Пути Господни

   Рождественские морозы 1982 года в соответствии со всеми народными  приметами были суровыми.  Конец трудового дня.  Сотни уставших за рабочую смену людей выплеснулись  из проходной  Машиностроительного завода на  уже по-ночному тёмную  улицу.  Одни направились в сторону магазинов, призывно манящих к себе ярко освещёнными  витринами,  другие – к многоэтажкам жилого микрорайона, а остальные –  на автобусную остановку. 

  Невысокого роста юноша последним втиснулся на нижнюю ступеньку задней двери новенького  ЛиАЗа, и так уже почти  готового треснуть по всем своим сварным швам  от  набившихся в него  пассажиров.  Двери  автобуса закрылись  лишь при  помощи  оставшихся на остановке неудачников, и машина,  натужно взвыв  мотором,  медленно тронулась по маршруту  движения номер тринадцать. 

   В автобусе, максимально рассчитанном  лишь на 80 человек, ехало больше сотни одетых в зимние пальто и шубы. Но, несмотря на давку, в салоне никто не  роптал и не возмущался.  Следующий рейс пришлось бы ждать на морозе минут сорок,  поэтому  все ехали  «с чувством глубокого удовлетворения».      

    Юношу  на нижней ступеньке задней площадки, настолько сильно зажали со всех сторон, что он был вынужден  ехать,  уткнувшись  лицом  прямо в грудь  женщины лет двадцати пяти, стоявшей на ступеньку выше его.  Верхняя  пуговица  её  красного пальто была не застёгнута из-за розового шарфика на шее, а следующую очень как-то не вовремя оторвали в этой сумасшедшей давке.  Поэтому в немного  распахнувшемся вороте стало видно  её белую блузку, туго обтягивающую грудь. В одной руке у женщины была сумка, а другой она держалась за металлический  поручень. Впрочем, всем стоящим  в автобусе сейчас не то чтобы упасть, но даже минимально  поменять своё положение в пространстве  было бы просто невозможно.

   Молодой человек  попробовал для приличия хотя бы немного отвернуться, чтобы не смущать свою спутницу, но получилось только хуже – пальто у женщины распахнулось ещё шире.

  — Стой спокойно, –  прошептала она.

  — Извините, я не специально.

   Он виновато смотрел на неё снизу вверх, она же, стараясь не привлекать внимание окружающих к сложившейся ситуации,  лишь на секунду опустила на него  свой взгляд.  Но и этого ей оказалось  достаточным, чтобы сразу понять, что перед ней   не  хам, и не  нахал, решивший  немного поразвлечься, а довольно симпатичный  паренёк,  которому нет ещё  и двадцати,  и которому просто сейчас немного повезло. А раз так, то не стоит  портить свои и чужие  нервы бесполезными претензиями.

    Автобус,  разогнавшись до своей крейсерской скорости, как будто убаюкивая, плавно раскачивал в своей утробе спрессованную человеческую  массу.  Впереди был довольно долгий путь между отдалёнными друг от друга  микрорайонами города.

  Тёплый, немного терпкий запах женского тела  постепенно начал  кружить юноше голову.  Он закрыл глаза и с наслаждением  глубоко вдохнул  этот волнующий  аромат.  От прихлынувшей к голове крови  все окружающие звуки  постепенно слились для него  в один неопределённый гул, и он  на несколько секунд  потерял ощущение  реальности  всего происходящего.

    Она же стояла,  почти не дыша. Совершенно  незнакомый ей  до этой минуты человек  неожиданно перешёл  ту грань, когда   мужчина и женщина  перестают быть чужими. То, что раньше позволялось лишь в минуты страсти и только  после долгой «проверки чувств»,  происходило сейчас  так  же легко и естественно,  как поцелуй ребёнка.  Она  вначале не могла, а потом и не захотела  сопротивляться этому.  Дыхание молодости проникало сквозь тонкую ткань блузки и, казалось,  обжигало  её грудь.  А потом  это тепло …   волной опустилось вниз.

   Торможение перед остановкой заставило стоящих пассажиров стать ещё ближе друг к другу.  Те же,кто ехал сидя, с некоторой опаской наблюдали со стороны за  этим процессом деформации человеческих тел, и  мысленно  переживали тот момент, когда  им тоже придётся встать и покинуть  своё уютное насиженное место, чтобы  влиться в этот  коллектив крепких телом и духом людей.

    С задней площадки автобуса никто не выходил, поэтому  дверям просто не дали открыться. Снаружи какое-то время слышалось слабое царапание  озябших на морозе людей,  тщетно  пытавшихся  тоже стать пассажирами, но  вскоре и это всё стихло.  Двигатель зарычал, и ЛиАЗ снова двинулся по маршруту.

   Молодой человек, наконец,  решился опять взглянуть снизу вверх  на женщину в красном и негромко произнёс:
  — Меня, между прочим, Денисом зовут.

