Дедушкин гараж

       
                Дедушкин гараж.

                Глава 1.

     В комнате раздался писк будильника. Максим открыл глаза и поспешно выключил его, чтобы прекратился резкий неприятный звук. Стрелки указывали на пять тридцать утра. Второй день. Второй день – самый тяжелый. Пять с половиной часов сна после восемнадцати часов, проведенных за рулем, лишь слегка освежают усталую голову. Ровно настолько, чтобы не упасть от усталости. Тяжелее второго дня, пожалуй, только третий, но третий день хорош тем, что после него будет два выходных, когда можно будет вволю оторваться на подушке. Второй же день – самый тяжелый, это - длинная смена – пятница, суббота и воскресенье. Радует лишь то, что на следующей неделе эти дни будут выходными, длинная смена будет у напарника. Максим сел на кровати, затем плавно поднялся и выпрямился во весь рост. Если резко встать, то может разболеться голова, и тогда придется проглотить две таблетки «цитромона», который стал верным спутником Максима в последнее время.  Если же голова не разболится, то, возможно, удастся сегодня обойтись без таблеток. Определенно, такой режим для него вреден.  Организм никак не может понять, отчего два или три дня подряд его выжимают до упора так, что два следующих дня приходится отсыпаться и отходить как от болезни или похмелья.  К вечеру второго выходного как следует отоспавшаяся голова никак не хочет заснуть даже после двенадцати ночи, не зная, что вставать-то придется в полшестого. Поэтому, спустя три года подобного режима, голова Максима стала регулярно подбаливать, так что упаковка «цитромона» постоянно находилась в кармашке поясного лопатника, где находились также водительские права и выручка, собранная за смену. Яснее ясного, что добром такое кончиться не может. Максим все чаще задумывался о смене работы. Но вначале надо было решить, что делать и куда пойти. Пока же надлежало как можно скорее прийти в себя, приготовить завтрак и отправиться на стоянку, где его ожидал белый микроавтобус «газель» с номерами «47» на ветровом стекле, сбоку и сзади.
   Выйдя на улицу, Максим приободрился. Прохладный утренний воздух освежал легкие и прогонял остатки сна. Долгая зима осталась далеко позади, и на ближайшие полгода можно было забыть, что такое холодный утренний запуск, рыхлый нечищеный снег на стоянке и гололед на остановках.  Жизнь не так уж и плоха, если разобраться. Максим снимал зачуханную малогабаритную квартирку поблизости от стоянки, так что этим он выигрывал добрых полчаса полноценного сна. А то и целый час. Зайдя в диспетчерскую за путевым листом (заплатив полтинник), дыхнул в пустой стакан, протянутый диспетчершей. Это была скорее формальность, его здесь знали как непьющего.  Расписался в журнале и  пошел вдоль рядов белых и желтых «газелей», поблескивающих в лучах утреннего солнца. Машина ждала его, помытая и заправленная им с вечера. Несмотря на то, что вчера была его же смена, Максим тщательно проверил уровень масла, антифриза и тормозной жидкости. Проверил, затянуты ли колёсные гайки. Не хотелось в один прекрасный момент бежать и собирать по обочинам свои колеса. В завершение, усевшись на водительское место и запустив мотор, изо всех сил надавил на педаль тормоза. Если где прорвёт, так пусть это случится здесь, на стоянке, а не на дороге с полным салоном людей.
   Механик на выезде осмотрел машину, велел включить фары, поворотники и нажать на тормоз. Расписался в путевом листе, предупредив:
    - Влажную уборку салона делать ежедневно. Ежедневно! – повторил он, протягивая путевку обратно. – И еще. Сегодня рейд по стоякам.
