжку с водой, отхлебнул сам и протянул её Косте.

- Пойдём вдоль кромки леса. Не хочу выходить на открытое место. Там в стороне небольшая стая грачей. Лучше обойдём сторонкой, по-тихому.

После минутного отдыха они двинулись дальше.

Ещё около часа они пробирались между камней, по уступам и осыпям, спускаясь в небольшие ложбинки и снова карабкаясь наверх. Костя, хоть и был налегке, но уже порядком устал. Егерь же, видимо привычный к таким марш-броскам, не показывал никаких явных признаков утомления.

«Как робот, - подумал про него Костя, - топает и топает». Тем временем они уже спускались вниз на лесистую равнину. Егерь стал заметно осторожнее и снова стал иногда замирать на месте, прислушиваясь. Уже несколько раз он тихим шепотом выговаривал Косте, когда тот наступал на сухие ветки и раздавался громкий треск. Но, как он ни ругался, идти бесшумно у парня не получалось. Сказывалась усталость от долгой ходьбы и общее напряжение.

Обстановка вокруг только добавляла какой-то необъяснимой тревожности. Всё время казалось, что вот сейчас что-то должно произойти. Вот сейчас. Вот... Но ничего не происходило, и они в напряжении всё шли и шли дальше. Воздух был влажным и прохладным. Пахло сырой землёй, прелыми листьями и подгнившей древесиной. Под деревьями, раскинувшими корявые ветви на фоне холодного серого неба, было тихо и сумрачно. Невозможно было даже примерно определить время. С равной вероятностью сейчас мог быть и день, и вечер, и раннее пасмурное утро. От этого Косте иногда казалось, что они идут уже несколько дней, что ночёвка в ржавой корабельной надстройке была когда-то давно.

Наконец, они вышли на окраину леса. В просвете между деревьями показалось обширное пустое пространство, похожее на заросшее травой и бурьяном поле. Лес большим полумесяцем огибал это поле, и дальний край его терялся в бледной дымке у горизонта. Вдалеке на открытом месте виднелось какое-то здание, похожее на трансформаторную будку.

Бородач снова снял рюкзак, достал монокуляр и стал долго и пристально всматриваться в кромку леса, оставаясь в тени дерева и укрываясь за большим кустом. Костя сел на землю и привалился спиной к стволу дерева. В животе у него заурчало так громко, что даже Егерь повернулся.

- Что, проголодался? – спросил он с улыбкой. – Аж эхо по лесу пошло, как у тебя в животе музыка играет.

Костя в ответ смущённо заулыбался.

Бородач ещё некоторое время посмотрел в оптику.

- Вроде, всё чисто. Не видно никого. Нам вон до той будки надо быстренько добежать. Там переход. Если вдруг будут стрелять, пригибайся пониже и виляй вправо-влево. С такого расстояния не попадут. Да и нет здесь, скорее всего, никого. Я обычно чувствую взгляд на себе, а сейчас тихо. Но всё равно, рано расслабляться. Ну что, готов? – спросил он, подтягивая ремни рюкзака и снимая автомат.

Костя нехотя поднялся, отряхнулся, вздохнул и ответил – «Готов».

- Ну, тогда на счёт три бежим по прямой к будке. Возле неё сразу падай на землю к левой стене. Раз. Два. Три!

Они рванули из-за кустов и побежали, инстинктивно пригибаясь, в сторону будки. Костя вжимал голову в плечи и старался бежать как можно быстрее, каждую секунду ожидая услышать сухой треск выстрела за спиной. Но кроме их дружного топота ничто не нарушало эту ватную тишину. Мир, как будто замер, наблюдая за их сумасшедшим бегом среди сухой травы.

Когда до будки оставалось ещё половина расстояния, Костя внезапно увидел под ногами скелет человека. От неожиданности он резко шарахнулся в сторону, запнулся ногой за ногу, и покатился кубарем. Бородач, повернулся на бегу и, тоже остановившись, сразу присел.

 -Ты чего там? – спросил он у парня, пятящегося, как краб, спиной вперёд от останков.

Тот таращил глаза на белые кости в траве, на череп с пустыми тёмными глазницами, и не мог произнести ни слова. Егерь быстро подбежал к нему, и буквально вздёрнул за шкирку, поднимая на ноги. Свободной рукой он залепил парню хорошую пощёчину, приводя в чувства.

- Бегом! Мать-перемать! – сквозь зубы зашипел бородач. – А то рядом с ним ляжешь!
Он толкнул Костю в спину в сторону будки, и они снова побежали.

Здание действительно было очень похоже на старую трансформаторную будку из красного кирпича. Это было двухэтажное сооружение без окон. Под крышей из стены торчали ржавые железные крюки с керамическими изоляторами. По-видимому, здесь действительно когда-то были электрические провода, но сейчас на изоляторах болтались лишь их жалкие обрывки, а столбов в округе вообще не было видно. Деревянная дверь на первом этаже, оббитая листовым железом, тускнела шелушащейся коричневой краской, и на ней можно было различить остатки характерного значка в виде жёлтого треугольника с молнией. Местами кирпичная кладка уже была разрушена. Кирпичи вымывались дождями и выкрашивались. На самой двери и на стене вокруг неё было много следов от пуль.

Добежав до будки, Егерь завернул за угол и дал Косте знак следовать за ним. Они опустились на землю, тяжело дыша, и привалились спиной к стене. Бородач скинул лямки рюкзака и положил автомат на колени.

- Ты чего такой впечатлительный? – спросил он. – Скелет никогда не видел?

- Можно попить? – попросил Костя, будто не заметив вопроса.

Егерь отстегнул фляжку с пояса и протянул парню. Пока Костя пил, он снова осмотрел через оптику кромку леса, оставшегося позади. Кроме небольшой стаи грачей, кружащих над деревьями, не было ничего примечательного. Всё вокруг было тихо и спокойно. Низкие серые облака бесшумно плыли над лесом, казалось, цепляя за макушки самых высоких сосен. Он убрал монокуляр в карман рюкзака и уже собрался снова закинуть его на плечи, но тут из-за угла послышался скрип открываемой двери. Егерь замер, глядя на Костю и приложив палец к губам.

Продолжение следует.