   Она после секундной паузы всё же ответила взглядом на  взгляд  и  даже  слегка  улыбнулась:
  — Красивое и  редкое имя.

   Ответ вселил  уверенность, и юноша уже смелее  посмотрел на миловидное лицо спутницы, находя в ней всё больше и больше привлекательного. Захотелось как-то привлечь к себе внимание этой одновременно такой близкой и такой недоступной для него  женщины.

   — Я после этой поездки, как порядочный человек, буду обязан на Вас жениться.  Или хотя бы пригласить в кино и купить мороженое.  Но для этого мне как минимум надо знать Ваше имя.

  — А ты смешной, мальчик…    Только давай лучше  я сама  тебя усыновлю и буду следить, чтобы ты не прогуливал школу и мыл руки перед едой...  А впрочем...   Вика...  Виктория.

   На повороте автобус вдруг резко  накренился, и ей в спину кто-то больно упёрся локтём. От неожиданности женщина  выгнулась вперёд,  и этим на несколько секунд полностью лишила Дениса возможности дышать.  Но зато дала  в полном объёме  оценить вполне  достойные размеры её груди.

   — Прости, я тоже не специально.

   Оба прыснули от смеха, – и всё сразу стало намного проще. Она перестала сдерживать дыхание, а он – перестал чувствовать себя в чём-то виноватым.
 
   После  такого тесного знакомства ехать дальше молча было бы, наверно, верхом неприличия,- и они продолжили шептаться, как два школьника на уроке.

   — Вы очень красивая.

   — Льстишь мне?  Откуда ты можешь это знать, – вдруг, у меня ноги кривые.

   — Не провоцируйте меня, пожалуйста, а то захочу удостовериться и попытаюсь присесть.

   — Я тебе присяду! Хватит с тебя и того, что имеешь. А то вообще лишу сладкого.

   — Не надо!  Эта поездка мне  потом ещё долго будет сниться.

   — Мне кажется, что сегодня ты вообще не сможешь заснуть.

   — Наверно, да.  А Вы?

   — Я?...  Я приму снотворное.

  Следующая остановка автобуса у неосвещённого железнодорожного переезда опять не  принесла облегчения пассажирам.  Лишь из передней двери вывалился наружу один щуплый мужичок, который быстро засеменил по укатанной дорожке в сторону видневшегося вдалеке пожарного депо. Автобус, угрожающе скрипя рессорами, опять тронулся в путь.

  Женщина  уже с удовольствием  смотрела на  лицо юноши, который и бриться-то стал, видимо, совсем недавно.  Она пыталась представить, каким же он будет лет так через двадцать. Из него, наверняка,  должен получиться красивый мужчина.  И дети у него родятся красивые. Эх, был бы он немного постарше!

    — Что-то ты ростом невелик, грудничок мой.  Наверно, ещё учишься? 

    — Окончил училище. Работаю слесарем.  Но этой весной иду в армию.  А  рост – дело наживное. Мужчины растут до двадцати пяти лет.

    — Ну, тогда расти  и береги себя. Время сейчас сложное. Много хороших мальчиков  гибнет,  так и не успев стать хорошими мужчинами.  Как нам потом без вас жить? Запомни это.

   — Я постараюсь.  Но неужели Вы потом меня ни разу не вспомните?

    Она задумчиво посмотрела в тёмное с морозным рисунком  окно автобуса.

    — Вспомню....  Я до сих пор люблю сказки.

    Автобус, наконец,  подъехал к следующему крупному микрорайону города. Для многих пассажиров  это было концом их  поездки. В салоне началось предварительное выяснение, кто кого  сможет пропустить к выходу.

    — Мне на следующей остановке выходить, – уже перестав шептать, сказала она.

    — Можно мне Вас проводить?

    — Нет, нет. Это вовсе ни к чему.  Да и муж меня, как всегда, будет встречать.

   Противно заскрипели тормоза.  А он вдруг,как будто этим прощаясь, нежно прикоснулся лицом к ложбинке её груди и замер.

   Она не противилась. Она улыбалась...

  С трудом открывшиеся двери автобуса впустили в салон поток морозного и отрезвляющего воздуха.

  Денис  первым вывалился наружу и  успел взять её за руку помогая спуститься со ступеньки.  Следом, как икра из нерестящейся рыбы, высыпало  на заснеженную землю ещё около двух десятков пассажиров. 

  — Мы с Вами ещё встретимся? – успел он спросить, пока  её рука не выскользнула из его руки.

  — Пути Господни неисповедимы.  Я часто езжу этим маршрутом, – может когда-нибудь и увидимся.

    Она на прощанье махнула рукой и, не оглядываясь, быстрым шагом пошла в сторону от остановки, на ходу придерживая рукой распахивающийся ворот пальто, будто хотела подольше сохранить  в своей душе тепло этой мимолётной встречи.

   Ноги у неё оказались  тоже красивыми.