   Стояками назывались пассажиры, которым не хватило мест. Водителю было выгодно посадить пару-тройку стоячих, так как они платили наравне со всеми, однако гаишники или же механики «Автотранса», устроившие засаду, могли свести всю выгоду на нет, влепив ощутимый штраф. Тем не менее, Максим, как и все водители, частенько возили стояков. Заметив патрульную машину, Максим  командовал:
   - Пригнитесь!
  И, чаще всего, всё обходилось благополучно. Максим погнал машину по еще не успевшим наполниться городским улицам. Начинался утренний час пик. На конечной остановке гуськом выстроились люди. Большинство из них Максим уже знал в лицо, некоторые здоровались и с ним. Микроавтобусы подъезжали, быстро наполнялись и отваливали, нагруженные до отказа. Водители на ходу принимали деньги, умудрялись отсчитывать сдачу и при этом совершать обгоны, перестроения и резко подчаливать к остановкам по требованию пассажиров.
   - Остановите, пожалуйста, за крестом! – обратилась к Максиму симпатичная деваха, сидевшая у передней двери.
   - Не понял, где остановить? – переспросил Максим, не отрывая взгляда от дороги.
   - За крестом, - повторила девушка, указывая на показавшийся  круглый синий дорожный знак с красными перекрещивющимися линиями, обведенные красным же кольцом.
   - Вы имеете в виду, остановиться за знаком «Остановка запрещена»? – поднял брови Максим.
   Посмеялись.
   - Возьмите за проезд, - сзади протянулась рука, и тотчас вниз посыпалась мелочь.
  Максим скрипнул зубами. Разберись теперь, кому и сколько давать сдачи.
   - Пожалуйста, не рассыпайте деньги, - громко сказал он, подруливая к остановке.
   Деваха выпорхнула, хлопнув дверью. Тут же на ее место влез мужичок и протянул тысячную купюру.
  - А помельче у вас нет?
  - Нет! – отрезал мужик внаглую.
Хорошо, что вчерашняя выручка при себе, - подумал Максим. Хозяин машины, Сергей Иванович, приезжал, обыкновенно, днем. Он забирал план, тысячу рублей ежедневно.  Остальные деньги, исключая расходы на заправку, мойку, плату диспетчеру и за путевой лист, оставались водителю. В хороший день можно было заработать рублей восемьсот-девятьсот. В плохой могло остаться рублей триста. Все зависело от числа пассажиров, количества машин на маршруте, пробок на дороге, погоды, да и просто от везения.
   Максим запустил руку в лопатник, достал деньги и отсчитал сдачу. Мужичок заметно огорчился. Насупился и уставился в окно.
  - Будьте добры, на остановке остановите!
 Люди выходили и входили, толкались и хлопали дверьми. В кассе росла кучка мелочи. Бумажные купюры Максим сразу же прятал в лопатник. Вот и вторая конечная. Высадив людей, Максим поехал по кольцу на разворот. С другой стороны его уже ждала большая толпа. Почему-то на этой конечной организованной очереди никогда не было. Подъезжая к остановке, Максим заранее сбавил скорость. Люди ожидали его, выйдя на проезжую часть. Не успела машина остановиться, как людская волна охватила ее. Пассажиры бросились на штурм. Машина раскачивалась на рессорах, наполняясь. Кто-то, не рассчитав, задел плечом боковое зеркало. Оно тут же сложилось. Максим, выйдя, еле дотянулся через толпу, чтобы вернуть его на место. Людей набилось столько, что стояли даже в проходе, даже на ступеньках, согнувшись и упираясь головой в низкую крышу. К несчастью, впереди, за остановкой, притаился патруль ДПС. Инспекторы, плотоядно щерясь, помахивали полосатыми палками и внимательно приглядывались к стоящей у остановки «газели».
   - Кому не хватило места, на выход! – объявил Максим.
 Никто не обратил на эти слова внимания.
  - Возьмите за проезд! – потянулись навстречу руки с деньгами.
 Максим, взяв плату, повернул ключ в замке и заглушил двигатель.
  - Пока лишние не выйдут, никуда не поедем. Впереди пост ГАИ.
Это подействовало. Неохотно лишние покинули салон. Гаишники обиженно проводили взглядом проехавшую мимо нагруженную машину. Впрочем, тут же один из них, взмахнув жезлом, уже тормозил какого-то менее осторожного водилу.


