Вопреки всему. Глава 1

Самолёт мягко опустился на землю и покатил по аэродрому СССР. Из иллюминаторов, был виден густой русский лес под слоем тяжёлого январского снега. Гавриил Ильич Мясников не отрывал от него пристального взгляда. Сердце его колыхалось радостным волнением от возвращения на Родину. Сколько времени он мечтал вернуться! Видел во снах рощи, поля, горы, реки, и неизменно каждый раз – свою семью, которую он всегда, неизменно вспоминал такой, какой видел её в последний раз - больше двадцати лет назад.

Наконец, самолёт остановился и от крыла протянулся трап. Когда до земли оставалось две или три ступени, Мясников вздрогнул и очнулся от своих мыслей. В сердце кольнуло чем-то острым, то был неосознанный страх, предчувствие неминуемой беды. Но отступать было уже поздно, и он лихо посмотрел перед собой. Рассветное солнце тяжело повисло на облаках и осветило перед ним лица двух мужчин. Один из них держал в руках оружие, другой – наручники.

«Конец, - подумал Мясников, - хотя это с самого начала было похоже на ловушку. Но как же хотелось вернуться домой! В Россию. Впрочем, и не из таких передряг выбирались». И он смело шагнул навстречу мужчинам. Удивляясь своему внешнему спокойствию, он двигался прямо на них. Оба от неожиданности на мгновение остолбенели, но тут же оправились. Один из них сухо отчеканил:

- Гавриил Ильич Мясников, Вы арестованы.

 В то же мгновение сильные руки схватили Мясникова и лишили возможности двигаться. Некоторое время он отчаянно сопротивлялся, хотя понимал, что преимущество на сей раз не на его стороне, а любые попытки  вырваться бессмысленны. Его заковали в наручники и толкнули вперёд, к распахнутой дверце бронированной машины.

На протяжении всего пути никто не пытался заговорить с арестованным. Водитель с задержавшими Мясникова мужчинами обменивались короткими фразами, но смысл их не доходил до сознания Гавриила Ильича. Это походило на какой-то безумный сон, но арест был суровой реальностью.

Он не знал, сколько машина гнала до города. Под колёсами, по ощущениям, проезжали бесчисленные километры дороги. В закрытом со всех сторон отсеке без окон невозможно было даже примерно представить, что там проносится снаружи. Было холодно и неуютно, но ещё хуже было усиливавшееся волнение. Мясников уже не раз испытывал это ощущение пойманного в капкан зверя, но никогда ещё он не думал о том, что не сможет выбраться из ловушки. А теперь предчувствие этого невыносимо давило на виски и кололо под рёбрами. Арестованному казалось, что прошла целая вечность с момента его посадки до того, как его втащили в хмурое кирпичное здание серого цвета.
 
Перед Мясниковым открылась тяжёлая дверь тесной комнаты. В первую секунду ему показалось, что он уже был здесь когда-то давно, даже кисловатый запах был до боли знакомым. Он и заставил Гавриила Ильича вспомнить десятки похожих пыльных помещений для допросов. В воздухе витала какая-то сырость вперемешку с потным духом и ощущением  мрачной торжественности.
 
Сопровождавшие резко усадили мужчину в неудобное кресло и туго пристегнули ремнями его руки и ноги. Бежать было некуда, да и мысли такой уже не возникало. С момента ареста на Мясникова напала какая-то странная апатия. Кажется, впервые в своей жизни он допустил мысль о том, что он совершил ошибку и теперь вынужден расплачиваться за это. Подумав так, Гавриил Ильич тут же отогнал от себя чувство слабости. Нет, невозможно. Здесь что-то не так, и сейчас всё выяснится.
В России он ещё острее ощутил тоску по своей семье. Хотелось, чтобы закончился этот кошмар с арестом, и он мог свободно вернуться домой.

Напротив Мясникова на стул опустился усталый мужчина с проблесками седины в волосах и мутными серыми глазами. Он медленно и спокойно представился, но имя и отчество тут же поблёкли в воспалённом мозгу арестованного. Так начался первый допрос.

Как будто разговор длился уже час или два, следователь спросил:

- Вследствие каких причин Вы бежали за границу?

Мясников начал отвечать. Его прерывали, заставляли повторять только что сказанное и записывали, записывали, записывали его слова, порой искажая смысл настолько, что выходило противоположное сказанному. Гавриил Ильич отвечал бойко, смело и откровенно, ожидая, что после этого недоразумение с арестом откроется, и его наконец-то отпустят домой свободным человеком.

После допроса Мясникова вывели из тесной душной комнаты и длинными катакомбами потащили до его одиночной камеры. Никто его освобождать и не собирался.

- Вопросы есть?

- Могу я написать домой?

- Да, через четверть часа Вам принесут всё необходимое.

Мясников с мучительным вздохом опустился на нары. В голове не было ни единой мысли. После допроса он испытывал какую-то опустошённость вместе с чувством унижения. Что теперь? Нет, нужно говорить со Сталиным. Определённо, вышла какая-то ошибка. На секунду Гавриил Ильич прикрыл глаза, и перед его внутренним взором поплыли давно забытые образы.

http://www.proza.ru/2017/10/11/580