   Он же в нерешительности ещё немного постоял, глядя ей вслед, а потом опять заскочил на ступеньку уже готового к отправке  автобуса тринадцатого маршрута.

 
               
                *   *   *
  Опять январь, только тридцать лет спустя.  Он  отмечает в ресторане  своё очередное воинское звание.   Сдвинув вместе четыре стола, компания  его друзей и сослуживцев уже около часа поднимает тосты за новоиспечённого полковника. В зале нет свободных мест. За соседними столиками отмечают встречу выпускники Технологического института 1977 года.  Шумно и весело, по КВНовски.  Полковник время от времени бросает взгляд  на этих уже немолодых  бывших студентов и улыбается то ли своим мыслям, то ли их шуткам.

   Но вот на маленькую ресторанную  сцену поднялся  ансамбль из пяти  музыкантов.  Вместо эстрадных  записей из динамиков  раздались первые живые аккорды  “Hotel California”.  Под звуки этого бессмертного хита  многие пары тут же вышли на танцпол.  Полковник тоже решительно встал со своего места и пригласил на танец  одну из женщин студенческой компании. 

  После нескольких первых  вполне целомудренных танцевальных движений  Он вдруг  приблизил свои губы к её уху и прошептал:

  — Вы меня не помните?...  Зима  восемьдесят  второго, автобус тринадцатого маршрута…

  Женщина замерла на месте  и прикрыла от удивления свой рот рукой.

  — Боже мой, это Вы?!  Сколько лет прошло, а Вы меня всё же узнали.

  — Вы не сильно изменились, а  у меня хорошая память на  красивые  лица.

    — Опять льстите мне?  А вот я бы Вас ни за что не узнала.  Вы очень возмужали…  Выросли, как и обещали…  Стали настоящим  полковником.

   Они продолжили свой прерванный танец.  Не отрывая своих взглядов, они как будто ощупывали ими лица друг друга.  И это приносило им явное удовольствие.

  — Я тогда  месяца три подряд, пока в армию не забрали, каждый день ездил  в  тринадцатом автобусе,  и  пытался найти Вас среди пассажиров. Иногда даже выходил  на той остановке, где мы с Вами расстались.  Сидел и ждал. Надеялся, что встречу.

   — У моей мамы уже на следующий день случился инсульт.  Я целый месяц просидела около её постели.  А потом пришлось найти другую работу рядом с домом, чтобы всегда  быть недалеко от мамы.

   — Я часто вспоминал ту нашу встречу.  Казалось бы,  всего пятнадцать минут, а получилась зарубка на всю жизнь.  И Ваши слова про мальчиков, никогда не ставших  мужчинами,  я помнил. И в Афганистане, и позже, когда сам  стал офицером и  посылал своих солдат на задание.

   — А я тоже, особенно  в первые годы, часто Вас вспоминала.   

   — Но расскажите, как Вы сейчас-то живёте?  Муж, дети?

   — Два года назад  в этом же ресторане мы с мужем отмечали серебряную свадьбу.  Он тогда ещё не знал, что болен.  Сейчас его уже нет... 

   — А ведь, получается, что Вы тогда сказали мне  неправду про встречающего мужа?

   — Да, я испугалась, что могу испортить жизнь тому безусому мальчишке. И, наверно, оказалась права.

   — Ну, а дети у Вас есть?

   — Сыну Денису уже двадцать пять, и он работает мастером на заводе...

  Полковник удивлённо вскинул брови, и почему-то, как тридцать лет назад, перешёл на шёпот:

   — Вы назвали своего сына Денисом?

   —  Ну, я же сказала, что тоже часто вспоминала юношу, который едва не потерял сознание  на моей груди, — с улыбкой  и так же  шёпотом ответила она. 

   Он что-то хотел ответить, но она мягко прикрыла его губы своей ладонью:

  — Теперь Ваша очередь рассказать о своей семье.  Кто Ваша жена, есть ли дети?

   Он заговорил не сразу, - после едва заметной паузы, и подбирая каждое слово:

  — Сейчас я один. С женой мы жили сложно и  развелись сразу, как только  нашей дочери Вике… Виктории  исполнилось восемнадцать…

   Они опять замерли. Она стояла, зажмурившись, как от яркого света, и в каком-то бессилии перед судьбой несильно била кулаком по его плечу… А потом молча уткнулась лицом ему в грудь… Он всё понял и нежно прижал губами её руку к жёсткому полковничьему погону.

   Она не плакала. Она улыбалась…

   А над танцполом разносились уже последние звуки  песни, рассказывающей почему-то  вовсе не о любви, а о грязных номерах провинциального американского отеля.

               
                *   *   *

    Ничего в этом мире не бывает случайным. Всё происходящее с нами чем-то  очень напоминает хорошо  срежиссированную  гениальным  творцом  многоактовую пьесу.    Даже самые малозначимые события и поступки  сразу или через  годы, но обязательно отзовутся в нашей или чьей-то другой судьбе. Воистину пути Господни неисповедимы.