                Глава 2.
 
      Утренний час пик спал. Время близилось к десяти часам. Отчего-то именно в это время Максиму всегда хотелось спать. Так и сейчас, пределом его мечтаний было – дотянуть до конечной, высадить людей, а затем лечь поперек сидений, закрыть глаза и медленно проваливаться в тёмные глубины, слушая пульс в висках. Тогда, на границе засыпания и сна, где-то в голове раскроется сосуд, и мозг ощутит живительный прилив крови. Это ощущалось как легкий толчок.  Тогда давящая боль, нараставшая мало-помалу и, наконец, сдавившая мозг стальным хомутом, вдруг растает, рассосется и станет по-настоящему хорошо. Потом откроется еще один сосуд, и, возможно, еще. Если из приятной полудрёмы удасться погрузиться на полчаса в настоящий сон, то сегодня голова, болеть уже, скорей всего, уже не будет. Не будет больше и клонить в сон. Если же заснуть не удасться, можно хотя бы  подремать минут двадцать. Это тоже хорошо освежает. Если же боль не пройдет, две таблетки «цитрамона», и через полчаса все опять-таки будет в порядке. Но, будем надеяться, что до этого не дойдет. Но это всё потом, а сейчас главное – доползти до ближайшей остановки или светофора, чтобы закрыть глаза и поспать несколько долгих секунд. Если этого не сделать, организм может сыграть злую шутку со своим господином. Можно вдруг проснуться от грохота сминаемого железа, а то и вовсе… Нет! Лучше даже не думать о таком! Как назло, на конечной сели одни «кирпичи», так водители называют пассажиров, едущих от конечной чуть ли не до другой конечной. Это, конечно, лучше, чем ехать порожняком, гремя сидушками, но куда приятнее, когда происходит постоянная ротация и подсадка пассажиров. Ну вот, наконец, и долгожданный светофор. Максим с удовольствим закрыл глаза и расслабился.
   - Молодой человек! Как ваша фамилия?
  Максим открыл глаза. На светофоре зажегся желтый свет. Тронув машину, Максим обернулся на голос. Сбоку, сидя у двери, на него смотрела строгая девушка. Она была бы даже симпатичной, если бы не её убийственная серьезность.
   - А ваша? Хотите со мной познакомиться? – улыбнулся Максим.
   - Как долго вы собираетесь спать за рулем? – без тени улыбки продолжала свой допрос девушка.
   - Уже проснулся, - продолжал отшучиваться Максим. – Спасибо, что разбудили.
   - Я запишу ваш номер, - пообещала девушка. – Остановите на остановке.
  Как бы там ни было, этот инцидент разогнал сон, и до конечной Максим доехал, уже не засыпая на ходу.
    На конечной собралась очередь из машин. Интервал движения был десять минут, так что минут сорок можно было спокойно отдыхать. Максим лег поперек сидений и закрыл глаза. Но сон не шел. Ворочаясь так и сяк, устраиваясь поудобнее, он так и не смог задремать. Голова вроде бы не болела, но всё же, не было и приятной легкости. Максим решил выйти из машины, проверить баллоны и подышать воздухом. В этот момент стоящая перед ним машина продвинулась вперед, и на ее место тут же влез микроавтобус с госномером 397, заняв, таким образом, очередь Максима. Из триста девяносто седьмой выпрыгнул плотный парнишка. Обойдя машину он приблизился к Максиму и сказал:
   - За ним я поеду.
   - Это отчего так?
   - Нечего передо мной резинить. Всё равно я тебя обгоню. – И стоял, глядя вызывающе. Парнишка был крепкий, и, к тому же, хозяин, то есть работающий на своей машине.
   Максим был наёмником. Хозяин – это величина. Но дело было не только в этом. Максим был так называемым «резиновым» водителем. Он ездил относительно медленно, зорко осматривая остановки, готовый по взмаху руки тотчас остановиться и подобрать пассажира. Кроме того, медленно ездить было безопаснее, ведь машина чужая, стоит дорого, а если работаешь второй, а тем более, третий день, так и вовсе становится не до гонок. Про таких водителей говорили, что они тянут резину, резинят. Таких недолюбливали. Едешь, бывает, а пассажиров нет. Никто не машет рукой на остановке. Гремят в салоне пустые сидушки. И вот, где-нибудь посередине маршрута, упираешься в своего резинового коллегу, который едет не спеша, и всех перед тобой собирает. Конечно, можно обогнать его, да только в конце маршрута кого ты уже подберешь? Вот и получается, что ты в этот круг просто прокатился, сжег газ и потратил время. Поэтому за водителями, любящими потянуть резину, ездить не любили. Как правило, на маршруте работают лихачи. Поэтому трудно резиновому водителю с ними тягаться. Могут и наказать – тронуться за тобой не через десять минут, а через две, обогнать в начале маршрута и собрать всё перед тобой. Потому и не резон «резинщику» спорить с лихачом, да к тому же и хозяином. Но всё равно обидно. Так каждый захочет влезть перед тобой, а стоя на конечной, план не соберешь. Да и себе надо что-то оставить. К счастью, на маршруте не все наглецы, большинство – всё же нормальные ребята.
    Максим стал проверять колеса. Его ждал неприятный сюрприз. На левом тормозном диске он увидел сине-желтые пятна, свидетельствующие о перегреве. Максим наклонился, посмотрел внимательнее, и всё понял. Тормозные колодки кончились. Стерлись до металла. Для маршрутного такси тормозные колодки – расходный материал. Однако, эти истерлись совсем уж быстро. Максим достал свой дешевенький мобильник и позвонил хозяину.
   - Меня сегодня не будет, - послышался в трубке голос Сергея Ивановича. – Ну уж, колодки поменять, думаю ты и сам справишься.
   Для опытного водителя эта процедура, действительно, не представляла сложности. Максим засек время (при ремонте полагалась скидка от плана сто рублей в час) и отогнал машину в сторонку. Предупредив диспетчершу (которой также полагалось отстегивать двадцать рублей), чтобы не потерять место в очереди, он купил колодки из плановых денег в ближайшем магазине. Однако, сняв колесо, увидел, что тормозной диск также пришел в негодность. Максим пересчитал оставшиеся деньги. Выходило, что весь хозяйский план за вчерашний день уйдет на ремонт. Ну что же, другого выхода всё равно нет. Он заменит диск и продолжит работу. Сергей Иванович ценил его за умение ремонтировать машину своими руками. Но такой ремонт на дороге не сделаешь. Поэтому Максим поставил колесо обратно и потихоньку поехал к своему гаражу, в котором стояла отцовская тачка и был необходимый для ремонта инструмент.
 
 
    
                Глава 3.

