Трудно быть Богом

Четырех-серийный фильм Франко Дзеффирелли "Иисус из Назарета" разве что не канонизирован как пятое Евангелие, как Кино-евангелие, а Ватикан умолял Роберта Пауэлла больше нигде не сниматься. Но что, действительно, делает это сакральное роуд-муви явлением не просто искусства, - это операторская работа Армандо Наннуцци и Дэвида Уоткина. Причем, даже не иконописный лик и прозрачные глаза Роберта Пауэлла, а общие, и, особенно, средние планы. Это силуэты, где в отсутствии явного проявления личности актера, вдруг вживается Нечто Свыше. Всякий раз, когда видишь эти движущиеся образы Рембранта и Поленова, тебя слегка бьет током. Вот где визуально оживает и сама за себя говорит, лучше тысячи книг, вся эта сакральная истина - приход Бога на землю в облике битника I века. И что еще важно, такой визуальный контекст многократно усиливает цельное восприятие личности главного героя: его левизна, его любовь к жизни, встречи, тусовки, дороги, ночи под звездами, и чудеса, чудеса, чудеса: исцеление немощных, воскресение мертвых, пять тысяч хлебов и вино из воды, и, конечно, речь Бога, и при этом его такая человеческая, чуть больная, раздвоенность, его обиды и детская трогательность. Вся его жизнь - Крестный путь - путь маленького человека с расстрельным статусом Мессии, который брошен в жестокий и неверующий мир, от триллера родов Марии до казни через самопожертвование. Достоевский был очень восприимчив в таким штукам. (У Рафаэлевой Мадонны упал и бился в припадке. Чуть не упал возле "Мертвого Христа" Гольбейна). Посмотри он этот фильм, наверняка бы, повторил: "Если б кто доказал мне, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели со истиной".