    Максимке Брюханову примерно десять лет. Он вышел во двор прогуляться. Недалеко на пустыре шла игра в футбол. Максимка не очень любил эту игру, куда больше ему нравилось играть в прятки, в пекаря, в войну.  Возможно, устав гонять мяч, заводила и первый друг Вадик предложит потом что-нибудь другое. А пока можно вступить в игру и при возможности подать ему эту идею. Размышляя таким образом, Максимка направился туда, где шла игра. Тут ему повстречался плюгавенький Артурчик, который вечно цеплялся к Максиму, дазнился и всячески напрашивался на хороший тумак. Делал он это потому, что миролюбивый нрав Макса был всем известен. Он почти ни с кем не дрался, и первым не задевал никого, что считалось проявлением слабости и трусости. Вот и теперь Артурчик с загадочным видом приблизился к Максимке, и пряча улыбочку, сказал:
   - Брюхан, хочешь покажу кое-что интересное? – И, не дожидаясь согласия, повлек Максимку к старому и толстому дереву, стоявшему поблизости.
  Это был большой вяз, старый и тенистый. Каждую весну он засыпал двор круглыми семенами, похожими на двухкопеечные монеты. По стволу вяза медленно стекала густая, не слишком-то приятно пахнущая жидкость, вокруг которой копошились мелкие черные муравьи.
   Вот в эту-то неприятную жидкость и толкнул Максимку Артурчик, и тут же отбежал, хохоча и кривляясь. С отвращением Максимка отпрянул от старого вяза.  Вся его рука, и бок, и штаны были теперь выпачканы липкой и вонючей жижей. Он опешил, а затем бросился вдогонку за Артурчиком. Но догнать того было не  так-то легко. Зная, что рассвирепевший Брюхан может и поколотить, тот улепетывал во все лопатки. Запыхавшись, Максимка, остановился. Осмотрел майку и штаны. Поморщился от неприятного запаха. Придется идти домой, переодеваться.
    Вечером он рассказал дедушке о произошедшем.  Дед работал в гараже, выпиливая на верстаке какую-то хитрую железяку. Он внимательно слушал Максима, а потом надолго задумался. Отложил напильник в сторону, снял очки и погрузился в думу.
   - Деда… Деда! – тянул за рукав Максимка. Тот долго не отвечал. Наконец, встал, погладил внука по голове и повлек к выходу. Они встали у ворот, наблюдая, как заходящее солнце освещает ряды гаражей. Рядом с гаражными воротами, справа и слева росли два удивительных дерева. Стволы этих деревьев расходились на две части. На одной части росли груши, а на другой сливы. Дедушка говорил, что эти деревья привиты. Максимка ничего подобного нигде не видел, и никак не мог привыкнуть к таким деревьям.
  - Я думаю, - сказал дедушка негромко, что этот Артур больше не будет тебя обижать.
  - Почему ты так думаешь, деда?
  - Мне так кажется, - на лице дедушки появилась легкая улыбка. А может быть, Максимке просто показалось. – Обычно я не ошибаюсь, когда говорю.
   Дед закрыл гараж и проводил Максимку до дома. У Максимкиного деда была очень хорошая по тем временам тачка. Это были «жигули» третьей модели, апельсинового цвета. Внутри на полу вместо резиновых ковриков лежал самый настоящий ковер персикового цвета. На сиденьях были надеты светлые велюровые чехлы. Двигатель тройки работал едва слышно, а плавность хода не шла ни в какое сравнение с «москвичом» отца. Максимке очень нравилась дедушкина тройка.
   Что же касается Артурчика, то вскоре с ним произошла следующая история.
В большом дворе между желтыми панельными пятиэтажками как-то раз рабочие поставили несколько качелей, горку, стенку, турник и брусья. Особенно хороши были качели, большие, разноцветные, а самое главное, на подшипниках, позволяющих легко раскачивать их до самого неба. Одни были, так сказать, просто качели, а другие еще и вращались вокруг своей оси на отдельном подшипнике. Шло время, краска облезла, разноцветные доски сидений частично отвалились от металлических каркасов. Когда-то новые, подшипники качелей заржавели и растеряли свои шарики, так что качели стали качаться на ржавых обоймах, скрипя и лязгая. Поворотные качели уже не поворачивались, но качаться еще могли. На их и полез кататься глупый Артурчик. Максим ездил по двору на велике, и вот, притормозил, увидев своего обидчика на качелях. Он не был злопамятен, но Артурчик, очевидно, судил по себе. Спрыгнуть с тяжелых качелей он не мог, как и не мог быстро остановить их. Тогда он зачем-то решил раскачаться еще сильнее. Встав ногами на спинку сиденья, он принялся приседать, разгоняя качели. Вот они взлетели раз, и другой. Высота подъема нарастала. И тут не выдержал заржавленный поворотный подшипник. Нижняя часть качелей отделилась, на мгновение зависла в воздухе и полетела вперед. Артурчик плашмя шлепнулся на землю, засыпанную мелким гравием. Качели упали сверху, чудом не задев упавшего пацана. К Артурчику, лежащему на земле, подбежали бабки, сидевшие за столом в тени старых вязов. Его подняли и увели домой. Больше Максимка его не видел. Потом начался учебный год, и времени на прогулки оставалось всё меньше. Но, как бы там ни было, слова дедушки оказались верными.
    Вскоре произошел еще один случай. В общем дворе часто появлялся некий Пашка по кличке Полено. Этот Полено иногда принимал участие в общих играх, но чаще кучковался с отдельной небольшой компанией, которая почему-то не нравилась общепризнанному лидеру Вадику. Никаких эксцессов с Поленом у Максимки не было. Во всяком случае, до недавних пор. Как-то раз Максимка катил по двору на недавно купленном велосипеде Школьник цвета ясного неба. Точно такой же велик, только оранжевый, перед этим родители купили Вадику, а зеленый – Лешке, еще одному товарищу Максима. С тех пор они частенько катались втроем. Однако в этот раз ни Вадика, ни Лешку кататься не пустили, так что пришлось Максимке в одиночестве разъезжать по двору. Ничего не подозревающий Максимка крутил свои педали, как вдруг подкравшийся Полено взял и высыпал полное ведерко песка прямо в подшипники заднего колеса Школьника. В заднем колесе что-то захрустело и защелкало. Довольный Полено тут же удалился на безопасное расстояние, хотя озадаченный Максимка и не подумал его преследовать.
   Вечером, сидя в гараже у деда, Максим с грустью смотрел, как тот разбирает подшипники и промывает шарики в бензине. При этом он отвечал на вопросы деда о том, кто такой Полено, как тот выглядит, как разговаривает и много всего другого. После промывки на дне жестяной банки осталось изрядное количество песка. Собрав колесо, дедушка отправил Максима прокатиться вдоль гаражей, а сам надолго задумался, сидя в дальнем углу гаража.
  - Деда, деда – потряс его за рукав вернувшийся Максимка. – Всё работает хорошо, не хрустит.
  - А? Что? – очнулся дедушка. Мыслями он был где-то далеко.
  - Не хрустит, – доложил Максимка.
  - Отлично, - сказал дед, потрепав его по волосам. – Я думаю, что этот мальчик, который Полено, больше не станет делать ничего подобного. И улыбнулся.
Пашку Полено Максим больше во дворе не видел. Это его вполне устраивало. Много позже, в разговоре взрослых он услышал, что Пашка Хорошилов заболел какой-то ужасной болезнью, долго лежал в больнице, а потом уехал вместе с родителями, чтобы сменить климат. Как бы там ни было, песок в колеса Школьника он больше не насыпал. Ни он, ни кто-либо другой в большом дворе. Да и вообще, к Максимке как-то стали меньше цепляться. Его это устраивало. Жизнь неспешно шла своим ходом.



                Глава 4.

   Приехав в гараж деда, Максим задержал взгляд на знакомых деревьях у ворот. Двойные стволы значительно потолстели, сливовые ветви вот-вот должны были зацвести. «Газель» в гараж, конечно, не поместится, но в гараже есть нужный инструмент.  Дедушкину тройку, к сожалению, продали в девяностые, сейчас бы это был еще тот раритет. В гараже стоял отцовский Москвич. В последнее время отец ездил редко. На свою машину Максим еще не скопил, и поэтому иногда пользовался Москвичом. Переодевшись, Максим приступил к работе. Как он и предполагал, при наличии инструмента работы здесь было от силы на час. Управившись, он проследовал в угол гаража и присел на старую дедушкину скамейку, стоявшую у стены. Воспоминания плавно перешли в раздумья о насущном. Взять, например, этого хозяина три-девять-семь. Было бы неплохо, если бы у того взял бы, например, и заклинил движок. Максим представил себе, как обогнавшая его триста девяносто седьмая вдруг резко дергается, её задние колеса с визгом стопорятся, микроавтобус разворачивается поперек дороги, оставляя на асфальте двойные черные полосы.  Испуганные пассажиры хватаются руками за поручни и спинки сидений. Недоумевающий хозяин пытается завести мотор. Безуспешно. Это клин. И вот, раздав деньги и высадив пассажиров, он звонит кому-то, и вскоре сломавшуюся машину волокут куда-то на буксире. Мечты, мечты… В настоящее время именно Максим на ремонте, а три-девять-семь складывает денежки в карманы, радуясь, что одним резинщиком на маршруте стало меньше. Пора было перекусить и двигать на маршрут.
   Приехав на конечную, Максим увидел приближающуюся триста девяносто седьмую. Уже второй раз за день они пересекались. Три-девять-семь, как должное, занял место впереди Максима. Тот стал терпеливо дожидаться своей очереди.
   - Девять-семь-один! – послышался голос диспечерши. – Отправляемся!
  Девять-семь-один – это номер машины, на которой работает Максим. Он подобрал с конечной трех человек и потихоньку покоптил. Нет, всё-таки работать лучше, чем ремонтировать. Определенно лучше. Примерно на середине маршрута ему встретилась триста девяносто седьмая. Она была пуста, пассажиры сгрудились рядом. Увидев машину Максима, они дружно замахали руками. Максим остановился и забрал всех, наполнив салон до отказа. Краем глаза он заметил открытый капот триста девяносто седьмой и хозяина, говорившего по мобильнику. Из-под машины медленно растекалась лужа антифриза.
  Остаток дня прошел нормально. Случай с три-девять-семь крепко засел в голове Максима. Даже усталость как рукой сняло. Управляя машиной, он размышлял о случившемся. Тот, кто мешал ему, вдруг ушел также стремительно, как ушли некогда Артурчик, Полено и еще пара негодяев, достававших его в школе. Сейчас эти события выстроились в определенный логический ряд. Объединял эти события тот факт, что они как бы обыгрывались в дедушкином гараже. О чем так глубоко думал тогда дед? Зачем он выспрашивал на первый взгляд совсем необязательные подробности вроде таких, какого роста этот Полено, какой у него голос и чем тот любит заниматься? Уж не планировал ли он возмездия? Нет. Планировал – не подходящее слово. Дед не планировал возмездия – он его проигрывал, представляя в уме шаг за шагом. Прокручивал у себя в голове, как Максим сегодня утром представлял сам себе клин мотора триста девяносто седьмой. А затем всё представленное в гараже сбывалось с пугающей точностью. Максим здорово разволновался. Если это не цепь удивительных совпадений, нужно провести контрольный опыт. Он отработает свою смену, а в выходной придет в гараж и медленно, шаг за шагом, представит, как будто он находит, к примеру, кошелек под сиденьем. Блестящий черный бумажник, набитый деньгами. В котором будет тысяч десять, не меньше. Размышляя так, он незаметно добрался до конечной. Было уже поздно. Надо еще заправить машину, смахнуть с нее пыль щеткой и подмести салон. Мыть салон с водой нужды не было – день был ясный и сухой, так что пассажирам не удалось угваздать салон. Значит, к сегодняшнему сну можно смело прибавить еще полчаса. Для третьего дня работы это как нельзя кстати. Максим потушил в салоне свет и погнал машину на заправку.
    


                Глава 5.

   Снова пищит будильник. Максим с трудом открывает глаза. Такое ощущение, что он только что лег. По сути, так оно и есть. Сегодня третий день. Самые трудные минуты третьего рабочего дня – первые минуты пробуждения. Потом приходит мысль, что этот день – последний,  а  значит, завтра можно будет отсыпаться хоть до обеда. Эта мысль сильно помогает.  К тому же сегодня воскресенье, а значит, машин на дороге будет поменьше, а людей, возможно, и побольше. Если погода не подкачает. Быстрые сборы, и вот, Максим входит в диспетчерскую за путевкой. Там его ждет неприятный сюрприз.
   - Брюханов, – после непременного дыхания в стакан диспетчерша прошлась кончиком шариковой ручки по списку, лежащему на столе. – Штраф триста рублей.
   - За что?
   - Все вопросы к Ширко.
Увидев страдальческий взгляд Максима, диспетчерша сжалилась:
 - За стоячих пассажиров, - вполголоса произнесла она.
   Ширко был еще той сволочью. Он был одним из механиков «Автотранса». Когда-то он был таким же маршрутным водилой, но был выгнан за пьянку. Однако потом каким-то образом начальство разглядело в нем преданного холопа, Ширко был принят обратно и поставлен механиком. Во всем «Автотрансе» с тех пор не было механика въедливей и ненавистней к своему вчерашнему брату-водителю. Багроволицый и пузатый, Ширко придирался к недостаточно чистому салону, к недостаточно новым покрышкам, к тяжело открывающимся дверям, и даже ко ржавчине и вмятинам на кузове. Не гнушался он, спустившись в смотровую яму, самолично проверить люфты в рулевых тягах. Но больше всего он любил, сидя где-нибудь в засаде на маршруте, записывать номера машин, везущих «стояков». Не брезговал он этим заниматься и в свои выходные, благо маршрут №47 пролегал вблизи парка, в котором Ширко часами гулял со своей собакой. Водители дружно ненавидели Ширко, громко понося его, стоя на конечной, однако высказать свои претензии в лицо никто не решался. С начальством спорить себе дороже…
   Оставив триста рублей в диспетчерской, Максим решил, что завтра же пойдет в гараж и… пусть Ширко не обижается. Когда Ширко осматривал его машину, Максим непроизвольно улыбнулся.
  - Ты чего это такой веселый? – Ширко впился налитыми кровью глазами в лицо Максима – Пил что ли?
  - Нет, - напустив на себя серьезный вид, отвечал Максим.
  - Смотри, сейчас на освидетельствование отправлю, - Ширко испытующе оглядел Максима, помедлил, но всё же, отдал подписанный путевой лист. – Машину мыть ежедневно. Не обмахивать щеткой, а мыть! Стояков не брать!
  Максим поспешно хлопнул дверцей и погнал машину к воротам, пока Ширко не прицепился к чему-нибудь еще. Рабочий день прошел спокойно. Пассажиры входили и выходили, оставляя в кассе деньги. Хозяева в воскресенье отдыхали, так что на маршруте убавилось машин, и не приходилось подолгу стоять на конечной. Вечером Максим сделал еще один рейс, так как день был последним. Домой он возвращался во втором часу ночи, звеня мелочью в карманах, усталый, но довольный.
               
               

                Глава 6.

      Выходные промелькнули незаметно. Возможно, от того, что Максим отсыпался до двенадцати часов. В первый выходной обычно происходил  отходняк. Проснувшись в полдень, Максим проглотил пару таблеток цитрамона, так как пробуждение началось с легкой головной боли. Точнее сказать, боль началась еще во сне, и, к сожалению, продолжительное лежание в постели не сняло её. Хотя, иногда снимало. А теперь, если эту легкую боль проигнорировать, то она будет постепенно нарастать, затем появится тошнота, а потом недалеко и до обморока. Так что лучше было своевременно придавить боль в зародыше, тогда и весь день пройдет куда приятнее. Обстоятельно позавтракав, Максим вышел на улицу и, не торопясь, направился в гараж. Слегка побаливала задница, намозоленная за трое суток непрерывой рулежки, голова приятно кружилась. Состояние напоминало легкий отходняк после пьянки среднего калибра. Хотя Максим почти не пил, он знал это состояние. Проведя в гараже около получаса, он приступил к обычной жизни обычного молодого человека, еще не обремененного семейными узами.
   Понедельник подкрался незаметно, и вот, Максим снова входит в диспетчерскую.
  - Кто сегодня выпускает? – как бы невзначай поинтересовался он, привычно дыхнув в стакан, - Ширко?
  - Ширко вчера уволили, - негромко ответила диспетчерша, - За пьянку.
   У Максима будто бы выросли крылья от этих слов. Весь день он провел в приподнятом настроении. Дух захватывало от открывшихся перспектив.
    В последующие пару недель случилось так, что трое водителей, особенно неприятных Максиму, по разным причинам ушли с маршрута. Сразу стало гораздо приятнее работать. Никто больше не называл его резинщиком и не пытался влезть без очереди. А еще маршруте перестали появляться гаишники. Во всяком случае, в смену Максима. Жизнь стала налаживаться. Лопатник пух от денег. Вот только опыт с появлением под сиденьем кошелька оказался неудачным. Кошелек никак не хотел появляться. Максиму пришла в голову мысль, что он недостаточно подробно обыгрывает ситуацию в гараже. Возможно, ситуация изменится, если представить себе конкретного фраера ушастого, как у того выпадает кошелек и падает под сиденье. Однако такой путь Максиму не подходил. Это было слишком уж похоже на кражу. Он с легким сердцем взял бы, так сказать, абстрактный кошелек, но кошелек, принадлежащий конкретному человеку, взять не мог. Смейтесь, если хотите. Путем несложных экспериментов Максим пришел к выводу, что дедушкин гараж не способен создать что-то новое из ничего. Зато очень даже способен что-либо убрать, разрушить или сломать. Что ж, при умелом использовании и это могло принести известную пользу. Стоя вечером на конечной, Максим размышлял, удасться ли ему побороть свои головные боли путем обдумывания этого в гараже. Он никак не мог решиться. Кто знает, что может произойти с его сосудами. У покойников, как известно, голова не болит, но такой радикальный способ Максиму определенно не подходил. Над этим следовало хорошенько поразмыслить.
  Занятый своими думами, Максим не обратил внимания на неприметного человека в сером костюме, дожидающегося отправления, как выяснилось, именно Максимовой маршрутки. Когда пришла очередь Максима становиться на посадку, человек в сером костюме открыл боковую дверь, влез внутрь и расположился на переднем сидении.
   - Не возражаете? – спросил он, протягивая плату за проезд.
   - Пожалуйста, - ответил Максим.
  Пассажир был трезв и выглядел весьма респектабельно. Ну и пусть себе сидит.
Прошло десять минут. Остановка была пуста. Пора было отправляться. Максим завел двигатель, тронул машину и медленно покатил по маршруту.  Мимо проплывали остановки. Отчего-то никто не махал рукой, требуя остановиться. Должно быть, кто-то из конкурирующих маршруток прошел здесь недавно и собрал всех. Максим поплелся совсем медленно, чтобы увеличить отрыв. Тут незнакомец и обратился к нему:
     - Извините, что отвлекаю, но у меня к вам чрезвычайно важный разговор.
  Максим покосился на незнакомца. Какой еще важный разговор может быть с водителем маршрутки? Сидящий напротив негромко продолжал:
  - Мое имя Януш. Януш Калишер. Я поляк, если это вам интересно. Но давно живу в России.
  Максим медленно вел «газель», смотря на дорогу. Не встретив возражений, человек в сером костюме продолжал:
   - Я специально разыскал вас, Максим. Вас, кажется, так зовут?
  Максим, работая на маршруте третий год, навидался разных людей. В том числе, были и такие, кто называл его по имени. Он кивнул, не отрывая взгляд от дороги. Было уже совсем темно.
   - У вас открылся некий дар, Максим. – В голосе  Януша слышалось скорее утверждение, чем вопрос. – А мы видим таких людей. Мы – это люди, обладающие силой.
  От неожиданности Максим проскочил остановку, на которой какой-то человек махнул было рукой. Впрочем, тормозить было уже поздно.
  - Так бывает, - продолжал человек в сером костюме, - что кто-то порой открывает в себе сверхспособности. Как ты, Максим. Как я, в свое время. Это редко, но случается.
  Максим внимательно слушал. Его вдруг перестали заботить пассажиры на остановках. Он медленно вел машину по улице, освещенной редкими фонарями. Таинственный гость продолжал:
  - Я пришел к  тебе, чтобы предостеречь.
  - Не совсем понимаю, о чем вы говорите.
  - Максим, давай начистоту. Я пришел с добрыми намерениями. Но те, кто придут потом, будут иметь совсем другие цели.
  Он начал издалека. Возможно, Максим слышал о некоем человеке по имени… Тут он назвал одно имя, не так давно частенько звучащее по радио и ящику. Это был политик и бизнесмен. Запомнился он тем, что очень своевременно погиб, отравившись газом от невыключенной газовой плиты. Теперь вопрос: мог ли политик и бизнесмен, ставя на плиту чайник, открыть газ и забыть поднести спичку, как какая-нибудь забывчивая бабулька? Кроме того, у людей подобного калибра, как правило, есть и охрана, и прислуга, а их бытовая техника не просто хорошая, а весьма и весьма приличная. Януш назвал еще несколько громких имен. Всем, кто имеет хотя бы немного мозгов, ясно, что это очень похоже на работу спецслужб, подвел итог Януш Калишер. Максим пожал плечами. Они проехали уже половину маршрута. Ни одной посадки. Но это полбеды, а к чему клонит этот человек, назвавшийся поляком? Тот поспешил ответить на повисший в воздухе вопрос.
   - Причем тут ты, Максим? Ты ведь это хочешь спросить?
   - Ну да. Причем тут я?
   - А притом, что все вышеуказанные ликвидации можно, конечно осуществить путем привлечения спецагентов, но это сложно, опасно, дорого, а главное, не гарантирует стопроцентного результата. Куда надежнее привлечь человека, имеющего соответствующие сверхспособности. Такого человека, как ты, Максим.
  - Но я не работаю в спецслужбах.
  - Вот! – обрадовался человек в сером костюме. – Мы подошли к сути. Ты не работаешь на спецслужбы. Пока еще не работаешь. Но очень скоро тебя найдут. У них тоже есть люди, которые видят таких, как ты. Они тебя найдут и сделают тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

   

                Глава 7.

      Максим начал понимать. Между тем, путь подходил к концу. Они проехали весь маршрут, не подсадив ни одного пассажира. Неслыханное дело. Но не это сейчас заботило Максима. В словах Януша  был, пожалуй, некий резон. Максим как-то не задумывался о том, что может оказаться не одинок в своем роде, вместе со своим дедушкиным гаражом. Он припарковал машину чуть дальше конечной и заглушил двигатель. Теперь он мог повернуться, чтобы видеть собеседника.
   - Да-да, тебе придется осуществлять дистанционные ликвидации, - сказал Януш Калишер. – Разумеется, тебе не придется больше кататься тут круглыми сутками. Хотя, возможно, в целях маскировки…
   - Я подумываю о смене работы, - уточнил Максим. – Такой режим не для меня. Головные боли.
   - Все решаемо, для этой организации нет невыполнимых задач, - развел руками Януш. – Тебе найдут какую-нибудь работу для прикрытия. Но дело не в этом. Если твоя будущая тайная деятельность не претит тебе, то и нет проблем. Но почему-то мне кажется, что перспектива убирать людей по душе не всем. Как ты думаешь?
   Максим задумался. Устранять людей, пусть даже и незнакомых, пусть даже и не очень хороших, это как-то уже чересчур.
   - А если я откажусь?
   - Тогда тебя уберут. – Темные глаза Януша нехорошо блеснули, - государство не потерпит нарушения своей монополии на власть. Ведь твоя сила – это некоторая власть, не так ли? И никто ничего никогда не узнает.
   Тень прошла по лицу Максима. Он вспомнил, как много лет назад не стало дедушки. Однажды дедушка просто исчез. Заплаканная мама, роняя на пол таблетки, сидела на телефоне, обзванивая больницы, морги, отделения милиции и даже вытрезвители, хотя дед был непьющий. Нигде и ничего. Подали заявление о пропаже человека в милицию. Спустя несколько дней в квартиру позвонили. В прихожую вошли двое в серых пальто. Они о чем-то негромко переговорили с мамой, заставив расписаться в какой-то бумаженции, и выдали на руки свидетельство о смерти. Причиной смерти был указан инфаркт. Конечно, в пожилом возрасте случается всякое, но на сердце дед никогда не жаловался.  Потом были скромные похороны, на которых, между прочим, присутствовал какой-то человек, неуловимо похожий на этих двух, в пальто, только в годах. Он представился сослуживцем деда, не очень-то заботясь, поверили ему или нет. Удостоверившись, что тело было действительно предано земле, он исчез, не оставшись на скромные поминки. Спустя полгода продали оранжевую «тройку». Мама не могла без слез садиться в неё.
    - А вы, случайно, не оттуда? Не из спецслужб? – Максим понимал, что вопрос звучит глупо, но ничего не мог с собой поделать.
    - Когда они придут к тебе, ты сразу поймешь, кто они. По тону разговора и другим признакам. Естественно, они тебе покажут удостоверения. Заставят дать подписку о неразглашении. А говорить, скорее всего, вы будете либо у них в конторе, либо у тебя дома.
   Помолчали. Максим собирал в пучок разбредшиеся мысли.
  - А зачем вам всё это? – Наконец, сформулировал он вопрос. На него словно навалилась усталость прошедшего дня. А завтра опять рабочий день. Рядом притормозила еще одна сорок седьмая маршрутка. Водитель вопросительно бибикнул и кивнул головой, едешь, мол? Максим поднял руки, скрестив их, нет, мол, я – всё. Газель сорвалась с места и умчалась сажать народ, собравшийся на той стороне.
   – Для чего вы мне всё это рассказываете?
   - Потому что я такой же как ты. Но ты стоишь в начале пути, и еще не поздно вернуть всё на место. Сделать шаг назад. Если захочешь.
   - Так значит вы тоже… Того… Ликвидировали?  - догадался Максим.
  Собеседник в сером костюме на секунду запнулся. Укоризненно покачал головой.
   - Ты задаешь бестактный вопрос, Максим. Хотя, проведя целый день за рулем, еще, пожалуй, не то сморозишь… - Раздумчиво произнес он. – Спишем это на твою усталость. Я и так уже много сказал тебе. В общем, ты сможешь отдать свою силу мне, а я готов принять ее у тебя. Если  захочешь, разумеется.
   - А если нет?
   - Если нет, то всё пойдет своим чередом. Тебя найдут, и найдут очень скоро. Потом тебе предложат выбор. И выбирать придется между плохим и очень плохим. Ты ведь уже понимаешь, верно?
   - Да, понимаю… А могу я просто отказаться от этого дара?
   - Нет, сила – это не та вещь, которая приходит из ниоткуда и уходит в никуда. Эту силу можно лишь передоверить, имея на то свою свободную волю. И должен найтись тот, кто согласится принять ее. Понимаешь?
  - Что же я должен сделать?
  - Захотеть. Всё точно так же, как ты делал раньше.
  Максим почувствовал, что в стройных рассуждениях человека, назвавшегося поляком, пропущен один важный аспект. Он попытался озвучить его:
  - То есть, вы предлагаете мне бескорыстно отдать то, что у меня есть?
  - Бескорыстно? – Переспросил Януш. Он выглядел слегка удивленным. – Так вот что тебя волнует! Позволь объяснить. Дело в том, что принимая твою силу, я не увеличиваю свою. Вот в чем штука. Закон аддитивности здесь не действует. Я только освобождаю тебя от бремени, которое раздавит тебя, вот и всё. Хотя… Во время этого рейса нам не встретилось ни одного пассажира. Отчасти, это и моя вина. Признаю.
   Януш расстегнул пиджак и запустил руку внутрь. Он извлек черный кожаный бумажник. Именно такой бумажник Максим представлял себе в дедушкином гараже. Поляк извлек из бумажника пятьсот рублей.
   - Думаю, это неплохой заработок за рейс? – Лукаво усмехнувшись, он положил пятисотку в кассу с мелочью. И, не дожидаясь, ответа, взялся за дверную ручку.
  - Мне пора, - сказал Януш, открывая дверь. В кабину ворвался свежий ночной воздух. – Я готов, дело за тобой. Решай, но помни, что времени у тебя мало. Несколько дней, от силы пару недель. Доброй ночи.
  И, захлопнув дверь, быстро зашагал прочь и вскоре исчез во тьме.
  Максим долго сидел, уставившись в темное стекло. Затем взглянул на часы. Было уже очень поздно, а завтра - второй день. Хотя смена короткая, но все равно тяжело. Он завел мотор и погнал машину на заправку. Сейчас надо сделать слишком много дел. Помыть машину (привет, прошедший днем дождик), заправить ее, подмести салон. И скорее домой. Сегодня не время думать. Такие вопросы надо обдумывать на свежую голову. Он обязательно как следует подумает над тем, что сказал человек в сером костюме.  Возможно, есть еще варианты.  Кто знает? Он обязательно подумает над этим завтра.
   Красные габаритные огни «газели» быстро удалялись и вскоре растворились во тьме.